Текст книги "Серый туман"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
– Не в этом дело. С расширенным диапазоном быстро свыкаешься. Что-то другое…
– Думаю, ты просто не до конца свыклась с ощущениями. Все-таки два дня практики – не слишком много. У меня похожий дискомфорт прошел через неделю. Теперь уже и не тянет отключаться. Вновь ощутить свое настоящее тело со всеми его накопившимися усталостями – ох, как не хочется…
– Мне тоже, Джао. И это, боюсь, опасно. Не затянуло бы, как наркотик.
– Ну и что? – Джао лениво поднял бровь. – Ну и будем ходить в этих телах. Настоящие пусть отдыхают. Надо будет посмотреть, нельзя ли прикрутить к боксу управления что-нибудь регенерирующее. Пока мы гоняем кукол по миру, свое тело отдыхает и постепенно исцеляется, типа того.
– Там видно будет, – Ведущая закинула голову и глубоко вдохнула. – Красота-то какая!… Ты прав, отказываться от нового зрения тяжеленько будет. Ладно, посмотрим. Теперь – по сути дела. Официально подтверждаю, что полевой тест прошел успешно. Через час заседание Совета, и я дам рекомендацию начать массовое производство кукол. Вон подходящий переулочек, сворачивай. Ты переход откроешь или я?
– Могу и я, – безразлично хмыкнул Джао. – Знаешь что? Найди-ка ты себе мужика поздоровее и отымей его как следует. В этом теле, я имею в виду. Ощущения самые полные, как ты уже убедилась, и при этом ничего не надо опасаться. А то ты в последнее время какая-то уставшая. Словно в воду опущенная, честное слово. Плохо на тебя должность Ведущей влияет. Нельзя так жить, Суоко, устроишь себе нервный срыв в самый неподходящий момент.
– Предлагаешь забросить дела? – недоуменно посмотрела на него блондинка. -Сейчас, когда мы так радикально меняем свои подходы? Да ты что?
– Ну, смотри, – Джао пожал плечами. – Так, занавески задернуты, нулевая видимость. Робин, на связь. Подготовь приемный бокс! Открываю коридор… переход… готово. Это красное корыто нам больше не понадобится, я так понимаю?
– Да, можешь вернуть челноку стандартный вид. Дай только выбраться толком.
– Выбирайся. И все же попомни мои слова – ты слишком много работаешь. Честное слово, не стоит. Имей в виду, ты станешь отнюдь не первым Хранителем, которого принудительно отправят на санаторный режим.
– Ехидный ты у нас, спасу нет… – Суоко повернулась к нему, уперев руки в бока. – Спасибо за заботу, но я и сама не девочка. Разберусь как-нибудь. Кстати, ты не можешь этому чучелу цвет волос поменять? Я хочу рыжие. Терпеть не могу белобрысых!
6
– Фамилия, имя, отчество?
– Грудецкий Джон Петрович. Да ты же сам знаешь, капитан.
– Подследственный, говорить будете только о том, что я спрашиваю. И не тыкайте, мы с вами не в пивнушке. Место жительства?
– Бульвар Народного самоуправления, дом пять, квартира семнадцать.
Пухлый короткий человечек непринужденно откинулся на спинку казенного стула. Капитан окинул его неприязненным взглядом и вернулся к протоколу. Зажрался, сволочь! На пятьдесят тысяч украл, да еще и изображает из себя невинную овечку, скотина! Ничего, впаяют тебе срок, на нарах не таким довольным будешь…
– Происхождение?
– Из служащих, – проворовавшийся завскладом ехидно пробуровил капитана узкими глазками. – Папаша в магазине кассиром работал, мать завхозом полжизни проболталась. А что, если бы из рабочих вышел, срок бы скостили?
– Я вам в последний раз говорю – помалкивайте, пока не спрашивают! – взревел капитан, привставая и с размаху грохая по столу ладонью. – Что, конвой вызвать, чтобы рот вам затыкать?
– Все-все, молчу! – замахал руками человечек. – Не сердитесь, капитан! – Ехидная улыбочка сползла с его лица, но и выражения страха на нем не возникло. Несколько секунд следователь яростно смотрел на него, потом выдохнул и сел.
– Так, продолжим, – протянул он прежним скучным голосом. – Место работы?
– Заведующий складом номер семь городского управления торговли.
– …торговли. Ага. Ну, гражданин Джон Петрович, рассказывайте.
– О чем же? – завскладом вздернул брови домиком. – Я много чего знаю. Вот, полгода назад на Тибет летал. Море – пальчики оближешь! Островитяночки в мини-юбках – м-м-м!… Рассказать?
– Опять паясничаете? – с тихой угрозой осведомился следователь.
– Да что вы, что вы, гражданин начальник! – аж отпрянул человечек. – Вы е сами сказали – рассказывайте. Вот я и спрашиваю – о ч…
– А вы не догадываетесь? – настал черед следователя ехидно приподнимать брови. – Как воровали, как и кому продавали, куда дели деньги… Мы все знаем!
– А зачем тогда спрашиваете? – спокойно осведомился человечек. – Возьмите да запишите сами. Не проще ли, чем из меня клещами вытягивать? На противоречиях ловить? Или что у вас там еще из приемчиков запасено?
Следователь ощутил приступ омерзения. Он подавил могучее желание как следует съездить этому подонку по роже… а когда упадет вместе со стулом – насколько раз сапогом по почкам, по рукам, по голове… Успеется. Он вспомнил скептическую мину на прокурорском лице. "Имей в виду, капитан, это твоя головная боль, от и до. Он-то все равно выкрутится, а вот ты… Не знаю, не знаю." Капитан набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.
– Из приемчиков у меня много чего имеется, – просипел он. – Да таких, что мало вам, гражданин Грудецкий, не покажется. Я так понимаю, со следствием вы сотрудничать отказываетесь? Так и записать?
– Да так и запишите, – пожал плечами завскладом. – А я тоже напишу, когда отсюда выйду. Прямо прокурору напишу, как в нашей народной тюрьме с честными людьми поступают! Мне даже обвинения не предъявили, только ордером на арест издалека махнули, в руки не дав! Откуда я знаю, вдруг там про кого другого написано? Смотрите, гражданин следователь, у нас правосудие еще никто не отменял. В том числе и для таких, как вы.
– Ах, обвинение… – хмыкнул капитан. – Ну что же, гражданин Гордецкий, пусть будет обвинение. Уж извините, запамятовал. Вы обвиняетесь… – он сделал вид, что роется в бумажках на столе, – вы обвиняетесь в хищении пятидесяти тысяч…
– Скольки-скольки? – внезапно сморщился человечек. – Пятидесяти? Да ты что, капитан, издеваешься? Ты что, решил меня перед людьми опозорить? Да я столько за три месяца делаю! Это тебе с полутора сотнями оклада полста штук миллионами кажутся, а люди меня за такое засмеют. Ты знаешь, сколько директор управления в год заколачивает? Да ты пополам от зависти треснешь, если я тебе скажу!
– Вы что, признаете свою вину? – сдавленным голосом осведомился следователь. Он покрепче ухватился за ручку и занес ее над бумагой. – Учтите, если дадите добровольные показания, суд учтет…
– Так, понятно, – завскладом попытался привстать со стула, но поймал угрожающий взгляд капитана и опустился назад. – Слушай, капитан, я так понял, тебе не дали, вот ты и злобствуешь. Ну что ты за человек такой, а? Пришел бы ко мне по-хорошему, посидели бы за бутылочкой, поговорили бы. Жизнь у тебя тяжелая, догадываюсь. Ну так и мы люди понимающие, не оставили бы, поспособствовали бы чем можем…
– Да как вы смеете… – Капитан подскочил на месте, выбежал из-за стола и занес руку для удара. – Ах ты, гнида…
– А вот это не стоит, – хмыкнул человечек. – Тогда уже я договариваться не захочу. А вот ты здесь ровно до завтрашнего дня продержишься, а потом покатишься колобком. Парень, из наших рук областной прокурор питается, да и городской все понимает. Слушай, сядь, и поговорим спокойно, как деловые люди. Да сядь же, хватит мне на нервы давить! – внезапно рявкнул он.
Тяжело дыша, капитан опустил руку, но на место не вернулся. Он присел на краешек своего стола и нервно захлопал по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнив, что курить по совету врачей он бросил еще в прошлом месяце, с досадой стукнул кулаком по столу.
– Слушай, капитан, – примирительно заговорил человечек. – Ну не кипятись ты! Мне с тобой ссориться не резон, да и тебе со мной – тоже. Да ты бы хоть представился, что ли, а то разговариваем, как не люди…
– Дамир Ямалутдинович, – буркнул следователь и тут же пожалел об этом. Чего это он вдруг разоткровенничался с обвиняемым?
– А по фамилии?
– Штепа.
– Штепа… Штепа… Ах, Штепа! Ну да, наслышаны! – чему-то вдруг обрадовался человечек. – Последний честный в Управлении по хищениям, как же. Знаешь, уважают тебя, капитан, за твою принципиальность. Так и говорят – Штепу за бублик не купишь! Это ж надо – одна дочь как раз в возраст входит, когда сережки да колечки нужны становятся, другая в садике, жена хроническим бронхитом который год страдает, дома сидит, ползарплаты на лекарства отдаешь, сам пешком из экономии ходишь, и все равно принципиальный? Сколько раз тебе денег предлагали, капитан? Четыре раза? Пять? Молодец ты, да! Не поступаешься…
– Сколько раз мне взятку предлагали – не твое дело! – сквозь зубы процедил следователь. – В последний раз спрашиваю, подследственный: будете чистосердечное признание писать?
– Давай начистоту, капитан, – завскладом наклонился вперед. – Ничего я писать не буду. И тебе не советую. За последний год я двести пятьдесят тысяч наварил. Думаешь, я все себе оставил? Нет уж, шутки! Мне хорошо если тридцатник перепал. Остальное все дальше уходит, – он возвел глаза к потолку, – куда дальше. Ну ладно, меня ты посадишь, если сильно захочешь, но и то вряд ли. Я тебе ни слова не скажу – мне жить еще хочется. Дадут мне три года общего режима, через месяц переведут на поселение, еще через полгода выпустят по амнистии, а там новое местечко подберут. Надежные люди везде нужны. А вот тебе не простят. До пенсии ты даже не капитаном – младшим лейтенантом на деревенском участке тянуть будешь, за что опустить – найдут. Пока ты завмагов за кило колбасы тягаешь, на тебя сквозь пальцы смотрят. Но сейчас ты замахнулся не на свой кусок, капитан. Не проглотить тебе его.
– Угрожаете, подследственный? – капитан чувствовал, как мелко трясутся пальцы. По спине потекла струйка холодного пота. Двести пятьдесят тысяч в год? Один завскладом? Сколько это по городу? А по стране? И областной прокурор прикормлен? Ведь не врет, гад, нюхом чую… Что же это за дела такие?
– Да что ты, капитан! – искренне возмутился завскладом. – Я тебе честно объясняю, что не за свое ты взялся. Ладно бы ты заказ отрабатывал, чтобы было кому тебя прикрыть, но ведь один ты! Сам по себе! Тебя ж раскатают в тонкий блин и даже не поморщатся. Да и мне с должности слетать не хочется. Слушай, ты думаешь, у меня выбор есть? – Завскладом доверительно понизил голос. – Да если я воровать не буду, меня завтра же в обувной магазин кладовщиком переведут, кеды да тапочки пересчитывать. А на мое место поставят другого, сговорчивого. Это система, капитан, понимаешь, система! Ну да, я живу хорошо. По твоим меркам – богатей, не хуже проклятых сахарских капиталистов. А на деле-то я чуть больше, чем ноль без палочки. Шестерка на побегушках. Как говорят, так и делаю. Ну, кусок чуть слаще, чем ты, в рот кладу. Ну, дача у меня кирпичная, в два этажа, с гаражом на два места. Это что, богатство? Знал бы ты, как люди живут, м-м!… – Он вздохнул. – Нам с тобой и не снилось…
– И поэтому я должен тебя взять и отпустить, так? – капитан чувствовал, что проигрывает поединок. Он уже крупно жалел, что вообще ввязался в эту историю, и с горечью пожалел, что не выбросил анонимку в мусорный ящик. Славы захотелось, известности, блин! Крупного вора за руку поймать!
– Ну, зачем же "так"? – удивился завскладом. – Я что, не человек? Я что, не понимаю, что всем жить нужно? Странный ты человек, капитан. Ну да, принципиальный и честный. Я сказал, что уважаю? Сказал. Да только дурак ты, капитан, прости за грубое слово. Думаешь, от твоей честности кому-то польза есть? Те несчастные завмаги, что ты сажаешь, они же вообще никто! По собственной инициативе разве что ящик водки украсть могут. А когда они фальшивые накладные на машину мяса подписывают, думаешь, та вырезка им домой идет? Да как бы не так! Твоему полковнику она идет пачками по три кило! Прокурору по десять! И еще толпе всяких-разных, что в три горла жрут, пока твои дети за праздничным столом магазинным кексом угощаются! Так что чем скорее ты на свои принципы плюнешь и жить начнешь, тем больше твоим детям да жене достанется. И не смотри на меня волчьими глазами, никто тебе в карман пачку фарша совать не собирается, незамаранной твоя гордость останется. А вот жену твою в хорошую больницу из вашей козьей районной поликлиники перевести – это можно. Да и старшую дочку в приличную школу устроить – тоже подумаем. Свои люди – сочтемся. Ну?
Следователь сглотнул. Во рту появился неприятный железистый привкус. Он молча обошел стол, сел на свое место и подтянул к себе протокол.
– Подследственный, признаете ли вы свою вину в хищении товаров со своего склада на сумму в пятьдесят две тысячи триста восемнадцать рублей?
Картинка замирает. Холодно звучит голос Робина:
"На следующий день капитан Штепа выпустил подследственного Гордецкого под подписку о невыезде. Через месяц дело прекратили за отсутствием состава преступления. Конец справочного материала."
– Случай типичный, – Скайтер снова в фокусе. – Как показывают статистические исследования, подавляющая часть дел, связанных с экономическими преступлениями, либо не доводится до суда, либо разваливается уже в суде. Случаи осуждения единичны, причем приговоры всегда мягкие. С тяжкими преступлениями против собственности и личности дела обстоят лучше, но исключительно благодаря нашему скрытому вмешательству. И даже в этом случае имеет место массовый подкуп уголовной полиции бандитами. Завязанная непосредственно на Народного Председателя наркоторговля вообще приобретает неконтролируемый характер. Подчиняясь недвусмысленным намекам руководства, Служба Общественных Дел самоустранилась от борьбы с ней.
Короткая пауза.
– Все вы в той или иной степени осведомлены о положении дел. Все вы неоднократно проводили соответствующую коррекцию, результат которой обычно оказывался далеким от оптимального. По мнению нашей рабочей группы проблема вплотную связана с общим состоянием экономики и не может быть решена скрытым вмешательством на низких уровнях.
– Опусти прелюдию, Скайтер, – вмешивается Суоко. – Мы уже слышали это минимум дважды. Резюме, пожалуйста.
– Резюме вы тоже слышали минимум дважды, – в голосе Хранителя проскальзывает едва слышное ехидство. – На мой взгляд, необходимо немедленное прямое вмешательство первого порядка с установлением непосредственного контроля над руководством страны. Тянуть уже некуда. Большая часть рабочей группы со мной согласна.
– Но не вся, – хмыкает Джао. – Да и я не согласен, пусть я и не член группы.
– Твоя точка зрения Совету известна! – Суоко поднимает раскрытую ладонь. – Проблема в том, что Скайтер предоставил все необходимые расчеты с прогнозом на десять лет вперед. А у тебя нет ничего, кроме неопределенных предчувствий.
– А разве принципы ничего не стоят? – резко возражает негр. – Сотни лет Хранители держались одного: оберегать, не управляя. Получив в руки потрясающие технологии, мы держим их в секрете. Такой подход оправдан, более того, единственно возможный. Бела в том, что технологии заставляют нас чувствовать себя сверхлюдьми! Но мы не сверхлюди. У нас есть Робин, но даже с ним мы ошибаемся. И цена нашей ошибки куда выше, чем ошибки простого человека. Малейший сбой при прямом вмешательстве, и последствия окажутся катастрофичны!
– Столетия мы придерживались таких принципов, и последствия, не гипотетические, а вполне реальные, уже катастрофичны! – резко возражает Скайтер. – Следуя принципам невмешательства, мы допустили, что Ростания оказалась на грани коллапса. Ее экономическая и политическая система уже не может самостоятельно вернуться в стабильное состояние. Выходов только два – радикальное уничтожение старого государственного механизма методами класса революционных или же наше прямое вмешательство. Первый вариант – кровь, стагнация, развал государства, возможно, его поглощение Сахарой или превращение в набор ее безвольных сателлитов, разбалансировка мирового равновесия и, скорее всего, хаос и потрясения и в Сахаре тоже…
– В последнее время развал Ростании превратился в жупел среди Хранителей ростанийского происхождения, – усмехается Джао. – Мне казалось, что у нашей организации совсем другие задачи, нежели поддержка политической стабильности. Предполагается, что мы думаем о людях, не о надстройках.
– Одно неотделимо от другого, – пожимает плечами Скайтер. – Младенцу очевидно, что…
– Хватит! – Ведущая обрывает перепалку на полуслове. Вздрогнув, буровящие друг друга взглядами противники откидываются в кресла, выходя из фокуса. – Действительно, как младенцы в детском саду, честное слово! Напоминаю, что здесь не скамейка в парке и не личная кухня, а заседание Совета, – Суоко откашливается и грозно смотрит на спорщиков. – Для протокола напоминаю, что данный план действий уже подробно обсуждался ранее, и лишь дополнительное условие Хранителя Джао заставило нас отложить его реализацию. План Джао по переходу на дистанционно управляемые тела-куклы тщательно исследован и признан необходимым. Полевые испытания кукол успешно завершены, о чем также осведомлены все присутствующие. У кого-то есть потребность в уточнении?
Тишина.
– Тогда я позволю себе закрыть обсуждение. Все, что можно сказать, сказано неоднократно. Позиции членов Совета давно сформирована, изменить их вряд ли возможно. Приступаем к голосованию. Напоминаю, что по обоим пунктам необходимо единогласное одобрение Совета. Итак, вопрос первый. Куклы. Ваше мнение?
Сгущается полумрак. Над креслами один за другим вспыхивают янтарные огни.
– Принято единогласно. Вопрос второй. Прямое вмешательство. Ваше мнение?
Янтарные огни… Один, второй… шестой. Кажется, все внимание мира сосредотачивается на непроницаемо темном коконе, окутывающем седьмое кресло. Падают секунды.
– Совет ждет решения Хранителя Джао! – голос Ведущей едва заметно вибрирует от напряжения. – Да? Или нет?
Янтарный огонь ослепляет. Вздох облегчения, пара легких смешков.
– Принято единогласно. Робин, сформируй широковещательное сообщение с запросом индивидуальных мнений. Порог принятия решения – три из четырех. Фарлет, ты на связи?
– Да, Суоко.
– В предположении, что мы получаем общее согласие, готов ли запрошенный список кандидатур?
– Готов. Пересылаю.
– Принято. Хм… ты уверен, что Тилос готов для такой работы?
– Суоко, – в голосе Фарлета слышится неприкрытый сарказм, – если уж Совет решил доверить подбор кандидатов мне, я бы попросил его членов – включая Ведущую – с доверием относиться к моим выводам. Или поручить задачу кому-то еще.
– Извини, Фарлет. Действительно, глупый вопрос. Все мы когда-то впервые получали серьезные задания. И все с ними справились. Думаю, твой ученик не станет исключением.
– Премного обязан, Суоко. Я еще нужен?
– Нет, Фарлет, спасибо.
– Тогда конец связи.
Картинка замирает и медленно тает. Тилос открывает глаза и с недоумением смотрит на наставника.
– Какое еще задание? – недоуменно спрашивает он. – Ты мне ничего не говорил.
– Не хотел раньше времени действовать тебе на нервы, – улыбается тот. – До последнего момента оставался шанс, что Джао наложит вето. Тогда все потеряло бы смысл.
Тилос молча смотрит на него, в глазах – немой вопрос.
– Не такое простое задание, – хмыкает Фарлет. – Полную форму я тебе переслал, прочитаешь сам. Если коротко, то на тебя возлагается обязанность поиска людей в управляющих структурах, с которыми мы станем работать. Продвигать их к вершине пирамиды, так сказать. Требования – молодые, энергичные, амбициозные и так далее, но при этом не замаранные во взяточничестве и, желательно, не слишком глубоко впутанные в дворцовые интриги. Ну, сам разберешься.
– И ты полагаешь, что я потяну… – это не вопрос, а утверждение. Фарлет молча кивает. – Спасибо за доверие, учитель. Надеюсь, что оправдаю. И все же… Могу ли я поговорить с Джао?
– А в чем проблема? – удивляется наставник. – Личный код известен, связь работает круглые сутки. Набираешь и общаешься, сколько влезет.
– Ну… – мнется молодой Хранитель. – Он же все-таки член Совета, а я…
– Что – ты? А… – Фарлет с укоризной смотрит на ученика. – А ты червяк земляной, желтый, ничтожный и безголосый? Забыл, что я тебе говорил в самом начале? Мы все равны. Каждый Хранитель – вещь в себе, ни один не стоит выше другого. Каждый действует самостоятельно, пусть и в общей системе, и каждый несет ответственность за свои действия. А член Совета… Это, знаешь ли, не привилегия. Это такое ярмо! Совет – говорильня. Предварительная обсуждальня, не более, – неожиданно он заливисто смеется. – Слышал бы ты, как ругалась Суоко, когда я отказался войти в Совет. И эгоистом меня обозвала, и лентяем, и тупым валенком, не пекущемся об общем благе! Нет уж, такие разговоры не для меня. Послушать – завсегда с удовольствием, но участвовать!…
– Ведущая хотела ввести тебя в Совет? -настораживается Тилос. – Но ведь там только семь мест. Взамен кого?
Довольное выражение резко сходит с лица наставника.
– Соображаешь, однако… – медленно цедит он. – Но не слишком хорошо. Что, сам не догадываешься? Только заруби себе на носу: будешь болтать с Джао – ни слова об этом. Понял?
