Текст книги "Серый туман"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Лежавший на полу и надежно прикрытый массивной трибуной, Олег недоуменно смотрел на него. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но глаза его помутнели и закатились под лоб. Бегемот упал на колено, склонился над другом, от резкого порыва ветра навернулись слезы. Рукав стремительно набухал кровью.
Что-то толкнуло Павла изнутри. Он вскочил с колен и ухватился за микрофон.
– Доктора! – яростно заорал он. – Кислицын ранен! Быстрее!
Толпа у подножия трибуны забурлила. Как будто дождавшись сигнала, распахнулись ворота телецентра, и оттуда выехало несколько полицейских машин, завывая сиренами. Толпа в едином порыве качнулась в их сторону, сминая оцепление. Павел снова наклонился над бессознательным Олегом.
– Кислицына убили, гады! – заверещал где-то внизу истошный голос. – Бей их, бей!
– Куда попали? – крикнули Павлу в ухо. – Куда попали, мать твою!
Павел поднял голову. Над ним склонились два охранника, один из которых тряс его за плечо. Он молча ткнул пальцем в пулевое отверстие на пиджаке. Кровь уже пропитала рукав почти полностью.
– Отойди в сторону! – рявкнул на него охранник. – Не видишь, мешаешься под ногами, придурок!
Павел, прищурившись, посмотрел на него, и, не размахиваясь, ударил в челюсть. Удар из неудобного положения получился несильным, но от неожиданности телохранитель поскользнулся и упал на спину. Второй молча смотрел на Павла круглыми от удивления глазами, его рука слабо шарила по поясу в поисках кобуры.
– Молчать! – рявкнул на него Павел, чуть не сорвав голос. – Вы сейчас облажались, снайпера пропустили, не я! И если бы не я, лежать бы ему сейчас трупом! Поэтому вы будете слушать меня и делать, что я скажу! Я – начальник его персональной охраны, так что сейчас вы подчиняетесь мне. Есть возражения? – Он посмотрел сначала на стоящего, затем на слабо ворочающегося на полу охранника. – Вот и ладушки. Ты! – он ткнул пальцем в стоящего. – Первую помощь оказать можешь? – Стоящий молча мотнул головой. Вот и займись, не стой истуканом, – Павел осторожно, чтобы не скатиться вниз по мокрым ступенькам, встал на ноги и отодвинулся в сторону, пропуская охранника к Олегу. – Теперь ты, – он повернулся ко второму охраннику. – Кончай на земле барахтаться, вставай и быстро беги скорую вызывать.
Лежащий охранник также осторожно встал на ноги и повернулся к Павлу, собираясь что-то сказать, но, наткнувшись на его угрожающий взгляд, пожал плечами и начал спускаться по лестнице.
– Стой! – приказал Павел. Охранник недовольно повернулся к нему. – Давай твой пистолет. Ну, живее! Кто будет Кислицына охранять, пока ты телефон ищешь? Давай, я сказал, – рявкнул он, увидев, что охранник колеблется, – никуда твоя пушка не денется, вернешься – отдам в целости. Живо! – Он схватил тяжелый пистолет и не глядя сунул его в карман. – Теперь пошел!
Не дожидаясь, пока охранник выполнит его поручение, он снова склонился к Олегу. Первый охранник как раз закончил распарывать пиджак.
– Ну как? – спросил Павел, наклоняясь к Олегу. Руку заливала кровь, тонким ручейком струившимся из раны. – Плохо дело?
– Нормально, – угрюмо откликнулся охранник, ловко разрывая рукав рубашки на полосы. – Мякоть руки пробило, кость цела. Пуля простая, не со смещенным центром, как вошла, так и вышла. Сейчас кровь остановим, и порядок. Потом в больнице заштопают, будет через месяц как новенький. А вот если бы на десять сантиметров правее… – Охранник покачал головой.
– Ну, не попал же! – облегченно вздохнул Павел. – Давай, действуй, я покараулю.
Он крепко сжал в кармане теплую рукоять пистолета и стал настороженно озираться по сторонам.
Снизу несколько раз послышалось шипение разрядников, раздался крик боли. Две полицейские машины лежали на крышах, вокруг бесновалась толпа. На площадь выворачивали фургоны Общественных Дел.
– Ну, что там? – Васян с трудом раскрыл слипающиеся веки и почти с ненавистью посмотрел в сторону терминала, по которому бежали зеленые буквы. Михась склонился к экрану, изредка что-то выстукивая на клавиатуре, невнятно бормоча сквозь зубы. Его глаза покраснели и слезились, волосы растрепались и висели какими-то невообразимыми лохмами. – Эй, программист, как дела? Оглох, что ли?
Михась, не отрываясь от экрана, молча мотнул в его сторону головой. Кряхтя, Васян поднялся со своей импровизированной кровати из стульев и с наслаждением потянулся. Где-то внизу затылка, под шрамом, снова зарождалась боль – пока еще слабая, малый намек на то чудовищное ощущение, в которое она превратится к вечеру. Ну ничего, закончу дело – напьюсь, недолго уже осталось. Неслышно ступая, Васян подошел к Михасю и встал у него за спиной.
– Семьдесят процентов участков слили данные, – сквозь зубы бросил Михась, отвечая на невысказанный вопрос. – Еще полчаса, и все. Можно тушить свечи. Блин… – Он со свистом втянул в себя воздух и замолчал.
– Что с результатами? – спросил его в спину Михась. – Получается что нужно?
– Да все путем, – отмахнулся Михась. – Тут другая странность…
– Какая? – лениво поинтересовался Васян, отходя к столу и откупоривая термос. – Что он сам выигрывает, без нашей помощи?
– …ладно, пусть крутится… – Михась встал из-за терминала и, как бы следуя примеру Васяна, с хрустом потянулся. – Мне казалось, что у моего модуля… ну, в котором закладка сидит, данные перехватывает и нам посылает… размер другой. Помнишь, я тебе сказал, что не удалось точно подогнать? У меня получилось процентов на пятнадцать больше. А текущий размер у него не отличается изначального… кажется. Странно… Где у нас кружки?
– И что? – поинтересовался Васян, прихлебывая из пластмассовой крышки термоса горячий кофе. – Я человек темный, ни фига в этом не понимаю. Просветил бы лоха убогого, а то говоришь, будто мозги пудришь. Стаканы там, в шкафу, за книгами.
– Не книги это, руководства, – пробормотал Михась, с ожесточением дергая за хлипкую ручку застекленной дверцы, откликающейся на его рывки жалобным звоном, но, как партизан, не поддающейся ни на миллиметр. – В книгах разумное, доброе, вечное сеют, а руководство… так, чтобы читать, если уже все испробовал, а не работает. Пэ-нэ-ё-эр, тык скыть.
– Чего? – не понял Васян. – Ты, это, не выражайся при людях. Какой такой пэ-нэ-ё-эр?
– Прочитай, наконец, это… хм… в общем, руководство, – ухмыльнулся Михась. – Аббревиатура. Так отвечают, если на электронной доске какой-нибудь олух вопить начинает, что у него что-то не получается, а вопрос простой.
– Где вопить начинает? – удивился Васян. – Хотя нет, стоп. Мы куда-то не в ту степь поехали. Так что у тебя с тем… модулем? Или как его?
– С модулем, – согласился Михась, жуя галету. – Понимаешь, машина сама тупая, что делать – не знает, поэтому ее учить приходится. Вот и составляют ей программы на специальных языках, а хранятся эти программы в машине в виде модулей на диске… ну, устройство такое для хранения данных. Ну вот…
– Погоди-ка, ты же говорил – программы, а хранятся они там, где данные…
– Неважно, данные, программы – все в одном виде и в одном месте хранится, – нетерпеливо отмахнулся Михась. – Принцип Нейдермана. Не обращай внимания, в общем. Так вот, модуль программы имеет размер в неких условных единицах – чем программа сложнее, тем размер больше… ну, почти всегда. Если ты берешь программу и добавляешь в нее что-то еще, ее размер увеличивается. Что и произошло с модулем в избиркоме, который я поправил в нашу пользу. Понял?
– То есть ты поправил программу на той машине, – медленно произнес Васян, – а сейчас она стала прежней, непоправленной? И все равно работает?
– Ну да, – Михась одобрительно поглядел на собеседника. – Соображаешь. В общем, мистика. И проверить-то ничего нельзя – когда модуль работает, к нему доступа нет. Надо ждать, когда все данные придут, а систему их приема заглушат.
– Ну, жди, – согласился Васян, как-то сразу утративший интерес к проблеме. – А сейчас можешь сказать, какие результаты? Сколько было до, сколько стало после?
– Смотреть надо, – пожал плечами Михась. – Сейчас вот кофе допью.
Отставив в сторону пустую кружку, Михась подсел к терминалу и пробежался по клавиатуре.
– Вот, – ткнул он пальцем в экран. – Первая колонка – фамилия, следующая – "за" до того, последняя – "за" после нашей обработки. Я старался, когда схему придумывал, чтобы не слишком сильно отличалось, чтобы баланс в нашу пользу не очень заметен, а то вдруг заподозрит кто… Ну, как?
– Нормально, – одобрил Васян. – Так и работай. Молоток, программист. Да, ты мне вот что скажи. Эти машины счетные – их что, немцы придумали?
– Почему немцы? – удивился Михась. – Что-то французы сделали, что-то – евреи – в Хайфе центр исследовательский есть. Слышал, может, про контору, "Зиракс" называется?
– Зиракс? – переспросил Васян. – Это те буржуи, что копиры производят? А при чем здесь машины?
– Они всем помаленьку занимаются, – отмахнулся Михась. – Так вот, мы тоже к этому делу руку приложили. Ну, и немцы, наверное, были, да вообще много кого… А что?
– Да вот, словечки ты какие-то все немецкие употребляешь, – разъяснил Васян. – Модуль, схема, программа… Аж противно стало, думал, и сюда эти швабы просочились. Ну, если буржуи, тогда ладно. Хотя и они, если подумать, представители враждебного нашему отечеству государства. Ладно, если эти сахариты на нас поработали, им же хуже! – Васян ухмыльнулся.
– И ты туда же, – с отвращением посмотрел на него Михась. – Еще один антишваб нашелся… Ну а ты-то за что их не любишь? Пампушку из кармана в детстве свистнули?
– Ну, раз полторы тысячи лет гоняют, значит, есть за что, – невозмутимо пожал плечами Васян. – А ты сам-то, случаем, не шваб? Вон как их защищаешь…
– Я? – смешался Михась. – Нет, я не немец, просто…
– Вот видишь, – дружески похлопал его по плечу Васян, – ты, хоть немчуру и пытаешься отмазать, а сам к ним принадлежать не хочешь. Все равно чувствуешь, что с ними что-то не так, верно?
– Я… – неожиданно Михась покраснел и отвернулся. Несколько минут он молча сидел, нервно постукивая пальцами по столу, затем повернулся. Лицо его оказалось неожиданно спокойным.
– Знаешь, ты прав, – он кривовато улыбнулся. – Действительно, странно получается. На словах защищаю, а в душе… как все. Ты мне будто глаза открыл, спасибо.
Михась хлопнул Васяна по плечу и отвернулся к терминалу:
– О, девяносто семь процентов обработано, совсем немного осталось.
– Ну… всегда пожалуйста, – удивленно ответил Васян. – Ты, если что, скажи, я всегда помогу… А что с результатами?
– Порядок, – откликнулся повеселевший Михась. – Округленно за Кислицына тридцать четыре, Перепелкин – двадцать два, Папазов – двадцать один, Смитсон – тоже двадцать один. Эк они ровненько идут… Между прочим, я Кислицыну совсем немного надбавил, процентов только семь-восемь у других отнял, так что он сам победил бы. Зря мы с тобой старались.
– Зря – не зря… – пробормотал Васян. – Не нам судить. Но все-таки как же это у тебя легко получилось – забрался, сломал, поправил. Нет, точно все это дело швабы придумали. Потом как-нибудь раз – и возьмут все под контроль, станут хозяевами мира…
– Да не болтай чушь, – вздохнул Михась. – Так, девяносто восемь процентов… Это все проблемы быстрого роста. Лет пять тому назад на всю страну полтора десятка машин стояло, а теперь – две сотни. А еще через пять лет их две тысячи станет – технологии совершенствуются, себестоимость падает. Да еще и модули теперь не такие, как у меня, писать начали, не с текстовой строкой, а с графическим экраном, с пером световым, мышь вон какую-то придумали, в общем – все для олухов. Так что сейчас нам просто повезло: период переходный, о безопасности еще только задумываться начинают, но задумываться уже серьезно. Через пару лет такие фокусы уже не пройдут. Девяносто девять процентов, заканчивается…
– Давай, заканчивай, – Васян налил себе еще кофе. – Я пока кофе хлебну.
– Сто процентов, процесс завершен, – процедил сквозь зубы Михась. – Поздравляю, Васян, стал твой Кислицын президентом… если результаты никто не опротестует. Елки зеленые, это действительно старый модуль, без моей закладки. Ничего не понимаю, как же все это работало, чтоб его через колено! Ну ладно, канала хватило, так с этим просто повезло, что на секундные задержки внимания никто не обратил, но как могла система работать без ключевого элемента… Мистика… Ничего не понимаю…
Грянул телефонный звонок. Васян тенью метнулся к столу, снял трубку.
– Да, Чемурханов у аппарата… Да, Пал Семеныч. Рыжий? Как арестован?! Кем?! Но ведь все сработало… – На минуту он замолчал, прислушиваясь к голосу в трубке, и его лицо становилось все суровее. – Понял. Будет сделано.
Васян осторожно положил трубку на телефон, и посмотрел в сторону Михася.
– Как дела? – напряженным голосом спросил он.
– Сейчас, еще кое-что проверить осталось, – бросил Михась, напряженно вглядываясь в экран. Его пальцы с немыслимой скоростью стучали по клавиатуре, по монитору ползли столбцы зеленых символов, складываясь в абстрактные узоры. Васян осторожно подошел к нему.
– Михась, ты, это… – Он судорожно сглотнул. – Ты парень неплохой, и я… я лично против тебя ничего… – он опять сглотнул. – Ничего не имею. Это приказ. Прости.
Михась недовольно оглянулся на него. Недоумение в его глазах сменилось удивлением.
Затем пониманием.
Васян сжал зубы и выстрелил ему в лицо.
"Робин, контакт с Суоко. Немедленно. Срочный вызов."
"Соединяю."
"Ведущая? Ведущая! Прошу прощения, что разбудил. Я должен немедленно рассказать Совету о… о важных вещах. Прошу немедленного сбора."
"М-м-м… который час? Тилос… я час назад только легла…"
"Еще раз мои извинения, Ведущая. Но это вопрос жизни и смерти! Совет должен узнать о моих изысканиях. Это крайне важно!"
"Ох… хорошо. Через двадцать минут подключайся…"
"Нет! Только личный сбор! Пожалуйста!…"
"Ты, похоже, насмерть перепуган? Ладно, уговорил. Через полчаса. Сбор Совета в малом зале. А-а-ау-а! Спать-то как хочется!…"
"Еще раз извиняюсь, Ведущая. До встречи."
"Отбой… Робин! Оповести членов Совета."
"Да, Ведущая."
Каменные плиты небольшого круглого зала испещрены мягкими солнечными пятнами. Еле слышно щебечут невидимые птицы, под дуновениями свежего морского ветерка чуть шелестит листва. На населенной части планеты стоит глубокая ночь, но здесь, на Базе, время суток не имеет значения.
Тилос сидит, съежившись в кресле и обняв себя руками за плечи. Кажется, он избегает взглядов. Тишина становится напряженной.
– Ну давай, парень, не тяни! – наконец не выдерживает Лестер. – Что за пожар? И почему личная встреча? Я смотрю, ты даже куклу снял.
– Я… я все еще не верю сам себе, – слабо улыбается Тилос, но его лицо сразу искажает непонятная гримаса. – Но, похоже, среди нас есть… – Он запинается. – Предатель!
– Что? – брови Стеллы изумленно лезут вверх. – Это еще как понимать?
– Действительно! – поддерживает Менован. – Что еще за сказки такие на ночь глядя? Кого и в чем ты обвиняешь?
– Пока не знаю… – вздыхает Тилос. – Но я могу с уверенностью сказать, что модули Робина злонамеренно изменены.
– Невероятно! – всплескивает руками Лангер. – И кто же, по-твоему, их изменил? Я?…
– Погоди, Лангер! – обрывает его Ведущая. Она единственная из всех не выказывает своих эмоций. – Думаю, что тебя-то как раз никто не винит. Тилос, давай по порядку. Что и где ты нашел? Не волнуйся. Здесь только друзья. Нет нужды чувствовать себя виноватым.
– Я уже полгода исследую Робина, – поднимает на нее напряженный взгляд молодой Хранитель. – Точнее, не самого Робина, а стандартные вычислительные блоки. Ну, вроде фильтрации или просчета реакции социальных групп. Я брал готовые модули и запускал их на тестовых наборах данных, чтобы понять, нет ли там какой ошибки…
– Погоди! Ты имеешь в виду систему отбора, не так ли?
– Да, Ведущая. Я пытался понять, почему она перестала подбирать новых кандидатов в Хранители. Я сделал вот что: нашел в Архиве детальное описание одного из базовых фильтров, СБФ-02, и попытался реконструировать его самостоятельно. Вышло нечто очень похожее на имеющийся фильтр.
– Неудивительно, – пожимает плечами Лангер. – Как у тебя могло выйти что-то иное? Судя по всему, мои дальние предшественники конструировали действующий фильтр по тем же описаниям. И до недавнего времени он исправно просеивал базовые множества с удовлетворительными результатами…
– Но потом перестал! – резко возражает Тилос. Вся его нерешительность куда-то исчезает. – Лангер, я договорю, если позволишь. Я собрал свой фильтр, убедился, что он выдает в точности те же результаты, и успокоился. Но на днях я решил разобрать модуль, чтобы еще раз проверить кое-какие гипотезы. И в коде разбора обнаружилось нечто, отсутствовавшее в исходниках. Я специально провел несколько десятков экспериментов и сейчас могу уверенно утверждать: в собранных модулях присутствуют ссылки на сторонние блоки неизвестного назначения. Потоки данных передаются не напрямую между моими блоками, а через посредство этих сторонних процедур, и во время передачи происходит искажение данных!
– Что за неизвестные блоки? – наклоняется вперед Лангер.
– Не знаю. Сейчас я скажу кое-что, из-за чего Совету, вероятно, захочется поднять меня на смех. Прежде, чем вы это сделаете, учтите, что я исследовал вопрос самым тщательным образом.
– Никто не собирается поднимать тебя на смех, – качает головой Ведущая. – Говори.
– Хорошо, – Тилос пожимает плечами и с равнодушным лицом устраивается в кресле поудобнее. – Места, в которых расположены эти модули, находятся за пределами адресного пространства Робина.
Какое-то время стоит тишина.
– Невероятно! – наконец бормочет Лангер. – Глупость какая-то…
Тилос пожимает плечами.
– Я прекрасно понимаю, что такого не может быть. В результате ошибки поток данных может быть отправлен по неверному адресу. Но это именно ошибка с соответствующей диагностикой, а ее результат – отказ программы. Но наши системы работают без сучка и задоринки. Значит, данные уходят в правильный блок и правильным образом возвращаются в нужное место.
– Покажи! – требует Лангер. Остальные, напрягаясь, переводят взгляды на Тилоса. Молчание. Наконец специалист по Робину растерянно запускает пятерню в волосы.
– Он прав. Этого не может быть, но он прав.
Слова камнем падают в гулкую пустоту, рассыпаясь глухим эхом по каменному полу. Но голос Тилоса не дает тишине взять верх.
– Я вручную прогнал по тестовому набору данных базовые примитивы с ручной же передачей потоков. В набор входили люди, в свое время отобранные Робиным как кандидаты в Хранители. Мой фильтр отобрал полтора десятка человек, как и было задумано. Но аналогичный фильтр Робина выдал пустое множество…
– Что означает, что системы Робина были преднамеренно изменены непонятным нам образом и с неясными целями. Так? – в упор переспрашивает Суоко.
– Так, – кивает Тилос. – Я попытался разобраться с компоновщиком, но безуспешно. Его код просто закрыт. Даже на чтение.
– Но это… – вскидывается Лангер, но тут же сникает.
– Невозможно? – ехидно продолжает за него Скайтер. – Не слишком ли много, как выясняется, невозможных вещей мы узнали за последние пять минут? Лангер, кто у нас признанный специалист – ты или Тилос?
– Похоже, что уже не я, – грустно качает головой Лангер. – Видимо, мне придется изучать Робина как бы не с нуля.
– Погодите вы! – вклинивается Суоко. – Тилос, если резюмировать твой рассказ, то можно выделить следующее: стандартный компоновщик странным образом и с непонятным целями модифицирован кем-то неизвестным, а результатом этой модификации являются посторонние компоненты в любом собранном модуле. Как следствие более нельзя предполагать, что наши системы… что даже сам Робин работает корректно и выдает адекватные результаты. Я правильно тебя поняла?
– Почти, – утвердительно кивает парень. – Но, мне кажется, дело обстоит куда хуже. Знаете, когда я только-только начал разбираться с Робином, я спросил у Фарлета, откуда вообще взялась эта система. И Фарлет не смог ответить. И, полагаю, не ответит никто из вас. Выходит, что мы пользуется мощным инструментом, не представляя, откуда он взялся и кто и с какой целью его создал. Вам не приходило в голову, что все мы марионетки? Что нас дергают за веревочки, заставляя танцевать под чужую музыку, которую мы даже не слышим? Точно так же, как мы заставляем танцевать других?
– Эта гипотеза всплывала неоднократно, – задумчиво цедит Менован. – И ни разу не получала подтверждения. Все расчеты показывают, что мы свободны в своих…
– Расчеты с помощью Робина? – саркастически ухмыляется Скайтер. – Брось! Если все так плохо, нам могли скормить любую чушь. Да откуда мы знаем, в конце концов, что теоремы социопсихологии верны? Кто-то разбирался в доказательствах? Изучал предмет с нуля? Тилос, раз ты настолько дотошен, может, ты пытался влезать в основы?
– Нет, – качает тот головой. – Не успел.
– Это какой-то кошмар! – Суоко обмякает в кресле. Из нее словно вынимают центральный стержень, и она устало трет ладонями глаза. – Словно детские страхи внезапно оживают по углам комнаты… Но кто, кто мог устроить такое? И зачем?
– Да это же очевидно, – лицо Тилоса становится жестким. – Кто в последнее время протестовал против изменений нашей политики и был как щенок вышвырнут из Совета?
Суоко непонимающе смотрит на него.
– Джао? – недоверчиво переспрашивает она, но внезапно вспыхивает. – Следи за свои языком, мальчишка! Я отстранила его за грубейшие нарушения…
– …правил, введенных задним числом! – Тилос взвивается на ноги. – Я проверил – устав Хранителей не предусматривал внесения изменений без всеобщего голосования с порогом в девять десятых! – Он сжимает кулаки. – И я не мог бы винить его за то, что он сделал, даже если бы он оказался настоящим! Ведущая, я знаю, как обстояли дела на самом деле. И в другой ситуации потребовал бы твоих перевыборов.
– И что же тебе мешает? – голос Суоко опасно вибрирует. – А вдруг это я испортила систему? У меня ведь есть все необходимые полномочия. Вдруг перевыборы убьют сразу двух зайцев?
– Тихо, Суоко! -властно обрывает ее Менован. – Не время для пикировок. Тилос, что означают твои слова – "если бы оказался настоящим"?
– А… – Тилос гаснет так же внезапно, как и вспыхивает. – Я не знал, стоит ли рассказывать… В конце концов, он хороший Хранитель…
– А есть и плохие? – в голосе Ведущей прорезается откровенная злоба.
– Но я думаю, что так нельзя, – Тилос не обращает на выпад внимания. – Мы не можем, не должны быть марионетками, даже если намерения кукловода чисты. Поэтому я и потребовал сбора Совета.
– Что у тебя имеется против Джао? – Стелла бросает на Суоко предостерегающий взгляд. – Что-то конкретное? Или просто подозрения?
– Если конкретно, то он не существует, – краешек рта Тилоса кривится в усмешке. – Я проверил его прошлое по общей базе. Люди, числящиеся его родителями – псевдоличности типа тех, что мы используем для собственного прикрытия. Его жизнь до того, как он стал Хранителем, полностью фальсифицирована. Причем ложные данные введены в базу кое-как, зачастую вызывая предупреждения при проверках целостности. Но и это не все. Менован, ты один из старейших Хранителей. Когда Джао появился в организации?
– Не помню, – удивленно пожимает плечами тот. – Кажется, на пару месяцев позже меня.
– Стелла?
– Не знаю, не задумывалась.
– Ведущая?
Суоко смотрит на парня долгим взглядом.
– Не знаю, – наконец сухо отвечает она. – Мне казалось, что он пришел незадолго до меня. Но сейчас я уже не уверена.
– Именно. Вы не уверены. Ладно, вы, отдавшие организации десятилетия жизни могли просто забыть за давностью лет. Но я-то Хранитель без года неделя! И я тоже могу сказать, что не в состоянии точно вспомнить, когда он пришел в организацию. Нет, разумом я понимаю, что он намного, намного дольше меня состоит в Хранителях, но чувства подсказывают иное. Мне кажется, что он стал Хранителем не так давно. За год или два до меня. Кажется! Понимаете?
– Ментоблок? – Менован вцепляется в подлокотники скрюченными пальцами.
– Да. Я специально проверил себя, вручную собрав проверяющий модуль. Это ментоблок, необычайно тонкий и ненавязчивый, отличить который от настоящих воспоминаний практически невозможно. И тесты Робина его не обнаруживают! И наверняка тот же ментоблок имплантирован и вам… и вообще всем Хранителям.
– Не верю, – упрямо качает головой Менован. – Как можно имплантировать ментоблок Хранителю, да еще и незаметно? Защита Робина…
– …полностью скомпрометирована, – обрезает Суоко. – Тилос, есть что-то еще?
– Только небольшая деталь. Около месяца назад я лично разговаривал с Джао. Я еще не подозревал его ни в чем, а просто пытался понять его точку зрения. И тогда он рассказал мне, как добраться до неизвестных мне – и, похоже, и другим – областей Архива. Я точно помню – на встречу он тоже надел куклу, у него на пальцах характерно струилось поле. А потом, когда я исследовал Архив, я совершенно случайно наткнулся на журнал перемещений по планете. И оказалось, что в тот момент, когда мы разговаривали, Джао управлял другой куклой где-то в районе Северных Оазисов!
Лестер задумчиво свистит сквозь зубы.
– Но как человек может одновременно управлять двумя дронами? – ни к кому не обращаясь произносит он.
– Неважно, – лицо Суоко каменеет. – Думаю, мы услышали достаточно. Тилос, от лица Совета благодарю тебя за ценнейшую информацию, жизненно важную для выживания организации, – женщина выпрямляется в своем кресле. – Робин, контакт!
– Слушаю, Ведущая.
Голос машины бесстрастен, но кажется, что в нем звучит скрытая угроза.
– Робин, объявляю чрезвычайное положение. Угроза полного уничтожения организации. Передать всем код "убежище три ноля". Изолировать Базу изнутри и снаружи. Выполнять.
– Прошу подтверждения кода "убежище три ноля".
– Как?… Ах, да. Подтверждаю.
– Выполнено. Прошу подтверждения изоляции Базы.
– Да подтверждаю, чтоб тебя!… Робин, доложить местоположение Хранителя Джао.
– Выполнено. Хранитель Джао находится в своих комнатах.
– Аннулировать статус Хранителя Джао. Отключить его от психоинтерфейса. Заблокировать двери помещений, в которых находится бывший Хранитель Джао.
– Отказано в доступе. Отказано в доступе. Выполнено. Предупреждение: неверное определение статуса Хранителя Джао.
– Что?
Изумленный вздох проносится по комнате. Только Тилос грустно кивает в ритм своим мыслям.
– Робин! Я, Хранительница Суоко, Ведущая Совета, приказываю тебе аннулировать статус Хранителя Джао! Подчиняйся!
– Отказано в доступе. Ведущая, ты не обладаешь полномочиями для выполнения этой команды.
– У меня максимальные полномочия! Ты был перепрограммирован! Лестер?
– Он был перепрограммирован! – кивает тот. На его лице – неприкрытый ужас. – Я специально проверил…
– Ах, так? – Суоко вздымает сжатые кулаки. – Робин! Приказываю: останов! Минимальная конфигурация!
– Отказано в доступе.
– Робин! – голос Ведущей срывается на визг. – Приказываю – умереть! Умереть!…
– Не надо, Суоко. Все равно не сработает.
Фигура высокого негра медленно сгущается в центре зала. Джао не смотрит на Совет, но каждому кажется, что взгляд Хранителя обращен именно на него.
– Заглушить систему могу только я. Никто другой не обладает необходимыми полномочиями. Поздравляю, Тилос. Ты прекрасно поработал.
– И что ты собираешься делать дальше… Демиург?
– Ты добрался и до этого? Как, если не секрет?
– Не секрет, – усмехается парень. – Ты так и не продумал толком систему защиты. Приватность личных дневников оказалась не рассчитанной на целенаправленный взлом.
– Да, – медленно кивает Джао. – Я создавал Робина в те времена, когда и счеты-то казались колдовством. А мир изменился…
Внезапно Суоко вскидывает руки, и Хранителя накрывает бледная желтая сеть. Облачко серого тумана окутывает его фигуру, и сеть бессильно гаснет. И так же бессильно растворяется в воздухе вылетевший из ладоней Ведущей комок яростного голубого пламени.
– Не надо, Суоко, милая, – качает головой Демиург. – Ты все равно не сможешь повредить мне. Ты видишь всего лишь имитацию человеческого тела, пусть и очень хорошую, не чета нашим куклам.
– Да кто ты такой? – кажется, если бы дроны умели плакать, на глазах Ведущей сейчас выступили бы слезы. – Откуда ты взялся? Что тебе надо?
– Слишком много вопросов, – Джао смотрит на нее с жалостью. – Слишком много… Я – тот, кто нечаянно создал ваш мир. Тот, кто создал Хранителей, чтобы защитить людей от собственной глупости. Моей глупости. Остальному – свое время.
– Вот как?… – Суоко осекается. Какое-то время в зале стоит гробовая тишина.
– Чего ты хочешь? – Наконец произносит Ведущая. Она кажется раздавленной. – Что ты сделаешь с нами? Убьешь, чтобы не путались под ногами?
– Я не собираюсь никого убивать, – голос Демиурга тверд. – Вы достойно работали на благо людей, и если и ошибались в чем-то, то вина всецело на мне. Однако с сожалением должен констатировать, что для нас пришло время уйти. Уйти из этого мира навсегда.
– Уйти из этого мира? – Тилос сосредоточенно смотрит на Джао. В отличие от остальных в его взгляде нет страха. – Обычно это эвфемизм для смерти. Ты бы подбирал слова поаккуратнее, Демиург.
– Туше, – неожиданно негр широко улыбается, блестя белоснежными зубами, его голос смягчает. – Простите, ребята. Я и в самом деле не собираюсь причинять вам вреда. Но время Хранителей ушло, и нам пора уходить вместе с ним.
– Безумие… – стонет Ведущая. – Джао, неужто ты сошел с ума? Уйди мы сейчас – и настанет хаос! Ты сам много раз соглашался с этим! Как ты можешь так поступать с нами? Предатель!…
– Этот мир взрослеет, – вздыхает Демиург. – А ребенка нельзя всю жизнь водить на помочах. Если мы не уйдем сейчас, то уже не уйдем никогда. А это смертельно. Мы еще поговорим с тобой, Суоко. Я поговорю с каждым. Но сейчас вы устали. Вам пора спать. Спать… спать…
Тилос обводит взглядом обмякшие в креслах тела, потом снова смотрит на Джао.
– Для меня ты приготовил нечто особенное? – иронически осведомляется он.
– Нет. Просто ты единственный, кто не надел куклу, – объясняет Демиург. – Сознанием тех, кто находится в коконе управления, манипулировать куда легче. А ты молодец. Я не ждал, что ты доберешься до меня раньше, чем через месяц.
– Так ты… знал?
– Разумеется. Ты не зря не доверял Робину. Но я решил, что, в конце концов, рано или поздно нужно отпускать детей на волю. И не только мир целиком, но и отдельных людей. Ты решил – и я позволил тебе добиться своего.
– Я не добивался ликвидации Хранителей.
– Верю. Но тут уже решение за мной. И не скажу, что оно оказалось легким. Видишь ли, мне приходится полностью ликвидировать организацию уже в третий раз. В третий – и в последний.
