Текст книги "Королева пламени"

Автор книги: Энтони Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)

Асторек умолк, и на его лице появилось отстраненное, озадаченное выражение – он вспоминал то, что не смог понять и принять. Ваэлин знал, каково ему. Он многократно ощущал себя так же.

– Волк, – сказал он.

– Да, – подтвердил Асторек и смущенно улыбнулся. – Медведь остановился в нескольких футах от меня. Он рычал, а глаза его светились чисто человеческой злобой. Зверь медленно приближался, казалось, он наслаждался моим ужасом. И вот уже его окровавленная морда зависла в нескольких дюймах от моего лица, меня обдало горячим смрадным дыханием. Я закрыл глаза, чтобы не видеть полного человеческой ненависти звериного взгляда, но вдруг дыхание перестало обвевать мои щеки – и я снова открыл глаза. Медведь сидел на задних лапах, опустил голову, втянул ее в плечи, и в его взгляде теперь виделся обычный человеческий страх – конечно, не передо мной, но перед чем-то большим и сильным. Я обернулся и увидел волка. Огромного, поразительного волка. Он был больше медведя, сжавшегося от страха. Волк заглянул в мои глаза, и я понял: он видит всего меня насквозь, до последней частички, видит кости, кожу, сердце и душу. И я не ощущал в нем зла. Рядом заскребли по льду. Я снова посмотрел на медведя. Тот развернулся, стремглав помчался в ночь и быстро пропал в ней. Несмотря на ужас и радость, жуткий холод по-прежнему лишал меня сил, выстуживал кожу, отбирал жизнь. У меня помутилось в глазах. Я понял, что умираю. И тогда волк зарычал. А во мне откуда-то возникла неколебимая уверенность, что я не могу умереть здесь. Непонятно откуда у меня нашлись силы встать и заковылять на север, вслед за волком. Он шел впереди, время от времени поворачивался и смотрел на меня, ожидал. Я ковылял за ним многие часы или, быть может, дни, утратив всякое ощущение времени. Если я спотыкался или меня захлестывала волна отчаяния, желания прилечь и отдохнуть на льду, волк рычал, и я шел дальше. Мы остановились, когда в небе замерцал зеленый огонь. Я не знал, что это такое, и упал на колени, думая, что ко мне пришла смерть или безумие. Возможно, мои учителя ошибались, я умер и теперь вижу то, что за вратами погибели. Страха не было, я почти ничего не чувствовал, во мне осталось лишь смирение, осознание пройденного пути, исполненного долга.

– И тогда волк завыл, – сказал Ваэлин.

Асторек закрыл глаза. Дарена взяла Ваэлина за руку, зная, что он тоже вспоминает волчий вой той ночью в лесу, когда волк призвал сеорда к оружию. Ваэлин знал, что Асторек не сможет описать переживание воя, счищавшего все с души, оставлявшего лишь самое нагое естество у немногих, испытавших благословение – или, скорее, проклятие волчьего воя.

Молодой шаман открыл глаза, обвел взглядом собравшихся у костра и грустно улыбнулся.

– Я бы заплакал, но слезы замерзли в моих глазах. Волк замолчал, в последний раз посмотрел на меня и затрусил прочь по льду. Я несколько минут глядел на небесный огонь, затем улегся на лед и заснул. Должно быть, Убийца Китов очень скоро нашел меня, потому что я сумел проснуться.

– И с тех пор ты здесь? – спросил Ваэлин. – Тебя не тянет вернуться домой?

– А куда мне возвращаться? Я потерял все. А когда воларцы снова явились на следующее лето, я сполна узнал всю злобу и жестокость моего бывшего народа. Мы знали о великой битве Медвежьего народа с Кошачьим. Те удрали на запад в поисках добычи полегче. Волчий народ не переживал, что Кошачьи люди ушли со льда. Они потеряли мудрость и выбрали странную дорогу. Но, хотя Медвежий народ и выиграл битву, потери оказались слишком велики. Медвежий народ не смог выдержать нового воларского нашествия. А воларцы усвоили урок, явились подготовленными и в гораздо большем числе. Когда они покончили с Медвежьим народом, то пришли за нами. Много Крыльев хорошо учила меня, а я был усердным учеником. Она хотела защитить меня от войны, но я решил воздать за добро. Мои волки и ее ястребы уничтожили много воларцев. Мы били в самые слабые места и отступали прежде, чем враг мог ударить в ответ. Мы били их месяцами. Их путь по льду стал сплошной кровавой полосой. Но воларцы все шли и шли, и я никогда не ощущал среди них запаха Токрева. Они перестали приходить два года назад. Мы посчитали, что научили их не соваться к нам, но, похоже, воларцы попросту отправились через большую воду мучить вас вместо нас. Нам жаль, что так получилось.

Ваэлин посмотрел на Кираль, та кивнула. Хм, она не слышит лжи – но лжи не было слышно и от Баркуса.

– Они придут снова и в еще большем числе, – пристально глядя на Ваэлина, проговорил Асторек. – Но теперь у нас есть вы, Тень Ворона.

Альтурк выбрал для уединения грязную крохотную хижину, немногим более чем навес на поляне поодаль от других строений. Дверь легко поддалась удару ноги, открылась и выпустила облако едкой вони, смрада немытого тела, перегара и испражнений. Громоздкая туша Альтурка лежала на кровати, застеленной шкурами, и храпела. Вокруг валялись моржовые клыки, в каких Волчий народ хранил запасы соснового эля, – все пустые. Похоже, Альтурк не замечал незваных гостей, пока Ваэлин не опрокинул на его лохматую голову ушат ледяной воды.

Лонак мгновенно превратился в рычащий комок ярости, выпрыгнул из кровати с дубинкой в руке – но смешался, завидев в дверях Ваэлина.

– Мерим-гер, ты наконец захотел умереть? – прошипел вождь.

– Сорбех хин, – произнес Ваэлин формальный вызов по-лонакски. – Ты больше не годен вести сентаров. Они – мои. Если хочешь удержать их – сразись со мной.

Он повернулся и вышел на поляну, где ожидали угрюмые сентары. Кираль объяснила, чего хочет Ваэлин. Никто не стал возражать.

– Неверные псы! – рявкнул Альтурк и выдал краткую яростную речь на лонакском, оставившую сентаров полностью равнодушными.

– Ты больше не слышишь слова Горы, – сказала ему Кираль. – Ты сделал себя мусором. Этот человек дает тебе шанс доказать свое достоинство.

Альтурк не ответил, но лишь презрительно хмыкнул, уставил мутные глаза на Ваэлина, крепче стиснул дубинку и прорычал:

– Где твое оружие?

Ваэлин развел руками – показал, что на поясе нет ни кинжала, ни меча.

– Зачем мне оружие? С чего мне тебя бояться?

Вождь онемел от ярости, но затем запрокинул голову, сочно расхохотался, так что между деревьями заметалось эхо, и отшвырнул дубинку.

– Мне нужно сказать тебе спасибо, – отсмеявшись, проговорил он. – Не каждому выпадает претворить мечты в реальность.

Он пригнулся и кинулся на Ваэлина. Жизнь среди Волчьего народа добавила вождю изрядно мяса на кости, и, несмотря на выпитое, он двигался с устрашающим проворством. Ваэлин едва успел уклониться и ударить кулаком в челюсть. Альтурк охнул от боли, но не пошатнулся, ударил с размаха. Ваэлин блокировал предплечьями, ткнул локтем в подставленное лицо лонака, затем провел серию быстрых ударов в лицо и живот. Ваэлин уклонялся от контратак, теснил вождя, бил с безукоризненной точностью – до тех пор, пока Альтурк не поймал кулак и не стукнул Ваэлина в висок.

Мир поплыл перед глазами. Ваэлин закачался, отчаянно стараясь вернуться в стойку. Альтурк не дал ему такой возможности, подсек ноги, ударил в лицо. В глазах померкло, вокруг остались лишь смутные тени в звездном блеске.

– Ты сделал моего сына грязью! – занося мясистый кулак, прохрипел Альтурк. – Из-за тебя, мерим-гер, я каждую ночь вижу сына. Я вижу, как он умирает.

– Я пощадил мальчика, – сплюнув кровь, чувствуя, как заплывает левый глаз, ответил Ваэлин, – а ты убил его. Убил мужчину, который сделал свой выбор.

В глазах Альтурка промелькнуло сомнение, горечь – и вина. И Ваэлин понял.

– Да ты же знал о его предательстве задолго до того, как убил его! – выдохнул Ваэлин.

Альтурк рыкнул, занес кулак, но Ваэлин харкнул кровью прямо ему в глаза. Лонак замешкался, Ваэлин извернулся и ударил ногой в голову, вскочил, ткнул отшатнувшегося вождя головой в живот и тут же – снизу вверх в челюсть. Затем провел серию прямых в челюсть, Альтурк шатался, отступал, бессильно махал руками, пытаясь отбиться. Наконец точный хук в голову – и Альтурк упал на колени.

Тяжело дыша, Ваэлин опустил забрызганные кровью кулаки.

– Нишак сказал мне, а я не послушал, – глядя на Ваэлина, глухо и равнодушно проговорил Альтурк. С его разбитого лица обильно струилась кровь. Он опустил голову, обмяк и пробормотал: – Я не прошу о ноже.

К Ваэлину подошла Кираль, протянула ему дубинку Альтурка:

– Талесса, рази точно. Он заслужил быструю смерть.

Кираль вдруг умолкла, выпрямилась, посмотрела на юг, болезненно скривилась. Наверное, песнь зазвучала с особенной силой. И спрашивать о ее предсказании не пришлось – надо льдом и лесом катилась весть, ясная всем, бесспорная и мощная. Сентары беспокойно заерзали, тревожно переглянулись. Они никогда еще не слышали настолько сильного и звучного волчьего воя.

Когда он стих, Ваэлин повернулся к лонаку. Тот уже встал, расправил плечи, и равнодушие проигравшего сменилось решимостью.

– Она мне понадобится. – Альтурк показал на дубинку.

В ожидании возражений Ваэлин посмотрел на Кираль, но она угрюмо и недовольно кивнула – мол, пусть берет.

– Мудрый Медведь знает ремесло целителя, – сказал Ваэлин вождю. – Он может заштопать твои порезы.

– Если бы я был трезвый, ты был бы мертвый, – буркнул Альтурк.

– Если бы, – рассмеявшись, сказал Ваэлин и кинул вождю его дубинку.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Рива

Она видела, что воларец умирает. Кожа пересохшей маской свисала с лица, глаза стали мутными и безразличными от перенесенных мук и унижения. Однако рассказывал он сильным и ясным голосом, отточенным столетиями ораторских упражнений.

– Императрица вышлет на вас треть оставшегося флота, – поведал он собравшимся на совет командирам экспедиционной королевской армии. – После победы над третью императрица постарается завлечь вас в залив Локар. А тогда оставшийся флот закупорит выход.

Рива наблюдала, как Щит изучает разложенную на столе карту. Собрание пришлось устраивать на главной палубе «Королевы Лирны». Никакая каюта не вместила бы столько командиров. Море сегодня успокоилось, хотя волны все еще били так, что ботик, везший Риву на борт флагмана, то и дело опасно кренился и черпал воду. Риве не слишком понравилась морская жизнь. Даже после того, как прошла морская болезнь, донельзя угнетала корабельная теснота. К тому же Рива до боли тосковала по Эллис и Велисс.

От грустных мыслей ее отвлек голос Щита. Элль-Нестра постучал ногтем по узкому заливу Ущелье Локар.

– Это единственный проход к столице Волара. Но если мы войдем в залив, нас нетрудно закупорить там всего лишь несколькими кораблями. Там тесно, численный перевес не поможет. Воларцы могут поставить гарнизоны на оба берега и не дать нам высадиться.

– Их новая императрица устроила элегантную ловушку, – с ноткой невольного восхищения в голосе произнес граф Марвен. – К сожалению, она – не генерал Токрев.

– Чересчур сложная комбинация, – равнодушно заметила королева. – Я сомневаюсь, что их императрица когда-либо играла в кешет. Владыка флота Элль-Нестра, что посоветуете?

– Бесполезная битва – всегда скверный образ действия, а в особенности на море, где столь многое определяется случайностью, – не отрывая взгляда от карты, ответил тот. – Маневрировать флотом, до предела загруженным солдатами, – тяжкая задача. Я предлагаю уйти от врага, направиться на северо-восток и высадиться вот здесь.

Он постучал по изображенному на карте неглубокому заливу в сотне миль к северу от Ущелья Локара.

– Кое-кто из моих капитанов промышлял контрабандой на этих берегах и рассказывал, что здесь есть пляжи, куда можно высадить одновременно пятую часть нашей армии. Большая часть воларских войск оседлала берега Ущелья. Вряд ли навстречу нам вышлют значительные силы. А когда армия высадится, флот освободится для борьбы с теми, кто захочет перерезать наши пути снабжения.

– Граф Марвен, ваше мнение.

– Ваше величество, потребуется самое малое три дня, чтобы высадить целую армию, – сказал королевский владыка битв. – Хотя большая часть воларской армии и сосредоточится на юге, следует ожидать нападения со стороны местных гарнизонов до окончания высадки и приготовления к маршу.

– Можно высадиться и дальше к северу, – вздохнул Щит. – Но еще две сотни миль на север высаживаться практически негде.

– Чем больше расстояние до Волара, тем меньше шансы на успех, – заметила королева, оторвавшись от карты, обвела взглядом собравшихся командиров – и остановилась на Риве. – А у нас есть люди с огромным опытом в отражении воларских атак.

– В добавление к вашим лучникам и стражникам я даю вам три полка королевской гвардии, в том числе Бегущих Волков. Все – ветераны.

– Ваше величество, это более чем любезно с вашей стороны, – сказала Рива.

Ее вызвали в королевскую каюту для частной аудиенции. Рива впервые очутилась с глазу на глаз с Лирной. Даже здоровенному лорду-защитнику было приказано подождать снаружи. Риву снова поразила невероятная красота королевы. Даже тонкие белые линии, бегущие по лбу к отросшим роскошным рыже-золотым волосам, скорее подчеркивали, а не портили ее. Не только красота, но врожденная, неколебимая уверенность в себе, ощущение властной силы – вот что приковывало к Лирне все взгляды. Но, вопреки тому, а скорее – именно из-за этого, Риву нисколько не привлекала Лирна.

«Ее было легче любить обожженную, – подумала Рива. – Сейчас она чересчур совершенна».

– Я хочу, чтобы вы знали: вы вольны отказаться от моего назначения. Отказ не навлечет на вас мою немилость.

– Мы пришли сюда, чтобы покончить с врагом. К тому же мне куда легче сражаться на суше, а не на море.

– Да, к морю надо привыкнуть, – улыбнувшись, произнесла королева.

Ее улыбка не походила на то сверкающее чудо, которым Лирна так умела одарять своих подданных.

– Перед тем как уйти на север, лорд Ваэлин попросил меня позаботиться о вас, не подвергать вас чрезмерной опасности. А точнее, он просил меня оставить вас в Королевстве в качестве регента.

«Он всегда старается изображать старшего брата», – подумала Рива и чуть не рассмеялась, а вслух сказала:

– Да, ваше величество, я едва ли гожусь для подобной работы. Но я хотела бы осведомиться о целях экспедиции лорда Ваэлина на север.

– Секреты хранят, потому что на это есть веская причина, – ответила королева, и ее улыбка понемногу поблекла. – Достаточно сказать, что возможные выгоды от его предприятия весьма существенны. Кстати, мне посчастливилось прочитать более подробные описания произошедшего в Алльторе. Я раньше не понимала, насколько тяжелым было ваше положение и до каких крайностей вы дошли.

Рива вспомнила лицо воларца, опустившегося на колени у эшафота. И те слова, мол, вы не лучше нас.

– Ваше величество, выживание заставляет идти на крайности, – сказала Рива.

– Золотые слова. Вспоминайте их, когда будете выполнять свою миссию. Эта война еще не выиграна. Выживание наших людей требует победы любой ценой. Вы понимаете?

Теперь лицо королевы стало холодной маской без тени сочувствия или снисхождения.

Любой ценой, надо же. Рива смотрела в ледяные безжалостные глаза королевы, и вдруг волной накатило узнавание. Да, Рива видела такой же взгляд. Тот, кто отравил ее детство, тоже частенько глядел так – обычно перед тем, как избить Риву.

– Ваше величество, не могли бы вы пояснить для меня? – осведомилась она. – Миссию выполнить проще, если даны ясные указания.

Королева и бровью не повела.

– Варитаев захватывать, если предоставится возможность. Вольных мечников убивать всех.

– А если они сдадутся?

– Значит, их проще убить, – заключила королева, подалась вперед, всплеснула руками, изобразила на лице сестринскую любовь и заботу. – Как вы и сами сказали, миледи, мы явились сюда, чтобы покончить со всем.

Щит проводил Риву назад на «Маршала Смолина», одного из построенных по королевскому приказу монстров, груженного личной гвардией Ривы и пятой частью алльторских лучников. Официально лорд Элль-Нестра отправился проследить за подготовкой к высадке, хотя Рива и заподозрила, что дело во внезапном нежелании находиться в обществе королевы, возможно, из-за судьбы воларца. Рива уже собралась спуститься в свой ботик, когда увидела, как воларец отшатнулся от королевы, а его поблекшее вялое лицо внезапно запылало яростью. Королева глядела на него с мрачным удовлетворением. Он зарычал, выставил руки с растопыренными пальцами, будто когти, кинулся на Лирну, целясь ухватить за горло. Отточенным спокойным движением королева выдернула из рукава кинжал и вонзила воларцу в грудь, прежде чем успели среагировать телохранители.

– Выбросьте это за борт, – велела Лирна лорду Илтису.

Мюрель подала платок, королева, уже не обращая внимания на воларца, вытерла лезвие. Но тот еще не умер, он продолжал дергаться и изрыгать проклятия на своем языке, пока лорд-защитник нес его к борту. Лирна и не глянула, как он полетел к волнам. Она подошла к Риве, очень тепло попрощалась и пожелала удачи при высадке.

Когда Рива со Щитом вскарабкались по веревочным лестницам на палубу корабля, Рива сказала:

– Думаю, он всяко заслужил такой конец. Этот воларец – владелец бесчисленных рабов и член Совета, пославшего армию на завоевание нашего Королевства.

– Она убила его сына, – угрюмо и глухо проговорил Элль-Нестра, – и захотела, чтобы он узнал это перед смертью.

– Наша королева справедлива, но ее суд суров.

– Миледи, это ваша королева, не моя. Моя верность ей закончится с концом войны.

С тем Щит ушел говорить с капитаном корабля, а Рива отправилась рассказывать Антешу и Арентесу о плане.

– А, так нам быть авангардом войска. Что за исключительная честь, – поглаживая усы, сказал командир стражи.

– Честь исключительного риска, – добавил Антеш, всегда с осторожностью относившийся к монаршим планам.

Во время марша в Варнсклейв Ваэлин рассказал Риве о своем раннем знакомстве с Антешем и прежней ярой ненависти капитана лучников к идее Объединенного Королевства. Хотя за годы ненависть и угасла, глубокое недоверие ко всему азраэльскому не покинуло Антеша.

– Мы за тысячи миль от дома, перед нами злобный враг, – сказала Рива. – Милорд, всякий рискует в этой армии. Пожалуйста, сообщите о наших планах вашим капитанам. Высадка через пять дней.

Рива хотела рассказать о королевских указаниях насчет пленных, но слова застряли в глотке. Ее люди вряд ли нуждались в подобных инструкциях и, скорее всего, сами прикончили бы любого воларца, взятого с оружием в руках. Но подстрекать к бессмысленному кровопролитию ей казалось глубоко неправильным. В книгах Отца не было ни слова про месть.

На следующий день появились чайки, еще через день вдали туманно обрисовалась земля. Тридцать кораблей с ополчением Кумбраэля и лучшей частью гвардии шли в десяти милях от основного флота. Королева позаботилась о том, чтобы снабдить авангард четырьмя новыми чудесными баллистами и миниатюрной нильсаэльской женщиной, похоже, в тонкостях знавшей работу баллист.

– Миледи, госпожа Алорнис передает вам самые лучшие пожелания, – неуклюже поклонившись, сказала женщина Риве. – Она хотела прибыть сама, но королева пригрозила привязать госпожу к мачте.

Рива позволила нильсаэльке набрать команды для баллист из Изувеченных дочерей, отряда женщин-добровольцев, захотевших служить Благословенной госпоже Риве. Их насчитывалось чуть больше двух сотен, и, как и среди призванных мужчин, половина была младше двадцати – угрюмые и свирепые молодые женщины, за плечами у каждой – страшная история о жутком насилии, о пытках, рабстве и погибших родных. Арентес хотел держать женщин подальше от мужчин, назначить поварихами и носильщицами, но Рива сурово пресекла попытку унизить женщин-новобранцев. Она сама взялась тренировать их, хотя их благоговение и безоговорочная вера в то, что сама Рива считала большой ложью, сильно раздражали.

– Благословенная госпожа, позвольте мне, – попросила стройная девушка восемнадцати лет за день до высадки и опустилась на колено перед Ривой.

– Лера, я уже говорила тебе: прекрати, – сказала Рива.

Взгляд Леры был полон невинности, и лицо тоже могло бы остаться воплощением невинности и чистоты, если бы не шрам от искалеченного левого глаза до верхней губы – след наказания за мелкую провинность во время рабства. Лера глянула на остальных Изувеченных дочерей, стоящих неподалеку со склоненными головами.

– Я хочу спросить: какую часть Десятикнижия нам читать по утрам, чтобы снискать благословение Отца?

Рива подумала, что у Отца нет благословения для войны и вряд ли Он ее одобряет. Но нельзя говорить такое своим солдатам. Ложь уже завела тысячи людей за океан – и не время отбрасывать ее.

Рива подняла Леру на ноги, причем грубее, чем намеревалась, потому что в последний момент девушка отпрянула и захотела поклониться.

– Все вы должны выбрать свое личное место, свой стих. Множество не может мыслить одинаково, ибо Отец создал нас разными и всякая душа – новая грань Его любви к нам. Своими собственными глазами найдите путь к любви Отца и не позволяйте никакой силе сбить вас с пути.

«Книга разума». В последнее время Рива цитировала почти всегда именно ее.

– Миледи, мы будем рядом с вами? – с детским любопытством и ожиданием спросила другая девушка, и остальные замерли в напряженном внимании.

– Я не позволю услать вас от меня, – заверила Рива. – А теперь возвращайтесь к тренировкам.

Она подошла к бочке у мачты, набрала воды для питья и заметила взгляд Элль-Нестры.

– Милорд, вы хотите что-то сказать мне?

– Боги одарили вас поразительной прозорливостью, – пожав плечами, заметил он. – Когда-то я тоже отличался ею. Но не любил ее. Когда пытаешься думать за всех, болит голова.

– Ваши боги – всего лишь частицы вымысла на канве легенд.

– А ваши живут на небесах, отвечают на ваши мольбы, а когда вы умираете, позволяют вечно скитаться по полям.

– Я нахожу ваше невежество поразительным для человека, так много путешествовавшего.

Он помрачнел и кивком указал на Изувеченных дочерей, отрабатывавших новый прием фехтования, преподанный Ривой:

– Вы же знаете, что их ожидает после высадки. Сколько из них умрет, веруя в Благословенную госпожу?

Рива не разозлилась. От правды не убежишь, к ее колючкам надо привыкать. Рива посмотрела на «дочерей». Месяцы практики помогли в обращении с оружием. «Дочери» неплохо двигались, умело атаковали и парировали. И свирепости им не занимать. Воларцы превратили многих в яростных мстителей. Но все же. Они такие юные.

«Как и я сама когда-то», – подумала Рива и добавила вслух:

– А у вас был выбор, когда враг явился захватывать острова? Сколько ваших пиратов умерло при Зубах или Алльторе? А если война так уж ненавистна вам, а королева отвратительна, отчего вы здесь?

Рива ожидала гнева – но ответ был тихим и спокойным, хотя и с ноткой горечи:

– Я думал, что на моей душе пятно, и захотел его смыть. Но, кажется, я лишь испачкал себя так, что уже не отмоешь ничем.

Из «вороньего гнезда» донесся крик.

– Уже показалась бухта, – заметил Щит. – Миледи, время собирать силы.

С тем он поклонился и ушел.

На якорь встали в миле от берега. Моряки приготовились вытаскивать корабли на пляж, Рива ожидала на палубе вместе с Изувеченными дочерьми. Гвардейцы, назначенные первыми к высадке, сгрудились у борта, а с ними и приданный отряд лучников. Антеш с основной массой своих людей ожидал на соседнем корабле, остальные гвардейцы качались на волнах в полумиле к западу. Нетерпение Ривы росло. Зловредное время норовит растягиваться до бесконечности как раз тогда, когда хочется поскорее.

Чтобы отвлечься, Рива обвела взглядом корабль и заметила на баке Щита. Тот взял у капитана подзорную трубу и указал на берег.

– Враг? – подойдя, спросила Рива.

– Их немного, – не отрываясь от подзорной трубы, ответил Щит. – Три десятка. Уверен, вы справитесь с легкостью. Хм, а один только что упал с коня.

Он нахмурился, неуверенно улыбнулся.

– Милорд Щит, я вижу шквал! – заорал дозорный с «вороньего гнезда» и яростно замахал рукой. – Он идет с севера!

Рива подбежала к Щиту, выглянула за борт. На горизонте встала почти черная стена облаков, проблескивающая молниями. Он нее катился глухой рокот. Стена стремительно росла, приближалась с каждым мгновением.

– Невозможно! – выдохнул Элль-Нестра.

– Что нам делать? – спросила Рива, но тот лишь пялился на стремительно несущуюся бурю в немом изумлении.

– Милорд, что нам делать?! – заорала Рива, схватила его за кольчугу и потрясла.

Он тяжело уставился на нее, вздрогнул, вырвался из ее рук и закричал:

– Поднять якоря! Поднять все паруса! Держать курс на юг! Капитан, сигналь кораблям следовать! Миледи, отведите людей вниз.

Команда засуетилась, Рива выкрикивала приказы, гнала кумбраэльцев вниз, но сама задержалась на баке. Буря стремительно догоняла. Как же она может двигаться так быстро? И тут Риве вспомнилась другая неожиданная буря – в Алльторе, тогда днем хлестал дождь, а ночью валил снег. Те люди на берегу… неужели они местные Одаренные?

Благодаря отчаянным усилиям команды огромный корабль вскоре лег на южный курс. Развернутые паруса тут же надулись от ветра, быстро превратившегося в ураган. Другие корабли последовали примеру, хотя мельденейские команды гораздо лучше справлялись с маневрами, чем команды Королевства. Рива с тревогой наблюдала, как болтается на волнах корабль с полком королевской гвардии, опасно кренится, а поднята лишь половина парусов, и кормчий не может развернуться на юг. Вскоре дождь полил так, что различались только смутные силуэты, – ближайших кораблей. И те скоро пропали, а Риве показалось, что сквозь мокрую мглу донесся протяжный стон. Несколько минут, и корабль угодил в бурю. Мир окутала воющая свирепая тьма.

Дуло так, что невозможно было устоять на ногах. Сквозь вой ветра слышался треск снастей. Моряки валились на палубу, ветер подхватывал, швырял их в море. Рива поскользнулась и поехала по залитой палубе. Пролетев мимо люка, она услышала испуганные крики Изувеченных дочерей. Вода каскадом лилась им на головы. Рива ухватилась за фальшборт, корабль наклонился, и она перевалилась на внешнюю сторону, отчаянно вцепилась в балюстраду. Ветер и дождь трепали тело, норовили оторвать, унести в море. Рядом пронесся человек в темном, скребнул пальцами по кольчуге, взвыл – но его голос тут же потерялся среди шторма.

Борт резко поднялся, и охнувшую от неожиданности Риву перебросило назад, на палубу.

– Миледи! – закричал Арентес, кинулся к ней, вытянув руки.

Она протянула руку навстречу, и тут корабль ударило. От сотрясения руки соскользнули с фальшборта, за палубу не удалось ухватиться, слишком круто и скользко. Их с Арентесом понесло к правому борту, командир гвардии с мокрым страшным хрустом проломился сквозь фальшборт. Рива проскользнула в дыру и полетела в кипящий океан.

Ярость шторма мгновенно утихла, сменившись безмятежным спокойствием подводного мира. Наверху – лишь серые завихрения. Рива шла на дно под тяжестью оружия и кольчуги. Леди Алльтора отцепила лук, зная, что на этот раз шедевр мастера Аррена погибнет навсегда, отстегнула и выпустила из рук перевязь с мечом. Корчась от нарастающего холода, Рива вцепилась в ремни кольчуги, принялась дергать за них. Изо рта серебристой чередой пошли пузыри.

Ремни не поддавались рывкам.

«Нет! Паника убьет тебя», – сказала себе Рива.

Она вытянулась, повернулась лицом вверх, чтобы замедлить погружение, вытащила кинжал и перерезала ремни. Кольчужная рубашка ослабла, соскользнула, Рива ощутила, что поднимается, но, судя по нестерпимой боли в груди, слишком медленно. Изо всех сил сопротивляясь желанию вдохнуть, напрягая грудную клетку, Рива оттолкнулась ногами.

Она вырвалась на поверхность и закричала, втянула пропитанный влагой воздух, закашлялась. Ее швыряло малыми и большими волнами. Арентеса не видно. Вообще никого поблизости не видно. Тут грохнуло и хрустнуло, словно тысяча деревьев сломалась от одного удара. Дождь на мгновение ослаб, и показался «Маршал Смолин». Корпус гиганта содрогался, его будто волочило вдоль невидимого барьера, паруса сорвало с мачт, а с бортов сыпались темные капли. Рива не сразу поняла, что это люди – ее люди, прыгающие в море с разваливающегося под ними корабля.

Дождь и туча снова закрыли его. Но, хотя от холода немели ноги и руки и тело пронизывала дрожь, Рива все смотрела туда, где гибли ее люди. Она знала, что скоро умрет, и не хотела сопротивляться смерти.

«Я убила их всех своей ложью», – подумала Рива, когда волна захлестнула ее с головой.