Текст книги "Королева пламени"

Автор книги: Энтони Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 47 страниц)

– Высокомерный болван!

– Ему не понравился чертеж? – осторожно уточнил Ваэлин.

– Дело не в чертеже, – буркнула Алорнис и добавила громко, так, чтобы слышали и на корабле: – Его твердолобое упрямство, нежелание внять голосу разума!

– Я уверен, он знает свое дело, – заметил Ваэлин и удостоился свирепого оскала.

– Этот монстр сделан с кучей лишнего, – указав на корабль, заявила Алорнис. – А этот болван хочет скопировать его, потратив кучу лишнего труда и дерева.

– А твой проект, без сомнений, элегантнее и экономнее?

– Дорогой брат, вообрази себе, да! – воскликнула Алорнис, гордо выпрямилась, прижав свой мешок к груди. – Я представлю его королеве.

С тем девушка неуклюже поклонилась Френтису и решительно зашагала прочь.

– Когда я в последний раз встречал ее, она была мягче, – заметил Френтис.

– Все мы сильно изменились, – подытожил Ваэлин и направился к молу.

Когда они с Френтисом отошли на достаточное расстояние, чтобы не услышал никто лишний, владыка битв заметил:

– Ты можешь отказаться от того, что тебе предложила Лирна.

– Я не хочу отказываться.

Под ветром с серых небес клокотала и пенилась серая вода.

– Как думаешь, женщина, терзающая твои сны, ощутит твое прибытие?

– Возможно. Хотя, я надеюсь, снадобье брата Келана спрячет мои мысли. Но ее интерес ко мне может сыграть на пользу в моей диверсии.

– Кажется, перед нами обоими – тяжелый путь.

– И лучше, если ты не станешь делиться подробностями своего плана со мной. Если она отыщет меня и сумеет взять живым… она опять свяжет меня, и я не смогу ничего утаить от нее.

Ваэлин кивнул, посмотрел на серое море.

– Брат, я очень долго искал тебя, моя песнь летела над землей, но я улавливал лишь глухие неверные отзвуки. Теперь я снова должен отослать тебя, и у меня не осталось песни, чтобы найти тебя.

– Я должен заплатить по многим счетам, брат. Убийце не следует слоняться на виду у сестры своей жертвы.

Он протянул руку. Ваэлин крепко пожал ее.

– Мы встретимся в Воларе. Обязательно.

Головная боль полностью оправдала прогноз брата Келана. Но мучения облегчал тот факт, что снадобье сработало, как было обещано. Ночью не пришли кошмары, ужасы и угроза поддаться ее воле. После освобождения Френтис по-прежнему спал в Блэкхолде. Они с Лекраном уютно расположились в комнате охранника. Было отчасти странно жить вдвоем в огромном строении – королева отправила всю прежнюю стражу тренировать новобранцев.

Френтис обнаружил бывшего куритая во дворе. Тот упражнялся, двигался с быстротой и точностью, вышколенный годами тренировок и битв. Вместо обычной пары мечей сегодня Лекран крутил топором, будто отмахивался от целого отряда противников.

– Красный брат! – остановившись, приветствовал Френтиса бывший раб.

Он тяжело дышал, куцая борода взмокла от пота. Освобожденный куритай перестал бриться, и его голову и подбородок теперь покрывала темная поросль.

– Твоя женщина-вождь прислала раба с подарком, смотри. – Он потряс топором и широко ухмыльнулся.

Топор был славный, двухлезвийное оружие ренфаэльского образца, на широких стальных лезвиях – узоры золотом. Френтис подумал, что это, наверное, одна из дарнеловских игрушек. Жаль, что не удалось собственноручно прикончить лорда фьефа.

– Здесь нет рабов, – в который уже раз повторил Френтис.

Лекрану с трудом помещался в голову тот факт, что бывают земли, свободные от рабства. Бывший раб с наслаждением описывал свою страну и ее порядки. Его племя жило в горах за северными воларскими провинциями и занималось главным образом добычей руды и войной с соседями.

– Хорошая штука, – отпив солидный глоток вина, заявил Лекран. – У тебя есть еще?

Френтис указал на пирамиду бутылок, найденных под кроватью воларского офицера, бывшего коменданта Блэкхолда. В городе отыскалось много таких тайников и кладовок. Воларская армия официально разрешала грабить и брала десятипроцентный налог с награбленного, но, очевидно, многие жадничали и не хотели платить.

Лекран присел рядом с Френтисом, с новой бутылкой в руке, и спросил:

– У вашей женщины-вождя, ну, у нее есть мужчина?

– Она называется королева, и мужчины у нее нет.

– Отлично! Я заберу ее, – заявил бывший раб, длинно отпил и с чувством рыгнул. – Как думаешь, сколько для этого понадобится голов?

Очевидно, у племени Лекрана было в обычае подносить перспективной невесте головы убитых врагов в доказательство мужественности.

– Думаю, тысячи хватит, – посоветовал Френтис.

Лекран нахмурился и разочарованно ухнул.

– Так много?

– Она же королева. А королевы дорогие.

Бывший раб прикончил бутылку в несколько глотков. Пусть он бахвалится и куражится, но ведь он пытается залить вином черный ужас в душе.

– Как долго ты пробыл куритаем?

– Меня взяли в девятнадцать лет. А теперь, глядя в зеркало, я вижу лицо отца. Когда ты связан, не ощущаешь времени, – сказал Лекран, посмотрел на пустую бутыль, скривился и швырнул ее на брусчатку двора.

– Ты не помнишь? Я помню каждое мгновение рабства.

– Тогда тебе очень не повезло.

Лекран немного посидел в молчании, поерзал, сцепил руки, напряг мощные бицепсы, затем бросил голодный взгляд на вино и сообщил:

– Ну, я помню достаточно…

– А ты помнишь Алюция Аль-Гестиана? Тебя назначили охранять его.

– Да. Он тоже хотел вина, – ответил Лекран и улыбнулся уголками губ.

– Он умер героем. Пытался убить моего заклятого врага.

– А, того тупоголового в большом кресле? Ну, молодец. Давай выпьем за светлую память.

Лекран потянулся к бутылкам, принялся перебирать их, открывал, принюхивался и отшвыривал.

– Ты знаешь, куда мы направляемся? – спросил Френтис. – Ты согласен следовать за мной?

Лекран понюхал содержимое очередной бутылки и довольно ухмыльнулся.

– Добровольно я следовал только за моим отцом. Но я попользуюсь топором ради тебя по пути домой. – Он с удовольствием отпил и добавил: – Однако же мне нужно собрать тысячу голов за твою королеву.

– Белорат, – представился капитан и посмотрел на Френтиса с нескрываемым подозрением. Оно усилилось, когда на борт ступил Лекран с топором и двумя мечами за спиной. – Добро пожаловать на борт «Морской сабли», – буркнул капитан. – Ваши коллеги уже здесь.

Утренний воздух колол легкие, морской ветер пронизывал до кости. На палубе сидели люди, завернувшиеся в плащи. Френтис подошел ближе, и ему стало жарко от гнева.

– Как это понимать? – свирепо вопросил он.

– Брат, мы пришли выполнять королевский приказ, – поднявшись на ноги, ответил Дергач. – Брат, честно. Королева милосердно согласилась на нашу просьбу. Никто из нас не мыслит жизни в королевской гвардии.

За Дергачом поднялись и остальные. Френтис обвел взглядом три десятка людей из команды выживших в Урлише: мужчины и женщины с суровыми лицами, в одинаково блеклых одеждах, но с разномастным оружием. Выделялась одна Иллиан в темно-синем плаще. Она будто выросла за несколько последних дней. По обе стороны от нее, втянув головы в плечи, сидели Кусай и Чернозубая, глазели на Френтиса и облизывались – щенки приветствовали вожака. Тот погладил их, они отозвались дружелюбным повизгиванием.

– Полагаю, брат Соллис прислал мне известие, – не скрывая разочарования, проговорил Френтис.

– Только то, что вы должны позволить мне участвовать в экспедиции, брат, – слегка улыбнувшись, церемонно ответила Иллиан. – И проследить, чтобы за время плавания мои навыки не умалились.

Френтис с трудом подавил желание немедленно отправить ее на берег.

– Быть может, вас утешит, что Давока тоже была против.

– Это меня не утешит… сестра. По-видимому, она остается с королевой?

– Не без сожаления. Она дала мне вот это, – сказала Иллиан и протянула мешок с кожаными фляжками. – Снадобья брата Келана по лонакским рецептам.

– Держите их в сохранности и не поддавайтесь искушению открыть хотя бы одну, – сурово приказал Френтис.

Он встал, и Тридцать Четвертый поспешил пожать ему руку.

– Ты теперь – свободный человек, – напомнил он бывшему рабу. – А мы плывем к земле твоего рабства. И успех наш отнюдь не гарантирован.

– Мне еще нужно отыскать свое имя, – заметил раб и добавил тише, по-воларски: – Кроме того, меня немного пугает ваша королева.

Френтис выпустил его руку и повернулся к мастеру Ренсиалю, стоявшему поодаль с еще более мутным взглядом, чем обычно.

– Мастер, я надеялся, что вы вернетесь к стойлам. Ордену нужны ваши таланты.

– А мальчик не здесь. И девочка, и высокая женщина, – пробормотал мастер, искоса глянул, подошел ближе и прошептал: – Где же лошади?

– Мастер, мы едем за ними, – сжав его ладонь, пообещал Френтис. – Далеко за морем целая империя лошадей.

Ренсиаль сурово кивнул и пошел на бак. Френтис решил предупредить капитана Белората насчет того, чтобы его люди выделили Ренсиалю как можно больше пространства. Затем взгляд Френтиса упал на стоящего у борта незнакомого парня – широкоплечего, крепкого, с головой в белокурых кудряшках.

– Его зовут Плетельщик, – пояснил Дергач. – Он не слишком много разговаривает.

Конечно, Френтис знал это прозвище – ведь его носил Одаренный, исцеливший Лирну.

– Он тоже пришел по королевскому слову?

– Я не уверен. Он уже был на борту, когда мы поднялись на корабль.

Френтис кивнул и повернулся к собравшимся. Все пытливо и настороженно глядели на него.

– Я благодарен вам всем. Но вы отдаете мне слишком многое. Пожалуйста, сойдите на берег и позвольте мне отправиться в странствие.

Никто не подал голоса. Никакого гнева, лишь любопытство во взглядах. Никто и не посмотрел в сторону трапа.

– Из этого путешествия можно не вернуться, – заговорил Френтис и осекся, увидев ухмылку Дергача.

– Брат, я думаю, капитану не терпится отплыть.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Рива

Дом лорда Брахдора когда-то был внушительным. Из небольшого замка он трудами нескольких поколений превратился в просторную трехэтажную усадьбу, переросшую прежние защитные стены, перевалившую за давно засыпанный замковый ров. Окрестные поля усеивали склады, стойла, а на вершине ближайшего холма стоял хорошо известный Риве большой амбар. Она остановилась в безопасном отдалении от покосившейся кучи балок и досок с провалившейся крышей, с выбитыми дверями, лежащими на поросшей густой травой земле.

Рива приехала сюда одна. Еще за несколько миль до холма она приказала эскорту следовать в Алльтор. Как и ожидалось, Кернмиль разграбили и сожгли, люди, за которыми когда-то следила Рива, погибли, были угнаны охотниками за рабами либо сбежали. Дом лорда Брахдора в двух милях к северу сохранился в немного лучшем состоянии. Похоже, его миновало внимание воларцев из-за того, что к их приходу он уже был полуразрушен: с крыш то ли из-за погоды, то ли из-за жадных поселян пропал шифер, с грязных стен отваливалась штукатурка, исчезли все двери.

«И что ты ожидаешь здесь найти?» – вздохнув, спросила себя Рива перед тем, как спешиться и привязать лошадь к столбу ограды.

Теперь Рива ездила на смирной кобылке, куда покладистей старины Ворчуна, угодившего в горшок еще в начале осады. Рива оставила кобылу щипать высокую траву, а сама подошла к дому, заглянула через окно в пахнущую гнилью пустоту. Неужели они встречались здесь, интриговали, замышляли? Сыновья являлись унижаться перед божественным владыкой, вещавшим чудесные истины, и не подозревали о настоящей сути лживой твари. А та, должно быть, все время хохотала про себя.

Рива шагнула через порог в холодные тени. Несмотря на сумрак, зал поражал воображение: пол в виде шахматной доски из мрамора, изысканной формы лестница, изгибаясь, ведет на второй этаж, между стенами мечется эхо шагов. Странно, стены без рисунков и гербов – и никаких признаков прошлого хозяина. Голая штукатурка.

Обследование первого этажа не дало ничего, и Рива осторожно ступила на лестницу. Но та оказалась на удивление крепкой и отозвалась на шаги только легким поскрипыванием.

Верхний этаж встретил холодом. Ветер свистел в пустых окнах, терзал обрывки тряпок, бывших когда-то занавесями. В комнатах – только пыль, осколки терракоты да щепки от мебели. В одной комнате Рива остановилась при виде пятна на полу, частью прикрытого заплесневелым ковром. У стены стояла затканная паутиной кровать. Рива знала, как выглядят застарелые пятна крови, и не стала подходить ближе. Тут кто-то умер – но уже давно.

Рива повернулась, чтобы уйти, но вдруг уловила чуть кисловатый запашок только что погашенной свечи. Она остановилась, закрыла глаза, вся превратилась в слух. Ага, чуть скрипнули балки над головой. Крысы не ходят так тяжело. Рива открыла глаза, посмотрела вверх – и увидела крошечное, не больше медной монеты светлое пятнышко, тут же потемневшее. Тогда Рива вышла в холл и поднялась на третий этаж. Лестница здесь сохранилась гораздо хуже. Не хватало балюстрады и нескольких ступенек. Пришлось прыгать и карабкаться. На верхнем этаже оказались четыре комнаты-мансарды, одна – с дверью. Рива дернула ручку – закрыто, обнажила меч и ударила в дверь ногой.

У окна лежала небольшая, но аккуратная стопка одеял. Само окно загораживал щит из нескольких досок, связанных бечевкой. Возле одеял стоял огарок свечи, от фитиля вился тонкий дымок. Еще в комнате обнаружилась небольшая стопка книг, кучка овощей, морковок и картофелин, – вялых, плесневелых, с побегами. На некоторых – следы маленьких зубов.

Риву насторожил резкий вдох над головой.

Шаг вперед – и кто-то спрыгнул на пол за спиной. Рива мгновенно развернулась, меч описал дугу, точно ударил в маленький нож – и тот отлетел в темноту. Хозяйка ножа – крохотная, чумазая, в спутанных кудряшках – с изумлением и ужасом глядела на непрошеную гостью.

– Кто ты? – спросила Рива.

Изумленная гримаска превратилась в яростный оскал. Девочка зашипела и кинулась, выставила руки, нацелилась длинными ногтями в лицо. Рива выпустила меч, шагнула вбок, ухватила девочку за талию, прижала руки. Девочка извивалась, плевалась и рычала. Рива крепко держала ее. Малышка, казалось, состояла из одних костей под изодранной одеждой. Надо же – на пороге голодной смерти, и такая злоба и сила.

Девочка барахталась целых две минуты, а потом обмякла и только захныкала от бессильной ярости.

– Прости меня за вторжение, – сказала Рива. – Меня зовут Рива. А тебя?

Она добавила больше дров в огонь, проверила содержимое горшка – старой железной посудины, найденной среди разгрома на кухне. После того как Рива отпустила девочку, та охотно пошла следом, но обиженно молчала все время. Девочка уселась, скрестив ноги, перед огнем в очаге и смотрела, как Рива собирает обломки мебели. Рива наполнила горшок овсом из седельной сумки, добавила немного корицы и чуть побольше меда, который обменяла у нильсаэльского солдата в Варинсхолде на кинжал и короткий меч воларского офицера. Долгий марш с королевским войском много сказал Риве о характере людей из разных мест Королевства. У нильсаэльцев всегда водилось что-нибудь особенное, и они делились этим за хорошую цену.

– Тебя послала Ильза? – наконец заговорила девочка.

– Кто такая Ильза? – помешивая овсянку, спросила Рива.

Девочка попыталась горделиво выпрямиться, выставила подбородок.

– Моя горничная.

– То есть ты – хозяйка этого дома?

– Да. С тех пор как умерла мама, – помрачнев, ответила девочка.

– Ты – дочь лорда Брахдора?

Лицо девочки исказилось от внезапного ужаса.

– Вы знаете моего отца? Он возвращается?

Рива села, посмотрела в перепуганные глаза девочки.

– Как тебя зовут?

Та не сразу смогла выговорить имя, запиналась, но все же выдавила робкое: «Э-эллис».

– Эллис, я должна сказать тебе: твой отец мертв. Его убили в Алльторе вместе со многими другими.

Страх сменился не горем – но облегчением. Девочка обхватила руками колени, уткнулась в них головой, из-под копны спутанных кудряшек послышались всхлипы. Рива раньше и не представляла, насколько девочка маленькая. Ей же вряд ли больше десяти лет – и она такая худая.

Рива положила в деревянную миску овсянки и протянула девочке:

– На. Тебе нужно есть.

Всхлипы затихли, от запаха овсянки в животе Эллис звучно забурчало. Она посмотрела на кашу, пробормотала «спасибо», схватила еду и принялась уплетать за обе щеки со скоростью, совершенно не подобающей воспитанной леди.

– Медленней, – предупредила Рива. – Съешь много на пустой желудок, и тебе станет плохо.

Мелькание ложки чуть замедлилось.

– Его убил лорд фьефа? – спросила девочка, когда миска почти опустела.

– Отчего ты так думаешь?

– Ильза сказала, что лорд фьефа принесет справедливость Отца тем, кто проклят.

– И как же он был проклят?

– Это случилось, когда я была маленькой, – серьезно ответила девочка. – Насколько я помню, отец тогда был добрый. Но он заболел. Мама говорила, мозговая лихорадка. Я помню, как мама привела меня в его комнату, чтобы попрощаться. Отец ушел в глубокий сон. Мама говорила, отец не проснется. Мол, он зашел в глубокий сон и никогда не проснется. – Девочка выскребла ложкой остатки овсянки и договорила: – Но он проснулся.

– И он стал другим?

– Прежний папа будто пропал. А другой… он мучил маму каждую ночь. Я слышала через стену. Он годами мучил маму.

Девочка побледнела и заплакала снова. Слезы промывали дорожки сквозь пыль на ее лице.

– Он когда-нибудь… мучил тебя?

Эллис опять уткнула голову в колени и заревела навзрыд. Потом заговорила снова, буквально выталкивая слова наружу:

– Когда он уезжал, он запирал нас дома, и все портилось без досмотра. А в тот день, когда он ушел насовсем, он убил ее… Он хотел убить и меня, но Ильза схватила меня за руку, и мы убежали… спрятались в лесу, сидели долго… А когда вернулись, дом пустовал, и только мама… Мы пошли в деревню, но там были солдаты – не королевская гвардия и не люди лорда фьефа… Они творили жуткие дела. Мы побежали домой и спрятались на чердаке. Солдаты пришли и крали вещи, а что не нравилось, ломали, но не отыскали нас. Ильза выходила каждые несколько дней и приносила для нас еду. А однажды не вернулась.

Рива глядела на нее, плачущую, и вспоминала маленькую девочку, дрожащую в темноте, скорчившуюся в углу амбара с морковкой в руках, украденной накануне. А морковку нельзя было съесть целиком прямо на месте, потому что тогда не осталось бы на завтра.

– Его убил не лорд фьефа, а солдат королевы. Если тебя это утешит, знай: умирал он медленно.

Рива вытащила из мешка портрет священника, нарисованный Алорнис, и показала девочке:

– Ты когда-нибудь видела этого человека?

Та вытерла слезы ветхим рукавом, посмотрела на рисунок и кивнула.

– Иногда видела. Отец называл его «мой святой друг». Мне не нравилось, как он глядел на меня. Маме тоже, и она всегда уводила меня наверх. Но однажды он поссорился с отцом, и я пошла на лестницу послушать. Отец говорил очень тихо, почти не разобрать, но его голос совсем не походил на папин. Тот священник злился, кричал про годы впустую.

Девочка искоса глянула на Риву.

– Он все время говорил что-то про какую-то очень важную девушку.

– И что он говорил?

– Про ее мучи… мучан…

– Мученичество? – предположила Рива.

– Да, мученичество. Что с ним нужно повременить до тех пор, пока оно будет от дядиной руки, и тогда больше глаз увидят его.

От дядиной руки. Надо же. Они думали, что дядя Сентес убьет свою племянницу. Прибытие Ваэлина заставило тварь Союзника поменять планы. Насколько же твари боятся Ваэлина?

– Спасибо, – поблагодарила Рива, забрала рисунок и спрятала его в сумку, сложила вещи и прицепила к поясу меч. – Да, Эллис, если хочешь что-нибудь взять с собой – возьми прямо сейчас.

– К-куда ты забираешь меня? – запинаясь от страха, выговорила девочка.

– Если ты не предпочтешь остаться здесь – то в Алльтор.

– Что со стенами? – спросила Эллис через три дня, когда они с Ривой въехали на гребень холма к востоку от Алльтора.

Девочка сидела на кобыле, Рива вела животное под уздцы. Ноги девочки были еще слишком слабыми, чтобы пройти хоть какое-то расстояние, а кобыла не соглашалась нести двоих. От регулярной обильной еды настроение девочки улучшилось, и она забрасывала Риву вопросами.

– Стены поломали, – ответила Рива.

– Чем?

– Большими камнями. Их бросали огромные машины.

– И где сейчас эти машины?

– Их сожгли.

– Кто?

– Одну – я, – ответила Рива. – Остальные две – толпа пиратов.

– А почему?

– Они очень разозлились, а еще их попросила королева, – ответила Рива и посмотрела на реку, вспухшую от зимних дождей.

Там, в темной воде, лежали корабли, привезшие жуткие машины разрушения, и бог знает сколько трупов.

– А королева очень красивая? Мама однажды ездила в Варинсхолд и сказала потом, что принцесса Лирна – самая красивая женщина из всех, которых мама видела.

В Варнсклейве Рива наблюдала королеву с сиротами. Лирна улыбалась им совсем не так, как остальным, но с настоящей теплотой и безграничным состраданием. Чуть позднее в этот же день сообщили о банде, грабящей беженцев на западе, и Лирна приказала лорду Адалю выследить и поймать бандитов, казнить двух из каждых трех захваченных, уцелевших высечь и приставить к работе носильщиками. Провожая взглядом командира Северной гвардии, королева тоже улыбалась.

– Да, она очень красивая, – подтвердила Рива.

Подойдя по дороге к главным воротам, они увидели леса на стенах и людей, тащивших камни к проломам. Сержант дворцовой охраны при виде Ривы упал на колено, за ним и все его люди.

– Благословенная госпожа Рива! Хвала Отцу за ваше благополучное возвращение!

– Просто «госпожа» достаточно. Или «Рива», если вам нравится больше, – глядя на город, сказала хозяйка Алльтора. Похоже, с улиц исчезли груды камня, но сколько разрушено домов!

Сержант неуверенно хохотнул и попятился, так и не осмелившись взглянуть на Риву.

Девочка наклонилась к ней и заговорщицки прошептала: «Ты кто такая?»

– Я уже сказала тебе, кто я.

Толпа на площади за воротами замерла и уставилась на Риву. По улицам подходили все новые люди. Раздались радостные крики, тут же подхваченные всеми.

– Сержант, полагаю, мне потребуется эскорт, – заметила Рива.

Велисс церемонно поклонилась ей, затем обняла, как сестру.

– Я ушла слишком надолго, – чувствуя, как жаркий румянец заливает щеки, пробормотала Рива.

– Миледи, я согласна всем сердцем, – сказала Велисс и посмотрела на Эллис.

Та переминалась с ноги на ногу и не знала, куда себя деть. За воротами усадьбы собралась огромная ликующая толпа. По всему королевству уже разошлись новости об освобождении Варинсхолда и истреблении воларской армии. Возвращение Ривы стало искрой, зажегшей огонь праздника в Алльторе.

Рива подозвала девочку.

– Это – госпожа Эллис, наследница владений лорда Брахдора. Теперь она под опекой госпожи правительницы. Не могли бы вы отыскать подходящие комнаты для нее?

– Конечно, – сказала Велисс и протянула руку девочке.

Та застеснялась, но все же подошла, взяла ладонь Велисс и сказала:

– Я думала, здесь правит лорд Сентес.

– Он умер, – сообщила Рива, посмотрела на толпу и сказала Велисс: – Объяви этот день праздником. Отныне и навсегда это – День победы. И доставай свой запасец вина – тот, про который, как ты надеялась, я не знаю.

– Стены? – сказала Рива, когда Эллис уложили в просторную кровать наверху и в библиотеке остались только хозяйка Алльтора и госпожа Велисс.

– По общему требованию, стены стали ремонтировать прежде всего, – объяснила госпожа Велисс. – Людям тревожно без них. Я старалась хлопотать о ремонте хотя бы самых больших жилых зданий, но люди захотели ремонтировать стены. Что я могла поделать?

– Казна?

– На удивление, в здоровом состоянии. Воларские солдаты несли с собой много награбленного. Я послала Арентеса собрать как можно больше, пока нильсаэльцы или бандиты не прикарманили добычу. Но все равно отстраивать город – дорогое удовольствие, а нам еще управляться с полуразоренным фьефом.

– Королева твердо пообещала мне возместить стоимость реконструкции. Как выяснилось, в Северных пределах больше золота, чем ляпис-лазури. Однако оно прибудет лишь через несколько месяцев.

– Ну, благодаря госпоже Аль-Бера и лорду Дарвусу мы не умрем с голода. Но зима будет тяжелой.

Велисс уселась на софу перед камином рядом с Ривой, взяла ее за руку. Их пальцы нежно сплелись чуть не сами собой.

– Чтец? – спросила Рива, уложив голову на плечо своей госпожи советницы.

– Каждую неделю высылает гонца со строгим наказом насчет того, как лучше управлять фьефом в соответствии с Десятикнижием. Временами наказ адресован твоему деду, иногда прадеду, и смысла в нем немного. На прошлой неделе он заснул прямо посередине собственной проповеди. Но это неважно. Собор был практически пуст.

– Я хорошо выбрала, – заметила Рива.

– Похоже, да.

– А где Арентес?

– Он гоняется за последними Сынами и, надеюсь, приканчивает банды в западных долинах. Бандиты стали проблемой. Что же, война питает лишь самые лютые сердца.

– Книга Разума, стих шестой, – сказала Рива, улыбнулась и поцеловала Велисс в шею. – Почтенная госпожа советница, вас соблазнила любовь Отца?

– Нет, – ответила Велисс и погладила волосы Ривы. Они отросли. Рива уже не помнила, когда в последний раз подрезала их. – Меня соблазнили лишь один раз. И, по мне, этого более чем достаточно.

Рива подумала о том, что собирается сказать, и сжалась, предчувствуя ответ.

Так хотелось отложить на следующее утро, но тогда ведь будет хуже.

– Завтра я созову общее собрание на площади и там прочту королевский эдикт о призыве.

Велисс отдернула руку, с испугом и удивлением переспросила:

– О призыве?

– Королева собирает еще большую армию и готовит флот, чтобы везти ее в Воларскую империю.

Велисс встала, ухватилась за каминную полку.

– Но эта война уже выиграна!

– Нет, – отрезала Рива.

– Госпожа правительница, я так понимаю, что и вы поплывете вместе с королевой и ее могучим флотом?

Глядя на побелевшие костяшки пальцев Велисс, Рива едва справилась с желанием прикоснуться, утешить, обнять.

– Да, – сухо выговорила она.

– Но это же безумие. Ее отец при всех его мириадах интриг и схем никогда бы не пошел на это.

– Нужно сделать так, чтобы воларцы не напали снова. И это – единственный выход.

– Это слова лорда Аль-Сорны или твои? – осведомилась Велисс.

– В этом мы с ним едины.

– А может, ты попросту жаждешь другой войны? Я же вижу, как ты исходишь нетерпением, пока ты здесь, как наскучило тебе это место – и я.

В тихих словах не было злобы, но они попали по больному месту. В них была правда.

– Ты никогда не наскучишь мне. Если я и кажусь нетерпеливой, то лишь потому, что я не создана для управления страной. Хочешь верь, хочешь нет, но сражений мне тоже хватило с лишком. Но эту войну следует окончить. И мне нужна твоя помощь.

– А как с призывом?

Рива оглянулась и обнаружила завернувшуюся в одеяло Эллис, стоящую в дверях и потирающую глаза.

– Не можешь заснуть?

Девочка кивнула, и Рива похлопала по софе рядом с собой. Эллис приковыляла, уселась.

– Я видела сон. Отец был жив и искал меня в нашем доме.

– Это просто сон, – сказала Рива, отвела со лба девочки прядь теперь уже расчесанных и чистых волос. – Сны не причинят тебе вреда.

Девочка посмотрела на Велисс, все еще стоящую у камина спиной к ним.

– А что такое «призыв»?

Велисс обмякла, обернулась, устало улыбнулась Эллис:

– Милая моя, это самое трудное. Это когда любишь – и потому делаешь ненавистное тебе.

– Всем мужчинам крепкого здоровья в возрасте от семнадцати до сорока пяти лет явиться в Алльтор до последнего дня месяца интерласура и принести с собой луки и другое оружие, каким владеют. Явиться может и любая бездетная женщина указанного возраста. Все принятые на службу получат такое же жалованье, как и солдаты королевской гвардии, а по окончании войны – пожизненную пенсию. Ее же получат вдовы либо выжившие дети тех, кто принесет свои жизни в жертву во имя общего дела.

Рива закончила чтение, передала свиток Велисс и постаралась изобразить равнодушие, когда обвела взглядом площадь. По приказу Велисс на верхнюю ступеньку соборной лестницы водрузили деревянную трибуну, чтобы Рива могла видеть толпу – пять тысяч на площади и еще множество на руинах за ней. Люди шептались, кое-кто удивленно глазел, но большинство молчало, и на лицах читалось только нетерпеливое ожидание.

Люди ждали слова своей Благословенной госпожи.

– Мы много страдали, – сказала она им. – Мы долго сражались, жертвовали всем. Я хотела бы принести вам известие о мире, о том, что битвы закончены и мы можем наконец-то отдохнуть. Но я не могу. Если бы я сказала вам о мире – я солгала бы.

Рива умолкла, чтобы собрать силы. Слова эхом звучали в рассудке: «…Я солгала бы…»

– И поверьте мне: я слышала голос Отца! – крикнула она во всю мочь, и ее слова заметались эхом среди руин. – И он не допустит, чтобы мы ушли с истинного пути! Многие из вас слышали о так называемой Одиннадцатой книге. Я скажу вам теперь: эта книга – ложь, достойная лишь вашего презрения. Отец повелел, чтобы и в самом деле появилась новая книга – Книга возмездия! Он сам напишет ее, и мы станем его пером и несокрушимой силой!

Это было не ликование, а рев, мощный, мгновенно родившийся, вырвавшийся из глубин души у всех. Лица исказила ненависть, жажда мести за страшно погибших родных и любимых, за горящие дома и муки. Слова Отца, переданные Благословенной госпожой, выпустили ненависть наружу, дали ей свободу. Рев накатывал волнами, хлестал и бил.

«Они же по горло в воларской крови, и все им мало», – подумала Рива. Она сошла с трибуны и остановилась, завидев малышку Эллис. Та пыталась спрятаться от толпы, зарылась в юбки Велисс и плакала от страха. Рива присела рядом и отерла девочке лицо.

– Все в порядке, – сказала Благословенная госпожа Алльтора. – Это они от счастья видеть меня.

Через два дня вернулся Арентес. Рива встретила старого вояку у ворот, крепко обняла.

– Милорд, вы уже простили меня? – улыбнувшись, спросила она.

– Я следую командам моей госпожи, – сухо ответил он, но Рива видела: он улыбнулся в усы. – К тому же расправа с вашими врагами – моя священная обязанность, и я не променяю ее на поиски славы.

Он указал на вереницу скованных цепью людей.

– Перед нами – не поиски славы, но одна лишь кровь, – сказала Рива и обвела взглядом пленных. Два десятка истощенных людей в лохмотьях – перепуганных, полных страха либо глядящих угрюмо и вызывающе. – Сыны.

– Плюс несколько беззаконников. Лучше повесить их перед людьми для примера.

– Если они не убийцы и не насильники, я отошлю их королеве, – решила Рива. – Она охотно использует всяких людей, даже самых гнусных и никчемных.

– Моя госпожа, весть об эдикте уже разошлась по Королевству и понравилась не всем.

– Им понравится, если они узнают слово Отца. Наверное, завтра вы с вашими людьми понадобитесь мне. Я хочу наконец полностью осмотреть мой фьеф.

– Конечно, миледи, – подтвердил Арентес с изящным церемонным поклоном, злобно посмотрел на пленников и спросил: – А что же вы станете делать с Сынами?