Текст книги "Королева пламени"

Автор книги: Энтони Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)

Они подошли к большой каменной голове бородатого мужчины с встревоженным лицом. Ваэлин помнил ее еще с первого своего визита в разрушенный город. Мудрый Медведь осторожно положил ладонь на лоб статуи, закрыл глаза.

– Буря здесь уже была. Сейчас слышен только далекий отголосок.

– Отголосок чего?

– Того, что было и будет.

Шаман убрал руку, скорбно покачал головой.

– Мне казалось, это король или вождь, – предположил Ваэлин.

– Нет, это мудрый их племени. Хранитель историй.

– Но его мудрости не хватило, чтобы спасти город?

– Есть то, что никому не под силу остановить. Он построил город, шаманы наполнили камни силой, чтобы петь.

– Наполнили камни силой?

Ваэлин вспомнил повествование Мудрой о том, как она получила свое имя, о камне, который дала ей тень Нерсус-Силь-Нин, сказав что она – всего лишь память, оставшаяся в камнях Мартише и Великого Северного леса.

– Они могли помещать свою память в камни?

– И не только память… чувства тоже, – ответил Мудрый Медведь и медленно повел посохом вокруг, указал на величественные руины, когда-то бывшие полным чудес городом. – Это место полно силой.

Он брел по руинам и всматривался в камни, словно заядлый охотник, выслеживающий редкую дичь. Ваэлин шел за ним сквозь лабиринт развалин, мимо уцелевшего здания – одного из немногих. Брат Харлик считал его библиотекой. Наконец шаман с бывшим владыкой битв пришли к сложенному из камней помосту. Целым он был бы футов десяти высотой, но поддерживавшие его колонны разрушились, поверхность просела и растрескалась от края до края. Мудрый Медведь остановился и содрогнулся от омерзения, но все же поднялся на платформу и коснулся посохом камня в ее центре.

– Тут есть что-то, – сказал шаман. – Черное.

Ваэлину не понравилась растерянность, почти страх на лице шамана, сделавшегося будто старше, мельче. Тот присел, осторожно приложил ладонь.

– Что-то черное? В смысле из Тьмы? Что-то с силой?

– Черное, – с усилием произнес шаман и встал. – А сейчас оно далеко ушло. Его взяли.

– Кто взял?

Шаман посмотрел Ваэлину в глаза.

– Ты знаешь кто. Мы идем через лед, чтобы найти его.

Дарена уселась рядом, накрыла шкурой их обоих.

– Командовать я оставила Ультина. Вряд ли это ему понравилось, но кого еще? Другие и вполовину не так способны, как он.

– А золото? – спросил Ваэлин.

– Первый корабль придет в Морозный порт, самое большее, через месяц, наверняка – к великому удовольствию лорда Дарвуса.

– Не он первый и не он последний наживется на этой войне, – сказал Ваэлин и умолк.

Так приятно ощущать тепло ее тела – и так не хочется говорить то, что нужно сказать. Но Дарена будто прочла его мысли и заговорила сама:

– Я не уйду. – И коснулась губами его губ. – Как Алорнис? – затем спросила она.

Он вспомнил каменное лицо сестры в утро прощания, ее отчаянные попытки не заплакать. Она все-таки заплакала, уткнув лицо в грудь брата, вцепилась и не хотела отпускать. Лирне пришлось осторожно, но настойчиво оттащить ее. Последний взгляд на сестру остался темным пятном в памяти. Алорнис отвернулась и плакала на плече у королевы.

– Она очень нужна королеве и хорошо служит ей, – сказал Ваэлин. – Таланты Алорнис оказались еще большими, чем мы ожидали.

Дарена зашевелилась, посмотрела в ночное небо – чистое, усыпанное звездами.

– Она зашла, – пробормотала девушка.

Ваэлин понял, о какой это звезде – об Авенсурхе, в честь которой Санеш Полтар дал ему племенное имя. О ней говорили, что, пока она сияет, не бывает войн. Теперь она стала крохотной точкой среди других таких же.

– Мы еще увидим, как она засияет, – надо попросту очень долго прожить, – сказал Ваэлин.

– Мне не нравится тут, – отвернувшись, глухо произнесла Дарена.

– Здесь когда-то творились страшные дела. Мудрый Медведь говорит, что камни все еще помнят.

– Я не про город, а про горы, где живет племя, родившее меня…

Она умолкла – но Ваэлин понял недосказанное.

– И убившее твоего мужа.

Она едва заметно кивнула.

– Как его звали?

– Его люди называли его Леорда Ниль-Асриль, Живущий в снах. Я звала его просто Асриль. Сеорда считали его тихоней. Он редко разговаривал, часто витал в мечтах, редко ходил в набеги против лонаков, хотя в боях с Ордой показал себя умелым и храбрым бойцом. Однажды лонаков пришло больше обычного и они проникли далеко. Я узнала о набеге, когда гостила у отца. Я помчалась в лес и нашла среди множества трупов тело Асриля. Поверх него лежал труп лонака. Они выглядели очень мирно, словно улеглись спать рядом. Я кинулась искать его душу – но он ушел еще днем накануне.

Дарена замолчала. Ваэлин прижал ее крепче, чтобы впитать ее тепло, мягкость ее грудей. А потом она заговорила очень тихо, почти зашептала, и ее голос был полон страха:

– Я сделала все, чтобы умереть в тот день. Моя душа парила над лесом и смотрела на его тело. Я знала, что мое тело скоро остынет и я приду к мужу, к вечной охоте среди теней. Меня вернул отец. Я услышала его голос. Он просил, умолял. Вернувшись в тело, я не ощутила холода. Честно говоря, прошла не одна неделя, прежде чем я ощутила хоть что-то. Потом я отправилась к камню посоветоваться с Нерсус-Силь-Нин. А она сказала мне то, во что я не захотела поверить.

Дарена посмотрела прямо в глаза Ваэлину.

– Она сказала, что мне предстоит еще многое сделать. Впереди – великие испытания. А проводить жизнь в горести – непозволительная роскошь. Еще она сказала мне, что подарила имя сеорда человеку, которого я полюблю. – Она тихонько рассмеялась. – Я подумала, что Нерсус-Силь-Нин сошла с ума. Я ошиблась.

Двумя днями позже они вернулись к отряду Орвена – и обнаружили его в боевом порядке и с оружием наготове. Причина виднелась на гребне холма в четверти мили к северу: сотня лонаков на коренастых пони.

– Они появились сегодня утром, – доложил Орвен Ваэлину, поклонился Дарене. – Миледи, я так удивлен вашему появлению здесь!

– Милорд, я слыхала, вас можно поздравить.

– Боюсь, с поздравлениями придется немного повременить, – заметил Орвен и кивнул в сторону лонаков.

Ваэлин глянул на Кираль, напряженно уставившуюся на соплеменников.

– Они пришли, потому что им сказала Малесса. Но тут не все хорошо, – наконец произнесла Кираль.

– Значит, лучше поехать и поздороваться, – заключил Ваэлин.

Он приказал Дарене и остальным быть с Орвеном, а сам вместе с Кираль поехал к лонакам. Ваэлин почти достиг холма, когда по склону вниз затрусил пони с кряжистым, широкоплечим седоком. Бритую голову того покрывал узор из кривых линий, похожий на лабиринт.

Мужчина остановился в нескольких ярдах от пришельцев, метнул на Ваэлина полный ярости взгляд и резко заговорил с Кираль.

– Это Альтурк, талесса клана Серых Соколов, – представила та.

– Мы уже встречались, – заметил Ваэлин. – Как ваш сын?

Лицо Альтурка перекосилось от гнева, Кираль сжалась, а Ваэлин едва поборол желание выхватить меч из ножен.

– Мой сын был мусор. Мелкий, дрянной, – сказал талесса на ломаном языке Королевства. – Его никчемная жизнь хорошо закончилась.

Ваэлин подумал, стоит ли соболезновать, решил, что это будет воспринято как новое оскорбление, и вместо того сказал:

– Малесса дала нам право на свободный проход. Что вы делаете здесь?

Альтурк ощерился и заговорил медленно и размеренно, словно боялся поперхнуться злостью:

– Малесса приказала сотне сентаров идти за тобой. Лучшая кровь лонакхим прольется по твоему слову.

– Вам известен наш путь? Мы пойдем сквозь большой лед в земли наших врагов. Впереди много опасностей.

– Слово Горы не подвергают сомнениям, – сказал Альтурк, дернул поводья и развернул пони. – Иди за нами, не сворачивай со следа. Тут мало кто приветит тебя. Я не обещаю тебе безопасного проезда.

Отряд покрыл тридцать миль до темноты, люди и кони выбились из сил. Сентары без устали рысили по мириадам каньонов и долин – и всегда с оружием наготове. Многие держали стрелы на тетивах луков и постоянно обшаривали взглядом окрестности. Несколько пони ехало без всадников, у некоторых воинов виднелись свежие повязки с пятнами крови.

– Малесса попросила у наших людей слишком многого, когда захотела, чтобы вы проехали без помех, – объяснила Кираль, заметившая, как Ваэлин глядит на раненых. – Фальшивая Малесса пала, но ее слова еще живут во многих душах.

– Но вы же и были фальшивой Малессой, – удивленно напомнил он. – Разве ваше присутствие среди нас не удерживает от нападения?

– Когда Малесса освободила меня, я ушла с Горы вместе с сестрами и рассказывала мою историю у костров каждого клана, – печально улыбнувшись, поведала Кираль. – Историю принимали хорошо, там ведь столько удивительного. Большинство поверило мне. Но кое-кто посчитал, что Малесса сбила меня с пути. Поработившая меня тварь умела обращаться со словами. Она искусно сеяла сомнения в душах тех, кто уже погряз в злобе и жестокости. Ненавидеть легче, когда ненависти помогает разум, а тварь находила много причин ненавидеть.

Лагерь разбили на низком плато среди скал. Альтурк выставил сильную охрану со всех сторон. Большинство сентаров предпочитало оставаться подальше от мерим-гер, но кое-кто живо заинтересовался новыми спутниками. Когда Дарена спешилась, к ней подошла коренастая лоначка, внимательно посмотрела на нее и затараторила по-лонакски.

– Я не знаю вашего языка, – смущенно выговорила Дарена.

– Она спрашивает, принадлежишь ли ты к клану Стеклянных Стрел, – перевела Кираль. – Твое лицо похоже на лицо ее кузины, погибшей много лет назад.

– Как она погибла? – хмуро глянув на суровую лоначку, осведомилась Дарена.

– В набеге. Ее кузина погибла вместе с сестрами и их детьми. Лонаки сначала посчитали виновными сеорда, но следы были не их, и к тому же сеорда никогда не убивают детей.

Дарена отложила снятое с лошади седло, подошла ближе к лоначке.

– Как звали ее кузину?

– Милека. Это значит «Сова».

Лоначка заговорила.

– Она сказала, что тебе есть о чем поведать у костра, – перевела Кираль.

– Да, у меня есть о чем поведать, – нехотя подтвердила Дарена.

Женщина привела дюжину лонаков. Они сидели на корточках у костра и слушали, как рассказывала Дарена и переводила Кираль. Лонаки не слишком уютно чувствовали себя рядом с Мудрым Медведем и Железным Когтем, но любопытство перевесило. Похоже, лонаков искренне заинтересовала история разрушения деревни, хотя воспоминания Дарены были смутными и обрывочными. Кое-кто беспокойно зашевелился, услышав про волка и про то, как он пронес Дарену через лес, но все досидели до конца. Когда Дарена закончила на том, как ее нашел и удочерил лорд Аль-Мирна, лонаки закивали и принялись хвалить рассказ.

– Им понравилось, – с облегчением произнесла Кираль. – А хороший рассказ многое значит для моего народа.

Из тени у ближайшей скалы вдруг вышел Альтурк. Он встал, скрестив руки на груди, не отрывая взгляда от Дарены.

– Ты жила как мерим-гер. Но на твоих руках – побрякушки сеорда.

– Я и мерим-гер, и сеорда – если не по крови, то душой, – спокойно заметила Дарена.

Альтурк издал хриплый звук, отдаленно похожий на смешок.

– Ха, лонакскую кровь так запросто не скроешь. Быть может, еще до конца нашего похода она заговорит с новой силой, – сказал вождь и что-то буркнул лонакам. Те вскочили и в один миг растворились среди теней. – Не забудь встать до рассвета, – предупредил Альтурк и скрылся в темноте.

На следующий день на отряд впервые напали. Он пересекал глубокий каньон, когда из пещеры выскочили две дюжины воинов, осыпали стрелами сентаров и бросились в рукопашную, стараясь пробиться к ненавистным мерим-гер. Сентары почти всех закололи копьями и забили дубинами без видимых потерь для себя. Лишь один воин прорвался сквозь строй и, дико вереща, помчался к Ваэлину – но встал как вкопанный, когда наперерез вышел Железный Коготь. Медведь заревел, поднялся на задние лапы. Бедный ошалевший от страха лонак выронил дубинку – и мгновением позже его грудь пронзила стрела. Кираль с луком в руках подошла к телу, пнула по ноге, чтобы удостовериться в смерти, и лишь потом нагнулась за стрелой.

Через три ночи напали снова, но теперь уже не кидались в рукопашную, а стреляли из темноты – и отняли жизнь у сентара, которому не повезло выйти к огню в неподходящее время. Альтурк собрал два десятка воинов и повел в ночь. Вскоре они вернулись с окровавленными дубинками и наконечниками копий. Похоже, вылазки оказалось достаточно, чтобы обеспечить ночное спокойствие, и к кострам мерим-гер подошла группа сентаров в поисках развлечения – новой истории. Эти рассказы превратились уже в ежевечерний ритуал.

– Моя очередь, – объявил Орвен. – Я расскажу про то, как лорд Ваэлин в битве при Алльторе один бросился на врагов.

– Увольте меня, – простонал Ваэлин и встал.

– Но, милорд, они хотят истории, – чуть заметно усмехнувшись, сказал Орвен.

– Но я не хочу, – ответил Ваэлин и пошел прочь через лагерь.

Сентары провожали его настороженными взглядами либо делали вид, что им безразлично.

Альтурк сидел в одиночестве и протирал дубинку затрепанным куском оленьей шкуры. Рядом лежал только что наточенный нож.

– Я пришел спросить о твоем сыне, – сказал Ваэлин. – Надеюсь, не мои дела привели его к смерти?

– Зря надеешься, – не глядя на него, буркнул вождь.

– Ты убил его за неподчинение Малессе?

Альтурк оторвал взгляд от дубинки.

– Его убил мой клан, и правильно сделал, – с отчетливой угрозой произнес вождь. – И я больше не хочу говорить о нем.

Ваэлин подошел к огню, присел, протянул ладони к теплу. Ночи делались все холоднее, пронизывающие северные ветра не сулили ничего хорошего впереди.

– Моя королева сказала мне, что к Малессе не допускают мужчин. Ты никогда не видел ее – но беспрекословно повинуешься ей.

– А ты оспариваешь приказы своей королевы?

– Открыто – нет, – усмехнувшись, ответил Ваэлин.

Альтурк ничего не сказал, но отложил дубинку и уставился в огонь. Тени костра подчеркнули, насколько состарился вождь сентаров. Глубокие морщины залегли вокруг глаз.

– Хочу предупредить тебя: из этого путешествия вернутся немногие, – сказал Ваэлин. – Те, кого не заберет лед, могут пасть в битве.

Несколько минут Альтурк сидел в молчании и угрюмо смотрел на пламя. А когда Ваэлин уже собрался уходить, вождь сказал:

– Тому, кто уже мертв, бояться нечего.

Спустя две недели они увидели лед: белую полосу на восточном горизонте за серыми водами океана. За последние дни горы остались далеко за спиной, почти скрылись из виду. Отряд шел уже сквозь череду низких холмов, почти лишенных растительности, не дающих укрытия возможным врагам. Чем дальше к северу, тем реже нападали на отряд. Возможно, враги уже утомились, а скорее, у них пропала охота нападать из-за безжалостности сентаров. Несмотря на кажущуюся разрозненность и неорганизованность, сентары умели действовать вместе не хуже братьев Шестого ордена и мало чем уступали им в мастерстве. Со времени ночного рейда погибло еще только два сентара.

– Ох, Вера, а ветер-то кусает! – воскликнул Лоркан, поморщился и вопросительно глянул на Кару. – Ты можешь сделать хоть что-нибудь?

Та лишь с отвращением посмотрела в его сторону и спешилась. Подошли Мудрый Медведь с Железным Когтем. Лошади так толком и не привыкли к зверю, и потому шаман верхом на медведе трусил чуть поодаль от отряда. Да и лонаки по-прежнему встречали Мудрого Медведя настороженными взглядами. Ему одному из всех чужеземцев не предлагали место у костра, послушать истории.

– Ну, привет тебе, – нежно произнесла Кара и почесала медведю голову.

Тот заурчал от удовольствия, лег к ногам девушки, хотя и лежа был ей по грудь.

– Нужно больше охотиться, чтобы запасти больше мяса, – сказал шаман Ваэлину.

– У нас мяса на месяц похода, – заметил Альтурк.

– На льду не хватит. Надо больше и больше, – не уступал шаман.

– Откуда больше? – буркнул Альтурк. – Вокруг пусто. Не на кого охотиться.

Мудрый Медведь посмотрел на него и по-старчески захихикал.

– Разрисованный человек не знает про море. А море приносит подарки!

Шаман с медведем исчезли на несколько часов, а потом вернулись и повели остальных на скалу, с которой открывался вид на лежбище удивительных зверей. Где-то четыре десятка животных лежало вповалку на каменистом берегу, ползало, изгибая толстые, покрытые шерстью тела, ссорилось, гавкало друг на друга, обнажало внушительные клыки.

– Кто это? – шепотом спросил Лоркан, хотя и был далеко от странных тварей.

– Тюлени, – ответила Дарена. – Они водятся на северных берегах наших Пределов, но таких огромных я вижу впервые.

– Большие, – радостно согласился Мудрый Медведь. – Много мяса взять на лед.

– Оно же испортится, – возразил Альтурк. – А у нас нет столько соли, чтобы все сохранить.

Шаман озадаченно нахмурился, заговорил. Ваэлин не сразу понял, что он имеет в виду.

– Порча мяса, ха. Ее нет на льду. Слишком холодно. Но закоптить на огне. Держать много-много дней.

Мудрый Медведь подозвал Кираль и указал на узкую тропку, ведущую на берег.

– Мы охотимся, ты разводишь костры.

Они работали почти всю следующую неделю: жгли костры и убивали незадачливых тюленей под руководством Мудрого Медведя. Первую жертву он ободрал всего несколькими движениями ножа, руководствуясь как будто не умением, а инстинктом. Такого не смог повторить никто, как ни старался. Мясо разрезали на полоски и повесили вялиться над кострами, шкуры откладывали для выделки. Шаман говорил, что они ох как понадобятся потом, и все время смотрел на белую полосу, закрывающую горизонт.

– Может, мы вышли в путь слишком поздно? – спросил Ваэлин в последнюю ночь на побережье.

Они с шаманом сидели на скалистом выступе у пляжа, где закончилась кровавая работа. Поблизости счастливый Железный Коготь жевал внутренности.

– Тихое время, – значительно произнес шаман, почти сдвинул большой и указательный пальцы и изрек: – И малое время, вот такое.

Затем он оглянулся на лагерь, где толпа лонаков слушала переводимую Кираль слегка непристойную версию истории про дочь лесника – обычную полную морали историю про неразделенную любовь, убийства и измену. Хотя обилие и сочность деталей впечатляли.

– Не все дойдут до островов, – продолжил шаман. – На льду всегда так. Он всегда забирает людей, даже Медвежий народ.

– Острова? – спросил Ваэлин.

– Мы идем туда, на другую сторону льда. Когда-то дом Медвежьего народа.

– Я думал, вы живете на льду.

Шаман покачал головой и снова уставился на далекий лед. Он будто светился, озаренный бледно-зеленым сиянием в небе. Это сияние лонаки называли «дыханием Гришака» в честь своего бога ветров.

– Лишь недолго, – поведал шаман. – Идти к вам через лед – слишком много даже для Медвежьего народа.

Ваэлин вспомнил истощенную, полную отчаяния кучку людей у Железного ручья – остатки племени, умеющего выживать в жесточайших условиях, но побежденного льдом.

– Я бы никого не попросил идти туда, если бы не знал в глубине сердца: идти надо, и другого выхода нет.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Лирна

Они попросили об аудиенции ранним утром и теперь стояли перед королевой в тронной комнате. На ястребином лице Геры Дракиля не отражалось ровно ничего, Санеш Полтар сумел изобразить скорбную гримасу.

– Я могу хоть как-то разубедить вас? – осведомилась королева.

– Война выиграна, – пожав плечами, ответил Санеш Полтар. – Стада лосей множатся, их некому прореживать. Они съедят всю траву. Мы нужны на равнинах.

– Лесной брат, а вы? – с трудом выговаривая полузнакомые слова, спросила Лирна у вождя сеорда на его языке.

– Мы слушали волчий зов. Теперь он стих, и лес зовет нас домой.

Ваэлин называл эорхиль и сеорда лучшей легкой кавалерией и пехотой в мире. Такие войска жаль терять.

– Если мы не победим врагов раз и навсегда, они вернутся, – сказала королева. – А когда они вернутся, я могу и не устоять перед их свирепостью и не смогу защитить вас.

– Мы с радостью дрались за эту землю, – ответил Гера Дракиль. – Земля за великой водой – не наша. Мы не хотим драться за нее.

Лирна понимала, что за его словами – не просто нежелание губить своих. Она помнила, как неуютно было лесным людям в присутствии госпожи Дарены, знала их инстинктивное отвращение к тому, что она сделала с Ваэлином, их ужас перед морем. Покинув лес, сеорда увидели многое и научились бояться.

– Вы не приносили мне клятв, – сказала королева. – Потому я не вправе принуждать вас. Было бы глупо и лживо утверждать, что Королевство могло бы обойтись без вашей помощи. Потому примите мою искреннюю благодарность. Я желаю вам благополучной дороги домой. Будьте уверены: отныне и навсегда Объединенное Королевство – друг и защитник сеорда и эорхиль.

Вожди удивили Лирну тем, что вдруг поклонились, чего никогда раньше не делали.

– Если темные сердца вернутся, мы снова встанем рядом с вами, – выпрямившись, сказал Гера Дракиль.

Они ушли в полдень. Лирна глядела со стены, как орда эорхиль ускакала на север, как следом нестройными группками потянулись сеорда, увешанные трофейными побрякушками.

– Ваше величество, это тяжкая потеря, – заметил граф Марвен. – Они бы отлично поработали за океаном.

– Королевская гвардия уже втрое больше них числом, – стараясь придать голосу уверенность, проговорила Лирна. – К тому же ушли не все.

Она кивнула в сторону лагеря у ворот. Три сотни сеорда и эорхиль решили остаться. Кое-кто подружился с людьми Королевства, появилось даже несколько семейных пар. Лирна заметила, как среди палаток охотников за лосями расхаживает беременная жена лорда Орвена. Некоторые собирались отомстить воларцам за зверства, прочими двигало любопытство, желание узнать, что лежит за великой водой. Главной среди них стала Мудрая, старейшина эорхиль-силь.

– Ваше величество, в моей голове всегда есть место для нового знания, – сказала она Лирне.

– Ну, по крайней мере, нам теперь не нужно искать места для лошадей, – заметил новый владыка битв. – Мы и так загружены ренфаэльскими рыцарями и нашей собственной кавалерией.

Он замолчал – наверняка собирался с духом перед тем, как сообщить неприятное.

– Ваше величество, наш флот растет день ото дня, но по-прежнему слишком медленно. Потому я полагаю, что лучше послать войска двумя волнами. Первая повезет элиту королевской гвардии и лучников госпожи Ривы. Они обеспечат для нас надежный порт и удержат его до тех пор, пока не прибудет вторая волна.

Сеорда скрылись за гребнем холма. Кажется, последний остановился и посмотрел назад. Кто он? Гера Дракиль? Или просто кто-то, прощающийся с городом, который не надеется больше увидеть?

– Вас ожидает семья в Нильсаэле? Наверное, леди Марвен?

– Да, в Морозном порту. Жена и два сына.

– Вам следует привезти их сюда. Мы будем очень рады видеть их при дворе.

– Ваше величество, позвольте мне усомниться в этом. У моей жены, э-э, несколько скверный характер. Через день после прибытия она потребует свой личный дворец.

Одинокий сеорда скрылся за холмом. Лирна повернулась к Марвену:

– А, вот в чем дело. Милорд, нападение малым числом ничего не даст нам. Воларцы потеряли много солдат – но их империя богата оружием и людьми. Мы обрушимся на них одной волной – и смоем всю грязь с их земли.

– Ваше величество, простите, но у нас нет и половины требуемых кораблей.

– Пока нет. Я приложу все усилия, чтобы это состояние дел исправилось в самом скором времени.

Давока ждала во дворцовом дворике.

– Сделано? – забираясь на коня, спросила Лирна по-лонакски.

– Все получилось, как вы и предсказывали, – странно безразличным тоном произнесла Давока.

– Жаль, – посетовала королева и направила коня к воротам. – Так давай же отыщем себе подобающее развлечение.

Варинсхолд так и бурлил деятельностью. Королева объезжала город вместе с Давокой, Бентеном и Илтисом. Люди кланялись, приветствовали королеву, а затем поспешно возвращались к своим занятиям. Но несмотря на старания и усердие, городу было еще далеко до исцеления. Из руин поднялось лишь несколько зданий, и те сугубо утилитарные, без всяких претензий на красоту.

«Мальций бы заплакал. Он так любил строить», – обозревая нынешний Варинсхолд, город из полотна и дерева, а не из камня, подумала королева.

Еще оживленней работа кипела в гавани. Варинсхолд издавна был портовым городом, но кораблей почти не делал. Флот королевства строился в основном на верфях Южной башни и Варнсклейва, где сейчас с отчаянной скоростью работали тысячи людей – и все равно не успевали дать своей королеве нужное количество кораблей. Подходила зима, верфи завершали всего дюжину судов, и те – традиционного образца. Отчаявшийся лорд Даверн заявил королеве, что для корабля того размера, какой хочет Лирна, требуется новая верфь.

– Так постройте ее, милорд, – приказала королева.

Новую верфь стали называть Королевской кузней, и она заняла большую часть места, где раньше были городские склады. Там разместилась теперь целая батарея кузниц и мастерских, где круглые сутки в десятичасовых сменах работали мастера – преимущественно недавние молодые и предприимчивые подмастерья, сумевшие избегнуть охотников за рабами. Многих пришлось, вопреки бурному недовольству, забирать из гвардии. Королева строго-настрого запретила работникам Кузни кланяться ей, но все равно ребята отвлекались и провожали Лирну восхищенными взглядами.

Она прошла сквозь какофонию металлического лязга и визга пил в похожий на пещеру угол, где ждали Алорнис и лорд Даверн. За ними вздымался на тридцатифутовую высоту корабельный корпус. Лирна окинула взглядом леса, корабелов, заливавших смолой проемы между досками наверху.

– Милорд, мне сообщили, что судно уже готово к спуску на воду, – сказала королева.

– Ваше величество, это всего лишь финальная доводка, – устало поклонившись, заверил Даверн и указал рукой в сторону судна. – Я даю вам «Гордость Королевства», корабль сто шестьдесят футов длиной, сорок пять футов шириной, осадкой в двадцать три фута, способный перевезти пятьсот полностью вооруженных гвардейцев через любые океаны.

– А еще его построила сотня человек меньше чем за двадцать дней, – с гордостью добавила Алорнис.

– План сработал, – сказала Лирна.

– Ваше величество, это действительно так, – подтвердил Даверн и поклонился Алорнис. – Мой скептицизм оказался необоснованным.

Лирна подошла ближе, взяла руку Алорнис и крепко сжала.

– Благодарю вас, миледи! Отныне я нарекаю вас Королевским творцом. Корабль завершен, и я бы попросила вас обратить свой талант на орудия войны. Против нас в Воларии двинутся многочисленные войска, и я была бы благодарна за способ выровнять счет.

Рука Алорнис дрогнула.

– Ваше величество, я… я ничего не знаю об оружии…

– Вы ничего не знали и о кораблях – но разве это помешало вам? Я с интересом жду ваших проектов.

Лирна выпустила руку девушки и обратилась к Даверну:

– Когда спуск на воду?

– При вечернем приливе, ваше величество. За два дня мы поставим на него мачты.

– Пусть копии чертежей отошлют на верфи Варнсклейва и Южной башни. Отныне строить – только по ним.

– Да, ваше величество.

Лирна посмотрела на надпись «Гордость Королевства». Подходит, но не слишком вдохновляет.

– И смените название, – добавила королева. – Пусть он будет «Король Мальций». Я подберу имена и для всех его братьев.

Отряд мертвецов заставили встать лагерем за городскими стенами. Граф Марвен выделил им сторожевую башню на северных подходах, в достаточном отдалении от города, чтобы ветераны королевской гвардии и бывшие рабы не вздумали поквитаться. Королева обнаружила Аль-Гестиана тренирующим людей с обычным своим мягкосердечием.

– Вставай, бесполезный дерьмоед! – рычал он валяющемуся на земле юнцу.

Тот держался за живот, только что ушибленный древком маршальской алебарды.

– Как воровать, так тебе хватило крепости, а как драться, так и в штаны наклал? Тебя отлупил старый калека!

Парнишка не вставал, и лорд-маршал свирепо пнул его в ногу.

– Встать! Или порка!

Не обращая внимания на поклон Аль-Гестиана, Лирна подъехала ближе, посмотреть на юношу. Ведь почти еще мальчик.

– Твой лорд-маршал отдал тебе приказ, – зная, что юноша не увидит теплоты и сочувствия в ее взгляде, произнесла королева.

Стараясь не расплакаться, паренек поднялся на ноги и неуклюже поклонился.

– Сержант! – гаркнул Аль-Гестиан.

Тут же примчался широкоплечий крепыш, резво отсалютовал. Лирна узнала в нем рыцаря из тюрьмы, заплакавшего, когда королева пощадила изменников.

– Бегом его, пока не свалится с ног, – велел Аль-Гестиан. – И неделю без рома.

– Этот бы далеко пошел среди лонакхим, – заметила Давока.

Аль-Гестиан придержал королевского коня за повод, Лирна спешилась. Она с удовольствием отметила, как оживился Аль-Гестиан. Обреченный преступник из Убежища предателей возвращался к прежней ипостаси, превращался в лорда-маршала Королевства. Безукоризненная форма, выучка старого вояки. Но в глазах по-прежнему – бездна горя.

Лирна указала в сторону прибрежного утеса, где Орена с Мюрель ставили стол и стулья.

– Милорд, я приехала сюда, чтобы наблюдать первый выход нового корабля. Не хотите ли присоединиться ко мне?

Солдаты зажгли фонари и развесили их на шестах, расставленных вдоль кромки обрыва. Молчаливый и настороженный Аль-Гестиан сел напротив Лирны. Солнце опускалось, холодный ветер с моря шуршал в траве.

– Как вы находите своих новых подчиненных, милорд? – приняв чашу с вином от Орены, осведомилась королева.

– Ваше величество, они – разнородное сборище. Рыцари, ищущие восстановить свою честь и послужить Королевству, стоят бок о бок с отребьем. Мои Черные Ястребы перебили бы их за день.

– Да – если бы их самих не истребили подчистую, – заметила Лирна. Она заглянула в чашу. Кумбраэльское красное, сладкий запах с нотками мяты и ежевики. – Дезертиры были?

– Да, ваше величество. Пара недавних рекрутов, безмозглых преступников, не умеющих даже скрыться от погони. Их с легкостью поймали и вернули.

– И выпороли, как я понимаю?

– Их повесили, ваше величество. Перед всем полком. Нужно подать пример.

Он кивнул в знак благодарности Орене, налившей ему вино.

– Да, пожалуй. Я бы предпочла не пить с вами вместе, – заметила королева, когда он поднес чашу к губам.

Он на мгновение заколебался, но потом спокойно поставил чашу, никак не отреагировав на оскорбление.

– Моя королева! – окликнул Бентен и указал на гавань.

Лирна встала, жестом позвала Аль-Гестиана за собой и подошла к краю утеса. Сверху открывался чудесный вид на порт, где светилось множество факелов: люди собрались у воды, чтобы увидеть рождение мощнейшего королевского корабля. Кузню построили вместе с узким косым помостом, спускающимся в воду. На нем висели фонари, озарявшие море желтым сиянием. Даже на вершину утеса доносился стук множества молотков, выбивавших удерживающие корабль клинья. Стук утих, сменился торжествующим ревом сотен глоток. Огромный корпус соскользнул по помосту, вошел в воду. Побежала рябь, казавшаяся золотой в блеске факелов.