Текст книги "Королева Тьмы"

Автор книги: Энн Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Карла вздрогнула, глядя на Ладвариана. Его «для Джанелль» можно понять по-разному. Либо пес был всего-навсего посыльным и должен доставить капли крови ее подруге, потому что они нужны ей для чего-то… Или же он просил их за Джанелль. Однако как задать правильный вопрос и получить менее размытый ответ?.. Карла была уверена, что песик начнет увиливать, если попытаться надавить на него.

– Я не уверена, что могу дать тебе свою кровь, маленький Брат, – осторожно произнесла Карла. – Она по-прежнему отравлена ядом.

– Это не окажет ни малейшего воздействия, – рассеянно произнесла Терса, обратившись к Ремеслу, чтобы удержать строение в воздухе. – А вот то, что в твоем сердце… Да, чувства, безусловно, повлияют на результат.

– Почему? – глупо спросила Карла и содрогнулась, когда Терса выразительно посмотрела на нее. Тогда Королева Иннеи вновь повернулась к псу: – Значит, это все, что мы должны сделать? Просто поместить каплю крови в каждый шарик?

«Когда даете кровь, вы должны думать о Джанелль. Добрые мысли», – с рычанием добавил он, покосившись на мужчин.

Карла покачала головой:

– Я не понимаю. Почему…

– Потому что Кровь будет петь Крови, – тихо ответила Терса. – Потому что Кровь – река памяти.

Немало раздраженная странными ответами, Карла взглянула на женщину, но ее внимание привлек ее очередной шедевр.

Спираль. Мерцающая черная спираль.

Затем коричневые деревянные блоки снова рухнули на стол.

«Карла», – мысленно позвала Габриэль.

«Да, я тоже видела», – отозвалась та. Карла вновь посмотрела на Терсу, которая ответила ей чистым, не замутненным странными видениями взглядом. «Она знает. Мать-Ночь, что бы ни должно было произойти… Терса знает. И Ладвариан тоже».

И, поняв это, Карла осознала, что нет больше причин спрашивать «зачем».

Она взглянула на Ладвариана, безмолвно спрашивая разрешения, а затем выпустила легкий ментальный импульс, касаясь красного шарика.

Ладвариан, совсем щенок, учится у Джанелль ходить по воздуху. Вот она расчесывает его шерстку и гладит. Снова учит…

Она попятилась. Эти воспоминания были личными, он взял лучшее из того, что мог отдать ей.

Карла сглотнула и ощутила привкус слез.

– То, что Джанелль собирается сделать… Это опасно?

«Да», – коротко отозвался Ладвариан.

– А другие представители родства принесли этот дар?

«Все, кто знает ее».

«И могу поспорить, никто из них не начал задавать бесконечных „зачем“», – недовольно подумала Карла, покосившись на остальных членов Первого Круга. Ни следа гнева. Больше никакой ярости. Они обдумают поведение и действия Джанелль за последние несколько недель и придут к правильному выводу.

– Хорошо, маленький Брат, – произнесла Карла.

Однако прежде, чем она успела уколоть указательный палец ногтем большого, Габриэль прикоснулась к ее плечу.

– Я думаю… – Она помедлила, а затем сделала глубокий вдох и выпалила: – Думаю, это должно быть сделано ритуально.

Чтобы вложить в кровь все их воспоминания и всю силу.

– Да, ты права, – отозвалась Королева Иннеи, опустив шарик воды обратно в миску.

– Я принесу все, что нужно, – предложила Габриэль.

– Я с тобой, – подхватилась Моргана.

Когда девушки проходили мимо стоящих поодаль мужчин, Шаости и Кхари прикоснулись каждый к своей жене, безмолвно прося прощения, и отступили прочь.

Устало вздохнув, Ладвариан попятился, пропуская их, и лег.

Терса поднялась.

– Терса, – удивленно позвала ее Карла, – разве ты не отдашь дар?

Чистые, ясные глаза вновь заглянули в ее душу. Затем Терса с улыбкой произнесла:

– Я уже это сделала.

И вышла из комнаты.

Большего не требовалось говорить. Карла поняла, кто показал родству, как создавать с помощью Ремесла маленькие чудеса.

Наблюдая за тем, как мужчины меняются местами, занимая обычные позиции защитников, Карла почувствовала, что слезы обжигают глаза. Ей отчаянно хотелось, чтобы Мортон стоял среди них.

«С нами все будет в порядке, – подумала она, глядя, как Аарон обнимает Калуш. – Неосторожные слова будут прощены, и с нами все будет в порядке».

А с Джанелль?

3. Террилль

– Твоя очередь, маленькая сучка, – произнес Деймон, отпирая замок, удерживающий цепь вокруг столба.

Сюрреаль уставилась на него. Было далеко за полночь – почти сутки миновали с тех пор, как он убил Деймонара и Мэриан. Днем все было тихо. Сади рыскал по лагерю, заставляя всех нервничать, а Доротея и Геката старались не показываться ему на глаза.

– Что ты собираешься сделать с этой сукой? – осторожно спросила Верховная Жрица Хейлля, приблизившись к пленникам.

Деймон посмотрел на Доротею и странно улыбнулся:

– Видишь ли, дорогая моя, я собираюсь попользоваться ею, чтобы дать тебе то, чего ты всегда очень хотела.

– И что это означает? – с беспокойством уточнила та.

– Это означает, – ласково промурлыкал Садист, – что я собираюсь сломать твою сучку внучку. А потом буду спариваться с ней до тех пор, пока она не понесет. Она как раз созрела для этого. Забеременеет, никуда не денется. А я постараюсь, чтобы у нее были все причины не пытаться прервать беременность инстинктивно. Твоя линия крови – и я, Доротея. Ты ведь именно этого всегда добивалась. Тебе лишь придется закрыть глаза на маленький недостаток – у результата наших совместных усилий могут оказаться заостренные уши.

Со смехом он потащил Сюрреаль в ту самую хижину, где совсем недавно содержались Мэриан и Деймонар.

Она подождала, пока Сади отвернется, чтобы закрыть дверь, призвала свой кинжал и бросилась на мужчину. Он мгновенно обернулся и поднял руку, чтобы заблокировать удар. Сюрреаль извернулась, намереваясь обойти блок и вонзить лезвие между ребрами по самую рукоятку. Однако вместо этого кинжал ударился о поставленный мерзавцем щит, скользнул мимо и впился в дверь.

Прежде чем девушка успела вытащить оружие, Деймон схватил ее, грубо оттолкнул в центр комнаты. Вскрикнув от ярости, Сюрреаль снова бросилась на него. Он поймал ее руки и продолжал грубо толкать назад, пока колени не ударились о край узкой кровати и не подкосились. Она упала, а Деймон рухнул сверху.

Он тут же скатился с нее и вскочил на ноги:

– Достаточно.

Она тут же, извернувшись, спрыгнула с постели и обрушила на Садиста шквал ругательств во всю мощь своих легких, а затем снова бросилась на него.

Но он оттолкнул ее и яростно выругался:

– Проклятье, Сюрреаль, достаточно!

– Если ты думаешь, будто я раздвину перед тобой ноги, то советую поразмыслить хорошенько, Садист!

– Заткнись, Сюрреаль, – тихо, но напряженно произнес он.

Девушка почувствовала, как хижину окружают возведенные им щиты. Не только обычный Черный, но и замкнутый на его ауре. И это означало, что никто не услышит, что происходит внутри.

Он сделал глубокий вдох, провел пальцами по волосам.

– Что ж, – сухо произнес Сади. – Это маленькое представление должно убедить наших сучек, что здесь происходит нечто очень интересное.

Она собиралась с силами, намереваясь броситься снова – на сей раз нацелившись на его яйца. Но этот тон и эти слова до такой степени напомнили ей… Деймона…что она помедлила. И вспомнила предупреждение Карлы о друге, который должен стать врагом, чтобы остаться другом.

Деймон опасливо наблюдал за ней, затем осторожно приблизился:

– Дай мне взглянуть на твои запястья.

Сюрреаль послушно протянула руки, напряженно наблюдая за ним, и заметила ярость, вспыхнувшую в глазах, когда Деймон сорвал оковы и увидел стертую до мяса кожу под ними.

Девушка шумно выдохнула:

– Проклятье, Сади, что за игру ты затеял?!

– Очень грязную, – произнес он, призвав кожаный саквояж. Деймон порылся в нем, вытащил банку и вручил ее Сюрреаль. – Намажь запястья.

Она открыла банку, принюхалась. Мазь Целительницы. Пока Сюрреаль послушно наносила ее на руки, Деймон призвал другую коробку. Там в бумажных гнездах оказалось несколько комочков глины. Два из гнезд были пусты.

– У тебя по-прежнему с собой еда, которую ты принесла?

– Да. Мне не представилось возможности съесть хоть что-то, – едко отозвалась девушка.

– В таком случае советую перекусить сейчас, – произнес Деймон, продолжая копаться в кожаном саквояже. – Я бы дал тебе кое-что из собственных запасов, но большая часть досталась Мэриан.

По спине пробежал неприятный холодок, словно кто-то провел вдоль позвоночника куском льда. В голове странно зажужжало.

– Мэриан?

– Ты помнишь хижину, в которой мы остановились, прибыв в Хейлль?

– Да.

Еще бы ей не помнить! Она находилась всего в паре миль от лагеря. Именно там Деймон неожиданно превратился в Садиста. В одно мгновение он объяснял ей принцип смены караула и расстановки постовых, а в следующий миг она оказалась связанной, и Деймон ласково шептал ей на ухо, что следовало быть хорошей девочкой, не вылезать из-под Фалонара и не вставать у негона пути. Он напугал ее. Очень. И то, что это ему удалось, сейчас бесило Сюрреаль больше всего.

– Мог бы и сказать мне, сукин ты сын!

Деймон поднял глаза:

– А разве ты смогла бы сыграть столь же убедительно?

Сюрреаль взъерошилась, почувствовав себя оскорбленной.

– Ты чертовски прав. Но я смогла бы.

– Что ж, скоро представится возможность проверить это. Ты сказала, что хочешь помочь, Сюрреаль. Что можешь отвлечь их.

Да, она действительно обещала сделать это, однако была бы совершенно не против узнать заранее о том, что пора вживаться в роль.

– Ну и?..

– Ну, и теперь у тебя наконец появится шанс помочь. – Деймон приблизился к ней, держа в руках небольшую золотую петельку. – Слушай внимательно. Это создаст иллюзию, что ты сломана. – Он повесил петельку на одну из переплетенных цепочек в ее ожерелье, в которое был вставлен Серый Камень. – Никто не сумеет определить, что ты по-прежнему носишь Камни, если только ты не обратишься к их силе. Однако, если тебе действительно необходимо использовать их, не медли. А я пока попытаюсь найти способ разобраться с остальными.

– Повелитель поймет, что я не сломлена.

Деймон покачал головой, продолжая искать что-то в коробке.

– Нужно носить Камни темнее Черного, чтобы обнаружить и распознать это заклинание.

Темнее Черного?! Сади не смог бы создать такое заклинание. Что означало…

Мать-Ночь.

– Это, – продолжал Деймон, показывая девушке маленький хрустальный флакончик и тоже прикрепляя его к ожерелью, – убедит любого, кому вздумается проверить, что ты не просто способна понести, ты уже беременна. Целительница сумеет дать ответ через двадцать четыре часа, – добавил он, отвечая на невысказанный вопрос.

Приподняв ожерелье, Сюрреаль пригляделась к хрустальному флакону:

– Ты попросил Джанелль создать иллюзию, что я беременна от тебя?

Она увидела, как напряглось его лицо.

Да, он попросил об этом Джанелль. И это причинило ему боль.

Желая сменить тему, Сюрреаль указала на глиняные комочки:

– А это что такое?

– Сырые заклинания. Обработав их, можно создать тени.

Тени. Иллюзии, которые должны одурачить окружающих и заставить их поверить, что человек, представший перед ними, – настоящий.

– Мэриан и Деймонар, – слабо произнесла она, глядя на два пустых гнезда.

– Да, – резко отозвался он.

Сюрреаль зашипела на него.

– Значит, ты не поверил, что я, шлюха, смогу разыграть этих сучек, но при этом счел, что Люцивар справится с… – Она замолчала, потрясенная неожиданным осознанием. – Он ничего не знает, верно?

– Нет, – тихо произнес Деймон. – Он не знает.

Ноги ослабли так внезапно, что Сюрреаль осела на пол.

– Огни Ада, Мать-Ночь, и пусть Тьма будет милосердна.

– Знаю. – Деймон помедлил и неохотно произнес: – Мне необходимо потянуть время, Сюрреаль. Я должен дать ей достаточно времени и вместе с тем выбраться отсюда, прихватив остальных. Чтобы заставить Доротею и Гекату поверить, что Мэриан и Деймонар мертвы, в это должен был поверить Люцивар.

– Мать-Ночь… – пробормотала девушка, опустив голову на колени. – Но что можно купить такой ценой?

– Моей Королеве нужно время, чтобы спасти Кэйлеер.

– Вот дерьмо, Сади! – Сюрреаль подняла на него глаза. – Скажи мне еще кое-что. Даже зная, что это всего лишь иллюзия, как тебе удалось удержать содержимое желудка при себе?

Он с трудом сглотнул.

– Мне и не удалось.

– Ты спятил, – пробормотала она, поднимаясь на ноги.

– Я служу, – резко поправил он.

Иногда для мужчин одно нераздельно связано с другим.

– Хорошо, – наконец произнесла Сюрреаль, заправляя волосы за уши. – Что еще тебе от меня нужно?

Он заколебался, затем начал ходить вокруг да около.

– Это опасно.

– Деймон, – терпеливо произнесла она, – что нужно сделать? – Не получив ответа, она высказала наиболее вероятное предположение: – Ты хочешь, чтобы я послонялась по лагерю, хныча и постанывая, как женщина, которую зверски насиловали до тех пор, пока она не потеряла рассудок, и которая теперь в ужасе при одной мысли о том, что будет, если она потеряет ребенка. Верно?

– Да, – слабо подтвердил Деймон.

– А потом что?

– Мэриан и Деймонар ждут в хижине поодаль. Завтра ночью выскользни незаметно из лагеря, возьми их с собой и отправляйся в Цитадель. Не останавливайся по дороге, не пытайся укрыться где-то еще. Отправляйся прямиком в Цитадель. Вам придется ехать на Красном ветре. Темные будут нестабильными.

– Неста… Не важно, я не хочу знать об этом. – Сюрреаль тщательно обдумала все детали. Да, она сможет ему подыграть. Женщина, которую только что сломали – да еще так! – будет проводить много времени, прячась от посторонних глаз, поэтому будет вполне достаточно периодически попадаться на глаза кому-то. И тогда ее побег обнаружат не сразу.

Деймон потянулся за следующим комком глины.

– А это еще зачем? – настороженно спросила Сюрреаль.

– Разумеется, ты бы боролась до последнего, – произнес Деймон, не глядя на нее. – И выглядеть ты должна соответственно. После того как я создам иллюзию, можешь носить это с собой и…

– Нет, – прервала Сюрреаль, стаскивая куртку и начиная расстегивать рубашку. – Одними иллюзиями тут не обойдешься, по крайней мере если хочешь убедить Доротею и Гекату и предоставить Джанелль достаточно времени.

Его глаза неожиданно приобрели резкий желтый оттенок. Хищный и пугающий.

– Я уже отказался от очень многих своих принципов, Сюрреаль, но я не нарушу клятву верности.

– Я знаю, – спокойно отозвалась она, продолжая раздеваться. – Я не это имела в виду.

– О чем тогда ты говоришь?! – рявкнул Деймон, теряя терпение.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь приготовиться к неизбежному.

– Синяки должны быть настоящими.

4. Кэйлеер

Призвав миску, Ладвариан осторожно поставил ее на каменный пол пещеры и принялся наблюдать за тем, как арахнианская Королева бережно прикасается к маленьким пузырькам, наполненным кровью и воспоминаниями.

«Хорошо, – одобрительно произнесла паучиха. – Хорошие воспоминания. Сильные воспоминания. Такие же сильные, как у родства».

Ладвариан взглянул на миску, которая стояла перед огромной спутанной паутиной. В ней осталось еще много даров, преподнесенных родством. Ткачихе нельзя было спешить.

«Ты должен отдохнуть, – произнесла она, выбрав водную жемчужину из приношений людей и взмыв к нужной нити в паутине. – Все родство должно отдохнуть. Нужно быть сильными, когда придет время удерживать мечту во плоти».

«У тебя хватит времени, чтобы добавить эти воспоминания?» – с уважением спросил Ладвариан.

Ткачиха Сновидений долго молчала. Наконец… «Времени достаточно. Едва-едва».

5. Террилль

Стоны и хныканье были отнюдь не притворством.

«Но, Огни Ада, кто бы мог подумать, – размышляла Сюрреаль, бесцельно блуждая по лагерю, – что придется так долго убеждать Деймона, прежде чем он наконец приступит к делу!» Она понимала, что гнев, скрывавшийся за ударами и укусами, был вызван лишь тем, что ему пришлось прикоснуться к телу другой женщины в нескольких интимных местах. Но, дерьмо, не обязательно было так сильно кусать ее грудь!

С другой стороны, он оставлял метки очень осторожно, тщательно выбирая то или иное местечко. Судя по взглядам солдат, которым Сюрреаль попалась на глаза, синяки выглядели весьма впечатляюще, однако ни один не мешал движению. Если дойдет до боя, тело будет подчиняться превосходно.

Тяжелее всего было видеть ненависть в глазах Сэйтана. Она хотела бы объяснить все ему. О, как бы ей хотелось сказать хоть что-то, что угодно, лишь бы убрать это выражение из его взгляда. И возможно, девушке бы не удалось сдержаться, если бы в этот момент Деймон не проплыл мимо и не отпустил очередной едкий комментарий. После этого, на протяжении всего утра, Сюрреаль старательно избегала Повелителя и не осмеливалась подобраться к Люцивару.

Зато она позаботилась о том, чтобы Доротея увидела свою внучку. Сюрреаль даже почувствовала, как эта сука пытается ментальным импульсом проверить, действительно ли она сломлена и беременна. Очевидно, иллюзии выдержали испытание, поскольку Доротея ласково предложила ей прилечь и отдохнуть. Эта тварь едва слюнями не истекала при мысли о том, что ей доведется заполучить любого ребенка, отцом которого был Сади.

Что ж, она вернется, спрячется ненадолго, подождет до заката, а потом разыграет еще один акт, чтобы Геката тоже могла все разнюхать и убедиться в серьезности намерений Садиста. Затем останется лишь скользнуть мимо стражей, избегая постов и сигнальных столбов, прихватить с собой Мэриан и Деймонара и отправиться домой. Вот и все… Дерьмо.

Она не смотрела себе под ноги и обнаружила теперь, что глядит прямо в глаза Люцивару.

Он все утро наблюдал за ней, когда бы Сюрреаль ни появлялась в пределах видимости. Представление было хорошим и довольно убедительным, но кое-каких деталей все равно не хватало. Правда, вряд ли это заметит кто-то еще. О, Люцивар был уверен, что Доротея и Геката, как и большинство стражников, повидали очень много сломленных ведьм, однако он сильно сомневался, что хоть кто-то из них обращал внимание на этих женщин непосредственно после насилия. Эйрианец же неоднократно заботился о них. Он не мог предотвратить ломки, однако был способен оказать им возможную помощь. И у всех них была одна и та же общая черта: в первый день или два они мерзли. Кутались в шали, одеяла, держась как можно ближе к любому доступному источнику тепла.

Однако Сюрреаль бесцельно блуждала по лагерю, одетая только в рубашку, живописно разорванную так, чтобы открывать весьма впечатляющие отметины. И это заставило эйрианца задуматься об очень многом.

– Тебе следует надеть куртку, милая, – мягко произнес он.

– Куртку? – слабо переспросила та, пытаясь руками прикрыть дыры в одежде.

– Куртку. Тебе холодно.

– О нет, мне не…

–  Холодно.

Она вздрогнула, но не от холода, а от страха.

– Ты не обязана вынашивать ребенка этого ублюдка, – тихо произнес Люцивар. – Можешь прервать беременность. У сломленной ведьмы еще хватит на это сил. А как только ты окажешься неспособной к деторождению, ни у кого здесь не будет причин беспокоиться о том, где ты и что делаешь.

– Не могу, – перепугано прошептала Сюрреаль. – Не могу. Он будет страшно злиться на меня и… – Она покосилась на место, где умерли Мэриан и Деймонар.

Люцивар начал бояться, не ошибся ли он. Возможно, ее разум раздроблен настолько, что девушка попросту не замечает холода. Если это правда, тогда страх вполне ясен. Она боялась, что Садист сделает с ней то же самое, что он сотворил с Мэриан и Деймонаром.

Однако в глазах Сюрреаль, в первый миг уставившихся на него, он прочел не страх, а жаркое раздражение.

Кровь в его венах, превратившаяся в холодную слизь две ночи назад, когда он по доброй воле подполз к столбу, вновь согрела его пламенем.

– Сюрреаль…

Он увидел Деймона, появившегося на противоположной стороне очищенного пятачка голой земли, на мгновение раньше, чем Сюрреаль.

С довольно убедительным воплем девушка бросилась прочь.

Люцивар уставился на Деймона. Не подходя ближе, Садист тоже не сводил с него взгляда.

– Ты – ублюдок, – прошептал Люцивар.

Разумеется, Деймон не мог расслышать слов, но это не имело значения. Сади поймет, что было сказано.

Деймон отвернулся и направился прочь.

Люцивар откинулся на столб и закрыл глаза.

Если Сюрреаль не сломлена, если это всего лишь игра, значит, Мэриан и Деймонар…

Нужно было вспомнить сразу об этой отличительной черте Садиста. Люцивар лучше, чем кто бы то ни было, знал, каким мстительным и жестоким мог быть Деймон, – но Садист никогдане причинял вреда невинному, никогда не трогал детей.

Он напрасно ждал сигнала, определяющего начало игры, – она началась до того, как Деймон вошел в лагерь. Однако Люцивар знал, что хорошо исполнил свою роль – и продолжит это делать.

Потому что понимание и прощение – две очень разные вещи.

6. Террилль

Погруженный в полусон, навеянный болью, Сэйтан почувствовал, как его губ коснулся край чашки. Первый глоток он сделал рефлекторно, второй – из жадности. По мере того как вкус крови пробуждал к жизни, Черная сила, заключенная в ней, волной омыла тело, щедро делясь энергией.

«Держись, – прошептал низкий голос в его сознании. – Ты должен держаться. Пожалуйста».

Он услышал печаль и усталость в этом голосе. Он услышал мольбу сына, обращенную к отцу, и ответил на призыв. Будучи тем, кем он был, Сэйтан не мог поступить иначе. Поэтому он с трудом нашел путь из марева боли.

Открыв глаза, Повелитель увидел только угасающий день и невольно задумался, не приснилась ли ему мольба в голосе Деймона.

Однако вкус темной, богатой, свежей крови по-прежнему был силен.

Снова закрыв глаза, Сэйтан позволил своему сознанию продолжить блуждать.

Он стоял в огромной пещере где-то в недрах Эбенового Аскави. На полу была вырезана огромная паутина, все нити покрыты серебром. В центре, где встречались пределы, сиял многоцветный Камень размером с кулак, Камень, переливающийся великолепием и красками всех остальных. В конце каждой предельной линии находился такой же многоликий осколок размером с ноготь.

Он был в этом месте однажды, в ту ночь, когда пришлось связаться с Деймоном, чтобы заставить Джанелль вернуться в ее тело и исцелить его.

Но теперь в пещере было что-то еще.

Эта огромная серебряная сеть была связана с тремя массивными, соединенными друг с другом спутанными паутинами, которые поднимались приблизительно в футе от пола и были в два раза выше его самого. В центре каждой находился Эбеновый Камень.

Перед паутинами стояла Ведьма в платье из черного паучьего шелка со скипетром в руках, в который были заключены два Эбеновых Камня и витой рог, последний дар Кэтиена, убитого пять лет назад.

Позади паутин – дюжины мертвых демонов. Один из них приблизился к сетям, улыбнулся и исчез. В тот миг, как поблек образ человека, в центральной паутине зажглась яркая звездочка цвета Камня, который он носил.

Озадаченный, Сэйтан подошел ближе, чтобы получше изучить спутанные сети.

Первая вызвала глубокое отвращение. Нити казались распухшими, плесневыми – отмеченными порчей. В конце каждого предела этой сети мерцал осколок Эбенового Камня.

Средняя была прекрасна – заполненная тысячами ярких маленьких разноцветных звезд и сияющими Черными и Эбеновыми камешками.

Последняя – совсем несложной, совершенной в своей неповторимой симметрии, сплетенная из Серых, Эбеново-серых и Черных нитей. На ней тоже брызгами горели небольшие Черные и Эбеновые Камни, бережно поставленные так, чтобы образовать спираль.

Повелитель взглянул на Ведьму, однако та была полностью погружена в свое занятие, поэтому он встал так, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим.

Он увидел Чара, лидера килдру дьятэ. Мальчик подошел к паутинам, ухмыльнулся Повелителю, помахал на прощание и исчез, чтобы стать новой яркой звездой.

Тишьян сначала подошла к нему и нежно поцеловала в щеку.

– Я горжусь тем, что знала тебя, Повелитель. – С этими словами она отошла к паутине и исчезла.

Сэйтан смотрел на нее, и его стало одолевать смутное беспокойство, каким-то образом связанное со структурой этих сетей. Однако прежде, чем Повелитель успел понять, в чем дело, к нему подошел Дужэй, художник, некогда дававший ковену уроки живописи.

– Благодарю вас, Повелитель, – произнес человек, чье грозное обличье совершенно не сочеталось с его призванием. – Благодарю вас за то, что позволили мне познакомиться с дамами. Все портреты, которые я написал с них, сейчас висят в Зале в Кэйлеере. Это мой прощальный подарок вам.

– Спасибо, Дужэй, – отозвался Сэйтан, немало озадаченный происходящим.

Когда художник отошел, его место тут же занял Протвар.

– Это поле битвы иного рода, но нас ждет добрая схватка. Береги несносную девчонку, дядя Сэйтан, – произнес эйрианец и крепко обнял Повелителя.

Следующей была Кассандра. Кассандра, которую он не видел с той самой первой вечеринки, когда они все познакомились с ковеном и мальчиками.

Она печально улыбнулась Сэйтану и провела рукой по его щеке.

– Мне жаль, что я не была тебе лучшим другом. Пусть Тьма заключит тебя в свои объятия, Сэйтан. – Женщина поцеловала его.

Когда она исчезла, в центре паутины засияла великолепная Черная звезда.

– Мефис… – произнес Повелитель, когда к нему подошел старший сын. – Мефис, что…

Но тот лишь улыбнулся и обнял Повелителя.

– Я с гордостью называл тебя своим отцом. Я знал тебя как человека, и это честь для меня. Не думаю, что говорил тебе раньше. Я хотел, чтобы ты узнал об этом. Прощай, отец. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Мефис, – произнес он, крепко стискивая сына в объятиях и чувствуя, как в душе волной поднимается горе.

Когда и Мефис угас, вспыхнув звездой в паутине, единственным оставшимся мертвым, демоном был Андульвар.

– Андульвар, что происходит?

– И Кровь будет петь Крови, – отозвался тот. – Подобное подобному. – Он взглянул на паутины. – Она нашла способ отделить запятнанных порчей от тех, кто по-прежнему чтит законы Крови. Но ей была нужна помощь, чтобы сохранить тех, кто следует старым путям, чтобы их не смело прочь вместе с остальными, когда на наш мир обрушится ее сила. Это и сделают мертвые демоны – наша мощь послужит якорем для живых. Мы сгорим, оберегая других, но, как сказал Протвар, это будет добрая схватка. – Андульвар улыбнулся старому другу. – Береги себя, Са-Дьябло. И заботься о своих щенках. Об обоих. Помни только, что в зеркале – твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть поглубже, чтобы увидеть правду. – Андульвар крепко обнял его. – Никто не мог бы мечтать о лучшем друге или лучшем Брате. Держись. Борись. Твоя ноша тяжелее, но сыновья помогут нести ее.

Андульвар прошел к паутинам. Он расправил темные кожистые крылья, поднял руки… и исчез.

Сэйтан с трудом смаргивал слезы, когда к нему подошла Джанелль. Он крепко обнял дочь своей души.

– Ведьмочка…

Она только покачала головой, поцеловала его и улыбнулась. Но ее глаза наполнились слезами.

– Спасибо, что был моим отцом. Это было славное время, Сэйтан. – Она склонилась к нему и шепнула на ухо: – Позаботься о Деймоне. Пожалуйста. Ты будешь очень нужен ему.

Она не зажглась звездой в паутине. Просто исчезла.

Вытирая слезы тыльной стороной ладони, Повелитель приблизился к паутинам и внимательно посмотрел на них.

Первая сеть, заплесневевшая и грязная, представляла собой Кровь, запятнанную Доротеей и Гекатой. Вторая, покрытая множеством звезд-Камней, была Кровью, по-прежнему чтившей свои обычаи. Третьей, со спиралью, была Ведьма.

Продолжая изучать паутины, Сэйтан начал качать головой. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее.

– Нет-нет-нет, ведьмочка! – забормотал он. – Нельзя связывать их вот так. Если ты обрушишь всю свою силу, выпустишь ее на свободу…

Она пройдет через большой Эбеновый Камень в центре первой паутины, промчится по всем ее нитям, сметая сознания, движущиеся вдоль них, затем разрушит все Эбеновые осколки, столкнувшись с малой толикой подобного себе, и взорвется, поглотив всех, кто затеряется в шторме. Затем она перейдет на следующую сеть, едва сбавив напор.

Средняя паутина, покрытая тысячами бусинок силы, окажет достойное сопротивление силе, прокатывающейся по ней. Мертвые демоны, став щитом и якорем для живущих, поглотят часть этой силы, которая промчится по ним, но даже этих тысяч будет недостаточно. И тогда ничем не сдерживаемая сила обрушится на третью паутину, и…

Она пламенем промчится по этой идеальной, гармоничной симметрии, выжжет нити, разобьет каждый камешек, скатываясь по спирали. И как только последний маленький Камень разлетится на куски, остаточная сила направится…

– НЕТ, ведьмочка! – закричал он, вертясь в разные стороны в поисках своей дочери. – Нет! Отдача будет слишком сильна, тебя попросту разорвет на части! Джанелль!

Не найдя никого, Сэйтан снова повернулся к паутинам. Возможно, если он каким-то образом вплетет себя в сеть Ведьмы, вытянет всю силу до капли из своих Красного и Черного Камней… Возможно, он сумеет защитить ее и дать шанс выжить, когда остатки разрушительной, страшной силы вернутся к своей хозяйке…

Он сделал шаг вперед…

…и все исчезло.

Сэйтан открыл глаза. Сумерки. Почти ночь.

Сон? Просто сон? Нет. Он слишком долго был Черной Вдовой, чтобы не знать разницы между сном и видением. Однако оно уже угасло. Он уже не мог сообразить, что именно увидел, зная твердо одно: в этом видении было нечто, что необходимо вспомнить как можно скорее.

Только сейчас Сэйтан заметил, что Деймон стоит в нескольких футах, наблюдая за ним с путающей напряженностью.

«Помни только, что в твоем зеркале – твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть глубже, чтобы увидеть правду».

Слова Андульвара. Предупреждение.

Глазами, затуманенными пеленой слез, Повелитель взглянул в глубины своего зеркала, на своего истинного наследника. И увидел.

По-прежнему наблюдая за отцом, Деймон медленно засунул руку в карман брюк, затем вытащил ее, сжимая что-то в кулаке. Раскрыв пальцы, он повернул ладонь.

Маленькие цветные чешуйки, вроде тех, которые женщины пришивают к платьям, чтобы от них отражался свет, переливаясь, посыпались на землю.

Сэйтан уставился на них.

От этого зрелища стыла кровь, хотя он сам не знал почему.

Вновь подняв глаза на Деймона… Повелитель практически услышал наяву невысказанную мольбу подумать, узнать, вспомнить. Но его разум по-прежнему был захвачен видением, которое стало странно расплывчатым и смутным.

Деймон отошел.

Сэйтан закрыл глаза. Чешуйки и паутины. Если он отыщет связь, то найдет и все ответы.

7. Террилль

Сюрреаль выругалась про себя, глядя на сторожевые столбы. Должен же существовать какой-то фокус, способ пробраться мимо них незамеченной. Огни Ада, Деймон ведь вошел в лагерь, не обеспокоив ровным счетом ни одного охранника! Однако в тот момент Сюрреаль была слишком поражена неожиданным превращением его в Садиста и не обратила внимания на его действия. И Мэриан, и Деймонара он вытащил из лагеря тихо, так что никто и не заподозрил подвоха…

Может, все не так уж и сложно и нужно всего-навсего перепрыгнуть через кристаллы, чтобы связь между ними не нарушилась? Нет, это она бы точно запомнила.