Текст книги "Королева Тьмы"

Автор книги: Энн Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

– А кто, по его мнению, искусен? – уточнила Сюрреаль.

Мэриан больше не улыбалась.

– Тот, кто способен сломать кость девять раз из десяти.

Сюрреаль уставилась на нее, потеряв дар речи, а потом принялась лихорадочно думать. Она сама была замечательной наемной убийцей. Насколько же, под умелым руководством Люцивара, можно взрастить и отточить ее навыки?

Когда они добрались до тренировочного круга, Вильгельмина приостановилась, не решаясь приблизиться. Тогда Сюрреаль пихнула ее вперед, и та случайно локтем врезала одному эйрианскому воину под ребра. Тот зарычал на нее за резкий тычок, девушка зарычала в ответ, приятно удивившись тому, что он подвинулся.

Сюрреаль огляделась, увидела Деймона и почувствовала, как спирает дыхание. Он казался вполне спокойным, стоя неподалеку с чашкой кофе в руке, однако на его лице вновь было то застывшее выражение, которое она запомнила еще по путешествию в Экипаже. Разумеется, все было не так плохо теперь, как тогда, но ничего хорошего проявившиеся на его лице чувства не предвещали.

Люцивар начал говорить, и она на время отвлеклась от переживаний о Деймоне.

– Есть свои причины тому, что эйрианские мужчины становятся воинами, – произнес Люцивар, окидывая взглядом женщин и медленно идя вдоль линии. – Мы крупнее, сильнее и обладаем способностью пойти на убийство. У вас другие особенности и навыки. По большей части, это разделение прекрасно работает и всех устраивает. Однако нет никаких причин, по которым вы должны оставаться неспособными защитить себя. И прежде чем вы начнете ныть о том, что слабая женщина не способна справиться оружием, я напомню, что большинство из вас с легкостью орудует кухонными ножами, отдельные из которых по размеру ничуть не меньше охотничьих. Они просто выглядят по-другому. А некоторые из вас, возможно, захотят уклониться от занятий под тем предлогом, что, сколько бы женщина ни знала об оружии и как бы хорошо она им ни владела, ей не справиться с мужчиной. Так? – Бросив взгляд на второй тренировочный круг, он взревел: – КОШКА! Иди сюда!

Гадая, зачем ему здесь еще и животное, Сюрреаль рассеянно бросила взгляд на второй круг. Она шумно, с присвистом выдохнула, когда женщина, беседующая с Карлой, Морганой и Габриэль, обернулась.

– Джанелль, – прошептала потрясенная Сюрреаль.

Она вновь обратила обеспокоенный взгляд на Деймона.

Он вовсе не казался потрясенным от присутствия Джанелль. Возможно, им уже предоставилась возможность поговорить. А может быть, даже… Нет, еще слишком рано думать о таких «может быть».

Остальные женщины тоже подошли к тренировочному кругу. Джанелль двигалась медленнее, не сводя хищного взгляда с Люцивара и вращая посохом с бешеной скоростью и с такой силой, что вполне могла ужалить им воздух.

Эйрианец шагнул в середину круга, не сводя взгляда со своей противницы.

– Иди-ка поиграй со мной, Кошка, – произнес он, одарив ее надменной ухмылкой.

Джанелль зарычала и начала кружить вокруг него.

– Халлевар, – произнес Люцивар, включаясь в начинающийся поединок. – Засеки время!

Сюрреаль почувствовала, как напрягся стоявший рядом с ней Фалонар.

– Сколько времени должно пройти? – спросила она и подтолкнула его локтем, не услышав ответа сразу.

– Десять минут, – мрачно отозвался Фалонар. – Он задолго до истечения срока положит ее на обе лопатки.

Сюрреаль бросила быстрый взгляд на Деймона, начиная покрываться холодным потом. Если этим все закончится, что сделает Сади? Найти ответ не так уж сложно. Вопрос в другом: смогут ли они все сделать хоть что-то, чтобы помешать ему разорвать Люцивара на кусочки?

Первый удар палок друг о друга едва не заставил ее сердце выпрыгнуть из груди. После этого Сюрреаль не могла уже думать ни о чем, кроме захватывающего, дикого танца, который вели Джанелль и Люцивар.

Секунды перетекли в минуты.

– Мать-Ночь, – потрясенно прошептал Фалонар. – Она действительно заставляет его выкладываться по полной.

Грудь Люцивара заблестела от пота. Сюрреаль слышала его глубокое, хриплое дыхание. Выступившие на ее собственной коже ледяные капли начали неприятно холодить, когда девушка заметила дикий, хищный взгляд Джанелль.

Она не знала, сколько прошло времени, когда, после полудюжины резких, быстрых, как молния, движений, соперница Люцивара на мгновение утратила равновесие. Тот подал назад ровно настолько, чтобы дать ей вновь твердо стать на ноги, а затем снова атаковал.

– Он мог сбить ее с ног в ту же секунду и закончить схватку, – тихо произнес Фалонар.

– Он хочет заставить ее поработать как следует, а не разозлить настолько, чтобы Джанелль всерьез попыталась достать его, – точно так же тихо отозвался Шаости, бесшумно вставший за спиной Сюрреаль.

Наконец Халлевар крикнул:

– ВРЕМЯ!

Люцивар и Джанелль, не обратив на него внимания, продолжали кружить, делать ложные выпады, наносить удары.

– БУДЬТЕ ВЫ ОБА ПРОКЛЯТЫ, Я СКАЗАЛ – ВРЕМЯ!!!

Они отпрянули друг от друга, синхронно попятились.

Халлевар вошел в круг и забрал у Люцивара посох. Затем перевел взгляд на Джанелль, колеблясь, и, когда тяжело дышащий Верховный Князь Эбенового Риха покачал головой, отступил.

– Брось, Кошка, – кое-как прохрипел Люцивар, двинувшись к ней. – Нам необходимо немного походить, чтобы остыть как следует.

Она резким движением вздернула голову и встала в боевую позицию.

Эйрианец только поднял руки, продолжая двигаться назад.

Наконец дикий, хищный взгляд Джанелль стал гаснуть, сменившись осмысленным выражением.

– Воды.

– Сначала пройдись, – произнес он, забирая из разжавшихся ее рук посох.

– Заноза, – вполсилы проворчала она, однако последовала за ним.

– Если будешь паинькой, можешь даже сразу позавтракать, – пообещал Люцивар, вручив посох Фалонару.

Он принял из рук Аарона пару полотенец, одно набросил на шею Джанелль, а вторым начал энергично растираться.

Оглядевшись, Сюрреаль заметила, что Кхардеен все это время тоже стоял в толпе, бдительный и готовый в любую секунду сорваться с места. И вздохнула с облегчением, увидев, что Сэйтан тихо разговаривает с Деймоном.

Повернувшись к Фалонару, она небрежно коснулась кончиками пальцев эйрианского боевого посоха.

– Как считаешь, у меня получится хоть наполовину так же хорошо управляться с этой штукой?

Она ожидала пренебрежительного замечания, однако, не услышав ответа, подняла глаза и осознала, что все это время эйрианец пристально рассматривал ее.

– Если твои достижения хоть вполовину сравняются с ее умением, ты сможешь победить любого мужчину, за исключением эйрианского воина, – медленно отозвался Фалонар. – Но может, сумеешь справиться и с большей частью последних. – Наконец он перевел взгляд на Мэриан: – Вы в порядке, Леди?

Женщина неровно вздохнула:

– Все хорошо, благодарю вас, Князь Фалонар. Просто… иногда, когда они дерутся всерьез…

Фалонар поклонился ровно настолько, чтобы проявить уважение, и направился к Халлевару.

– С тобой точно все в порядке? – негромко спросила Сюрреаль, оттащив Мэриан подальше от собравшихся.

Улыбка женщины показалась ей вымученной.

– Люцивар всегда напряжен после ярмарки услужения, к тому же он волнуется за Деймона.

Оглянувшись, Сюрреаль увидела, что Деймон направляется к Залу в компании Повелителя. Что ж, одним поводом для беспокойства меньше, пусть и на короткое время.

А еще она заметила, как Джанелль поглядывала на Сади, пока Люцивар раскладывал еду по тарелкам. Сюрреаль не смогла сдержать улыбки.

– Обычно я могу помочь ему сбросить напряжение, – продолжила Мэриан.

Это двусмысленное замечание, заставившее женщину покраснеть, без лишних слов пояснило, каким именно способом эйрианка помогала мужу расслабиться. Нужна немалая храбрость, чтобы отважиться лечь в постель с мужчиной вроде Люцивара, когда он взвинчен почти до предела.

– Однако поскольку в этот раз такой возможности нет…

Ну уж нет, подумала Сюрреаль, когда Мэриан с любопытством посмотрела на нее. Если уж Люцивар никогда не упоминал об альтернативе полового акта, она не собирается предоставлять его жене подобные сведения…

Выждав еще мгновение, эйрианка сдалась и пожала плечами.

– Обычно, если Джанелль может составить ему компанию на тренировках, они работают до тех пор, пока напряжение не выходит из него вместе с потом. Но сегодня утром… Из-за того, что родственнички Джанелль явились сюда, она тоже на грани срыва.

– Да уж, встреча с ее семьей – явно не повод для радости.

Мэриан напряглась:

– Ее семья живет здесь?

– Да, – согласилась Сюрреаль после короткой паузы. – Думаю, это так.

2. Кэйлеер

Вильгельмина молча шла рядом с Люциваром, сопровождавшим ее до комнаты. Ей почему-то хотелось, чтобы он обнял ее за плечи. Может, тогда она наконец перестанет дрожать. Может, она наконец перестанет испытывать леденящий страх.

Это было странно. Всего несколько часов назад он приводил ее в ужас, особенно после того, как они с Джанелль набросились друг на друга, с бешеной скоростью махая палками в воздухе.

После их красочного поединка Вильгельмина попыталась улизнуть в Зал, прежде чем кто-то обратит на нее внимание, поскольку была совершенно уверена, что ее сердце не выдержит и разорвется в груди, если хоть один из эйрианских воинов зарычит на нее при первой же ошибке. Однако Люцивар заметил ее попытку к бегству. Он схватил ее за тунику и силком потащил к тренировочному кругу.

И он был добр. Пока эйрианские мужчины работали с женщинами, а Мэриан и другие представительницы ковена демонстрировали движения, он работал с ней и другой девушкой, Джиллиан. Не спеша, не проявляя нетерпения, уверенно, но в то же время мягко исправляя ту или иную позицию или замах, говоря ровным, спокойным голосом.

Вильгельмина не ожидала от него подобного снисхождения. И уж тем более не думала, что Люцивар останется с ней, когда пришла пора отправляться на встречу с Александрой, Леланд и Филипом.

Нужно было отказаться, когда Повелитель сообщил, что ее родные здесь и хотят ее видеть. Однако она чувствовала, что обязана пойти им навстречу, раз уж Королева с семьей проделали такой долгий путь.

Они разозлились, когда Люцивар выставил из комнаты Королев Провинций и их эскортов, а сам наотрез отказался уходить. Правда, он вышел на балкон, но никто не забывал о его присутствии.

Вильгельмина готова была поклясться, что они все почувствовали себя оскорбленными в то время, как она сама едва не упала в обморок от облегчения. Впрочем, мать и бабушка действительно были рады ее видеть. Они все по очереди заключили ее в объятия, осыпав комплиментами, сказав, какой она стала хорошенькой и как они все волновались и скучали по ней.

А потом Александра заявила, что беспокоиться не о чем. Они обязательно найдут способ разорвать контракт и вытащить ее из этого места, подальше от этих людей. Вильгельмина пыталась объяснить, что она намерена выполнить все условия контракта, что Повелитель и Князь Яслана вовсе не чудовища, которыми пытается их выставить Александра.

Но никто не стал слушать, как и много лет назад, когда ее отец, Роберт Бенедикт, попытался взять свою дочь силой после того, как Джанелль исчезла, – прошло всего несколько месяцев с того дня, как у него впервые появились симптомы странной болезни, которая в конечном итоге убила его. Вильгельмина сбежала из дома, потому что боялась, что однажды никто не услышит ее криков или же не обратит на них внимания, потому что она превращалась в их глазах в «трудного ребенка», совсем как Джанелль.

Они не стали слушать ее. Потому что были всегда уверены в собственной правоте, в том, что прекрасно знают, что лучше для других. Даже Филип. Он все время твердил, что теперь все будет замечательно, что Роберт мертв, поэтому дома не появится больше никаких проблем. Но этого не могло быть, ничто не было бы замечательно, потому что теперь родные считали, что она не в себе, это читалось в их взглядах. Все ее намерения или желания будут окрашиваться их убеждением в нестабильности нервной особы. И только привязанность к Филипу и осознание того, что ему будет больно услышать об этом, помешали Вильгельмине сказать, что ей очень хочется остаться здесь.

Страх, что родные могут, невзирая ни на что, увезти ее отсюда после стольких усилий, приложенных, чтобы попасть в Кэйлеер, довел ее до того, что девушка вскочила с диванчика и завопила:

– Нет! Я не хочу!

Люцивар моментально оказался в комнате и увел ее быстрее, чем остальные успели хотя бы пошевелиться.

Она никак не могла унять дрожь, и страх продолжал глодать ее душу.

Наконец рука Люцивара опустилась на плечо девушки, вынуждая ее остановиться. В следующий миг он призвал маленькую серебряную фляжку. Заставив колпачок исчезнуть, эйрианец положил одну руку на затылок девушки, а второй прижал горлышко к ее губам.

– Если и дальше будешь так трястись, то непременно что-нибудь сломаешь, – с явным раздражением произнес Люцивар. – Сделай один глоток. Это поможет тебе прийти в себя.

– Мне не нужно успокоительное, – поспешно отозвалась Вильгельмина, чувствуя, как в душе волной поднимается отчаяние. – Со мной все в полном порядке.

– Разумеется, если не учитывать, что ты перепутана почти до смерти и это явно не идет тебе на пользу. – Люцивар пристально взглянул на девушку. – Это не успокоительное, Вильгельмина, – тихо произнес он. – Это домашняя настойка Кхари. Эффект от нее просто поразительный. Настойка поможет тебе согреться и захмелеть, а заодно не даст рассыпаться на кусочки. Так что зажми нос и пей.

Нос Вильгельмина зажимать не стала. И действительно решилась сделать глоток неизвестной жидкости.

Золото.

Напиток прокатился по языку соком спелых слив и теплом летнего солнца, расплавленным золотом свернулся на мгновение в желудке, а затем стремительно потек по венам вместе с кровью.

Когда Люцивар снова предложил ей фляжку, Вильгельмина с благодарностью отпила еще немного. Потрясающее, поразительное тепло расплавило ее страх и действительно заставило согреться изнутри. Если она сделает еще хоть один глоток, то сможет даже почувствовать себя храброй – отчаянно, пьяняще храброй.

Но Люцивар и не подумал снова поднести фляжку к ее губам. Вильгельмина не заметила, как и когда он опустил ее, но теперь в одной руке эйрианца был сосуд с восхитительным напитком, а в другой – крышечка. Он собирался лишить ее этого восхитительного тепла!

Вильгельмина выхватила у него из рук фляжку, промчалась по коридору и, завернув за угол, судорожно сделала еще несколько глотков, прежде чем догнавший ее Люцивар не забрал фляжку.

Девушка прислонилась к стене и счастливо улыбнулась ему, с удовольствием наблюдая за настороженно попятившимся от нее эйрианцем.

Люцивар запоздало принюхался к горлышку фляжки, сделал маленький глоток и сказал:

– Дерьмо.

– Было бы очень некрасиво наложить кучу в коридоре, – наставительно заметила Вильгельмина.

Люцивар, тихо ругаясь, завинтил крышку и заставил фляжку исчезнуть, но в его голосе отчетливо слышался смех.

– Идем, юная ведьма. Нужно устроить тебя поудобнее, пока ты еще держишься на ногах.

Вильгельмина отважно направилась к нему, намереваясь доказать, что ее ноги в полном порядке, однако пол внезапно стал настолько неровным, что она споткнулась и врезалась в Люцивара.

– Я очень храбрая, – заявила девушка, припав к широкой груди эйрианца.

– Ты очень пьяная, – поправил тот.

– Мм… Нет! – Тут Вильгельмина вспомнила об очень важном деле, которое и привело ее сюда. О самом важном деле. – Я хочу увидеть свою сестру. – Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, она изо всех сил стукнула кулачком по своей твердой опоре, а затем широко открытыми глазами уставилась на отбитую руку. – Больно!

– Значит, у нас будут одинаковые синяки, – сухо констатировал Люцивар.

– Ладно.

Недовольно бормоча что-то себе под нос, Люцивар вел повисшую на нем девушку по коридорам.

Ей было так хорошо, что хотелось петь, но все песни, которые она знала, были такими… правильными.

– А ты знаешь какие-нибудь неприличные песни?

– Мать-Ночь, – пробурчал он в ответ.

– Я такую не слышала… И как она идет?

– Вот этим коридором, – произнес Люцивар, поворачивая вместе с Вильгельминой за угол.

Но тут она сбежала от него и помчалась прочь по коридору, бестолково махая руками.

– Я умею лета-а-ать!

Снова поймав девушку, Люцивар для верности обнял ее за талию, постучал в ближайшую дверь и ввалился внутрь, волоча на себе Вильгельмину.

– Кошка!

На глазах девушки выступили слезы, когда из смежной комнаты вышла Джанелль. Теплая приветственная улыбка сказала ей все, что она хотела узнать.

Вывернувшись из рук Люцивара, она, спотыкаясь, прошла пару шагов и крепко обняла Джанелль.

– Я скучала по тебе, – искренне произнесла Вильгельмина, смеясь и плача одновременно. – Мне так тебя не хватало!.. Прости, что я не была храбрее. Ты ведь моя младшая сестра, я должна была заботиться о тебе. Но это ты всегда заботилась обо мне. – Она отстранилась, чтобы посмотреть на сестру, не отпуская, впрочем, ее плечи, дабы не потерять равновесия. – Какая ты красивая!

– А ты совершенно пьяна. – Сапфировые глаза окинули Люцивара пристальным взглядом. – Что ты с ней сделал?

– Ее нервы были натянуты до предела после встречи с твоими родственничками. Честно говоря, я боялся, что она не выдержит. И я попросил у Кхари фляжку самого крепкого пойла, потому что искренне верил: больше глотка она не выпьет. – Люцивар содрогнулся. – Она выхлебала половину фляжки, в которой оказалась не одна из домашних настоек Кхари, а та дьявольская смесь, которую ты сотворила.

Глаза Джанелль изумленно расширились.

– Ты позволил ей угоститься «гробокопателем»?!

– Нет-нет-нет, – сказала Вильгельмина, качая головой. – Нельзя угощаться гробокопателем, если, конечно, до этого он не примет ванну.

Девушка безмятежно улыбнулась, когда Люцивар и Джанелль беспомощно уставились на нее.

– Мать-Ночь, – пробормотал эйрианец.

– А ты знаешь эту песню? – с интересом спросила Вильгельмина сестру.

– Что ты ела на завтрак? – требовательно спросила Джанелль.

– Воду. Я слишком сильно нервничала, чтобы нормально поесть. Но теперь я больше ничего не боюсь. Я храбрая и непобедимая!

Люцивар крепко взял ее за руку.

– Почему бы тебе не присесть на диванчик?

Она направилась к противоположному концу комнаты – по более или менее ровной траектории. Когда Люцивар начал помогать ей обойти стол, Вильгельмина резко остановилась.

– Я могу пройти сквозь стол, – гордо заявила она. – Я хорошо занималась Ремеслом. Я хочу показать Джанелль, что теперь могу делать.

– Хочешь сделать нечто действительно сложное и требующее большого самообладания? – спросил Люцивар. – Тогда давай обойдемстол. В данный момент это произведет большее впечатление.

– Ладно.

Обойти стол действительно было очень нелегко, особенно если учесть, что она постоянно спотыкалась о ноги Люцивара. Наконец оказавшись рядом с диваном, Вильгельмина счастливо плюхнулась на него. Рядом пристроилась Джанелль.

– Я причесала Деджаала, и теперь я ему нравлюсь. Как ты думаешь, если я причешу Люцивара, ему я тоже понравлюсь?

– Он непременно пообещал бы постараться испытывать к тебе симпатию, если бы ты перестала наступать ему на ноги, – прорычал Люцивар.

– Причесывать Люцивара – работа Мэриан, – серьезно произнесла Джанелль.

– Ну ладно.

– Давайте-ка я велю прислать сюда кофе и тосты, – предложил Люцивар.

Вильгельмина взглядом проводила выходящего эйрианца.

– Знаешь, я думала, что он страшный. А оказалось, что он просто очень большой.

– Ага. Может, тебе ненадолго прилечь?

Вильгельмина беспрекословно послушалась. Когда сестра заботливо подоткнула ей одеяло, девушка произнесла:

– Все утверждали, что ты умерла, но когда они поднимали эту тему со мной, то всегда говорили, что мы «потеряли» тебя. Но я всегда знала, что ты не потерялась, потому что ты сказала мне, где тебя искать. Как ты могла потеряться, если сама прекрасно знала, где ты находишься?

Вильгельмина настойчиво заглянула в сапфировые глаза сестры. Разум, скрывавшийся за ними, был слишком властным и обширным. Но она больше этого не боялась.

– Ты всегда знала, где ты. Верно?

– Да, – мягко произнесла Джанелль. – Я всегда знала это.

3. Кэйлеер

Александра помедлила, сделала глубокий вдох и открыла дверь без стука.

Золотоволосая женщина растирала травы пестиком в ступке и даже не обернулась, не продемонстрировав, что узнала о приходе посетительницы. Большая миска парила над рабочим столом, подогреваемая тремя язычками колдовского огня. Ложка лениво помешивала содержимое.

Александра подождала. Через минуту она напряженно произнесла:

– Не могла бы ты перестать возиться с этим на минутку, чтобы поздороваться со своей бабушкой? В конце концов, прошло тринадцать лет с тех пор, как я в последний раз видела тебя.

– Минута или две ничего не изменит в приветствии, которое ждало тринадцать лет, – отозвалась Джанелль, высыпая стертые в порошок травы в побулькивающую в миске жидкость. – Зато этот же период существенно изменит действенность этого тоника – и не в лучшую сторону. – Она полуобернулась, обожгла Александру пронзительным взглядом, а затем вновь устремила взор на отвар.

Александра стиснула зубы, вспомнив, почему ей всегда было так трудно иметь дело с этой своей внучкой. Даже будучи совсем еще ребенком, Джанелль демонстрировала свое превосходство, намекая, что у нее нет никаких причин проявлять уважение к старшим или склоняться перед Королевой.

Почему? – впервые задумалась Александра. Она всегда полагала, как и все остальные, что подобные выходки были попытками компенсировать отсутствие Камней, данных по Праву рождения, каким-то образом возместить свою ущербность по сравнению с остальными ведьмами в семье. Но возможно, они были результатом чьего-то тонкого воздействия, кого-то вроде Повелителя, нашептывавшего сладостную ложь в уши ребенка, пока девочка наконец не поверила, что стоит выше всех остальных.

Александра покачала головой. Было сложно поверить, что ребенок, неспособный справиться с простейшим Ремеслом, мог вырасти и превратиться в некую ужасающую угрозу для Королевства Террилль, как теперь утверждала Доротея. Если это было правдой, то где же эта сила? Даже сейчас, пытаясь ощутить возможную силу Джанелль, Александра почувствовала лишь слабое, приглушенное дуновение… как всегда. Отдаленное присутствие, как в случае с любой женщиной Крови, обладавшей слишком малой ментальной силой, чтобы носить Камни.

Что означало: Джанелль была лишь пешкой в сложной, запутанной игре. Повелитель – или, возможно, таинственная Королева, правившая этим двором, – нуждался в фишке, за которой можно спрятаться.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Александра.

– Варю тоник для одного маленького мальчика, который заболел, – отозвалась Джанелль, плеснув темной жидкости в отвар.

– Разве этим не должна заниматься Целительница?

Огни Ада, неужели они действительно позволили ей готовить лекарства для людей?!

– Я и есть Целительница, – едко произнесла Джанелль. – А еще я Черная Вдова и Королева.

«Ну конечно». Усилием воли проглотив вертевшийся на языке ядовитый ответ, Александра решила сохранять спокойствие. Каким-то образом она должна вновь привязать к себе младшую внучку; нельзя забывать о том, что девочка пережила очень страшные вещи.

Наконец тоник был готов, и Джанелль обернулась.

Глядя в эти глубокие сапфировые глаза, Александра забыла о том, что собиралась оставаться спокойной и создать новую связь между собой и девушкой. Потрясенная… чем-то, смотревшим на нее из глубины этих глаз, она попыталась нащупать подходящее объяснение.

И женщина нашла его, и ей захотелось заплакать.

Джанелль была безумна. Полностью, совершенно, безнадежно безумна. А монстр, правивший этим местом, направлял ее безумие в определенное русло по каким-то собственным извращенным причинам. Он позволил Джанелль поверить, будто она Целительница, Черная Вдова и Королева. Он, наверное, даже позволит ей напоить этим тоником маленького мальчика, не особенно беспокоясь о том, что ее «отвар» сделает с невинным ребенком.

– Зачем ты приехала сюда, Александра?

Королева Шэйллота поежилась, услышав звуки полуночного, темного, властного голоса, но заставила себя встряхнуться. В конце концов у девочки с ранних лет проявлялась склонность к подобным театральным эффектам.

– Я пришла, чтобы забрать домой тебя и Вильгельмину.

– Зачем? На протяжении тринадцати лет ты считала, что я мертва. Поскольку это было гораздо удобнее, нежели жить со мной под одной крышей, почему ты просто не продолжила притворяться, что я мертва?

– Мы не притворялись! – с жаром возразила Александра. Слова Джанелль больно жалили, потому что были правдой. Им всем действительно было намного легче оплакивать погибшего ребенка, нежели иметь дело со сложной, странной девочкой. Но этого Александра никогда не признает. – Мы на самом деле думали, что ты мертва, что Сади убил тебя.

– Деймон никогда не причинил бы мне вреда.

«А вы бы причинили, не задумываясь, и сделали это», – ясно читалось в сапфировых глазах, скрываясь за холодным, отстраненным ответом.

– Леланд – твоя мать. Я – твоя бабушка. Мы твоя семья, Джанелль.

Та медленно покачала головой:

– Это тело может отследить свою линию крови и провести ее к тебе. Поэтому мы родня. Но это еще не делает нас семьей. – Девушка двинулась к двери. Поравнявшись с Александрой, она остановилась. – Ты ведь одно время обучалась у ковена Песочных Часов, верно? Прежде чем тебе пришлось делать выбор между дорогой Черной Вдовы и Королевы Шэйллота.

Александра кивнула, гадая, к чему ведет Джанелль.

– Ты узнала вполне достаточно, чтобы научиться плести простые спутанные сети, из тех, которые поглощают концентрируемое желание и притягивают к Вдове его объект. Разве не так? – После второго кивка глаза Джанелль наполнились печалью и пониманием. – Сколько раз ты сидела перед одной из таких сетей, мечтая, что что-то поможет тебе оградить Шэйллот от разлагающего влияния Хейлля?

Александра с трудом дышала, не в силах говорить.

– А тебе никогда не приходило в голову, что это и мог быть ответ на загадку? Сэйтан тоже всегда был мечтателем. Разница только в том, что, когда мечта пришла к нему, он сумел ее узнать. – Джанелль открыла дверь: – Уезжай домой, Александра. Здесь нет для тебя ничего и никого.

– Вильгельмина, – прошептала та.

– Она отслужит положенные восемнадцать месяцев своего контракта. После этого моя сестра сможет поступать по своему разумению. – Было нечто ужасное и ироничное в улыбке Джанелль. – Так приказывает Королева.

Александра сделала глубокий вдох.

– Я хочу увидеть эту Королеву.

– Нет, не хочешь, – с обманчивой мягкостью отозвалась Джанелль. – Уверяю тебя, ты не хочешь предстать перед Темным Троном. – Она помолчала. – А теперь, извини, мне необходимо закончить этот тоник. Он уже достаточно настоялся.

Это был приказ выйти. Вот так просто Александру, Королеву Шэйллота, выставили за порог.

Она покорно вышла из рабочего кабинета, с облегчением покинув Джанелль. Александра отыскала один из внутренних садиков и устроилась на скамейке. Может, солнце прогонит мороз, просочившийся в самые ее кости. Может, тогда она сможет поверить, что дрожит лишь от холода, а не из-за того, что Джанелль упомянула о том, чего никто никогда не слышал.

Ее бабушка по отцу была Черной Вдовой от природы. Именно это обстоятельство когда-то повлияло на Александру и заставило начать обучение в ковене Песочных Часов. Однако к тому времени аристократические семейства Шэйллота уже стали шептаться о том, что Черные Вдовы были «неестественными» женщинами и другие Королевы и Верховные Князья никогда бы не выбрали Королеву, принадлежащую к ковену.

Поэтому Александра поспешно прервала свое ученичество и через несколько лет, когда ее бабушка по матери отошла от власти, стала Королевой Шэйллота. Однако на протяжении своих первых лет в этой новой роли Александра тайно сплетала простые спутанные паутины. Она действительно мечтала, что в ее жизни появится нечто или некто, способный помочь ей бороться с разлагающим влиянием Хейлля на шэйллотское общество. В то время она думала, что это будет консорт – сильный мужчина, способный поддержать и помочь ей. Однако подобный человек так и не появился в ее жизни.

Затем, когда умирала ее вторая бабушка, Черная Вдова, Александра услышала от нее слова, которые в дальнейшем всегда называла пророческой загадкой. «То, о чем ты мечтаешь, придет, но если не будешь осторожна, то останешься слепой до тех пор, пока не станет слишком поздно».

И она ждала. Она искала. Мечта не пришла. И она не верила, не могла поверить, что беспокойный, эксцентричный ребенок был ответом на эту загадку.

4. Кэйлеер

Выглянув из окна, он засунул руку в ворот рубашки и нащупал стеклянный флакон, висевший на цепочке у него на шее. Верховная Жрица Хейлля заверила его, что и она сама, и Темная Жрица сплели сильнейшие заклинания, чтобы его не разоблачили. Пока все работало как положено. Никто не ощутил, что он представляет собой отнюдь не одного из эскортов Александры Анжеллин, которого она привезла с собой, а нечто совсем иное. Он был всего лишь одним из ее слабых, почти незаметных спутников. И это прекрасно его устраивало.

Когда он впервые услышал, что именно требуется сделать, задание показалось ему несложным. Найти цель, опоить ее, чтобы не сопротивлялась, незаметно вытащить из Зала и сдать на руки мужчинам, которые будут ждать за границей поместья. Увидев огромное здание, он решил, что все будет даже проще.

Однако, несмотря на размер, Зал, казалось, был переполнен агрессивными мужчинами, начиная от слуг самых низших ступеней и заканчивая самим Повелителем. К тому же обе эти суки, похоже, никогда не ходили в одиночестве. Он проторчал в коридорах несколько часов и за все это время не уловил присутствия ни той ни другой.

Он содрогнулся, вспомнив тот единственный раз, когда ему удалось увидеть золотоволосую суку. Ему не раз говорили, что она была основной целью, однако у него не было ни малейшего желания приближаться к ней, потому что в этой девке было нечто путающее до дрожи, и он не был уверен, что окружавшие его заклинания выдержат взгляд этих сапфировых глаз. Поэтому он решил похитить вторую сестру. Но это нужно сделать как можно быстрее. Вряд ли удастся долго избегать подозрительных, агрессивных мужчин.

Может, следует сопроводить Вильгельмину Бенедикт до самого Хейлля… Как только он заполучит ее, какая разница, если в Зале обнаружат, что он исчез вместе с ней?

И ему уж точно нет никакого дела до того, что Александре придется остаться здесь и объяснять исчезновение своей внучки – даже если именно ей придется заплатить за похищение Повелителю.

5. Террилль

Гнев, свивший гнездо в груди Доротеи, душил ее не хуже удавки. Краткий отчет был судорожно стиснут в правой руке.