Текст книги "Королева Тьмы"

Автор книги: Энн Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

– Ты обеспокоена, Сестра, – произнесла Геката, войдя в комнату и усевшись в кресло неподалеку от Верховной Жрицы Хейлля.

– Картан отправился в Кэйлеер. – Она не могла даже вздохнуть, чтобы говорить в полный голос.

– Хочет попытаться отыскать Целительниц, способных излечить его? – На мгновение Геката замолчала, обдумывая этот вариант. – Однако почему именно сейчас? Он мог отправиться туда в любое время за последние несколько лет.

– Возможно, потому, что теперь он считает, что обладает кое-чем более ценным, нежели золотые марки.

Геката зашипела, без труда поняв намек.

– Что именно он знает?

– Он присутствовал на моей недавней «исповеди», но это вряд ли очень ценная информация.

– Однако его сведений будет вполне достаточно, чтобы заставить Сэйтана насторожиться, – зловеще произнесла Геката. – Более того, их будет достаточно, чтобы Повелитель начал задавать вопросы.

– В таком случае, возможно, следует предпринять еще что-нибудь, прежде чем Картан успеет поговорить с кем-либо за пределами Малого Террилля, – мягко, почти рассеянно произнесла Доротея.

У нее было несколько весьма интересных вариантов того, что может «совершенно случайно» произойти с сыном, пожелавшим помочь ее врагу.

Геката поднялась и какое-то время молча мерила комнату шагами.

– Нет. Давай-ка лучше посмотрим, не удастся ли использовать Картана в качестве наживки, способной выманить одну маленькую Целительницу в Малый Террилль.

Доротея фыркнула.

– Ты что, в самом деле считаешь, будто Джанелль Анжеллин решит помогать Картану?!

– Я сегодня же отправлюсь в Малый Террилль и побеседую с лордом Джорвалом. Он поймет, как передать эту маленькую просьбу адресату наилучшим образом. – Потянувшись было к дверной ручке, Геката снова замерла: – Когда твой малыш Предводитель вернется домой, возможно, стоило бы преподать ему урок верности.

Доротея подождала, пока за Темной Жрицей закроется дверь, и направилась к камину. Она бросила отчет в огонь и стала наблюдать, как языки пламени с жадным шипением пожирают бумагу.

Когда война, которую они готовы были развязать, закончится, она велит разложить огромный костер и будет смотреть, как пламя пожирает этот полуразложившийся ходячий труп. И, наслаждаясь тем, как горит Геката, она преподаст сыну маленький урок верности.

6. Кэйлеер

– Я пришла, чтобы просить об одолжении, – отрывисто произнесла Карла, десять минут поболтав с Джанелль об эйрианцах, которых Люцивар в этот раз привез с собой.

Девушка подняла глаза от рукоделия, над которым работала, и в них отразилось веселье, смешанное с беспокойством.

– Ну хорошо.

– Я хочу Кольцо Чести вроде тех, которые ты дала мальчикам из Первого Круга.

– Дорогая, они носят Кольца Чести на своих членах. Может, ты иногда и ведешь себя так, будто у тебя есть яйца, но вот такой штуки у тебя точно нет.

– Да, но самцы из родства носят их не там. Ты сделала для них маленькие кольца, которые крепятся к цепочкам, удерживающим их Камни.

– Значит, ты хочешь получить Кольцо Чести, – по-прежнему весело произнесла Джанелль, добавив еще несколько стежков в вышивку.

Карла серьезно кивнула:

– Для всего ковена.

Джанелль подняла глаза на подругу. Сапфировые озера больше не улыбались.

Карла выдержала ее взгляд, узнав по легкой перемене, отразившейся в глубоких глазах, что теперь она разговаривает не с Джанелль, своей подругой и Сестрой. Она сидела напротив Ведьмы, Королевы Эбенового Аскави. Своей Королевы.

– У тебя есть на то причина, – произнесла Джанелль своим полуночным голосом. Это был не вопрос.

– Да.

Сколько нужно будет рассказать, чтобы убедить ее пойти на это? И какая часть увиденного в спутанной сети может остаться тайной?

Молчание длилось несколько минут.

Джанелль вернулась к вышивке.

– Что ж, раз вы будете носить их на пальцах, думаю, оно должно выглядеть как обычное украшение, чтобы истинное предназначение осталось тайной для стороннего наблюдателя, – тихо произнесла она. – Полагаю, тебя так интересует это Кольцо из-за защитных чар, которые я на них накладываю?

– Да, – так же тихо отозвалась Карла.

Защитные чары, Эбеновые щиты, которые Джанелль добавляла в Кольца, были именно той причиной, по которой она решила попросить одно для себя.

– Ты хочешь, чтобы эти Кольца были связаны между ковеном или же с нашими мужчинами тоже?

Карла поколебалась. Обычное Кольцо Чести позволяло Королеве отслеживать эмоции и чувства мужчин, принадлежащих к ее Первому Кругу. Однако из-за небольшой ошибки, вкравшейся в заклинания Джанелль при создании ее первого Кольца для Люцивара – которое тот носил до сих пор, – все мужчины, входившие в Первый Круг Темного Двора, могли точно так же узнавать об изменении настроения и чувствах своих Королев.

Действительно ли она испытывала желание постоянно иметь дело с мужчинами, еще лучше осведомленными относительно настроения их женщин, чем сейчас? Стоит ли некоторая эмоциональная отстраненность от них возможности послать предупреждение, которое никаким образом нельзя заблокировать?

– Они должны быть связаны с мужчинами Первого Круга.

– В таком случае я сделаю Кольца как можно скорее, – тихо отозвалась Джанелль.

– Благодарю вас, Леди, – произнесла Карла, обращаясь к своей Королеве, а не подруге.

В комнате вновь наступило молчание.

– Что-то еще? – наконец спросила Джанелль.

Карла сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Мне не нравятся твои родственнички.

– Они никому не нравятся, – отозвалась Джанелль, однако под налетом веселья и иронии была острая грань горя. Затем она очень тихо добавила: – Сэйтан официально попросил моего согласия на их казнь.

– И ты его дала? – спокойно уточнила Карла.

Она не сомневалась в ответе, поскольку пять лет назад, став Королевой Иннеи, оказалась в точно таком же положении. Она тогда изгнала из страны своего дядюшку, лорда Гобарта, вместо того чтобы казнить его, хотя подозревала, что именно он стоял за смертью ее матери и отца и родителей Мортона.

Джанелль, если на нее надавить, предпочтет тот же вариант.

– Впрочем, если тебя это немного утешит, мне по душе твоя сестра, – произнесла Карла, когда подруга не ответила на ее вопрос.

На лице Джанелль отразилось беспокойство.

– Люцивар напоил ее. А она предложила причесать его.

– Ох, Мать-Ночь!

Когда последние смешки стихли, Карла со стоном поднялась с дивана, пожелала Джанелль доброй ночи и направилась в собственные покои.

Оказавшись, наконец, в собственной спальне в полном уединении, она без всякого стеснения снова застонала, готовясь ко сну. Как бы старательно она ни занималась дома, всегда уходило несколько дней, чтобы заново привыкнуть к жесткому ритму, в котором работал Люцивар. Но Карла не собиралась упускать возможности научиться чему-то новому у него. Особенно сейчас.

Уже позже, когда девушка постепенно погружалась в дрему, ей внезапно пришло в голову, что у Джанелль, которая была очень сильной и одаренной Черной Вдовой, могли быть собственные причины согласиться на эту небольшую услугу.

7. Кэйлеер

Деймон излишне старательно завязывал пояс халата. Горячая ванна согрела и помогла расслабиться напряженным, вымотанным мышцам. Большое количество бренди скоро смажет острые грани проявлений его своеобразного ментального состояния. Но ни то ни другое не поможет облегчить страдания истерзанного, кровоточащего сердца.

Джанелль не хотела его. Теперь он с болезненной ясностью начал понимать это.

Когда прошлой ночью она пришла в сад искать его, Деймон решил было, что девушка рада видеть его, и понадеялся, что они смогут начать все заново. Однако сегодня Джанелль шарахалась от него, стоило Деймону приблизиться к ней или заговорить, и хваталась то за Люцивара, то за Шаости, то за целый ковен, как за спасительный якорь. Такое ее поведение наконец заставило Деймона осознать, что она наделила его титулом Консорта из чувства долга, но она не хотела его.

Сколько еще, мрачно думал он, направляясь в спальню, он сможет терпеливо наблюдать за тем, как Джанелль общается с остальными, оставаясь при этом вычеркнутым из ее жизни? Как долго он сможет сохранять рассудок, день за днем находясь достаточно близко, чтобы коснуться ее, но не имея на это права? Как долго…

В тусклом свете разглядев на постели странную груду, Деймон подумал, что кто-то вошел и бросил на его кровать скомканное белоснежное меховое покрывало, не утруждаясь расправить его как положено.

Вдруг с подушек поднялась огромная голова, а под белым мехом ходуном заходили мускулы, когда огромный кот потянулся.

Передние лапы, свесившиеся с края постели, напряглись, выпуская весьма впечатляющие когти. Серые глаза уставились на Деймона, словно бросая вызов, подначивая сделать что-то помимо неровных вдохов.

Даже не заметив Красного Камня, покоящегося на белом мехе, Деймон без труда понял бы, кто самовольно растянулся на его постели.

«Мы все стараемся не действовать на нервы Каэласу», – сказал Люцивар.

Огни Ада, Мать-Ночь, и пусть Тьма будет милосердна!

Чувствуя, как сердце, пытаясь вырваться, бьется где-то в горле, Деймон осторожно попятился к двери. Покои Сэйтана совсем недалеко от его собственных. Можно попроб…

Что-то большое и тяжелое привалилось к двери по другую сторону, как только его пальцы коснулись ручки.

Остался лишь один выход отсюда.

Не отрывая взгляда от Каэласа, Деймон бочком двинулся к двери, отделявшей его покои от спальни Джанелль. Он приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы суметь проскользнуть в проем, и оказался в ее комнате, после чего запер дверь с помощью Черного Камня и оградил ее таким же щитом. Если слова Люцивара насчет уникальной способности Каэласа проходить через любые щиты правдивы, то принятые им меры окажутся бессмысленными, однако Деймону стало немного спокойнее.

Пятясь от двери, он начал дрожать. Дело было даже не в Каэласе. Любой мужчина, обладающий инстинктом самосохранения, испытал бы вполне разумный страх перед котом такого размера – особенно если при этом тот был Верховным Князем, носящим Красный Камень. Но Деймон знал, что до того, как его разум разлетелся на тысячи осколков той ночью у Алтаря Кассандры, он не испытал бы такого всепоглощающего ужаса. У него достало бы уверенности в себе, чтобы противопоставить надменную силу огромной кошки своей собственной, хотя при этом хватило бы ума удалиться, не напрашиваясь на схватку. Теперь же…

– Деймон?

Он обернулся и внезапно обнаружил, что утратил способность дышать.

На пороге двери, ведущей в другие комнаты ее покоев, стояла Джанелль в пижаме серебристо-сапфирового цвета.

Увидев ее, Деймон окончательно утратил равновесие – во всех отношениях.

Джанелль поспешно бросилась к нему и крепко обняла за пояс, не давая упасть.

– Что случилось? Ты болен?

– Я…

Усилие, приложенное к тому, чтобы сделать глубокий вдох, заставило его покрыться холодным потом.

– Сможешь дойти до постели?

Не в силах говорить, Деймон кивнул.

– Сядь, – велела Джанелль. – Опусти голову между коленями как можно ниже.

Он послушался, и полы халата разошлись. Деймон поспешно нагнулся еще ниже, надеясь, что, поскольку Джанелль склонялась над ним, ее взгляд не упадет случайно на то, что девушке не нужно бы видеть.

– Теперь ты можешь сказать, что случилось? – спросила она, нежно погладив его по волосам.

«Ты не любишь меня…»

– На моей постели… – выдохнул Деймон.

Она бросила быстрый взгляд на дверь, соединявшую их спальни. Ее глаза угрожающе сузились.

– Что Каэлас делает в твоей комнате?

– Спит. На моей постели.

– Это же твоя комната. Почему ты не велел ему уходить?

«Почему?!» Просто не хотелось умирать сегодня!

Однако Джанелль, казалось, была искренне озадачена его поведением, и Деймон поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Подумать только, она говорила серьезно. Джанелль готова была, не задумываясь, скинуть со своей постели восьмисотфунтового рычащего представителя семейства кошачьих.

Джанелль поднялась:

– Я сейчас приведу его…

Деймон поспешно схватил ее за руку:

– Нет, все в порядке. Я найду другую постель. Диван. Кушетку. Огни Ада, я могу лечь на полу…

Древние глаза внимательно посмотрели на него. Странное чувство на мгновение мелькнуло в них и исчезло.

– Ты хочешь остаться сегодня здесь? – тихо спросила она.

Да. Нет. Он не хотел приходить к ней перепуганным, нуждающимся в защите, глупым самцом. Но при этом Деймон не собирался отказываться от единственного приглашения разделить с ней ложе, которое он мог получить.

– Пожалуйста…

Джанелль откинула одеяло:

– Ложись.

– Я… – По щекам разлился предательский румянец.

– А, полагаю, ты надеваешь на ночь то же самое, что и все остальные мужчины, – сухо произнесла Джанелль.

То есть ничего.

Она отошла в противоположный конец комнаты, вежливо отвернувшись.

Деймон поспешно стащил с себя халат и скользнул под одеяло. Ничего удивительного, что Джанелль предложила ему лечь здесь. Кровать была такой огромной, что она даже не заметит его присутствия.

Еще через минуту Джанелль тоже легла, с другой стороны постели. Повернувшись, чтобы погасить свечу, она пробормотала:

– Спокойной ночи, Деймон.

Он еще долго лежал в темноте, прислушиваясь к ее дыханию, уверенный, что Джанелль, как и он сам, не может заснуть.

Наконец теплое одеяло, чуть слышная мелодия, которую напевал фонтан в саду, и запах то ли мыла, то ли духов, которыми пользовалась девушка, убаюкали Деймона.

Тихие, почти неуловимые звуки разбудили его.

Деймон открыл глаза.

Тьма. Кружащаяся вихрем дымка.

Опершись на локоть, он огляделся и увидел ее у алтаря. Золотистая грива – не совсем волосы и вместе с тем не шерсть. Изящно заостренные ушки. Тонкая полоска меха, сбегающая вниз к длинному хвосту с кисточкой, покачивавшемуся над ягодицами. Человеческие ноги, оканчивающиеся раздвоенными копытцами. Руки, способные в любой момент выпустить изогнутые когти.

Ведьма. Живая легенда. Воплощенная мечта.

Он вернулся в туман, парящий глубоко в бездне, в месте, где…

Деймон медленно поднялся. Двигаясь осторожно, чтобы не напугать ее, он обошел алтарь по кругу и встал напротив Ведьмы.

На алтаре стояла хрустальная чаша, пронизанная прочерками тонких, как волос, трещин. Под его взглядом Ведьма взяла крошечный кусочек хрусталя и осторожно вставила его на место.

Что-то сдвинулось в нем самом. Присмотревшись к собственной чаше, Деймон понял, что его разбитый разум наконец стал на место.

Он заметил еще три маленьких фрагмента. Потянулся было к одному, но Ведьма бесцеремонно шлепнула его по руке.

– Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось искать их? – сердито рыкнула она.

Ведьма развернула чашу, вставила еще один осколок на место.

Дымка закружилась, словно начала сложный танец, завертелась все быстрее, быстрее, быстрее…

Падение, долгое, долгое падение в бездну. Разбивающийся на части разум. Пробуждение в туманном месте. Первая встреча с Джанелль-Ведьмой, собиравшей в единое целое его хрустальную чашу.

Еще один кусочек бережно стал на место.

Узкая кровать с ремнями, призванными удерживать руки и ноги жертвы, – типичная постель Брайарвуда. Роскошное ложе, покрытое шелковыми простынями. Заманчивая, соблазнительная ловушка, сотканная из любви, лжи и правды с единственной целью – спасти ребенка. Садист, нашептывавший, что она непременно польстится на наживку, ведь ею был он, во всей своей темной сексуальной славе.

Последний осколок с тихим звоном занял свое место.

Воссоздание связи между ним и Сэйтаном, после того как Деймон убедил Джанелль подняться до уровня Красного Камня. Они вдвоем заставляют ее исцелить собственное кровоточащее, разорванное, искалеченное тело. Паника Джанелль, когда посетители Брайарвуда начали пробивать щиты, сотворенные Сюрреаль в коридорах, ведущих к Алтарю. Кассандра, открывшая Врата между Королевствами и забравшая с собой девочку.

Его хрустальная чаша нагрелась и засияла, когда темная сила Ведьмы накрыла все трещины и навсегда запечатала их.

Теперь, когда все изъяны были заполнены, а воспоминания вернулись, Деймон узнал, что именно произошло у Алтаря Кассандры той ночью тринадцать лет назад. Наконец-то он узнал, что именно сделал, – и чего не сделал.

Он глубоко вздохнул.

Ведьма взглянула на него. В ее древних глазах беспокойство боролось с напряженной, дикой мудростью.

– Недостающие осколки создавали уязвимые места, из-за которых чаша и была такой хрупкой. Теперь с тобой все будет в порядке.

– Спасибо.

– Мне не нужна твоя благодарность! – рявкнула Ведьма.

Изучая ее пристальным взглядом, Деймон поднял свои внутренние барьеры ровно настолько, чтобы ощутить на вкус ее чувства. Боль, которую испытывала Ведьма, удивила его.

– А что тебе нужно? – тихо поинтересовался он.

Она нервным движением погладила ножку чаши. Деймон задумался, осознает ли Ведьма, что он прекрасно чувствует эти ласки. И еще ему стало очень интересно, понимает ли она, что они делают с его телом. Деймон двинулся в обход Алтаря, легонько прикасаясь пальцами к камню.

– Ничего, – тихо ответила она, сделав маленький шажок назад. А затем добавила: – Ты солгал мне. Ты не хотел Ведьму.

Его омыло пламя гнева, пробудив ту часть души, которую люди Крови в Террилле прозвали Садистом. Когда ярость стихла, ее место занял огонь совершенно иного рода.

Его голос сам собой приобрел музыкальные, сексуальные нотки.

– Я люблю тебя. И я ждал целую жизнь, чтобы стать твоим любовником. Но ты была слишком молода, Леди.

Она подняла голову, с достоинством выпрямившись:

– Я не была слишком молода здесь, в бездне.

Он медленно продолжил двигаться к ней.

– Твое тело было жестоко разорвано. Разум разбился на части. Но даже если бы всего этого не произошло, ты все равно была слишком молода и неопытна – даже здесь, в бездне.

Он наконец обогнул каменный алтарь и встал за ее спиной. Изящные пальцы легонько коснулись бедер, талии. Он снова легонько провел пальцами по бедрам… и замер, касаясь снизу округлых грудей. Затем он придвинулся ближе, улыбнувшись от невыносимого наслаждения, когда хвост нервно дернулся, дразня и возбуждая его.

Деймон коснулся губами места, где шея переходила в плечо. Первый поцелуй был легким и поверхностным. Однако, приникнув к нежной шее снова, он ухватил ее губами, не позволяя отстраниться, а языком ласкал кожу, наслаждаясь солоноватым вкусом.

Он чувствовал бешеное биение сердца, каждый неровный вздох.

Проложив дорожку нежных поцелуев вверх по шее, Деймон шепнул Ведьме на ухо:

– Но теперь ты уже не слишком молода.

Она издала приглушенный писк, когда Деймон мягко прижался к ней всем телом и легонько двинул бедрами.

Внезапно его руки опустели, и он остался один.

Деймона охватило страстное, голодное желание, взревевшее лесным пожаром в душе. Он медленно обернулся, шаря вокруг руками, – хищник, ищущий свою добычу.

Последнее, что он запомнил, – это бешеное бурление тумана, когда дымка неожиданно уплотнилась и подступила со всех сторон, не оставив больше ничего.

* * *

Деймон с трудом пытался сбросить липкие оковы сна, когда что-то вцепилось в его руку и вытащило прочь из теплой постели.

Ничего не понимая, он постарался проснуться хотя бы настолько, чтобы сообразить, почему его бесцеремонно тащат по комнате.

Однако никаких проблем с пробуждением не возникло, когда Люцивар запихнул его в душевую кабинку и до упора повернул кран с холодной водой.

Деймон тыкал в кнопки и рычаги до тех пор, пока не сумел отключить ледяной поток. Упершись одной рукой в стену, он попытался убедить сведенные от холода мышцы наконец немного разойтись и позволить легким сделать хоть один нормальный вдох. Когда ему это удалось, он попытался испепелить Люцивара негодующим взглядом.

– Джанелль проснулась в таком же настроении, – мягко произнес тот. – Видимо, ночь выдалась интересная.

– Ничего не было! – прорычал Деймон, отбрасывая назад мокрые волосы.

– Ничего физического, – поправил брата Люцивар. – Но я слишком часто танцевал с Садистом, чтобы не распознать его при встрече.

Деймон молча ждал продолжения.

Губы эйрианца искривились в ленивой, надменной усмешке.

– Добро пожаловать в Кэйлеер, брат, – мягко произнес он. – Хорошо, что ты вернулся. – Люцивар задержался у двери в ванную. – Я принесу тебе чашку кофе. Он в сочетании с горячим душем должен помочь достаточно проснуться.

– Достаточно для чего? – с опаской уточнил Деймон.

Ухмылка Люцивара стала откровенно издевательской.

– Ты опоздал на тренировку, старина. Но, учитывая обстоятельства, я даю тебе еще пятнадцать минут, чтобы оказаться на поле, прежде чем вновь отправиться за тобой.

– А если все-таки придется поискать меня? – с обманчивой мягкостью поинтересовался Деймон.

– Поверь мне. Если я буду, вынужден снова явиться за тобой, тебе это очень не понравится.

Деймону и первый вариант не очень пришелся по душе. Однако он покорно пил принесенный Люциваром кофе, стоя под горячими струями воды, стекавшими по шее и спине, и Садист, пробудившийся в его душе, начал планировать тихое, неспешное и нежное совращение Джанелль Анжеллин.