Текст книги "Королева Тьмы"

Автор книги: Энн Бишоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил незнакомый мужской голос.

Вот дерьмо.

Девушка обернулась к стражнику, направлявшемуся к ней. Она зашла слишком далеко от лагеря, чтобы этот идиот поверил, будто жестоко сломленная женщина бродит сама по себе. Но ей было необходимо убедить этого ублюдка. Или убить его как можно тише. Если придется драться и обратиться к силе Серого Камня, Деймон сразу же поймет, что она угодила в беду, и изменит все свои планы. А это, в свою очередь, поможет этим сучкам сообразить, что их умело провели. Тогда война начнется на самом деле.

– Хижина пропала, – сказала она, неопределенно взмахнув рукой.

Он подошел ближе. Взгляд охранника выражал сомнение и подозрение.

– Отвечай, сучка. Почему ты тут бродишь?

– Хижина пропала! – наставительно повторила Сюрреаль, пытаясь подражать Терсе, чей разум блуждал по дорогам Искаженного Королевства. Она ткнула пальцем в сторону. – Она должна быть у того странного столба, но куда-то сбежала…

Стражник бросил взгляд в указанном направлении:

– Это дерево, ты, тупая сука! А теперь… – он неожиданно замолчал, окидывая ее тело жадным взором, а затем улыбнулся. Убедившись, что поблизости никого нет, он потянулся к ней.

Сюрреаль поспешно отступила, прижимая руку к животу, и покачала головой:

– Нельзя касаться другого мужчины. Он будет в бешенстве, если я дотронусь до другого мужчины.

Охранник злобно усмехнулся:

– Но он ведь ничего не узнает, верно?

Сюрреаль помедлила. Разумеется, тогда он окажется так близко, что можно будет без помех всадить ему кинжал между ребрами, но на это нужно время, которое слишком быстро убегало. Значит, Серый Камень, быстрое убийство – и пусть Тьма поможет Сади с тем, что он задумал.

«Ложись, Сюрреаль!»

Девушка поспешно пригнулась и ощутила, как задние ноги волка мазнули по ее спине.

Через мгновение стражник упал навзничь с разорванным горлом.

Щит невидимости спал, открыв ее взору забрызганного кровью зверя.

– Сероклык? – потрясенно прошептала Сюрреаль.

Она коснулась Камня, спрятанного под воротом рубашки. Клык Серого. Повелитель был прав.

Обойдя тело стражника, она потянулась к волку.

«Подожди», – велел Сероклык.

Она заметила маленький золотой комочек, спрятанный у него за ухом. Волк приподнялся, подплыл к ближайшему столбу и медленно развернул все свои восемь ног.

Сюрреаль уставилась на крупного золотого паука, который деловито плел простую спутанную сеть между двумя кольями. Закончив, арахнианская Королева осторожно пробралась к центру паутины.

Стражник исчез. На земле не было ни капли крови.

«Теперь они его не найдут, – пояснил Сероклык. – Они увидят только то, что позволит паутина». Он осторожно сомкнул зубы на запястье Сюрреаль и потянул девушку за собой.

– А как же паучиха?

«Она останется охранять сеть. Поспеши, Сюрреаль».

Девушка мягко высвободила руку из его пасти. Будет легче держать быстрый темп, если ей не придется все время пригибаться к земле.

Поспешно переключившись на подходящую для беседы с родством ментальную нить, Сюрреаль спросила:

«Что ты делаешь здесь? И как сумел перебраться через заграждения, не вызвав тревогу?»

«Люди глупы. Тропу мяса никто не охраняет. Слишком много ног ходит по тропе. Люди устали скалиться на мясо».

Тропа мяса? А, тропа игры…

«Откуда ты узнал об этой тропе? Как нашел меня?»

«Ткачиха Сновидений и Мечтаний велела запомнить запах двуногого кота и идти по его следам. Он – хороший охотник, – одобрительно добавил Сероклык. – В нем много кошачьего. Каэлас так говорит».

Разумеется, речь идет о Сади. Только он обладает грацией хищника, которую признало даже родство. Значит, Сероклык шел за Сади…

«А кто эта Ткачиха?» – спросила Сюрреаль.

Ответ пришел без слов – только образ маленького золотого паука. Девушка от неожиданности сбилась с шага.

Проклятый дурак в образе идиота волка! Ладно еще отправиться в Арахну и притащить с собой маленького паучка. Но связаться с Королевой…

«Она попросила меня, Сюрреаль, – кротко пояснил Сероклык, когда девушка сердито рыкнула на него. – Нельзя отказывать Ткачихе».

Она скрипнула зубами и прибавила шагу.

«Ты не можешь чуять следы».

Сюрреаль взглянула на Сероклыка – на Клыка Серого – и улыбнулась.

– Идем, – прошептала она. – Ты знаешь дорогу к хижине?

«Знаю».

Через час она, Мэриан, Деймонар и Сероклык уже мчались на Красном ветре к Цитадели.

8. Террилль

– Полагаю, пора нам немножко побеседовать, – произнесла Геката, пытаясь игриво улыбнуться Деймону.

– В самом деле?

О, эта надменность, уверенность, язвительность, звучащие одновременно в этом глубоком голосе. Если бы его отец был хоть вполовину таким же…

– Королевству требуется много времени, чтобы оправиться от войны… Было бы глупо настаивать на ее необходимости, если столь досадного инцидента можно избежать, – произнесла Геката, нежно погладив его по щеке и одновременно начиная плести заклятие совращения.

Деймон отступил на шаг.

– Никогда не прикасайся ко мне без разрешения, – оскалившись, тихо прорычал он. – Даже Джанелль не разрешается прикасаться ко мне без разрешения.

– И она подчиняется этому правилу?

Он одарил Гекату своей холодной, жестокой ухмылкой:

– Она согласна на очень, очень многое – и постоянно умоляет о большем.

Геката взглянула в его желтые, словно остекленевшие глаза и вздрогнула, не в силах справиться с возбуждением. Воздух наполнился отзвуком земных удовольствий и секса. Он у нее на крючке. Просто еще не понял этого.

– Полагаю, равноправное партнерство пошло бы на пользу нам обоим.

– Да, но у тебя уже есть партнер, Геката, и с ней я не собираюсь иметь никаких дел.

Та лишь небрежно взмахнула рукой:

– О ней можно позаботиться без особых проблем. – Она помедлила, а затем вдумчиво произнесла: – Наша дорогая Доротея в последнее время неважно спит. Полагаю, в ближайшем будущем я предложу ей чашечку особого отвара, который поможет справиться с напастью.

Садист уставился на нее неподвижным взором словно остекленевших глаз, как мужчина, возбужденный до такой степени, что это пугает – и умопомрачительно волнует.

– Что ж, в таком случае…

Ладони Деймона обхватили ее лицо. Он коснулся того, что осталось от ее губ, своими.

Гекату разочаровала мягкость этого движения, пока он действительно не поцеловал ее. Жадно, жестоко, безжалостно, требовательно – и болезненно возбуждающе.

Но она ведь была мертвым демоном. Ее тело не могло отвечать подобным образом, не могло…

Геката тонула в этом поцелуе, пораженная ощущениями, которых ее тело не испытывало уже много веков.

Наконец Деймон поднял голову.

Геката уставилась на него:

– Как?.. Ведь невозможно…

– Полагаю, мы только что доказали, что это ложь, – мурлыкнул Деймон. – Я наказываю женщин, которые говорят мне неправду.

– Вот как? – прошептала Геката, покачнувшись. Она не могла отвести взгляд от его глаз, в которых горело выражение жестокого наслаждения. – Я позабочусь о Доротее.

Он снова поцеловал ее. На сей раз Геката без труда почувствовала обман в этой мягкости. В нем не было нежности. Абсолютно.

– Я позабочусь о Доротее, – повторила Геката. – И тогда мы станем партнерами.

– И я обещаю тебе, дорогая моя, – ласково промурлыкал Деймон, – ты получишь все, чего заслуживаешь.

9. Террилль

Доротея проснулась поздно утром и застонала, почувствовав сильную боль в животе. Было такое ощущение, словно лунные дни начались сразу в один день за весь год, вместо того чтобы разделить страдания поровну на двенадцать месяцев. Нет, нельзя сейчас болеть. Нельзя. Может, чашка травяного чая поможет или хороший бульон. Огни Ада, как холодно… Почему она так мерзнет?

Дрожа, Доротея кое-как заставила себя подняться с постели и упала.

После потрясения нахлынул страх, стоило ей вспомнить об отваре, который прошлой ночью для нее приготовила Геката. Чтобы лучше спалось. О чем она только думала?! Не озаботиться проверкой подарка, полученного из рук Гекаты!

Ни о чем она не думала. Не думала…

Вот сука. Эта ходячая падаль, наверное, применила к ней заклятие подчинения, чтобы заставить выпить это пойло, а потом забыть о том, что она сделала это не по доброй воле.

Мышцы живота конвульсивно напряглись, а затем их свело судорогой.

Нет, она не больна. Она отравлена.

Ей нужна помощь. Ей нужно…

Дверь хижины открылась и закрылась.

Задыхаясь, хватая ртом воздух, она перекатилась на бок и уставилась на Деймона Сади.

– Деймон, – всхлипнула она, пытаясь протянуть к нему руку. – Деймон… помоги…

Он остался стоять на месте, изучая ее. А затем улыбнулся:

– Похоже, во вчерашний отварчик входила ведьмина кровь.

Доротея даже не могла вздохнуть как следует.

– Это сделал ты. Это сделал ты!

– Ты начала создавать проблемы, дорогая. Ничего личного.

Боль от оскорбления оказалась едва ли не больше боли физической.

– Геката…

– Да, – вкрадчиво протянул Деймон. – Геката. А теперь не волнуйся, дорогая. Я окружил твою хижину своим щитом, поэтому до вечера тебя никто не побеспокоит.

С этими словами он вышел.

Доротея попыталась подползти к двери, позвать на помощь. У нее ничего не вышло.

Потребовалось не так много времени, чтобы в мире не осталось ничего, кроме боли.

Деймон закрыл дверь тюремной хижины, которую использовал без зазрения совести каждый раз, когда требовалось побыть одному. Из кармана пиджака он извлек Камни, за которыми и отправлялся в жилище Доротеи, – кольцо Сэйтана с Черным и медальон, кольцо и Кольцо Чести, принадлежащие Люцивару. Он хорошо знал эту женщину, поэтому долго искать не потребовалось – два точных ментальных импульса указали на тайник. Ушло не больше минуты, чтобы обойти ее защитные заклинания и поднять Камни в воздух, пока он стоял, разговаривая с ней.

Пристально изучив драгоценности, Деймон вздохнул с облегчением. Они оба наложили на них сильные щиты, прежде чем отдать этим сучкам, поэтому Камни не могли быть ими повреждены или запятнаны. И все же…

Опустив украшения в таз для умывания, Деймон налил на них воды, добавил кое-каких вяжущих трав, чтобы очистить их, и оставил отмокать.

Это будет последний день. Последняя ночь. Он сможет выдержать столько. Должен выдержать.

Деймон закрыл глаза, мысленно пообещав: «Скоро, милая. Еще несколько часов – и я буду на пути домой, вернусь к тебе. И мы поженимся».

Представив, как Джанелль надевает ему на палец простое золотое кольцо, он улыбнулся.

А потом вспомнил заклятие совращения, которое вокруг него сплела Геката. О, он сразу понял, что она делает, и мог бы с легкостью разрушить чары, однако сознательно позволил телу поддаться, прикасаясь к Гекате. Целуя Гекату. Ненавидя Гекату.

Всего лишь игра. Отвратительная, порочная, грязная игра.

Он едва успел добраться до ночного горшка, как его тихо, но жестоко вырвало.

10. Террилль

– Твоя очередь, Заноза.

Только потому, что Люцивар знал, что искать, ему удалось увидеть болезненное отчаяние в глазах Деймона.

Поэтому он оставался пассивным, пока брат отпирал цепи и вел его в другую тюремную хижину, стоявшую ближе всего к ним. И оставался бесстрастным, пока Деймон яростно, тщательно комкал постельное белье, наводя живописный беспорядок.

Затем Люцивар испустил эйрианский боевой клич, исполненный боли и муки, – настолько неожиданно, что Деймон, не удержав равновесия, рухнул на постель.

– Огни Ада, Заноза! – пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.

– Достаточно убедительно? – мягко спросил Люцивар.

Деймон замер.

Теперь, когда все маски были сброшены, эйрианец увидел перед собой человека физически и эмоционально измотанного, едва способного держаться на ногах.

– Почему? – тихо спросил он.

– Я должен был выиграть время для Джанелль. Для этого понадобилась ваша ненависть.

Вот так просто. Вот так больно. Деймон пожалеет об этом, разумеется, и будет жалеть очень долго и искренне, однако, не колеблясь, вырвет сердце собственного брата, если это понадобится Джанелль. Что, собственно, он и сделал.

– Так ты здесь с согласия Джанелль, – произнес Люцивар, желая получить подтверждение.

– Я здесь по ее приказу.

– Чтобы сыграть в эту игру.

– Чтобы сыграть в эту игру, – покорно согласился Деймон.

Люцивар кивнул и горько рассмеялся.

– Что ж, Ублюдок, свою роль ты сыграл на славу. – Он помолчал, а затем холодно спросил: – Где Мэриан и Деймонар?

Рука Деймона дрожала, когда он взъерошил волосы непослушными пальцами.

– Поскольку Сюрреаль не пришлось прибегать к экстренным мерам вроде использования Серого Камня, чтобы выбраться отсюда, я полагаю, она без особых проблем добралась до укрытия, в котором я их оставил. К этому времени они уже должны были добраться до Цитадели.

Люцивар позволил себе пережить лишь одно мгновение, полное облегчения и радости.

– И что произойдет теперь?

– Теперь я создам твою тень, а ты устремишься в Цитадель. Придерживайся Красного ветра. Более темные нестабильны.

Тени. Деймон никогда не смог бы создать настолько убедительную тень. По крайней мере, сам. А Джанелль… Джанелль выросла под присмотром Андульвара и Протвара и ожидала, что эйрианский воин способен выдержать боль от раны, полученной в битве, на каком бы поле она ни велась.

– Что тебе нужно? – спросил Люцивар.

Деймон помедлил.

– Волосы, клочок кожи и кровь.

– Тогда давай доведем эту партию до конца.

Они работали вместе и молча. Единственным звуком, который издал Люцивар за все это время, был вздох облегчения, когда Деймон надел на его мужской орган Кольцо Чести и с его помощью снял Кольцо Повиновения, так что никто ничего не заподозрил.

Надев Эбеново-серые Камни, которые Деймон также вернул законному владельцу, он наблюдал за последними штрихами, добавленными Деймоном к заклинанию, призванному сотворить его тень. И содрогнулся, увидев перед собой замученное существо, чьи глаза отражали только бесконечную боль, а губы словно сплавились в широкой усмешке.

– Огни Ада, Ублюдок, – слабо произнес Люцивар, ощутив приступ тошноты. – Что ты делал со мной, если в итоге я выгляжу вот так?!

– Не знаю, – устало отозвался Деймон. – Но, уверен, Геката что-нибудь придумает. – Он поколебался, затем с трудом сглотнул. – Послушай, Заноза, хоть раз в жизни сделай именно так, как тебе сказано. Отправляйся в Цитадель. Все, кого ты любишь, ждут тебя там.

– Не все, – мягко произнес Люцивар.

– Я вытащу Повелителя. – Деймон затаил дыхание, ожидая…

Люцивар знал, чего он ждет и на что надеется. Деймон хотел услышать, что Сэйтан не единственный, о ком беспокоится его брат.

Но он ничего не сказал.

Деймон отвел взгляд и утомленно произнес:

– Идем. Нужно провести еще одну игру.

11. Террилль

Сэйтан снова уставился на чешуйки, по-прежнему лежащие на земле. Почему Деймон так хотел, чтобы он увидел это? И почему он сам при каждом взгляде на них ощущает холод?

Он раздраженно зашипел, но тут же встрепенулся, услышав знакомый звук и разгадав наконец-то загадку.

– Ты хочешшь понять это? – спросила Дрейка.

Такие же чешуйки, плавающие на поверхности воды. Дрейка, держащая овальный камень, по форме напоминающий яйцо с прикрепленным к нему шелковым шнурком.

– А вот ссспираль.

Камень погружается в воду, двигаясь кругами, опускается вниз по спирали, пока вся вода не оказывается захваченной этим безостановочным танцем вместе с плавающими на ней чешуйками.

– Водоворот, – сказал тогда Джеффри.

– Нет, – ответила Дрейка. – Вихрь. Она почти всссегда будет ссспусскатьсся по ссспирали… Ты не ссможжешшь иззменить ее природу… Но вихрь… Оберегай ее сссвоей сссилой и сссвоей любовью, и, воззможно, этого никогда не произойдет.

– А если я не смогу? – спросил он тогда.

– Это будет конец Крови.

Конец Крови. Конец…

Эти чешуйки были вовсе не посланием Деймона, а предупреждением Дрейки! Джанелль спускалась по спирали, чтобы собрать всю свою силу и обрушить на Королевства вихрь. Конец Крови. Поэтому она и настояла, чтобы Первый Круг оставался в Цитадели? Потому что крепость будет единственным местом, способным противостоять этой чудовищной силе? Нет. Джанелль не нравилось убивать. Она не стала бы уничтожать всю Кровь, если бы могла…

Проклятье. Проклятье! Нужно притянуть то видение к себе. Необходимо как можно быстрее вновь взглянуть на спутанные паутины, чтобы вспомнить то единственно важное, что все время ускользало, прячась в глубине. И это было отнюдь не случайностью. На ключевое воспоминание была наброшена вуаль, чтобы помешать ему сделать что-то очень важное, пока не будет слишком поздно.

Но если она собирается выпустить на свободу вихрь, то что, во имя Ада, здесь делает Деймон?

Срывает планы противника. Тянет время. Отвлекает Доротею и Гекату от их военных планов. Играет в игры… с Мэриан и Деймонаром. Потом Сюрреаль. Пару часов назад он слышал мучительный крик Люцивара, но с тех пор эйрианец не показывался ему на глаза. Значит, остался только…

На чешуйки упала чья-то тень.

Он поднял голову и встретился взглядом с остекленевшими глазами Деймона.

– Пришла пора танцевать, – ласково пропел Садист.

Повелитель мог бы сказать что-нибудь, однако почувствовал запах Гекаты. Поэтому он позволил сыну отвязать себя от столба, отвести в тюрьму и ничего не сказал, пока Деймон привязывал его к постели.

Когда сын вытянулся на постели рядом с ним, Сэйтан прошептал:

– Когда заканчивается игра?

Деймон напрягся, сглотнул с трудом.

– Через пару часов, – тихо произнес он. – В полночь. – Сади мягко коснулся плеча отца. – Ничего не будет. Только…

Они оба услышали, как кто-то подошел и прижался к двери. И оба поняли, кто внимательно прислушивается за ней.

Сэйтан покачал головой. За все нужно платить.

– Все должно быть убедительно, Деймон, – чуть слышно прошептал он.

Повелитель прочел боль, отвращение и мольбу о прощении в глазах Деймона, прежде чем его поцеловал собственный сын.

И он узнал, почему Кровь называет его зеркало Садистом.

Сэйтан лежал на боку, глядя в стену.

На самом деле Деймон сделал очень немногое. Очень немногое. Он сумел убедить суку, словно приклеившуюся к двери, что сын жестоко насилует собственного отца, не сделав при этом ничего, что могло бы помешать им в дальнейшем смотреть друг другу в глаза. Довольно впечатляющая демонстрация возможностей и умений.

И очень краткая. Сэйтан сначала обеспокоился этим, однако, когда Деймон вышел из хижины, до него донесся приглушенный комментарий и восхищенный, счастливый смех Гекаты.

Итак, пока Деймон продолжал рыскать по лагерю, заставляя всех нервничать, у него появилось время отдохнуть и собраться с мыслями. Подумать.

Игра заканчивалась в полночь. Почему обязательно тогда? Что ж, полночь действительно называют колдовским часом, мгновением, когда вчера перетекает в завтра. И в полночь минует ровно трое суток с того момента, как Деймон впервые появился в лагере.

Сэйтан подскочил на постели. Семьдесят два часа.

Заключенный в гостиную в Цитадели, он напряженно мерил комнату шагами.

От заката до рассвета.

– Что-то пошло не так… На это не требуется столько времени… Для Белого, Черного… Жертва приносится между закатом и рассветом.

– Это было верно для Князя Тьмы, – сказала тогда Терса, гоняя по столу кусочки странной мозаики. – Но для Королевы?

Когда Джанелль приносила Жертву Тьме, ей потребовалось три дня. Семьдесят два часа.

– Мать-Ночь, – выдохнул Сэйтан.

Открылась дверь. В хижину вбежал Деймон и швырнул на постель одежду.

Прежде чем Повелитель успел сказать хоть что-то, его сын одной рукой запрокинул ему голову, а второй прижал к губам чашку, быстро влив теплую жидкость. Выбора не осталось – либо глотать, либо подавиться. Сэйтан проглотил. Через мгновение он горько пожалел, что не предпочел подавиться.

– Огни Ада, что ты мне дал?! – прохрипел он, хватая ртом воздух, согнувшись пополам и прижимаясь лбом к коленям.

– Тоник, – произнес Деймон, энергично растирая спину отцу.

– Прекрати! – рявкнул Сэйтан. Он повернул голову и прожег сына негодующим взглядом. – Чей тоник?

– Джанелль, с моей кровью.

Сэйтан ругался долго, тихо, проникновенно и очень искренне.

Деймон содрогнулся и пробормотал:

– Она сказала, что ощущения будут такими, как будто тебя лягнула дюжина тягловых лошадей.

– Только тот, кому никогда не доводилось пить ее милые тоники, мог бы описать их воздействие так мягко.

Деймон опустился на колени перед Сэйтаном и сноровисто избавил его от оков.

– Я не мог отправиться на поиски твоей одежды, поэтому принес это. Должно подойти.

Сэйтан только скрипел зубами, пока Деймон массировал ему ноги и ступни.

– Где ты взял эти вещи?

– Снял с охранника. Они ему уже не пригодятся.

– Проклятье, там наверняка полно вшей!

– Смирись с этим, – прорычал Деймон.

Вынув глиняный шарик из кармана куртки, он скатал его в цилиндр, а затем осторожно заставил Кольцо Повиновения расшириться ровно настолько, чтобы соскользнуть с члена Сэйтана. Оно вцепилось в глину с той же жадной жестокостью, с какой обхватывало плоть.

Положив цилиндр на постель, Деймон покосился на член своего отца и со свистом втянул воздух сквозь зубы.

– Не имеет значения, – тихо произнес Сэйтан. – Я Хранитель. Эта часть жизни давно осталась за плечами.

– Но… – Деймон поспешно замолчал, словно опасаясь сказать лишнего. – Одевайся. – После того как Повелитель с его помощью надел брюки, Сади опустился на колени, чтобы помочь ему с носками и ботинками. – Уже почти полночь. Придется поспешить, поскольку нам нужно преодолеть довольно большое расстояние, чтобы добраться до ближайшего пересечения Ветров. Но через несколько часов мы уже будем в Цитадели. Мы приедем домой.

Отчаянное желание, отразившееся в глазах Деймона, неожиданно сорвало вуаль с видения.

Две паутины. Одна заплесневелая, покрытая порчей. Вторая прекрасная, полная сияющих жемчужин силы.

Она нашла способ отделить тех, кто жил, подчиняясь старым законам Крови, от тех, кого Доротея и Геката сумели извратить.

Но третья паутина…

Она была Королевой, а Королева не стала бы просить о том, что она не готова отдать сама. Возможно, это был единственный эгоистичный поступок Джанелль. Принеся себя в жертву, ей не придется жить с бременем отнятых жизней, которых вот-вот лишатся многие сотни. Однако…

«Он не знает, – осенило Сэйтана. – Ты не сказала ему. Он пришел сюда, думая, что по возвращении ты будешь ждать его. Ох, ведьмочка…»

Вот почему она просила его позаботиться о Деймоне, – Джанелль знала, что он будет нужен своему сыну.

Может, еще не поздно… Возможно, еще есть способ остановить это. Остановить ее.

– Идем, – коротко бросил он.

Деймон прикрыл их обоих щитом, и они выскользнули из лагеря незамеченными.

К тому моменту, как они добрались до ближайшего пересечения нитей ментальной Паутины, поднялся резкий, холодный ветер.

Сэйтан замер, сделал глубокий вдох ртом, словно пробуя воздух на вкус.

– Это просто ветер, – произнес Деймон.

– Нет, – мрачно произнес Сэйтан. – Не просто. Идем.

12. Террилль

Через два часа Геката ворвалась в хижину Доротеи, размахивая глиняным цилиндром.

– Нас провели! Они все исчезли! Эта штука в тюремной хижине – вовсе не Люцивар, а какая-то странная иллюзия. А Сэйтан… – Она запустила цилиндром в противоположную стену. – Ублюдок Сади солгал нам!

Лежа на полу, – как и на протяжении всего этого очень длинного дня, – Доротея уставилась на Гекату. Судорожное сокращение мышц живота выплеснуло новую порцию кровавой массы, когда она начала смеяться.

13. Кэйлеер

Всю ночь собирался шторм – с громом, молниями, ветром. Теперь, когда приближался рассвет, ураган обрел новую ярость, в его завываниях словно зазвучал чей-то гневный голос.

– Идем, – сказала Терса, помогая Карле добраться до дивана. – Теперь ты должна лечь. Моргана, иди сюда и ложись на пол.

– Что происходит? – встревоженно спросил Кхардеен, когда Моргана послушно опустилась на пол рядом с диваном.

Он поспешно схватил подушку и подложил ее под голову жены.

– Для вас всех будет лучше присесть на пол. Даже Цитадель почувствует всю мощь этого шторма.

Члены Первого Круга обеспокоенно переглянулись и повиновались.

– Что это такое? – спросила Карла, когда Терса положила одну руку ей на живот, а вторую – на плечо Морганы.

– Пришел день, когда долги будут уплачены, а Кровь ответит за то, чем она стала.

– Я не понимаю, – произнесла Карла. – Что означает этот шторм?

Блеснула молния. Завыл ветер.

Терса закрыла глаза и улыбнулась:

– Она грядет.

14. Террилль

Времени оказалось в обрез. Он не ожидал, что путешествие на Ветрах окажется таким сложным или что выдержка так быстро изменит его отцу – равно как и ему самому. Им пришлось спрыгнуть с Красного ветра, пересесть на Сапфир, и, наконец, последнюю часть пути они преодолели с помощью Зеленого.

Приземлиться в самой Цитадели не удалось. Все здание оказалось окружено странными щитами, подобных которым Деймон никогда еще не видел. Поэтому он нацелился на Эбеново-серый Камень Люцивара и на небольшое отверстие в защитных заклятиях, которое его брат удерживал с помощью собственной ментальной силы. Они спрыгнули с Ветров так близко к Цитадели, насколько это вообще было возможно. Однако расстояние все равно вышло порядочным – двоим изнуренным мужчинам нелегко карабкаться по крутой горной тропе.

Теперь, когда вдали показались ворота, а Люцивар ментальным импульсом велел им поторопиться, Деймон практически потащил Сэйтана на себе вверх по склону, борясь за каждый шаг с яростным, завывающим ветром.

Они уже почти на месте. Почти. Почти.

Небо быстро светлело. В любой момент над горизонтом могло показаться солнце.

Быстрее. Быстрее.

– Сэйтан! СЭЙТА-А-АН!

Деймон оглянулся. Следом за ними вверх по склону карабкалась Геката. Сука, должно быть, всю дорогу мчалась на Красном ветре, если очутилась у Цитадели сразу же после них.

Решив не тратить воздуха на ругань, Деймон бросился вперед со всей возможной скоростью, на какую хватало сил, таща Сэйтана за собой.

– Сади! – заорала Геката. – Ты, лживый ублюдок!

– ШЕВЕЛИТЕСЬ! – крикнул Люцивар.

Он держал ворота открытыми с помощью Ремесла, вымотавшись физически и ментально, чтобы не дать им запереться и скрыться за щитом.

Еще ближе. Уже почти на месте. Почти.

Деймон схватился за створку ворот и распахнул их шире, обратившись к силе Черного Камня.

– Веди его внутрь! – бросил он, толкнув Сэйтана к Люцивару. Затем он обернулся, поджидая ведьму.

Геката наконец взобралась вверх по склону и остановилась в нескольких футах от него.

– Ты – лживый ублюдок!

Деймон улыбнулся:

– Я не солгал тебе, дорогая моя. Я сказал, что ты получишь то, чего заслуживаешь. – С этими словами он отпустил створку ворот. Она захлопнулась, и щит скользнул на место.

Повернувшись и помчавшись по двору, Деймон услышал вопли Гекаты. А затем до его слуха донесся дикий вой, исполненный радости и боли, гнева и торжества.

Он перешагнул порог и оказался в надежных стенах Цитадели в тот самый миг, когда Джанелль обрушила на Королевства всю силу вихря.

«Вы должжны проссснутьсся, – произнес глубокий, шипящий голос. – Вы должны проссснутьсся!»

Деймон открыл глаза. Он не сразу понял, почему все вокруг кажется слишком странным, не сразу сумел соотнести себя с окружающим. Еще мгновение ушло на то, чтобы сообразить: он весьма относительно связан со своим телом – а это тело в данный момент лежит на холодном полу Цитадели, куда он, Люцивар и Сэйтан рухнули без сил, когда Джанелль выпустила свою силу на волю.

«Вы – треугольник, помогшший сссозздать паутину мечтаний. Теперь вы должны удержать мечту. Времени ссслишшком мало».

Застонав, Деймон сел и огляделся. И в тот же миг проснулся окончательно.

«Мать-Ночь, где мы?»

Он нагнулся над лежавшим ничком Сэйтаном и потряс Люцивара за плечо.

«Огни Ада, Ублюдок! – простонал Люцивар, а затем поднял голову. – Вот дерьмо».

Они оба поспешно вцепились в Сэйтана и растолкали его.

«Отец, проснись. У нас неприятности», – произнес Деймон.

«Что теперь? – прорычал Повелитель, опираясь на локти. Его глаза расширились от удивления. – Мать-Ночь».

«И пусть Тьма будет милосердна, – добавил Люцивар. – Где мы?»

«Где-то в бездне. По крайней мере, мне так кажется».

Осторожно поднявшись на ноги, трое мужчин огляделись.

Они стояли на краю глубокой, широкой пропасти. Через нее протянулась Опаловая паутина. Под ними находились схожие сети более темных цветов. Сверху – паутины светлых Камней.

«Что мы здесь делаем?» – спросил Люцивар.

«Мы – треугольник, помогший создать мечту, – отозвался Деймон. – Мы должны удержать ее».

«Хватит говорить загадками, Ублюдок!» – прорычал Люцивар.

Деймон вызверился в ответ.

Сэйтан поднял руку, и они оба послушно замолчали.

«Кто сказал тебе об этом?» – спросил Повелитель.

«Странный шипящий голос, – задумчиво ответил Деймон и, помолчав, добавил: – Мне показалось, похожий на голос Дрейки, только мужской».

Сэйтан кивнул.

«Лорн».

И снова огляделся.

Высоко-высоко над ними блеснула молния.

«Почему Джанелль попросила тебя отправиться в Хейлль, Деймон?» – поинтересовался Сэйтан.

«Она сказала, что треугольник должен оставаться вместе, чтобы выжить. Что у зеркала есть сила, которая поможет сохранить две другие в целости».

«Джанелль видела это в своих спутанных паутинах?»

«Нет. Ей сказала Ткачиха Сновидений».

Люцивар начал ругаться.

Взгляд Сэйтана был пронзительным, проницательным, задумчивым.

Молния блеснула чуть ближе.

«Отец, брат, любовник», – тихо произнес Сэйтан.

Деймон кивнул, снова вспомнив треугольник, который Терса когда-то нарисовала на его ладони.

«Первым пришел отец. Любовник – зеркало отца. Брат стоит между ними. – Когда двое других недоуменно взглянули на него, Деймон невольно поежился. – Это как-то раз мне сказала Терса».

«Предупреждения от Терсы, арахнианской Королевы и Дрейки, – произнес Сэйтан. – Можно проигнорировать одно на свой страх и риск, но все три? – Он медленно покачал головой. – Думаю, не стоит».

Молния блеснула еще ближе.

«Это все, конечно, просто замечательно, – прорычал Люцивар, – но я бы предпочел получить менее туманные распоряжения».

«Эти сссети – лучшшая магия, которую я могу вам дать, – раздраженно прошипел Лорн. – Исспольззуйте их, чтобы оссстановить мечту. Есссли она прорвет их вссе, то вернетсся во Тьму. Вы потеряете ее».

Люцивар шумно выдохнул.

«Что ж, с этим ясно. Так где… – Он посмотрел вверх, когда снова блеснула молния. – Что это?»

Они все посмотрели вверх, дождались следующей вспышки и увидели маленькую темную точку, летящую к паутинам.

«Джанелль», – прошептал Деймон.

«Она прорвет их все, – обеспокоенно произнес Сэйтан. – Нужно использовать нашу собственную силу, чтобы замедлить ее скорость».

«Хорошо, – произнес Люцивар. – Как разделимся?»

Сэйтан взглянул на него, затем перевел взгляд на Деймона:

«Отец, брат, любовник».

Ответа он не стал дожидаться. Повелитель рванулся вверх, пытаясь успеть перехватить Ведьму до того, как она врежется в Белую паутину.

Люцивар понаблюдал за полетом отца и повернулся к паутинам, прищурившись.