Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Глава 4
Катание на сноуборде

Ангелы, окружающие меня, заставляют чувствовать себя не в своей тарелке; их действия напоминают мне смертоносных солдат на войне, словно я в ловушке, внутри улья с роем. Я взволнована яростным вторжением захватчика, а они даже не пытаются скрыть свою враждебность. Но чего-то не хватает – звука, который должен сопровождать эту сцену. Ему не хватает жужжащего шума, по которому станет понятно, что это место действия.

Мое сердце колотится, пока я иду вперед, подталкиваемая солдатами, заставляющими следовать за шедшими впереди Войнами. Они медленно движутся, потревоженные моим присутствием, и, следовательно, призраки косятся в мою сторону.

Убедившись, что я действительно следую за ними, я слышу от одного из них низкий, сердитый рык и вижу злой взгляд, брошенный в мою сторону.

Он не может смириться с тем, что видит.

Поскольку меня не волнует, что они обо мне думают, я игнорирую его и берегу все свои силы на то, что мне предстоит. Они ведут меня через изысканную приемную в стиле ренессанса, мы идем к двойным дверям на противоположной стороне комнаты. Похоже, эти двери проводят нас глубже в «улье».

Бросив взгляд на камеру наблюдения, я вижу занимающие почти всю стену красивое позолоченное зеркало. Замечая свое отражение в стекле, я останавливаюсь.

Я больше не похожа на себя – в зеркале отражается не девушка – а Серафим с кроваво-красными крыльями, огненно-рыжими волосами и яростным выражением лица ангела-мстителя.

Просыпаюсь от кошмара с жутким страхом, которого никогда раньше не испытывала. Страх, который породил этот кошмар, не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытывала ранее. Даже несмотря на то, что нет никакой крови, есть такое сильное чувство потери и завершенности, от чего я чувствую, что погружаюсь в печаль – ярость.

Спотыкаясь о кровать, я иду в кухню коттеджа, чтобы налить себе стакан воды. Делаю глоток и тру лоб, пытаясь избавиться от образов кошмара. Интересно, как после такого сна я снова смогу заснуть.

– Плохой сон, да? – говорит Рид.

Испугавшись его голоса, я роняю стакан. Но он не разбивается, потому что Рид в мгновение ока оказывается передо мной. Он ловит стакан прежде, чем тот смог бы разбиться, при этом не пролив не капли воды.

– Ты напугал меня. Я думала ты спишь, – оправившись от шока, говорю я, поскольку он снова бросил вызов гравитации

– Я уже спал, а вот ты спала всего четыре часа двадцать семь минут, значит тебе нужно вернуться в постель.

– Как долго ты спишь? – спрашиваю я, улыбаясь той точности, с которой он рассчитал мое время сна.

– Два часа тринадцать минут. Я спал, потому что действительно устал, – серьезно говорит он, а я еще шире улыбаюсь и качаю головой.

Как хорошо было бы считать двухчасовой сон «сном».

– А Булочка и Зефир спят? – спрашиваю я, так как в коттедже подозрительно тихо, и из задней комнаты не слышно не звука.

– Нет, они уже проснулись и пошли на другую тренировку, – отвечает он.

– О, ты должен был пойти с ними, вместо того, чтобы сидеть и ждать, пока я проснусь, – говорю я, подходя к дивану и садясь перед огнем. Беру одну из диванных подушек и обнимаю ее, смотря на огонь, потрескивающий в камине.

Рид садится на диван напротив меня.

– Зачем мне это делать, когда ты здесь? – серьезно спрашивает он. – И так, ты расскажешь мне об этом, или мне вытаскивать слова из тебя клещами?

– Сегодня другие – не такие как у меня были раньше, – отвечаю я.

– Кто такие игроки? – спрашивает Рид, наклоняясь вперед.

– Я не уверена. Я никого не узнала – только я и они… – я замолкаю, потому что не хочу ему говорить.

– Кто? – коротко спрашивает он.

– Войны, – нехотя говорю я.

– Падшие? – тут же спрашивает он.

– Возможно, но я не уверена, но… у них не было смердящей вони, ты знаешь, как бывает, когда они мне обычно снятся. Нет, это было по другому, – говорю я, думая, как лучше ему это описать. – Это было, словно пчела летит в осиное гнездо. Ты знаешь, что ты умрешь; просто не знаешь с какой стороны тебя ужалят.

Когда я сказала это, он немного отпрянул.

– Там есть я? – напряженно спрашивает он.

Я качаю головой и вижу, как он хмурится, и его челюсть напрягается.

– Опиши мне то, что происходит вокруг. Что за местность? У тебя есть обзор? Тебя удерживают? – быстро спрашивает он.

– Ресепшен в стиле ренессанса, все в хрустале и позолоте. На блестящем мраморном полу лежит изысканный ковер и тяжелые парчовые шторы. Потолки напоминают Сикстинскую капеллу, разрисованную пальцами. Я не могу вспомнить никакого оружия. Меня не удерживают, – говорю я, очень стараясь вспомнить. – И…

– И? – резко спрашивает он.

– И, конечно, я испугана, я просто в ужасе, и даже более того, я очень злая, – отвечаю я, и чувствую в своем голосе остаточный гнев после сна.

– Зла? – спрашивает он, словно не зная, что это означает.

– Да, как карающий ангел, – пристально глядя на него, говорю я. – Как будто вижу, сколько я могу забрать с собой на обратном пути, – говорю я, снова ощущая гнев.

– Да, я знаю, о каком виде гнева ты говоришь, – задумчиво говорит он.

Кстати, серьезный тон, с которым он это сказал, даже несмотря на такую страшную тему, взывает у меня улыбку.

– От этого можно отключиться? – спрашивает он. – Где там выходы? Они охраняются?

Я снова пытаюсь вспомнить картинку из моего сна.

– Там везде ангелы… не думаю, что выход возможен. Вокруг меня была охрана, агрессивно настроенный эскорт.

– Эскорт? – цепляясь за слово, спрашивает он. – Они тебя куда-то ведут?

– Они скорее, как сопровождающие, потому что я полна своей собственной силы, – отвечаю я.

– Куда ты идешь? – спрашивает он.

– Я не знаю, но…

– Но? – спрашивает он.

– Но я хочу идти – мне нужно быстро передвигаться. Я чувствую, что они слишком медленные, потому что они смотрят на меня так, словно на крушение поезда или что-то в этом роде, и не могут отвести взгляд, – говорю я, пытаясь воспроизвести в голове выражения лиц ангелов.

– Почему ты там? – спрашивает Рид, и я вижу, что он больше не может сдержать в голосе злость.

– Не знаю, – честно отвечаю я.

– Эви, этот сценарий совсем не похож на нашу стратегию, – обвиняюще говорит он.

– Нашу стратегию? И какая у нас стратегия? – в замешательстве спрашиваю я.

– Уклонение. Ты убегаешь со всей скоростью на какую способна, ото всех видов ангелов, – медленно говорит он, так, чтобы я четко слышала каждое слово.

– Ну, конечно, моя ошибка, ты имеешь ввиду ту стратегию, в которой я ставлю себя при выше других – такая стратегия? – с сарказмом отвечаю я.

– Эви, – говорит Рид, его тон был суровым, словно он не мог остановить себя от произнесения моего имени. Я не хочу с ним ссориться, так что вместо того, чтобы повернуться к нему, сползаю по дивану и опираюсь на него. В то же мгновение он обнимет меня, притягивая ближе к себе. – Ты должна будешь убежать, тогда у тебя появится шанс. Пока ты находишься на безопасном расстоянии от всего происходящего, я смогу позаботиться обо всем, – говорит он, а я закрываю глаза, думая обо всем, что он сказал.

– Рид, – говорю я, – единственный способ который для меня приемлем, это если мне не придется оставлять тебя с носом.

– Что ты имеешь ввиду, под «оставлять с носом» – в замешательстве спрашивает он.

– Если я сбегу и оставлю тебя разбираться с угрозой, это будет означать, что я оставила тебя с носом – я оставлю тебя, чтобы столкнуться с тем, что мне предназначено, – торжественно объясняю я.

– Я Воин, я живу с опасностью – я жажду этого. Это у меня в крови. Вот почему я для тебя идеально подхожу. Тебя привлекает опасность, а я разбираюсь в этом, – серьезно говорит он.

Я вздрагиваю.

– Ты любишь меня, потому что я магнит для опасностей? – спрашиваю я.

– Нет, я люблю тебя за то, что ты есть – самая необычная из всех, кого я когда-либо видел. Опасность, это только бонус, – отвечает он.

– Это действительно больно, и это не лучшая болезнь, я имею ввиду, это плохое заболевание, – отвечаю я.

– Почему это плохо? Я только сейчас начинаю понимать, что я действительно мог бы быть тем, кто действительно создан для тебя, по крайней мере сейчас, потому что я такой. Я способен защитить тебя, – прижимая меня к себе, говорит он.

– А как мне защитить тебя? – прижимаясь к его груди, спрашиваю я.

– Я думал, что объяснил тебе, что не нуждаюсь в защите, – напрягаясь, говорит он.

– Ладно… блин, не обижайся. Ты самый ужасный ангел, которого я когда-либо видела, и которому никогда не нужна ни чья защита. Теперь ты счастлив? – с раздражением спрашиваю я.

– Да, спасибо, – целуя меня в макушку, отвечает он.

– Итак, значит ты привык к опасностям? Это интересно, поскольку меня тоже привлекают опасные виды, – говорю я, водя пальцы по узору на его футболке.

– Видишь, мы отлично подходим друг другу, – с удовлетворением в голосе, отвечает Рид.

От него исходило тепло, и я сонно улыбаюсь, когда понимаю, что мне больше не нужно его убеждать в том, что он предназначен для меня. Он поднимает меня на руки и идет в мою спальню.

– Теперь ты должна поспать. Если я хоть что-нибудь знаю о Булочке и ее мании празднования, нас ждет длинный день.

– Новый год! – пораженно говорю я.

Так как я больше не подвластна времени, оно для меня больше ничего не значит. Узнав, что бессмертна, я поменяла свои принципы и приоритеты, которые раньше были для меня важны.

Он опускает меня на большую кровать в моей комнате, и я сразу сдвигаюсь в сторону, чтобы он мог лечь рядом со мной.

– Если ты останешься со мной, я засну быстрее, – наблюдая за ним, улыбаюсь я, а он поддается на мою просьбу и залезает ко мне в постель. Я прижимаюсь к нему.

– Только если ты обещаешь заснуть. Когда дело доходит до вечеринки, Булочку не удержать. Ты должна быть готова ко всему, – улыбаясь говорит он.

Так что, я как хорошая девочка – заснула.

– Конфетка, просыпайся и спускайся на кухню. Принесли завтрак, и я должна выбрать тебе наряд на сегодняшний вечер, – заходя в мою комнату, говорит Булочка.

– Булочка, о чем ты говоришь, – спрашиваю ее я, потирая глаза.

– Увидишь, – говорит она и, прежде чем покинуть комнату, вручает мне чашку кофе.

Я вылезаю из постели, иду в душ, привожу волосы в порядок и выхожу из комнаты. На кухне меня ждут легкие закуски из фруктов и круассан. Пока я ем, смотрю, как Булочка раскладывает платья. Вопросительно смотрю на стойку, а затем на Булочку. В соседней комнате хихикает Зефир, в то время как все ангелы смотрят на меня с любопытством.

– Что это? – спрашиваю я, отталкиваясь от столешницы чтобы рассмотреть одежду.

Десятки дизайнерских платьев потоками висели на вешалках, словно шелковое произведение искусства.

– Тебе нужно выбрать одно платье на вечер. В лоджии будет вечеринка-тост с шампанским в полуночном стиле. Не настолько захватывающе как фейерверк на пирсе, но сейчас это единственное что можно сделать, – мягко говорит Булочка.

– Булочка, когда ты успела пробежаться по магазинам, чтобы взять все это? – спрашиваю я, слегка перебирая пальцами ассортимент одежды.

Булочка закатывает глаза и улыбается:

– Я не ходила здесь по магазинам. Это VIP обслуживание. Когда я сказала, что мне нужно, консьерж прислал их мне. Ты просто должна выбрать одно из них, – говорит она, наблюдая за тем, как я слегка касаюсь платья пальцами.

– Вы ребята – рок-звезды, – затаив дыхание, говорю я, но, когда снова слышу смех Зефира, напоминаю себе, что нужно остановиться, потому что они все слышат. Я перебираю платья, они все очень милые, а когда смотрю вверх, вижу, что Рид наблюдает за мной.

– У тебя есть фаворит? – спрашиваю я, мне интересно узнать его мнение.

Кажется, он удивлен, что меня интересует его мнение.

– Разбираюсь ли я в женской моде? – спрашивает он меня, подходя и вставая рядом со мной возле стойки с платьями.

– Я не знаю, ты же мужчина, так что по крайней мере должен знать, нравиться тебе что-то, когда ты это видишь. Тебе что-нибудь понравилось? – снова спрашиваю я, чтобы посмотреть, что же он будет делать.

Он взглядом сканирует все платья, и я вижу, что его взгляд задерживается на одном дольше, чем на других. Оно шелковое, цвета шампанского без бретелек с карстом и длинной струящийся юбкой, повторяющей каждый изгиб моего тела.

– Это? – спрашиваю я, снимая его со стойки и рассматривая.

Он, не двигаясь, рассматривает его, а потом пожимает плечами, словно ему все равно. Что-то в его поведении подсказывает мне, что он не равнодушен именно к этому платью.

Улыбнувшись самой себе, я направилась в спальню говоря через плечо:

– Булочка, поможешь мне его примерить?

– Конечно, конфетка, – говорит Булочка, следуя за мной в комнату.

Я надела платье и поразилась своему отражению в зеркале. Его элегантный и утонченный эффект делает меня старше. Цвет платья всего на несколько тонов темнее чем моя кожа, поэтому оно не конфликтует со жгучим тоном моих волос.

– Конфетка, думаю, тебе не нужно мерить другие платья. Это оно, – говорит Булочка. – Но не делай окончательный выбор на основе моих слов. Иди, и покажи его Риду, – улыбаясь, говорит она.

Я выхожу из спальни и иду в ту комнату, где Зефир и Рид бесшумно говорят о логистике безопасности в домике. Они сидят возле камина и, когда я подхожу к дивану, Рид как раз собирался что-то сказать Зефиру, но замолк, когда увидел меня.

– Прелестное платье, – добродушно говорит Зефир, пока Рид молчит.

Мои глаза расширяются, когда я слышу, как Рид рычит на Зефира, а тот широко улыбается.

– Я только констатирую очевидное, – поворачиваясь к Риду, говорит он.

– Тебе нравится? – спрашиваю я Рида, пока он встает с дивана и начинает медленно кружить вокруг меня, словно хищник с холодной расчетливостью преследующий свою жертву.

Пока он обходит меня, в его движениях чувствуется напряженность и сдержанность, я не могу сдержать охватившую меня мелкую дрожь.

– Ты выглядишь изысканно… и чувственно, – приближаясь ко мне сзади, отвечает Рид, Его тело излучает тепло, пока он дышит мне в шею, – Но к твоему счастью лишком хрупкая, – шепчет он.

– Ты считаешь меня хрупкой? – спрашиваю я, кусая губу, когда он легко проводит пальцами по моему плечу.

– Нет, я говорю, что ты в опасности, – с напряженностью в голосе говорит он, убирая свою руку.

– Это платье подвергает меня опасности, да? – дразнящим тоном спрашиваю я. – Обычно Серафимы позволяют тебе уходить от разговора, или ты просто пользуешься моей щедростью?

– Серафим всегда подвержены риску, но это того стоит, – отвечает он.

– Тфу, конфетка, не могу дождаться, когда закончится твое развитие, это напряжение меня убивает, – вздыхая говорит Булочка.

Она тянет меня от Рида, который отпускает меня с неохотой.

– Мы записаны на спа-процедуры, и мы не пропустим их. Я присмотрю за Эви, а вы идите, ребята, и делайте все, что хотели сделать, – небрежно говорит Булочка и ведет меня обратно в спальню, чтобы переодеться.

Булочка подвела меня к домику для наших спа-процедур, и после того, как меня искупали, вытерли, выщипали брови, сделали депиляцию воском, я сижу рядом с Булочкой в большом удобном кресле и смотрю, как мастер наносит второй слой темно-красного лака на мои ногти. Когда я смотрю на женщину, которая наносит Булочке на ногти золотистый лак, мне вдруг становится любопытно.

– Так что, у ДжейТи нет шанса, да? – улыбаясь, спрашиваю я Булочку.

– Бедный ДжейТи, он такой симпатичный, но слишком хрупкий для меня, – улыбаясь говорит она.

Я точно знаю, что она имеет ввиду. Для Булочки ДжейТи слишком человечен.

– Плюс, Зи показал мне, что именно для меня, – говорит она, наклоняя голову на спинку своего кресла.

– Я знаю, что ты и Брауни нравитесь ему, но не знаю насколько, – говорю я и немного краснею, когда вспомнила о своем макияже рок-звезды, который был у меня в спальне.

– Я имею ввиду, он Воин… сильный парень, – отвечает Булочка, наблюдая за тем, как женщина красит ее ногти и пытается быть скрытной. – И его голубые глаза, ты когда-нибудь видела глаза такого цвета? – спрашивает она меня.

Я качаю головой, вспоминая то время, когда первый раз увидела глаза Зефира. Я бежала в дом Рида, чтобы скрыться от ангелов, а казалась наедине с Зефиром. Даже тогда, я подумала, что он был слишком удивителен… для убийцы.

– Разве ты не беспокоишься о нем? Я имею ввиду, если вы ребята, постоянно тусуетесь со мной, это может стать… интересным, или может начать разваливаться, – говорю я, пытаясь быть сдержанной.

– Это одна из причин, почему он мне нравиться, потому что он понимает, что ты для меня значишь, – закатив глаза отвечает Булочка.

– И что же я значу для тебя, Булочка? – спрашиваю я.

– Ты моя семья, конфетка: ты и Брауни. Но думаю, нам придется потесниться, чтобы впустить туда Рассела, Зи и тфу, мне не нравиться это признавать… Рида. Он вырос в моих глазах. Он не такой скучный, как я думала, но думаю это так, потому что ты его усовершенствовала, – нехотя говорит она.

– Да, мы семья, – со слезами на глазах говорю я.

– Мне потребовалась очень много времени чтобы найти вас ребята. Я была одна целую вечность. Я не отдам тебя без борьбы. Прост имей ввиду, у тебя грустные глаза, – по-матерински говорит она. – Может быть, когда часть этого горя тебя отпустит, ты увидишь, что это только начало, а не конец.

– Булочка, а раньше у тебя была семья? – осторожно спрашиваю ее я, вспомнив что Чарли и Элиз не настоящие люди, а выдуманная семья Булочки, она сделала это специально, чтобы никто не заподозрил, что она ангел.

– Нет, – говорит она, – у меня всегда была цель, и до недавнего времени, мне казалось, что для меня этого достаточно. Брауни и я встретились в Крествуде и, думаю, что мы связаны как сестры, а потом пришла ты, и ты была особенной, – подмигнув говорит она, потому что «особенная» – это приуменьшение. – Это почти тоже самое, словно у меня новая цель. Теперь твои ногти можно досушить на свежем воздухе, потому что мастера должны уйти, чтобы обслужить других клиентов.

– Ты не находишь это странным? – спрашиваю я, вспоминая о том, что сказал мне Рид, когда мы сидели в машине. – Рид сказал, что ты не похожа на других Жнецов.

– Рид наблюдательный… интересно, что он вообще обратил на это внимания. Ну, среди других Жнецов я всегда чувствовала себя как рыба, выброшенная из воды. Ангелы моего вида практически всегда очень жизнерадостны и никогда не смешивают это. Иногда я удивляюсь, действительно ли я предназначена для того, чтобы быть ангелом смерти, или для меня есть еще одна цель, – задумчиво говорит она, улыбаясь мне. – Когда я встретила Брауни, и мы были так похожи – за секунды были готовы ко всему. Я считаю, что мы с Брауни были посланы чтобы защитить тебя. Может быть, мы с Брауни предназначены для того, чтобы, когда ты нуждаешься в нас, мы были б твоими ангелами-опекунами. Я не знаю, потому что никто из Рая не обращался к нам на прямую. Мы не знали, что для нас запланировали.

– Булочка, а как это работает? Если ты на прямую не общаешься с душами то, как ты отправляешь их на небеса? – с любопытством спрашиваю я.

Булочка дотрагивается до моего плеча.

– Я не скажу тебе, но когда-нибудь ты увидишь, – уверенно говорит она.

Я вспомнила все те души, которые были захвачены в Seven – Eleven вместе с Раселом и мной пару месяцев назад, и меня пробивает дрожь.

– Я могу подождать, – тихо говорю я. – Так ты была одна в течении очень долгого времени, пока не появились мы с Брауни? Булочка, как ты жила до этого?

– О, у меня всегда были приключения. Я чувствую себя, как исследователь расы. По меркам большинства ангелов, я еще очень молода. Я здесь всего чуть больше тысячи лет. Зи и Рид находятся здесь намного дольше меня… – задумчиво замолкает она.

– Как думаешь, как долго они уже здесь? – спрашиваю я, стараясь не выдать того факта, что я в шоке что ей больше тысячи лет.

– Я действительно не знаю. Это смешно, но в Раю, время никогда не имело для меня значения, а потом я попала сюда, и мне понадобилась некоторое время, чтобы приспособиться к концепции времени. Но я слышала, что ученые подсчитали, что Земле примерно четыре с половиной миллиарда лет, – отвечает она.

Мои глаза расширились, и я уставилась на нее, перестав дышать.

– Ты споткнулась? – пытаясь скрыть от меня улыбку, спрашивает она. Я просто киваю, потому что есть так много вещей, связанных с тем огромным промежутком времени, которые волнуют меня.

– Милая, техника не всегда точна… ну, наука, – обнадеживающе говорит Булочка. – Некоторое время они так же полагали, что Земля плоская.

– Так ты говоришь, они ошибаются? – спрашиваю я.

– Нет, я говорю о том, что они могут быть не правы, – улыбается она мне, когда я в растерянности качаю головой. – Ты можешь спросить у Рида о его возрасте. Он может знать, – с энтузиазмом говорит Булочка.

– На этот вопрос хоть кто-нибудь может ответить честно? Я имею ввиду, даже мама моего соседа скрывает свой возраст, это находится в разделе ее сокровенных тайн, – спрашиваю я, осознавая всю абсурдность ее сообщения. Я не могу представить человека, который бы с охотой рассказывал о том, что ему больше четырех миллиардов лет.

– Эви, я сомневаюсь, что ему четыре миллиарда лет. Перед отправкой сюда, он какое-то время жил в Раю, поэтому он, должно быть, намного старше, – весело говорит Булочка.

– Булочка, замолчи. Я ничего не хочу знать, – быстро говорю я, начиная быстрее махать руками, чтобы быстрее просушить лак.

– Эви, теперь ты понимаешь, насколько ты особенная? – спрашивает меня Булочка, сидя рядом со мной и смотря на меня. – Ты можешь понять любое существо, населяющие Землю вместе с человечеством на протяжении всего времени, и ты самая необычная из тех, кого мы когда-либо встречали.

– Что ты имеешь ввиду? Что за другие существа жили рядом с человеком? – спрашиваю я, ухватившись за тот кусочек информации, о чем она проболталась.

– Давай просто скажем, что некоторые сказки далеко не вымысел, – говорит она, шевеля пальцами ног, чтобы проверить как хорошо они высохли, чтобы она могла проскользнуть в свои сандалии.

– Что? – спрашиваю я, немного сдвигаясь вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. – Какие сказки являются правдой? – настойчиво спрашиваю я.

– Практически все, – мимоходом говорит Булочка. – Эви, не сходи с ума. Многие из этих созданий уже вымерли, а некоторые нашли места чтобы спрятаться.

Она слегка дует на ногти, чтобы быстрее их высушить.

– Назови тех, кто вымер, – отвечаю я, пытаясь выяснить, не обманывает ли она меня, но не чувствую от нее вибрации.

– Давай посмотрим… горгона – уверенна, она уже вымерла, но в последние время я видела довольно отвратительных женщин, которым просто необходим спа-уход, – посмеиваясь говорит она, пока замечает, что я не смеюсь. – Ладно, ты слишком серьезна.

– Горгона… это Медуза? Женщина, которая взглядом может превратить человека в камень? – уточняя спрашиваю я.

– Да, но они исчезли еще до того, как я здесь появилась.

– Кто еще? – спрашиваю я.

– Ну… мы думаем, что были Чупакабры, они ушли, но думаю, некоторые из них выжили, потому что в последнее время их активность замечена в Пуэрто-Рико.

– Ты имеешь ввиду этих маленьких злобных существ, которых люди называют инопланетянами? – спрашиваю я, оглядываясь вокруг, чтобы увидеть не подслушивают ли нас.

– Да. Не инопланетяне, некоторое время они были среди нас, – равнодушно говорит она.

– Что, они не перевелись? – спрашиваю я, чувствуя, как на моих руках появляются мурашки.

– Ну, друидов ты уже встречала, – говорит Булочка, а когда смотрит на меня и видит, что я не понимаю, добавляет – Друид, это демон из немецкого фольклора, в центральной Африке их называют – mbwiri. Ты называешь его «Тень человека», – говорит она.

Я вздрагиваю, когда вспоминаю, как вчера встретила одного.

– Германцы и Датчане говорят о эрлкиндс, которые по сути являются злобными эльфийскими существами, населяющими леса и несущими путникам смерть, ты называешь их Падшими? – спрашивает Булочка. – Только подумай, что пару сотен лет назад кто-то думал, что Альфред со своими крыльями появился в лесу и напал на них. Они думали, что это была фея с крыльями стрекозы, – объясняет она, и через меня пробежала яростная пульсация страха. – В Колумбийском фольклоре говорят о Ла маджана – водных демонах… скажем так, не пейте там воду.

– Оборотни! – вскрикиваю я, и вижу, как головы всех посетителей салона поворачиваются ко мне.

Булочка протягивает мне журнал мод, а своим загораживает свое лицо, чтобы его не могли видеть другие посетители.

– Эви, я понимаю, что все это трудно понять, но это действительно так, если ты постоянно думаешь об этом, – тихо, чтобы ее слышала только я, говорит она. – Ты знаешь, что существуют ангелы. Если ты просмотришь несколько легенд, то увидишь, что в них есть факты, которые указывают на наше существование. Посмотри внимательно, и ты увидишь сходства между фольклором и бесчисленными существами датируемыми веками.

– Как ты можешь говорить, что я самая необычная из тех, кого вы встречали, если там есть еще и оборотни? – спрашиваю я, делая вид, что смотрю в журнал.

– Эви, я могу менять форму. Помнишь, ты видела меня в образе бабочки? – спрашивает Булочка, а я молчу, вспоминая, что она показывала мне вчера.

Мои щеки окрашивает румянец. Я была свидетелем того как она превратилась в рой бабочек, но она не показала мне своего «облика»

– Конфетка, с тобой все хорошо? – видя мою реакцию спрашивает Булочка.

– Булочка, давай я тебе попробую кое-что объяснить. До недавнего времени я верила, что я обычный человек. Как человек, я знала, что была самым могущественным существом на планете – за исключением если нарваться на медведя, горного льва, крокодила или акулы – но в большинстве случаев, этого легко избежать. Единственное, чего я действительно боялась – это другого человека, – говорю я.

– Милая, ты действительно должна была уважительнее относиться к погоде, потому что, как правило, она уничтожает цивилизации даже гораздо быстрее чем язвы, которые кстати страшнее чем акулы, – отвечает Булочка. – Что? Я просто сказала, что бактерии не «друзья человека», – говорит она, видя мой хмурый взгляд.

– Так сейчас, – продолжаю я, словно она меня и не прерывала, – сейчас я узнаю, что существует великан, который хочет перемолоть мои кости и испечь из них хлеб? – вспоминая сказки, спрашиваю я.

– Не в моем времени, – сморщив нос, говорит она. – Плюс, ты гораздо быстрее, чем любой великан. Тебя будет очень сложно поймать и почти невозможно удержать. Ты сможешь летать, бегать, изменять форму, а сила которой ты будешь обладать, сможет конкурировать с силами Воинов. Хотелось бы увидеть великана, который попытается схватить тебя.

– Так ты говоришь, что существуют великаны, – съежившись отвечаю я.

– Эви, расслабься – ты чересчур волнуешься, – говорит Булочка, откидываясь назад и потягивая принесенный ранее чай со льдом.

– Расслабиться? О, я расслаблена. Я просто позволю тебе рассказать эти новости Расселу и посмотрю, как он на это отреагирует, – напряженно отвечаю я, совсем для меня неожиданно мысли о Расселе вызывают во мне тоску.

Думаю, я скучаю по нему. Я совсем забыла, что могу с кем-то поделиться всем, что со мной происходит, потому что теперь мы вроде как в одной лодке… как и я, он был единственным в своем роде, во всей Вселенной.

Интересно, как он воспримет новости о том, что сказки на самом деле реальны. Может он уже понял это. Интересно, как он воспринял это. Он станет их заложником или может быть переживет это… преодолеет? Сокрушительная волна вины, которую я сдерживала с тех пор, как мы покинули Крествуд, обрушилась на меня тяжелым грузом.

Я не видела Рассела. Пока я погрязла в печали, но все еще заботилась о нем. Вдруг я прочувствовала себя очень зрелой, но не мудрой. Если бы ситуация была обратной, в глубине души я знаю, что он бы лучше обо мне позаботился, чем я заботилась о нем.

Ясно, что я не могу отпустить его. Я все еще чувствую, как стою на коленях на холодном полу в Seven – Eleven, рядом с его телом, наблюдая как сквозь его руку сочиться кровь. Помню, как молила Бога не забирать его у меня.

Так же, как и дядя Джим был моей семьей, Рассел тоже моя семья, но это совсем разные вещи. Рассел был моей семьей, с той стороны, с которой не был мой дядя. Рассела, я люблю не меньше чем дядю Джима; просто у меня ощущение, что Рассела я люблю больше… намного больше.

Он моя родственная душа.

Не зависимо от того, в какой части мира он находиться, он всегда будет частью меня, и у меня всегда будет желание найти его.

Булочка сжимает мою руку.

– Ауч! Что? – спрашиваю ее я, пока она улыбается мне.

– Конфетка, ты готова? – спрашивает Булочка.

– Да. Тебе не нужно щипать меня, – отвечаю я, потирая свою руку.

– Ты была такая отстраненная, я не могла привлечь твое внимание. Я пообещала Риду, что верну тебя сегодня днем, чтобы он смог пойти с тобой покататься на сноуборде, прежде чем мы перейдем к вечернему мероприятию. Наверное он расхаживает по коттеджу, ожидая нас, – говорит она, собирая все вещи, которые купила.

Я посмеялась над ней, когда она позволила консультанту продать ей крем от морщин, но думаю, это ее способ помочь людям.

– О чем ты вообще задумалась?

– Я думала о Расселе, – отвечаю я, стараясь скрыть от нее свои мысли

– О, я вижу. Ты снова грустишь, – глядя на меня, говорит она.

– Ты же знаешь, что он будет в порядке? Он – Серафим, это делает его жестким. Он справится.

– Надеюсь, что ты права, – говорю я.

– Я знаю, что права.

– Ему придется контролировать себя, или мы натравим на него русалок, – держа свои покупки и шагая к двери, отвечает Булочка. Это заставляет меня закрыть рот и следовать за ней.

Когда мы возвращаемся в коттедж, Рид не мерил его шагами, но кажется был рад нас видеть.

– Как спа? – спрашивает он, пока я ставлю свои пакеты на стол в кухне.

– Очень информативно. Ты в курсе что Земля существует больше четырех миллиардов лет, а сказочные герои реальны? – спрашиваю я, уперев руки в бока и изучая его лицо, которое выглядело не старше двадцати или двадцати одного года, с учетом его идеального телосложения.

– Правда? – возражает Рид, последовав за мной на кухню и обнимая меня за талию. – Так что это для тебя значит? – спрашивает он, легонько скользя губами по моему лицу, даря больше ласки чем простой поцелуй.

– Это значит, что ты – жутко древний, – прижимаясь к его твердому и сильному телу, шепчу я.

– Да, – соглашается он, прижимаясь к моей шее, – я древний.

– Реликвия, – дразню я, дрожа от прокатившегося по мне, потока желания. – Достаточно стар, чтобы понять, что лучше не связываться с кем-то вроде меня.

– Нет никого похожего на тебя, – тихо отвечает он, а потом целует меня, и мои мысли полностью вылетают из головы, в то время как я обвиваю руки вокруг его шеи. – Может быть, сейчас мы можем пойти покататься на сноуборде. Думаю, пока вас не было, Зефир потерял Булочку, – говорит Рид, выпуская меня из своих объятий и целуя в щеку.