Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 12
Gancanagh

Бреннус и я не разговаривали друг с другом, пока капельница полностью не иссякла, что означало, что я проживу еще один день. Он осторожно извлекает иглу из моей руки, будто пытаясь доказать, что он вовсе не монстр, что естественно смешно, потому что от его удара моя щека все еще болит. Когда он наклоняется, чтобы подарить мне свой холодный поцелуй в то место, где только что была игла, у меня скручивает живот.

Я стискиваю зубы. В моем мозгу пульсирует сценарий убийства, но я сдерживаю себя, потому что я недостаточно сильна, чтобы делать это сейчас. У меня возмущаются суставы, потому что они так сильно болят от обезвоживания и о долгого лежания на холодной, твердой земле.

Он оставляет меня в покое в моей маленькой каменной клетке, в том же положении, что и нашел, лежащей на земле и смотрящий на серый потолок, и я благодарна ему за то, что он оставил меня в покое. Я должна подумать, а когда он рядом, я не могу это делать. Когда Бреннус рядом, единственное, что я могу делать, это быть настороже и ждать его следующий его шаг.

Когда я одна, то черчу на стене, пытаясь предугадать его следующий шаг. Я должна предугадать его планы на несколько шагов вперед, потому что в моем случае, мат – означает то, что я превращаюсь в холодное, мертвое существо. Однако я точно знаю, что в мою пользу будет играть тот факт, что Бреннус хочет сделать меня своей пешкой. Это делает его королем, что делает его самым уязвимым человеком на корабле, рядом с пешкой.

Какие еще преимущества у меня есть? У меня нет оружия, по крайней мере физически, ну, хотя случай с этой толпой доказал, как легко можно заполучить нож. Ниниан даже не пытался меня остановить. По сути, ко мне даже никто не пытался прикоснуться. Так как я проснулась на столе в вышеуказанном зале, только Бреннус прикоснулся ко мне. Ко мне прикоснулся Финн, но я думаю это только потому, что Бреннус не хотел, чтобы я умерла от обезвоживания. Бреннус был в шоке, когда Альфред почти коснулся меня.

Это бы имело смысл, если бы у него разыгралось чувство собственности, и поэтому он не хочет, чтобы ко мне прикасался другой Gancanagh. Они привыкли, что после их прикосновения женщины реагируют по-другому. На меня не влияют их прикосновения, но все равно, держу пари, они подумают дважды прежде чем прикоснутся ко мне.

Я, Бреннус и та привычка не трогать то, что принадлежит хозяину. Я не должна рассчитывать на то, что они не будут касаться меня. Я их враг. Для меня будут другие правила, ведь Бреннус не глуп. Но для них эти правила будут чужими. Старые привычки трудно забыть… а я чувствую, что эти ребята старые… действительно старые. Злые, зависимые фейри.

Парни также используются этим для того, чтобы женщина была послушной. Полное подчинение женщин, которые не знают лучшей жизни чем эта. Скольких же проблем они ждут от меня. В конце концов, я женщина.

Я немного прикусываю губу понимая, что, когда я пыталась убить Альфреда, я дала им маленькое представление о том, что я могу с ними сделать. Тихо постукивая кулаком по твердой земле моей клетки, я думаю о том, то они видели, что я могу сделать с отрезанной пяткой. Это было не очень умно с моей стороны, но мне было тяжело и плохо, а потом я вспоминаю крик Альфреда, и это согревает мне сердце.

Поскольку у меня нет оружия, мне придется искать альянсы – ведь союзники здесь, это главное. Нужно искать недовольных. Нужно ли мне искать их другие уязвимые места? Они кажется неравнодушны к похоти. Интересно, соблазнение может быть оружием? Могу ли я соблазнить их?

От этой мысли у меня все внутри леденеет, но чем больше я об этом думаю, тем больше это имеет смысл. Если я хочу выбраться отсюда, я должна расстроить их маленькую вечеринку. Я должна внести раздор и разбить их ряды. Должна вести свою игру как можно незаметней. Моя война не может быть открытой. Я должна атаковать там, где они не ждут этого. Я должна выбраться из этой клетки. Это будет мой первой победой. Но как мне этого достичь? Чтобы воплотить это в жизнь, я должна завоевать доверие генерала и сдаться ему в подчинение.

Сейчас он хочет меня; Я должна заставить его нуждаться во мне. Для того, чтобы сделать это, я должна у знать все, что возможно, о нем и о Gancanagh. Мой враг может быть побежден. И я найду способ. Моя первая возможность начать свое представление, представляется мне спустя несколько часов, когда Бреннус возвращается с четырьмя парнями.

Ребята ждут за приделами моей клетки, а Бреннус входит. Пять к одному. Для меня это не имеет большой разницы, думаю я, изучая Бреннуса, который держит в руках железные оковы. Это толстые стальные наручники, с короткой цепью между ними, но цепь гораздо толще чем обычно.

Это сделано специально для существ вроде меня. Я смотрю на цепи, и мне интересно, с помощью какого инструмента можно порвать этот толстый метал.

– Надень, – говорит Бреннус, бросив оковы к моим ногам.

– Зачем? – спрашиваю я, не потому что я не знаю, а потому что мы покидаем камеру, и еще потому, что я хочу знать, куда мы идем.

– Потому что мне нужно вывести тебя наружу, – покойно говорит Бреннус, не раскрывая тайну моего перемещения.

Опустившись на колени, я размещаю кандалы на моих щиколотках, и защелкиваю их, но не очень плотно. Выпрямившись, я смотрю на Бреннуса и вижу, как он хмуриться. Когда я невинно смотрю на него, он глубоко вздыхает, а затем опускается на колени и затягивает кандалы на моих щиколотках так, что там не остается никакого зазора.

Это простой замок, а не цепь и наручники, говорю я себе, чтобы успокоить свое ускоренное сердцебиение.

Чтобы освободится от манжеты, можно раздавить замок.

– Пошли, – говорит Бреннус, протягивая руку, чтобы взять меня за руку.

Я хочу оттолкнуть его руку, но сопротивление не является частью моей стратегии. Вместо этого я потягиваю руку и крепко хватаюсь за его, стараясь не показать ему, как жутко для меня держаться за ледяную руку монстра.

Бреннус в замешательстве на меня смотрит. Получив так легко мое согласие, он не знает, что и думать.

Твой ход Бреннус, улыбаюсь я, терпеливо глядя на него.

Выведя меня из клетки, Бреннус даже не останавливается, чтобы познакомить меня со свитой. Он разворачивается и тянет меня туда, откуда мы пришли, когда он тащил меня сюда несколько дней назад.

Как долго я нахожусь здесь? – в какой-то момент думаю я. Я аж спотыкаюсь, когда подсчитываю срок, и у меня выходит шесть дней. Я была так сосредоточена на побеге, что совсем не думала о других важных вопросах, а именно о еде. Не желая сосредотачиваться на тех вещах, над которыми я в данный момент не имею никакого контроля, я сосредотачиваюсь на своем окружении.

Из четырех парней, идущих с нами, я узнаю только двоих. Они все внимательно следят за мной, и мне интересно, будут ли они моей постоянной охраной. Выглядят они смертоносными. По тому как они двигаются, я могу сказать; они тихие и незаметные, и своими легкими шагами почти не издают звука. Когда мы доходим до комнаты, которую я помню еще из своего видения, я прикрываю глаза от тусклого света, исходящего от люстр и готических каминов. Пока я была в камере, мои глаза настолько привыкли к отсутствию света, что теперь даже такой тусклый свет просто мучителен.

– Бреннус, пожалуйста, – говорю я, осторожно потянув его за руку.

Из-за временного ослепления я останавливаюсь, отпускаю руку Бреннуса и прикрываю ей глаза. Я чувствую, как вокруг меня циркулирует холодный воздух, и обостряются другие чувства, компенсируя мне временную слепоту. Я знаю, что в комнате находятся парни… и Альфред тоже здесь.

Его легко найти, потому что слышно возбужденное жужжание его крыльев.

Хорошо, что прямо сейчас я не могу его увидеть, думаю я, в то время как по моим щекам потекли слезы. Мне нужно несколько секунд чтобы взять себя в руки, чтобы не наброситься на него и снова не попытаться убить его.

– Эви… ты как кошка. Сколько у тебя жизней? – восклицает Альфред, когда видит меня в зале.

Я наклоняюсь ближе к Бреннусу, не потому, что я боюсь Альфреда, а потому, что хочу, чтобы он думал, что я ищу его защиты от Альфреда. Думаю, это работает, рука Бреннуса оборачивается вокруг моей талии он бережно притягивает меня к своей груди.

– Ты не будешь сейчас с ней говорить, aingeal (ирл.) – кричит Бреннус.

Должна сказать, я очень рада, когда Альфред не произносит не слова. Через минуту, я снова пытаюсь открыть глаза. Требуется еще несколько минут, чтобы мои глаза перестали слезиться, и я наконец смогла видеть.

– Спасибо. Я готова, – говорю я, выпрямляясь и отходя от Бреннуса.

Теперь он изучает меня, и в его взгляде есть что-то такое, чего не было, когда мы были в моей камере. Прежде чем я могу понять, что это такое, Бреннус снова тянет меня вперед. Вы развращаете своими прикосновениями, может я смогу развратить вас своими, думаю я, пока он ведет меня к столу.

Невозможно спокойно относиться к тому, что за мной по полу тянется цепь, но я стараюсь сохранить свою изящную походку. Я держу спину ровно и поднимаю голову. Как можно внимательнее рассматриваю лица вокруг меня, анализируя их как можно лучше.

Финн тоже здесь, он сидит на своем месте за столом.

Когда мы поворачиваемся к нему, я говорю:

– Спасибо, – пока мы продолжаем идти.

Когда он вопросительно выгибает бровь, я указываю ему на руку, в которую он вставлял капельницу. Сначала я вижу, как он в недоумении смотрит на меня, в затем кивает, все понимая. Потенциальный союзник?

Бреннус ведет меня к лестнице в задней части комнаты. Она ведет на этаж, где расположены комнаты, и над дверью одной из них, было написано «мастер». Они элегантные и мужские, единственное, чего здесь не хватает, так это электричества и водопровода, но без современных удобств здесь все выглядит более волшебно. Свечи придают помещению более мягкое свечение, чем я ожидала от логова монстра.

– Твои комнаты? – спрашиваю я, когда вхожу.

Наше окружение не идет за нами, а остается за дверью, как наши телохранители. Интересно, кого они охраняют, Бреннуса или меня?

– Tis (греч), – говорит он и ведет меня к стойке, у которой стоят несколько изящно резных стульев с подушечками и отполированными столиками.

Так же над письменным столом есть освещение, и мне интересно, что находится в ящиках. Мы идем в другую комнату, в ней находится огромная кровать, и очевидно, что это его спальня. Наверное, на ней с комфортом может разместится несколько человек. Простыни кофейного цвета, а одеяло из мягкого каштаново-коричневого цвета с шелковой подкладкой. Оно покрывает всю кровать.

Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то больше никогда не буду чьим-то питомцем, думаю я, краснея, даже просто представив, что происходит на этой кровати. Видя реакцию на его кровать, Бреннус хихикает рядом со мной.

– Питомец, ответь мне на вопрос, – говорит Бреннус, а я съеживаюсь от этого мерзкого прозвища, которое он дал мне.

– Хмм? – отвечаю я, пытаясь скрыть свою реакцию.

– Ултон и Дрисклл сказали, что ты спишь одна в своей кровати, это правда? – спрашивает он.

– Кто такие Ултон и Дрисклл? Как они узнали это? – быстро спрашиваю ее я. И сразу вижу, что, не ответив на его вопрос, я разозлила его. – Я сплю одна, – быстро говорю я, пытаясь задобрить его.

– Ты не делишь постель со своей родственной душой? – нажимает он.

– Нет, – отвечаю я и бледнею, когда он упоминает Рассела.

Они знают о нем, думаю я, в то время как страх поглощает меня, и не трудно сохранять внешнее спокойствие. У них его нет, рассуждаю я, Альфред использовал эту уловку, чтобы заставить меня подчиниться.

– Когда-нибудь делила? – вздыхает Бреннус.

– Не в том смысле, о котором ты подумал… не в этой жизни, – отвечаю я, чувствуя злость от того, что я должна отвечать на эти вопросы.

Альфред бы рассказал им все о моих отношениях с Расселом. Почему ему это так интересно?

– Ты девственница? – спрашивает он.

– Да, – возразила я, потому что он задал вопрос как обвинение.

Мой ответ как-то влияет на него, и за этим действительно интересно наблюдать. Он выглядит немного опьяненным… немного потерявшим равновесие.

– Но Воин… – он замолкает.

– Эволюционирующий ангел, а я нет, – объясняю я, и когда у него в голове складывается полная картинка, я вижу, как на его лице появляется выражения блаженства.

Я напряглась, когда он подтвердил, чего именно от меня хочет. Когда у меня в голове формируются образы всего того, чего он хочет, меня накрывает леденящий страх, но я должна сдержать инстинкт, чтобы сразиться с ним за все то, что у меня есть.

– Иди сюда, питомец, – говорит Бреннус, уводя меня из спальни в следующую комнату.

Это ванная в стиле старого мира. Центр комнаты украшает большая медная ванна. Я заметила, что ванна достаточно большая, чтобы вместить двух человек, и снова покраснела. Дровяная печь нагревает комнату и большие гладкие камни в медной корзине. На еще одной печи стоит большой котел наполненный горячий водой. Здесь восхитительно тепло, и так как я продвигаюсь в сторону тепла, я смотрю на свое отражение в большем зеркале во весь рост, стоящего в углу.

Я едва узнаю себя. Белую блузку, которую я надела несколько дней назад, едва ли можно назвать белой. Она рассказывает всю историю борьбы, которую мне пришлось пережить; пятна травы и слез на ткани, перемешиваются с полосами грязи, пота и крови, создавая на ткани, которая порывает мое тело увлекательные узоры. Мои ноги в еще более плачевном состоянии. Кровь, сочившаяся из раны на ноге, выглядела словно паутина, которую сплел паук, чтобы заманить свою жертву. Похоже, что я пережила несколько ужасных взрывов, и все равно хожу, ошеломленная и сбитая с толку тем фактом, что я все еще жива, когда я знаю, что должна быть уже мертва.

Не желая больше смотреть на свое отражение, я поворачиваюсь и иду к ванне. Нагнувшись, я дотрагиваюсь до воды, проверяя ее температуру. Она достаточно теплая, но это совсем не важно, потому что мне достаточно просто убрать грязь.

Бреннус подходит к печи, и голыми руками снимает с нее кастрюлю с водой.

– Ты должна сказать, когда мне остановиться, – говорит он, начиная наполнять ванну нагретой водой.

– Разве этим не ошпаришь руки? – в шоке спрашиваю я, потому что кастрюля, которая только что была на печи, должна быть раскаленной.

– Моя кожа не особо чувствительна к теплу. Чтобы сжечь меня, нужен очень сильный огонь, – отвечает он, улыбаясь мне, потому что я заинтересованно смотрю на него.

– Остановись пожалуйста, – говорю я, пока он наполнят ванну. Он останавливается и ставит кастрюлю обратно на печь.

Должно быть он супер сильный, потому что он с такой легкостью поднял кастрюлю, словно она ничего не весит, – уныло думаю я.

– Что в тебе еще изменилось? – спрашиваю я.

– Если ты не будешь бороться со мной, я расскажу тебе, – говорит Бреннус, и мои глаза расширяются от страха, потому что я думала, что он уйдет до того, как я начну принимать ванну.

После его ухода, я планировала обшарить всю комнату на наличие хоть какого-нибудь оружия, но сейчас у меня новая проблема. У тебя появилась возможность, начать подчинять его себе, – звучит тихий голосок в моей голове. Притвориться, что он Рид. От этой мысли я фыркаю.

Это почти невозможно, потому что потоки от его ледяной кожи всегда охлаждают меня. И еще, он не пахнет как Рид. У Бреннуса, сладкий и мощный запах, как у цветов мака, а у Рида – мужественный и.… сексуальный. Я медленно отворачиваюсь от него.

Подняв руки, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу блузки, я обнаруживаю, что ее нет, как в прочем и следующей. Понимая, что одежда безнадежно испорчена, я просто разрываю ее. Остальные кнопки на блузке, разлетаются в разные стороны, с мягким звоном падая на пол. Позволив рубашке мягко с меня упасть, я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть реакцию Бреннуса на мои действия.

Он по-прежнему здесь. Его глаза потемнели и расширились.

От страха мои руки дрожат, я медленно завожу их назад чтобы расстегнуть юбку, чтобы в следующую секунду она упала у моих ног. Я не снимаю белье, потому что с кандалами не могу этого сделать, и еще потому, что не хочу, потому что Бреннус все еще здесь и смотрит на меня. Перекрыв грудь руками, я поворачиваюсь к нему.

Я медленно иду к ванне, параллельно наблюдая за тем, чтобы он оставался на месте и не пытался приблизится ко мне. Он не двигается. Не отрывая от него взгляда, а потом перебрасываю обе ноги через бортик, потому что они скованны кандалами. Когда я медленно опускаюсь в ванну, кандалы брякают о ее дно. Я сижу неподвижно, наблюдая за тем, как он смотрит на меня.

– Другие времена, – бормочет Брреннус.

Он отходит от ванны, и прислоняется к дальней стене комнаты, будто бы случайно наблюдая за мной.

Я прищуриваюсь.

– Что ты имеешь ввиду? – с подозрением спрашиваю я.

– Я имею ввиду, ты просто избавилась от своей одежды… я подумал, что таким образом ты пытаешься соблазнить меня, но ты поступила полностью наоборот. Ты не пытаешься напасть, не выставляешь напоказ свою красоту…, – с соблазнительной улыбкой отвечает он. Я чувствую облегчение, потому что думала, что он спросит меня, почему я не попросила его раздеть меня. Это убеждение развеялось с его следующим заявлением. – Это потрясающе сексуальный контраст.

Задержав дыхание, я опускаюсь под воду, и остаюсь там так долго, насколько хватает сил. Когда я выныриваю, он все еще здесь.

– Ты обещал мне, что, если я не буду бороться с тобой, ты расскажешь мне о Gancanagh, – говорю я, пытаясь развернуть разговор в мою пользу и отвлечь его от жажды.

– Я сделаю это, – отвечает он, подходя к шкафу, на котором стоит тазик с водой и миска.

Открыв его, он достает губку и мыло. Подойдя к ванне, он дает их мне. Осторожно забираю их у него, наши взгляды встречаются.

Он спрашивает:

– Что ты хочешь знать?

Я хочу узнать, как тебя уничтожить, – думаю я.

– Ты Фейри? – спрашиваю я, смачивая губку, чтобы стереть грязь с моего тела.

Я смотрю как он возвращается на свою прежнюю позицию у дальней стены.

– Был, – говорит он, а когда я продолжаю смотреть на него в ожидании информации, он продолжает, – Я был Фейри до того, как меня превратили в Gancanagh… прежде чем я умер.

– О, – говорю я, в то время как в моей голове появляется еще миллион вопросов. – Как ты умер и стал Gancanagh?

– Меня похитили, так же, как и тебя. Давным-давно мы с Финном были войнами… в месте, о котором ты никогда не слышала, потому что его больше не существует, – спокойно говорит он, скрестив руки на груди в ожидании моей реакции.

Я поражена тем, что он сказал. У меня нет оснований не верить то, что он говорит, я узнала достаточно фантастических историй. Но они даже близко не похожи на те, что я знаю, потому что я даже отсюда чувствую исходящий от них холод. Я чувствую липкий-сладкий запах, как у цветов табака, которые уже прошли стадию созревания, и теперь по краям листья покрыты коричневым с гнилостным запахом. Я слышу глубину его голоса, и то, как он произносит слова – не так как существа из этого мира, а словно он из другого мира или жизни. Я была неправа, когда подумала, что он ирландец. Он даже не человек и никогда не был – неважно, как хорошо он выглядит как человек.

– Меня превратили таким способам, которым ты из-за своего упрямства не хочешь воспользоваться, – со злостью говорит он.

Он пережил то, что сейчас переживаю я, но он умер и стал демоном. Мне почти жалко его – почти.

– Моего отца звали Аод, – говорит он, и я могу сказать, что между ними были не особо хорошие отношения.

– Ты называешь его по-другому? – спрашиваю я, и чувствую холод, несмотря на температуру воды.

– Он сделал нас своими рабами, – с холодной отстраненностью говорит Бреннус. – Не было никакой свободы, единственным средством выживания, у нас было только одно – подчиниться его воли или умереть, – объясняет он. – Это было не так, как будто мы разделились на два лагеря – мы братья, мы единое целое.

– Действительно? Так что случилась с Аодом? – спрашиваю я, потому что Бреннус стал лидером клана явно не из – за своей очаровательной индивидуальности.

Еще я надеюсь, что он расскажет, как убил Аода, чтобы я могла найти слабости в его силе.

– Я победил его. Никогда, никто из нас больше не будет рабом. Я главный, и все исполняют мои приказы, но также у них есть свобода, которой не было при Аоде. Потому что это лучше, чем быть рабом Аода, потому что он был дьяволом.

– Как ты превратился в Gancanagh? – спрашиваю я. – Как вы это делаете? – я пыталась спросить это как можно небрежней, но мое сердце колотится так же быстро, как и мой разум.

– Очень скоро ты это узнаешь, – с легкой улыбкой говорит он, и я хочу закричать от отчаяния, но сохраняю выражения своего лица, как можно спокойнее.

Мою волосы тем мылом, что он дал мне, и промываю их в горячей воде.

– У тебя есть бритва? – спрашиваю я, и он хмурится, не зная о моих намерениях.

Я поднимаю ноги из воды, чтобы он увидел, как много на них волос. Его взгляд проходит по всей длине моих ног, и уголки его губ поднимаются в небольшой улыбке. Он снова идет к шкафу и достает бритву.

Я быстро убираю из своей головы все сценарии убийств, пока он передает мне бритву. Я блокирую все, потому что за приделами этой комнаты стоят четыре огромных Gancanagh, блокируя мой путь к свободе, не говоря уж о целой дюжине в главном зале.

– Спасибо, – говорю я, пытаясь разобраться, как пользоваться доисторической бритвой.

Когда выясняю, как это работает, то триумфально смотрю на Бреннуса и вижу, как он завороженно наблюдает за тем, что я делаю.

– Итак… фейри, да? Что это? Ты можешь летать… у тебя есть крылья? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь его от тех чувств, что вижу на его лице.

– Разве ты видела у меня крылья? – мягко спрашивает он, немного нахмурившись.

Я невинно поднимаю брови.

– Нет, – отвечаю я и мгновенно убираю свои крылья.

– Видишь мои? – сладко спрашиваю я, когда мои крылья полностью исчезают в спине.

На этот раз в глазах Бреннуса появляется улыбка.

– Нет, – низким тоном отвечает он. – Давным-давно, до того, как я стал Gancanagh, у меня были крылья. Для фейри они означают смерть. – Должно быть он видит сомнения в моих глазах, потому что продолжает. – Ты ангел. Я верю, что еще год ты сможешь выжить. После смерти ты будешь очень сильной.

Я позволила своим крыльям снова появиться, потому что он сказал то, что меня беспокоило. Они так мощно расширились, что расплескали воду. Своими длинными, тонкими пальцами, которые кажется способны на все что угодно, Бреннус дотрагивается до капли долетевший до него.

– Не расстраивайся на счет моих крыльев. Я не умею летать, и большую часть времени они просто раздражают меня, – признаюсь я, пытаясь подавить сострадание к нему из-за того, что он потерял свои крылья. И еще я пытаюсь не порезаться.

Не уверена поел ли он сегодня, и я не хочу, чтобы сейчас он думал о еде.

– Спасибо Женевьева, я попробую, – отвечает он.

Сейчас он изменился, он изо всех сил пытается не улыбаться, но проигрывает это сражение.

– Можешь ли ты выходить на улицу днем? Или ты ночной житель? – спрашиваю я.

– Что? – сконфуженно спрашивает Бреннус, словно он не понимает, о чем я.

– Альфред сказал, что Gancanagh как вампиры, поэтому мне просто интересно…

Я замолкаю, потому что теперь Бреннус действительно смеялся.

– Не ночной, да? – разочарованно спрашиваю я, но когда он не перестает смеяться, а хватается за бок, я по-прежнему растеряна: – Так ты можешь выходить на солнечный свет, или нет?

Он загибается почти падает на пол. Пока он пытается взять себя в руки, я заканчиваю бриться.

Наблюдая за его весельем, трудно поверить, что он тот монстр, который был со мной в жуткой преисподней пещеры. При свете свечей он такой изящный и чувственный. Это делает кожу менее бледной, более золотистой и теплой. Должно быть это игра света, потому что в нем нет никаких достоинств. Его красота делает его не меньшим монстром, вероятно потому, что он использует ее как приманку, чтобы заманивать в свою ловушку более легких жертв.

– С чего ты решила, что вампиры не могут выходить на улицу в дневное время? – спрашивает он, и я молча проклинаю Брема Стокера за его видение истории.

– Так зачем тогда логово? – спрашиваю я, говоря о глухих камерах, выдолбленных из камня.

– Это всего лишь один из моих многочисленных домов, питомец. Это уединенное место, вдали от людей и любопытных существ, – говорит он, теперь уже ухмыляясь.

– Как ты относишься к чесноку? – равнодушно спрашиваю его я, и вижу, как он улыбается еще больше. – Это такое странное место. Как ты его нашел? – я смотрю, как мерцание свечей отражается на потолке. Если бы я находилась здесь с тем, кто мне нравится, это выглядело бы романтично.

– Эта шахта была закрыта несколько десятилетий назад. Я купил ее, потому что она находится рядом с водоемом. Мы сами все здесь обустроили, – отвечает он, глядя на стены ванной.

Он подходит к печи, где лежат гладкие камни. Берет пару штук, подходит к ванне и аккуратно укладывает их возле моих ног. Вода медленно начинает прогреваться, и я придвигаю ноги ближе к камням, чтобы насладится излучаемым ими теплом.

– Кто делал колонны в зале? – спрашиваю я, потому что они похожи на произведение искусства, и делает это место словно оно было построено в другое воем – в другом мире. На них замысловато вырезаны горгульи и другие фигуры. Другие колонны гладкие как стекло, с прожилками руды.

– Нам нужно было как-то укрепить потолок, поэтому Лонон и Дрисколл создали их, – отвечает он.

Вот опять это имя, Дрисколл. Он один из тех, кто был в моей квартире… и знает, что я сплю одна.

– Дрисколл, это один из парней, которые пришли с нами? Или один из тех, кто внизу? – спрашиваю я, потому что Дрискол может знать о Расселе.

Он знает о их планах на счет Рассела. Он тот, с кем я хочу поговорить. Я вижу, как мой вопрос задел его за живое. На лице Бреннуса проступает ярость… и боль.

– Почему ты хочешь узнать о Дрисколле? – сквозь зубы спрашивает он.

Думаю, с Дрисколлом случилось что-то плохое, пытаясь удержать нейтральное выражение лица.

– Я думаю, что то, что он сделал с колонами – это искусство, и я хочу узнать, как он вырезал на них города, – с невинным выражением лица, отвечаю я.

– Я убью его, – говорит Бреннус.

– Дрисколла? – спрашиваю я, но знаю, что мы говорим о Gancanagh.

Через меня проходит дрожь страха.

– Твоя родственная душа – не такой, как ты думаешь, – говорит он, и страх пускает корни в моем сердце, а по моему телу растекается кислота.

– Рассел? Почему? Он ничего тебе не сделал, – жалобно говорю я.

Я с силой сжимаю края ванны.

– Он убил Дрисолла и Уилтона, – говорит Бреннус, вытаскивая из шкафа огромное полотенце, развернув его, он держит его для меня.

У меня нет выбора, кроме как позволить ему завернуть меня в полотенце. Его руки обвиваются вокруг меня, и он притягивает меня к своей груди. Когда он я касается моего плеча легким поцелуем, от его губ исходит ледяной холод.

– Ты знаешь, где он? – шепотом спрашиваю я, надеясь, что Рассел сбежал и они никогда не найдут его.

Бреннус вытаскивает меня из ванны и ставит на пол. Он не отпускает меня, крепко прижимая меня к своей груди.

– Он где-то здесь, – уверенно говорит Бреннус.

Я в ужасе закрываю глаза. Рассел, почему ты не последовал нашему плану и не сбежал?

– Сейчас, он еще не понимает, что ты моя – но он будет страдать, – словно обещая, говорит Бреннус.

Моя решимость добиться расположение Бреннуса натянулась почти до придела, я хочу развернуться и врезать ему по шее. Я не спорю с ним и не пытаюсь молить о том, чтобы он оставил Рассела в живых. Я поняла, что бесполезно молить зло о пощаде. Бреннус Gancanagh – и убийство – это то, чем он занимается; это врожденное.

– Пойдем, – выдыхает Бреннус мне в кожу и берет меня за руку.

Когда мы выходим из ванной и идем в его комнату, звон цепей напоминает мне, что я должна делать шаг как можно осторожнее. Страх снова расправляет свои ледяные пальцы, когда я жду следующего перемещения Бреннуса. Прогуливаясь по спальни мимо кровати до шкафа, Бреннус снова выглядит удовлетворенным и уверенным.

В его шкафу множество женской одежды. Достав оттуда черное шелковое платье, подозрительно похожее на белье, он протягивает его мне, и наблюдает за моей реакцией.

– У тебя есть джинсы? – спрашиваю я.

Он просто улыбается и протягивает мне одежду. Прижимая одежду к моей груди, он тянет за полотенце и осторожно убирает его. Прежде чем я осознаю, что он делает, он наклоняется и разрывает мое нижнее белье, позволяя ему упасть на пол. Быстро отвернувшись от него, я шагаю в черное шелковое платье. Оно с открытой спиной, и это очень хорошо, потому что из-за своего волнения я не могу спрятать свои крылья прямо сейчас. Шелк выделяет каждый изгиб моего тела и заканчивается на середине бедра.

Судя по тьме в глазах моего тюремщика, я понимаю, что ему нравится эффект, и я сжимаю руки в кулаки, чтобы не расцарапать его лицо. Я расправляю плечи и пытаюсь заглянуть в его глаза, но похоже он ничего не видит. Он наклоняется ближе ко мне, собираясь снова поцеловать меня.

Мой желудок громко урчит, и Бреннус останавливается, когда слышит это. Я не ела уже несколько дней. Мне больно, но это не так важно, как выбраться отсюда, но с каждой секундой я становлюсь только слабее. Мне нужно что-нибудь поесть.

– Ты голодна, питомец? – спрашивает Бреннус.

Я вздрагиваю, потому что это так похоже на его вопрос о воде.

– Да, – сквозь зубы говорю я.

– Давай накормим тебя, – отвечает он.

Я с подозрением смотрю на него, когда он ведет меня из комнаты. Наша свита следует за нами в зал, где меня садят на тоже место, где я сидела в мой первый день здесь. Это стул по левую сторону от него. Через минуту один из парней ставит передо мной тарелку с горячим куриным бльоном и толстым куском хлеба.

Бреннус сидящий рядом со мной молча наблюдает за тем, как я ем. Когда я заканчиваю есть суп, у меня болит живот, потому что я съела очень много и очень быстро.

– Спасибо, – как можно вежливей говорю я, потому что я действительно благодарна за любую доброту, которую этот монстр показывает мне.

Но вероятнее всего это не доброта. Наверное, него есть скрытый смысл в том, что он накормил меня. Я только не знаю, что это. Однако моя благодарность делает его счастливым, так что я думаю, что это хорошо.

– Финн, Время, – говорит Бреннус, и Финн в считанные секунды присоединяется к нам.

С ним пришли и другие Gancanagh – все они. Я зажмурилась, готовая к нападению, но они только ждали Бреннуса. Взглянув на Бреннуса, я тоже жду. Бреннус протягивает ко мне руку. Я сразу принимаю его руку, позволяя ему вывести меня на середину комнаты.