Текст книги "Интуиция (ЛП)"
Автор книги: Эми А. Бартол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Глава 8
План
От меня не требовалось ловкости, чтобы убежать от ангелов, которые охраняли меня несколько месяцев.
У Булочки, Зи и меня общие лекции по политологии, ну, у нас так или иначе все лекции пересекаются, но Рыжик оказалась права, когда сказала, что моя часть плана будет легкой. Когда Зи и Булочка вместе, они не замечают никого кроме друг друга
После парковки на стоянке кампуса, Зи поднимает Булочку на руки и несет в направлении к ее классу.
Я проверяю время.
У меня слишком мало времени для бегства. Я должен уйти в течении ближайших пятнадцати минут, если обнаружат пропажу Эви прежде чем я уйду, то могут что-то заподозрить и начать задавать вопросы. После того, как мы входим в класс и садимся, на секунду я притворяюсь, что роюсь в сумке.
– О, черт, Зи, – с мрачной гримасой говорю я, продолжая копаться сумке, – я забыл свой учебник по политологии в машине. Брось мне ключи, и я заберу ее, – протягивая руку за ключами от новой Tahoe, на которой мы приехали в школу.
– Хочешь, чтобы это сделал я? Я гораздо быстрее, – высокомерно ухмыляясь мне, спрашивает он.
Его легкая улыбка вызывает во мне боль сожаления, словно от удара в живот. Я и Зефир теперь как братья. В последние пару месяцев у меня сложились с ним очень крепкие отношения, и я чувствую, как придаю его, лгу ему.
Чтобы не выглядеть как предатель, я должен помнить, что пытаюсь спасти его.
– Неа, я еще заскочу в туалет. Я все равно опоздаю, – говорю я, все еще протягивая руку за ключами.
– Милый, ты можешь взять мою книгу. Я уже занималась в этом классе, – вежливо говорит Булочка, глядя на Зифира, сидящего с другой стороны от нее.
Смотря на Булочку с ее невероятной красотой, я уверен в том, то больше никогда не встречу кого-то похожего на неё. По ней я тоже буду о ней скучать, она всегда старалась заменить мне семью, тем более что моя настоящая семья теперь для меня не доступна.
Не думай об этом сейчас, говорю я себе, глядя на нее. Я хочу отблагодарить ее за все, что она для меня сделала, несмотря на весь этот бардак, творящийся в моей жизни. Я написал им письма, напоминаю я себе.
Они в моей сумке, которую я оставлю здесь. Они должны найти ее после того, как я уйду. Хотя я не смог заставить себя написать письмо Риду. Я благодарен ему за его помощь, потому что без него моя семья вероятней всего была бы жертвой Альфреда, но он забрал сердце моей девочки, так что можно считать мы в расчете. Я оставлю ему что-нибудь, хотя бы тот блокнот, в котором мы с Эви переписывались прошлым вечером.
Это объяснит – почему она покидает его – думаю, я ему многим обязан.
– Я делаю в своей книге много заметок, поэтому мне нужна именно она, – объясняю я, а Зефир протягивает мне ключи.
– Спасибо Зи, – я кидаю на них последний взгляд, пытаясь запомнить их лица, а потом поворачиваюсь и выхожу из класса, надеясь, что не совершаю самую большую ошибку в своей жизни.
Ну, а если это ошибка, скорее всего меня очень быстро убьют, и я не успею пожалеть об этом, думаю я, пока бегу к машине и сажусь на место водителя. Выехав с паковочного места, я лезу в карман за картой, которую Рыжик мне распечатала, я разворачиваю ее и уезжаю с университетского городка.
Мы должны встретится на вокзале в Coldwater. Мы оставим машину на стоянке железнодорожной станции. Рыжик зарезервировала два билета на поезд до Чикаго, с той кредитной карты, которую ей получил дядя Джим, когда она поехала в Крествуд. Это первая и последняя покупка, которую она совершит с помощью этой карты, потому что она больше никогда не будет Женевьевой Клирмонт.
Она связалась с частным детективом Райн, или кем-то еще, кто работал с ее дядей Джимом. Сказала ему что человек убивший ее дядю преследует ее, и что она не уверена, что полиция может защитить её. Технически она не врала, Альфред действительно преследует ее и, наверняка, продолжит это делать, пока я не убью этого слизняка, чем я и планирую заняться, как только закончится мое развитие.
Этот Райн, знает людей, которые за деньги делают паспорта и новые удостоверения личности. Я не спрашивал ее как это дорого или откуда взялись деньги, чтобы купить нам новые имена, но я надеюсь, что это не все сбережения, которые ей оставил ее дядя. Хотя, во всем есть и хорошая сторона: у нее наконец была причина похвалить Крествудский клуб матерей. Она вырезала фотографии из каталога для новичков и отправила их для наших новых документов.
Ее новое имя Лилиан Френсис Лукас
Я прокручиваю это в своей голове чтобы запомнить это, но я решил, что продолжу называть ее Рыжикам, по крайней мере пока не привыкну к Лилиан. Посмотрим, может быть, для меня она будет Лили. Она не успела сама выбрать свое новое имя, потому что думаю, они дали ей имя недавно умершей женщины. Я думаю, что это так работает. Под именем Лилиан они дали ей номер страхового полиса, а также создали новое свидетельство о рождении, но дата рождения не настоящая, так что ей только восемнадцать.
Я ненавижу свое новое имя, думаю я, пока смотрю в зеркало заднего вида, выявляя любые признаки погони. Зи уже должен был заметить, что я не вернулся в класс.
Если Рыжику удалось ускользнуть, сотовый наверняка будет отключен. Позади меня никого не видно, я снова концентрируюсь на дороге впереди меня. Они всегда говорят, что карма та еще сука, но теперь я знаю, что это правда. Эви дразнила меня о моей плохой карме вышибалы, как только взяла в руки мой паспорт.
Генри Дэвид Гранд.
Моя мама была бы в шоке, если бы узнала мое новое имя; Я имею ввиду что Гранд, звучит слишком иронично для парня, у которого сестер зовут Скарлетт и Мэлани. Думаю, что мне повезло, что я никогда не встречусь с ней и не расскажу ей об этом. Не с умением Рида убеждать людей. Если я скажу им свое имя, то все будет кончено. Он окажется на их пороге на следующий же день.
Я не могу даже позвонить им, и отправить е-майл, потому что Эви сказала, что Рид может отследить. Она сказала, что мы должны перейти в режим светомаскировки, пока она не раздобудет для нас новые компьютеры и телефоны. Думаю, Рид может нас выследить только по IP-адресу того компьютера, который он нам дал.
Хорошо, что Рыжик в курсе всех этих вещей, потому что она такая же хитрая, как он.
Генри Гранд, снова думаю я, делая глубокие вздохи, и это немного облегчает ту боль, которую причиняет мне мое новое имя. Если быть честным с самим собой, то это даже не имя, это название объекта. Даже если бы Эви, дала мне более популярное имя, я бы все равно думал, что оно отстойное, потому что это не мое настоящие имя.
Это чужое имя. Я отказываюсь от него. Мое имя Рассел Маркс. Как будто я отказываюсь от своей человечности, потому что, когда я был Расселам, я был всего лишь человеком. Теперь я должен быть Генри, и он какой-то странный полу-ангел. Я имел тысячи имен в тысячи различных жизнях, но по какой-то причине самым близким мне оказалось именно Рассел Маркс.
Может быть, это потому, что я не умру и не перейду к следующей жизни. Я не знаю, но я не чувствую по этому поводу боли, и это ужасно.
Между Крествудом и Crestwood я до максимума выжимаю сцепление и давлю на газ. Я проверяю скорость и легкость управления, когда мне в голову приходит одна мысль.
Может быть, я обманываю себя. Если быть полностью откровенным, то должен признать, что какая-то часть Рассела умерла еще несколько месяцев назад на полу магазина. Конечно, что-то и сохранилось, но это не совсем мое. Нет. Сейчас я другой. я чувствую это. Есть новая цель, которую прежний Рассел не смог бы достичь. Я поменял ее, потому что мне так нужно.
Снова сканируя машины позади себя, пытаюсь увидеть есть ли в них кого-нибудь знакомого, я ловлю в зеркале свое отражение. Я даже выгляжу по-другому, думаю я, так как с трудом узнаю себя в зеркале.
Эви исправила мой кривой нос, когда исцеляла меня. Как и у ангелов, моя кожа тоже начинает светиться, и это меня немного пугает. Меня словно кто-то подсвечивал или что-то в этом роде. Когда я думаю об этом, меня охватывает мелкая дрожь. Нет, я определенно другой. Раньше мне было восемнадцать, но теперь я никогда не буду взрослеть.
Нет, сейчас я выгляжу на много, много лет старше. Когда я умер, мне было восемнадцать, а когда я очнулся, я повзрослел, с воспоминаниями о вещах, которых я никогда не видел, думаю я, снова глядя в зеркало на свои карие глаза.
Я могу перепахать поле с волами. Могу сделать медовуху и просто сказать сколько меда понадобиться для каждой бочки. Могу делать бочки. Могу скручивать волокна в нити. Могу плети корзины и создавать свечи. Я могу без спички зажечь огонь. Могу построить почти все, о чем подумаю: от простой хижины и двигателя, до шпиля на соборе. Я могу поднимать грот и управлять кораблем, используя секстант. Я понимаю множество языков, на некоторых из них даже не говорят. А также я могу убивать с помощью пули, меча, сабли, копья, стрелы, топора, чакрамы, ножа, кинжала, стропы, камня и ассортимента других видов оружия, которые я даже не помню.
Подъезжая к Coldwater, я снова проверяю карту, а затем следую дорожным знакам, которые ведут меня к железнодорожной станции. Рыжик сказала припарковаться на стоянке и ждать ее здесь.
Она была достаточно конкретной, говоря не выходить и не где без нее не бродить.
Сначала я над ней смеялся, пока она рассказывала мне как в прошлом семестре в кофейне Coldwater встретила тень человека.
Когда она рассказала мне что произошло, и что он сделал, мне показалась это даже хуже чем, когда я сломал брандмауэр. После всего того, через что она прошла, чтобы сделать это для меня, с моей стороны было ужасным поступить так с ней – разбив вещь. И мысль, что все это время она была наедине с этим психом Альфредом, заставляет меня чувствовать боль.
Я нахожу железнодорожный вокзал. Найдя парковку, я нахожу свободное место в задней ее части и заглушаю двигатель. Я сканирую ее в поисках Рыжика, но не вижу никого, кроме улыбающихся людей, блуждающих по дороге с багажом.
Они выглядят счастливыми. Интересно, куда они едут, может быть в Чикаго, думаю я, смотря на путешественников толпа, это, наверное, их запланированная поездка в место, которое они сами выбрали.
В какой-то момент я завидую, стиснув зубы и сжав кулаки. Сейчас я с трудом могу вспомнить как это – быть человеком, и не иметь понятия, что ангелы существуют на самом деле. Ха! Даже если бы я знал, что они существуют на самом деле, то представлял бы их немного по-другому, немного иначе чем есть на самом деле.
Как я мог приобрести эту отличительную черту. Я должен был уделять больше внимания школе, когда монахини рассказывали о том, как ангелы смерти сжигали грешников. Это больше относится к ним. Ну и к Войнам, конечно. Не к Жнецам – они милые… ну и, конечно же, божественны.
Я снова смотрю на часы, чтобы понять не рано ли я приехал, но все в порядке. Я приехал вовремя.
Где ты, Рыжик? – про себя думаю я.
Я смотрю назад, чтобы посмотреть, может, она где-то позади. Может быть, она не смогла пройти через это, думаю я, и по моему телу прокатывается волна тревоги.
Это единственный способ вернуться в ее сердце. Пока рядом Рид, она никогда не заметит меня. Он для нее как наркотик. Наркотик, который она желает, если его нет рядом. Я готов к этому. Просто в течении нескольких месяцев я снова должен вернуть ее, и тогда он выйдет из нее.
В прошлом семестре, когда я поцеловал ее у озера, она вышла из-под его действия Она ответила на мой поцелуй, по крайней мере какое-то время, потом она снова оттолкнула меня, но поцеловала она меня первая. Я не знаю почему, и что мне теперь делать. Ее душа желает меня, не Рида, а меня. Должен быть способ заставить ее снова мне ответить. Если нет, я найду его. Это стоит того, чтобы рискнуть. Она стоит любого риска, потому что я не могу допустить и отпустить ее, когда я умирал у нее на руках, она не могла просто так отпустить меня.
В этом точно есть какая-то ошибка, – думаю я, сжимая губы в тонкую линию, снова смотря на часы. Она опаздывает. Ее часть побега гораздо сложнее, чем моя. Я пытаюсь напоминать себе об этом. Она должна сбежать от Брауни и Рида.
С Брауни не должно быть слишком ложно, потому что она доверяет Рыжику и не пытается защитить ее от каждой мелочи или от того, что может пойти не так. Рид, совсем другое дело, он не отрывает от нее глаз… или руки, хмуро думаю я. Она не нашла способа ускользнуть от него.
Когда я спросил ее об этом, она сказала, что не может это спланировать, потому что это должно выглядеть настолько естественно, насколько возможно, а репетиции причиняют ей боль. Увидев, что поезд начинает отходить от станции Coldwater, я начинаю все больше нервничать.
Наблюдаю за железнодорожным перекрестком: там начинают мигать огни и скорость движения поезда увеличивается, мое дыхание учащается, когда я вижу, как начинают опускаться перекладины, замедляя движение, а звук колокола предупреждает о приближении поезда.
Поезд пересекает улицу; его вагоны один за одним проезжают между загородками: клак, клак, клак. Когда вагоны поезда проходят мимо меня, в окна машины проникает мерцание огней.
Это уходит не мой поезд, напоминаю я себе.
Мы даже не садимся в поезд. Нам просто нужно, чтобы ангелы подумали, что мы так сделали. Рыжик действительно все хорошо спланировала. Она купила билеты на поезд до Чикаго, проедем через весь город к автобусной станции, чтобы сесть в автобус и отправиться на север.
Она сказала, что нам нужно выиграть время, чтобы выбраться отсюда. Они могут быть упорными и идти за поездом, тем более что он направляется в Чикаго, который. наверняка, не знаком Риду, и это отбросит их назад в этой игре. Она сказала, что мы не можем поехать в Чикаго, потому что это слишком большой риск.
Если Рид подумает, что мы направились в Чикаго, он будет преследовать нас там, как сумасшедший, потому что он будет убежден, что мы едим прямо в логово Падших. Рыжик пыталась научить меня мыслить стратегически, когда дело касается ангелов. Она сказала, что чтобы избежать ангелов, мы должны избегать маленьких городов, не волноваться и никакой роскоши – никаких развлечений.
Как ни странно, для меня это звучит, как новая жизнь. То, что мы пережили за несколько месяцев, скука будет отличной альтернативой.
Я буду скучать по Падшим.
Когда передо мной проходит последний вагон поезда, я снова смотрю на часы. Сейчас она действительно опаздывает, думаю я, действительно начиная волноваться за нее Самое лучшее из того что может с ней случиться, это то, что Рид разгадал ее план и остановил ее. А наихудшее, я даже не хочу об этом думать, потому что у этого есть имя, и это имя – Альфред.
Прежде чем я могу взять себя в руки, меня охватывает паника и я завожу машину. Несколько секунд я сидел с работающим двигателем, пытаясь успокоиться и мыслить рационально. Должен ли я начать ее поиски? Должен ли я позвонить Зефиру и рассказать ему, что мы задумали? Должен ли я ждать и не рушить все ее планы, которые она строила несколько месяцев, только потому что у меня заскок?
Я потираю руки о джинсы, а мое колено поднимается вверх-вниз. Если мы хотим подъехать к автобусной остановки, и вовремя успеть на автобус до Макино, то нам уже нужно скоро выезжать.
Однажды Райн останавливался там, ожидая нас.
Рыжик сказала, чтобы я не слишком надеялся, потому что это будет подержанный автомобиль, который будет сильно отличаться от роскоши, которой мы пользовались несколько последних месяцев. Я предполагал, что нас ждет в какой-то мере культурный шок, потому что наше положение резко изменится, и мы больше не будем относиться к Vip персонам.
Должен признать, что у Булочки и Брауни была еще какая-то причина копаться в своей одежде и вещах и швырять их в меня, кроме той, что им было скучно и просто хотелось пройти по магазинам. Хотя, я должен все оставить позади, поэтому я вернусь к своему старому образу жизни, отныне только футболки и джинсы.
Надеюсь, когда мы доберемся до пункта назначения, я смогу найти одежду достаточно большого размера, которая мне подойдет, думаю я, пытаясь следовать плану так, что я не буду постоянно оглядываться и искать машину Рыжика.
Неосознанно я достаю свой телефон, на нем есть все номера ангелов на быстром наборе.
Когда я замечаю его в своей руке, то некоторое время пристально смотрю на него, а потом мой палец тянется к кнопке включения. Если я включу его и позвоню Зи, тогда, по сути, я разрушу всякую надежду на то, чтобы снова вернуть себе Рыжика – но, если она попала в беду, а я не позвоню им, тогда я могу стать причастным к ее убийству.
Что-то ёкает в моем животе, когда я нажимаю на кнопку включения и вижу, как дисплей начинает светится. Телефон сразу начинает звонить, и я вижу на дисплее номер Зи. Как только мой палец смещается, чтобы ответить на звонок, мягкое постукивание в окно заставляет меня остановиться.
Я поворачиваю голову и вижу, как на меня с той стороны стекла смотрят самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.
Я закрываю телефон и открываю дверцу машины. Я игнорирую печальное выражение лица Рыжика и осматриваю ее с ног до головы, останавливаясь на ее облике.
– Ух… не могу дышать… – говорит Рыжик, пытаясь заставить меня ослабить объятия, я трудом, но делаю это.
Я шепчу ей в ухо.
– Мы должны как можно скорее поменять телефоны… Я почти позвонил Зи, потому что так волновался, и знал, что ты не помнишь нашу совместную жизнь.
– Ты не должен был брать его с собой, – говорит она.
Я снова поставил ее на ноги. Она поворачивается к машине и наклоняется, она поднимает трубку, которая снова пищит.
– Они могут использовать спутник, чтобы отследить, что наши номера находятся в роуминге. Таким образом, они могут найти наш отель. Мы не должны брать эти телефоны с собой, – говорит она, выключая его и бросая обратно в машину.
– Я понимаю, что я тебя уже раздражаю, но я взял его на тот случай, если что-то пойдет не так и нам придется прервать свою миссию, – изучая ее лицо объясняю я. Она тяжело дышит и выглядит больной. – Ты опоздала, и я на воображал всякие ужасные вещи, я так волновался, что уже собирался позвонить ангелам.
– Рассел, ты не мог этого сделать, – спокойно говорит Рыжик. – Даже когда произойдет что-то плохое. Теперь мы сами по себе: только ты и я. Мы никогда не можем позвонить им, потому что они больше не могут нести за нас ответственность… по крайней мере до тех пор, пока мы не придумаем что-нибудь, чтобы, помогая нам, они не выглядели предателями. Если ты сможешь понять это, то мы сможем вернуться к ним, но до этого дня… – она замолкает, пытаясь скрыть от меня свою боль.
– Ты готова идти? – спрашиваю я, имея ввиду покинуть Рида.
Думаю, она знает, что я имею ввиду, но игнорирует мой вопрос и говорит:
– Нет, мне нужно забрать билеты, так ангелы подумают, что мы на самом деле сели в поезд. Я просто хочу положить в машину мое письмо. – Она достает его из небольшого рюкзака, который висит за ее плечами и кладет его на водительское сидение. – Подожди здесь, я заберу билеты, и потом мы отправимся на автобусную станцию.
– Я пойду с тобой, – отвечаю я, не желая выпускать ее из своего поля зрения даже на секунду.
– Нет, я должна сделать это быстро, потому что мы уже опаздываем. Я буду через секунду, – смотря на меня, говорит она. Должно быть она видит, как я взволнован, поэтому она улыбается и добавляет: – Рассел, я буду в порядке – я имела ввиду Генри. Я сейчас довольна жестока.
И в доли секунды она исчезает. Я поворачиваюсь, чтобы забрать свой небольшой рюкзак, который я собрал с собой в Тахао. У меня есть одна смена одежды и несколько фотографий своей семьи, но это все, что я могу взять с собой в мою новую жизнь. Я закрываю багажник и возвращаюсь на водительское сидение, чтобы забрать ключи и оставить их под сидением, прежде чем закрыть дверь машины. Передо мной на сидении лежат конверты.
То, которое адресовано Риду, лежит поверх остальных. Это прощание Эви с ним.
Я беру его. Я знаю, что не должен открывать его, даже если уже начал читать, но, наверное, я мазохист или что-то типа того, потому что я не могу остановить себя.
«Дорогой Рид,
Я хочу, чтобы ты научил меня своему прекрасному ангельскому языку, так, чтобы я могла рассказать тебе, как я люблю тебя, чтобы это звучало, как музыка для твоих ушей. Но я не из этого мира и никогда не смогу быть. Сейчас этот факт для меня стал для меня более очевидным в тот момент, когда я должна извинится за то, что ты и другие ангелы пережили из-за меня. Я знаю о язычнице и Даминионе. Как-то ночью я подслушала твой разговор в библиотеке. Я отказываюсь подвергать ваше существование опасности. Я не сделаю вас Божьими предателями. Единственное, что я могу сделать, это сделать так, чтобы вы все были в безопасности. Не сомневайся в моих намерениях. Я защищаю не тебя, потому что я знаю, что ты не нуждаешься в моей защите. Я защищаю себя, потому что, если не будет тебя, я не смогу существовать, поэтому я сделаю все, что от меня зависит, чтобы быть уверенной в том, ты будешь жить. Моя единственная надежда на выживание – это если где-то в этом мире ты будешь жить под этим же небом, солнцем и звездами. Если бы я была в состоянии выразить то, что я чувствую внутри, то я была бы уверена в том, что ты веришь мне, когда я говорю, что люблю тебя, но я боюсь, что, когда я уйду, ты начнешь сомневаться в этом. Думаю, Шекспир сказал это лучше, написав:
«Не верь дневному свету,
Не верь звезде ночей,
Не верь, что правда где-то,
Но верь любви моей».
Я люблю тебя, ты самый самый лучший, верь в это. Я сейчас молюсь только об одном, и это то, что когда-нибудь мы снова сможем быть вместе. Я буду держать эту нить надежды до тех пор, пока все снова не изменится, и я не смогу вернуться к тебе. Пусть Господь благословит тебя, Рид. Прощай мой ангел.
Всегда и навсегда, твоя Эви.»
Мне плохо, я заталкиваю письмо обратно в конверт и кладу его обратно поверх остальных писем. Она точно понимает каждое слово этого письма. Каждое вонючие слово, и моя ревность к Риду достигает новых высот. Как за несколько месяцев он смог полностью завоевать ее сердце? У меня было несколько жизней, а похоже это даже не имеет значения, – думаю я, бросаю ключи под сидение и захлопываю дверцу машины.
Я прислоняюсь к Tahoe закрываю глаза. Время. Мне нужно время. Чтобы вернуть ее мне нужно больше времени, вдали у меня будет больше шансов вернуть ее. Она даст мне больше времени, и я должен заставить его работать на меня.
Время начинается сейчас; каждый момент – это случай, которого у него не будет, думаю я, и я практически улыбаюсь в предвкушении того момента, когда она сломается и позволит мне вернуться к ней.
– Ты готов? – мягко спрашивает меня Рыжик.
Я даже не слышал, когда она подошла ко мне; теперь она такая тихая, такая же как Рид. Они как кошки, в одну минуту они позади, а в следующую уже перед нами.
– Да, как далеко нам придется идти? – когда мы начинаем продвигаться через парковку.
– Около трех-четырех миль, – отвечает Рыжик, легко идя в одну ногу со мной.
Вероятно, она может пробежать это расстояние меньше чем за минуту, но она подстраивается под меня, чтобы я мог сохранить стабильный темп. Мне совсем не сложно поддерживать такой темп, потому что я все еще в хорошей форме от игры в футбол, но она, двигаясь рядом со мной, даже не потеет.
Когда мы достигаем автобусной станции, мы покупаем билеты до Макинау сити. Уже объявлена посадка на автобус, так что мы спешим в гараж. Найдя в задней части автобуса два места, мы укладываем наш багаж под сидение впереди нас.
Она щадит меня и мои длинные ноги, давая мне место у прохода, а сама проскальзывает на сидение возле окна. Сидения узкие, я и даже не хочу думать о боли, которая непременно появится, когда мы через шесть часов прибудем в Макнау. Когда автобус отходит от станции, я смотрю на Рыжика и вижу, как по ее щекам текут слезы.
Она отворачивает от меня свое ангельское лицо, пытаясь скрыть их от меня. Поднимаю подлокотник, который разделяет наши сидения, я обнимаю ее за плечи. Я притягиваю ее к себе, и пока она плачет, глажу ее по волосам. Это единственное, что я могу сейчас сделать.
Наконец, через пару часов она засыпает.
Я смотрю в окно, затянутое пленкой, на проплывающий мимо нас пейзаж. Моя голова наклоняется на спинку сидения, поэтому мне очень хорошо видно, что происходит за окном.
Здесь мы в безопасности. Это не чудо, здесь нет ангелов, ни Падших, ни каких-то еще.
С другой точки зрения, это хреново.
Мы словно сардины в этом переполненном автобусе. Сидения выглядят так, словно на них кого-то вывернуло, по крайней мере пару раз, а вообще, в автобусе нужно как следует все замазать, чтобы скрыть слой песка. Я не рискнул вернуться в туалет, но судя по доносящемуся до меня запаху, я бы предпочел подождать до остановки, чтобы сходить в туалет.
Я понимаю, почему Рыжик решила поехать на автобусе. Я не могу представить себе Зефира, путешествующего на этом автобусе, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он рассказывал о том, что ехать на минивэне было для него самой тяжелой вещью, которую он совершал в своей жизни. Зефир был таким забавным. Он рассказывал мне что однажды ему пришлось сидеть в окопе по пояс в грязи, падший ангел был на охоте и ставил силки. Но водить минивен труднее. Думаю, когда охотятся на тебя, не важно через что я должен пройти. Меня пробивает дрожь, когда я вспоминаю о том, что Рыжик мне рассказала о язычнице.
Интересно, в какую большую дыру она захочет нас загнать.
Автобус делает первую остановку возле АЗС, рядом с небольшим магазинчиком в сельской местности.
Я думаю насчет того, чтобы выйти и размять ноги, но не хочу будить Рыжика. Также должен признать, что мне не удобно находиться рядом с маленькими магазинчиками.
Я ни хочу никому рассказывать об этом, но с того чёртового дня с Альфедом, я не могу заходить в них.
На этой остановке в автобус садятся пару новых пассажиров. Эта пара девочек-подростков нашего возраста, но они рады быть в дороге. Похоже они направляются в Макинау-сити, чтобы найти работу на лето. Поскольку это возможно, потому что на улице становится жарко и, если бы мы могли остаться в Крествуде, через пару недель у нас должны были начаться экзамены.
Но вероятно этого так и не произойдет, потому что Рыжик думает, что там ангелы готовились к этому, поэтому язычница не смогла нас найти. Я не чувствую себя плохо из-за того, что закончил учебу. Это больше не кажется мне важным. Знаю, что в итоге мне все равно нужно будет ходить на учебу, если потом хочу зарабатывать деньги, но так как в моем распоряжении целая вечность, или не будет времени на все остальное, думаю, что это действительно не имеет значения.
Плюс, какую работу я смогу себе найти, если постоянно буду оглядываться через плечо, в надежде на то что меня в офисе не будет преследовать ангел? Нет, наверное, мне придется найти какую-то работу, которая позволит мне не пересекаться с общественностью, или пересекаться, но мало. Что-то, что я смогу делать в закрытой комнате или там, где я смогу спрятаться.
Хорошей работой для меня будет охранником в магазине. Ночная работа, когда магазин закрыт, так что ко мне никто не будет ходить. Говорить «Привет» с минимальной заработной платой, – мрачно думаю я.
Девочки, которые сели на несколько рядов впереди нас, так громко разговаривают, слышу каждое слово, которое они говорят. Я неловко ерзаю на своем сидении, когда они замечают меня, и понизив голос начинают говорить обо мне. Они верят, что я больше не слышу их, но с моими новыми способностями, я слышу каждое слово, которое они говорят. Я хотел бы раньше вспомнить о своих затычках для ушей, потому что это немного не удобно, слышать все их разговоры. Они фантазируют о некоторых вещах, которые наверно даже незаконны.
– У тебя есть поклонники, Генри, – говорит Рыжик, смотря на меня и вытягивая руки над головой, пытаясь размять затекшие конечности, после сна в одной позе.
Я съеживаюсь, когда она произносит мое новое имя.
– А для Генри есть прозвище? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь ее от разговора этих девочек.
– Французы называют его о-Ри, – улыбаясь, говорит Рыжик, снова потягиваясь.
После беспокойного сна ее волосы выглядят гладкими и сексуальными.
– Нет, это жутко, – возвращая ей улыбку, отвечаю я.
– Хэнк? – спрашивает она, размышляя.
– Это может быть жестоко. В каком-нибудь баре, это бы звучало, как хвастун. Эй, Хэнк, вышвырни его отсюда! – говорю я, имитируя грубый южный акцент, который я знаю, испытывая это имя.
– Хэнк, ты сильный, все будет в порядке, – говорит она, глядя на меня. – Спасибо что поехал со мной. Не знаю, чтобы я без тебя делала.
– Ты и я, вот как это было всегда, – улыбаюсь я, продолжая нежно сжимать ее руку.
Она кивает, как будто принимает мое заявление. Она хмуриться и говорит:
– Слушай, я начну рассказывать тебе, что я пытаюсь предпринять, чтобы убедиться, что ты в полной безопасности, – говорит она, сделав такое напряженное лицо, которое у нее появляется, когда она взволнована. – Сейчас мы должны быть действительно осторожны, и я хочу установить несколько правил, которые мы должны соблюдать, чтобы мы не превратились в злых друзей.
– Ок, я слушаю.
– Мы не должны говорить со скоростью миллион миль в час; поверь, у нас достаточно времени.
– Не думаю, что этот автобус превышает скоростной режим, – отвечаю я, пытаясь немного успокоить ее, чтобы она не нервничала.
– Ок, ты прав. Сейчас я немного подозрительная, – глубоко дыша говорит она.
– Первое, то я хочу, чтобы ты усвоил, это поскольку сейчас у нас нет возможности связываться друг с другом, если мы не вместе, я хочу, чтобы ты знал, я создала секретный способ, чтобы мы могли общаться друг с другом, на тот случай, если по каким-то причинам мы потеряем друг друга из поля зрения, – говорит она, наблюдая за моей реакцией на ее слова. Я киваю, но не прерываю ее, так что она продолжает: – Я создала профиль на Facebook, и, если тебе нужно будет найти меня, ты можешь заглянуть туда. Просто посмотри Айп Кэмпбелл. Пароль для входа на страничку: Леандер. Так же я создала профиль и для тебя. Твой профиль: Леандер Дункан. Пароль: Айп, – объясняет она. Я ухмыляюсь, потому что она такая хитрая. – Ты можешь размещать на своей страничке все, что пожелаешь. Если мы разделимся, ты можешь разместить там информацию о том, где ты находишься, и я найду тебя. Так же проверяй мой профиль, чтобы посмотреть написала ли я что-нибудь для тебя. Я позабочусь о том, чтобы в конце каждого моего сообщения был смайлик, чтобы ты знал, что это от меня. Если в конце сообщения нет смайлика, значит это писала не я, и это ловушка. Ты все понял? – спрашивает она. Я киваю. – Если будет хоть какая-то опасность, ты можешь пойти в любую библиотеку и воспользоваться компьютером. Ты же знаешь, как пользоваться Facebook? – спрашивает она.
