Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Я снова слышу, как меня снова зовут по имени, только уже более близко. Я поворачиваюсь, зная, что это идет Рид.

С встревоженным выражением лица из-за деревьев появляется Рид.

Он останавливается, когда видит меня стоящей на каменном выступе. Вероятно, я выглядела как сумасшедшая из-за того, что моя куртка порвана и валялась возле меня, потому что мои крылья выдвинулись наружу. Я до сих пор была в легком свитере, который переделала для меня Булочка.

У него на спине были липучки, и когда мои крылья выдвинулись, они просто расстегнулись.

– Эви, куда ты идешь? – нежно спрашивает Рид, осторожно приближаясь ко мне.

Я смотрю вокруг, на деревья и снег, потому что не знаю, как сказать ему.

– Я была… убегала от Seven-Eleven… искала тебя.

Рид смутился, а потом я вижу, как в уме он все сопоставляет. После того, как я узнала, что Альфред заманил Рассела в ловушку, чтобы убить, я не убегала от него; я сотрудничала. Напряженно глядя на меня, Рид сжимает челюсти, делает несколько последних шагов и заключает меня в объятия. Рид лезет в карман за своим телефоном и нажимает кнопку быстрого набора.

– Я нашел ее – она в порядке – мы скоро вернемся. Ждите нас на дороге.

Он закрывает телефон. Подняв меня на руки, он несет меня вниз по склону крутого холма, куда мы поднялись, так, словно мы идем по песчаному пляжу. Всю обратную дорогу до машины я была тихой, ощущая несколько эмоций сразу.

Прежде чем мы выходим из-за деревьев, Рид снимает с себя свое пальто и набрасывает его на меня, чтобы скрыть мои крылья. Зефир припарковал наш автомобиль на обочине с темной стороны дороги. Подойдя к машине, Рид сажает меня на пассажирское сидение.

Зефир мгновенно занимает свое место, в то время как Булочка подходит к моему окну.

– Конфетка – я понимаю – было глупо с моей стороны думать, что ты захочешь туда войти, – извиняясь, говорит она, прикасаясь к моей руке через открытое окно.

– Булочка, я правда не понимаю, что произошло, но ты действительно ни в чем не виновата, я просто испугалась. Я запаниковала и мне пришлось… – пыталась объяснить я, но не могла.

– После того, как мы все услышали, что ты в порядке, я просто пошла в магазин и купила тебе воды, и всего остального, – с нервной улыбкой говорит она, указывая на большую сумку с закусками лежащую на заднем сидении.

Когда я поворачиваюсь назад и вижу гору вкусностей, вываливающихся из сумки, на моем лице расплывается улыбка.

– Булочка, я не заслуживаю тебя, – говорю я.

– Ты шутишь? Брауни никогда не простит меня, если я позволю, чтобы с нашей девочкой что-то случилось, – говорит она, пролезая в окно, чтобы быстро меня обнять. – Ты готова вернуться к поездке?

– Да. Увидимся на курорте, – говорю я и вижу, как она возвращается к черному Рендж Роверу припаркованному впереди нас.

Зефир подходит к моему окну.

– Насладилась бегом? – улыбаясь, спрашивает он.

– Да, это было освежающе, – подняв подбородок повыше, отвечаю я,

Зефир ухмыляется, наклоняется к моему окну и целует меня в лоб.

– Да, с тобой мне никогда не будет скучно, – говорит он и, хихикая, возвращается к своей машине.

Я закрываю свое окно, в то время как Рид забирается в машину. В следующую секунду он уже сидит на водительском сидении и смотрит мне в лицо.

– Думаю, нам стоит придумать какой-то сигнал, который будет указывать на то, что я сожалею о своем поступке, потому что думаю, что простое «Извини» – уже излишне, – пытаясь скрыть свои эмоции, говорю я. – Я не знаю, как ты можешь покупать столько всего. Или ты можешь начать обучать меня языку ангелов. На твоем языке все звучит намного лучше.

– В ангельском языке нет слов обозначающих «Прости», – отвечает Рид, и мне приходится бороться со слезами, когда я слышу эту небольшую часть информации.

Конечно, ведь кого должно жалеть такое совершенное существо? – печально думаю я.

– И я не могу быть более довольным, чем от того, что ты искала меня, – удерживая мой взгляд, говорит он. – Я никогда не требую от тебя извинений. Ты всегда прислушиваешься к своему сердцу, даже когда это идет наперерез с логикой, и твое сердце говорит тебе найти меня – сделать другой выбор, не тот, который ты делала прежде.

Он заводит машину, и мы в след за Зефиром выезжаем на дорогу.

– Могу я кое-что у тебя спросить? – спрашивает Рид.

Я киваю, все еще не доверяя себе, чтобы что-то сказать.

– Как ты думаешь, что бы случилась, если бы ты сбежала – если бы ты нарушила планы Альфреда и не стала бы жертвовать своей душой ради Рассела, и не пошла бы с Альфредом в магазин? – спрашивает он меня.

Я пожимаю плечами и смотрю на пейзаж за окном, потому что я не хочу, чтобы он видел слезы в моих глазах.

– Как бы все изменилось? – настойчиво спрашивает он меня.

– Ты мог бы остановить Альфреда, – слабым голосом говорю я.

– Нет, – решительно говорит он. – Если бы ты добралась до моего дома, единственное различие было бы в том, что ты была бы в безопасности, а Рассел был бы мертв. Альфред сразу убил бы Рассела и пошел бы убивать твоего дядю. Он бы пошел к дому твоего дяди, чтобы отомстить за твое непослушание. Мы бы не узнали, пока не стало бы слишком поздно. Если бы ты избежала с ним встречи, он бы не стал ждать, когда я убью его.

– Иногда я думаю, что человек может умереть от сожаления, – шепчу я.

– О чем ты сожалеешь? – спрашивает меня Рид, прощупывая мой ответ.

– Если бы не я, сейчас Рассел был бы уже в раю, потому что я превратила его в затравленного урода, – горько отвечаю я

– Ты помогла ему стать высоко развитым существом. Ты сделала его Серафимом, высшим ангелом в раю, и он все еще добивается, чтобы стать твоей родственной душой. Он не мог быть в большей элите, – качая головой говорит он. – За эти совершенства, Рассел должен ноги твои целовать.

– Да, все в порядке, мы же Элита, просто замечательная жизнь, бегать от демонов и ангелов, – усмехаюсь я.

– Так будет не всегда, мы что-нибудь придумаем. – У нас с Зефиром есть несколько идей, как скрыть тебя от моего сообщества, не подвергая опасности, – говорит он.

– Планирование PR пирушки? – дерзко спрашиваю я.

– Может быть, – одаривая меня сексуальным взглядом, говорит Рид. – Могу я спросить у тебя кое-что еще?

– Конечно, у меня от тебя нет секретов, – отвечаю я, интересно, о чем он хочет спросить.

Его улыбка становится шире.

– Что в лесу, заставило тебя остановиться?

– Я поняла, что бегу за тобой, а ты где-то рядом со мной, – отвечаю я.

– Ты устала или утомилась? – спрашивает он.

– Нет, ни то, ни другое, – говорю я и вижу его улыбку. – Почему?

– Потому что я не мог поймать тебя, ты была быстрее меня, – отвечает он.

– Действительно? – спрашиваю его я, потому что он должно быть шутит. Он – Воин. Он создан для скорости, силы, выносливости… грубой силы.

– НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! – с отвисшей челюстью говорю я.

– Я собирался лететь искать тебя, потому что ты превосходишь меня по скорости, – усмехается он. – Я следовал по твоему следу и не мог поверить, как далеко ты прыгнула на камни, и твое равновесие – ты ни разу не споткнулась, не поскользнулась – это было впечатляюще, и теперь, когда я знаю, что ты в порядке – ты действительно горяча. Зи сказал, что ты действительно быстрая, в тот день он преследовал тебя, но я не понимал насколько.

– Действительно… да? Это очень интересно, – изучая его, отвечаю я.

– Эви, это твое секретное оружие. Если ты столкнешься с врагом, ты убежишь так далеко и так быстро, как только можешь, просто уйдешь не оглядываясь. Мы удостоверимся, чтобы у тебя всегда был телефон. Когда все будет безопасно, позвоню тебе, или ты сможешь связаться со мной, и мы встретимся, – властно говорит Рид.

– Итак, я должна буду убежать, как какой-то трус? – спрашиваю я, обиженная на его новый план.

– Эви, есть разница между трусостью, и уклонением, – спокойно говорит Рид.

– Да, первое называется уклонение, а второе – бесхарактерность, и никто не соизволил со мной посоветоваться, – отвечаю я.

– Как насчет послушания, как тебе это понравится? – возражает Рид.

– Подчинение – хмм – это не так много, – упираясь, отвечаю я.

– Уважение, это не подчинение, – разумно говорит он.

– Я знаю, что такое уважение, я говорю о том, что касается стратегии. Я уважаю тебя, и ты знаешь это, – говорю я, удивляясь тому, почему мы спорим о тактике.

– Тогда ты будешь следовать моим приказам, – спокойно говорит он.

– Что ты будешь делать, пока я убегаю? – мрачно спрашиваю я.

– Тоже, что и делаю. Справляться с ангелами. Я не могу без тебя жить, поэтому мы должны найти способ обезопасить тебя, – говорит он.

– Почему моя безопасность, важнее твоей? – спрашиваю я, проверяя его решение, касающиеся этой стратегии.

– Эви, чего ты надеешься достичь с полностью развитой силой? – многозначительно спрашивает меня Рид. – В драке, ты для меня будешь больше волнением, чем помощником. В тот момент, когда Войны поймут, что для меня важнее всего, у нас возникнут очень серьезные проблемы.

– Я помеха, – слабым голосом говорю я, изучая свои руки, так как не могу посмотреть на него. – Я права, не так ли?

Рид стонет, когда видит, что ранил мои чувства, когда назвал меня большой ответственностью.

– Только на данный момент. Однажды, ты станешь сильной, если продолжишь развиваться в таком же темпе, или мне придется съесть свои слова.

– Когда наступит этот день, обещай, что ты ими только немного подавишься? – спрашиваю я, потому что понимаю, что он прав. Но все это попахивает лишь тем, как будто я придам его, если сделаю паузу в, то время как он будет бороться за свою жизнь.

– Обещаю, – говорит он, беря мою руку и притягивая ее к своим губам.

Он целует мою ладонь. От его чувственной ласки я прикусываю губу.

– А ты обещаешь мне, что если я скажу тебе бежать, ты послушаешься меня? – снова целуя мою ладонь, спрашивает он, в то время как я извивалась на своем сидении.

– Прекрасно, – вздыхаю я, наблюдая как он смотрит на меня расширенными глазами, а его челка спадает на лоб.

Я не сказала: «Обещаю». Думаю, он и так все понял, так как я отстегнула свой ремень и убрала волосы с его лба. Развернувшись, я роюсь в сумке на заднем сидении.

– Твинкис? – спрашиваю я.

– Да, – говорит он.

Я вытаскиваю из сумки две пачки и две бутылки питьевой воды.

Развернув Твинкис, я отдаю одну Риду.

– И так, ты думал о том, чтобы рассказать обо мне другим ангелам? – спрашиваю я, пытаясь сменить тему.

– Да, – отвечает Рид.

– Но ты еще не совсем обдумал эту идею? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он.

– Ты не боишься, что когда ты сообщишь это, то выпустишь джина из бутылки, и пути назад уже не будет? – задумчиво жуя свой Твинкис, спрашиваю я.

– Эви, ты опасно сообразительна, – с подозрением смотрит он на меня он.

– Ну посмотри на это с другой стороны, у нас в арсенале новое оружие – уклонение, – говорю я, проговаривая последнее слово так, словно оно оставляет во рту неприятный привкус.

Однако, когда я слышу смех Рида, будто я сказала самую смешную шутку, которую он когда-либо слышал, моя улыбка светлеет.

Глава 3
Курорт

Курорт, который выбрала Булочка, просто волшебный – по крайней мере для меня.

Ангелы не были настолько им поражены, вероятно потому, что за свою жизнь побывали в нескольких дворцах на разных концах света, их мнения должны быть перспективными.

Массивное лобби отеля походит на Баварский охотничий домик, с большими панорамными окнами, которые выходят на склоны. В конце вестибюля есть огромный каменный камин, в котором достаточно дров, чтобы он без остановки горел всю ночь.

Пока Булочка проверяет нашу бронь, я иду к окнам. По меркам большинства горнолыжных курортов по всему миру, здешние горы не такие уж и большие, это не Альпы, но это идеальное место, чтобы я могла отвлечься. Когда я смотрю в окно, то вижу группу подростков, катающихся на сноубордах вниз по клону и встречающихся внизу. Их беззаботный смех, как они поздравляют друг друга внизу, почти шокирует меня.

Я уже и забыла, что существуют такие вещи; что есть люди, которым интересно только изучение нового трюка, чтобы произвести впечатление на своих товарищей.

Я прислонилась к окну; и смогла разобрать только то, что кто-то сказал об испорченном воздухе, когда он выполнял трюк на трубе. Они отстегнули свои доски и пошли в сторону лифтов. Я проследила за их передвижением, пальцами прикасаясь к холодному стеклу окна, пока передвигаюсь по лобби, слежу за ними, пока вижу их в окно, так как потом их уже не видно.

Когда они ушли меня настигло разочарование. Скорее всего они были моего возраста, но я не чувствовала себя юной. Я хотела последовать за ними, попросить их научить меня быть снова юной, потому что я забыла, что это такое. Я позволила части себя уйти сквозь пальцы и теперь не знаю, как вернуть ее обратно. Или, может быть, это не все – может быть я просто забыла, как быть человеком – просто человеком. Я даже перестала называть их «людьми», потому что хочу быть частью их. Но я не являюсь, сейчас не являюсь, и, может быть, уже никогда не буду.

Я с удивлением осознаю, что мне грустно от того, что я потеряла свою человечность, даже несмотря на то, что я благодарна за мое развитие, благодаря которому могу одерживать победу над Ридом, теперь, когда нашла его.

Рид сзади обнимает меня и, когда я вижу его отражение в оконном стекле, сильнее прижимаюсь к нему.

– О чем задумалась? – уткнувшись мне в шею, спрашивает Рид.

– Когда? – уклончиво спрашиваю я.

– Только что. Ты выглядишь – потерянной, – с нежностью в голосе отвечает Рид.

– Я не потерянная. Ты нашел меня, помнишь? Я просто думала о том, как сильно я буду доставать тебя там, на склоне, своим курением. Для тебя это может оказаться очень неприятным, так что тебе лучше подготовится к худшему, – говорю я, неся всякий бред, чтобы скрыть свои истинные мысли.

– Эви, ты ведь это не серьезно, – улыбаясь, говорит он.

– О, но я серьезна. У тебя нет шансов, – положив голову на его грудь, отвечаю я.

– Ты права, против тебя – у меня никогда не будет шанса, – отвечает он, вызывая у меня улыбку.

– Видишь, – говорю я и слышу его смех.

– Ок, все готово, – говорит Булочка. Я поднимаю голову с груди Рида, и мы поворачиваемся к ней. – Коттедж готов. Мы просто должны следовать карте.

– Мы не останемся в домике? – в замешательстве спрашиваю я.

– Нет. Мы подумали что, что-то более личное будет намного лучше, – объясняет Булочка, пока мы возвращаемся к автомобилям.

Мы следуем карте по лесной извилистой дороге, ведущей к потрясающему уединенному коттеджу. Расположенный с другой стороны от впечатляющих холмов, коттедж был словно из сказки. Крыша из кедра покрыта только что выпавшим снегом. Все окна и двери закругленные, с кованными железными ставнями. У каждой спальни есть собственная терраса, а в задней части коттеджа есть общая терраса, с открытым камином.

Рид заглушил двигатель автомобиля, а я сидела на пассажирском сидении и не могла пошевелиться.

– Великолепно, – выдохнула я, потому что коттедж был просто потрясающим.

Я не могла себе представить более романтического места.

– Эви, ты заставляешь меня желать показать тебе весь мир… Если ты так реагируешь, когда я просто отвез тебя в маленький домик в лесу, то что ты скажешь, когда увидишь Версальский дворец? – с любовью в голосе спрашивает он.

– Я не знаю, Рид, но это довольно мило, – с улыбкой говорю я.

Дверь, препарированного перед нами черного Рендж Ровера открывается, и Зефир выходит со стороны водителя. Он идет к двери со стороны пассажира и помогает Булочке выйти из машины. Страстно ее целует, а потом поднимает на руки. Я в шоке смотрю, как Зефир несет Булочку к двери коттеджа, а потом исчезает за ней.

– Ты это видел? – спрашиваю я Рида.

– Да, – отвечает он.

– Ой, где я была все это время? – спрашиваю его я.

– Твои мысли были заняты другим, – говорит он, поднимая мою руку и поднося ее к губам.

– Я думала Войны не пересекаются со Жнецами (тут имеется ввиду как пара; прим. пер.), – говорю я, все еще пытаясь разобраться.

– Ну нам, как правило, трудно находится рядом с друг другом, ты это видела, потому что большинство божественных Жнецов очень надоедливы.

После его слов я начала смеяться, а он продолжал улыбаться.

– Это правда. Жнецам необходимо постоянно говорить о радуге, солнечном свете, счастье. У Воинов, как правило, нет счастливых чувств. Если мы находимся с ними в непосредственной близости в течении длительного времени, то частенько хотим разорвать их на части. Но Булочка, она не похожа на других. Она может зависать у нас, говорить о стратегии и тактике, и ни разу не упомянуть радугу, – говорит Рид.

Я рассмеялась.

– Ты шутишь, да? – спрашиваю я. – Булочка никогда не будет говорить о радугах, а Брауни… на такое не способна, – говорю я, думая о том, что Брауни не будет тратить на это свое дыхание.

– Нет, я не шучу. Булочка и Брауни самые странные Жнецы, которых я когда-либо встречал. Кажется, они не соответствуют шаблону Жнеца. Они не все время веселы и игристы. Это заставляет меня изумляться им, – говорит он так, словно задумался над определенной проблемой.

– Ты хочешь сказать, что они большее, чем мы видим? – с тревогой спрашиваю я.

– Эви, Зи обычно обрывает Жнецам крылья, а не сидит с ними в одной машине. Но Булочка – не тот случай. Он не может насытиться ею. Она и Брауни – исключение, – говорит он. – Но вокруг тебя мы все ведем себя странно. Так может это именно на тебя такая реакция.

– Мы очень интересная компания, да? – спрашиваю его я и вижу, как вопросительно поднимаются его брови. – Давай посмотрим… у нас есть пара Жнецов, которые ведут себя не как Жнецы. Есть Воин Зи – чья сильная сторона стратегии и войны. Полукровки я и Рассел, которые относятся к высшему рангу Серафимов и самому низшему рангу человечества, и тут появляешься ты – самый совершенный ангел из когда-либо созданных, который может контролировать людей по средствам внушения.

– Эви, я не совершенен, – нахмурившись говорит Рид. – Но ты права – странная компания, – спокойно соглашается он.

Он выходит из машины и обходит вокруг, чтобы открыть мне дверь. Прежде чем я успеваю выйти, он походит и заключает меня в свои объятия, несет меня к двери коттеджа и заносит внутрь. Прежде чем отпустить Рид страстно целует меня, мои ноги плавно скользят по его ногам, прежде чем я достигаю пола. Это совершенная пытка, находится в его объятиях, зная, что это единственное, что между нами может быть. Если бы он не был со мной очень осторожен, его огромная сила могла бы сломать меня.

Оторвавшись от него, я заметила, что мы стоим в дверном проеме. В коттедже так уютно, в нем располагаются три спальни. Полы из твердой древесины немного грубы и шероховаты, придавая бледному кленовому дереву деревенский стиль. Камин в главном зале, высотой до потолочных балок оформлен, в мягких серых тонах. Полка была сделана из того же материала что и пол, на ней стояло несколько стеклянных шаров с плавающими свечами, которые освещали небольшое пространство.

Также есть небольшая кухня. В ней стоит шкаф из кленового дерева, каменные обложенные плиткой столешницы и фарфоровая раковина.

Я подхожу к камину и смотрю, как за каминной решеткой пламя лижет древесину. На краткий миг я представила, как хорошо было бы всю оставшуюся жизнь прожить здесь с Ридом. Я бы с удовольствием осталась здесь в безопасности и под защитой. Мы могли бы притвориться, что мы не ангелы и, что никто не хочет мне навредить. Мы могли бы забыть об Альфреде и его мести; он никогда не найдет нас здесь. Сомневаюсь, что здесь побывало много Падших; они бывают в более захватывающих местах. Но мы не можем остаться здесь навсегда, даже если бы это было идеально. В конце концов кто-нибудь заметит, что мы не взрослеем и нам придется уехать. Нет такого места, где мы могли бы находиться постоянно.

Я вздыхаю, и моя короткая фантазия разрушается реальностью.

– Что случилась? – спрашивает Рид.

– Ничего, я просто жалею о том, что мы не можем остаться здесь навсегда, – отвечаю я.

– Я думал о том же самом, – с небольшой улыбкой говорит Рид. – Если ты будешь здесь, со мной, не думаю, что мне нужно будет что-то большее.

Я улыбнулась ему в ответ и сказала бы больше, но из одной из спален в задней части коттеджа раздался звук разбивающегося стекла. На секунду я испугалась, но потом, услышав приглушенный смех Булочки, поняла, что они в порядке. Я посмотрела на Рида и немного покраснела.

– Эви, ты голодна? – быстро спрашивает меня Рид.

– Голодна, – говорю я, потому что это хорошая отговорка, чтобы выйти из дома и быть подальше от спальни.

– Думаю, ресторан на вершине склона вполне подойдет. Нам просто нужно сесть в гондолу и добраться до вершины, – говорит он, в то время как из спальни доносится все больше шума.

Зи и Булочка разговаривали друг с другом на ангельском языке, и, судя по выражению лица Рида, я впервые порадовалась, что не говорю на их языке.

– Я схожу за вещами, – говорит Рид и в одно мгновение выбегает из дома.

Я выбрала комнату рядом с комнатой Зефира и Булочки. Рид селится в комнату напротив моей. Быстро ополоснувшись, я собираю волосы, одеваю свитер и джинсы, и обуваю длинные сапоги. Через некоторое время я спускаюсь к Риду в главную комнату.

Он сидит на диване с ipod-ом в руках, уже переодетый в вязанный свитер и джинсы.

Надев пальто, я готова для вечера, обернув шарф вокруг шеи, спрашиваю:

– Готов?

Он кивает и осторожно вытаскивает наушники из ушей. Надевает пальто и берет меня за руку, мы выходим на улицу и идем вниз по освещенной дорожке, сквозь деревья к склонам. Сосны здесь толстые и внушительные, словно ты попал в Черный Лес, и так тихо, что единственное, что нарушает ночную тишину – это звук наших шагов. Мы выходим из леса на заснеженную поляну, наполненную светом с высоких фонарей.

Гондольная площадка начиналась прямо там, откуда закончился наш путь через лес. Мы присоединяемся к группе лыжников и сноубордистов, терпеливо ожидающих гондолу, чтобы подняться наверх. Войдя в гондолу, мы идем в заднюю часть машины. Мы стоим, обнявшись, в то время, как водители выполняют маневры. Вскоре, лифт заполняется сноубордистами готовыми отправиться на холм.

Это напоминало нахождение в переполненном вагоне метро в час пик, люди в машине оживленно беседовали друг с другом. После того, как несколько гонщиков потеснились, дверь закрывается, и трос начинает тянуть машину вверх.

Крепко прижимаясь к телу Рида, мне не становится неуютно, потому что тесный контакт творит с моим телом сумасшедшие вещи, вызывая в моем животе порхание бабочек. Внезапно проснувшееся желание, заставляет меня облизать губы и пробежаться пальцами по свитеру Рида. Я хочу запустить руки под его свитер и почувствовать под моими пальцами его рельефные мышцы.

Я сжимаю руки в кулаки и опускаю их вниз. Прикусываю губу и смотрю в его зеленые глаза. Он пахнет сосновыми деревьями, через которые мы только что прошли, вперемешку с невероятным мужским ароматом, который присущ только Риду. Наверное, я бы смогла найти его даже с закрытыми глазами только по запаху, думаю я и наклоняюсь ближе к нему.

Карабин троса автомобиля проходит над штифтом, заставляя гондолу мягко подпрыгнуть, и вынуждая меня сильнее прижаться к Риду. На мгновение я закрываю глаза, наслаждаясь моментом. Когда я их открываю, то вижу, что губы Рида находятся в опасной близости от моих. Мои глаза запоминают каждый чувственный изгиб его губ. Внутри меня поселилась боль. Быть рядом с такой красотой – это рай, но вместе с этим, это такая мука, что, если бы я не была этому подвержена, то и представить бы себе не смогла.

Когда гондола снова подпрыгивает, на этот раз Рид агрессивно надвигается на меня. Он крепко прижимает к стене гондолы расположив свои руки по обе стороны от меня, таким образом заключая меня в ловушку. Я поднимаю голову, его лицо приближается к моему, и он нежно трется своей щекой о мою. Он вдыхает запах моих волос, и я ощущаю тепло исходящие от его кожи. Одна его рука легко проходит по изгибу моей талии и медленно поднимается по моему телу, очерчивая фигуру, словно он хотел запомнить мой силуэт.

Мое сердце бешено колотится.

– Эви, – шепчет Рид мне на ухо, снова побудив во мне чувство тоски.

Как мы переживем это? Я вырываю руки из его захвата и хватаюсь за перила позади меня. Я крепко сжимаю перила, чувствуя, как холод металла под рукой постепенно сменяется теплом.

В моей голове раздается звук раздавленного металла; звук такой, словно смяли консервную банку. Мои глаза расширяются, и я все-таки ослабляю хватку, чувствуя на поручне следы от пальцев.

Видя потрясение на моем лице, Рид тоже замолкает. Он отрывается от стены чтобы исследовать поручень, и когда он чувствует отпечатки, которые я оставила, я тихо шепчу ему:

– Извини, я просто ужасна.

Я смотрю по сторонам, чтобы убедиться, слышал ли кто-то из пассажиров хруст металла, но никто не обращает на нас внимания. Когда я снова смотрю на Рида, то вижу на его лице еще большее желание, чем мгновение назад.

– Эви, – шепотом отвечает Рид, – ты делаешь все, чтобы получить высший ранг по шкале удивительности любого ангела

– Ты хочешь сказать, что этот мой поступок с погнутыми перилами выглядит горячо? – шепотом спрашиваю его я, очарованная тьмой в его взгляде.

– В крайних случаях, – сексуальным голосом отвечает он.

Лифт входит в дом гондолы, и люди начинают перестраиваться чтобы занять лучшую позицию для выхода из машины.

На пару секунд я затаила дыхание, потому что лицо Рида сияет. Похоже, он гордится мной, потому что я просто раздавила пальцами металлические перила. Теперь мы должны попытаться это скрыть, чтобы никто не увидел мои новые силы.

Двери открываются, впуская в машину поток холодного воздуха, в то время как отдыхающие начали толкаться, чтобы выйти из лифта.

Я прячу покореженные перила так долго, как могу, пока Рид мягко не утягивает меня к выходу. Он обнимает меня за плечи, и мы как будто ничего и не произошло отходим от машины.

Мы вышли из дома гондолы, ресторан находился на вершине холма прямо перед нами, с видом на огни небольшого города, находящегося внизу.

Медленно идя в направлении ресторана, я благодарна холодному воздуху, потому что он помогает остудить тот жар, который искрится между мной и Ридом. Войдя в ресторан, меня поражает тепло и простота в Баварском стиле. Он может похвастаться белыми стенами, с темными окрашенными деревянными балками, возвышающимися над нашими головами.

Рид проводит меня вперед и шепотом сообщает регистратору о столике. Рид дает деньги женщине за стойкой, та краснеет, что указывает на то, что она и без взятки, дала бы ему все, что он не попросил. Я не позволяю ее реакции на Рида задеть меня, потому что кто может винить ее за это? Но это действительно раздражает меня, и я хочу зарычать на нее.

Что со мной не так? – думаю я.

В течении нескольких секунд мы с Ридом получаем столик на двоих у окна, с видом на склоны и мерцающие огни внизу. Я смотрю на ночное небо, видя звезды как магический путеводитель, направление которого, мне пока не известно.

– Я становлюсь сильнее, – снова поворачиваясь к Риду, говорю я.

– Да, – с нежной улыбкой говорит он, беря меня за руку.

– Так значит мы можем убрать из нашего договора пункт о запрете на соблазнение? – как можно небрежнее спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он.

– Почему нет? – глубоко вздохнув спрашиваю я.

– Ты еще спрашиваешь? – возражает он, и когда я киваю, продолжает. – Тень человека, который напал на тебя сегодня утром, ему почти удалось тебя задушить. Он оставил на тебе синяки, которые не заживают вот уже три часа пятьдесят две минуты, а я намного сильнее его. – Это звучит как довольно точное наблюдение.

– Ты тоже считаешь секунды? – дразню его я.

Я перестаю улыбаться, когда понимаю, что он действительно тоже считает секунды.

К нашему столу подходит официантка и представляется Кейти, затем принимает наши заказы. Рид берет карту вин. Я вижу, как наша официантка играет со своими красивыми белокурыми волосами, накручивает прядь на палец, пока Рид изучает ассортимент вин, она наклоняется к нему чтобы рекомендовать то, что нравится ей. Она задевает Рида рукой, когда показывает ему что-то в меню. Когда он поворачивается к ней, она одаривает его ослепительной улыбкой, демонстрируя свои безупречные зубы.

Я опускаю глаза, прерывая контакт, так как в моем сознании пульсирует мысль, что я хочу ее убить. Поразившись своей неуместной реакции на эту ситуацию, беру меню, которое она передо мной положила, держа его таким образом, чтобы не видеть их. Я стараюсь держать себя в руках, когда она забирает у него карту и идет за вином, которое Рид выбрал для нас.

– Она дружелюбная, – не отрываясь от своего меню, говорю я.

– Да, – соглашается Рид, беря со стола свое меню, и начинает просматривать его.

– Кажется, она разбирается в винах, – мимоходом говорю я, пытаясь оценить его реакцию на официантку.

– Да, – продолжая изучать меню, рассеянно соглашается он.

Наша официантка возвращается, принеся вино, одаривая меня оценочным взглядом, как если бы подводила итоги конкурса красоты. Когда она заканчивает меня изучать, то фокусирует все свое внимание на Рида, она снова становится рядом с ним, чтобы рекомендовать ему несколько разных блюд.

Я вижу ее румянец, когда она вдыхает его запах. Когда она снова, как бы случайно касается Рида, я фокусируюсь на их контакте. Где-то глубоко внутри меня возникает тихий рык. Он настолько тихий, что его слышит только Рид и, когда он видит, как подрагивает моя рука, которой я схватила нож, лежащий рядом со мной на столе, его глаза округляются.

Рид быстро накрывает мою руку своей, прижимая ее к столу, и смотрит мне в глаза.

– Можно мне лосося? – резко спрашивает официантку Рид, глядя мне в глаза и отсекая все, что она предлагала. – Эви, что бы ты хотела заказать? – продолжая держать мою руку, спрашивает он меня.

– Тоже, что и ты, – отвечаю я, пытаясь не смотреть на официантку, чтобы не возникало соблазна разорвать ее на куски.

– Отлично. Она будет тоже самое, – быстро говорит Рид, не двигая рукой до тех пор, пока официантка не отошла от нас на безопасное расстояние.

Налив мне в бокал вина, Рид продолжает смотреть в мое лицо, в то время как я подношу бокал к губам и делаю глоток. Я стараюсь не смотреть ему в глаза, вместо этого смотрю в окно, чувствуя себя потерянной.

– Эви? – заботливо спрашивает Рид.

– Рид, не знаю, что со мной происходит, но точно могу сказать к тебе, что, если она еще хоть раз прикоснется к тебе, она уйдет отсюда с торчащей из нее вилкой, – все еще не глядя на него, объясняю я

– Действительно? – слышу, как он спрашивает меня, и его голос звучит удивленно.

Взглянув на него, как подрагивают уголки его губ, хотя он и пытается ее сдержать. Он самодовольный! – понимаю я.