Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 11
Добыча меди

Бред – это ложное убеждение или ошибочное понятие. Оно отличается от отрицания, которое является отказом принимать неприятный факт или отказом принимать существование чего-либо. Отрицая, вы никогда не увидите того, что могло бы отрицать его существование.

Я бредила, полагая, что я сбежала из Крествуда, и меня не нашли. Если учесть всех существ, с которыми я столкнулась в последнее время, похоже, что заблуждение является основной проблемой. Они думают, что могут сделать меня одной из них, но это не только бред, это миф. Я испытаю жуткую боль. Моя голова болит не только от удара о землю, но и от того, что Бреннус мне врезал. Но это ничего, по сравнению с болью от перерезанного сухожилия. Оно сразу же начало исцеляться, но прежде чем я смогу встать на ногу, должно пройти несколько часов, чтобы я смогла сбежать.

Кроме того, запаха вокруг меня достаточно, чтобы я чувствовала себя больной. Это липкий, приторный запах, заставляет ощущать, что меня засунули в бутылку с духами. Наверное, я застонала, когда пришла к такому выводу, потому что Финн оглядывается на меня со своего места и обеспокоенно спрашивает:

– Женевьева, тебе плохо?

– Что? – слабо спрашиваю я, потому что понимаю его с трудом.

– Тошнит? Ты хочешь вызвать рвоту? – в нетерпении спрашивает он. Потом он поворачивается к Бреннусу, который ведет машину, и говорит: – Весь мой BMW залит кровью, и почему бы тебе не перейти на простой английский?

Бреннус не отвечает ему, поэтому он поворачивается за ответом ко мне.

– Вам придется объяснить мне, что такое wan, – сквозь зубы говорю, пытаясь не задохнуться от боли.

– Ты wan – девушка, – говорит он, посмотрев на меня с разочарованием.

Финн тянет последнее слово, пытаясь произнести его более понятно.

– Женщина? – для ясности переспрашиваю я.

– Tis (греч.), – говорит он, и это звучит как «да»

– Я не знакома с вашим сленгом. Как давно ты здесь? – спрашиваю я, пытаясь понять, как долго они здесь и для чего.

– Больше чем ты, – отвечает Финн.

– Ты знаешь, как долго я уже здесь? – со страхом спрашиваю я.

– Да, – отвечает он.

– Как? – спрашиваю я

– Птичка нашептала, – загадочно говорит он.

– Финн, это не вопрос, – говорю я.

– Tis, – кивая отвечает он.

– Плохой ответ, – поправляю я, а потом меня вырвало прямо в его BMW.

– Ах, Женевьева! Ты испортила мой Бумер! Ты кровоточащая безобразница, – брезгливо говорит он, утопая в своем сидении.

Однако Бреннус находит это забавным, он всматривается в меня в зеркало заднего вида, его глаза мерцают в знак одобрения. Он похлопывает брата по плечу.

– Финн, твоя wan почистит ее для тебя, – говорит он, успокаивая его, пока тот открывает окно машины, чтобы подышать свежим воздухом.

Спасибо Господи, я все еще не могу остановить рвотные позывы, да и парням, сидящим на переднем сидении, думаю тоже, делая глоток чистого воздуха, чтобы очистить голову. Мы далеко от воды. Запах сосен и земли говорит о том, что мы точно находимся в горах. Нет! – думаю я, и меня осенило, если они знают, как долго я здесь нахожусь, то и про Рассела тоже наверняка знают. Я не могу спросить их о Расселе, чтобы не подвергнуть его опасности.

Я откидываюсь на сидение, и мне интересно, как скоро он узнает, что я пропала.

Последует ли он нашему плану и покинет город? Пожалуйста, Господи, защити Рассела, молюсь я, а в глазах снова от боли все темнеет. Когда я снова прихожу в сознание, Бреннус уже вытащил меня из машины. Сейчас он нежен, как будто я кто-то больной, которого он нашел и теперь помогает мне выйти из машины, – с презрением думаю я.

Ненавижу, когда сверхъестественных существ бросает из одной крайности в другую. От этого я чувствую себя неуравновешенно. У меня появляется желание попросить Бреннуса оставить все как есть, уж очень он в этом хорош, но внезапно появляется страх. Я имею ввиду, когда Бреннус берет меня на руки и прижимает меня к своей холодной груди, я начинаю сопротивляться еще больше.

Наблюдая за тем, как мы направляемся к зияющей пасти пещеры, я изучаю местность вокруг себя, чтобы по возможности это помогло. Частично пещера скрыта за скалой, которая образовалась из огромного камня, находящегося выше, но, похоже, он был помещен туда специально, чтобы оградить вход в туннель. Пытаясь осмотреть местность позади себя, чтобы увидеть куда мы пришли, я смотрю через плечо Бреннуса и слышу его голос:

– Ты не будешь здесь жить, поэтому тебе не нужно знать, как отсюда уйти.

Я не отвечаю ему, а использую свой лоб как оружие и бью ему прямо в нос. Моя голова начинает болеть еще больше, но я совсем не против боли, потому что я слышу хруст костей, который свидетельствует о том, что я сломала ему нос.

Бреннус не издает не звука, а подталкивает меня к Финну. Он легко ловит меня в то время, как Бреннус проходит вглубь пещеры. Финн шокировано смотрит на меня и говорит:

– Черт, Женевьева, ты забияка, но не особо умная.

– Почему? В любом случае, ты же пришел чтобы убить меня. Думаю, на твоем месте, я бы хотела сделать это сейчас, – говорю я, а Финн подает знак ребятам, чтобы те забрали меня внутрь.

– Я не убью тебя. Я удивлен, что он позволяет нам даже прикасаться к тебе. Но ты права, он скоро убьет тебя, и после этого у тебя будут годы, чтобы сделать с ним тоже самое, – говорит Финн.

Потом он идет впереди нас, а я продолжаю борьбу, пытаясь нанести удар. Я не успеваю расшифровать то, что сказал мне Финн, потому что, после того как мы входим в туннель, он уходит вглубь пещеры, больше похожей на шахту.

У него квадратная форма, словно это делал человек, которого не существует в природе. Я не успеваю изучить его, потому что несущие меня на руках прыгают, и мы падаем вниз. Тот, кто держит меня на руках, просто виртуозно смягчает удар о землю.

Плохо лишь то, что от прыжка боль в моих ступнях снова становиться невыносимой, от чего меня опять стошнило. Ну, и тот факт, что мы упали вниз на несколько метров, и я подумала, что мы уж точно разобьемся о землю.

Это место мне сразу напоминает знакомую сцену, только это не тот фильм, который записан на DVD, а тот кошмар, о котором я мечтала. Это Дом Мерлина – Место, где умер Артур – пещерные комнаты из сна.

Они каменные… серые стены, со смесью зеленых камней и меди… потускневшая руда, как одноцентовая монета. С одной стороны стены с землисто-зелеными пятнами, а с другой – блестят как начищенный пени. Внутри каменных стен течет руда, придавая им цвет мрамора, и это просто ошеломляет Серые, каменные Коринфийские колонны, высокие как сосны, доходят до потолка уходя далеко вверх. Здесь они выглядят изящно и симметрично, но, кажется, они вырезаны из того же камня, что и стены, потому что в них та же руда, что и в стенах.

Несколько каменных лестниц ведут в разных направлениях. Некоторые ведут в другие помещения, некоторые – вниз. Меня интересуют те, которые ведут вверх. У меня нет желания выяснять, что находится внизу под этим залом.

Мой взгляд падает на длинный, прямоугольный, средневековый деревянный стол и изящные стулья, но Бреннуса нигде нет. Чувствую, что я должна знать, где он. А Финн все еще с нами. Пока я сижу на стуле, с неуклюже согнутыми ногами, он наблюдает за мной. Я все еще запутана в сетке, которую кто-то выпустил в меня еще в библиотеке.

– Женевьева, ты выглядишь помятой, – говорит Финн и выглядит так, словно он сожалеет об этом.

Что-то тут не так, – думаю я. Почему он беспокоится? Чудовища не умеют сопереживать.

– Спасибо Финн, – говорю я, стараясь не показать, как мне на самом деле страшно. – Ты выглядишь как огурчик. С другой стороны, твой Бумер…

От моего сарказма он ухмыляется.

– Ты все еще контролируешь эмоции? – спрашивает он. Я хмуро гляжу на него, пытаясь понять, чего он от меня хочет. – Если ты пообещаешь мне, что не разобьешь мне лицо, я развяжу твои ноги.

Я раздумываю над тем, что он только что сказал. Веревки больно впиваются мне в кожу, и было бы здорово, если бы он их убрал.

– Пока ты не освободишь меня от веревок, обещаю, я не буду тебя бить, – отвечаю я.

Он с сомнением на меня смотрит, но все же наклоняется достает из сапога устрашающего вида нож и начинает перерезать веревки, освобождая меня. Почему я не прячу под одеждой скрытое оружие? – думаю я, наблюдая как он словно масло разрезает веревку.

Если я выберусь отсюда живой, всегда буду носить с собой нож, его можно прикрепить к бедру, – планирую я. У меня снова кружиться голова, но я пытаюсь держать себя в руках. Я должна была сосредоточится на победе. Думаю, у меня сотрясение.

Комната снова вращается и крениться.

– Ты в порядке? – спрашивает Финн, заканчивая снимать веревки с моих ног.

Я не отвечаю ему, а просто смотрю на него, потому что мой мозг не понимает, что он мне говорит.

– Тебя трясет – ты замерзла? Нужно одеяло? – снова пытается он.

Я немею, не знаю, холодно мне или нет, но думаю, я просто в шоке, произношу я в своей голове, но я так отключилась, что не могу произнести слова вслух.

Финн обращается к парню рядом с ним, обращаясь к нему как Нэньен. Видя, как Нэньен смотрит на меня своими ро-стольными глазами, я дрожу от страха, в то время как он обращается к Финну. Похоже он хорошо читает язык тела Финна, поэтому разговаривает с ней шепотом.

Я слышу его слова:

– Бреннус, дай ей одеяло, она в шоке.

Но смысл слов от меня опять ускользает. Я то выхожу из ступора, то снова замыкаюсь, и в одно мгновение все проясняется.

В несколько секунд Нэньен исчезает из поля зрения, поднявшись по каменным ступенькам лестницы, ведущей наверх. Они двигаются как ангелы, понуро думаю я. Спустя несколько мгновений Нэньен возвращается с одеялом из меха, с одной стороны оно сделано из собаля или норки, с другой, покрыто шелком. После этого он передает одеяло в руки Финна и торжественно отходит назад.

Финн подходит и аккуратно оборачивает его вокруг моих плеч и крыльев, стараясь не задеть меня. Когда меня окутывает тяжесть одеяла, я опираюсь на спинку стула.

Я должна стараться сильнее, говорю я себе, когда в моей голове начинает формироваться образ библиотеки. Я должна была бороться с ними как Брюс Ли. Тогда я бы одолела хоть нескольких. Хватит преувеличивать… если мне выпадет шанс, я воспользуюсь им, обещаю себе я, когда комната передо мной чернеет.

Когда я снова открываю глаза, мое внимание сосредотачивается на пылающем огне. Он горит в одном из монументальных каминов, который находиться на той стороне стены, к которой раньше была привязана я. Чувствуя, что мне жестко и неудобно, я смотрю вниз и вижу, что лежу на деревянном столе, который как я знаю, растягивается на несколько ярдов. Одеяло, которым чуть раньше прикрыл меня Финн, все еще на мне.

Моя голова болит так, словно по ней ударили кирпичом так, что я даже не могу ее поднять. Я смотрю на танец огня, который отбрасывает зловещие тени на стены и потолок. Мой мозг пытается осмыслить всю ту бессмысленную информацию, которую он получает. Это больше похоже на выдумку, чем на правду. Как это может быть?

– Она проснулась? – где-то рядом, по другую сторону готического стола, спрашивает знакомый голос.

Я узнаю голос, но не помню, откуда я его знаю. Мое сердцебиение ускоряется. Не в силах поднять голову со стола, я напрягаю шею, чтобы увидеть обладателя голоса. Но я прерываю поиски, потому что мне мешает боль в голове. Подтянув ноги к груди, я сворачиваюсь в форме эмбриона, я жду, когда снова зазвучит этот голос, чтобы я могла узнать кто это. Он не говорит сразу, но рядом со мной разносится какое-то жужжание, похоже на бензопилу или что-то вроде этого. От ярости моя голова пульсирует от нестерпимой боли. Смерть – Боль – Возмездие! Он будет умолять меня, но пощады не будет.

– Альфред, милый, ты еще здесь? – спрашиваю я прямо как Булочка, при этом совсем не двигаясь.

– Ты скучала по мне? – спрашивает он, обходя стол и вставая так, чтобы попасть в мое поле зрение.

Как мило с его стороны, что он обо мне подумал. На нем нет рубашки, потому что его крылья наружи. Они очень сильно жужжат, так как сейчас он очень волнуется. Даже находясь в этом мрачном помещении я вижу, как они перестреливаться.

Он прекрасен.

Должно быть он действительно старался выглядеть нормальным, когда я встретила его. Думаю, тот парик, который он использовал долгое время, чтобы скрыть свою ангельскую сущность, действительно хорошо ему помог.

– Я каждый день по тебе скучала, – с сарказмом говорю я.

– Я боялся, что какой-нибудь Падший найдет тебя быстрее меня и оборвет твои крылья прежде, чем это сделаю я. Мне повезло, что ты жива. Эви! Это так жестоко. Что они сделали с моей милой, невинной, доверчивой девочкой? – спрашивает он с наигранными угрызениями совести, протягивая руку в попытке коснуться моей щеки.

– ОСТАНОВИСЬ! – кричит голос, находящийся рядом, в это время Альфред как раз пытался положить на меня руку.

Альфред с раздражением одергивает руку и выпрямляется.

– Ты никогда не тронешь ее. Ты понимаешь, что я говорю тебе? – твердо говорит Бреннус.

Альфред как по команде застывает. Видя, какая война бушует в голове Альфреда, я почти улыбаюсь. В сознании Альфреда, я все еще принадлежу ему – и всегда буду, но по какой-то причине он не с Ирландцами, не с одним из них. Интересно.

– Конечно, – успокоившись говорит Альфред, – Мне нужна только душа… вы можете забрать все, что останется, – говорит Альфред, увидев мой страх, успокаивающе улыбается.

Я облизываю пересохшие губы.

– Бреннус, я не знаю, что наговорил тебе Альфред, но без души я не выживу. Если ты позволишь забрать ее у меня, я умру, – чтобы не было недоразумений, разъясняю я.

– Ты будешь… но тогда ты будешь одной из нас… ты будешь моей, – задумчиво отвечает он.

– Ты о чем? – спрашиваю я, желая увидеть его лицо, но я не в состоянии даже поднять голову.

– Gancanagh, – отвечает он, будто я должна знать, что это. (прим. пер. Gancanagh – фейри мужского пола в ирландской мифологии, известен как соблазнитель женщин-людей. Считалось, что в коже этих фейри содержится токсин, от которого люди становятся буквально зависимыми. Соблазненные этими фейри женщины умирают от тоски, если их разлучить с фейри, или бьются до смерти за любовь Gancanagh.)

Я должна увидеть его лицо. Должна знать, что здесь происходит. Медленно, я поднимаю руки чтобы помочь себе сесть. Подняв голову, которая ужасно кружиться, я не верю, что все происходящее – это реальность, потому что по всему периметру длинного стола сидят парни и спокойно наблюдают за мной. Я не слышу их дыхания, потому что они не двигаются; они сидят неподвижно как статуи и все с интересом наблюдают за мной. У них такой же приторно сладкий запах, но он настолько густой, что я так и не поняла, насколько они близко. Лицо Бреннуса выделяется среди других своими мужественными линиями и поразительными контурами, от чего я думаю, что есть ангелы, которые позавидовали бы его красоте.

Он сидит во главе стола, а Финн по его правую руку. Стул по его левую руку – пуст, и на мгновение, я подумала, что он принадлежит Альфреду, но что-то подсказывает мне, что это не так. Это почетное место, и оно не принадлежит ни оному из них. Они клан… семья. Это видно по тому, как они держаться вместе. Кажется, они едины.

Альфред знает, что я не знаю – кто такой Gancanagh, поэтому он объясняет:

– Технически, они не фейри, но относятся к их виду, с которыми я думаю, ты в дальнейшим познакомишься.

– А? – спрашиваю я, потому что он хочет, чтобы я спросила, чтобы он мог мне рассказать.

Он что-то замышляет, а мой страх растет, потому что Альфред любит только те вещи, которые по-настоящему ужасны. Должно быть это ужасно, потому что он выглядит так, словно действительно наслаждается этим.

– Да, они похожи на… вампиров, – говорит он, и сразу же каждый Gancanagh сидящий за столом, грозно на него зашипел, и это здорово, потому что у меня заняло целую секунду, чтобы восстановить самообладание.

Альфред поднимает руки в защитном жесте, и объясняет:

– Я просто привел ей пример, чтобы она поняла. Я знаю, что ты не такой как они, но она выросла среди людей. Она ничего не знает о других видах. Она даже не знала, что она ангел, пока не началось ее развитие.

Я снова сосредоточила свое внимание, то время как они пытаются представить, каково мне было.

Потом заговорил Финн:

– Это правда Женевьева? Ты даже не знала, что ты aingeal?

– Нет, чтобы выяснить это, мне понадобилось некоторое время, – честно отвечаю я, потому что пока не вижу смысла лгать им.

– Den так ты не из Рая? – спрашивает он.

– Я не знаю… я знаю только эту жизнь, – отвечаю я, глядя на Бреннуса, который молчит, но внимательно все слушает.

– Если ты никогда не была в dere, то ты никогда и не вспомнишь этого, – говорит Бреннус так, как если бы он был в курсе этой ситуации.

Я расстроилась от его комментария.

– Я не говорила, что никогда не была там, это моя душа никогда не была там. Я только сказала, что я не помню прошлые свои жизни, кроме этой, – говорю я, потому что он совсем меня не знает, чтобы делать такие суждения.

– Твой друг был…, – начинает Бреннус, указывая на Альфреда, но я мгновенно прерываю его.

– Он мне не друг. Он мой враг и я убью его, – отвечаю я так спокойно, как только могу, и вижу, как на лице Финна расползается медленная улыбка, но Бреннус остается нейтральным.

– У Альфреда…, – Бреннус замолкает и ждет скажу ли я что-то, но я молчу, поэтому он продолжает, – есть план – предложение. Он рассказал о твоих проблемах – что из-за твоей души за тобой охотились Падшие и не только, потому что ты наполовину человек, наполовину ангел. Он говорит, что может забрать твою душу, но «спасти твою жизнь»

Он ждет, что я начну оспаривать эту информацию, но это факт, так что я просто молчу.

– Если… мы не вмешаемся, твоя жизнь закончиться. Я могу сделать тебя бессмертной. Могу сделать тебя одной из нас.

Я немею. Что он имеет виду под «одной из нас»? Чертова фейри? Интересно. Фейри очень похожи на вампиров – насколько похожи? Внезапна мне в голову как осколком в грудь ударяет одна мысль. Фейри – это зло… я чувствовала их вторжение в библиотеку. Я инстинктивно уже боюсь их. Божьи сыны охотятся на них так же, как и на Падших? Если я стану одной из них то, когда Рид найдет меня, он будет вынужден меня убить?

Меня одолевает болезнь, которую я никогда раньше не чувствовала. Они хотят сделать из нас врагов – я стану демоном, которого Рид будет вынужден убить. У него не будет выбора, он будет видеть это как избавление меня от всех моих страданий.

Взглянув на Альфреда, я вижу злорадство на его лице, и я знаю, что он пришел к тем же выводам.

– Ты хочешь сказать, что, если я стану Gancanagh, я перестану охотится на Божьих сынов? – спрашиваю я Бреннуса, потому что даже если я не хочу становиться одной из них, мне нужно узнать на какой ступени по иерархической лестнице они стоят.

– Я говорю, что ты больше не будешь охотишься на Падших, и ты будешь в моем клане и под мой защитой от Божьих сынов, – отвечает он, подтверждая мои подозрения.

Они плохие парни. Вероятно, Падшие не заинтересованы в Gancanagh, потому что у них нет души. Судя по тому, что Альфред пришел к ним с предложением, они даже могут дружить друг с другом.

– Почему ты хочешь, чтобы я присоединилась к твоему клану? Я представляю угрозу для всех вас. Как ты сказал, я охотилась на вас. Зачем это тебе? – спрашиваю его я, и слышу, как они смеются, будто я сказала что-то смешное.

Я хочу, чтобы эти существа перестали смеяться над моими вопросами. Это начинает меня раздражать.

Я слышу, как Финн говорит Бреннусу:

– Я буду бороться с тобой за нее.

– Не заставляй меня убивать тебя, Финн, – без улыбки отвечает Бреннус. Потом он спрашивает меня: – Что ты знаешь о Gancanagh?

Я подумываю сказать им о том, что они воняют, но в моей ситуации это не поможет. Так что я думаю о другом, и говорю:

– Ну, посмотрим…, во-первых, я знаю, что они говорят с ирландским акцентом, и они не слишком заинтересованы в выборе книг. Они любят быстрые автомобили, но не любят, когда на заднем сидении блюют. Они живут в заброшенных шахтах на холмах Хоутона и им нравятся готическо-местические жанры стиля. У них плохой вкус в выборе бизнес партнеров, – я останавливаюсь, и прежде чем продолжить, смотрю на Альфреда, – И они двигаются так же быстро, как и ангелы. Что касается их неуязвимости, думаю, я это скоро выясню.

Я заканчиваю, и смотрю на реакцию Бреннуса. Ему не весело.

– Так ты ничего не знаешь, – говорит он, и я не спорю с этим. Его не обольстило мое невежество. – Торин, попроси отца подойти к нам, потому что легче показать, чем рассказать.

Один из парней, который сидит ко мне ближе всего, встает со своего места. Пока я изучаю его, думаю о том, что ребята очень хорошо выглядят. У Торина дьявольский взгляд, как будто у него есть очень смешной секрет.

Его каштановые волосы и карие глаза контрастировали с зелеными глазами и черными волосами Финна и Бреннуса, но у Торина была такая же бледная кожа, излучающая холод, который я почувствовала, когда он проходил мимо меня. Он в мгновение ока оказывается возле лестницы в центре комнаты. Которая ведет на верхний уровень.

Я чувствую, как остальные парни разглядывают и изучают меня, и от этого мне становится неуютно. Медленно встаю со стола, с меня сползает оделяло, которым я была укрыта. Я успеваю свесить ноги с края стола, но кто-то подхватывает меня на руки. Задохнувшись от холодных прикосновений, я поднимаю голову и встречаюсь глазами с Бреннусом.

От его пристального взгляда мне хочется отвернуться, потому что он изучает меня – оценивает. Я не могу показать ему, что боюсь его. Если он узнает, что я боюсь его, я потеряю все что у меня есть. Не глядя на него, я позволяю ему укачивать себя в его объятиях. Он несет меня обратно к центру стола, где он сидел до этого. Пока Бреннус держит меня в своих объятиях, мне очень сложно не показывать мой страх перед ним. Он действительно очень страшный. Он по размеру где-то между Расселом и Ридом.

Его тело мощное, сильное и красивое, люди не обладают такой красотой. Лицо тоже очень красивое в обрамлении черных волос и красивых зеленых глаз. Но он холодный… такой холодный. Он сажает меня на сводный стул с левой стороны от себя. Нет! думаю я, когда он поднял руку, чтобы нежно погладить меня по щеке. Я все еще чувствую, как саднит синяк от его прошлого удара. Интересно, он сожалеет о своем ударе или наоборот гордиться этим.

– Как твоя нога? – быстро спрашиваю я, потому что все выглядит так, будто он хочет наклониться и поцеловать меня.

Вижу, как он прищуривается. Он ждет чего-то что я не собираюсь ему давать; он чего-то хочет. Он что, хочет подарить мне свой холодный поцелуй? – интересуюсь я, немного дрожа от этой мысли.

– Моя нога почти исцелилась. Как твоя? – спрашивает он.

– Нормально, – я лежала, и моя нога пульсировала от боли, как будто на нее положили раскаленный уголек.

– Ты лжёшь, – восхищенно улыбается он.

Я спасена от того, чтобы сказать что-то еще, потому что его отвлекает клацанье каблуков человеческой женщины, входящей в зал.

В зал заходит молодая женщина, одетая как, я даже не знаю, – как в гореме, нет – как в борделе. От этих девушек веет сексом. Большинство из них очень красивые – высокие, стройные и пышные. Некоторые девушки не говорят по-английски, а звучат так, словно они из Украины, или какой-то славянской нации. Кажется, они очень рады, что их пригласили на нашу вечеринку. Никто из них не выражает никакого удивления, от того факта, что мы находимся в заброшенной шахте. Их привозили?

Может быть… это хорошо для Бреннуса, чтобы забирать девушек не только из Хоутона. Если они нелегальные иммигранты и их из Хоутона и Маркетта, переправили сюда по средством порта, и если они не выживут, то по ним никто не будет скучать, – думаю я, смотря на улыбающихся женщин.

Когда они приблизились, я заметила, что некоторые из них очень взволнованны – будто находятся под действием наркотика и им требуется доза. Когда девушки начинают осматривать парней, сидящих вокруг стола, для меня все становиться ясно. Перовое что я замечаю, это то, что на самом деле их похоже никто не заставляет находится здесь, похоже, что они даже счастливы, как будто каждый из них, знает причину, по которой они находятся здесь. И это не выглядит так, словно их любовь не взаимна. Со своими девушками парни намного ласковее. Настолько, что мне становиться немного неудобно находится рядом с ними.

смотрю, как одна из девушек подходит к Бреннусу и садится к нему на колени, будто она его любовница. Он смотрит на меня, оценивая мою реакцию. Когда я просто продолжаю смотреть на него, он хмурится. Он хочет, чтобы я ревновала? подумала я.

Второе, что я заметила, это то, что, когда девушка или иногда несколько девушек, находят своего парня, она в экстазе, – или правильней будет сказать – приняла экстази. У их как в кино – тоже есть вампирские рабы, за ними интересно наблюдать со стороны. Женщины, которые минуту назад выглядели красивыми, сейчас выглядят вялыми – словно под наркотическим воздействием. Бреннус не сводит с меня глаз, хотя его маленькая подружка ведет себя как в «отвязные каникулы в Кабо» Единственное, что меня беспокоит, это тот простой факт, то я бы очень хотела, чтобы они забрали его в другую комнату, потому что я не желаю это видеть.

Думаю, это отражается на моем лице, потому что Бреннус обращаясь к Финну, говорит:

– Финн, возьми ее, – Финн протягивает руку, и осторожно касается щеки девушки, сидящей на коленях Бреннуса.

Она сразу же смещается, собираясь перейти к Финну, словно он потянул за невидимый поводок. Когда девушка встает с колен Бреннуса, тот поднимает руку чтобы коснутся моего лица.

Я отстраняюсь, чтобы остановить его, когда он говорит:

– Не шевелись.

Он снова осторожно кладет руку на мою щеку и проводит ей вниз до моей шеи. Это похоже на то, словно он проводит кубикам льда вниз по моему лицу. Я не двигаюсь, а просто в замешательстве смотрю на него. А другую руку он протягивает к девушке, которую отдал Финну. Он так же, как и меня гладит ее по щеке, и она снова возвращается к нему. Она в мгновение ока опускается на колени, но ему это не нравится. Он раздражен. Он хочет, чтобы я отвечала ему так же как она.

Ха! Нет парень! Ты не мой тип, – резко думаю я.

Оглядывая стол, я вижу, как быстро развивается страсть у других Gancanagh. Их похоть усиливается, и по мимо этого, еще кое-что, что я надеялась и вовсе не произойдет. Похоть уступает место кровожадности. Услышав характерный щелчок, похожий на щелчок, когда выдвигаешь ручку для письма, и я снова поворачиваюсь к Бреннусу.

Он по-прежнему наблюдает за мной; его соблазнительная улыбка, позволяет мне увидеть его клыки. Потом я вижу, как он с отвратительным обаянием и любовью наклоняется к плечу девушки, прежде чем вонзиться зубами в ее плоть. Она издает вздох удовольствия, пока из мощных челюстей Gancanagh стекает небольшая струйка крови и течет по ее плечу.

Долбаный вампир! думаю я, пока по моему позвоночнику проносится дрожь отвращения. Когда сквозь мое отрицание прорывается весь ужас происходящего, мои руки начинают дрожать. Я не могла оторвать взгляд от пиршества происходящего рядом со мной, потом посмотрела на другой конец стола.

Альфред сидит в одиночестве, наблюдая за моей реакцией. Он безмерно наслаждается моим замешательством.

Я чувствую гнев и ярость, как вдруг во мне что-то обрывается. Я сижу напротив того, кто убил моего дядю Джима.

И как только эта мысль проникает мне в голову, все остальное перестает иметь значение. В моем мозгу мелькает сценарий убийства, как хорошо продуманный сюжет, но меня сразу же разочаровывает тот факт, что все они подразумевают способность ходить.

Медленно, чтобы не побеспокоить никого из развлекающихся, я наклоняюсь вперед и взбираюсь на стол. Я смотрю на Альфреда, который с любопытством смотрит на меня. На четвереньках, я начинаю ползти к центру стола, преследуя добычу передо мной.

Когда Альфред видит, что я медленно продвигаюсь к нему, на его лице мелькает замешательство. Потом, когда он понимает, что я слежу за ним, он в панике начинает оглядываться чтобы привлечь чье-нибудь внимание, но не знает, как это сделать, чтобы не потревожить их.

Пока я продвигаюсь к центру деревянного стола, это время мне кажется бесконечностью до моей цели. Я умудряюсь проделать половину пути до Альфреда. Когда я приближаюсь к Ниниану и рукой задеваю его ногу, которую он поставил на стол, наслаждаясь своим ужином.

Я останавливаюсь, потому что я знаю, что его ужин – это Оусин.

Должно быть сегодня в библиотеке, Оусин была в заговоре против меня. Она ходила за мной весь вечер, видимо, чтобы убедиться, что я никуда не уйду и обязательно попаду сюда. Теперь она увлечена вниманием, которое уделяет ей Ниниан, довольная тем, что она его еда. Мне в глаза бросается нож, торчащий из верхней части ботинка Ниниана. Не замедляясь, я выдергиваю нож из крепления на его щиколотки и продолжаю медленно ползти по столу.

Отодвинув свой стул от стола, Альфред готовится к лобовой атаке. Его крылья громко вибрируют, мне охота оторвать их от его спины. Я хочу заблокировать этот звук, который заставляет меня вспомнить Seven – Eleven, где я впервые услышала этот звук.

От беспокойства глаза Альфреда широко распахнуты, он осматривает комнату в поисках лучшего сценария для побега. Я все еще смотрю на него, пытаясь понять в какую сторону он собирается бежать. Позади меня кто-то громко прочищает горло. Я не обращаю внимание на шум, акцентируя свое внимание на глазах Альфреда, которые говорят мне, что он хочет подпрыгнуть вверх и улететь с места нападения.

– Жневьева, что ты делаешь? – раздается позади голос Беннуса.

Судя по тому расстоянию, с которого доноситься его голос, могу сказать, что он по-прежнему сидит во главе стола. Я игнорирую его, еще на дюйм приближаясь к Альфреду, который по-прежнему находится в моем поле зрения, но в следующий момент он оттуда исчезает.

Его мышцы готовы для прыжка в воздух. Мои мышцы тоже напрягаются, и когда я вскакиваю на свою оторванную пятку, чтоб прыгнуть за Альфредом в воздух, я не чувствую ни капли боли. Подлетев к нему, я вытягиваю руку с ножом.

Хотя я планировала вставить нож в грудь Альфреда туда же, куда он воткнул его Рассела, но я промазываю, потому что из-за моей поврежденной ноги у меня нет на это достаточно сил. Я немного разочарована, что мой нож впивается в бедро Альреда, но я скольжу им вниз по его ноге вырезая огромный кусок из его квадрицепса. Хотя, услышав его крик боли мое разочарование становится немного меньше. Падая на пол, я изворачиваюсь, пытаясь ухватить его за ноги, таким образом, чтобы вслед за собой утянуть его вниз.