Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Ниниан, – говорит Бреннус.

Ниниан сразу делает шаг вперед; по его серым глазам, которые на несколько тонов светлее чем у меня, видно, что он беспокоится. Дойдя до меня, он поднимает руку, чтобы прикоснутся к моему лицу. Он смотрит на Бреннуса в ожидании его гнева, чтобы одернуть свою руку.

Холодные пальцы едва касаются моего лица. Он оторвал взгляд от Бреннуса и смотрит на меня. В его глазах я вижу облегчение, но тут же в них вспыхивает что-то еще. Разочарование? – сконфуженно думаю я, когда он продолжает поглаживать мое лицо тыльной стороной своей ладони словно любовник. Пока он изучает меня, я смотрю на Бреннуса который стоит, стиснув зубы и сжав кулаки. Когда Бреннус видит замешательство на моем лице, он расслабляется

– Достаточно Ниниан, – приказывает он.

Ниниан не сразу убирает руку от моего лица.

Бреннус подзывает Торрина. Когда Торрин приближается ко мне, я вижу в его карих глазах тот же трепет, что и у Нигиана; я испытываю ужас и страх от того, что, если я отреагирую на его прикосновения, он будет убит. Поэтому я продолжаю стоять неподвижно. Торрин кладет пальцы на мое лицо, и меня удивляет тоска в его глазах.

Их прикосновения не влияют на меня, но возможно мои повлияют на них, думаю я. На очереди Эйбер, Лахлан и Гобан, затем Кеган, Фаолон и Лонан. Никто из них ничего кроме отвращения у меня не вызывает от их холодных прикосновений. Когда они приближаются ко мне, я, пользуясь случаем, изучаю каждого Gancanagh. Я пытаюсь изучить детали, чтобы потом узнать про них и использовать это в мою пользу. Аластар прикасается ко мне левой рукой, и возможно, это его ведущая рука. Это знание пригодится мне в том случае, если когда-нибудь мне придется бороться с ним. Каван и Дэклан, выглядят так, словно они на самом деле братья, а Эйон не скрывает того факта, что ему приятно прикасаться ко мне.

Бреннус выглядит так, словно хочет что-то разбить, когда видит, как Эйон прикасается ко мне. Поэтому, когда Эйон заканчивает, но еще не успевает отойти от меня, я протягиваю руку и прикасаюсь к его щеке. Я имитирую те же ласки, которыми только что одарил меня Эйон; медленно и осторожно я поглаживаю его щеку. Когда он смотрит на меня, в его глазах горит огонь желания. С ужасом я наблюдаю за тем, как с резким щелчком появляются его клыки, посылая холод по моей спине. Я отворачиваюсь от него и вижу, как ошеломленно на меня смотрят все Gancanagh. Они прикованы к тому, что происходит между Эйоном и мной.

Увидев кровожадное выражение на лице Бреннуса, я быстро одергиваю пальцы; я знаю, что он вот-вот взорвется, я совершила огромную бестактность, касаясь лица Эйона. В попытке избежать гнева Бреннуса, я поворачиваюсь к нему и делаю пару шагов ему навстречу. Все взгляды устремлены на нас, пока я поднимаю руку, чтобы коснуться его щеки. Я сосредотачиваюсь на зелени его глаз, которые пристально смотрят на меня и тлеют, пока я медленно протягиваю руку к его лицу. Когда я касаюсь его щеки, к моей руке тянется интенсивный холод. Электрический разряд; это как чувствовать его даже не прикасаясь. Постепенно сфокусировавшись на ожидании в его взгляде, я сдаюсь и мягко прикасаюсь к его коже. Его кожа мягкая и эластичная, но это только на поверхности. Рукой можно почувствовать, что под кожей есть слой, который намного жестче, больше похожий на броню.

Я не сомневаюсь, что из-за этого будет сложно убить его.

Пока мои пальцы нежно поглаживают его по щеке, его веки закрываются, а его кожа поглощает тепло моих пальцев. Я понимаю, что он хочет меня, я понимаю, что играю с огнем. Медленно я убираю руку от его щеки и не удивляюсь, когда вижу, что она дрожит. Бреннус хладнокровно смотрит на меня.

Я отпрыгиваю назад, когда он кричит:

– Правильно парни! Теперь вы знаете, что ваши прикосновения допускаются тогда и только тогда, когда нужно удержать меня от ангела. Вы будете делать это без колебаний и боязни репрессий. Если я коснусь ее каким-либо способом, чтобы удержать ее, бойтесь только того, что она уйдет… знайте, что тогда вы умрете. Она моя, – говорит он, и все присутствующие в комнате понимают, о чем он говорит.

– Ты должен устроить демонстрацию ее силы и навыков, – раздается от двери голос Альфреда.

Он только что вскочил из неоткуда и начал подходить ко мне. Я завидую его свободе, он может покинуть это место по собственной воле.

– Она тренируется. Это очевидно, так как Рассел все еще где-то поблизости.

– Кто будет тренировать ее? Она девушка. Она даже еще не до конца развита, – отвечает Финн, стоящий позади нас.

Он не участвовал в этой демонстрации, наверное, потому, что он уже прикасался ко мне.

– Брюс Ли, – говорит Альфред, держа в руках диски из моей квартиры.

Я УБЬЮ ТЕБЯ! кричит мой разум. Альфред ухмыляется.

– Она смертоносна. Ты должен попросить парней проверить это. Кто у тебя самый искусный боец?

Бреннус смотрит на Альфреда, словно тот безумен, потому что очевидно, что он самый сильный из всех, иначе он бы не был предводителям банды кровожадных Gancanagh; иначе он был бы уже мертв.

– Кеган, – начальственным тоном говорит Бреннус, и рыжеволосый Gancanagh которого я видела в библиотеке, делает шаг вперед.

– А как же Линнет? – спрашиваю я, пытаясь определить его темперамент.

– Вкусный, – со зловещей улыбкой отвечает он, и я морщусь.

Альфред проходит мимо меня чтобы сесть за стол. Он опирается на него и ухмыляется мне. После того, что я сделала ему ножом, он хочет увидеть мою боль. Хочет мести.

– Я не одета для боя, – указываю я, потому что не хочу показывать им, на что я способна.

Это не является частью моей стратегии.

– Что тебе нужно? – спрашивает меня Бреннус, не переставая смотреть на меня.

– Мне нужны хотя бы шорты, – отвечаю я, потому что я не могу так драться.

На мне надета ночная рубашка и больше ничего. Бреннус кивает Финну, и тот в долю секунды исчезает. Через мгновение он возвращается с парой мужских спортивных боксеров.

– Это лучшее, что я могу тебе предложить, – с гримасой говорит Финн, протягивая их мне. Должно быть, я морщусь, потому что он добавляет, – Они чистые.

– Я не собираюсь спрашивать у тебя, чьи они, – бормочу я, и слышу, как все смеются.

Это действительно плохая идея. Если я не смогу как-то уйти от этого, то уж точно ничего от этого не выиграю, но в борьбе с Кеганом у меня нет никаких преимуществ. Они увидят, что я сильнее, чем кажусь, и будут драться в полную силу. Мне нужно выиграть несколько секунд, нужно чтобы они поверили, что я слабая.

– Не заставляй меня делать это, – подойдя ближе к Бреннусу, говорю я.

Я боюсь, и этот страх просачивается в мой голос. Я действительно боюсь, ведь я никогда не боролась с кем-то по-настоящему, а Кеган не из тех, кто будет играть.

– Не позволяй ей играть с тобой, Бреннус. Она способна на большее, чем просто противостоять Кегану. Без обид, Кеган, – говорит Альфред, когда Кеган поворачивается и осуждающе смотрит на него. – Серафимы могут воевать с более смертоносными войнами. Она создана убивать и защищать. И она хороша в этом, поверь мне.

Бреннус застывает.

– Какое оружие ты предлагаешь, Жнец? – сдавленным тоном спрашивает Бреннус.

Он думает, что с ним я тоже играю. Я могу потерять намного больше, чем преимущества. Когда я смотрю в его глаза и вижу в них злость, я прикусываю губу.

– Мне нравятся ножи, они причиняют много боли, – говорит Альфред, и на меня падает его ловушка для мести.

В то время как Альфред хищно улыбается мне, во мне воспламеняется страх. Посмотрев на Бреннуса, вижу, что выражение его лица абсолютно нейтрально, а вот Финн, который стоит рядом с нами, выглядит встревоженным. Все мгновенно отходят от нас с Кеганом. Сильный страх уступает место панике. Это начинает брать верх, да так, что у меня подкашиваются ноги.

Содрав с себя рубашку, Кеган показывает свою широкую, мускулистую спину. Постучав кулаком о свою мускулистую грудь, он распаляет толпу Gancanagh, стоящую вокруг нас. Потом он поворачивается ко мне и дарит мне злой взгляд, а затем начинает рыгать вокруг меня, разогреваясь, чтобы убить меня.

Финн выходит вперед с ключом от моих оков. Нагнувшись, он освобождает меня от цепей. Он снимает их, позволяя им раскачиваться в его кулаке, и уходит, не глядя мне в глаза. Он боится за меня, думаю я, видя, как он сгорбился, интересно, может я приобрела союзника.

Трясущимися руками я должна надеть боксеры и начать борьбу. Все предлагают свои ножи, и у меня достаточно большой выбор оружия. Я почти ничего не знаю о ножах, поэтому, когда Бреннус предлагает мне выбрать, я не знаю, что мне делать.

Я осматриваюсь вокруг, но никто не выходит вперед, чтобы помочь мне. Поэтому, я прошу о помощи:

– Финн, ты можешь выбрать их для меня?

Финн смотрит на Бреннуса, и когда тот кивает в знак одобрения, Финн выходит вперед и осматривает оружие. Он выбирает два ножа с длинными рукоятями, почти одного размера и веса. Должно быть он озабочен балансом оружия. Передав их мне, он объясняет низким тоном:

– Дисковые лезвия, мои; они очень древние и они освящены священниками Gahenna. А это Бреннуса, и они тоже освящены, я даю тебе свободу действий Женевьева, но я знаю, что они сделают для тебя.

– Что ты имеешь ввиду, Финн? – таким де низким тоном спрашиваю его я, чувствуя, как встают волоски на моей шее.

С ножами в руках, я чувствую себя жутко, так что это нечто большее чем тот факт, что это смертельное оружие.

– Я имею ввиду, что они реагируют на всех, кто недостоин их, – шепотом отвечает он.

– Это магия фейри? – полушутя спрашиваю его я.

– Да, – серьезно говорит он.

Я медленно киваю, подтверждая свои слова крепким сжатием оружия. Я смотрю на Кегана и вижу, как он ходит по кругу разговаривая со своими парнями. Медленно делаю успокаивающий вдох, стараясь успокоить сердцебиение, потому что оно вышло из-под контроля, и мне интересно, слышат ли они его.

Альфред поднимается на ступеньку выше, и говорит:

– Эви, может быть после того, как тебя ранят, ты покажешь нам волшебство, которое ты использовала для исцеления Рассела.

Это когда он порезал меня. Как он узнал об этом? Он добрался до кого-то из моих ангелов? Кто еще знает эту информацию? Свидетелями исцеления Рассела были мои близкие и пару случайных душ. Я сначала холодею, потом меня бросает в жар, но у меня нет времени чтобы переломить себя.

Кеган издает свирепый рык и бросается на меня быстрее, чем бешеный бык. Застигнутая врасплох и неготовая к его скорости, я делаю шаг назад и едва избегаю участи быть разрубленной пополам. Но я слишком медленная. Его клинок задевает мою спину и проходит по диагонали от моего правого плеча к моему левому бедру. Я отворачиваюсь. Чувствую, что порез не слишком глубокий, так как большую часть удара приняли мои крылья. Рана мгновенно начинает кровоточить, и когда по всей комнате распространяется запах моей крови, я слышу множество щелчков, выпускающих их клыки. Порез горит как огонь. Кеган улыбается мне, показывая свои клыки и слизывает мою кровь со своего клинка.

Из толпы Gancanagh, которая окружила нас, раздаются смешки.

– Кеган, ты не должен играть с едой, – выкрикивает кто-то. Еще кто-то спрашивает правда ли, что я похожа на ангельский торт.

Кеган смеется и говорит с иронией:

– Нет ребята, на вкус она еще невероятнее – я никогда не пробовал ничего подобного – это амброзия, пища Богов…, и я хочу еще.

Меня пробивает дрожь, когда в моей голове укореняется осознание того, что Кеган не играет в игры… он не обучает меня или не показывает мне как улучшить удар. Ему все равно, что внутри я чувствую себя слабой и разбитой. Он не возражает против того, что меня покидает моя решимость быть храброй, так как-то состояние сверхчувствительности, в котором я нахожусь, сейчас просто убивает меня. Его не тревожит, что я провела дни на холодном, твердом полу, погрязшая в обезвоживании в месте, которое так близко к Аду, как только я могу себе представить. На самом деле ему приятно это знать, и он не собирается поддаваться, если я поскользнусь или начну колебаться.

Он собирается показать мне все, на что он способен, и если Бреннус позволит ему, он убьет меня, но если он этого не сделает, то Кеган согласится на все, что причинит мне боль, все действительно очень плохо. Кеган не меняет своей тактики, продолжая нападать на меня. Поэтому, вместо того, чтобы, как и прошлый раз, отпрыгнуть назад, я прогибаюсь назад, чтобы он просто обонял меня. Используя его же силу, я отбрасываю его от себя и провожу зубчатыми клинками по его левой стороне. Он истекает кровью, и мне интересно, действительно ли это его кровь, или это кровь Линнет, я приседаю, чтобы защитить себя, потому что он снова возвращается ко мне.

Когда он видит, что тоже кровоточит, он теряет часть своего высокомерия. Заменяет развязность жесткостью. Пытаясь воспользоваться ужасом, чтобы отпугнуть меня, он слизывает немного крови со своих пальцев, а потом размазывает ее по своему лицу. Я очень стараюсь не обращать на это внимание, но он не сдается, преследует, ищет слабости, чтобы использовать их против меня, чтобы я плакала, умоляла о помощи, но я знаю, что не сделаю ни того, ни другого. Мне здесь никто не поможет, думаю я, поморщившись от того, что Кеган начинает говорить со мной.

– Знаешь, что я обираюсь сделать с твоим сожителем, когда найду его? – с жесткой усмешкой спрашивает меня Кеган. подойдя ко мне с правой стороны и рассекая воздух ножом, заставляя меня отступить в сторону. – Я возьму нож и разрежу его пополам, чтобы все его внутренности вывалились наружу, – словно ненормальный говорит он, представив все то, что он только что сказал, во мне что-то щелкает.

Я перестаю отступать. Он никогда не получит Рассела, потому что я убью его прежде, чем он сможет найти его. Весь ужас, который заставлял колотится мое сердце, снова возвращается. Страх тает, и я нацеливаюсь на свою добычу. Вступая в бой, я начинаю преследовать Кегана, кружа перед ним и выискивая все недостатки. Он силен и быстр, но ему не хватает изящества, думаю я, наблюдая за тем, как он бесполезно рассекает воздух. Его ножи злобно свистят, но они достаточно близко, чтобы поранить меня. Увидев брешь в его защите, я прыгаю к ближайшей от меня колонне. В долю секунды я прыгаю на нее, используя свою правую ногу чтобы оттолкнуться от нее и перелететь к следующей колонне. Оказавшись на следующей колонне, я слегка приседаю на левую ногу и меняю направление. Это позволяет мне вернутся к первой колонне. Приземлившись чуть выше на правую ногу, я рикошетом отлетаю от двух колонн. Сейчас я стою на вершине, на несколько футов над головой Кигона. Через некоторое время я вступаю в контакт со следующей колонной и использую ее в качестве трамплина. Прыгая к Кегану по дугообразной траектории, я опускаю свои клинки вниз. Кеган видит меня в самый последний момент и разворачивается. Он избегает, чтобы мои ножи вонзились ему в спину, но все равно слишком медлителен, чтобы избежать встречи клинков с его грудной клеткой. Я падаю на землю, позволяя импульсу отбросить меня назад, не позволяя столкнуться с мощью Кегана. Когда я подпрыгиваю вверх, Кеган стоит и в недоумении смотрит на меня, держась за свою грудь и тяжело дыша.

– Я собираюсь вырвать твои крылья и вмонтировать их в стену, – сквозь зубы говорит он.

Он мгновенно бросает нож вправо от меня, а сам бросается влево. Он планирует, что я пойду влево, чтобы избежать столкновения с ножом, где будет ждать он, чтобы вырвать мои крылья.

Но я быстрее, чем он ожидает. Уклонившись вправо, я избегаю его ловушки и получаю только маленький порез на плече, когда его нож спиралью пролетает мимо меня. В миллисекунду я бегу к колонне напротив, используя импульс, чтобы легко взобраться по ней. Добравшись до верху, я легко отталкиваюсь от нее и перелетаю на соседнюю колонну. Добравшись до колонны, я обнимаю ее и начинаю кружиться вокруг нее. Прыгаю на землю, приземлившись как раз за Кеганом.

Прежде чем он реагирует, я вскакиваю на его спину и обвиваю ноги вокруг его талии, скрещивая руки на его шее. Я опрокидываюсь назад, позволяя лезвиям в моих руках пройтись крестом по его шее, разрезая ее и позволяя крови беспрепятственно просачиваться из его тела. Его ноги подкашиваются, и я отпрыгиваю от него приземлившись на пол, прежде, чем он падает на пол. Не останавливаясь, чтобы посмотреть мертв ли он, я разворачиваюсь, и запускаю оба свои ножа в Альфреда. Когда лезвия приковывают его к стулу, на котором он сидит, по все комнате раздается его крик боли.

Разворачиваясь, я быстро, как только могу, бегу к выходу из пещеры, чувствуя, как в моих венах пульсирует кровь. Не замедляясь я прыгаю на выступ на скале и подтягиваюсь вверх. Слышу позади себя погоню, но знаю, что я могу добраться до вершины прежде, чем кто-то из них настигнет меня. Но восторг, который я испытываю от этого факта быстро проходит, потому что, когда я добираюсь до вершины стены, на меня сверху вниз смотрит лицо Gancanagh, которого я не узнаю.

Он какой-то постовой на входе в пещеру. Он не один. Мне улыбаются еще двое.

– Ну, привет, ангел, – говорит мне один из них.

Думаю, это мой конец. Охранник, который говорил со мной подхватывает меня на руки и прыгает обратно в пещеру. Когда я вижу грозные лица Gancanagh, на меня волнами накатывает страх. Когда мы приземляемся, охранник сразу отпускает меня.

Альфред по-прежнему кричит, когда кто-то вынимает ножи из его плеч, чтобы освободить его от стула.

Я хочу плакать, потому что не смогла убить его. Возможно, все это стоило бы того, если бы я убила его. Теперь Gancanagh убьют меня, и все закончится, думаю я, одновременно чувствуя и облегчение, и ужас. Я отчаянно хочу, чтобы все это закончилось. Смотрю туда, где оставила Кегана лежащего на полу. Он все еще неподвижно лежит там в луже собственной крови.

Мое тело дрожит, а я стою и равнодушно смотрю на Кегана, не в состоянии ничего сказать. Я сделала это… оборвала его существование… я убила его, заторможено думаю я. Я должна бороться с парнями, которые окружили меня, или должна попытаться снова сбежать, но я не могу. Я отключаюсь от всех них.

Наблюдаю за тем, как из толпы выходит Бреннус и приближается ко мне. Ничего не могу прочесть по его лицу. Парни, обступившие меня, что-то говорят, и я улавливаю несколько фраз не имеющих для меня никакого смысла.

– Я в шоке.

– Она видит за тысячу ярдов.

Когда Бреннус подходит ко мне достаточно близко, я хватаю его за рубашку. Но моя хватка настолько слаба, что я едва могу удержать его. Я смотрю ему в глаза и шепчу:

– Помоги мне… пожалуйста.

Его взгляд смягчается.

– Я помогу… моя chroí, – отвечает мне мой враг и притягивает меня в свои объятия.

Он что-то шепчет мне на ухо, слова, значение которых я не понимаю, «muirnin» и «ghra», а затем утыкается мне в шею своими холодными губами. Я хочу оттолкнуть его, но я так слаба, что я знаю, он единственное, что удерживает меня. В оцепенении я слышу, как что-то нажимают. Прежде чем я могу среагировать, Бреннус смыкает на моей шее свои мощные челюсти. Из меня вырывается мягкий всхлип, а ноги подкашиваются. Бреннус еще крепче прижимает меня к себе и продолжает пить мою кровь.

Все начинает темнеть. Я не борюсь, потому что он меня освобождает. Я умираю, и когда все это закончится, я навсегда освобожусь от этого места и от Gancanagh.

Глава 13
Жажда крови

Я не умерла, думаю я, когда долбаная реальность бьет меня в грудь. Я до сих пор в плену у Gancanagh. У меня начинает кружиться голова, когда я приподнимаюсь с шелковых подушек в огромной кровати Бреннуса.

Я чувствую слабость, так что я снова кладу голову на подушку и смотрю в потолок до тех пор, пока комната не перестает вращаться. В комнате есть кто-то еще. Лежа в мягком, соблазнительном тепле кровати, я пытаюсь понять – кто это, и он наконец подходит ко мне. Удушающий запах, которым здесь все пропахло – никуда не делся, но для меня он не так отвратителен. Факт в том, что этот запах почти приятный.

Мое сердцебиение ускоряется. Он укусил меня! Я рычу, по мне пробегает дрожь гнева и омерзения. Мой враг сделал из меня закуску! К моему лицу приливает кровь, и щеки окрашивает румянец.

Я поднимаю руку к шее, в поисках хоть какого-то знака. Смотрю на свою руку удерживая ее перед собой. Она в крови. После его ухода, я все еще истекаю кровью. Как я могла это допустить? Ты больше никогда не хочешь увидеть Рида… или Рассела? – жестко спрашиваю себя я.

Если я стала одной из Gancanagh, то я могу больше никогда не увидеть не одного из них. Я должна была бороться еще больше. Мне поставили только шах, мне нужно выбраться отсюда, или следующим шагом мне поставят мат, и игра закончится. Я тоже стану монстром – или я уже им стала?

Медленно сажусь в кровати. Встав с кровати, я жду, пока комната перестает вращаться, затем иду в ванную комнату. Когда я подхожу к зеркалу в полный рост, в нем появляется мое отражение. Я открываю рот и немного отклоняю голову назад, чтобы посмотреть, появились ли у меня такие же клыки, как у Gancanagh. Я испытываю облегчение, не найдя во внешности ничего необычного, за исключением следов на шее, там, где их главарь отметил меня, как свою.

Бледнею, когда обнаруживаю, что я по-прежнему в черной рваной сорочке и боксерах, в которых была до того, как отрубиться. В порванной одежде с кровью Кегана на ней, я выгляжу дико.

Меня начинает тошнить, но я с трудом зглатываю, я не буду блевать на пол. Не то чтобы мне так сильно хотелось блевать, просто меня одолевает голод такой силы, которой я никогда прежде не испытывала, он просто разрывает мое тело от боли.

Я подхожу к старомодному кувшину с водой, который стоит наверху шкафа. Наполнив ванну водой, я несколько раз мою лицо и руки холодной водой. Снимаю разорванную сорочку вместе с боксерами. Найдя в шкафчике под ванной губку, я смываю с себя кровь Кегана. Когда заканчиваю, я достаю полотенце из шкафчика и, увидев стоящую на полке бритву, останавливаюсь.

Мои пальцы дрожат, пока я беру ее и обнажаю лезвие. Оружие, думаю я, крепко зажимая его в кулаке. Порывшись в шкафу, я больше не нахожу ничего, что может мне помочь при побеге. Закрыв шкаф, я подчищаю территорию, чтобы все выглядело, как и прежде, затем возвращаюсь обратно в спальню, чтобы найти новую одежду.

Завернувшись в полотенце, я прохожу мимо кровати. У ее подножья я спотыкаюсь, почувствовав холодный, колючий воздух.

Посмотрев на кровать, я вижу на ней лежащего Бреннуса, с небрежно скрещенными над головой руками на той же подушке, что лежала я.

Мое сердцебиение сначала замедляется, а затем болты раскручиваются, впуская в мою кровь адреналин. Я не слышала, как он пришел! И где же тот запах, от которого мне охота зажать нос, чтобы избавиться от него?

– Бреннус, не делай так! Ты пробуждаешь во мне желание выскочить из собственной кожи, – в гневе ругаю его я, потому что, увидев его, я подскочила от испуга.

Он может выглядеть ангельски красиво, но у него нет сердца – по крайней мере того, что бьется.

– Что ты делаешь mo chroí(ирл).? – спрашивает он, его черные волосы падают ему на лоб. (прим. пер. mo chroí (ирл). – мое сердце.)

– Не подкрадывайся ко мне. Это неприятно, – стиснув зубы говорю я, продолжая идти к шкафу, и слышу, как он смеется.

– Что ты сказала? – недоверчиво спрашивает он, потому что мы оба понимаем, что это звучит смешно.

В нем нет ничего хорошего. Ничего.

– Ты знаешь, что я имею ввиду, – отвечаю я, роясь в шкафу в поисках чего-нибудь, что не похоже на женское нижние белье.

Я хмурюсь, найдя облегающую белую майку и кроткую черную кожаную юбку. Из всего возможного это больше всего похоже на «нормальную» одежду. Еще я нашла сексуальное нижние белье и пару черных замшевых сапог, которые дойдут мне до середины бедра.

Я надеваю нижнее белье и юбку прямо под полотенце, а затем, я использую бритву, чтобы вырезать отверстие под мои крылья. Бреннус уже видел оружие в моих руках, так что я должна показать ему, для чего я его взяла.

– Я пришел сюда, просто чтобы узнать голодна ли ты, – говорит он, он играет так, словно он совсем не в чем не виноват.

Он кажется довольным своим объяснениям. Бьюсь об заклад, никто даже не подозревает, что он может быть милым в своей потусторонней жизни.

– Я голодна… голодна, – рассеяно говорю я, заканчивая подстраивать под себя одежду.

Отвернувшись от него, я снимаю полотенце и надеваю верх. Когда я снова поворачиваюсь к нему лицом, его глаза смеются. Я позабавила его… как домашнее животное, я подбираю сапоги и иду к кровати.

Присаживаясь на ее край, я наклоняюсь, чтобы одеть смехотворно длинную обувь.

– Почему здесь нет джинс и кроссовок? – хмурясь, спрашиваю я Бреннуса, натягивая второй сапог.

Бреннус надменно улыбается.

– Что сексуального в джинсах и кроссовках? – весело спрашивает Бреннус.

– Тфу! – отвечаю я – как можно незаметнее скользя бритвой по верхней части моего сапога. – Я должна была это знать.

– У меня была еще одна причина прийти сюда, – загадочно говорит он.

– Только не говори, что ты скучал по мне? – спрашиваю я, пытаясь говорить так, словно на меня не накатывает страх каждый раз, когда у него очередной сюрприз.

– Я скучал, но это не то, – с легкостью отвечает он. – Может быть, ты расскажешь мне после того, как я поем, – говорю я, пытаясь оттянуть время неприятных откровений, которые он для меня готовит.

– Если это, то что ты хочешь, – со вздохом говорит он. – Зачем тебе бритва? – спрашивает он, в то время как я быстро встаю с кровати и встречаюсь с его взглядом.

– Для защиты, – отвечаю я.

– Сейчас никто не осмелится навредить тебе mo chroí. Тебе не нужна бритва… я буду защищать тебя.

Я хмурюсь.

– Ха! Это ты тот, кому нужна защита от меня, – отвечаю я, наблюдая за его реакцией. – Бреннус, я просто не люблю, когда кто-то выступает в роли ланча.

– Я знаю, что ты так думаешь, – отвечает он. – Что, если я скажу тебе, что в следующий раз позволю тебе укусить меня? – улыбаясь спрашивает он.

– Я бы сказала, держи свои клыки подальше от меня, – говоря с дрожью отвращения.

Он только хихикает и поднимает бровь, но больше не говорит о бритве.

– Пойдем покормим тебя, – говорит он, вставая кровати и протягивая мне руку.

Я не беру ее, но иду вперед в другую комнату, и выхожу в коридор, ведущий к главному залу. За дверью нас ждут охранники. Теперь я знаю, как их зовут: Деклан, Эйон, Лахлан и Фалаон.

Мы идем по лестнице в главный зал, и я чувствую незнакомый запах.

Теперь, когда запах Gancanagh стал не таким резким, наверное, это потому, что он укусил меня или сделал еще что-то, я чувствую другой запах, который раньше был замаскирован.

Ни один из запахов не является приятным. Я не узнаю запах, пока не дохожу до основного зала и не прихожу от увиденного в ужас. Это смрад трупов. В одном из дальних каминов, навалена куча трупов женщин, которые ранее были едой.

Эйбар и Каван безостановочно бросают разорванные тела в огонь и сжигают их.

Я думаю, это был драматический способ осветить и согреть зал, чтобы достичь максимальной цели для Gancanagh: избавление от трупов. Это действительно дом ужасов, я морщусь и отворачиваюсь от лица женщины, которая еще пару дней назад была жива. Ее лицо застыло маской удовольствия.

– Обычно, там не так много тел, Эви, – говорит Альфред со своего места за столом, где он обедает хлебам и супом.

– Это твоя вина, что все они были убиты прошлой ночью, – продолжает он, жуя хлеб и посмеиваясь над сказанным. – После шоу, которое ты для всех устроила, просто невозможно контролировать жажду, и все эти женщины были убиты… из-за тебя.

– Как твое плечо, Альфред? – спрашиваю я, садясь в кресло рядом с Бреннусом, во главе стола. – Сильно болит? – спрашиваю я, пытаясь скрыть боль от его слов.

– Временами… ничего страшного, – отвечает он, но я знаю, что он лжет, потому что видно, какую боль он испытывает, поднимая ложку.

Для меня ставят тарелку с супом и хлеб. Я в шоке, потому что даже с таким ужасным запахом и зрелищем кровавой бойни, я очень голодна. Я благодарю Лонана за то, что он принес для меня еду, и начинаю быстро есть. Сегодня еда на вкус не такая, как была вчера. Факт в том, что вкус просто ужасный, но я так голодна, что не могу контролировать себя, и съедаю все. Когда я заканчиваю, могу сказать, что мой желудок забит до придела, но чувство голода вообще не уменьшился. Странно, – думаю я, может быть мне стоит немного подождать, пока еда перевариться, и тогда я почувствую себя лучше.

Бреннус наблюдает за мной с ожиданием в его зеленых глазах, но я не могу понять, чего он от меня ждет.

– Хочешь еще супа? – спрашивает он.

– Нет, спасибо, – говорю я, так как знаю, что если съем больше, то меня вырвет, потому что мой желудок будет слишком полон.

Но голод по-прежнему причиняет боль, из-за этого я даже немного вспотела.

– Ты уверена, Эви? Ты выглядишь голодной, – дразнит Альфред, и наслаждается гримасой боли, которая появляется на моем лице. – Бреннус, может она хочет еще что-нибудь съесть? – со смехом спрашивает Альфред.

– Она с удовольствием примет все, что я ей дам, – искренне отвечает Бреннус, а я в замешательстве смотрю на него.

– О чем ты говоришь? – спрашиваю я, потому что я достаточно умна для того, чтобы понять, что они играют со мной.

– Женевьева, тебя укусили, – говорит Финн.

Он только что вошел и услышал то, о чем мы говорим. Он сердится, будто злиться, что они играют со мной.

– Финн, пожалуйста объясни мне, что это значит, – говорю я, глядя в зеленые глаза, которые так похожи на глаза брата, но в них не хватает той интенсивности, которая есть в глазах Бреннуса.

– Это значит, что ты будешь желать крови того Gancanagh, который укусил тебя. Как правило, ты не чувствуешь сильную боль от голода, потому что наша кожа действует как наркотик и заглушает боль. Но с тобой не было такой роскоши, не так ли? – виновато глядя на меня.

– Так ты говоришь, что, если я выпью крови Бреннуса, голод пройдет? – спрашиваю я Финна.

Мои глаза наполняются слезами, и я не могу их остановить.

– Не плачь, – мягко говорит Финн, от чего во мне что-то переворачивается.

– А что произойдет, если я выпью крови? – спрашиваю я, потому что чувствую, что они мне чего-то недоговаривают.

Финн бросает взгляд на Бреннуса, словно ждет чего-то. Когда Бреннус кивает в знак согласия, Финн снова поворачивается и с сожалением смотрит на меня.

– Когда ты выпьешь крови Gancanagh, ты умрешь и возродишься одной из нас.

Мат, думаю я, и по моим щекам заструились слезы.

– О, Эви, не плачь… подумай хоть секунду, пожалуйста, не плачь. Когда плачешь, ты такая красивая, – откинувшись на спинку стула, говорит Альфред, довольный тем, что я полностью разрушена.