Текст книги "Интуиция (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Эми А. Бартол
Интуиция

Информация о переводе:

Переводчик: dark_angel

Бета-редактор: дарьяна

Дизайн: Poison_Princess

Переведено для сайтов http://ness-oksana.ucoz.ru/ и http://darkgothicangel2000.blogspot.com/

Глава 1
Канун Нового года

– Ладно, милая, пора вставать, – оживленно говорит Булочка, впорхнув в мою комнату. Она направляется к окнам и открывает шторы, тем самым рассевая мрак. Комната заливается светом, заставляя меня щуриться и закрыть глаза.

– Булочка, что ты здесь делаешь? – сипло спрашиваю ее я, прикрыв глаза рукой. Я люблю свою комнату в Крествудском доме Рида, но через окна поступает слишком много света. – Разве не предполагается, что до следующий недели ты должна быть у Рассела дома? – в замешательстве спрашиваю я, прижимая к себе подушку и поднимаясь в сидячие положение.

– Эви, разве ты не взволнованна встречей со мной? – Булочка кладет руки на бедра, оценивающе глядя на меня. Уверена, что выгляжу действительно плохо, потому что сегодня я еще не расчесывала волосы, так что, наверное, я очень лохматая.

– Конечно, я рада тебя видеть, я скучала по тебе. Как прошел твой отпуск на юге? – спрашиваю я, думая о том, как по телефону Булочка тепло и красиво описывает семью Рассела.

Она и Брауни на зимние каникулы отправились домой к Расселу в Северную Каролину в качестве защиты, чтобы он повидаться со своей семьей. Брауни представилась как подруга Рассела, в то время как Булочка притворилась ее сестрой. Они без труда с этим справились, потому что обе были лесными нимфами, что, кажется, было семейным. Учитывая тот факт, то у них обоих были светлые волосы и голубые глаза, это только укрепило их легенду. В любом случае, я уверена, что семья Рассела не заподозрила, что они ангелы, ведь я даже не подозревала об этом, пока я не увидела их с ангельскими крыльями.

– Это было очень весело и очень мило, у меня было удивительное время. Скарлетт, сестра Рассела, такая же, как и мы. В любой момент она готова к неприятностям, – говорит Булочка, проницательно смотря на меня.

– Рассел тоже вернулся? – спрашиваю ее я, поудобнее устраиваясь на кровати и потирая глаза.

– Рассел все еще дома со своей семьей. Брауни осталась там, с ним. У них все отлично. Они вернутся за несколько дней до начала занятий. Я вернулась раньше, потому что мне позвонил Рид, – неодобрительно говорит она.

– Что он сделал? Ты должна была остаться с Расселом. Он нуждается в тебе. Что если что-то случится? – спрашиваю я, еще чувствуя неудобство от того, что Рассел все еще за несколько тысяч миль только с Брауни для защиты; даже если учесть, что в бою, она сильная и злобная, это все еще беспокоит меня, потому что Падшие ангелы еще более порочны.

– Ничего не случиться. У них все отлично. С другой стороны, у тебя – нет. Рид говорит, что ты не встаешь с постели. Он беспокоится, – строго говорит она, глядя на меня так, будто я ее подвела.

– Я встаю с кровати, – с хмурым взглядом говорю я, пытаясь вспомнить, когда последний раз вставала. Я думаю, это было вчера… или нет. – Я просто устала, – защищаясь? заканчиваю я.

– Нет, это ты сама снова делаешь себя беспомощной, как ты делала это раньше, когда не разговаривала с Ридом. Не думаю, что смогу пережить еще один твой срыв, что ты сейчас и делаешь, – говорит Булочка, без усилий вытащив меня из постели, потому что она действительно очень сильная. – Я не хочу ни чего слышать, пока ты не примешь душ и не оденешься. Время идет, пойдем, – с боевым настроем говорит она.

– ОТЛИЧНО! – резко отвечаю я и проношусь в сторону ванной комнаты. После этого, я принимаю душ, одеваюсь, и присоединяюсь к Булочке. Она сидела на моей кровати, ожидая меня.

– Сегодня мы вытащим тебя из дома. Чем ты хотела бы заняться? – спрашивает Булочка, вставая с кровати и подходя ко мне в то время, как я стою возле открытых дверей шкафа.

– Нам разрешили покинуть дом? – в шоке спрашиваю ее я, потому что большую часть зимних каникул я не выходила из дома.

– Если у них есть с этим проблемы, сейчас мы решим их, – хмурится Булочка. – Не удивительно что ты в такой депрессии, сидя здесь и ничего не делая, а только вспоминая все, что произошло. Разве эти ангелы войны не могут все выяснить? – риторически спрашивает она. – Они должны идти на компромисс и отнестись к этому серьезно, и учитывать, что ты наполовину человек. Ты должна чем-то заниматься. Ты подросток! – говорит она, как будто это все объясняет.

Я все еще под домашним арестом, так как несколько недель назад я оправилась от ранения. Просто подумав о том, что тогда произошло, по моей спине бегут мурашки, и я прислоняюсь к двери шкафа. Я вряд ли могу думать о бойне в Seven-Eleven, не чувствуя накрывающую меня волну паники. Открывшиеся правда о моем бывшим друге Альфреде нанесла мне серьезный урон.

– Что мы будем делать? – спрашиваю я ее, чувствуя, что хочу доползти до кровати и заснуть.

– Давай начнем с пробежки, а потом подумаем о планах на завтрашний вечер. – с девчачьим волнением говорит Булочка.

– Что будет завтра вечером? – сконфуженно спрашиваю я ее, потому что даже не знаю, какой завтра день.

– Эви, завтра канун нового года. Разве ты не знаешь этого? – спрашивает она, обеспокоенно глядя на меня.

Я качаю головой.

– После того как вы уехали, многое проходит мимо меня. Рид и Зи были потрясающими. Мне очень жаль, что я подвела их, – отвечаю я.

– Ты не подвела их. Они просто не знают, в чем ты нуждаешься. Это как тогда, когда ты не знала, что ты ангел. Рядом с тобой был Рид, который угрожал тебе, у тебя развивались способности, которые ты пока не понимаешь – тебе нужно было отвлечься, поэтому Брауни и я всякий раз как могли пытались обеспечить тебе это, чтобы ты не зацикливалась, – с улыбкой говорит она.

– Я до сих пор поражена тем, что ты все это время знала, что происходит, а я не догадывалась, что ты и Брауни – Жнецы. Ты могла бы не позволить мне всего этого, – говорю я.

– Конфетка, мы не могли сказать тебе, и, поскольку мы очень хорошо можем скрывать это от людей, ты просто не догадалась, – пожимая плечами, говорит она.

– Я сомневаюсь, что если бы мы сказали тебе, что мы ангелы смерти, то ты бы это хорошо приняла. Как думают многие люди, это своего рода флаг темного фрика, чтобы далеко летать. Хотя мы знали, что ты на половину человек и наполовину ангел, мы как-то говорили о том, что ты не в курсе.

– Почему вы решили помочь мне? – спрашиваю я, поскольку просто не понимаю, почему они были ко мне так добры.

– Эви, как мы говорили раньше, мы родственные души. У тебя, так же, как и у нас с Брауни, есть необузданная сторона. По крайней мере, не все ангелы такие же, как вид небесных ангелов, – говорит она, вручая мне мои кроссовки. – И мы подумали, что это как-то неправильно, что тебе пришлось на земле пройти свое перерождение в ангела, с теми опасностями что на тебя свалились, в то время все другие ангелы, о которых мы знаем, переродились в Раю, благополучно спрятанными от попечения или страха.

– О, это так мило… Я не знала, что это все так сложно, – с сарказмом отвечаю я, интересно, каково это, чувствовать себя в полной безопасности, пока тут такое происходит.

– Эви, меня бесит быть одной, когда я должна тебе это все говорить, но, если бы ты развивалась на небесах и там бы перевоплотилась в Серафима, ты была бы очень избалованной, – с робкой улыбкой говорит она. – Я уверена, ты была бы дорогим Серафимом. Я одариваю Булочку скептическим взглядом.

– Я сомневаюсь, что кто-то из них подумает, что я дорогая, потому что я не чистокровный ангел, а смесь человека и Серафима. Баловство – это для слабаков, – говорю я, пытаясь как-то сгладить все это.

– Именно! – счастливо отвечает Булочка. – Так что мы просто пойдем, и скажем ребятам, что мы идем на пробежку, а потом будем строить планы на новый год. Наверное, на новый год нам придется остаться здесь, потому что я сомневаюсь, что Рид позволит отправится нам в Париж или Лондон. Наверное, у него с Нью-Йорком тоже проблемы. Может быть, мне удастся уговорить его отправиться в Чикаго. Это должно быть грандиозно, – говорит она, начиная волноваться, что мы выйдем из Крествуда.

– Удачи тебе с этим. Я не смогла убедить его выпустить меня даже во двор, – грустно улыбаясь отвечаю я, Рид был очень ласков, но, когда дело доходит до опасности и риска, он непреклонен.

– Ну, тогда этот разговор будет неловким, потому что я собираюсь настоять на своем, – с теплотой в голосе говорит она.

Как выясняется, когда дело касается просьб Булочки, Рид может быть очень любезен. Когда он услышал, что мы собираемся отправится на пробежку, то просто берет свои ботинки и пальто, и ни сказав не слова, следует за нами из дома.

Я удивлялась этому, пока не поняла, что он должно быть беспокоится обо мне. Пока бегу к озеру Арден, понимаю, что впервые за несколько дней могу дышать.

На улице холодно, потому что уже начало зимы, но теперь это меня как раньше уже не беспокоит, потому что я начала развиваться. Я начинаю приобретать броню, как ангел, которая защищает меня от холода и экстремальной жары. Трансформация происходит безболезненно, понемногу каждый день. Рид говорит, что завершение трансформации займет несколько месяцев.

Новая кожа, это немного странно; в отличии от человеческой она более гладкая, и у нее нет нормального несовершенства. Так же она стала на оттенок светлее, чем у человека, и еще она немного светится, но это очень сложно разглядеть даже с моим обостренным зрением. Я удивилась, ведь она стала более упругой, чем была у меня раньше.

После того, как мы совершаем пробежку вокруг озера, Булочка выходит на тропу, которая ведет обратно к дому Рида.

– Конфетка, я возвращаюсь назад, я соскучилась по Зи и очень хочу его увидеть, – улыбаясь говорит она, смотря на меня и Рида.

– Я тоже хочу начать планировать поездку в Нью-Йорк. Ты должна остановиться… и сделать еще несколько упражнений.

– Ок, – отвечаю я, глядя на Рида. Она кивает и исчезает в доли секунды, оставляя после себя только светлые следы на снегу.

– Хочешь еще пробежаться? – спрашивает Рид, шагая теперь рядом со мной.

– Конечно, – отвечаю я, пытаясь сконцентрироваться на окружающим меня пейзаже, чтобы не пялиться на его профиль. Его лицо настолько красиво, что мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему.

Рид берет мою руку в свою и сжимает ее. Некоторое время мы идем в молчании. Бабочки, которые притягивают меня к нему, никуда не деваются, но в этот момент это вызывает больше доверие, нежили желание. Почувствовав ветерок от озера, я поворачиваюсь к нему. Пар от нашего дыхания поднимается над нашими головами переплетаясь словно возлюбленные.

Наконец я нарушаю молчание.

– Прости, Рид, – напряженным тоном говорю я.

Рид поворачивается и удивленно на меня смотрит, его зеленые глаза изучают мое лицо.

– За что? – спрашивает он.

– Что не смогла справиться со всем этим лучше, – с сожалением говорю я.

Он крепче сжимает мою руку, и мы ближе подходим друг к другу.

– Эви, тебе не за что извиняться, – спокойно говорит он. – Я единственный, кто должен извиняться. Защищая тебя, я держал тебя как в клетке, только чтобы узнать, что это убивает тебя, – говорит он, звуча раскаявшимся.

– Нет, это не правда… я сидела там и ничего не делала, просто сидела и думала об Альфреде… или моем дяде, – тихо говорю я, подумав о моем дяде Джиме, и том факте, что я никогда его больше не увижу. Альфред был в этом уверен. Он убедился, что мой дядя страдал перед смертью. – Просто казалось проще, лечь спать и ни о чем не думать, – говорю я, когда мы сделали еще несколько шагов. Я притворяюсь, что меня не преследуют кошмары. – Должно быть, ты волновался и позвонил Булочке.

– Я не слишком много знаю о человеческих эмоциях, – хмурится Рид. – Это все для меня в новинку. Я пытаюсь понять твои эмоции и свои тоже. После встречи с тобой, я чувствую различный спектр эмоций, – глядя на меня, улыбается он, пока мы гуляем рука об руку.

– Различный спектр? – поднимая брови спрашиваю я.

Рид рассматривал наши руки.

– Дай мне подумать… – вздыхает он. – Ну, восторг – это та эмоция, которую я никогда раньше не испытывал… но после того, как я оказался здесь, я не помню, когда бы это не было так – интересно, – улыбаясь говорит он и качает головой.

– Что придает тебе хорошее настроение? – спрашиваю его я, затаив дыхание от того, как от его красивой улыбки трепещет мое сердце.

– Когда ты сказала мне, что никогда никого не любила так, как любишь меня, – нежно говорит он. От счастья мои щеки заливает румянец, и я слушаю, как он продолжает. – Желание – это более мощное чувство.

Я понимающе киваю, потому что испытываю к нему то же неутолимое желание.

Когда Рид продолжает, его взгляд темнеет.

– Ну, чаще всего, Ангелы-Войны – это завистники… но я никогда не чувствовал эти эмоции сильнее, чем, когда ты была с Расселом, – я думал мне придется ждать еще лет восемьдесят, пока он умрет, и тогда ты стала бы моей, – сжимая челюсти говорит он. – Это была больше чем ревность… это была скорбь.

Теперь настала моя очередь сжимать руку, пока мы идем вдоль длинной части озера.

– И потом, есть эмоции, которые я не хочу снова испытывать. Одна из них называется – агонией, – немного хмурясь, говорит он. – Вот что я чувствовал, когда думал, что ты умрешь.

Внезапно мне стало трудно дышать, и, чтобы успокоить свое сердцебиение, я делаю несколько глубоких вздохов. Когда я пыталась обменять свою душу на жизнь Рассела, я обидела Рида до глубины души. Это оставило в нем рану, которая еще не зажила. Я верю, что он понимает, почему я это сделала, потому что просто не могла отдать свою родственную душу на растерзание падшим ангелам, но также я точно знаю, это значит разделить голову и сердце.

Он останавливается, чтобы прижать меня к себе и поднять на руки.

– А потом, есть любовь, – нежно, с любовью в голосе говорит он, – эмоция – в которую я никогда не верил. Но она существует и у нее есть имя… и зовут ее Эви. – Он крепче прижимает меня к себе. – И теперь, когда я нашел ее, я не могу жить без нее. Так что скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты вернулась ко мне, и я сделаю это.

Я обнимаю Рида за шею, прижимаясь к нему, пытаясь сформулировать те слава, которые должна сказать, чтобы он понял, что он для меня значит.

– Я много думала о тебе, и это ты можешь понять по моему сердцебиению. Ты говорил, оно поет для тебя, как зов Сирены для моряка в море. Думаю, оно поет для тебя потому, что ты прислушиваешься к пению своим одиноким сердцем, и оно взывает к тебе потому, что оно предназначено только для тебя. Я все еще здесь… без тебя я бы давно сдалась. Ты – причина того, почему я выжила. Я просто скучаю по моему дяде, – с трудом сглатывая комок в горле, говорю я.

– Я помогу, и Булочка тоже. Она знает, что делать. Я был так не прав по поводу Булочки и Брауни. Они твои лучшие друзья, – опуская меня на землю, говорит он.

– Нет, для меня самый лучший – это ты, – говорю я, беря его за руку и иду обратно к его дому. С этого момента и я попытаюсь стать для тебя самой лучшей, про себя думаю я, осознавая, какую боль он испытывает, наблюдая за моей скорбью.

Когда мы вернулись в дом Рида, Булочка уже была в игровой комнате и исследовала просторы интернета.

– О, конфетка! Завтра в Чикаго намечается несколько тусовок! Одна на пирсе военно-морского флота! У них девять ди-джеев. а в полночь фейерверк, Эви, я рассказывала тебе о Фейерверках династии романсов в девятом веке? Тогда я была очень молода и действительно начинала понимать, почему я не очень хорошо гармонирую.

Она мне улыбается, а я не могу понять, шутит она или говорит серьезно.

Смотрю на Рида и вижу его нахмуренный взгляд.

– Булочка, ты нашла что-то еще… что-то немного более тактически осуществимое…? – спрашивает он.

Булочка оборачивается и скептически смотрит на Рида, Зефир, который все это время сидел рядом с ней, решил поучаствовать в дискуссии.

– Булочка, это плохая идея. Ты понимаешь, как много Падших соберется на этом событии? И Рид прав; открытая местность и, если бы у нас не было Эви, она бы возможно устроила меня. Может быть в следующим году ты и я можем посмотреть, как много Падших мы сможем прикончить, прежде чем упадет мяч, – с самодовольной улыбкой говорит он, а Булочка улыбается ему в ответ.

– Мы уходим из Крествуда, это не обсуждается, – категорически заявляет Булочка.

– Ок, но, может быть, мы могли бы избежать чего-то настолько масштабного и выбрать менее людные мероприятия? – предлагает Зефир, и я вижу, что Рид немного улыбается, наблюдая за тандемом Зефира и Булочки и ее предвкушение праздника.

– Ты же знаешь, что все это ради Эви, потому что мы знаем, что ты не лучший планировщик развлечений.

Он действительно хорош в построении стратегических планов. Я должна слушать его более внимательно, чтобы написать диссертацию.

– Ради Эви, – чопорно соглашается она, повернувшись к компьютеру. Она быстро просматривает сайты.

– Ок, как на счет немного развлечений? – предлагает она и с интересом смотрит на Рида и Зефира.

– Развлечений? – спрашивает Зефир, придвигаясь ближе к Булочке и заглядывая в экран.

Рид небрежно кладет руку на мое плечо, лаская его.

– Сноуборд? – проказливо улыбаясь, говорит она.

– В этой области есть куча небольших холмов с подъемниками, которые запускают в канун нового года. Я уверена, что на одном из них мы могли бы покататься на лыжах или доске, ровно до полуночи, а потом пойдем в шале и поднимем бокалы, – улыбаясь, говорит она и смотрит на Зефира.

– Это моя девочка! – собственнически говорит Зефир, сгребая Булочку с кресла и так быстро кружа ее, что они становятся размытым пятном, ровно до того момента, пока он снова не ставит ее на ноги.

– Это офигительно, правда конфетка? – поворачиваясь ко мне, спрашивает Булочка. – Что ты думаешь?

– Звучит потрясающе, – отвечаю я.

– Булочка, ты – по истине сила природы, – соглашается Рид, наклоняясь и целуя Булочку в лоб, чем заставляет ее улыбаться еще шире.

– Давайте решим, на какой курорт мы поедим, чтобы я и Зефир получили со спутника несколько снимков, чтоб разработать стратегию. Тогда мы сможем спланировать стратегию от любого нападения на склонах.

Я стараюсь держать выражение своего лица максимально нейтральным, чтобы они не увидели, какая внутри меня идет борьба. С одной стороны, радуясь перспективе выбраться из дома и снова начать жить; с другой стороны, мне до смерти страшно, что может произойти, когда я выйду из дома. Должно быть мое сердце выдает меня, потому что Рид притягивает меня в свои объятия.

– Все будет хорошо, – обнимая меня, говорит он. – Никто не прикоснется к тебе.

Он прижимается ко мне щекой, и тепло, которое мы создаем, просто опьяняет.

– Я с нетерпением жду поездки. Не могу дождаться того момента, когда увижу, как ангелы покоряют горы, – на ухо шепчу ему я, поглаживая по щеке.

– Я был создан, чтобы убивать, – с улыбкой отвечает Рид, от чего у меня практически останавливается сердце.

– Я нашла его! – самодовольным тоном говорит Булочка, разворачиваясь на стуле к нам лицом. – Это пятизвездочный курорт в нескольких часах езды к северу отсюда. Там написано, что они принимают заказы на праздники, но мы-то знаем, что это значит, – смеется Булочка, снова разворачиваясь.

Я посмотрела на Рида, потом на Зефира; кажется, они оба знали, что она имела ввиду.

– Извини Булочка, это значит, что мы не сможем поехать? – в замешательстве спрашиваю я.

– Нет конфетка, конечно нет. Это значит, что у них остались апартаменты только для VIP-персон.

– Оу – а мы VIP персоны? – спрашиваю я, пытаясь не казаться невежественной.

Зефир смеётся над моей шуткой. Он смотрит на меня сверкающим взглядом, словно ожидая от меня еще чего-то забавного.

– Ты же знаешь это. У Рида здесь черная кредитная карта, – ухмыляясь отвечает Булочка.

– Уже сделана. Просто у нее еще не было возможности ее использовать, – отвечает Рид.

– О чем ты говоришь? – с подозрением спрашиваю я. – Думаю, что я знаю, о чем я говорю, потому что я видела, как Булочка использовала свою черную кредитку, когда сожгла всю наличку.

– У меня есть карта для тебя. В ближайшее время я не планирую ничего делать, но ты можешь брать ее и использовать по своему усмотрению, – говорит он, хмуро наблюдая за моим открытым ртом.

– Что ты сказал?

– Я не могу взять твои деньги, – отвечаю я, наблюдая за тем, как темнеет его лицо.

– Почему нет? – в замешательстве спрашивает Рид.

– Потому что это неправильно, – отвечаю я.

– Почему это неправильно? – спрашивает он.

– Потому что они твои, – уклончиво отвечаю я. Неужели он действительно не понимает, что взять его деньги – по меньшей мере странно.

– Но, когда я даю тебе это, оно становится твоим, – улыбаясь мне, говорит он, потому что думает, что сказал правильную вещь.

– Булочка, ты же понимаешь, почему я не могу взять его деньги, верно? – спрашиваю я, глядя на нее в поисках помощи.

– Нет… это просто деньги, – пожимает она плечами, и я начинаю верить в то, что они их все же где-то печатают.

– Рид, думаю, у меня есть собственные деньги, – смущенно говорю я.

– Эви, у тебя есть только несколько тысяч долларов – это не деньги, это… – он замолкает, когда видит мою опущенную голову, как я пытаюсь скрыть свой стыдливый румянец.

Мой дом выставлен на продажу, но, кажется, никто не заинтересован в его покупке, потому что в нем был жестоко убит его предыдущий хозяин. Большинство наших вещей были изъяты и помещены на хранение, за что я должна заплатить Риду, когда дом будет продан. Хотя не думаю, что он отпустит меня. Похороны моего дяди стоили дорого, но никто мне не скажет, кто за все это заплатил, и сколько все это стоило.

– Прости, я сказал что-то не то? – спрашивает Рид, пытаясь встретится со мной взглядом.

– Нет… мне просто нужно начать в интернете поиск азартных игр, и посмотреть, есть ли у меня шансы, – отвечаю я, так как сейчас я не могу по-другому заработать деньги.

Имея такого смертоносного ангела как Альфред, который вознамерился выбить из меня душу, серьезно уменьшает шансы на получение оплачиваемой работы.

– Эви, если ты будешь чувствовать себя лучше, то ты можешь считать это кредитом, и ты можешь вернуть мне все позже, – поднимая мой подбородок и смотря мне в глаза, говорит он.

– Когда я смогу тебе вернуть, папочка? – обеспокоенным тоном спрашиваю его я.

Я смотрю на его красивые губы, которые он пытается не кривить в усмешке.

– Позволь мне позаботиться о тебе. Это все что я хочу делать, – говорит он, замечая, что я не улыбаюсь.

– Сейчас у меня нет выбора, кроме как положиться на твою помощь, но я не возьму твою кредитку, – вздыхая, твердо говорю я.

– Эви, – ласково говорит Рид.

– Рид, – говорю я.

– Что значит папочка? – спрашивает меня Рид, и смеется, когда видит мой румянец.

– Это что-то плохое, да? – спрашивает он.

– Да, плохое, – отвечаю я. – Булочка, когда мы уезжаем? – спрашиваю я пытаясь изменить тему.

– Я собираюсь позвонить им и все устроить. Как много времени вам нужно на составление стратегии? – спрашивает Булочка у Зефира и Рида.

– Пара часов. К вечеру мы будем готовы, – отвечает Зефир, а Рид кивает.

– Класс! Мы можем выехать сегодня вечером, а завтра к утру быть в горах, – радостно говорит она, а в следующую секунду берет свой телефон, чтобы забронировать нам номера.

– Я пойду собираться, – говорю я, снова чувствуя смесь возбуждения и страха. Я за секунду скрываюсь в своей комнате так, чтобы они подумали, что я просто волнуюсь. Оказавшись в комнате, иду к шкафу, чтобы достать чемодан.

Когда я тяну его с верхней полки, все те коробки, которые там стояли, полетели вниз. Когда я сажусь на пол, чтобы собрать их, холодею. Это деревянная шкатулка с инкрустированной стрекозой на крышке. Должно быть, кто-то забрал ее из моей комнаты в общежитии, когда забирал мои вещи. Мои руки трясутся, пока я тянусь к ней. Я легонько касаюсь пальцами дерева, чувствуя на поверхности замысловатую резьбу.

Фредди подарил мне ее на день рождения, думаю я, одергивая руки от коробки, словно ошпарившись. Он рассказывал мне о своем даре, только тогда я этого не понимала. В отличии от живущих здесь, он Падший, Жнец, с радужными крыльями как у стрекозы.

Я дрожу, когда вспоминаю, как касалась его бумажных крыльев, которые вибрировали от возбуждения. Я такая глупая. Как я могла позволить всему этому случиться? В меня ударило чувство вины и стыда.

Я открываю коробку и вижу маленькое серебряное зеркальце; на крышке выгравированы инкрустированная стрекоза, туловище которой выполнено из опалов. Камни зловеще сверкают в тусклом свете. Я не видела кем он был, и, как следствие, от этого погибло много людей, в том числе и мой дядя, – сжимая руки в кулаки, думаю я.

Этот подарок – материальное доказательство моей глупости. Это напоминание о том, что раньше я видела вещи иначе, чем вижу сейчас. Я не могу позволить себе быть глупой и наивной, иначе от этого могут пострадать те, кого я люблю. Это моя горькая реальность. Я поднимаю коробки, в отчаянии прижимая шкатулку к себе. Я не могу снова потерпеть неудачу – потому что цена слишком высока.

Чувствуя небольшую защелку на зеркальце под своими пальцами, я откидываю крышку и заглядываю внутрь. Нажимаю на кнопку, и оно с мягким щелчком открывается, выпуская маленькое облачко пыли, запертого внутри.

Я поднимаю крышку, открывая зеркало.

Мгновение, все что я могу видеть – это глаза, смотрящие на меня. Я вижу привидение: заглушая сознание, я держу его в руках. Но потом движение в зеркале отвлекает меня от раздумий. Это поражает меня так, что я оглядываюсь, чтобы посмотреть не зашел ли кто. Там никого нет. Я снова вглядываюсь в зеркало и замечаю, что мое отражение становиться менее четким.

В зеркале что-то перемещается, что-то, что не является моим отражением; в стекле формы действительно искажены и затемнены.

Чем дольше я смотрю, тем ближе оно кажется, и тем больше оно принимает определенную форму… словно тень бежит ко мне по длинному коридору-зеркалу, которое не отражает комнату, в которой я нахожусь. Но это не просто тень, это рой мух, сгруппированных вместе и образовывающих фигуру человека.

В следующее мгновение я прихожу в себя и пытаюсь закрыть зеркальце, но оно открылось и не закрывается. Отшвыриваю зеркальце подальше, оно падает на пол.

С шипением мухи вылетают из зеркала, источая зловоние, я молилась только о том, чтобы больше никогда не чувствовать этот запах. Черные тучи мух взлетают вверх, волнообразно взмывая до тех пор, пока темная масса не становится единым образом человека – тенью человека.

Он похож на того, кого я видела с Фредди в «Coldwater». Только на долю принимает форму человека и то, только за тем, чтобы улыбнуться мне, прежде чем броситься вперед, чтобы убить меня.