Текст книги "Драконы Новы (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Но сейчас она была чем-то большим, чем всего несколько часов назад.
Она всегда была чем-то большим.
Его воспоминания звучали, как тихая колыбельная, в темной гармонии со звуками ее трудов. Звуки, которые, несмотря на всю их жуткую правду, говорили ему, что она все еще жива. В ожидании ночи его охватил нездоровый покой.
Толчки вывели Квареха из неожиданного сна. Он моргнул, открывая глаза и удивляясь, как и когда заснул. В ушах звучали отголоски трудов Арианны, и Кварех пытался понять, когда они стихли настолько, что он смог задремать.
Коридор был освещен ярким рассветным светом, окна пробивали лучи света в тихий уголок поместья. Как раз в тот момент, когда его сознание начало избавляться от дымки сна, дверь позади него распахнулась. Кварех отшатнулся назад и в последнюю секунду успел подхватить себя под локоть, едва не столкнувшись с парой ног, которые ждали его с внутренней стороны двери.
Они были бледно-голубого цвета, не похожего на его собственные. Кожаные шорты, похожие на те, что носила Петра, обтягивали почти голые бедра. Полоски перекрещивающейся ткани облегали ее грудь, темно-винный цвет компенсировал оттенок ее обнаженной кожи так, как Кварех никогда бы не сделал. И все же он должен был похвалить ее за это, поскольку в этом цветовом контрасте было нечто поразительное. Ее глаза были того же фиолетового цвета, но волосы приобрели более золотистый оттенок, и это было единственное, что было знакомо в женщине, смотрящей на него сверху вниз.
– Раз уж ты так настойчиво желаешь составить мне компанию, то, возможно, именно ты заберешь меня отсюда.
Голос принадлежал Арианне. Ничто не могло изменить ее тон и манеру речи. Но было странно видеть, как это звучит из уст Дракона.
– С тобой. – Она подтолкнула его ногой. – Я хочу увидеть этот остров Руана.
15. Ивеун
Ивеун бездумно постукивал пером по столу, глядя на широкий балкон слева от себя.
Мир был тих, почти тих настолько, что создавалось впечатление, будто в нем все в порядке. Но Ивеун знал лучше. Ему не нравилось молчание советников его гильдии на Луме. И уж тем более он не считал, что относительное молчание Петры означает, что она отказалась от своих безрассудно грандиозных амбиций.
Но это были две области, над которыми он не имел никакого контроля. Его советники в Луме делали все, что могли, учитывая нынешнюю обстановку в гильдиях. Тот, кого он послал навести справки об Алхимиках, то и дело откладывался, так что Ивеун уже почти решился применить силу. Ивеун никогда не мог похвастаться контролем над Петрой, и это было частью проблемы.
Он снова опустил взгляд на свои бумаги, потирая виски. Если он смотрел на балкон, то видел призрак Леоны, напоминающий ему о том, что он потерпел огромное поражение, потеряв одна из своих главных вложений. Если он смотрел на свою работу, то вспоминал гильдии Лума и все их проблемы.
Все это оставляло ему только одно разочарование, на котором он мог сосредоточиться: Финнир.
Старший брат его врага получил задание, которое Ивеун считал простым. Раздобыть информацию, любую информацию. Это не могло быть сложно. Но отсутствие результатов напомнило Ивеуну, почему, несмотря на то что Финнир был старше Петры, он не был Оджи Дома Син.
И все же у Ивеуна был повод для надежды. Финнир наконец-то получил приглашение от Петры домой. Доно редко позволял своим подопечным возвращаться на свои острова, но в данном случае он с готовностью сделал исключение.
Он был ждал, но его терпение наконец иссякло. Финнира не было уже три дня, и Ивеун задавался вопросом, что могло занять столько времени.
Он снова постучал пером.
Он был недоволен положением Лума.
Его мучили мысли о необходимости найти подходящую замену Леоне.
Он даже чувствовал, как воняет от Химеры, которую Рок держал глубоко под землей, доносясь до его блуждающего сознания, как дурное попурри, прекрасно дополняющее его гнилое состояние.
Отвлекающие факторы не давали покоя, и Ивеуну требовалось почти вдвое больше времени, чем обычно, чтобы заниматься распределением ресурсов Лума и Новы. Это был тонкий баланс, который со временем становился все легче, хотя и не менее утомительным. Теперь, когда Фентри воспитывались и содержались в той гильдии, в которой они родились, можно было более точно подсчитать, что нужно каждой гильдии для жизни. Кроме того, прошло достаточно лет, чтобы стало ясно, сколько в среднем Фентри выдерживают испытания в гильдиях на посвящение в инициаторы и подмастерья, чтобы затем стать частью общества.
Раньше земля внизу истощалась, как лесной пожар, бесконтрольно и беззастенчиво. Если бы не связь с Новой, Ивеун сомневался, что они смогли бы продержаться долго, прежде чем достигнут своего предела. И все же Фентри оставались неблагодарными к тем добрым переменам, которые он пытался осуществить.
Ивеун встал из-за стола, собирая ежемесячные сводки. С каждым циклом луны мало что менялось, лишь небольшие сдвиги в том, как он хотел бы управлять торговлей. Но год за годом прогресс достигался.
Лоссом, его нынешний Мастер-Всадник, ждал у входа в комнату. Ивеун еще не разрешил ему войти в свое пространство.
– Расскажи мне о событиях под Лисипом, – потребовал Ивеун, пока они шли. В сутках было очень мало времени, чтобы тратить его впустую. Он еще не предоставил молодому человеку покои в большом Поместье Рок, а пока что это означало, что он будет служить Ивеуну наблюдателем за нижней частью острова.
– Произошел спор между неизвестными безымянным и беками. – Это было обычным делом. Двое из низших слоев общества ссорились между собой. – Вех решил вмешаться.
– Вех? – теперь Ивеун действительно был заинтересован. – Зачем веху беспокоиться о безымянном убожестве?
– Потому что безымянная убила всех беков и стала пировать ими перед их семьями.
Ивеун задумался. Когда Лоссом рассказал о сложившейся ситуации, он решил, что Всадник говорит о нескольких людях, а не об одном, имени которого он просто не знает. Это делало ситуацию еще более интересной.
– И что, Вех упокоил этого безымянного?
– Вех был убит, Доно.
Даже после пиршества на сердцах павших врагов, чтобы безымянный победил веха… Этот безымянный заинтересовал Ивеуна.
– Как зовут этого безымянного?
– Я не знаю. – Признание в этом заставило Лоссома занервничать. Ничто не радовало Ивеуна больше.
– Узнай, – приказал Ивеун. – Или лучше приведи его ко мне.
– Ее, – поправил Лоссом.
Ее.
Тем лучше. По опыту Ивеуна, женщины были более яростными бойцами, чем мужчины. У него был список теорий длиннее его когтей, но это ничего не меняло. Все, на что ему приходилось обращать внимание, – это на окружающие его факты: Колетта, Леона, Петра, Камила и еще несколько Всадников, которых он видел пришедшими и погибшими. Женщины подходили к каждому сражению так, словно оно было последним, и им нечего было терять, но все нужно было доказать.
– Приведи ее ко мне. – Ивеун был бы очень впечатлен, если бы тот смог. Скорее всего, он передаст это дело Колетте и ее тихим цветам, чьи непритязательные корни уходят глубоко в землю.
– Как пожелаешь. – Лоссом поклонился, оставаясь на своем месте, когда Ивеун вошел в Зал Шепотов.
Это был длинный коридор с дверями по обе стороны. На каждой двери висела табличка с двумя именами. Первое обозначало обитателя комнаты, второе – человека, с которым он поддерживал связь шепотом. Зал Шепотов служил главным центром связи для Новы и Лума, и он полностью находился под контролем Ивеуна.
Сначала Ивеун обратился к шептуну, связанному с Гильдией Харвестеров, и объяснил ему, какое сообщение нужно передать Луму. Он повторил этот процесс для всех гильдий, кроме Алхимиков. Ивеун надеялся, что, ограничив их ресурсы, он наконец заставит гильдии согласиться с его советами и надзором, но они оставались такими же упорными, как и прежде. Им не понравились бы альтернативные методы, которые он применил бы в случае принуждения.
Он был уже на полпути к своим покоям, когда раб Дома Рок остановил его со всем этикетом, который только можно было применить к столь ничтожному человеку.
– Доно, Финнир Син'Кин То вернулся, – доложил тот.
Триумф Ивеуна разлился по его лицу. Наконец-то Финнир вернулся, и он сможет получить ответы на свои вопросы. Раб сохранял благоговение все время, пока Ивеун был на виду. Если бы он этого не сделал, Ивеун вполне мог бы убить его в порыве восторга.
Полевые цветы Лисипа цвели во второй раз. Их сильный аромат скрывал все остальные, эффективно затуманивая магию и кровь. Это была одна из многих причин, по которым старый Доно из Дома Рок выбрал это место для строительства поместья. За прелестными лепестками Драконьего ландыша, лаванды, жимолости и магических свойств цветов Лорда Агенди можно было скрыть любой ужас.
Он вошел в комнату Финнира без стука. При виде Доно тот едва не выпрыгнул из кожи. Финнир был бледен, почти как Фен. Даже его приглушенно-золотистые волосы, казалось, лишились блеска. Еще больше смущали синяки, усеявшие его кожу.
Ивеун медленно закрыл за собой дверь, оценивая испуганное человекообразное существо. Он заботился о его благополучии не из дружеских побуждений. Финнир был инструментом в большой игре, полезной пешкой и сильным игроком при правильном использовании, а значит, Ивеуна волновала картина, которую складывали все признаки. Очевидно, Финнир пострадал, и Ивеун не собирался позволять неизвестным отнимать у него еще какие-то фишки.
– А Петра знает? – спросил Ивеун. Если бы соперник Оджи узнал об истинной преданности Финнира, многое бы изменилось.
– З-знает? – Финнир покачал головой и зашагал вперед. – Нет, но ее вера в мою преданность, несмотря на то, что она спит под твоей опекой, далась ей новой ценой.
Ивеун не интересовало, сколько Петра брала со своих сородичей за преданность.
– Ты узнал правду о путешествии Квареха в Лум?
– Не совсем. – поспешно произнес Финнир, когда Ивеун начал испепелять его взглядом. Пройдет всего несколько минут, и он начнет делать это когтями. Учитывая общее истощенное состояние Финнира, Ивеун не был уверен, как долго тот продержится. – Она все еще сомневается во мне, в моей преданности. Она все еще проверяет меня. Она не хочет, чтобы я часто возвращался домой, потому что говорит, что здесь я для нее ценнее. Но она не дает мне никакой информации о том, что происходит в Поместье Син.
– Финнир, я не тот человек, у которого есть время на оправдания, – прорычал Ивеун.
Финнир развел руками, снова и снова повторяя.
– Я могу сказать лишь одно.
Тот факт, что Ивеун еще не перегрыз ему все сухожилия и кости, послужил Финниру достаточным стимулом для продолжения.
– Она потребовала мои руки.
– Твои руки? – Ивеун сузил глаза.
– Именно мои. Она сказала, что они нужны ей во славу дома.
– То есть…?
– Чтобы собрать урожай, – слабо уточнил Финнир.
Петра еще раз подтвердила фундаментальную истину, которую Ивеун знал о женщинах: они не колеблются. Они не ждали, пока их желания исполнятся. Они брали то, что считали своим, с благодарностью, силой, безапелляционно, изящно или злобно. Это не имело значения, лишь бы это оставалось с ними по окончании дня.
Он восхищался ими за это. Ни один рассвет не наступил, чтобы он не подумал о том, что в этом отношении он мог бы быть более похожим на свою жену.
– Почему? – Ивеун спрашивал себя так же, как и Дракона перед собой. Финнир владел магией, как и многие другие Драконы. Многие, без сомнения, находились под непосредственным руководством Петры. Ей не нужно было отзывать брата, чтобы просто собрать пару рук.
– Потому что это Петра и она радуется моим провалам?
Ивеун не хотел признавать, что у них с Син'Оджи есть что-то общее, поэтому пропустил замечание мимо ушей.
– Петре этого мало. Она вызвала тебя из-под моей опеки… Ей нужны были твои руки.
– Кварех сказал мне, что ничто другое не соответствует их целям. – Финнир нахмурился при одном только упоминании имени Квареха.
Ивеун не сомневался, что осторожная формулировка была выбрана самой Петрой, поэтому он снова и снова прокручивал ее в уме, пытаясь понять смысл. Соответствует. Это было странное слово.
– Ты почувствовал на нем запах Химеры?
– От Квареха? – Финнир явно не понимал, зачем Ивеун спрашивает об этом. – Сомневаюсь, что мой младший брат хоть что-то знает о Химере.
Они ни к чему не пришли. Пока Ивеун тратил время, пытаясь превратить Финнира в того, кем он не был, Петра разворачивала все новые знамена, претендуя на границы контроля Ивеуна. Он и так уже застоялся.
– Больше никаких полумер, – пробормотал про себя Ивеун.
– Доно?
– Сколько времени прошло с последнего Багрового Двора?
Финнир моргнул от неожиданной смены темы разговора, но быстро оправился.
– Может быть, четыре года? Не больше шести…
– Думаю, настало время собрать мою аристократию вместе. – Ивеун злорадно усмехнулся: перед ним разворачивался новый план. Петра не могла не пустить Финнира, или его, или половину благородных Драконов на Нове. – Свяжись с сестрой. Обрадуй ее тем, что ты будешь первым, кто сообщит ей о том, что я собираю Багровый Двор.
– Когда я должен сообщить ей?
– Через две недели. – Ивеун не хотел терять времени. Он направился к двери, чтобы вернуться в Зал Шепотов; нужно было подготовиться. – Но ты не задал самого важного вопроса, Финнир. Дело не в том, когда это произойдет. А в том, где.
Финнир не сразу сообразил, что к чему, но его глаза расширились, когда он вдруг понял источник веселья Короля.
– Скажи ей, что она будет иметь честь принимать Багровый Двор на острове Руана. И я ожидаю, что все мужчины, женщины и дети, находящиеся под опекой Дома Син, будут присутствовать на празднике, независимо от того, являются ли они обычными членами Двора или нет.
Он сам докопается до истины. Он увидит, как кровь каждого члена Дома Син окрасит землю, если это потребуется. Он был Ивеуном Рок'Оджи Доно, и он не сторонник полумер.
16. Флоренс
Эндвиг переполз через пропасть. Они почти стекали вниз по лицу водопада, словно призраки во тьме. Флоренс не сводила с них глаз, их светящиеся белые глаза смотрели на нее.
Они поглотят ее душу и рассудок, прежде чем приступят к ее плоти.
Монстры продолжали приближаться, жужжа в своей темной и умопомрачительной манере. Пальцы Флоренс лежали на рукояти револьвера, хотя окружающий мир казался ей уходящим под воду. Оружие напоминало об истине: она вот-вот умрет. Ее мозг высосут через нос, и эндвиг заполнит ее разум своим черным ядом. Он будет управлять ею. Он использовал бы ее как безжизненную марионетку, чтобы заманить их обратно к ее друзьям. Чтобы они подобрались достаточно близко, чтобы их шепчущая песня сирен могла еще больше набить им брюхо.
Флоренс схватилась за пистолет. Шум нарастал, твари боролись против ее воли. Они выкрикивали слова самосохранения, а рука Флоренс дрожала, пытаясь вытащить оружие из кобуры. Оружие упало на бок, словно глыба свинца, а рука оказалась бесполезной.
Несмотря на прохладный воздух, на лбу выступил пот. Флоренс передернула плечами. Существа преследовали ее по воде, но она слышала только непрекращающееся жужжание. Она бы усмехнулась, если бы могла, но ей потребовалась вся ее концентрация, чтобы нажать на спусковой крючок.
Выстрел пронесся перед глазами, как молния. Его треск разорвал смертоносное повторное движение эндвига, а последовавшая за ним и острая боль, которая последовала за ним, разогнала темные тени, которые мешали ей видеть. Флоренс увидела чудовищ с ужасающей ясностью, ее чувства снова вернулись к ней. Вдвое больше Фентри, сгорбленные и бледные, как электрический свет, они рычали на нее сквозь зубы, похожие на кинжалы.
С ревом первый эндвиг двинулся вперед. Флоренс бросилась бежать, но заскользила по речным камням. Ее руки сами собой потянулись к поясу, и она по памяти отличила одну канистру от другой. Одним движением она выхватила разрывной патрон и вставила его в револьвер.
Когда дуло револьвера было направлено на эндвига, все еще карабкающегося по водопаду, алхимические руны на стволе зажглись в темноте. Флоренс, не колеблясь, выстрелила. Дерек говорил, что все, на что она была способна, – это взрывать лес вокруг Гильдии Алхимиков; если она переживет это, то убедится, что он оценил иронию ситуации, когда скалистый обрыв рухнул, унося с собой эндвига.
Флоренс не теряла времени даром. Когда она выстрелила, два эндвига уже опустились на землю. Они были у нее на хвосте, и она искренне сомневалась, что падение пяти пека убьет остальных.
На бегу она усеяла землю чернильной кровью. С каждым шагом ее становилось все меньше: магия исцеляла огнестрельную рану, которую она использовала, чтобы освободиться от песни эндвига. Флоренс бежала по берегу, слыша за спиной скрежет камней и звериное рычание тварей. Они настигали ее, и быстро.
Она вклинилась в кроны деревьев.
– Дерек! – крикнула Флоренс в темноту. Его Драконий слух должен был уловить ее, как только она вернется к поезду. – Дерек!
– Флор? – донесся до нее знакомый мужской голос.
Облегчение захлестнуло ее грудь. Он был в безопасности, чего нельзя было сказать о ней в данный момент.
Над ее головой просвистела длинная когтистая рука. Она вонзилась в кору дерева, едва не промахнувшись мимо цели. Флоренс покатилась по лесной подстилке, пытаясь уцепиться за мертвые кусты и листья.
Второй эндвиг возник из ниоткуда. Его длинные пальцы обхватили ее плечо, вызвав кровь и крик. Флоренс вложила в оружие две канистры и уперлась дулом пистолета в шею эндвига, когда он наклонился вперед, чтобы откусить ей лицо одним движением своих зияющих щек.
Кровь хлынула в тот момент, когда она нажала на курок. Флоренс мало что знала об эндвиге, но все, что ей было нужно, она узнала от Револьвера в зале Гильдии Алхимиков. Она знала только одно: как убить этих ублюдков.
Эндвиги были крепкими существами с костями из почти буквальной стали. Их грудная клетка защищала сердце, образуя непроницаемый барьер, не похожий на Драконий. Но у основания шеи было слабое место. При правильном наклоне пистолета можно было выстрелить через верхнюю часть ребер.
Флоренс не ожидала, что у нее будет столько возможностей сделать точный выстрел, использующий их, казалось бы, единственную слабость.
Когда она с ворчанием оттолкнулась от трупа существа, другой эндвиг набросился на нее, как собака на брошенную кость. Флоренс не успела даже прицелиться. Канистра ожгла ее плоть, взорвавшись в непосредственной близости от морды эндвига, и оглушила его.
Поднявшись на ноги, Флоренс снова начала бег. Из плеча на рубашку и жилет сочилась кровь, лицо было покрыто ожогами от близкого взрыва. Но магия, которой Кварех наделил ее благодаря своей крови, не ослабевала. Она исцеляла ее раны и наполняла энергией измученные мышцы. Она отвечала всем требованиям, которые она предъявляла к своему телу, и даже более того.
– Флор! – В ночи раздался еще один крик, на этот раз женский. – Флор, тащи сюда свою задницу Рево!
Она жалела, что для того, чтобы вдохновить избранную ею гильдию, требуется нечто большее, чем нападение эндвига.
Мерцающий свет костра Норы пробивался сквозь деревья, меняясь в лучах. Уши Флоренс уловили хаотичную поступь другого эндвига, пробивающегося сквозь лес позади нее. Впереди показался небольшой поезд, из которого уже шел пар.
– Что ты себе позволяешь? – закричала Нора, когда Флоренс увидела небольшой поезд. закричала Нора, когда Флоренс прорвалась сквозь заросли деревьев, которые почти достигали рельсов. Она протянула руку. – Такой взрыв обязательно привлечет внимание эндвига.
– Как ты думаешь, на что я использовала «такой взрыв»? – закричала в ответ Флоренс. Не было нужды говорить так громко и яростно: лицо Норы находилось менее чем в половине пека от ее лица, когда другая женщина затаскивала ее в вагон поезда. Но это было очень приятно.
– У тебя все хорошо? – спросил Дерек.
Флоренс с облегчением отметила, что ее решение не возвращаться к тому месту, где она видела его в последний раз вдоль реки, оказалось верным. Мужчина был слишком умен, чтобы ждать ее, и это вызвало у нее горячий прилив благодарности к нему. Это чувство в равной степени было вызвано ситуацией, близкой к смерти, и адреналином, но она знала, что Арианна действительно погубила ее, когда холодный прагматизм вдруг стал для нее самой сексуальной вещью в мире.
– Мы едем недостаточно быстро. – Флоренс потянулась к кожаному ремню с канистрами и взрывчаткой, обмотанному вокруг ее тела, а в голове крутились всевозможные способы отбиться от эндвига. – Они у нас на хвосте. – Она протянула каждому по дисковой бомбе. – Нажимайте, бросайте, толкайте магию внутрь, чтобы создать тепло.
Не было времени объяснять, как с помощью магии нагреть расплавленное золото и запустить тщательно рассчитанную химическую реакцию. Ей просто нужно было, чтобы они делали то, что им говорят. Флоренс уже достаточно долго сидела сложа руки. Жизнь или смерть – вот та грань, по которой ей предстояло пройти.
Первый эндвиг появился между деревьями, оттолкнувшись от них и оставив темные борозды на коре. С высоты вагона Флоренс смогла прицелиться из пистолета в вытянутую шею чудовища. Нажав на спусковой крючок, она убила монстра, повалив его на землю и потеряв весь импульс.
– Хороший выстрел. – похвалила Нора.
– Дерек, бомба! – рявкнула Флоренс, указывая на место, где должен произойти взрыв. Он последовал ее приказу, когда из темноты выскочили еще два эндвига. Как только его руки освободились, она передала ему винтовку. – Заряди ее канистрами из зеленого ящика.
– Из какого зеленого ящика? – спросил он в ответ.
– Того, что слева. – Флоренс сделала еще один выстрел из револьвера.
– Они нападают спереди! – крикнула Нора, услышав крещендо набирающего скорость двигателя. Как по команде, поезд дернулся, когда концевик разлетелся в кровавое месиво на острие пилота локомотива.
– Чертовы шестеренки, – выругалась Флоренс. Наместник Алхимика отправил ее защищать миссию, как Револьвер, но одной ее было недостаточно. – Я иду к двигателю.
– Что мы будем делать? – У обычно уверенной в себе Норы было лицо загнанного в угол зайца.
– Ты будешь драться. – Флоренс передала ей оружие.
– Я никогда раньше не стреляла из револьвера.
– Сейчас самое время научиться.
– Я Алхимик!
Серьезно, Флоренс была на волосок от того, чтобы застрелить ее.
– Ты умрешь, если не научишься! Там еще три бомбы, точно такие же, как те, что ты только что использовала. Просто отбивайтесь от них, пока поезд не наберет скорость. Но не используйте другие диски.
Флоренс больше не теряла времени, так как поезд снова набирал ход. Нужно было просто выжить, пока поезд не наберет полную скорость. Эндвиги, какими бы они ни были, не могли угнаться за локомотивом.
Она надеялась.
Ветер хлестал ее волосы по лицу, когда она высунула голову из вагона. Флоренс потянулась к лестнице справа от двери, чтобы забраться наверх до того, как появится еще один эндвиг. Она взметнулась вверх как раз вовремя, когда взрыв едва не оторвал ей ногу.
– К пяти гильдиям, у вас двоих всего три бомбы! – крикнула она сквозь ветер, не зная, слышат ли ее. – Уменьшите их количество!
Стоя, Флоренс с ужасом смотрела на рельсы впереди. Десятки эндвигов выстроились вдоль пути, с нетерпением ожидая поезда. Она загрузила сразу шесть канистр.
Прыгнув на тендер, Флоренс потеряла опору в вагоне поезда. Ноготь сорвался, пока она искала, за что бы ухватиться, чтобы не быть сброшенной на верную смерть. Если она упадет сейчас, то никогда не сможет вернуться на судно. Ее разорвет на части.
Скрежеща зубами, Флоренс поднялась на колени, сбив при этом два концевика. Она зажалась между двумя пазами на верхней части тендера. Кровь запеклась на голенях, когда она уперлась ими в металл в поисках хвата там, где его не было, но она была достаточно устойчива, чтобы прицелиться, а это означало, что можно открывать огонь.
Сделав пять выстрелов, Флоренс перезарядила пистолет. Эндвиг надвигался неумолимо, как бесконечный кошмар. Но поезд не прибавлял скорости. Она повторила процесс, ожидая, что судно станет подобно ее пулям, проносящимся сквозь ночь со смертоносной скоростью.
– Андерс, сейчас самое время раскрыть ее! – крикнула она.
Ответа не последовало.
– Андерс, Ротус, нам нужна скорость, выводите нас отсюда быстрее!
В ответ пять длинных когтей обвились вокруг дверцы двигателя. Флоренс в ужасе смотрела, как белый силуэт эндвига, перепачканный черной кровью Химеры, вырывается из машинного отделения. Флоренс тяжело сглотнула.
Они были без Клепальщика и Ворона, спотыкаясь в темноте, со всех сторон их подстерегали враги. Она медленно подняла пистолет, бесстрашно глядя в лицо самой смерти. Револьвер уверенно загремела, покачивая поезд.
– Думаешь, я к этому не привыкла? – Ее рот скривился в безумной ухмылке. – Я всю жизнь боролась с темнотой. И сейчас ты меня не остановишь.
Выстрелы эхом разнеслись по лесу.
17. Петра
Она сама убьет этого ублюдка.
Петра ловко увернулась, превратившись в вихрь когтей и зубов. Мужчина, лежавший на ней, с восхищением наблюдал за ее движениями. Когда она уклонилась от его атаки, тонкие мышцы ее тела напряглись, а коготь мужчины на мгновение зацепился за ее шею. Петра, не теряя времени, подняла ногу, прижала ее к его животу и с такой силой крутанула, что мужчина отлетел в сторону.
Она поднялась на ноги, задыхаясь, потея, воняя своей кровью и кровью нескольких других, уже покорившихся ей. Ивеун Доно не сражался – это было ниже его достоинства как Короля всех Драконов. Уайлдер Там'Оджи То тоже не сражался со своими младшими, если им не бросали вызов, следуя примеру Ивеуна.
Петра была молодой Оджи с кипящей кровью, которая кричала, чтобы ее впустили в яму. Со всех сторон ей противостояли соперники вдвое старше ее, которые постоянно ставили под сомнение ее достоинства как Оджи. Петра оскалила зубы и сделала выпад вперед, срывая кожу с костей мужчины.
Только Оджи могли инициировать дуэли внутри Домов, за одним исключением: Суд4. Называемый Багровым Двором из-за нынешнего могущества Дома Рок, он был местом, где высказывались все претензии в высшем Драконьем обществе. Петра не сомневалась, что в Суде на самой Руане ее титул Оджи будет оспаривать бесчисленное множество Драконов.
Ее когти впились в грудь мужчины, клыки впились в мягкую плоть его горла. Одним укусом она могла вырвать ему яремную вену и вырезать сердце из ребер.
Когти Петры втянулись, и ее ладонь легонько легла ему на грудь. Она осторожно вынула зубы, стараясь не проткнуть кожу. Если бы она попробовала его кровь, то была бы вынуждена убить его. Другого выхода не было, когда приходится пить из живого.
– До суда ты мне нужна вдвое быстрее. – Петра встала, поставив ноги по обе стороны от талии мужчины в позиции доминирования. – Если не справишься, тогда погрузись в Линию Богов до первой крови.
Она отошла в сторону, давая ему возможность встать на ноги. Петра не обращала внимания на лазурного мужчину, пока он, поджав хвост, убегал в какую-то дыру. После того как приказ был отдан, она не вступала в дальнейшие разговоры; в противном случае она просто вызывала вопросы у своих подчиненных.
– Каин. – Она поймала взгляд высокого мужчины на краю кольца наблюдения, прислонившегося к стене под тентом, который был почти такого же цвета, как и его кожа.
– Оджи. – Он поклонился и замер, не говоря больше ни слова, предлагая ей свою полную покорность.
Рабыни выходили из деревянного помещения, снимая с нее испачканную одежду. Они обтирали ее влажными благоухающими тряпками, стирая остатки боя. Чистый халат был перекинут через руки и застегнут на талии. Она носила его в основном открытым: шрамы, пересекающие грудь и живот от неудачных покушений на ее жизнь, были выставлены на всеобщее обозрение как предупреждение.
– Пойдем со мной.
Он молча поплелся за ней, ожидая, когда она скажет первое слово. Петра провела его в поместье, минуя главные улицы и заходя в более уединенные залы. На стенах висели тяжелые гобелены, нагроможденные один на другой. На них яркими узорами между аккуратной вышивкой были изображены знаменитые храмы и пейзажи плавучих островов Новы.
Это была любимая форма искусства Петры: аккуратная, созданная с терпением тысяч одиночных стежков. Деликатные, потому что достаточно было одного разрыва, чтобы их испортить. И удивительно функциональный, когда нужно было заглушить разговоры.
– Ты слышала?
– О Багровом Дворе, который должен собраться на Руане? – Она кивнула в знак подтверждения. – Слышала.
– Ивеун, несомненно, планирует под видом суда сократить наши силы, и я вполне допускаю, что он будет поощрять десятки поединков против моей персоны.
– Я и бесчисленное множество других готовы вступиться за тебя.
Петра фыркнула.
– Только мы, Каин. Тебе не нужно доказывать свою преданность мне, и я лучше знаю, чем требовать этого от тебя на словах. Я гораздо более компетентный боец, чем ты.
Он не стал упрекать.
– Чем больше поединков я проведу, тем лучше для всего Дома Син. Это даст понять Ивеуну, что моих когтей он должен бояться больше всех остальных, и в то же время спасет большинство от смерти в яме. – Петра передернула плечами, уже начиная мысленно готовиться к избиению, которое, как она знала, ей предстоит пережить в ближайший месяц. Она старалась поддерживать себя в форме, но общее поддержание формы и подготовка ко Двору – две совершенно разные вещи. – Мне нужно, чтобы ты собрал самых компетентных бойцов и хорошо их обучил.
– Хорошо.
– И Квареха, – добавила Петра. – Ночью, как ты уже делал раньше.
– Никто не увидит, как он сражается.
Петра не хотела, чтобы ее брату бросали вызов. Чем дольше его считали бесполезным Рю, тем дольше она могла перемещать его с относительной легкостью, не вызывая подозрений. Но глупо было думать, что ему удастся избежать публичных вызовов во время Суда на Руане. А если вызов и будет брошен, Петра не станет за него заступаться. Как бы ей ни хотелось сохранить в тайне все навыки, которыми он владел на арене и за ее пределами, она хотела, чтобы его положение оставалось непререкаемым.
– Я могу выступить вперед, – словно прочитав ее мысли, произнес Каин.
– Я подумаю над этим, – согласилась Петра. У нее пока не было хорошего ответа, но было время, чтобы его придумать. – А пока знай, что, когда возникнет необходимость, я хочу, чтобы Дом Син первым выступил против Рок, всегда. Мне все равно, насколько ничтожны основания для дуэли; это Суд. Большинство вещей рано или поздно заканчиваются, и Ивеун это знает.
– Понятно. – Каин перестал идти, остановившись на одном из перекрестков.
– Пришли ко мне Квареха, – пренебрежительно закончила Петра. – Мне нужно будет поговорить с ним обо всем этом, и нам нужно будет начать собирать грандиозную яму для суда.
