Текст книги "Драконы Новы (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– Пауэлл, – прошептала она, надеясь привлечь его внимание, не потревожив тех, кто дремал вокруг них.
– Флоренс?
– Ты сказал, что Король-Дракон приказал напасть. – Его молчание было достаточным подтверждением. – Откуда ты знаешь? – Она не стала спрашивать, почему. Если бы он знал причину, его поведение за последние два дня было бы другим. Он был бы зол, расстроен, сожалел. Но, похоже, он был в таком же замешательстве, как и она.
– Это был шепот. – Его голос отражал слова. – Из Гильдии Револьверов. Это было предупреждение о том, что Королевские Всадники захватили власть. Что они массово требуют взрывчатку. И что Харвестеры должны стать первым примером.
– Первым примером? – повторила Флоренс. – Ты же не думаешь, что Король собирается напасть на другие гильдии?
– Я не знаю. – Пауэлл потерся плечом о ее плечо, покачивая машину. – И у нас нет возможности узнать это сейчас.
Все Химеры с шепотной связью в Гильдии Харвестеров были убиты. Это был впечатляющий центр связи, который мог соперничать даже с центром Воронов. У Флоренс заныло в животе. Гильдия была уничтожена, возможно, первая из многих, а мир даже не знал об этом. Несправедливость и страдания, о которых никто не знает, причиняют еще большую боль.
Нора и Дерек пытались уговорить ее поспать, но Флоренс не поддавалась. Она сидела на краю вагона и смотрела на проплывающий мимо мир, на далекие шахты, появляющиеся и исчезающие на горизонте, окрашенном рассветом, не замечая того, что их мир горит. Она завидовала этой далекой точке, месту за гранью мира, где она сейчас жила.
Они были четвертым поездом, прибывшим на Тер.1.2. Это порадовало всех. Люди, встретившие их на платформе, уже знали обо всем и были готовы контролировать выжившими. Их, не отягощенных размышлениями, развели по разным трактирам и временным лагерям, которые были разбиты по всему слишком тихому городу.
– Думаю, здесь мы расстанемся.
Флоренс привлекла внимание, услышав грубый, торжественный голос Пауэлла. Она схватила Дерека за руку, не давая ему и Норе исчезнуть в людском потоке. Флоренс подняла лицо к Пауэллу, требуя объяснений.
Он тяжело вздохнул.
– Наместник не выжил. Поэтому должно состояться голосование, кто примет его мантию. Однако, похоже, только четыре Мастера смогли выжить. – На лице Пауэлла промелькнула боль. – Всех Мастеров-Харвестеров вызвали от моего имени, чтобы проголосовать.
– Это не твоя вина. – Флоренс схватила мужчину за предплечье. Она пыталась влить в него магию, несмотря на то, что он был Фентри. Она пыталась втолковать ему свою правду – что она тоже регулярно сталкивается с чувством вины выжившего. – Пауэлл, посмотри на меня: это не твоя вина.
– Нет… – Он звучал неубедительно. – В любом случае, поскольку четырех человек недостаточно для кворума, они проголосовали за то, чтобы предоставить мне мой круг и сделать меня Мастером для голосования.
– Ты бы все равно получил звание. – Флоренс не могла представить себе, что в нынешних обстоятельствах ей присвоят Мастера. Ее сердце сжалось от боли за Харвестера, стоявшего перед ней.
Ее старания вызвали на его губах легкую улыбку.
– Мне хочется верить, что это правда. – Она знала, что ему всегда будет интересно.
– Пауэлл. – Другой Мастер, с которым Флоренс познакомилась в поезде, Макс, позвал ее с небольшого расстояния. Выгравированный на его щеке круг вокруг серпа Харвестеров теперь казался почти предзнаменованием печали.
– Я иду. – Пауэлл повернулся, чтобы уйти.
Флоренс крепко держалась за его предплечье.
– Я с тобой.
– Что? – одновременно произнесли Пауэлл и Нора.
– Мы пришли сюда именно за этим, – объяснила она Алхимикам. – Чтобы поговорить с Наместником Харвестером о восстании.
– Наместник Харвестеров еще не выбран, – напомнила ей Нора.
– Наместник Харвестеров мертв. И в свете последних событий, я думаю, у нас есть более веские аргументы. – Флоренс сжала предплечье Пауэлла. Она хотела, чтобы он почувствовал ее силу и уверенность. Она хотела быть такой же сильной, как Арианна, когда та вытащила ее из глубин Подземелья и сказала, что все будет хорошо. – Пауэлл, мы хотели бы попросить об этом Мастера.
Он оглянулся на Макса, который стоял на полпути к ним и, несомненно, слышал большую часть разговора. Он был высок для Фентри или Химеры, почти с Арианну ростом. Его острые голубые глаза оценивали ее.
– Голосование – не место для Ворона.
– Я не Ворон, – инстинктивно ответила Флоренс.
– Тогда кто же ты?
Она не успела ответить на свой обычный вопрос: «Револьвер». Вместо этого она сказала:
– Я Флоренс.
Мужчина поднял брови. Но его ответ был прерван торжественным звоном колокола из соседнего зала. Он достал карманные часы и проверил время.
– Очень хорошо, пойдемте. Но они сидят сзади, – предупредил он Пауэлла, как будто тот теперь нес полную ответственность за них троих. Судя по поезду, это была несправедливая оценка.
Обычно заполненный зал казался радостным событием. Возвышение магистра, назначение нового Наместника. Каждое место было забито подмастерьями и горстками посвященных.
Но ничто не выглядело печальнее, чем трое мужчин и две женщины, сидевшие в центре зала. Долгую минуту никто не говорил. Комната была неподвижна, как гробница.
Макс встал.
– Сегодня, в тринадцатый день одиннадцатого месяца тысяча восемьдесят первого года, мы, Мастера Гильдии Харвестеров, собрались вместе, чтобы избрать из своего числа нового Наместника.
Флоренс переминалась с ноги на ногу. Она была настолько мала ростом, что решила встать в задней части комнаты на небольшой ящик, чтобы иметь возможность видеть. К тому же, даже если она не была с ними полностью согласна, слова Макса не оставляли ее равнодушной. Хотя она считала, что любой Фентри из любой гильдии должен иметь возможность наблюдать за сменой Наместника, это не влияло на нее так, как на подмастерьев и посвященных, стоявших в зале. Они заслуживали того, чтобы быть ближе.
– Есть ли у кого-нибудь из нас кандидатура?
Первый подмастерье встал.
– Я выдвигаю кандидатуру Максвелла.
– Поддерживаю. – Другой тоже встал.
– Я выдвигаю Феодосию.
– Я третий за Максвелла.
– Второй за Феодосию.
– Я выдвигаю Пауэлла.
Флоренс с интересом наблюдала за тем, как в кольцо вносится имя Пауэлла. Кем бы ни были два других Магистра, они, похоже, не отличались таким же пылом. В конце концов, значение имели только имена Пауэлла и Феодосии.
Когда стало ясно, что зал разделился, эти двое шагнули вперед, подальше от Мастеров, чтобы предстать перед своими сверстниками. Выбранные из избранной группы и поддержанные гильдией в целом, самые опытные мужчины и женщины теперь отдавали свои голоса за то, кто будет лидером.
– Я голосую за Пауэлла. – Макс первым отдал свой голос.
– Я голосую за Феодосию, – решила вторая женщина.
Последний мужчина долго раздумывал. Флоренс пожалела, что не может спросить его о том, что пронеслось у него в голове. О чем думал человек, решая будущее гильдии? Как вообще подходить к подобной ситуации? Флоренс хотелось подражать и учиться этому мастерству.
Он глубоко вздохнул и сделал свой выбор.
– Я голосую за Пауэлла.
Макс снова встал, а женщина, стоявшая рядом с Пауэллом, отошла в сторону.
– Пауэлл, Наместник Харвестеров, голосование свершилось тринадцатого числа одиннадцатого месяца тысяча восемьдесят первого года. Руководи с мудростью.
– Руководи с мудростью, – повторил зал, в том числе и Флоренс. Она никогда не видела церемонии голосования Наместника, она читала об этом. И хотя ситуация была, безусловно, неординарной, отступление от традиций казалось правильным. Это напоминало о старых временах гильдий и традициях, которые они хранили, – о том, что Драконы могли забрать у Лума, только если гильдии позволят им это сделать.
– Сеять и пожинать. – Максвелл положил руку на плечо Пауэлла.
– Сеять и пожинать. – Феодосия сделала то же самое.
– Сеять и пожинать. – Остальные Мастера произносили слова и тоже присоединялись. Вскоре комната превратилась в одно большое колесо со спицами, в центре которого находился Пауэлл. Слова «Сеять и пожинать» наполнили воздух и соединили Харвестеров так же сильно, как и их физический контакт.
– Сеять и пожинать, Пауэлл, – прошептала Флоренс, оторвавшись от группы. К ее удивлению, Дерек и Нора ответили ей тем же.
Это была темная удача, но все равно удача. Флоренс прислонилась к стене, позволяя Пауэллу улучить момент, а харвестерам – найти в этом утешение. Ведь она больше не беспокоилась о том, что найдет время или сочувствие у Наместника Харвестера.
41. Ивеун
Ивеуна разбудил резкий стук в дверь. Он издал низкий рык, выражающий недовольство тем, какой дурак посмел потревожить его в такую рань. Он решил проигнорировать обидчика. Вместо того чтобы забить их камнями, он повернулся к своей Королеве.
Пусть никто не говорит, что он не был благосклонным правителем.
Раздался еще один стук. Еще одно низкое рычание. И голос, изменивший ритм предрассветных часов.
– Доно, Доно, я вернулся из поместья Син. – Финнир.
Ивеун сузил глаза в тусклом свете. Финнир, как никто другой, не был бы так смел перед ним. Значит, все, чему он научился в поместье, стоило того, чтобы рисковать гневом Ивеуна. Он оскалил зубы в предрассветных сумерках, словно запах вина и яда все еще мог проникать через открытый балкон.
Колетта стояла, не говоря ни слова. Она накинула на себя мантию цвета вермильона9, от которой веяло свежим солнечным светом, и без слов удалилась в маленькую боковую комнату. Они редко позволяли видеть себя вместе, особенно с нежностью. Это больше подходило к их имиджу – грозный Король и его непутевый Рю.
Ивеун встал и направился к двери. Он ненадолго остановился. В воздухе витала какая-то иная магия. Приглушенная дверью, она была трудноразличима. Но, судя только по ее свирепости, она точно не принадлежала Финниру.
Он осторожно открыл дверь. Поза его была расслаблена, но каждый мускул тела был натренирован и готов взорваться. Когти руки, стоявшей за дверью, уже были разжаты.
– Кто твой гость? – прямо спросил Ивеун, сузив глаза, глядя на незнакомого Дракона на стороне Финнира.
У Финнира не было времени на то, чтобы сформулировать ответ.
Иллюзия, наложенная на женщину, раскачивалась при каждом ее движении – слишком сложная, чтобы поддерживать ее поверх громоздкой одежды. Ивеун отчетливо услышал звук ломающейся кости и рассекаемой плоти. В нос ударил аромат кедра, когда Финнир закашлялся кровью.
Ивеун смотрел, как на его глазах разрушается тщательно продуманная игра, которую он вел годами. Финнир, его игрушка, его возможность уничтожить Син и посадить на место Оджи верную тень, не мог быть убит здесь и сейчас. Они были слишком близки, Петра слишком ослабла, чтобы сбиться с курса.
Вместо того чтобы потянуться к женщине, Ивеун потянулся к Финниру. Он схватил мужчину и потянул вперед, освобождая его от клинка женщины. Она с рычанием повернула нож в воздухе, и его след исчез. Ивеун отбросил Финнира за спину, надеясь, что у бессловесного Дракона хватит ума уползти из поля боя. Все, что требовалось от никчемного Син, – это сохранить себе жизнь, но Ивеун не был уверен, что ему это удастся.
Женщина бросилась на него, оскалив зубы, рыча и ощетинившись золотыми клинками. Ивеун уклонился, позволив ей влететь в его логово. Он захлопнул дверь, когда она повернулась.
На него смотрели два ярко-сиреневых глаза, почти светящиеся в первых лучах утреннего солнца. Она была серой, безвкусной, запеленатой, как младенец, в промышленную одежду. Химера, обращенная Фентри. Без опознавательных знаков. А обращается к нему так, словно она чемпионка.
Ивеун хотел было рассмеяться, но узнал что-то в ее глазах, кроме странно знакомого оттенка. Такой же взгляд был у Петры, когда она смотрела на него. Такой же взгляд он видел в зеркале.
Разбитая жажда чего-то, ради чего можно дважды утопить весь мир в собственной крови.
Он не объявил о своем нападении. Он не бросил угрозу. Он не дал ей возможности понять, что собирается забрать ее жизнь. Не имело значения, как и почему она здесь оказалась; она была агентом, работающим против его целей, и это было все, что ему нужно было знать. Глупцы угрожали. Убийцы двигались.
Но его когти не встретили плоть. Они встретились с золотым кинжалом, ожившим, казалось, благодаря собственному сознанию, как какой-то колючий хвост, привязанный к леске. Его рука от неожиданности толкнулась об оружие, порезав острие клинка до кости.
Лезвие дернулось, еще сильнее вгрызаясь в него. Одна рука обхватила его запястье, потянув в одну сторону. Первый удар она нанесла когтями по его лицу.
Оцепенение от шока быстро прошло. Ивеун нырнул вниз, отталкивая клинок и ее руку. Он дотянулся зубами до ее плеча, проникая сквозь путаницу ткани и кожи.
Большинство Драконов никогда не нападали с клыками, поскольку это было табу, связанное с употреблением алкоголя. Но это делало такие нападения идеальной возможностью, потому что они были неожиданными. Женщина застонала, захлебнувшись криком боли. Отпустив его руку, она потянулась к его шее. Его когти вонзились в ее бок, и у обоих пошла кровь.
Но разреза на горле оказалось достаточно, чтобы его челюсть разжалась. Она отпрыгнула в сторону, выхватив кинжал. Ивеун без труда парировал его когтями.
Именно тогда он заметил кровь, вытекающую из раны на ее плече. Вкус ее застыл у него во рту. Такая же золотая, как и его, она не кровоточила так, как обычная Химера. На его языке ощущался вкус жимолости, слабая эссенция Финнира и признание, которое не требовало явного вмешательства другого мужчины.
– Арианна! Это Мастер Клепальщик, инженер. Тот самый, из восстания!
Женщина повернулась к Финниру, на мгновение отвлекшись на то, кого ей больше хочется убить. Ивеун бросился на нее, когда она застыла в омерзении, и набросился на нее, как бык. Обхватив ее за талию, он впился в нее. Он почувствовал, как ее нож вонзился ему в плечо.
Золотистая кровь залила его руки, как предзнаменование всех его худших страхов.
– Клепальщик, который утверждал, что сделал Философскую Шкатулку. – Запах крови оживил его, пробудил чувства и придал сил. Ивеун сделал еще один толчок, и она рухнула под его весом. – Уверен, ты сбила с толку многих Драконов своим трюком с золотой кровью.
Арианна уворачивалась от его сильных ударов, и ее кровь оставляла следы на балконе. Катушка на ее бедре вращалась, и леска хлестала вперед, удерживая его на расстоянии. Ивеун пригнулся, едва не пропустив ее, обвивающую его шею. Задыхаясь, она поднялась на ноги и ударила ногой, вращаясь в воздухе, пытаясь зацепить его ногами, когтями или проволокой.
Но Ивеун увернулся от нее.
Женщина была хороша, это он признавал. Ивеун начал смеяться, что только еще больше раззадорило ее. Он понял, как это существо убило его Леону. В этом было гораздо больше смысла, чем в том, что делал неамбициозный и необученный Кварех. Он видел эти движения в яме, и, наблюдая за ее атаками, можно было найти другое объяснение.
Кварех не был могущественным. Син не были могущественными. Именно эта девушка, вундеркинд из двух миров, угрожала ему снова и снова.
Уклонившись от атаки, Ивеун почувствовал, как проволока обвилась вокруг его лодыжки и потянула. Мир ушел из-под ног, и он попятился назад. Она бросилась вперед, коленом впиваясь ему в бок. Он даже не сопротивлялся, а лишь продолжал смеяться.
Это было восхитительно.
– Я ожидала от Короля Драконов большего, – прорычала она.
– Мне больше не интересно сражаться с тобой, мой питомец. – Ивеун расслабился, краем глаза заметив движение. – Ты ценнее живой, по крайней мере пока.
– Ты проиграл. – Она торжествующе подняла кинжал.
– И ты упустила шанс убить меня, как ребенка, которым ты являешься.
Колетта нависла над Химерой, который думал, что он у нее в руках. В ее руке был самый маленький из кинжалов, чуть больше ножа для писем. Без единого выражения лица она вонзила крошечное лезвие в шею Арианны.
Вторая рука Арианны поднялась к ране, и она в шоке обернулась. Но ее глаза уже потеряли фокус: артерия быстро несла яд Колетты к ее мозгу. Химера повертела в руке клинок и отмахнулась.
Колетта без труда уклонилась.
Не удержав равновесия, Клепальщик опрокинулся набок и упал на бок Ивеун. Ее глаза неподвижно смотрели на него. Единственное, что могло его атаковать. Но взглядом не убьешь, и Ивеун встал.
– Она тебя несколько раз атаковала, – поддразнила и наказала Колетта.
– Я просто не хотел ее убивать, – объяснил Ивеун.
– Я так и подумала. – Колетта наклонилась вперед и вытащила кинжал из шеи женщины. – Яд подействует в течение часа. Перемести ее до этого.
Ивеун с восхищением и леденящим ужасом наблюдал за золотистой кровью, сочившейся из отверстия. Вот на что способны Фентри, если предоставить их самим себе. Способность стать достаточно могущественными, чтобы убивать Всадников Дракона и бросать вызов даже самому Доно. И все это благодаря силе украденных органов.
– Твоя проницательность не имеет себе равных. – Колетта начала собирать свои вещи, лишь бросив на него предостерегающий взгляд, который показал, что она его услышала. Ивеун посмотрел на Финнира, понимая, что его товарищ испытывает дискомфорт. Они очень редко принимали гостей в своих покоях. – Ты можешь мне многое рассказать, – обратился он к синему Дракону.
– Я скажу тебе все. – Финнир уткнулся мордой в землю у ног Ивеуна. – Но у нас есть более насущные дела. Петра поклялась бросить мне вызов сегодня в суде.
И Петра победит.
Ивеун вздохнул. Синий мешок плоти, лежащий перед ним, порой доставлял больше хлопот, чем стоил. Как бы легко ни было разделаться с Финниром раз и навсегда, это было бы полумерой, легким путем. Он слишком долго лечил Финнира, чтобы тратить на это силы.
– После вчерашнего дня суд не нужен, – объявил Ивеун. – У нее не будет возможности бросить тебе вызов, поскольку мы будем в Лисипе в течение часа. Я объявлю об окончании суда.
Ивеун уставился на бессознательного инженера, женщину, которая в одиночку доставила ему столько неприятностей. Ему нужна была информация. Но в кои-то веки у него будет время добыть ее. И Ивеун будет делать это восхитительно медленно, полными мерами.
42. Флоренс
Комната начала пустеть, и Флоренс ждала. Она не стала бы подкупать Пауэлла, отнимая у него этот момент. К тому же молчаливое наблюдение освобождало ей время для размышлений.
Она прибыла сюда по поручению Наместника-Алхимика, чтобы заручиться лояльностью Харвестеров. Флоренс взглянула на Нору и Дерека. Она прибыла сюда в качестве сопровождающего тех, кто был назначен обеспечить лояльность гильдии Тер.1.
Но между ней и ее друзьями-Алхимиками постепенно нарастал раскол. Не по сердцу – в этом отношении они были близки, как никогда. Разлад был связан с целью. Нору и Дерека по-прежнему тянули за собой механизмы судьбы и случая. Флоренс слишком часто видела, как крутятся эти шестеренки. В мире есть два типа людей: те, кто заряжает ружье, и те, кто нажимает на курок.
Флоренс хотела быть последней.
Она не хотела больше жить в мире, созданном Драконами. Конечно, некоторые Драконы, например Кварех, были искренними, мирными и добрыми. Но чем больше Флоренс общалась с представителями этой расы, тем больше убеждалась в том, что Арианна всегда была права. Драконы были злобными, разрушительными существами, не заботившимися о мире. Что бы ни говорил Пауэлл, Флоренс не могла поверить, что их намерения совпадают с их действиями. Они проявляли сострадание лишь до тех пор, пока это было им выгодно, и даже тогда именно Харвестеры находили решения проблем, с которыми сталкивался Лум.
Флоренс оттолкнулась от стены и направилась в центр комнаты. Здесь было всего несколько подмастерьев с полностью вычерченными серпами на щеках и магистры. Это был самый подходящий момент.
– Поздравляю, Наместник-Харвестер, – искренне похвалила Флоренс.
Угольного цвета глаза Пауэлла встретились с ее глазами, отгороженными пучком длинных волос, которые вечно стремились скрыть его правый глаз. Он выглядел изможденным, как и все они. Но этот человек постарел почти вдвое за час. На его щеке еще не был вытатуирован круг Мастера, а он уже был Наместником.
– Расскажите мне о восстании. – Пауэлл не терял времени. Он знал, для чего они здесь.
– Алхимики работают над созданием Философской Шкатулки. – Дерек шагнул вперед. – Если у нас будет необходимое количество золота и органов…
– Философская Шкатулка? – Макс забавно фыркнул. – Нам нужны решения, а Алхимики дают нам только месты.
– Уверяю тебя, это вполне реально, – ответил Дерек быстрее, чем Флоренс.
– Твоя гильдия утверждала это еще до твоего рождения. – Феодосия подалась вперед. – Но нам еще предстоит увидеть результат. Сшить Химеру с таким количеством магии и не упасть – невозможно.
– У нас есть надежная зацепка. – Нора вступила в бой, как будто для того, чтобы Дерек не оказался в меньшинстве по сравнению с Харвестерами.
– Зацепки и ложь. – Макс повернулся к новому Наместнику. – Пауэлл, у нас есть другие, более насущные дела. Мы должны реорганизовать Гильдию. Мы должны восстановить Фарер. Мы несем ответственность за то, что осталось от Харвестеров.
Пауэлл не сводил с нее глаз. Комната гудела вокруг них, но Пауэлл оставался сосредоточенным, ищущим, безмолвно взывающим к чему-то в душе Флоренс, что он, возможно, чувствовал все это время. Что заставило его заговорить с ней в том поезде? Что связывало их с такой верой?
– Я знаю, куда ты можешь пойти. – Эта мысль пришла к ней в тот момент, когда она подумала об основополагающей сущности, которая объединяла всех Фентри в самом сердце. Это была та самая сущность, в восстановлении которой так отчаянно нуждался Лум. – Я знаю, куда вы все можете отправиться.
– Куда? – спросил старейшина.
– Тер.0.
– С крючка рыбака на его копье! – Феодосия в отчаянии вскинула руки вверх. – У нас здесь своя пустошь. Нам не нужно идти в другую.
– Это наш дом, – согласился Макс. – Мы не бросим его.
– Я и не говорю, что бросим. – Они еще не поняли. – Я говорю, что нужно отправиться в Тер.0 и встретиться с другими гильдиями.
– Ты хочешь провести Трибунал Наместников. – первым сообразил Пауэлл.
– Трибунал Наместников? Его не было уже больше десяти лет, – вмешался один из подмастерьев.
– Именно так. – Флоренс не отрывала взгляда от Пауэлла. Только его решение имело сейчас значение. Он был Наместником. – Драконы разделили нас, заставили молчать. Они посеяли вражду между гильдиями там, где ее не было. Они разделили нас в детстве, заставили учиться отдельно, соревноваться. Они поощряли молчание с помощью магии. Шептуны могут ускорить разговор, но никакая магия не сравнится с тем, чтобы увидеть лицо другого, услышать его беду собственными ушами. Все, что меньше, – это разделение, обезличивание, разобщение. Это заставляет нас думать, что мы сильны только с их помощью.
– Но Лум был силен задолго до Драконов. – Она обратилась к старшему из группы, человеку, который должен был лучше всех помнить ушедшие дни того времени, когда Лум был свободен. – Мы стояли вместе. Звенья одной цепи. Одна мощная, единая сила.
– Мы дали Драконам технологию. Мы дали им золото. И да, они дали нам кое-какие знания, – нехотя признала она, размышляя о практике сбора урожая. – Но это не делает их нашими спасителями. Они не нашли решения; они лишь обозначили проблему. Мы сами себе спасители, и мы должны…
Пауэлл поднял руку, прерывая ее.
– Хватит, Флоренс. – Он тихо вздохнул, на мгновение закрыв глаза. Сердце Флоренс бешено колотилось не только от ее рискованного заявления, но и от того, что она не знала, как отреагирует на него Пауэлл. Когда он снова открыл глаза, его рот скривила крошечная улыбка. – Харвестеры согласны на Трибунал Наместников.
– Правда? – Феодосия неуверенно пошевелилась. – Драконы сожгли зал Трибунала и остальную часть Тер.0 во время войны. Они сказали, что если мы соберемся снова, они сделают еще хуже.
– Что может быть хуже того, чему мы уже стали свидетелями? – спросил Пауэлл. Все молчали. – У нас больше нет гильдии, которую они могли бы уничтожить. Фарер сгорел. Наши шахты заглохли. Наши поля останутся невспаханными. Наши рыбаки могут простоять неизвестно сколько времени, пока мы будем пытаться восстановить утраченное. Что еще могут забрать у нас Драконы?
– Нашу гордость, если мы им это позволим. – Вопрос был риторическим, но Флоренс хотела донести его до всех. Это было почти в духе Арианны, и она тут же возгордилась собой за то, что так ловко придумала этот вопрос.
– И Алхимики им не позволят, – поддержал ее Дерек.
– Наместник Алхимиков поддержит Трибунал? – спросил Пауэлл.
– Не сомневаюсь, – подтвердил Дерек. – Наместник Софи хочет видеть восстание у власти. Она хочет этого для Лума. Я уверен, что она выступит на Трибунале.
Пауэлл, казалось, был удовлетворен ответом.
– Тогда мы передадим весть через узкий пролив Клепальщикам на Тер.3. Они связаны по суше с Воронами, которые затем смогут передать весть Револьверам.
– Как быстро мы сможем удержать Трибунал? – Не обращая внимания на сильные слова, реальность их положения становилась для Флоренс совершенно очевидной. Системы связи во всех формах были отключены. Они даже не знали, остались ли еще Наместники, с которыми можно встретиться. Возможно, Харвестеры были единственными, кого предупредили, и у них было достаточно времени.
Эта мысль лишь разжигала костер ярости Флоренс. Харвестеры оказались случайностью: в то время в гильдии были одни Мастера. В других гильдиях Мастера были расставлены по всем территориям. Они перегруппируются. И если слухи распространятся достаточно далеко и быстро, они смогут сделать это в Трибунале.
– Может быть, два месяца? – нехотя предположила Феодосия по молчаливому приказу Пауэлла. – Это даст гонцам достаточно времени, чтобы добраться до Дортама, а Наместникам – отправиться в путь.
– Распространим эту весть, как лесной пожар, – вслух предложила Флоренс. – Пригласите весь Лум.
– А если Драконы решат напасть снова? – Максу все еще явно не нравилась идея собраться в одном месте.
– У нас больше преимущества. Даже с одной Химерой у нас больше. – Этот факт был известен с тех пор, как Нова была впервые обнаружена. Небесный мир был намного, намного меньше Лума. – Единственный способ одолеть нас – это наше собственное оружие, короны и планеры. А как они получат это оружие, если некому его создавать?
– Мы не сможем по-настоящему противостоять им, – настаивал Макс.
Дерек снова поспешил высказаться.
– Без Философской Шкатулки – нет.
– Ты все время это говоришь, мальчик, но у тебя нет никаких доказательств.
– У нас есть. – Все взгляды устремились на Флоренс. – У нас есть, – повторила она без колебаний. – У нас есть человек, который сделал самую первую Философскую Шкатулку.
– Ложь.
– Ее зовут Арианна, и она мой учитель, – Флоренс выплеснула яд, защищаясь от простого обвинения в адрес Ари. – Она сделает шкатулку для восстания.
– Арианна, Арианна…
– Клепальщик, – закончила за Макса Флоренс. – Причем Мастер Клепальщик.
– Кто ее назначил? – спросил Макс, прищурив глаза.
– Мастер Оливер. – Флоренс слышала это имя всего несколько раз и молилась, чтобы правильно его произнести. Судя по реакции Макса, так оно и было.
– Это невозможно. – Мужчина покачал головой. – Мастер Оливер входил в Совет Пяти – глупцов, погибших во время последнего восстания. Его ученица, Арианна, погибла вместе с ним.
– Только она не погибла, – настаивала Флоренс. Она выдохлась в тот момент, когда слова защиты прозвучали из ее уст. Заступаться за человека, о котором, казалось, все знали больше, чем она сама, было утомительно. Первое, что сделает Флоренс, как только Арианна вернется, – потребует объяснений. – Она жива и здорова и сейчас собирает средства для изготовления шкатулки, – солгала Флоренс. Чем занималась Ари, оставалось только догадываться.
– Тогда мы ожидаем увидеть шкатулку на Трибунале. – Тон Пауэлла не оставлял места для вопросов и толкований – теперь это была оговорка. – Как только Наместники увидят, что Философская Шкатулка работает, мы поддержим восстание Алхимиков.
– Я не знаю… – неуверенно начал Дерек.
– Хорошо. – Времени на колебания не было. Дерек бросил на Флоренс взгляд из уголков глаз. – Можем ли мы рассчитывать на Харвестеров через два месяца на Тер.0?
– Я буду там, чтобы увидеть Наместника-Алхимика и ее Философскую Шкатулку, – подтвердил Пауэлл. – И я лично прослежу, чтобы другие гильдии пришли со мной.
– Спасибо, Наместник Пауэлл, – искренне сказала Флоренс.
– Лучшая благодарность, которую ты можешь нам выразить, – это выполнение своей части сделки, – предостерег он.
Флоренс кивнула.
– Мы вернемся в Гильдию Алхимиков с поспешностью, на самом быстром поезде.
Собирать им было нечего, и они втроем направились к главному терминалу Тер.1.2 прямо из зала. Флоренс знала, что Дереку будет что сказать о том, что они только что сделали, но это заняло у него больше времени, чем она ожидала. Когда он наконец заговорил, слова его тоже оказались непредсказуемыми.
– Флоренс, Софи предстанет перед Трибуналом, но шкатулка…
– Не думаю, что она захочет делиться ею с другими гильдиями, – закончила Нора.
– Это безумие. – Флоренс покачала головой, слегка посмеиваясь над этой комичной мыслью. – Как бы она увидела, что шкатулку массово строят без инструментов и фабрик Клепальщиков? Или достать припасы без Харвестеров и Воронов?
Оба обменялись взглядами. Флоренс подождала, пока закончится их невербальный диалог. Когда это произошло, Нора взяла Флоренс за одну руку, а Дерек – за другую. Они шли вместе, как одна сплоченная группа, по направлению к станции.
– Что бы ни случилось, Флоренс, мы с тобой, – сказал Дерек за них обоих.
– Ты, наверное, худший штурман, которого мы когда-либо видели. – Нора одарила ее зубастой ухмылкой. Когда их взгляды встретились, Флоренс отчаянно захотелось увидеть то, что увидела Нора в этот момент. – Но, похоже, ты всегда приводишь людей, которые держатся рядом с тобой, туда, куда им нужно.
Это был комплимент, который прозвучал в адрес Ворона, но не прозвучал. В любом случае, впервые Флоренс не ограничилась гильдийной принадлежностью этих слов, а по-настоящему вникла в их смысл. Впервые она не пыталась исправить какую-либо связь между собой и транспортной гильдией Лума.
43. Кварех
Когда забрезжил первый рассвет, Кварех понял, что не сомкнул глаз почти целый день. Даже будучи Драконом, он уже начал прибегать к своей магии, чтобы найти энергию. А впереди его ждал еще один день при Дворе, день, который наверняка будет пропитан кровью. Единственное облегчение он находил в мысли, что Суд не сможет продержаться полных три дня, как это обычно бывало. После всего, что произошло, он удивился бы, если бы суд продлился целых два.
