Текст книги "За границами легенд (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Впрочем, ко мне близко, потому я легонько пнула деревяшку, подкидывая к его коленям. Парень улыбнулся мне радостно, а стражники, видимо, обо мне наслышанные, что мужикам от меня добра не видать, как-то заинтересованно слишком на меня покосились. А я чё? Мне жаль что-то стало этого калеку. Тут неизвестно, что хуже – быть бабой в многодетной семье, лишившейся кормильца, да ещё с калеками и стариками-родителями на шее, или быть молодому мужчине, от которого после возвращения с битвы никакого нет особого прока!
Калека сжал свой посох, ещё раз улыбнулся мне – вяло улыбнулась в ответ – поднялся со стоном. Приосанился, плечи развернул, голову гордо поднял:
– А сестра моя и лицом хороша, и честь свою девичью сберегла! Хорошая жена тебе будет!
– Что, у тебя так много сестёр, что ты их так охотно незнакомцам разбазариваешь? – осклабился наёмник, – Уймись, парень, ты меня впервые видишь!
– Так ты ж мне хочешь помочь! – благодарный тёплый взгляд.
– Я тебе ещё не помог даже, – странник прищурился, руку на рукоять меча положил, ухмыльнулся мрачно, – А вдруг передумаю?
– Так то… – молодой калека приуныл, – Так то воля твоя. Помогать али не помогать, – плечи его поникли, голову опустил, – А так-то… да, у меня ещё шесть сестёр. Да жена молодая тройню принесла. А я… от меня проку никакого… А тут человек добрый… вроде… вот и подумал, вдруг пристрою сестру замуж за сильного человека?
Наёмник вздохнул, подошёл к нему, руку на плечо положил:
– Корзины, что ли, плети, али мебель из прутьев. Руки-то у тебя работают?
– Ох, и верно! – калека просиял, – Ох, спасибо тебе, добрый человек, за мыслю подкинутую! Теперь не только от меньшого брата, что рыбу ловит, польза будет, но и от меня!
– Давно она ушла? – спросил наёмник, – Может, ещё догоним? Кстати, сказала-то хоть, в какую именно школу алхимиков пошла?
– Нет, – уныло сказал парень, плечи его поникли, – Ночью молча убежала. Подруга сказала её, что она недавно в разговоре обмолвилась, что хотела податься к алхимикам, на опыты тело продать…
В трактир зашли ещё двое воинов, в одежде Синего края – рубашке светлой, с синей вышивкой по вороту и рукавам, в безрукавках синих, да в тёмно-серых штанах. На ногах у одного сандалии, у другого – сапоги. Лица выбриты начисто. Молодой один, длинные светлые волосы собраны в «хвост» у шеи. Другой постарше.
– О, Вадим! Вот ты где! – улыбнулся светловолосый, – А что ты бумаги не сдал?
– Да так… – наёмник, видимо, знакомый, задумчиво потёр запёкшуюся ссадину на подбородке.
– Опять дрался? – нахмурился светловолосый.
– Да не… – тот смутился, потом, правда, через мгновение, ухмыльнулся, – Ага. Славная драка была. Но погодите с бумагами, дело есть. Я тут человеку помочь обещал…
Протёрла пальцы короткой мокрой тканью, что в данном заведении добавляли к подносу с едой – расплатилась уже с начала – сумку подхватила, перекинула через плечо и вышла.
Нету мне дела до чужой сестры. Может, поможет как-то её искалеченному брату тот странник. Может, и нет. Хотя и жаль дурочку, добровольно давшую алхимикам испытывать на себе искусственные яды да неизвестные смеси. Десять серебряных родным за твою жизнь или здоровье… стоит ли?.. Хотя, поговаривали, что деньги алхимики родным погибших в опытах приносили исправно. Десять серебряных. Или даже провожали выживших домой, если у них не было слишком много работы. Но всё-таки… страшная участь… ещё и для молодой девушки…
И всё-таки… хотя я и обижена на Григория, что он так просто меня кинул, забыв про дружбу, всё-таки я благодарна ему, что он драться меня научил. А так-то… так-то понимаю его, что он только местью и живёт. Ненависть разъедает души, да вытравить её из сердца что своего, что чужого непросто. Да и не хочется – в этом и другая её сторона, не менее жестокая. С ненавистью к врагам расставаться непросто. А, впрочем… это мой отец чем-то виноват перед ним. Если бы мой отец не сделал какую-то пакость родителям Григория, тот бы жил себе по-другому. Хотя… может, тогда бы мы никогда и не встретились с ним… странно… почему мне так тоскливо от мысли, что я и Григорий могли и вовсе никогда не встретиться?..
Вздохнула, покосилась на окна трактира. Там было видно, что калека что-то живо объясняет тому отзывчивому страннику. А напарники того стоят и тоже внимательно слушают.
Всё-таки приятно стать свидетелем чьей-то доброты. Приятно, что в мире доброта ещё случается…
Снова вздохнула.
Хм, интересно, а что это эльфы стали руки людям резать? Заняться им, что ли, нечем? Со скуки рехнулись в своём лесу? Или это месть такая? Но так не отрезают же руки, вроде только делают надрез. И не говорили те воины, что раны столь уж серьёзны… вот зачем это?.. Хотя, конечно, остроухие в свои планы меня не посветят. А и хрен с ними! Мне эти гордые хмыри не сдались. Да и я им, простолюдинка, человеческая девка, тоже на хрен не сдалась. Тем более, что Григорий говорил, что в Эльфийском лесу считается, что красивая женщина: это чтоб волосы длинные, движения плавные, в музыке, танцах, вышивке, готовке и хрен ещё знает в скольки делах чтоб была умела… это точно не про меня!
А потом Мстислав опять собрал войско и пошёл захватывать Светополье. Где-то по пути нашего короля похитили, может быть, даже убили, а место его занял какой-то маг, который привёл воинов обратно и растворился у них на глазах! Естественно, бешеная воительница Светлана совершенно померкла перед таким потрясающим событием, а умы всех чернореченских сплетников теперь занимал вопрос: «А что стало с нашим королём и отчего?».
Меня больше встревожило, что Борислав через пару дней после исчезновения отца собрал жителей столицы на главной площади и объявил себя новым королём. В тот же вечер он решил разделаться со своими злейшими врагами. Народ испуганно притих, ожидая массовых казней и бед. Мудростью, справедливостью и добротой старший сын Мстислава никогда не отличался, а народ наш очень натерпелся за несколько десятилетий вражды с соседями, не хватало нам ещё и жестокого вспыльчивого злопамятного короля! Хотя отец его тоже не однократно проявлял эти качества, он был в определённой степени справедлив и знать держал в ежовых рукавицах.
Как-то сидела в лесу у костра, наблюдая за отблесками пламени на лезвии кинжала, лежащего подле меня. И вдруг ощутила, как неподалёку заволновалось пространство. Залила костёр водой из фляги. Сжала рукоять моего верного спутника, подаренного другом, бесшумно прокралась туда, где что-то нарушало спокойствие леса.
Молодой мужчина скорчился на влажном мху, судорожно сжимая рубашку. Из заметных повреждений у него неглубокая рана на правом плече, а он выглядит так, словно терзается от жуткой боли в животе. Не то очень сильно ударили, не то лезвие смазали ядом.
Я подошла поближе. Он кричал от боли, катаясь между деревьями. И мне было неприятно наблюдать за его мучениями.
– Послушай, остроухий…
Он не ответил. Кажется, и вовсе не заметил моего появления. Возможно, он так долго не протянет, а я не разбираюсь в ядах. Что же делать? Что делать?! Можно ли удалить яд быстро? Моя голова, начавшая поддаваться панике, не придумала ничего лучше, кроме как остановить его ногой, притянуть к себе, приникнуть губами к ране, вытянуть горячую кровь, сплюнуть её, повторить… Потом мне резко подурнело. На четвереньках отползла от корчащегося мужчины. Казалось, мой живот сейчас вывернется наизнанку… или разорвётся на клочки… небо и земля смешались в одно серо-зелёное пятно… боль нахлынула удушающей волной…
С усилием перевернулась на бок, попробовала сесть, опираясь на руку… Недоумённо взглянула на красную лужу, под моей ладонью, на тёмное пятно, расползавшееся на моём рукаве, на красный ручеёк выбегающий из рукава, стекающий по ладони… Рука подогнулась… Я упала на дорогу, во что-то тёплое… Закашлялась… Новая пелена боли возникла во мне, норовя разодрать меня на клочки… А потом всё пропало…
«Отблески костра» 2.5
Расплывчатое пятно надо мной медленно превратилось в белый силуэт на тёмном фоне. Затем у непонятного существа появилось смутно знакомое мне лицо.
– Благодаря тебе я здорово поднаторел в лечении глубоких ран! – жизнерадостно приветствовал меня Нэл.
Хотела запустить в него подушкой, на которой покоилась, но одного резкого поворота хватило, чтобы скорчилась от боли. Потом мне стало так дурно, что осторожные прикосновения его рук к моей спине и заклинание, которое он пел надо мной, меня не испугали. Только бы поскорее всё это закончилось!.. Боль раздирала мой разум и тело…
Когда проснулась, в комнату лились солнечные лучи, а ещё по ней разливалась тихая нежная и одновременно бодрая мелодия. Кто-то рядом со мной играл на флейте. Осторожно шевельнулась, так как чьё-то присутствие меня напрягало, но воспоминания о мучительной боли оставались свежи. Мгновение – и надо мной склонилась знакомая физиономия, встревоженные серо-зелёные глаза впились в моё лицо.
– Если опять вздумаешь крутиться на постели, я тебя к кровати привяжу! – пригрозил эльф.
Я заскрипела зубами от досады. Мужчина резво отскочил, на всякий случай. А уж как его перекосило от моей выходки! От его бурной реакции мне стало чуточку легче, хотя рана меня по-прежнему очень беспокоила.
Девять дней замеченных и непонятное число дней, пока я валялась без сознания, проползли как сонная улитка. Уж не знаю, отчего мне было хуже: от слабости или от частого присутствия около меня остроухого. Он постоянно кормил меня с ложечки, поил непонятными травяными отварами, читал неясные мне заклинания, аккуратно расчёсывал, умудряясь собрать мои короткие пряди во что-то, правда, зеркало не давал, так что мне оставалось только гадать, какой кошмар он у меня устроил на голове. Ну да мне на руку, если буду выглядеть ужасно: так вероятность того, что он вздумает меня соблазнять, существенно снижается. Ещё и эти его постоянные игры на флейте, которыми он якобы старается меня развеселить… И постоянно напоминает мне ушедшего Григория, так же любившего играть на этом инструменте… Но мне приходится терпеть и лечение, и всю наигранную заботу остроухого. Вот как лекарь он, похоже, вполне ничего. Так что накоплю сил – и сбегу на свободу. И никто меня никогда не найдёт.
Тот факт, что он нашёл меня, истекающую кровью, причём, вовремя, настораживает. Явно он как-то следил за мной, потому и успел забрать из Связьгорода, охваченного пламенем мятежа. Почему следил? Должно быть, я его тогда прилично по голове долбанула. Если добавить и то, что перед этим спасла ему жизнь, рискуя своей, то получается: забыть меня ему было бы очень трудно. Может, он хотел отблагодарить меня за помощь, но удар по башке охлаждал его пыл, потому он и следил за мной, не решаясь, как поступить. Или мечтал отплатить тем же. С одной стороны, то, что он меня подобрал, издыхающую, выхаживает, говорит о зачатках доброты в его сердце. С другой, может, это такая изощрённая месть: вылечить, добившись моего расположения, соблазнить и бросить, дабы существенно наплевать мне в душу.
Я не спешила его расспрашивать о той ночи, он не торопился мне о ней рассказывать. Конечно, меня занимало, удался ли мятеж и жив ли Вячеслав, но верить в правдивость сообщения остроухого не хотелось. Оклемаюсь, сбегу – и сама разузнаю, что к чему. Заодно найду того поганого мстителя, которого когда-то чем-то оскорбила и который за то подобрался ко мне со спины и нанёс предательский удар. Если учесть, как мне тогда стало хреново, как моё тело ослабло сейчас, выходит, тот человек изначально ударил из расчёта, чтобы я больше не поднялась. Но, к счастью для меня, я вовремя спасла одного остроухого и достаточно сильно врезала ему, чтобы эльфу захотелось потом за мной следить. Благодаря его умениям я выжила. Ну да он и сам мне жизнью обязан, так что благодарность тут излишняя: Нэл просто расплатился по счетам. Полагаю, возни ему со мной выше крыши, так что он щедро расплачивается за тот день.
Интересно, а ему мешали моё тело забрать? Да какая мне разница? Дал бы потом уйти. Только бы моя дурья башка не вздумала им восхищаться! Вот моя мама только на час-два восхитилась симпатичным талантливым незнакомцем, красиво спевшим ей песню, и получила около двадцати лет страданий. Нет, ни за что никогда не влюблюсь, не сдамся никакому мужчине! Перебьются. А ежели зажмут в угол, если их будет слишком много, тогда воткну кинжал в своё тело. Никому никогда не достанусь! Странно, а ведь было и в моей жизни время, когда мечтала о любви и о своей семье… Теперь это кажется далёким и не сбывшимся сном…
Кстати, меня занимало, где же находится дом Нэла и почему кроме него сюда никто больше не заходит? Если в Эльфийском лесу и остроухий просто одиночка, то выходит, что где-то рядом может находиться и мой отец. Уж не знаю, чего мне хочется больше: плюнуть оскорбившему мать в лицо или никогда его не встречать? Если же дом этот в другой стране, в каком-нибудь глухом месте, то доверия к лекарю это не вызывает.
Однажды утром меня разбудил громкий вопль.
– Светлана, а я твоего родственника нашёл! – радостно объявил мой лекарь и тюремщик, подходя к дому.
Кого?!
Напряглась, прислушалась, но вроде бы он вошёл в дом один или его спутник умеет передвигаться бесшумно и задерживать дыхание. Значит, эльф. А вдруг… этот проклятый…
В комнату Нэл вошёл один и ласково предложил:
– Закрой глаза и вытяни руки – я тебя с твоим родственником познакомлю.
Ага, счас! Свяжет мне руки… Нет уж, живой не дамся!
– Ну, хотя бы глаза закрой! А то никакой таинственности не получится! – возмутился хитрец.
Хм, сил вроде бы за последние деньки прибавилось. Так что хотя бы глаз подбить я ему смогу. Будет знать, как ко мне лезть.
Притворилась, что мечтаю о неожиданной радости, зажмурилась, прислушалась. Вот этот гад подобрался к кровати, один, вот наклонился, опустил мне на колени что-то… острое? Колючее?!
От моего нервного вопля ёж на моих коленях подскочил и свернулся в комок, испуганно выставил иголки.
– Вы с ним так похожи! Наверняка, он твой близкий родственник, – серьёзно сказал эльф, – Может, даже твой младший брат.
И расхохотался, счастливый от своей проделки. Запустила бы в него колючим комком, да вот только не к месту стало жаль зверюгу. Нэл подождал, надеясь, видимо, на скандал, но я промолчала. И ёж всё ещё топорщил иголки, грозясь задёшево жизнь и здоровье не отдавать.
Эльф ушёл готовить обед, а я осталась, ощущая на своих ногах тяжёлого ежа. А может, зверюга была ещё мелкая, молодая, но когда кто-то зол, ему любая досадная мелочь кажется стихийным бедствием.
Когда остроухий с подносом на руках вошёл в комнату, показала ему язык и столкнула колючий комок с колен, на пол. Нэл рванулся ко мне, заставив съёжиться, отодвинуться к стенке…
А потом я поняла, что он стоит около кровати, опустившись на одно колено, причём, на одной его ладони находился невредимый зверёныш, а на другой – поднос, с которого ничего на пол не свалилось. Разве что ложки немного съехали да несколько капель мятного отвара и супа пролились на поднос. И это при том, что ежа я сбросила неожиданно, а порог, который эльф переступил до того, был шагах в восьми-девяти от кровати!
Мне от такой ловкости и быстроты реакции стало не по себе. Нэл с опозданием понял, что раскрыл козырную карту, помрачнел. Правда, спустя пару мгновений он медленно поднялся – на сей раз расплескав чуточку больше, видимо, намеренно, молча поставил поднос на кровать передо мной. Поднёс ежа к лицу, зашептал ему что-то ласковое. Зверь вскоре развернулся, высунул любопытную мордочку, посмотрел на эльфа блестящими чёрными глазками…
А мне опять стало дурно, так как рана моя всё ещё окончательно не зажила. И хотя я всячески делала вид, будто я в порядке, Нэл быстро раскрыл мой обман, положил ежа на подоконник и потребовал, чтоб я показала спину. Дабы меня излишне не смущать при лечении, этот гад, пользуясь моим бессознательным состоянием, запихнул меня в толстое длинное платьице без рукавов, с тонкими тесёмками через плечи, открывающее ту часть моей спины, где находилась рана. А сверху укутал нежной белой шерстяной шалью, которую было легко скинуть. То есть, когда ему требовалось обработать рану, я могла легко скинуть шаль и показать мою спину, оставаясь при этом одетой. Пока молчала, что думаю по поводу этого платья и того, как в нём оказалась, но когда окрепну, тогда всё ему припомню.
Нэл рассмотрел повязку и, видимо, выступившую на ней кровь, оставаясь на расстоянии. Укоризненно цокнул языком. Проворчал:
– Ладно, тебе мои труды не жалко, но своё тело могла бы и пожалеть. Впрочем, объяснять тебе это бесполезно. Поешь, пока тёплое, – достал флейту из вязанного футляра, крепившегося плетённым шнуром к поясу, заиграл.
Песня была совершенно не похожа на те, которые он любил играть. Она была причудливая, нежная, изящная, успокаивающая, а те или слишком простые, или слишком вычурные, угловатые. И если те не сильно цепляли меня, то эта очаровала, начала усыплять мою бдительность, заставила быстро успокоиться…
Тряхнула головой, отбиваясь от наваждения, буркнула:
– Ты всё время играешь на флейте. Похоже, с другими музыкальными инструментами управляться не умеешь. А ещё и эльф!
– Умею, но этот у меня самый любимый, – ответил мужчина спокойно.
Григорий тоже больше всего любил играть на флейте… Да тьфу на него! Он меня бросил! Сначала набился в друзья, потом ушёл неведомо куда.
Язвительно продолжила:
– Думала, ты играть не умеешь, но, кажется, ошиблась.
– Просто эту мелодии придумал мастер, а те, которые я часто играю – мальчишка.
О, теперь знаю, как его зацепить!
Притворно вздыхаю:
– Я-то надеялась, что у каждого остроухого утончённый вкус, но у тебя он явно плохой. Знаешь красивую музыку, но исполняешь какую-то уж очень простую, сочинённую неумелым музыкантом!
У Нэла дёрнулось левое веко. Взгляд, которым он меня пронзил, был наполнен жгучим огнём и убивающим холодом. Мужчина сердито отчеканил:
– Брат, который спас меня ценой своей жизни, написал те мелодии, которые я часто играю. Всё, что у меня осталось на память о нём – его инструмент и его мелодии, песни, которые он успел сочинить.
Выходит, я невольно зацепила самое дорогое для него. Насмешки над собой, удар по голове, презрение и ненависть этот эльф может снести, но смех над ушедшим за Грань родственником не простит. Помнится, когда кто-то в Связьграде, получив от меня по лбу, дурно высказался о моей матери, я его едва не растерзала. Так что понимаю, каково, когда задевают самую тонкую и хрупкую струну в твоей душе.
Миролюбиво произнесла:
– А-а, тогда понятно. Если бы моя мама сочиняла песни или музыку, я бы сейчас с большим удовольствием пела бы их и играла.
– А что случилось с твоей матерью? – злость ушла из его голоса и глаз.
Спокойно ответила:
– Не твоё дело.
– Ну, ладно, – ответил Нэл тем же тоном.
Надо же, не попытался влезть мне в душу, покусится на мои тайны. Я его даже чуточку зауважала от этого.
Зависла тишина. Хотя мы оба молчали и не смотрели друг на друга, у меня появилось такое ощущение, будто стали немного ближе в эти мгновения. Мне оно не понравилось, потому поспешно сказала:
– А почему ты не играешь мелодии, которые он написал, будучи взрослым? Уверена, он со временем научился сочинять намного лучше, чем в детстве.
– Потому что он никогда не станет взрослым, – ответил мужчина с горечью.
– То есть, он переступил Грань, будучи ребёнком?
Эльф кивнул и отвернулся, пряча от меня глаза. Притворился, будто его внезапно заинтересовал ёж, оставленный на подоконнике – зверю понравилось дремать на солнышке. Я торопливо потянулась к еде, поднесла ко рту тарелку с супом, шумно отпила жижу.
Неловкую тишину нарушило появление другого остроухого посреди комнаты. Светловолосый красавец с густой распущенной гривой, облачённый в приглушённо-алые одежды с чёрной вышивкой, прошипел:
– Нэл из семьи Танцующего снега, ты совсем забыл о своих обязанностях?!
– Уже иду, – вежливо отозвался мой лекарь, – Но вы, уважаемый Хэм, для начала объясните, куда и для чего наш король отправляет меня на сей раз.
Незваный гость покосился на меня, на повязку, видную из-под шали, наполовину сползшей с моего плеча. Особое внимание оказал моей причёске. Мама родная, как же меня Нэл причесал?! И холодно добавил:
– Даже помощь раненным не так важна, как…
– Не ваше дело, многоуважаемый, – спокойно отрезал мой спаситель.
Их взгляды скрестились подобно острым клинкам. Мне подумалось, что эти двое друг друга терпеть не могут.
– Давай продолжим наш разговор в другом месте, – предложил светловолосый.
– Хорошо, – вежливо произнёс Нэл, спрятал флейту в футляр, повернулся ко мне, улыбнулся, – Приятного тебе аппетита, милая. Если я не вернусь, откопай мои сбережения, зарытые слева от крыльца, – и первым вышел из комнаты.
Отойдя от дома, его враг насмешливо сказал:
– Эта девица сбежит со всеми твоими деньгами. Даже при том, что ещё не оправилась от раны. Вот увидишь. Эти люди – очень жадные существа.
Значит, моя причёска скрывает уши. Интересно, почему Нэл причесал меня именно так? Может, ожидал чьего-то визита и почему-то не хотел, чтоб узнали, кто я?
– Давайте-ка лучше о деле, многоуважаемый, – донёсся до меня голос лекаря.
К вечеру он не вернулся. Я съела всё, что он приготовил, успела подружиться с ежом. Просидела до зари, ожидая лёгкий шорох его шагов, но ночь молчала. К утру мне стало не по себе. Эти двое ненавидели друг друга. Что если белобрысый вызвал Нэла на поединок, с условием, что один непременно должен перейти Грань? Но по лицу и поведению Нэла этого не скажешь. Он был так спокоен, будто собрался на прогулку. И при том сказал мне о деньгах. Пошутил?
Прихватила ложку, с трудом выбралась из дома. Да, стоит среди чащи, окружён оградой из густых колючих кустов. Не старый, как будто хозяин его сам же и построил лет десять назад. Так, а что с теми словами?
Около крыльца оказался закопан тряпичный кошель с приличной суммой золотых и серебряных монет Черноречья. Он не соврал. Хотел меня проверить? Или этот дар – последний поступок того, кто знает, что скоро пройдёт у Грани и, быть может, её переступит? Но почему же он ничем не выдал ни своего волненья перед неизбежным, не показал, отчего ему вздумалось сделать мне прощальный подарок? И с чего этот мерзавец взял, что деньги – это именно то, чего мне от него нужно?! С чего решил, будто они мне нужны?!
Сердито закопала кошель обратно, с трудом заползла в дом. Не зря он мне горшок в комнату приносил: понимал, что сил выбраться на улицу у меня не хватит. И каково ему, эльфу, было таскать и мыть этот самый горшок? Но он ни разу ни словом, ни взглядом не выказал своей брезгливости и недовольства.
Я не ушла. Решила дождаться хозяина дома, чтоб высказать ему уйму гадких слов. Если мне понадобятся деньги, сама смогу их заработать, а в его подачках не нуждаюсь. Так что он у меня попляшет! Однако остроухий и к вечеру не вернулся… Должно быть, Нэл уже там, по другую сторону Грань, стоит невидимый напротив меня и смеётся: теперь я до него не достану. Если оттуда какая-то часть нас способна возвращаться…
Но… почему?! Почему он так спокойно ушёл?..
Пол ночи не могла заснуть от голода и злости. Потом милосердный сон взял меня в свои объятья. Его нежное касание оттолкнул какой-то странный звук. Я села на постели, прислушалась. Кажется, снаружи кто-то дёрнулся и застонал.
Наощупь добралась до окна, дрожащими пальцами убрала задвижку, распахнула ставни, выглянула.
Около крыльца валялся Нэл. Светящийся камень на серебряной цепочке, надетый остроухим вместо кулона, освещал его изрезанную одежду и жуткие раны. Мужчина с трудом приподнялся, посмотрел в сторону окна, радостно прошептал:
– Ты не ушла… – и закашлялся, выплюнул кровь на траву.
Это с кем нужно сражаться, чтобы такому ловкому воину оказаться в таком жутком состоянии? Не то противник ещё похлеще, чем он, не то этот придурок пошёл против целого войска. А метод «Навалимся-ка вместе, ребятушки!» порой даёт неплохие результаты. Ох, пока я тут мысленно смеюсь, он может сдохнуть.
Ругаясь настолько гадко, насколько могла, выбралась из дома, наклонилась, прикусив губу, потянула Нэла к ступенькам. Его ладонь сжала мне запястье:
– Не надо надрываться. Ты ещё слишком слаба, а я, может быть, и до утра не доживу, – странная улыбка скользнула по его губам.
Рука остроухого от локтя по запястье почти сплошь в мелких и глубоких порезах – кто-то норовил дотянуться до него, чтобы он оружие выронил, а то и вовсе норовил руку отрубить. От прикосновения горячей крови к моей коже, вздрогнула. И высказала мерзавцу всё, что думала о мужской привычке лезть в самые опасные места. Этот гад только усмехнулся, внезапно посерьёзнел и уточнил:
– Может, добрая дева соизволит исполнить моё последнее желание?
– Я тебе счас ка-а-к покажу какая я добрая!
– Врёшь, – он засмеялся, потом поморщился от боли, мягко отстранил протянутую к нему руку, – Ты как тот самый ёжик: колючая только для того, чтобы скрыть своё мягкое и уязвимое пузо. Тьфу, сердце.
Заорала ему в ухо:
– Если тебе хочется получить ещё одну дырку на своём пузе – продолжай в том же духе!
Нэл улыбнулся и миролюбиво заметил:
– Ну, а самое маленькое желание исполнишь? Вдруг я и получаса не протяну?
Ершится, насмешничает, хотя истекает кровью. Видимо, хочет прикинуться, будто ему не так гадко, как на самом деле. Зачем? Думает, что я его всё равно не пожалею? Или ему моя милость не нужна?
– Мне хочется узнать самую малость, – Нэл нахмурился, скривился от боли, сплюнул кровь, – Твоё настоящее имя.
Язвительно спросила:
– Лучшего места и времени для этого вопроса ты придумать не мог?
– Так это ж самое подходящее, – тёплая улыбка необычайно украсила его измождённое бледное болезненное лицо, – Может, ты пожалеешь стоящего у Грани и расскажешь. Если я скоро переступлю Грань, то вряд ли успею кому-то рассказать эту тайну. Ну, а если выживу, тогда буду знать, как хоть зовут мою спасительницу на самом деле.
Чуть поколебавшись, призналась:
– Я – Зарёна.
– То есть заря? Зарево? Зарница?
– Мама звала меня зарёй.
Хотя для её судьбы я стала затянувшимся закатом…
Собиралась затащить его в дом. Он приложил усилия, поднялся и пошёл в дом сам, цепляясь за стены и скудную мебель, чтобы меня не мучить. Да мне и так хватило короткой дороги в комнату, хождения между шкафом, столом и эльфом, лежащим у порога. Сам он за лекарством подняться не смог. Только и сумел, что сесть, отдавал указания, что взять, сколько, как приготовить. На его счастье, он достаточно мази для заживления ран приготовил для меня. Правда, она была рассчитана на начавшие заживать раны, а у него вовсю хлестала кровь. Нужно было добавить другие травы в лекарство. У него на кухне оказалось предостаточно разнообразной зелени, живущей в вёдрах с водой. Простыню мы разрезали на полоски вдвоём. Часть ран он обработал сам – до каких мог дотянуться, часть – я. Перевязывать его пришлось мне. Поначалу мне было не по себе – впервые прикасалась к обнажённому торсу мужчины, потом мысли о его спасении и обработке ран согнали прежние. Обрывать ветки у трав на кухне выпало мне, давили мы стебли в деревянных ступках вместе. Потом, следуя его указаниям, приготовила состав, способствующий ускоренному восполнению крови, а он сам смешал для меня кашицу для пополнения утраченных сил, которую было легче готовить. Выпив снадобья, мы обессилено растянулись на полу.
– Напоминает день нашего знакомства, не находишь? – он играл левой рукой с освещающим камнем, потому блики света прыгали по потолку.
– Угу. С тобой не соскучишься.
– С тобой тоже, – добавил мужчина насмешливо.
Мы долго молчали. Я поначалу думала перебраться от раненного подальше, потом раздумала. Ему намного гаже, чем мне, так что он для меня пока не опасен.
Вроде обстановка совсем не располагала к таким мыслям и разговорам, но эльф неожиданно спросил:
– Зарёна, а что нужно сделать мужчине, чтобы ты позволила себя обнять и поцеловать?
Мрачно осведомилась:
– Дырок на своей шкуре не хватает? Так мне не трудно добавить! Сколько раз ты хочешь, чтобы я тебя проткнула? Десяти хватит? Кстати, тебе какие шрамы больше нравятся: прямые или зигзагообразные?
– Да нет, я ещё не настолько спятил! – весело отозвался Нэл, – Просто мне интересно, что должен сделать бедняга, которому не посчастливиться в тебя влюбится, для того, чтобы заслужить один единственный поцелуй? Поцеловать гадюку? Искупнуться в колодце с ледяной водой? Вылезти из горящего запертого дома? Послужить тебе тиром?
– Может, просто победить меня в поединке. Допустим, я буду с оружием, а он – без.
– Какая у тебя скудная фантазия! – грустно отозвался остроухий, – Ты меня огорчила! А ещё и потомок эльфов!
– Заткнись, а? Мне говорить больно.
Почему-то он замолчал. Вскоре его дыхание выровнялось, стало тише. Приподнялась, взглянула на него: Нэл спал и безмятежно улыбался во сне. Светящийся камень честно показывал и бледность раненного, и его спутанные волосы, выскользнувшие из полуразвалившегося «хвоста». Отчего-то я долго разглядывала лицо спящего. И всё не могла понять, как он умудрился выжить в таком состоянии и добраться до этого дома. Да и на что ему понадобилось это место? Родные могли оказать ему необходимую помощь, а я – просто рассмеяться и уйти. Но отчего-то он пришёл именно ко мне. Может, хотел проверить, добью, брошу или помогу? Только с чего он решил, что мне станет его жалко? Моё сердце окаменело давным-давно… То, что оно ожило после встречи с Григорием, послужило ещё большим оледенением в итоге… Да тьфу на них на всех! Жутко хочется спать!
Проснулась около полудня, на кровати, заботливо укрытая одеялом. Нэл дрых рядом, с краю, поверх одеяла.
