Текст книги "За границами легенд (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
«Проклятье Эльфийского леса» 3.2
Я села на постели. Акар устроился на краю стола, выкладывая из сумки пирожки.
– Они решили тебя некоторое время тут продержать, дабы сделать более сговорчивой, – с усмешкой сказал парнишка, – Наивные!
– Думаешь, я неисправима? – улыбаюсь в ответ.
После нескольких часов одиночества, голода и мрачных дум появление этого хамоватого полукровки было мне в радость. Тем более, он явно проявлял заботу обо мне, хоть и в своей особой манере.
– Разве можно затушить пламя маслом? Разве можно растопить ледяную гору холодом? Ну да им же хуже, если они сразу не поняли твою горячую натуру! – он хмыкнул, – Я тут заскочил в один человеческий городок, пирожков набрал. С мясом не взял, уж извини. Мне не нравится вкус мясной пищи.
– А я вообще не могу его есть. Мать пробовала меня заставить, но… – меня передёрнуло.
– У эльфийской крови есть и свои плюсы, – подмигнул он, – Кстати, тебе какой вкус нравится? У меня тут с яблоками и корицей, с творогом и мёдом, с вишней, с кислыми ягодами, с кислыми ягодами с сахаром…
– Такое ощущение, что ты обокрал какую-то лавку! – засмеялась я, выслушав длинный перечень.
– Нет, сегодня у меня не было желания что-либо утаскивать… – он притворно вздохнул, – Так что я просто их купил. Надо же хоть иногда вести себя примерно. Для разнообразия.
Мы переглянулись и прыснули. Он мне понравился, этот хулиган со способностями обоих народов древних магов. Один из немногих представителей мужского пола, кто вызвал у меня чувство симпатии. Мы до отвала наелись пирожками, попутно ведя словесный поединок – выясняли, кто какие гадости делал своим врагам в детстве. Врагов у нас хватало, фантазии – тоже. Правда, у него часто были помогающие заклинания, а я справлялась только человеческими силами. Мы заметно обогатились друг у друга идеями мести. Он пришёл в восторг от моей истории, как я запихнула лягушку в суп и якобы из любви подарила одному из моих обидчиков-ровесников. Сказал:
– Надо бы моей маме подарить букет с лягушкой.
– Ещё бы моему отцу в кровать подложить, – мечтательно сказала я, – Интересно, он бы громко кричал, когда она запрыгнула на него?
– Это надо проверить, – серьёзно, будто речь шла о какой-то гениальной гипотезе, заявил Акар, – Мы этим займёмся на досуге, когда тебя отсюда выпустят.
Не удержалась и уныло спросила:
– Почему ты так уверен, что мне сойдёт с рук моя немыслимая наглость? – он уже мне объяснил, что моё поведение является наитупейшим и бесконечно дерзким.
– Видишь ли, наследник Хэла, он же единственный его сын, поспорил с одним из крылатых, – равнодушно сообщил парень, – Ну, драконов. Так их у людей кличут, навроде как эльфов – остроухими. Ну, и я их так зову порой, из вредности. Ты, кстати, запомни, что назвать дракона крылатым, а эльфа – остроухим – это вроде брани. Ну, не самый страшный мат, но позлить кого-то можно, – усмешка, – Говори, если хочешь разозлить. И не упоминай, с кем захочешь быть вежливой. Хотя… – усмешка стала шире, – Вначале можешь обзывать так всех, якобы, ты ещё не в курсе, что у нас это считается руганью. Вот хоть Хэла так зови. Вначале это сойдёт с рук.
Мы взглянули друг на друга и засмеялись. Гаденько так и довольно.
Но…
– Постой! – спохватилась я, – Ты упомянул, что у короля остроухих есть сын? То есть, мой брат?
– Ну… – он недовольно цокнул языком, – Можно сказать, что был. Он, повторяю, поссорился с одним молодым драконом. И дошло до драки. Наиглупейшей, грязной драки, после которой Рал вот уже с полтора месяца лежит на Грани, а его соперник едва не стал калекой.
– То есть, если сын Хэла переступит Грань, то трон наследовать будет некому? – сообразила я, – Поэтому вы… – он мрачно на меня посмотрел, – После которого эльфы решили проверить, а не имелось ли у короля внебрачных детей? И наткнулись на меня. Увидели в доме у Нэла и решили на всякий случай проверить.
Акар кивнул. Хм, выходит, помимо возможности стать эльфийской принцессой и отца-бабника, у меня ещё есть и едва живой брат, которого, вероятно, через некоторое время не станет. Может быть, я даже не успею увидеть моего брата до того, как он окончательно переступит Грань. Или меня как весьма сомнительную особу не пустят его увидеть. Вот… что за история?! Я узнаю, что у меня, оказывается, есть брат, а тот вот взял, да и скончался вскоре после этого?! Хм, а остроухие будут долго меня терпеть, ежели наследник не поправится и других детей не обнаружится. И славно. Уж я-то им устрою счастливую жизнь! Особенно отцу: мне его ничуть не жаль. Хотя… мне всё-таки жаль сводного брата: он на Грани и, судя по тому, как стали искать внебрачных детей, причём, готовы взять даже полукровку, шансов выжить у моего брата нет.
А вот ведь подлый! Если б он не подрался тогда с драконом, не сцепился, жил бы себе и жил сколько-то лет или даже веков, а меня бы эльфы не разыскивали, не заставляли становиться их принцессой!
Новый знакомый продолжил, пристально смотря на меня:
– Если ты решишь стать эльфийской принцессой и, возможно, наследницей этой страны, у тебя появится много такого, о чём обычные человеческие девушки даже не смеют мечтать. Наряды, вежливое обращение, много красивого вокруг. Про женихов молчу: все самые лучшие из холостых эльфов станут претендентами.
– А если я откажусь от всех кандидатов?
Он красноречиво сжал руку, отчего пирожок в ней раздавился всмятку, выползла начинка из-под его пальцев – и часть её шлёпнулась на пол.
– Тебе не дадут отказаться.
– Потому что женщины не могут править Эльфийским лесом?
– Могут, но чистокровные. Те, кто достаточно знают об этой стране и обладают множеством достоинств. А ты – полукровка, более того, ты выросла в другой среде.
– Короче, мне навяжут замужество и заставят учиться с утра до ночи?
Он кивнул.
С одной стороны, этот хамоватый юнец скупился на вежливость и всю горькую правду говорил в лицо. С другой, он был честен и по-своему проявлял заботу обо мне. Кстати…
– Постой! Ты сказал «если ты решишь стать эльфийской принцессой»?
– Да. Тогда нам не по пути. Собственно, нам и не дадут общаться: хуже такого мужа, чем я, может быть только чистокровный человеческий нищий, чьи интересы заключаются в еде, бутылке, сне и мольбе о подаянии, а словарный запас ограничен десятком-тремя слов.
Усмехаюсь:
– Но ты сказал «если»!
Акар хмыкнул и уточнил:
– Я видел, как тебя протащили через границу леса. Видел твой… – усмешка, – Твой мальчишеский прикид… Потом услышал, как ты обошлась с королём при первой встрече. Думаю, ты похожа на меня или точно такая же.
– Я – бунтарка, – ухмыляюсь, – И ты – бунтарь. Значит, нам по пути.
Его лицо просияло: он мечтал о такой же своевольной и горячей спутнице как я. Потому и пришёл, позаботился обо мне, в своей манере предложил дружбу. Или… это военный союз?
– Значит, мы им устроим! – бодро заявила я.
Мой сотоварищ по будущим гадостям счастливо ухмыльнулся. Извлёк из сумки бутылку:
– Отметим? У меня тут славное вино…
– Может… – запнулась и не смогла продолжить.
Уж больно наглая мысль залезла в мою буйную голову.
– Говори, – попросил он, широко улыбнувшись.
– Может, ты меня покатаешь? А то я никогда не летала…
Акар призадумался. Ой, неужели это неприлично дерзкая просьба: просить дракона покатать меня на себе? И… и вдруг он теперь раздумает приставать с предложениями военного союза?
Однако вскоре парнишка осклабился, подхватил сумку:
– Давай отпразднуем твоё прибытие в Эльфийский лес любованием им и окрестностями.
– Давай! – радостно вскрикнула я, – Похищение принцессы злым драконом – это так романтично! Прямо как в сказке!
Мы расхохотались. Он перекинул сумку через плечо, легко и изящно запрыгнул на подоконник, ступил вниз… Когда я подбежала к окну, к проёму приблизилась когтистая чешуйчатая красновато-медная лапа. И голос полудракона, чуть более хриплый, чем в человеческом облике, предложил:
– О, прекрасная дева! Позвольте злобному и коварному дракону умыкнуть вас в сказку!
И в окно заглянула морда, с лукаво прищурившимся глазом. Такая… с овцу примерно.
Я рассмеялась. И ступила на протянутую лапу, примерно с кошку размером. Ойкнув, покачнулась… Дракон осторожно подхватил меня второй лапой, бережно прижал к груди и взмыл вверх. У меня вырвался отчаянный вопль… впрочем, тот быстро сменился восторженным визгом…
Это была незабываемая ночь… Ночь, когда далёкие и недоступные звёзды казались чуточку ближе… Когда оторвавшись высоко-высоко от земли, крылатый ящер понёс меня среди звёздной реки… Ночь, которую мы провели молча: я наслаждалась ранее не испытанным чувством полёта, а он – наслаждением от того, что смог кому-то подарить его. Хоть Акар и не сказал мне, но по его волнению, по неровному биению его сердца, потому как иногда дрожали его когтистые пальцы я поняла, что он прежде никого в небо не поднимал и очень волновался, как бы случайно не уронить меня…
А когда начался рассвет, то он подарил мне целый мир, совершенно новый и совсем не похожий на тот, который я знала раньше…
«Проклятье Эльфийского леса» 3.3
И как я не хотела опускаться обратно на привычную землю, как не хотела возвращаться ни к привычной мне человеческой жизни, ни к незнакомой эльфийской! Однако по тому, как нарушился ритм дыхания дракона, потому, как начали подрагивать его лапы, я поняла, что он уже устал меня нести. Он был не очень и большой, этот дракон, длиной с две коровы, высотой с корову или полторы, совсем ещё юный и маленький.
Акар хотел приземлиться на лесной поляне, но от усталости промазал и упал вместе со мной в какой-то водоём. Когда я и Акар, вновь вернувший человеческий облик, всплыли, то последовали слитное чиханье, кашель и брань. Утонуть не получилось: озерцо оказалось неприлично мелким. Мы долго шумели, потом переглянулись и рассмеялись. Нам было хорошо вдвоём. Пожалуй, с этой ночи можно начать отсчёт нашей дружбы, правда, мы ни словом не обмолвимся об этом.
Мы разлеглись на берегу, голова к голове, разглядывая рассветное небо… Тихие мгновения, которые имеют привычку быстро заканчиваться…
– Акар, как ты мог? – мрачно спросили где-то сбоку, – Зачем ты увёл за собой эту девушку?!
Я и парнишка резко сели, развернулись к нарушителю нашего спокойствия. Я с трудом удержалась от презрительного плевка: на меня серьёзно и строго смотрел отец.
– Мне казалось, что вы окажете более тёплый приём своей дочери, – нахально ответил полукровка, – Но вы заперли её в башне, без объяснений, без каких-либо удобств. Это ли хвалёная эльфийская вежливость? Так что я всего лишь проявил гостеприимство.
Брови короля дёрнулись, однако он удержался от того, чтобы выдать всю глубину своего неудовольствия. Вежливо попросил:
– Оставь нас наедине, мальчик.
– Ты этого хочешь? – твёрдо уточнил Акар у меня.
За что получил рассерженный взор остроухого, но не смутился.
– Думаю, нам с ним надо поговорить вдвоём, – бросаю на отца презрительный взгляд, потом тепло улыбаюсь юнцу: – Спасибо за заботу, Акар!
Полудракон исчез. Раз – и нет его. Мне б так научиться! Вмазала бы обидчику, рраз – и нет меня…
– Он – не лучшая компания для тебя, девочка моя, – заметил мужчина.
– Уж лучше с ним общаться, чем с вами.
– Кажется, этот мальчишка успел наговорить тебе уйму гадостей о нас… – остроухий заметно разволновался.
– После того, как меня заперли без объяснений, я должна думать о вас хорошо?
– Никто не собирался бросать тебя туда. Просто из-за твоего грубого приветствия стражники…
– Просто вы хотели, чтобы я извелась от страха в этой темнице – и с радостью восприняла явление отца-избавителя, который защитит меня от «исполнения законов» и милостиво простит за нелюбезность.
Он несколько мгновений не мог придумать, как ответить – мой удар попал точно в цель.
– Похоже, что этот вредный мальчишка наговорил тебе много неправды… – начал эльф.
Обрываю его:
– Да я и прежде, до встречи с ним, не желала с вами общаться.
– Почему? – голос его дрогнул.
– А вы не интересовались, чем расплатилась за тот день моя мама? Вы думали только об удовлетворении своих желаний! Мало того, что не задумались, во что её жизнь превратится, так ещё не сделали ни одной попытки разыскать её и извиниться. Полагаю, с вашей магией найти какого-то человека несложно…
– Первые года три-четыре более-менее легко, – неохотно признался он.
Сорвалась на крик:
– Но вы не искали! Вы бросили её! Поигрались – и выбросили! Вы сломали её жизнь! Муж после первой ночи вышвырнул её из дома, родственники отказались от неё. У мамы не хватило сил, чтобы уйти из родной деревни и начать жизнь заново. Она не нашла в себе смелости, чтобы ещё хоть раз поверить кому-либо. И я никому не поверю!
– А как же ты оказалась во временном жилище нашего разведчика? Ты так сильно не доверяешь мужчинам? – усмешка.
– То, что связало меня и Нэла, вас никоим образом не касается! Вас я ненавижу!
– И каких же слов он наговорил тебе, что ты осталась с ним, позабыв о судьбе своей матери? – мужчина нахмурился, – С ним, с сыном мятежников! Так заслушалась его, что не заметила, как улетучилось твоё недоверие?
– Мои отношения с Нэлом вас не касаются! Я – отдельно, и вы – отдельно.
– Не получится, – решительно произнёс остроухий, – В виду сложившейся ситуации…
– Да пошли вы и ваш лес в… Никогда не мечтала стать принцессой! Ровно как и место королевы или жены короля никогда не привлекало меня!
– Ты – необычная девочка, – сказал он мягко, видно, сменил тактику, – Как тебя зовут в мире людей?
– Так же, как будут звать меня везде: Зарёна, – сжимаю кулаки, – И если вы соизволите дать мне другое имя, я не буду на него откликаться. Всё, что подарила мне моя мама – сокровище для меня, но от вас мне ничего не нужно!
Мы долго и пристально смотрели друг другу в глаза. Остроухий не выдержал первый, попробовал пошутить, чтобы разрядить возникшее между нами напряжение:
– Как у вас говорится: «Разговор не клеится», – и дружелюбно улыбнулся.
Грубо ответила:
– А он никогда и не склеится. Ты мне – никто. Может, у тебя и существовала возможность стать для меня кем-то, но с уходом мамы за Грань её больше нет.
Мы опять померялись взглядами. На сей раз держались столько, что у меня в глазах появилась режущая боль. Мужчина не собирался сдаваться, но напор моей ледяной ярости сбил его с толку: он опустил взгляд. Я отвернулась, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая: мне начихать на него.
– Послушай, Зарёна, – вкрадчиво начал остроухий, – Если уж ты меня презираешь и как отца принять не хочешь, то подумай хотя бы о том, что тут у тебя будет крыша над головой, может, свой собственный дом. И тебе не придётся трудиться до кровавого поту, чтобы добыть себе пропитание. Я уж молчу, какое красивое место страна эльфов. Многие люди хотят хоть на мгновение увидеть её, послушать нашу музыку, увидеть наши танцы и картины…
Развернулась и показала ему кукиш. К моему удивлению, он этот жест понял. И к моей радости – сник. Проворчала:
– Ну, прощай! – и пошла прочь.
Остроухий отчаянно закричал:
– Неужели, тебе больше нравится носить эту дрянь, бродить по дорогам и разбивать носы и лица всяким отбросам? Неужели драка в гуще восстания, где легко потерять жизнь, тебе нравится больше, чем возможность стать наследницей эльфийского народа?!
Бросила на него презрительный взгляд:
– Моя прошлая жизнь намного интереснее той, которую ты мне предлагаешь.
– Но твои безумства погубят тебя во цвете лет!
А вот на сей раз он явно беспокоился искренне. Увы, у него был слишком веский повод, чтобы волноваться о своих проблемах, а не обо мне и моём состоянии.
Скрестила руки, дерзко ухмыльнулась:
– И пусть. Может, меня запомнят. Может, нет. Но мне хочется так жить, – и спокойно двинулась к просвету леса.
К моему удивлению, мужчина не бросился за мной, не пытался ещё как-то остановить меня, силой утащить в Эльфийский лес. Похоже, он был потрясён моим холодным приёмом. Так, что растерял невозмутимость и позабыл заранее приготовленный спектакль. А на что этот остроухий надеялся? Что я буду любить его за данную мне жизнь? Но тут, на мой взгляд, большая заслуга мамы – это она дерзнула оставить меня в живых. Потому что считала: я не виновата в её сломанной и растерзанной жизни. Ох, мама моя, мамочка… Единственная моя отрада, воплощение тепла и нежности… Я упивалась твоей любовью досыта, я забывала обо всех обидах и оскорблениях в твоих ласковых объятиях. Я безумно хочу быть такой же заботливой и нежной, как ты, но никогда не стану такой… Ты ушла, мама, но твоя боль осталась в моём сердце.
У меня не было ни оружия, ни каких-либо вещей. Так что ничто не затрудняло мой путь. Недавняя рана напомнила о себе, в душе поселилась необъяснимая щемящая грусть. И всё-таки я шла вперёд. Чтобы ни случилось, надо идти с гордо поднятой головой. Знать бы ещё, куда, в какую страну меня занесло.
Шла полдня, набрела на небольшой городок, ощетинившийся высокой и толстой крепостной стеной. Туда меня пропускать без платы не хотели. Обошла стену, нашла в ней несколько подходящих трещин. Пыталась забраться, но стену смазали какой-то скользкой дрянью, так что с матюгами навернулась вниз. Неужели, тут никакого тайного хода не придумали? О, если б я могла найти что-то подобное!
Странное ощущение: словно все звуки на поле вокруг города стихли, потом что-то легонько подтолкнуло меня в другую сторону от города. Оглянулась, но никого не увидела. А, была ни была! Пошла в нужном направлении. Вернулась в лес, из которого вышла. И неожиданно набрела на подозрительные заросли. В кустах нашлось много всякого хлама поверх колёс от телег. С интересом стала расталкивать хлам ногами. Под колёсами обнаружилась дверца люка, под ней – лаз. Чудненько… Лишние приключения на мою голову сейчас будут весьма кстати.
Полезла по широкому холодному проходу на ощупь. Раз едва не наступила на крысу. Казалось, это дрянное место никогда не кончится или окажется лабиринтом, в котором заблужусь и подохну от голода и изнеможения. Однако упрямство непреклонно влекло меня вперёд…
Наконец наткнулась на каменную лестницу, забралась по ней, едва не разбив затылок о потолок. Ощупала проклятую преграду, нашла на ней ручку, толкнула. Ничего. И что, ради того, чтобы наткнуться на запертый люк, я столько преодолела?! Нет, так просто не сдамся! Покуда жива, не сдамся!
Люк не выдержал моей злости и распахнулся. От хлынувшего света едва не ослепла. Когда глаза привыкли, подтянулась и выглянула наружу. Так-так, узкая улица за вонючей постройкой…
Бродила по незнакомому городу, шатаясь от усталости. Наконец набрела на столовую. Денег не было, ну, хоть посижу и отдохну. А ежели они вздумают выставить грязного рыжего всклокоченного парня за дверь, то им же хуже.
В столовой как раз трудился парнишка-менестрель. Так что я устроилось на свободном месте, в углу, и насытилась пением. Душа отдохнула. Хорош, сопляк! Внешность обыкновенная: тёмные волосы, светло-серые глаза, веснушки на бледном лице, но голос необыкновенный. Вроде и не самый красивый, но силища в нём большая. А уж как глаза у паренька блестят! Видно, что дело ему по нраву. Побольше бы таких: как ни вымотался душой и телом, а послушаешь их – и на душе светлее становится.
А потом менестрель заметил меня. Посмотрел так, словно мы были знакомы раньше. Вгляделся в моё лицо, скользнул взглядом по моей грязной мужской одежде, по взлохмаченным – я уверена в этом – волосам. И, вместо того, чтоб ужаснуться увиденному, просиял от радости. Попросил у прислужника столовой:
– Ежели песни мои вам по душе пришлись, принесите прекрасной даме что-нибудь поесть.
Все обедающие тотчас повернулись ко мне, но прекрасной дамы явно не приметили, потому недоумённо отвернулись обратно к художнику слов. Прислужник пошептался с толстым поваром – и вскоре принёс мне большую тарелку овощного салата, явно одного из самых дешёвых блюд. Однако же очень вкусного, к тому же, не вступающего вразрез с моими особенностями, доставшимися от папаши-эльфа. А менестрель затянул легенду о молодом мастере. Тот, вопреки воле отца и старшего брата, много времени проводил за созданием деревянных и металлических флейт: «С детства, как услышал мастер впервые песню флейты, загорелся желанием повторить её, а потом, спустя года, когда в хитром деле том уже поднаторел, захотел создать инструмент со звуком необычайным». Однако время было сложное, немирное, воины ценились больше мастеров. И когда королю опять потребовались воины для нового похода на врагов…
Тут я с ужасом поняла, что рассказывается о новодальском мастере, пригляделась к сидящим вокруг, а у них у многих были синие глаза. Значит, противный мальчишка бросил меня в Новодалье!
Я в этой мерзкой стране до сих пор только раз была, когда захотела проводить ту девицу с сумасшедшей мечтой. Понимала, что такие дураки, как она, обычно долго не живут, вот и захотела хотя бы проводить, чтобы совесть меня не мучила за то, что бросила её по дороге. Проводила… и ушла. Я завидовала Алине, потому что она, хотя и родилась, выросла в одной из Враждующих стран, однако ж была достаточно сильной, чтобы сберечь свою наивную детскую мечту – у взрослых такие мечты не родятся. И ещё больше завидовала ей, потому что у неё была мечта, пусть и глупая, неосуществимая – труднее сложно придумать, однако она у неё была, у этой странной девушки, и та ею жила. А я давно уже разучилась мечтать…
И тут я опять оказалась на территории моих врагов! Мало мне встречи с папашей, который в иное время и не подозревал о моём существовании, а тут вдруг вознамерился использовать, так ещё и я в этом месте оказалась!
Но как ни гадко было моё положение, мягкий голос менестреля и его история захватили меня, обняли и понесли в чужое прошлое, как будто подсмотренное рассказчиком…
Тот мастер был слишком горд. Кроме творчества его ничего не занимало. Хотя и дрался он вполне себе достойно, хотя мог преуспеть в воинском искусстве, однако мечтал создать нечто удивительное, превзойти других мастеров, прославиться. Когда его заставили воевать с врагами – он убивал тех безжалостно. Но за свою гордость и пренебрежение к людям, в том числе, к родителям и старшему брату, мастер поплатился. В осаждённом городе он увидел, как издеваются над мальчишкой, как вырывается из рук смеющихся воинов мать ребёнка, услышал её надрывный крик – и его сердце дрогнуло. Хоть и прозвали этого мужчину на родине «Каменным мастером», однако ж было сердце его не из камня. Он защитил её, как женщину «на которую глаз положил», заодно спас её сына. Потому что понял: ей жизнь ребёнка дороже собственной. Женщина сочла защитника добрым человеком и отплатила за спасение, как могла. После страстной ночи гордый мастер понял, что у него не хватит сил расстаться с ней.
Такой поворот вызвал бурю комментариев, так как, с одной стороны, в столовой были посетительницы и стряпухи, с другой, добрые чувства к врагам считались постыдными. Впрочем, нашлось и несколько людей бывалых, знавших, что иногда бывают очень сильные чувства, которые поглощают разум и завладевают душой. Они как накатят большой волной – так и раздавят. И утопить могут. И вырваться от них нелегко.
– И какой ж из него мужик после того?
– Да как он мог?!
– Ах, эта молодость, любовь… глупости и ветер в голове!
– Ну, бывают такие бабёнки!
– Папа, я не понял… а что было ночью?
– Молчи, сопляк! Потом поймёшь!
– Так и до предательства родной страны недалеко дойти!
– Зарезать бабу и щенка её – и всего-то делов!
Менестрель сделал долгую паузу, чтобы выпить поднесённую ему кружку с квасом, заодно, чтобы немного попялиться на меня.
– Ну, а чё там дальше-то было?! – возмутился один из слушателей.
– Утром он ушёл вслед за войском, – спокойно ответил парнишка, продолжая смотреть на меня.
– Вот так всегда! – вздохнула одна из стряпух.
– Так и надо! – звучно хлопнул себя по ноге плотный и широкоплечий мужчина разбойничьей наружности.
– А через месяц, когда вернулось войско новодальское домой, сбежал мастер обратно в Светополье, – с улыбкой закончил менестрель, – Нашёл ту женщину – и остался жить в её доме, притворяясь крестьянином из дальнего захолустья. С сыном её он не ладил никогда, но вот женщина та его безумно любила. И он, говорили, её любил.
– Тьфу ты! – один из слушателей смачно сплюнул на пол, – И о такой дряни рассказывать?!
– Но на том история не закончилась, – улыбка парнишки стала шире.
– Ну, разумеется! – проворчал отец маленького мальчишки.
– Что же с ними стало-то?
– Может, её сын за убитого отца отомстил?
Менестрель некоторое время задумчиво молчал, потом тихо произнёс:
– Эх, кушать хочется!
И ему тотчас принесли суп и жаренную картошку, чуть позже – колбасу. Он спокойно поел, предложил «поделиться с прекрасной дамой», но я сказала, что в верных рыцарях не нуждаюсь.
– Твоё сердце занято? – грустно уточнил менестрель.
– Слушай, а с чего такой интерес к грязной девице в неподобающей одежде?! – возмутилась я.
На что последовал следующий ответ:
– Ты напомнила мне моё вдохновение.
Последовал оглушительный хохот присутствующих.
А я проворчала:
– Думаю, тебе вполне хватит вдохновения твоего.
На сей раз засмеялись лишь некоторые из собравшихся. А парнишка сильно помрачнел. Неужели, он в меня влюбился? Но вроде ж не с чего! Я его впервые вижу. Полагаю, и вид у меня, ещё не полностью оправившейся от раны, пробиравшейся по подземному ходу и находящейся в дурном настроении после встречи с бабником-отцом, не ахти какой.
– Ну, а что было дальше? В твоей истории? – уточнил мужчина, до того всё время молчавший.
Он ни улыбнулся, ни нахмурился, не засмеялся ни разу. Просто молча ел и внимательно слушал. Даже слишком внимательно. Судя по выправке и оружию – воин. Возможно, кто-то из местной стражи. Ох, как бы не сочли юнца вражеским разведчиком или подстрекателем к объединению с ворогами! Так ведь могут прирезать на месте, без каких-либо разбирательств. Но разве это имеет какое-то отношение ко мне? Я ненавижу мужчин. Пусть даже они все друг друга перебьют в войне – я не расстроюсь. Но… но этот парнишка меня накормил, когда я обессилела от голода. Он был со мной вежлив. И наплевать, что там двигало им, решившим позаботится о девице с такой странной внешностью. Однако у меня никакого оружия нет. Значит, для драки потребуется схватить у кого-то из рук нож или использовать какие-то предметы…
– Хотя жилось мастеру вполне неплохо в чужой стране – с ласковой и любимой женой, да от вдохновения не избавишься. Кто хоть раз глотнул этого вина – тот его захочет ещё и ещё, – задумчиво продолжил менестрель, – Вдохновение кому-то станет просто дополнительным удовольствием в суетной серой жизни, а кому-то – заменит воздух. Настоящий мастер может быть сколь угодно занятым или гордым, может ошибаться сколько угодно, но без вдохновения, без творчества не проживёт. И потому однажды пришло опять вдохновение к этому человеку. И сделал он деревянную флейту, чтобы сыграть для своей драгоценной жены. И был тот инструмент необыкновенно хорош, потому как лучше всего творить в дар для любимых и близких тебе людей, – взгляд парнишки скользнул по рядам слушателей, чуть дольше задержался на мне, – Играл мастер на флейте дивно, так, что иногда сын его жены заслушивался, забывал о своей ненависти к нему. А потом в Светополье пришли чернореченцы…
– И убили их? – грустно спросил мальчик.
– Спас мастер свою любовь ещё раз. Когда враги подступили к его дому, он предложил заплатить за жизнь «жены и детей» своим инструментом. Спросил, нет ли среди врагов людей, знающих толк в флейтах. А тогдашний король Черноречья, возглавивший поход, очень любил музыку, особенно, флейты. Он заинтересовался, хотя его предупреждали, что на инструменте может быть яд. Раз сыграл на флейте – и до того она ему понравилась, что расставаться с ней не захотел. Согласился отпустить четверых врагов в обмен на флейту, но с условием: чтобы больше мастер инструментов не делал. Никогда. Мол, ежели узнаю, что сделал ещё хоть один, тогда даже из-под земли достану.
– Но то ж трудно проверить! – усмехнулся кто-то.
– И всё-таки то было последнее его творение, – менестрель погрустнел. – Мастер хранил своё обещание. Хотя и трудно ему приходилось. Может, он однажды бы и не выдержал…
– А почему ты сказал, что он четверых спас? – не вытерпело любознательное дитя.
– А потому, что к тому времени у мастера и его любимой женщины дочка родилась, – дружелюбно объяснил рассказчик, – Да только он долго не прожил, мастер-то. Заболел и слёг. Жена ухаживала за ним очень много… слишком много. Остались только сын от её первого мужа, да их синеглазая дочурка. Мальчик забрал сводную сестру – и ушёл из города. А куда – никто не знает. Может, бросил дочку ненавистного ему мужчины, может, вырастил. Было то до моего рождения, потому след их найти уже никак нельзя.
– А ты сам-то откуда, парень? – вдруг спросил тот самый, слишком молчаливый и внимательный человек.
– А я – ребёнок дорог, – широкая улыбка, – Луга и леса – вот мой дом родной. Я как ветер, что летает везде и, если найдёт симпатичную мелочь, то унесёт за собой.
– Но как ты нашёл след того мастера, ежели даже имени его не знаешь? Как ты смог проследить за ним? – в глазах воина зажёгся интерес.
– По знаку, что он на своих флейтах оставлял.
– Это по какому знаку?
– Да по четырём квадратам в круге. Квадраты разного размера, двое из них пересечены между собой. Как на гербе одного из новодальских городов.
– Как?
– Ну, есть отличие небольшое. Я потому и след его нашёл.
Мальчишка, да ты спятил?! Неужели, не видишь, что неспроста у этого угрюмого мужчины такой интерес к тебе?! Зачем ты так пристально смотришь на него?! Зачем отвечаешь на его вопросы?!
– Это какое такое отличие? Разве этот герб – не символ всех тамошних мастеров?
– А при пересечении меньшого и самого большого квадратов одна из линий чуть загибается внутрь. Это можно счесть за ошибку, но…
Воин побелел. Руки у него задрожали. Ложка выпала из ослабевших пальцев на пол. Судорожно схватившись за столешницу, мужчина рывком поднялся, сшибив на пол стул. И выскочил вон, оставив дверь раскрытой. Люди зашумели: никто не понял, почему он так неожиданно убежал. Разве что хозяева столовой возмутились, что не расплатился. Но менестрель попросил простить тому побег – и хозяева с усилием заставили себя успокоиться. Всех мальчишка очаровал. Да уходи же, дурень! Уходи скорее! Вдруг тот за стражей помчался? Не простят тебе того, что бродил по землям ворогов и интересовался жизнью предателя!
А этот дурень собирался неспешно. Взял деньги от слушателей, которых «отвлёк своей грязной историей от тягостных хлопот», еду от хозяев столовой – и спокойно вышел. Я выскользнула вслед.
