Текст книги "За границами легенд (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Она приветливо мне улыбнулась и предложила присоединиться к ней, а после выпить какого-то особого её фруктово-травяного отвара. Которого, как сообщила, хитро улыбнувшись, больше я ни у кого в мире не отведаю. Мне было скучно, да и мечталось хоть с какой-нибудь девушкой пообщаться – и согласилась.
Не то, чтобы я прежде имела склонность болтать с ровестницами – в деревне они меня обычно избегали или, хуже того, обижали – а вот в странствиях, да, приходилось общаться, так как чужие не знали всей моей истории. Однако все эти блестящие эльфийские холостяки – и вдовец один заодно – меня достали. Мне вдруг очень захотелось поговорить с каким-нибудь ребёнком или с дамой.
Естественно, я вымазалась в грязи с головы до ног. И Нис подарила мне своё «лишнее будничное платье». Голубое с бирюзовой отделкой, с не шибко широкими рукавами и умеренно расширяющимся подолом, оно было потрясающе красиво, да и удобно. Нис «иногда баловалась вышивкой, но, правда, она ей удавалось совсем чуть-чуть, совсем немного». Мне платье шло. Хотя эльфийка грустно прицокнула языком, оглядывая меня с головы до ног, потом пару раз кругом обходя. И подарила кулон: на серебряной тонкой цепочке подвеска – камень неправильной формы, переливающийся, зелёно-жёлто-синий, причудливо оплетённый потемневшей от времени медной проволокой разной ширины, сплетающейся в несиммитричный, но чарующе прекрасный узор. Мол, «цвет платья не сильно гармонирует с кожей принцессы, но эта подвеска, заняв место между лицом и платьем, сгладит этот эффект». Что там эта дружелюбная светловолосая эльфийка нашла не идущего в платье – загадка. Но в кулон я влюбилась с первого взгляда. И в её отвары – тоже. Как потом я услышала из речи Сина, я «подружилась с мастером королевской кухни и праздничных напитков».
Не знаю, она была приветлива со мной из-за моего статуса королевской дочки, на всякий случай, или по-настоящему? Но с ней было интересно общаться. Она иногда говорила по-простому и знала много всяких историй из человеческих стран. Позже, опять-таки, от доносчика Сина, узнала, что с ней часто трепались послы людей и не раз пробовали сманить с собой – на кухню иного короля, человеческого, или к себе замуж. Уж больно хороша она была в своём искусстве. Да и внешне, что уж скрывать, тоже была хороша. Хотя… для эльфов быть красивым – явление обыденное. Намного удивительнее было б эльфу быть неопрятным или некрасивым. Но некрасивыми были лишь полукровки.
Как бы что-то такое Нис упомянула. Я прямо попросила подробностей, чем именно внешне полукровки отличаются. Нис только улыбнулась тогда. Но со следующей нашей встречи, во время прогулок, дождавшись, пока очередной приветствующий нас остроухий отойдёт, иногда указывала мне зглядом на него или на неё, когда они отошли далеко, и подмигивала мне. Дома уже припоминала их и уточняла.
– Как много у тебя знакомых! – однажды восхитилась я, – И ты столько про них знаешь.
– Не о всех из них мне известно, – эльфийка задумчиво покрутила в руках отвар с бокалом, – Но ведь внешне же заметно?
– Но у вас тут все мужчины красивые! И женщины тоже!
Она только улыбнулась. Может, ускользала от возможного резкого или осуждающего ответа. Может, сглаживала неловкость. Может, просто гордилась за своих.
Смутившись – впервые увидела, как она смущалась – Нис добавила
– Но принцесса и в правду мила.
Я возмутилась:
– Говори уж честно! Между нами говоря, я тебя уважаю, что в тебе нету этой вычурнутой вежливости и приторности.
– Но вы и правда милая! – и она лукаво улыбнулась, – Не то, чтобы роскошная красавица, но вполне симпатичная. Разве что ваши волосы… Вам сказать заклинание, которое поможет их отрастить за три дня и сделает более густыми и шелковистыми?..
Волосы мои короткие ей, выходит, тоже покоя не давали. Ещё бы, у всех встречных эльфиек волосы были до попы или до щиколоток, густые, роскошные!
Хотя она прибавила, что у драконок бывают причёски вроде моей «и даже более лохматые». Поскольку «женщины драконок творят красоту на свой вкус, а он у них весьма своеобразный».
Вежливо отказалась волосы магией удлинять. Но пообещала, что заклинание спрошу, если что.
Позже я подметила, что полукровки всё же отличаются. Лица не столь утончённые, не смазливые, иногда одна или пара чёрт лица чуть погрубей, но… но ведь они были вполне красивы! Высокие или среднего роста, гибкие. Разве что полукрвоки были порою шире в плечах и заметно мускулистые. И женщины из полукровок телом и бюстом были попышнее.
Нис с мужчинами особо не кокетничала, о тряпках-бирюльках почти не говорила. И поэтому с ней можно было по-человечески общаться. Она даже обещала меня «как-нибудь познакомить со старшей сестрой, которая умелый боец и при этом умеет очень красиво сражаться», мол, меня бы, быть может, заинтересовали уроки эльфийского боя? А то она слышала, что, кажется, в родной стране я была известной воительницей. Сестрой она меня заинтриговала. Хрен с ней, с красивой манерой сражаться, но вот женщина, которая дерётся – это звучит интересно, особенно, учитывая, что она была из остроухого народа. Но, увы, в ближайшие дни она и её сестра были чем-то очень заняты.
Короче я сидела, любовалась пейзажем и скучала. Даже согласна была на вредного Сина, лишь бы с ним поприператься. Но и этот зараза был занят.
Кстати, сортиры у эльфов тоже были красивые, расположенные где-нибудь в лабиринте меж густых цветущих кустов, и вообще не пахли! Я из вредности проверяла – в домах, куда приглашали, напивалась напитками, правда, к своему удовольствию – и скромно заикалась, что мне бы кой-куда надо, «по малому делу». Изучила, что эльфы используют торф, чтобы впитывал всё и, заодно, скрывал запахи, а потом что-то им удобряют.
– Да не еду! – смеясь, сказала Нис, когда увидела, с каким лицом я после этого заведения смотрю на грядки, – Деревья в лесу или, может, цветы иногда.
Я уж молчу, что эльфийские сортиры были весьма чистыми и уютными заведениями, с причудливой резьбой внутри и снаружи, из щелей с дверей их открывался вид на приятный пейзаж меж скрывающего строение цветочного лабиринта. Я поначалу думала, что это маленькие резные домики для игр детей из богатых семей. Иногда такие видала близ богатых домов в Связьгороде. Но, впрочем, у эльфов они были красивей. Ещё у них была специальная бумага, тонкая и мягкая – я в неё влюбилась. И такие «скромные» узорчатые рукомойники, которые людям в пору ставить на виду в королевском дворце. Уж молчу, что в каждом встречном подобном рукомойнике внутри были вплавлены серебряные вставки – разумеется, дивно вплетающееся в общий узор. Когда я спросила у Нис:
– Ну, а серебро-то в таком месте использовать на что?! Драгоценный металл же ж!
Та что-то стала объяснять, долгое, непонятное, про каких-то «очень маленьких, маленьких зверей, живущих в воде, таких маленьких, что даже и не разглядеть толком». Потом, смилостивившись надо мной – видно, лицо у меня было очень красноречивое – пояснила проще, мол, серебро делает полезнее воду. Оказывается, серебро очищает её и укрепляет здоровье её использующего. Я поняла, что неспроста некоторые человеческие знахари таскают какие-то «волшебные амулеты» из серебра, «которые делятся доброй силой с водой» или «заманивают полезных духов».
В общем, всё у этих эльфов было не как у людей…
– Сложно тебе, наверное? – хрипло спросили сбоку.
Рядом со мной стоял высокий и тощий эльф. Точнее, он пытался стоять, но его качало по страшному. Бледный, всклокоченный, волосы тёмные грязные, одежда светлая, простая и мятая. Это был первый эльф болезненного вида и неопрятный, который мне попался в Эльфийском лесу! И потому я смотрела на него, как на какое-то чудо! Да и… жаль, конечно, что он был больной, но до чего приятно было увидеть среди остроухих нечто лохматое и неопрятное! Прямо будто снова почувствовала себя живой, а не как в каком-то страшном затянувшемся сне, среди залежей красоты, сплошной красоты, где надо и где не надо.
Я не ответила сразу, разглядывая его и обдумывая, чтоб ему сказать.
Вздохнув, он опустился на редкую траву около меня. Задумчиво посмотрел на меня. Светло-карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, длинный прямой нос, тонкие губы и тонкие, но густые брови красивой формы, тёмно-коричневые волосы… До меня запоздало дошло, что он напоминает мне отца. И…
И я запоздало поняла, что это измученное существо – это тот красавец, которого я случайно увидела в трактире Связьгорода! И мне стало жутко, что с ним сотворили жизнь и тот проклятый дракон.
– Лэр, но я люблю, когда меня зовут Эр, – представился брат.
Как-то запоздало я вообще узнаю об имени моего единственного брата! И… и, раз он тут ходит, значит, он очнулся! Он живой!
Улыбнувшись ему, протянула руку – он не виноват, что у него отец такой дурной – и представилась:
– Зарёна.
Думала, он поцелует мне руку, как это делали все встречные остроухие мужчины при любом удобном и неудобном случае, особенно, холостые, о чём они или их родственники неизменно, как бы между прочим, уточняли. Но брат, тепло улыбнувшись, пожал мне руку, как это делали люди. Точнее, мужчины, приветствующие мужчин. Жест вежливости, распространённый в Белом и Синем краях. Хотя, вроде, поговаривали, что он к нам пришёл из Синего края. И… и как мужчине руку пожал, приветственно! Как равному! И… и всё-таки он мне улыбался. Как будто даже тепло, по-настоящему тепло. Не так, как отец. По крайней мере, мне хотелось верить в это.
Мы долгое время молчали, смотря на поверхность озера. Капал дождь…
– Наверное, отец тебя уже замучил этикетом? – лёгкая улыбка тронула губы брата.
– Достал! – вздыхаю и улыбаюсь в ответ.
Ведь он действительно ни в чём не виноват. Сам поди натерпелся, волнуясь за маму, когда отец опять где-то шлялся по ночам или постоянно юлил и врал. И… и кажется, что кто-то из родственников всё-таки принял меня?.. Когда я уже и перестала надеяться, что такое возможно, быть кем-то принятой, из эльфов!
Посмотрела на воду, потом – на него. Родственник, словно почувствовав мой взгляд, обернулся. Он смотрел прямо в глаза, открыто. Не нацеплял на лицо вежливость, сдержанность или дружелюбие где надо и ни надо было.
Вообще, никогда не думала, что буду когда-нибудь сидеть и болтать со своим собственным братом, тем более, таким красивым, да ещё и эльфом! Точнее, он был красивым. Но болезнь украла почти всю его красоту, свежесть молодости. Бугорков от бинтов под тонкой тканью проглядывает слишком много…
Испуганно посмотрела на него.
А если… если ему станет ещё хуже? Что он вот тут ходит, хотя ещё толком не оправился от ран?
– Лэр… – тихо протянула я.
Это было странно, звать по имени своего брата…
– Что? – он улыбнулся, и в его улыбающемся лице промелькнула тень от былой его красоты.
И вообще… Хотя у него глаза и брови были как у отца, да и нос, и губы… при всём при этом, у брата был какой-то живой взгляд, тёплый. Совсем другой, чем у отца!
– Эр, тебе хуже не станет? Что ты тут бродишь? Ты ж ещё толком не оправился!
– Тебя волнует моя шкура? – улыбка стала шире. В светло-карих глазах зажглась радость.
– Разумеется! Ты же мой брат!
Он какое-то время смотрел на меня как-то странно, потом вдруг робко спросил:
– А можно… я тебя обниму? Сестра…
И я почему-то сразу согласилась.
Это странное чувство, когда ты сидишь в объятиях брата. Брата, которого прежде не знала… брата, которого прежде у тебя не было… иметь которого перестала мечтать уже давным-давно, ещё в детстве…
«Эльфийские порядки» 7.2
– Ты тёплая… – сказал Лэр задумчиво. Вдруг уткнулся лицом в мои волосы, – И духами совсем не пахнешь.
– Ну, разве что потом… Ой, тебе, наверное, это мешает?
– Нет, – отозвался он тихо, – Мне просто хочется посидеть рядом с моей сестрой. У меня никогда не было ни братьев, ни сестёр. Даже среди дальних родственников все были уже слишком взрослые, когда я родился и рос.
Мы какое-то время молчали. Каждый думал о чём-то своём. Но брат объятий не разжимал. Да и я боялась лишний раз двинуться, чтобы не потревожить его раны. Должно быть, они ужасные и глубокие, раз он несколько недель провёл на Грани.
– А здорово, что Матарн меня так ранил, – вдруг сказал принц.
– Ты спятил, что ли?!
Он чуть отстранился, посмотрел на моё лицо, чуть наклонив голову. Потом поморщился. Стал держать голову ровно. Но добавил, будто не было никакой боли:
– Просто если б Матарн не нанёс мне таких увечий, советники вряд ли бы предложили отцу искать его возможных внебрачных детей. И так бы мы никогда не встретились.
– Но мы же уже один раз встречались! В Связьгороде. В Черноречье. Страна такая в Белом краю близ вас. Ты… меня не помнишь?
– Помню, – брат улыбнулся, – Ты мне тогда ещё понравилась. Такая живая и искренняя. Такая дерзкая.
Задрожала, вдруг вспомнив тот день и его слова.
– Ты… ты тогда сказал, что хотел бы, чтобы наши жизненные пути переплелись! Чтобы мы сидели рядом и говорили о какой-нибудь ерунде. Сказал, что жизнь бы отдал, чтобы только обрести возможность сблизиться со мной.
– А у тебя слух, как у эльфийки! – он засмеялся. Правда, сразу же поморщился, смял рубашку на груди.
Взволнованно предложила:
– Давай тебя до твоей комнаты провожу?
– Нееет! Помилуй! – отчаянно протянул молодой мужчина, – Они ж меня оттуда не выпустят. А это тяжко: несколько недель лежать в постели, на спине, смотреть в потолок. Или на зарёванное лицо матери, невыспавшейся, похудевшей, больной… Да и по Лесу я соскучился… – он задумчиво погладил землю, – И ты по мне, наверное, скучал, Лес?
Откуда-то вспорхнул воробей. Сел ему на плечо. Что-то прочирикал.
– Спасибо, что не забыл про меня, старина! – улыбнулся Эр.
– Он… ручной?
– Нет, он – вестник Леса. А тебе ещё не говорили, что мир наш разумный, и что каждое разумное существо – его часть? Точнее, все мы разумные. Но вот звери могут передавать нам волю мира. А мир сейчас приветствует меня прилётом этой птицы. Её я лично не знаю. Впервые вижу. Но она прилетела и села мне на плечо. Это как бы человек или эльф мне положил на плечо свою ладонь. Мол, я по тебе скучал. Ты поживи ещё.
– Что… так просто можно говорить с Лесом и с миром?
– Ну, лес – часть нашего мира. Сильная его часть. Ведь когда много растений рядом, то вместе они сильнее. Да и общаться могут от имени всех, – мужчина задумчиво погладил воробья, едва касаясь к его спинке – и тот не улетел, – У каждого растения своя душа, но где их много, особенно, где уже сколько-то времени они растут вместе, там словно появляется ещё одна душа, новая, общая у них. Ну, как бы… вот есть один человек, воин. А есть войско. Оно уже сильнее одного, особенно, когда действует слаженно и вместе. Один из них может передавать мнение от лица всех. И все защищают каждого своего. Когда они орут или поют вместе, хором, то их голос становится намного заметнее и громче.
Это было странно… Никогда я, даже в самых смелых моих мечтах, и подумать не могла, что когда-нибудь буду сидеть рядом с эльфийским принцем и рассуждать то, что лес вокруг нас, оказывается, живой и вполне разумный! Но всё-таки это случилось. Странно…Чего только в этой жизни ни случается!
– Отец тебя много ругает, что ты вся такая, с самого начала не идеальная? – вдруг серьёзно спросил брат.
– Ну… – смутилась, – Да.
– Он меня когда-то тоже извёл, – Эр усмехнулся, – Но мне было легче, я же чистокровный эльф и меня с младенчества пичкали всякими там искусствами! Хотя, между нами говоря, отец слишком помешан на идее безупречности. Особенно, для тех, кто из королевской семьи. И, в особенности, потому что я у него единственный ребёнок. То есть, он так думал. До недавнего времени. Пока не появилась ты. Ты… ты же не уйдёшь сразу? Мне так хочется пообщаться с тобой подольше! Я, правда, плохой брат, – он нахмурился, куснул губу, – Пока все братья бьют обидчиков своих сестёр, я всякую ерунду учил, далеко… то есть, ты только не говори отцу, что я назвал всё это искусство ерундой?
– Не скажу, – улыбаюсь, – Сильно, выходит, он тебя замучил эльфийской красотой!
– Сильно, – сказал Лэр.
Мы с пониманием переглянулись и вздохнули. Всё-таки, неплохо иметь брата. С ним уютно… Ощущения чем-то схожи с теми, которые испытывала рядом с Григорием… Спокойствие… На душе тепло и уютно… И то непривычное чувство, что, случись чего, и тебя могут защитить.
Гришка… Где тебя носит сейчас?
Я не знаю, как помочь тебе выпутаться из той каши, что ты заварил с эльфийским королём!
То есть, не Гришка. Кан. Здесь тебя зовут именно так. О, я когда-нибудь привыкну звать тебя по-настоящему имени…
Эр со стоном растянулся на песке и редких клочках травы, зажмурился, подставляя лицо дождю.
– Хорошо-то как вне этих стен! – тихо сказал он.
– Слушай, а тебе вообще ходить можно? Говорили, что ты там после какой-то драки едва живой…
– Разумеется! – бодро произнёс наследник. И, чуть погодя, добавил: – Разумеется, нельзя!
Шутит… Может, всё обойдётся? Если он выживет и оправится, то мне уже не понадобится всю свою жизнь торчать в Эльфийском лесу! Ведь он тут наследник и чистокровный эльф, а не я. Да, будет здорово, когда он выздоровеет! Правда, если отец меня не выгонит – сама-то по себе я ему не нужна, даже при том, что во мне течёт его кровь – я б ещё побыла тут, немного. Пообщалась бы с наследником. Пожила бы хоть немного жизнью, в которой у меня есть брат.
Какое-то время мужчина притворялся, будто спит. Или силы копил? Он же долгое время не ходил. Потом медленно сел, застонал, смял рубашку на груди. Но, когда я было рванулась бежать и звать кого-нибудь за помощь, ухватил меня за подол платья.
– Погоди, – сказал, – Я пока живой.
– Пока?.. – возмутилась я, – Лэр, не шути ты так! Это жуткая шутка!
– Хорошо, не буду, – он беззаботно улыбнулся.
Мы какое-то время просто сидели рядом. Почти плечом к плечу.
– А хорошо, что кто-то разнёс этот старый дворец! – вдруг сказал эльфийский парень. Ну, по крайней мере, у него ещё Долгая молодость шла. Или только началась. И вроде Син говорил, что наследник – поздний ребёнок.
Проворчала:
– И ты туда же? Знаешь, как король рвёт и мечет, злясь, что кто-то разрушил ваше сокровище?! Будешь так говорить – и тебе попадёт на орехи.
– Но все так заняты этим делом с разрушением дворца, что я смог сбежать и прогуляться, – брат улыбнулся, видно, эту поговорку знал или смысл примерно понял, – К знакомому в гости зашёл. И вдруг узнаю, что у меня, оказывается, есть сводная сестра! Вот самое интересное мне так и не сказали! – он чуть прищурился, вглядываясь, – У тебя, кстати, волосы необыкновенного цвета. Интересно смотрится. Я только раз такие видел. У человеческого посла.
Смутившись, отвернулась. И проворчала:
– Если ты хвалишь меня только из вежливости, то не надо.
– Я так думаю. К тому же… тебе говорили, что у девушки, ставшей первой эльфийкой, нашей прародительницы, были рыжие волосы?
– Нет… – растерянно моргнула.
– Ты как она, – брат подмигнул мне, – Это странно, но почему-то уже давным-давно среди чистокровных эльфов не рождается рыжеволосых. Только среди полукровок бывают, иногда. Хотя наша прародительница имела именно такие волосы. Но, собственно, она и была человеком. Тебе уже говорили, что эльфы и драконы произошли от людей?
Кивнула.
– Говорили. Я очень удивилась.
Мы опять долго-долго молчали. Он заговорил первым:
– Странно, мне несколько лет назад приснился сон, где была рыжеволосая остроухая девочка и ещё какой-то мальчишка. Мы играли втроём. Было весело. Я помню, что назвал ту девочку сестрой во сне. Кричал: «Сестра, иди сюда! Здесь в воде такая красивая ракушка видна! Посмотри!». Ты побежала, из тени того большого дерева, где ты и тот мальчик стояли вдвоём. Ты выбежала на полянку, где светило солнце… Бежала между разноцветных полевых гвоздик, и солнце вдруг высветило рыжину на твоих волосах… как будто твои волосы были охвачены пламенем! Правда, я тогда не испугался во сне, а подумал, что никогда не видал таких… таких красивых волос… огненных… Когда ты стояла под тем деревом, в тени, я не видел точно цвет твоих волос. И твоего лица… И, оказывается, у моей сестры волосы цвета пламени!
Эр снова улыбнулся мне, подтянул колени, обхватил их руками.
– Во сне я очень обрадовался, когда ты прибежала ко мне. А тот мальчишка почему-то так и стоял там, говорил издали… Правда, потом я поскользнулся и упал. Тогда вы оба подошли ко мне и протянули руки. Я шёл между вас, держась за ваши руки… Мы потом побежали куда-то ещё. Ты смеялась, а он почему-то молчал… Потом мы бегали у реки и, шутя, брызгали друг на друга водой, раскрывая веры и цветы из водяных капель, поднимающихся вслед за нашими руками… Нам было хорошо втроём… И ещё у меня вдруг было такое чувство, будто я его уже где-то видел… Только я никак не мог вспомнить, где?.. – он вздохнул, смял травинку. Потом смущённо и виновато погладил кустик, чей один из стеблей переломал, – Ох, прости, что я так заболтался о том сне! Про сны мои, должно быть, слушать скучно. Вообще, быть единственным ребёнком скучно… А ты – единственный ребёнок в семье?
Отвернулась и пробурчала что-то невнятное.
– Расскажи о себе, – вдруг попросил принц остроухих, – Как ты жила все эти годы?
– Тебя это и правда волнует?
Пристально взглянула на него. Он кивнул. Везёт же ему, так хорошо и спокойно жил, что страдал только от скуки!
Я не хотела ему слишком много всего рассказывать… Вообще не собиралась! Так как-то вышло… Просто он очень внимательно слушал… очень внимательно… Или это какая-то эльфийская магия? В общем, я начала, а потом меня понесло. Кажется, я рассказала слишком много… потому что все воспоминания и невысказанные чувства вдруг сплелись, волной накрыли меня… Очнулась, обнаружив, что сижу рядом, он обнимает меня и гладит по голове. На его рубашке и бинтах, промокших от моих слёз, проступают кровавые пятна. Он морщится, но говорит, словно его ничего не беспокоит, кроме моего состояния.
Резко отстранилась.
– Прости, – сказал он хрипло, – Я… я просто хотел узнать о тебе что-нибудь… правду… Потому я использовал немного магии, чтобы заставить тебя проникнуться доверием и разговориться. Но я и не ожидал, что ты так жутко жила! И что тебе станет так плохо от воспоминаний.
Душа болела. Душа, которую насильно расковыряли и растревожили. Но он выглядел встревоженным… если не притворялся…
– Я думал, мне жилось плохо, – сказал принц спустя некоторое время, смотря на берег у своих ног, – С отцом, которому я интересен только как наследник. И с матерью, которой вполне себе хватает статуса эльфийской королевы, а больше ничего не волнует. Ну, разве только её внешний облик. И цветы. Со всеми этими традициями и обязанностью быть безупречным, поскольку я – наследник. Но, получается, у меня была не такая уж и страшная жизнь… А тут вдруг сестра объявилась… И мне толком ничего не сказали. Лишь сегодня узнал о твоём существовании. Да и ты, полагал, не будешь о себе рассказывать…
Вздохнув, мрачно сказала:
– Я бы тоже заинтересовалась… если б у меня неожиданно объявились брат или сестра. Тем более, из другого Основного народа.
Мы молчали очень долго. Я не смотрела в его сторону. Потом всё же спросила:
– А тебе лет-то сколько, братец?
Он ответил сразу:
– Двадцать девять. Совсем немного.
Чуть помолчав, прибавил:
– Тебе уже рассказывали про нашу прародительницу? Ту, которая имела рыжие волосы?
– Расскажи.
Я, конечно, злилась, что он меня с магией допытал, но могла понять его интерес. И… и всё-таки мне почему-то хотелось его простить. Хотя бы один единственный раз. Тем более, что он, в отличие от отца, меня по-человечески принял. Только услышал о моём существовании – и пришёл поговорить со мной. Обнял. Первый из родственников по линии отца, кто захотел меня обнять.
– Она была обычной человеческой девушкой. Влюбилась в вождя своего племени. Но тот был привередлив и обращал внимание только на стройных светловолосых и голубоглазых девушек, с чистой белой кожей. А Лиса была рыжая, полненькая, веснушчатая, да ещё и зеленоглазая. Словом, ей обратить на себя внимание его не удалось. Она старалась и внешность изменить, даже ядовитыми травами пользоваться не побоялась, в искусствах других превзойти. И талантливая очень была. Как-то раз вообще на поле битвы вышла, станцевала – и все про разногласия забыли, засмотрелись. Им стало не до сражения друг с другом. Правда, вождь тот опять её не оценил…
Воробей вспорхнул – и полетел уже куда-то по своим личным делам – и эльф проводил его задумчивым взглядом:
– Словом, однажды ушла она в лес от отчаяния, хотела отдать своё тело на растерзание лесному зверью. Правда, она спела напоследок, а звери заслушались и стали с той поры о ней заботиться. Первая, кто смог так зверей своей воле подчинить. Точнее, подружиться с их душою… Первая, кто стал питаться растительной пищей и увлёкся изучением законов мироздания. Первая, кто блестяще лечил травами. Говорят, она могла общаться с Мирионой, как со своей подругой! И говорить на языке зверей. Она же родоначальница эльфийской магии. Та, что вывела легендарную голубую лилию. Она получила Долгую молодость. Возможно, она поняла что-то известное когда-то лишь людям Первого народа. Сокол передумал, но слишком поздно. Да и дракону, сватавшемуся к ней, Лиса отказала. Два или три века жила одна в своём лесу. А начало эльфийскому народу положила она вместе с Вереном, бродячим менестрелем. Тот увлекательно истории рассказывал, из дерева вещи делал очень красивые, с растительным орнаментом. Славы избегал: хотя и рассказывал красивые истории, но имени своего людям обычно не открывал. Внешне был некрасив, но настоящий мастер. Он её с первой встречи полюбил, а Лиса его полюбила не сразу, но крепко.
Брат рассказывал с явным удовольствием, красиво, поэтично… Я его не перебивала, хотя и слышала уже эту историю. От Григория. Тот её на свой лад рассказывал, кой-где даже находил поводы для добродушной или грустной шутки.
– Или ты уже слышала? – оборвал себя Эр на полуслове.
– Слышала, но другую версию.
– Расскажи! – попросил принц.
И опять растянулся на земле, подложил руки под голову, приготовившись слушать. Лицо его стало ещё более измученным, но он ничего о своём состоянии не говорил. Я исполнила его просьбу, постаралась, как могла, говорить поинтереснее. Хотя куда уж мне до голоса и интонаций Григория, со соцветия и узоров им сплетённых букв! Точнее, до эльфа Кана.
– История наша, но звучит как-то по-другому, – заметил брат, дослушав меня. – Как-то так…
– По-человечески?
– Ну, тут рассказчик с ноткой иронии относился ко многому, хотя и не со злом. И выражения попроще. И уже не так романтично и поэтично, как у нас… Это эльф тебе рассказал или человек?
Уклончиво ответила:
– Мой… знакомый.
– Эльф, который живёт среди людей? – Эр с интересом взглянул на меня.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что это одна из самых любимых легенд нашего народа, но мы её так не рассказываем, – задумчивая улыбка, – Тут манера схожа с человеческой. Чтобы так рассказывать, надо увлечься человеческим искусством. Ты, возможно, что-то упустила, но в целом пересказала хорошо – память у тебя отличная. И часть фраз вспомнила из его – я заметил, что ты сама иначе слова строишь в фразы при разговоре. Но ты, думаю, не стала бы такие истории рассказывать. Как-то… это не твой стиль… Просто у меня такое ощущение, что это не твоя версия. Всё-таки, когда мастер сам рассказывает или когда его историю пересказывают, разница есть. Она ощутима.
Сначала хотела на него обидеться, потом припомнила, как мы с мамой вечерами сидели возле Григория, заслушавшись. Вздохнула:
– Да, ты прав: я только лишь пересказала то, что слышала.
Эр устало прикрыл глаза.
– Расскажи, пожалуйста, ещё. Что тебе тот мастер рассказывал.
– Так ведь эльфы не одобряют человеческое искусство?
– Но мастерство мы уважаем. А у меня такое ощущение, что тот эльф хорош…
Рассказала ему две легенды. Он поначалу говорил какие-то замечания, потом замолчал. Лежал тихо. Я ещё какое-то время рассказывала, потом испугалась, что он уснул. Посмотрела на него. На его одежду… уже промокшую от крови… на белое-белое лицо…
Тронула его рукой, осторожно, там, где под тканью не проступали контуры бинтов… Он не очнулся… А ведь ему ещё ходить не позволяли! Это он сам сбежал, пока все были погружены в расследование! Сбежал, чтобы увидеть свою сестру… Сбежал, потому что хотел поговорить со мной!
Тогда я закричала…
И ничего не случилось… никто не пришёл…
Я не умею перемещаться вместе с кем-то. Не умею хорошо лечить травами. От испуга забыла всё, что мне Григорий говорил. Но смотреть, как угасает жизнь моего единственного брата, тем более, который даже едва живой пришёл взглянуть на меня – иначе б, если не хотел, предпочёл компанию других остроухих. Тем более, брата, который дружелюбно отнёсся ко мне…
Я осторожно подняла его, взвалила на спину. И пошла обратно. К счастью, дорогу до нынешнего моего дома запомнила. Заболела от тяжести спина, боль отозвалась в недавно зажившей ране. Но я упорно тащила его…
Потом как-то неожиданно передо мной появился взволнованный Нэл. Он точно следит за мной! Но я была рада его появлению, так как у меня уже от отчаяния голова перестала соображать. Да и брат, хоть и отощал после ранений, однако ж был слишком тяжёл для меня.
– Его опасно куда-либо тащить, – сказал Нэл. – Давай окажем ему первую помощь тут, а потом позовём кого-нибудь, чтобы помогли его переместить.
Под его чёткими указаниями, принесла в его фляге воды из ручья, растолкла травы в его дорожной ступке. Видимо, Нэл вернулся с очередного задания, раз в его сумке оказалось столько полезных вещей. Пока я делала мазь и травяной сок для питья, разведчик водил руками над телом принца. Наверное, это и есть та самая, исцеляющая эльфийская магия…
Наследник вдруг открыл глаза, обхватил запястье Нэла.
– Нэл, – позвал он тихо.
– Я постараюсь вам помочь, мой принц! – ответил тот.
– Нет, – качнул головой тот, – Подожди… – он тяжело вдохнул, выдохнул, – Знаешь… я никогда этого тебе не говорил, но… я восхищаюсь тобой! Как ты верно трудишься, чтобы защитить своих родных…
– Вам не стоит говорить такие слова о сыне мятежника, – смущённо проворчал разведчик, – Вас ведь заругают за такие слова!
– Я, может, уже не успею потом… сказать… – принц закрыл глаза, снова тяжело вздохнул, пальцы его разжались, соскользнули с мокрой от крови рубашки на землю и траву, – Но я украдкой следил за тобой… я восхищаюсь тобой… я боялся прежде это сказать…
– Вам не стоит много говорить! – встревожился сын мятежников, – У вас и без того сил столько пропало! И эта магия… Какого хрена вы вообще вышли из своих покоев в таком состоянии?! Ещё не успев оправиться толком!
