Текст книги "Ты – всё (СИ)"

Автор книги: Елена Тодорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

49

Сделай так снова…

© Юния Филатова

Глаза в глаза. Контакт неразрывный.

Пока член Нечаева продвигается, зрительно обмениваемся всеми эмоциями и ощущениями, которые этот процесс в нас поднимает. На двоих получается концентрированная и насыщенная смесь – будоражащий стыд, животная дикость, сладострастный трепет, маскулинная грубость, головокружительная чувственность, ненасытная похоть, мужская нежность и безграничное доверие.

Я вцепилась в его обещания. Воспринимаю как мужа. Верю в то, что пройдем вместе весь жизненный путь.

Но…

Сейчас я одурманена остротой своего возбуждения. Овладевшее разумом и телом желание вытесняет из моей крови алкоголь. Что уж говорить о здравых мыслях? В моих венах огненный коктейль страсти. И я думаю о Яне как о безбашенном хулигане, которого так боялась любить в прошлом.

Тот самый хулиган дает мне в рот.

Боже…

По-моему, это эпик фейл[1]. Но в этом весь смак.

Я хочу чувствовать себя грязной, опороченной, использованной и зверски любимой. Плевать, как это обзывают психологи. С Яном я из своей позиции маленькой покорной Заи не выйду никогда. Мне по кайфу, что он не спрашивает, что заставляет подчиняться, что водит по краю.

Сейчас Нечаев действует медленно. Останавливается, не доходя до упора. Дает возможность привыкнуть. Но я знаю, что это лишь начало. В предвкушении покрываюсь мурашками.

– Нравится? – спрашивает Ян, замирая. В голосе ошеломляющая бархатная хрипота. Таких нот я еще не слышала. Записываю, пока делаю вид, что размышляю над его вопросом. – Пройдись по нему языком, – напутствует с тем же заржавевшим удовольствием.

А глаза… Их блеск невозможно передать. Стечение противоборствующих сил. Свет и тьма. Мольба и требование. Ласка и жесткость.

«Нравится?»

Даже если бы мне не нравилось… Уязвимость, которую мой зверь обнажает, стоит всего на свете. А уж жгучего жара стыда и подавно.

Его «внушительный потенциал» вставлен в мой рот примерно наполовину. Если чуть расслабить челюсти, я действительно могу пошевелить языком. Скольжу по нижней части члена – по самой выдающейся его части. У Яна там то ли подвергнувшийся внутренней тряске горный хребет, то ли горячий источник, то ли канал с вулканической магмой – не могу решить. Да и надо ли? Все его зоны, достопримечательности, явления и стихии приводят в восторг.

Очарованная своими ощущениями, не сразу улавливаю, когда дыхание Яна становится тяжелее.

– А-а-ах, – этот протяжный, глухой и грубый из-за пониженного тембра звук вызывает у меня дрожь.

Удерживая взгляд Нечаева, почти не сбиваюсь. Продолжаю ласкать твердокаменный член, удивляясь его шелковистости и способности еще дальше расти. Рельефа, которому я должна уделить внимание, все больше – оплетающие ствол вены выпирают и местами пульсируют. В гоньбе за этим блуждающим токовым импульсом едва не задыхаюсь.

Ян, как и обещал, спасает от невольного самоубийства – подтягивает мое тело за галстук вверх и вынимает член из моего рта. Ненароком издаю пошлый чмок, который в данный момент звучит как уведомление операционной системы – устройство извлечено, сигнал потерян.

– Сосать член – это так странно, – выдыхаю не вполне осознанно, суетливо стирая слюну с подбородка.

– Ты еще не сосала, – прибивает Ян с непонятным выражением лица.

Я замираю, а он вдруг наклоняется. Наши глаза на одном уровне оказываются. Смотрит, пробираясь в омут души – усиливая мой стыд, мое возбуждение, мою…

– Твои губы ебут мой мозг, – шепчет и размазывает их своими.

Со стоном роняю веки. Все чувства взрываются, когда в рот толкается влажный язык. Грудь вздымается и опадает – движения вырабатывают ритм согласно дыханию, которое переходит от меня к Яну частыми и рваными страстными охами.

Размашистым движением языка спешно вылизывает мой рот. Посасывает то одну губу, то вторую… А потом, сжимая пальцами подбородок, захватывает сразу две. Втягивает со сдавленным стоном наслаждения и чередой откровенно смакующих звуков. Выпуская, покусывает.

Глаза в глаза. Расстояние в два сантиметра. Полное овладевание моей душой.

– Ты себе даже не представляешь, какая ты охуенная, – выдав это, освобождает мой подбородок, чтобы спуститься ниже.

Жадно сминает грудь. Обхватывает всю целиком и одуряюще медленно протягивает пальцы от краев к пылающему центру. Дышу рывками. А когда собирает подушечки на соске и с силой сжимает его, не могу сдержать стон.

– Блядь… – выдыхаем теперь вместе.

И застываем.

Я инстинктивно опасаюсь его реакции, а он просто сосредотачивает на мне еще более внимательный взгляд.

– Ты пожар, Бесуния.

Киваю зачем-то, в то время как сердце посягает на такую мощность, что в самом деле вот-вот в очередном ударе воспламенится.

Выпрямившись, Нечаев еще какое-то время насилует меня взглядом. С вожделением смотрит в лицо, а задыхающаяся я – то ему в глаза, то на его член. Перехватывает этот интерес в нужный момент. Вынуждает снова краснеть.

Сжав член у основания, пошло подает бедра ко мне.

Пошло и так сексуально.

– Лижи головку, – следует новое перехрипшее указание.

Даже мысли нет ослушаться. Если бы не переполнивший тело трепет, рванула бы к нему с рвением террористки. А так получается, что, глядя на член, крайне медленно размыкаю губы, смачиваю их слюной, натужно дышу через рот.

Ян стонет, как только мой язык показывается. Двигаю им как змея – сама не знаю, откуда эта потребность. Хочу насладиться предвкушением, из-за которого уже буквально теряю сознание. Когда, наконец, прижимаю язык к розовой головке, от этого контакта едва ли не дым идет. Опуская веки, слышу фантомное шкворчание прижигаемой плоти.

– Блядь… – сипит Нечаев.

Хорошо это или плохо – не понимаю. Кружу языком по тугому наконечнику, словно одержимая, щедро сдабривая его слюной. Он горячий, мокрый и скользкий. Из-за моей активности стремительно теряет свой уникальный вкус. Но так же быстро выступает свежая капля предэякулята. Поймав ее, дрожа ресницами, застываю.

А пару секунд спустя, забыв о зафиксированных над головой руках, резко подаюсь вперед. Подергивания узла галстука напоминает: он – доминант, я – покорная пара.

На место. Лопатками к стене.

Подчиняюсь. Вытягиваюсь. Пытаюсь поймать губами член, который Ян направляет в мой рот. Набрасываюсь на головку. Облизываю по венчику вокруг. Остановившись снизу, похлопываю языком по уздечке.

– С-ссс… – Титан громко втягивает воздух сквозь зубы. – А-а-а, – выдает с хрипом, едва принимаю всю головку в рот. – М-мм, – брутально стонет, когда насасываю.

Мне вкусно. Слюна течет по подбородку.

Ян отбирает «лакомство». Сжимая ствол, постукивает увесистым членом мне по губам. Но я почти уверена, что это повод, чтобы самому перевести дыхание и удержать контроль. Выкатываю язык. Когда получаю шлепки по нему, Нечаев рычит.

– Тяга к леденцам дает плоды, Одуван. Хорошо сосешь. Умница, Зая.

Каков подлец, хулиган! А мне приятно. Радуюсь этому одобрению, как признанию.

Заливший щеки стыд идет на фиг. Я в маске Заи.

– Нет, нет… – чащу, когда он снова ловит сосок.

Сопротивление неосознанное. От прострелов электричества дрожит все тело. И Ян, конечно же, не упускает эти реакции из виду. Сжимает, выкручивает, оттягивает... Я буквально ору от удовольствия. Он и сам стонет, наблюдая за мной.

Грубо затыкает мне рот членом.

– Соси, – командует, потому как я лишь мычу.

Эти вибрации по плоти тоже действуют. Он срывается и начинает трахать мой рот.

Я… На первом толчке я чуть не уписываюсь.

Резко сжимая бедра, чтобы успеть сократить мышцы, чувствую, что там все чвакает. Маленький монстр похоти, которого я так стыдилась в прошлом, покидает узелок своего пристанища. Есть такое понятие «блуждающая боль», а у меня, как оказывается, блуждающий монстр. А может, блудный. Он устраивается в моем рту, создавая там самые настоящие эрогенные зоны, которые не менее чувствительны, чем всем известный клитор.

Ян трахает мой рот, а я от этого торчу так, что кажется, вот-вот кончу.

Сердце распускает по организму свои копии. Один из пульсирующих моторов дислоцируется у меня в промежности. Там он готовится взорваться.

А пока…

Есть член Яна, его быстрые и напористые толчки, то, как властно он использует меня, грубые звуки, что он выдает – этим я наслаждаюсь. Он заставляет меня чувствовать себя безвольной, беспомощной, подконтрольной. Нечаев берет ответственность за происходящее. Сейчас он отвечает даже за мою жизнь. Припирает меня к стене. Отступать просто некуда. И руками ни оттолкнуть, ни сдержать порыв невозможно – они все еще связаны. Ян входит настолько глубоко, насколько ему этого хочется. У меня распухают и немеют губы. Летят слюни и с уже регулярной частотой вырываются какие-то влажные квакающие звуки. Тело по полной трясется – каждая мышца спазмирована и будто бы воспалена.

Но я знаю, что все будет хорошо. Доверяю и расслабляюсь, фокусируясь исключительно на грязном удовольствии, которого так сильно ждала.

Как вдруг… Позволив моим связанным рукам упасть, Ян кладет руки мне на затылок и резко притягивает мою голову. Не успеваю подавиться, потому что так же быстро он отпускает. Срабатывает эффект неожиданности. То, что мой нос уперся в жесткую поросль Нечаевского паха, а головка члена прошла в глотку, я осознаю, когда уже на одышку иду.

С трудом приподнимаю ресницы, в потрясении смотрю на лоснящийся от слюны член.

Как он вместился в моем рту? Как он меня не убил?

Большой палец Яна мягко массирует мне горло – это единственное утешение, которое он мне дарит. Во взгляде нет ни явного сожаления, ни малодушных сомнений, ни глупых вопросов. Он знает, что мне понравилось, еще до того, как это понимаю я сама.

– Сделай так снова, – прошу, прижимаясь к его ладони рукой.

В темных глубинах его глаз вспыхивает пламя.

Переступает с ноги на ногу. Напряженные мышцы попеременно разбивает дрожью.

– Держи горло расслабленным. Ни в коем случае не зажимайся. И не забывай дышать носом, – толкая эти напутствия, Ян дает меня лизать член.

Моргаю, давая знак, что услышала. Он, раздувая ноздри, наблюдает, как самостоятельно я сосу. В этом нет ничего сложного, если этого действительно хочется.

Руки Яна зарываются в мои растрепанные волосы, и я в ожидании замираю. Едва он начинает долбить мою глотку, монстр похоти сходит с ума и разрастается до размеров Халка.

Меня колотит, хотя тело горит. Горло болит. К нему крадется тошнота. Щеки заливает слезами. Нижняя часть лица измазана слюной – они летят изо рта на каждом выпаде Нечаева, но далеко не разносятся, потому как являются слишком вязкими. Это, видимо, та самая пена. Взбивается членом, словно сметана, из которой нужно сделать масло… Мне все это нравится. Все.

Трахай меня в рот. Дергай за волосы. Не позволяй отстраниться. Принуждай брать так глубоко, чтобы давиться и бояться смерти.

Мой Ян Титан Нечаев. Мой родной хулиган. Мой мужчина.

По звукам, которые издает между вздохами – самый настоящий зверь. Мой.

Толчок, толчок, толчок… Удерживая мою голову в режиме максимального принятия, застывает. Секунды длятся вечность. И все же Ян отпускает, как раз когда я начинаю паниковать по-настоящему.

Пока восстанавливаю дыхание, ничего не вижу. Ослеплена яркими вспышками.

Притягивает мою голову к паху снова. И снова. А после, будто достигнув какого-то пика, подхватывает меня на руки. Раскладывает на кровати. Моргая, смотрю в потолок. Заторможенно осмысливаю то, каким мокрым и липким ощущается мое лицо. Чувствую себя блядью. Любимой блядью. Ведь нелюбимых так не хотят, уверена.

Вскрикиваю, когда Нечаев набрасывается на грудь. Он лишь активнее сосет. И даже кусает. Спускаясь ниже, размазывает пальцами обилие того нектара вожделения, что я выработала с избытком.

– Ох, блядь… Это можно неделю пить, – сипит Ян.

И действительно пьет.

Со стоном выгибаюсь дугой, когда касается языком замасленного клитора. Монстр похоти тут как тут. Нечаев вставляет в мою вагину член, и я улетаю в космос. Он трахает, трахает… Несмотря на то, что я едва ли не в конвульсиях экстаза бьюсь, прижимает к кровати и мощно трахает. Мой оргазм множественный, накладывается волна за волной. Высвобождает в моем теле десятки тысяч ампер тока, взрывает миллионы звезд.

Давно забыла, что хотела увидеть, как кончает Ян. А вот он не забыл. Едва стихают крики и проясняется в глазах, сдергивает меня обратно на пол, чтобы заставить сосать измазанный в секрете моего возбуждения член.

– Мм-м… – мычу, когда он, лишь сорвавшись на жесткое подтрахивание моего горла, резко выдергивает плоть.

Моя пена не желает терять связь. Тянется за ним. Ян наматывает эти полоски на пальцы, втирает в пенис, пошло дрочит и с натужными стонами выстреливает семенем. Заливает ею часть моего лица, волосы и грудь. А потом снова врывается в мой рот. Вынуждает меня пить из источника. Давиться спермой, подсаживаться на нее и наслаждаться. Постепенно, по мере стихания вибраций, член становится чуть-чуть мягче. Мне так даже больше нравится. Долго не хочу его отпускать. Сосу и облизываю, пока дубинка не теряет поработивший меня вкус терпкости.

– Я покорён, Бесуния, – нежно шепчет Титан чуть позже.

Сексом от нас после этого пахнет на протяжении длительного времени. И это несмотря на то, что оба принимаем душ и чистим зубы.

Засыпаю в объятиях Яна, словно заново рожденная.

[1] Эпик фейл – сокрушительный провал.

50

Откуда у тебя столько мудрости и характера, Ян Нечаев?

© Юния Филатова

Следующая неделя по насыщенности событий ощущается как месяц. Получение загранпаспорта, подача заявления на регистрацию брака, выбор даты, поиск места для празднования, постановка задач перед организаторами торжества, рассылка приглашений, снятие мерок, обсуждение идеи и кропотливый труд Оли над эскизами свадебного наряда, временное закрепление Агнии на должности секретаря Нечаева, бесконечные набеги необычайно взбаламученного Егора, напряженная работа офиса над стратегией сотрудничества с Японией, встреча с поторапливающим меня научным руководителем, переменчивое настроение моих родителей, мотопрогулки с братьями Нечаевыми, все утра, вечера и ночи с Яном, его внезапная настойчивость в отношении нашего обязательного общения с Натаном и еще более неожиданное согласие Кости.

– Фикция, не фикция, – говорит Ян о моем замужестве с выдержанным спокойствием. – Нельзя теперь этого ребенка бросать. Дети сильно привязываются к тем, кто в непростой период жизни уделяет им знаковое внимание. Мать умерла, проблемы по всем фронтам… Ты второй опорой была. Первой, конечно, брат. Но на одной, как правило, ничего не держится.

– Я не подумала… – шепчу я.

Закончить не могу. Грудь сдавливает от эмоций. Я и тронута таким отношением Яна, и в очередной раз восхищена.

– Познакомим Натана с Богданом. Предполагаю, что подружатся. Лучший возраст, чтобы заключать крепкие союзы.

Мы в кабинете сидим. Я встаю и, огибая стол, шагаю до тех пор, пока не оказываюсь на руках у Яна. Обнимаю его, прижимаюсь, трогаю руками волосы, скучный галстук, всегда горячие уши.

– Простите, Ян Романович, мою фамильярность, но для меня то, что «кто-то кого-то когда-то знал», – с усмешкой припоминаю замечание, которое он сделал мне в первую нашу встречу после разлуки, – всегда было важным. С вами у меня был заключен самый крепкий союз.

Нечаев сталкивает брови, губы сжимает… Не очень удачно сдерживает улыбку. Потом все-таки позволяет себе ухмыльнуться, хоть и выглядит при этом рассеянно, будто прямо сейчас вернулся в прошлое. Поглаживая меня по колену, забирается под юбку и, судя по отсутствующему взгляду, все крутит, крутит воспоминания.

– Зачем ты так сказал? – спрашиваю тихо.

Обида давно канула в Лету. Осталось любопытство, которое я и хочу удовлетворить.

– Злился, ревновал, пытался задеть, чтобы прорвать оборону, – отвечает, как мне кажется, предельно честно, когда я уже не надеюсь на ответ.

– И прорвал… – признаю мягко, не переставая прочесывать короткие волосы на затылке Нечаева.

– Ты стойко держалась. Я был не готов. Думал, быстро тебя расшатаю и в нужную позу поставлю.

Сердиться на Яна сейчас невозможно. Такой он откровенный, уверенный не только в словах, но и в действиях, и даже с улыбкой серьезный.

– Зачем?.. – повторяю на выдохе.

Так же прямо отвечает:

– Вернуть хотел.

Касаюсь лбом его лба. Прикрываю глаза. Застываю в моменте.

Мы берем мальчиков в тот Луна-парк, в котором когда-то гуляли с друзьями. Сначала оба выглядят напряженно – Бодя ревнует Яна, Натан теряется от выпадов «мажора». Я бы вмешалась, резко одернула бы журналиста-натуралиста за неподобающее поведение, но Ян на то и Нечаев, чтобы поступить по-отечески мудро, не вызывая у Богдана еще более негативных эмоций.

– Высоту подъема этого аттракциона знаете? В самой верхней точке сорок метров над землей. Не каждый мужик осмелится. Мы идем?

Парни смотрят на Яна, друг на друга, на меня, и снова на Яна.

– Конечно! – выпаливают в один голос.

– Отлично, – сдержанно хвалит их Нечаев. – А ты, Ю? С нами?

Мне до ужаса страшно только смотреть на этот аттракцион.

Но…

– Как я могу не пойти!

– Она же из банды, – докладывает Богдан Натану. – Позывной «капитан Зая».

Вовремя жестом даю отбой вмешательству со стороны Яна.

– У нее даже татуха есть, видел? – продолжает Бодя заговорщицки.

Черт. Вот это упоминание мне совсем мне на руку. Нечаев и так все чаще заостряет внимание на запястье. Едва там появился новый пластырь, на следующий же день после минета, снова просил показать.

– На бандитку Юния не похожа, – замечает Натан, пока идем к кассе. – Хотя… Именно таких вербуют, чтобы не вызывала подозрения.

– Вот именно! – подтверждает Богдан.

– Я все слышу, жуки, – со смехом толкаю их в спины.

Оба оборачиваются. Прищуриваясь, смотрят на меня. Сколько эти взгляды в будущем разобьют сердец?

– Возьми нас в свою банду, – выдает Натан простодушно, пока Ян покупает билеты.

– Ты че! – восклицает Бодя. – У нее девчоночья банда!

– Да, – соглашаюсь я с улыбкой. Кладу руки им на плечи, наклоняюсь и тихо предлагаю: – Но мы можем создать отдельную банду.

– С тобой? – фыркает Богдан.

– И с Яном, – козыряю я деловито.

– На четверых, значит? – подключается мой Нечаев.

– Ага, – важно подтверждаю я. – И никому об этом не скажем.

– Надо подумать над уставом.

– Он предельно прост, – заверяет брата Ян. – Один за всех, и все за одного.

– Где-то я это слышал… – протягивает Натан.

– Конечно, слышал. Это классика.

Мы с Бодей, подтверждая слова Яна, киваем.

– Итак, наша банда может: покорять самые крутые аттракционы, есть много мороженого, кататься на мотоциклах… – расписывает мелкий Нечаев устно, пока стоим в очереди на посадку в кабину.

– …играть в футбол, – вставляет с горящими глазами Натан.

Я быстро смотрю на Яна.

Захочет ли он?

Пауза.

Кивая, одобряет.

Меня разбирает небывалое предвкушение. Сама не ожидала, что так скучала по полю. А если точнее, по взаимодействию во время игры с Яном.

В кабину запрыгиваем бодро. Но в процессе… Не кричит только Ян. Что я, что Натан, что Бодя – визжим весь путь, по которому нас болтает. Глядя друг на друга, местами еще хохочем. На финиш приходим охрипшими, раскрасневшимися, но необычайно довольными.

– Вот это вы дали. Хорошая тренировка для сердца и дыхалки, – замечает Ян вроде как в шутку, но при этом серьезно.

– Это ведь останется между нами?

– Безусловно, – уверяет смущенного брата.

– Супер. Теперь у нашей банды есть секрет.

– Грандиозный, – смеюсь я.

Покоряем еще один сложный аттракцион и решаем, что заслужили вознаграждение – прячемся на скамейке в тени с мороженым. Бодя берет шоколадное, но выпрашивает у меня ванильное. Я не даю, потому что насчет еды имею кое-какой затык.

– Знаешь, что делает мама, когда кто-то жадничает? – задавая этот вопрос, Бодька выглядит совершенно расслабленным.

Смотрит строго перед собой. Разжигая мой интерес, выдерживает паузу.

– Ну, что? – выпаливаю, осторожно хлопая его по сбитому, но поджившему колену.

Ян стреляет в мою сторону взглядом, улыбается. Я отвлекаюсь, чтобы ответить на его подмигивание. Бодя тем временем резко наклоняется и нагло вгрызается в мое мороженое. Свинюка такая, едва держу этот рожок. Вскрикиваю, когда замечаю, что отхапал мелкий огромный кусок.

– Ах ты ж… – возмущенно хватаю воздух.

Ян с Натаном заливаются смехом. Бодька, довольный собой, тоже бы хохотал, но вынужден топить ледяную глыбу.

– Кого-то ты мне напоминаешь! – заявляю, намекая на то, как Ян когда-то в прошлом нахально отобрал мой чупа-чупс.

Смотрю на него.

– Понимаешь, о чем я?

Из-за нахлынувших эмоций в моем голосе возникает невесть откуда взявшийся акцент. Сама над ним смеюсь, пока Ян качает головой.

– Понимаю.

От удовольствия краснею.

– В банде все общее, как и в семье, – констатирует свинюка журналист.

Камера у него, кстати, и сегодня с собой. Но я уже начинаю привыкать к вниманию объектива.

Вечером на поле лидирует Натан. Бодя играет хорошо, но видно, что особой страсти к футболу не питает. А вот Ян… Едва касается носом кроссовки мяча, лицо будто светом озаряется. Если вы когда-нибудь видели преподносимые нам чудеса исцеления, то это что-то похожее, только по-настоящему. У меня от потрясения дух захватывает. Завороженно наблюдаю, пока зрение не замыливает слезами. Шагаю, когда в груди с яростными ударами сердца разражается шквал. И так как Ян для большей сплоченности поставил мальчишек в одну команду, принимаю от него пас, чтобы, пробежавшись исключительно для вида, передать мяч обратно.

Направляясь к воротам, Нечаев несется словно ракета.

Мое сердце вдруг становится хрустальным. Зажмуриваюсь на секунду. Проваливаюсь в люк прошлого. И оно взрывается, разлетаясь осколками.

«Вдребезги, Ю…»

Череда событий перед мысленным взором проносится. Кажется, что захлебываюсь эмоциями, которые переживала когда-то давно.

Ян провоцирует, заставляя меня играть… Ян дает возможность гореть футболом… Ян с ранами на лице и руках прижимает после игры к зданию… Ян злится, нависая, едва не целует… Ян заталкивает в ворота сетки, целует, признает свои желания и мечты… Ян расчерчивает периметр, владеет полем, расстреливает ворота… Ян ликует после победы… Ян подбрасывает меня в воздух, у всех на глазах целует…

Открываю глаза в тот момент, когда он в нашей новой реальности засаживает гол. Засмеявшись, не могу скрыть дрожи. Быстро вытираю слезы и бегу к нему. Выскакиваю, едва раскрывает руки. В глаза смотрю, их и целую. Помимо распирающей грудь любви, по венам адреналин кипит. Я под влиянием особой энергетики Яна Нечаева – бурной, агрессивной и всепобеждающей.

Мальчишки пользуются заминкой, чтобы броситься в сторону наших ворот. Улавливаем это, но, поддавшись огненной страсти, украдкой сливаемся в диком поцелуе. Едва губы не стираем, стучим в нетерпении зубами, кусаемся и зализываем раны.

– Блядь… – выдыхает Ян явно мучительно.

Смущенно смеюсь. Ведь пока соскальзываю, чтобы встать на ноги, чувствую его эрекцию.

– Дети – это хорошо, – хрипит Нечаев. – Но иногда они так мешают.

Еще громче хохочу.

Поднимаю руку, чтобы отбить «пять». Он хлопает по моей ладони и тотчас сплетает наши пальцы. Сжимая и разминая мою кисть, снова тянет на себя. Со смехом пячусь. Наступает. Вторую руку оборачивает вокруг талии. Притискивая к себе, влажно целует в шею. Покрываюсь мурашками и взвизгиваю.

– Нам там сейчас три подряд настреляют… – выдыхаю и снова хохочу, когда зализывает и всасывает кожу. – Щекотно же! Щекотно!

Отпускает. Бежим.

Мальчишки вовсю своевольничают. Забив на какие-либо правила, терзают несчастную сетку удар за ударом и смеются.

– У нас 5:1! – горланит Богдан.

– Я тебе сейчас… – беспомощно ругаюсь я. – Ты обалденный! То есть, обалдевший!

Он насвистывает. Причем так ладно, какую-то знакомую, связанную с футболом мелодию вытягивает. Пока у него не отбивают мяч. Тогда уже я хохочу, наблюдая, как парнишки пытаются угнаться за нацеленным на их ворота Яном.

Конечно же, мы выигрываем.

– Мог бы разок поддаться. Мы же банда, – дразню, толкая своего Нечаева в бок, когда бредем вчетвером – запыхавшиеся, пугающе красные и мокрые от пота – разыгрывать очередной мяч.

– Не мог. Потому что уважаю своих братьев. Поблажки для слабаков. Пусть учатся. Лучшими будут.

И все же… Один раз Ян подается, дабы парни совсем не пали духом. Замечаю это и, естественно, подыгрываю.

– Боже… Я отвыкла от такой активности, – стону наутро. – Все болит. Я разваливаюсь.

Нечаев смеется.

И, что не удивительно, помогает мне восстановиться.

Теплая ванна, массаж, томительные ласки разомлевшего тела и под занавес столь дикий секс, что первые минуты после того, как мозги на место встают, стыдно смотреть в глаза.

Щеки пылают, пока едем на работу. Просто я смотрю в окно, а в голове кадры нашего душевного порнофильма.

О любви не слышу. Но я ее чувствую.

Ян показывает взглядом каждый раз, когда пересекаемся. Интонациями, когда укрывает в объятиях и терпеливо объясняет разные темы – от самых простых до самых важных. Трепетом и страстью, когда овладевает мной физически.

Мой домашний педсовет всю жизнь называл меня Ангелом, но никогда я не ощущала такого взвешенного, сильного и одновременно нежного отношения.

– Не перестаю поражаться… – делюсь мыслями за ужином, который готовили вдвоем, как настоящая семейная пара. – Вот откуда у тебя столько мудрости и характера, Ян Нечаев? Ты не только подходишь к любому вопросу спокойно, с умом, но и находишь понятные слова, чтобы объяснить ситуацию другим.

– Это моя суперсила, – выдает и усмехается. Накладывая в тарелку салат, неторопливо добавляет: – Не пальцем сделан. Тем же словом воспитан. Делом научен.

Через пару дней случается одна неприятная сцена, которая по итогу превращается в приятную.

– Не сегодня, Ян… – мягко пытаюсь отстраниться.

Только вошли в квартиру. Его рука мнет через блузку грудь. Рот терзает губы.

Он не спрашивает, почему отказываю. Реагирует стремительно –сажает меня на кухонный остров и задирает юбку. Тяжело, но с явным облегчением выдыхает, когда замечает на ластовице трусов белые крылышки прокладки. Догадываюсь, что боялся увидеть порезы. Понимаю его беспокойство.

Но…

Не могу не возмутиться.

– Был бы ты таким наглым пять лет назад, я бы уже замужем за Усмановым была!

Запрещенный удар. Осознаю слишком поздно. Когда натянутые нервы сжимает будто пружины.

Слава Богу, Нечаев реагирует со стойкой невозмутимостью.

– Был бы я тогда таким наглым, у нас бы уже было трое детей. Не делай вид, что тебе это не нравится.

– Нравится, – тут же капитулирую.

– Надо было просто сказать, что месячные начались.

И здесь соглашаюсь.

– Надо было.

– Все равно тебя хочу, – шепчет севшим голосом. – Расслабься, Зай.

Я немного в шоке от происходящего. Прикрывая веки, шумно дышу, пока Ян скатывает ткань юбки выше и стягивает с меня трусы. Резко распахиваю глаза, когда ощущаю давление головки. Рукой стискивает вокруг талии, трогает языком губы и врывается.

Хватаю ртом воздух. Часто моргаю. Прожигаю бешеную пульсацию.

– Ты жарче, чем всегда… Адски…

Вместе опускаем взгляды вниз, когда Нечаев подается назад. Кровью испачканы даже его яйца. Рычит и толкается обратно.

Безумие.

Никогда еще я не заводилась настолько быстро. Ничего ведь толком не успели, а уже разрываем пространство стонами, жадно сжимаем друг друга руками, свирепо целуемся и неистово трахаемся. За полминуты кончаем. С криками проживаю свои спазмы. Чувствую, как извергается семя Яна. Он стонет еще громче, в какой-то момент от этой грубой мощи глохну.

С трудом прихожу в себя.

Но и потом…

Когда Нечаев извлекает член, перед моими глазами предстает впечатляющее зрелище. В его память, очевидно, тоже врежется эта сцена. Вместе наблюдаем за тем, как из моей дрожащей щелочки выливается смешанная с кровью сперма.

Не обсуждаем произошедшее. Молча принимаем душ. Наводим порядок. На позитиве готовим ужин.

– Помоги мне с дипломной, – прошу Яна, не столько в подсказках нуждаясь, сколько в его компании.

Устраиваюсь с ноутом на его коленях, едва садится рядом на диван.

– Не знаю, что мы так напишем, – шутит Нечаев, покусывая меня за ухо и оглаживая ладонью живот.

– Соберитесь, Ян Романович, – требую я, а у самой в животе рой бабочек в поисках нектара.

– Собран, Юния Алексеевна. Готов.

– Чувствую… – хихикая, намекаю на растущую под моими ягодицами эрекцию.

– Читай тему.

– Сам не видишь?

– Нет, – жаркое дыхание по шее. – Я на тебя смотрю.

– Планирование производства в условиях… Ах, Ян Романович… – срываюсь, не дочитав, потому как его горячая рука скользит под майку и сжимает грудь.

– Юния Алексеевна, – мне в тон вторит. – Читайте, читайте…