Текст книги "(Не)люди (СИ)"

Автор книги: Елена Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Когда малышу исполнилось четыре года и выяснилось, что у него проблемы с умственным развитием, Куд через Нину устроил Немо в специализированный детский сад и забрал жить к себе. Он не впервые тогда привел его домой, но впервые – насовсем. И Нина с Юко приняли малыша как своего. Куд все-таки оформил опекунство и даже подарил Немо фамилию матери, хотя по документам неизвестный ребенок был Ферретом, потому что сам Куд по документам был Ферретом. И в пятое лето жизни у малыша появился шанс увидеть мир за пределами Юсты. Возможно, единственный шанс за всю жизнь, думал Куд и жалел, что когда это дитя вырастет, оно не будет помнить путешествия.

– Куу, – Немо, спрыгнув, подергал Куда за штанину и что-то промычал. Тот опустил взгляд и строго потребовал:

– Скажи внятно, чего ты хочешь?

Немо снова начал мычать. Куд говорил одно и то же, малыш чего-то хотел, но не получал желаемого. Очень скоро он захныкал, а потом и вовсе упал на грязный коврик у порога и показательно разревелся. Куд стоял на своем и даже бровью не повел. Нина, наблюдая за поведением обоих, вздохнула, в который раз удивляясь, насколько холодным может быть Куд по отношению к Немо. Насколько жестокой может быть его строгость.

– Да не скажет он. Он не говорит еще, ты же знаешь.

– Все нормальные дети в четыре года говорят!

– Но он не "все нормальные дети". Дай ему время, – она одарила друга выразительным взглядом и, опустившись перед Немо на корточки, начала уговаривать его подняться. Она была мягкой и заботливой – полной противоположностью Куда. Она понимала, что Немо умственно и психически отсталый, но не знала, когда удастся это преодолеть.

– Оставь! Ты его балуешь. Если сильно чего-то захочет – озвучит, а потакать ему не надо. А ну поднялся! Быстро! – И Куд, разозлившись, грубо встряхнул малыша, а потом и вовсе дал ему подзатыльник. Немо, получив по голове стальной рукой, скривился и заплакал во весь голос. Нина ударила Куда и начала ругаться с ним. В этот момент в дверь позвонили, и на пороге появился пожилой полный мужчина с забранными в куцый хвостик седыми волосами и тростью в руках.

– Опять? – он поймал метнувшегося к нему малыша и поднял на руки. – Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не издевался над ребенком! Иди ко мне, Немо, дед тебе поможет. Что ты хочешь, малыш? Я тебе шоколадку принес, держи.

– Папа-Джо, и ты туда же! Не балуй его, он только перед выходом поел!

– Замолчи! – Джонатан тряхнул головой и сердито свел брови. – Нина, тебе определенно надо научить его нормально обращаться с детьми! Юко, прекрати делать вид, что ты мебель!

Юко никак не отреагировал: он всегда делал вид, что его тут нет, когда Куд начинал воспитывать Немо, а Нина – Куда. Девушка надулась:

– Да я пытаюсь! Не знаю только, в кого он такой упертый и требовательный.

"А я знаю", – подумал Джонатан, но ничего не сказал. Он начал спускаться по лестнице с Немо на руках и опираться на перила. Голова немного кружилась от тяжести, а спустя три пролета и вовсе началась отдышка.

– Так, слезь с деда, он устал, – скомандовал Куд, и Немо, побоявшись еще одного подзатыльника, быстро отошел от Джонатана, которого тут же подхватили с двух сторон Куд и Юко. Мужчина раздраженно отмахнулся

– А ну! Я не настолько стар и немощен!

– Тебе шестьдесят два, – сухо заметил Куд и получил в ответ тростью по колену.

Ивэй, в машине забравшая Немо на переднее сидение, всю дорогу до взлетной полосы за горой отчитывала Куда и Нину. Первого за методы воспитания, а вторую – за то, что недостаточно следит за первым. Не-люди как дети оправдывались, спорили и постоянно твердили "Ну мама!" и "Ивэй, черт возьми!", и Юко, зажатый между ними, делал музыку в наушниках все громче и тихо радовался, что его отец был немым, сколько он себя помнил.

Когда Ферреты-старшие вместе с толпой провожающих наблюдали, как люди и не-люди взбираются на трап небольшого самолета, Джонатан, увидев, что Куд опять встряхнул Немо за что-то, вздохнул.

– Все-таки ты была права, – он обернулся к жене и, понизив голос, чтобы только она его услышала и поняла, на родном языке, который они все почти позабыли, сказал: – Он дико похож на нее.

– Поэтому я была против, – тихо ответила Ивэй до того, как заревели двигатели и стало ужасно шумно. Самолет тронулся и мягко пошел на взлет, унося три сотни жителей Юсты в большой враждебный для них мир. Толпа стариков и молодых долго смотрела на тающую в небе белую полосу и стала расходиться лишь тогда, когда она исчезла. Все тихо молились, чтобы не-люди, ставшие им почти родными, вернулись в целости и сохранности, а люди, отдавшие свою жизнь за большую мечту, встретили тех, кого когда-то оставили.

– У меня ноги устали, Джо, поехали домой... – Ивэй потопталась на месте и пошла прочь одной из первых. Мужчина поспешил за ней. – А насчет Куда – его уже не перевоспитаешь. Он будет жестоким отцом для этого ребенка. Очень жестоким. Благо, он не избивает Немо, как Хельга его в детстве.

– Он себя контролирует получше Хельги. Возможно, он до сих пор помнит, что натерпелся от матери, и не хочет стать таким же.

– Кто знает... Возможно, он уже стал таким же, хоть и не отдает себе в этом отчета. С одной лишь разницей: к счастью для Немо, у Куда все в порядке с головой.

* * *

Пилот сделал большой круг над горами, и пассажирам открылся вид Юсты с высоты, которой не достигают даже птицы. Нина и Немо, прилипнув носом к иллюминатору, любовались сочной зеленью лесов и полей, синевой широкой реки, разделяющей городок на две части. Куд и Юко деловито обсуждали электростанцию на северном склоне горы, из-за дамбы которой река, на самом деле бывшая быстротечной горной, в Юсте представляла собой почти стоящее водохранилище. Они наблюдали за фермерским поселком и удивлялись, как столь маленькое селение может держать такие большие поля и обеспечивать весь их город свежими продуктами.

Как только самолет приземлился в ближайшем мегаполисе, жители Юсты из большой пугливой толпы разбрелись по небольшим компаниям. Кто-то поехал поездом, кто-то остался ждать нужного рейса самолета, а кто-то ушел гулять по городу. Нина, Куд с Немо и Юко решили вспомнить детство и пошли искать кафе, каких в Юсте не встретишь: пиццерию мировой сети семейных ресторанов – последней сети, которая держалась на плаву в эпоху кризисов. Они еле нашли работающее кафе, и, только переступив порог, оказались в кольце полицейских, которые силой вытолкали их из здания и увели в сторону от витрины.

– Документы, – грубо потребовал пожилой мужчина с испещренным шрамами лицом, и не-люди, переглянувшись, полезли в сумки. Нина спокойно развернула удостоверение и безбоязненно отдала его на проверку, смиряясь с агрессией заранее. У Куда внутри все сжалось, а протезы двигались с трудом – он все еще помнил, хоть и верил, что забыл. Юко, увидев состояние друга, спрятал Немо за свою спину.

Полицейские, осознав, что за не-люди перед ними, казалось, только разозлились. Они проверяли и перепроверяли документы, а потом потребовали показать чипы Юсты, до последнего надеясь, что наглые "выродки", пойманные на пороге кафе, не те, кто имеет абсолютную неприкосновенность. Не-люди оголили кожу за правым ухом, и полицейские, почти швырнув в них удостоверения, ушли.

– Вот что делает с людьми безысходность, – усмехнулся Юко. – И руки чешутся, а тронуть не могут. Что за люди...

– Они не виноваты. Их тоже можно понять, наверное. Все-таки мы не-люди.

– Нина, а у нас был выбор? Мы их не трогали, мы просто хотели спокойно поесть, так зачем так откровенно показывать, как они ненавидят нас? Я впервые встретил этих людей, а уже такое чувство, будто заслуживаю такого отношения, потому что как минимум кого-то убил!

– Юко! – Нина возмущенно толкнула его в плечо, отчего карлик чуть не рухнул за столик, но извернулся и приземлился на сидение как положено.

– Что?! Хватит делать вид, что ты всем должна за жизнь!

Полная невысокая официантка, боязно приблизившись к их столику, принесла меню и, когда Куд поднял на нее глаза, протягивая стальную ладонь, женщина прерывисто вздохнула, едва сдержавшись, чтобы не отдернуть руку.

– Добро пожаловать, – с дрожью в голосе пробормотала она. – Как только будете готовы сделать заказ, нажмите кнопку над столом...

– Спасибо, Лиза, – Куд мягко улыбнулся и назвал женщину по имени на бейдже. Нина и Юко, прекратив ругаться, уставились на него и, когда официантка все же убежала, карлик наклонился через стол:

– Чего это ты с ней такой приветливый?

– Она похожа на мою мать в молодости, – вздохнул Куд, и Нина, не обратившая внимания на лицо Лизы, начала крутить головой в попытках ее увидеть.

Куд очень внимательно читал меню и невыносимо долго выбирал блюда, с которых его желудок не загнется. А потом, вдруг обратив внимание на то, что нет детского раздела, обернулся и обвел взглядом кафе. Полупустое вечером выходного дня – даже в Юсте такое было редкостью, а уж в густонаселенном мегаполисе, где живут люди со всех ближайших регионов, это вообще казалось чем-то диким. Парочка лет тридцати за столиком, на котором стояли свечи, ворковала, ни на кого не обращая внимания. Двое мужчин при галстуках потягивали пиво, отдыхая после работы, а за барной стойкой о чем-то щебетала по телефону немолодая, но молодящаяся женщина. Официанты, мающиеся без работы, из-за ширмы служебных помещений тихонько разглядывали Немо, который в этом царстве взрослых казался чем-то неправильным.

– Куу... – малыш привлек к себе внимание, и Куд, тут же переключившись, придвинулся к Немо.

– Да, я о тебе не забыл. Вот, гляди, тут есть пицца. Будешь? Или вот это... Выбирай. И десерт.

И счастливый Немо, забрав меню, принялся болтать ногами и мучиться с выбором того, что он хочет попробовать. Он не мог прочитать, что написано, поэтому рассматривал картинки, которые, как назло, все были аппетитными и манящими. И Куд не сказал ни слова, когда он выбрал столько же, сколько трое взрослых не-людей вместе взятых. Он попросил принести все, а остатки потом упаковать с собой. Куд знал: больше Немо никогда не побывает в таком кафе. И кафе больше не увидит ребенка.

Потом они, сытые и довольные, проводили Юко, который стал нервным и начал торопиться на свой рейс, и Нина с Кудом вместе пошли обратно в аэропорт. Немо, уснувший после того, как объелся, висел рюкзаком на спине парня, который тихо ругался, что ребенок тяжелый. А Нина помаленьку таскала из коробки с остатками еды острые куриные крылышки и грызла их с таким аппетитом, что вскоре ворчание друга распространилось и на нее. Они больше не боялись города людей, потому что знали: никто не сможет причинить им вреда. Даже полиция больше не останавливала, а лишь щурилась издалека, уведомленная о том, что в город прибыли не-люди Юсты. А когда шедшая навстречу женщина плюнула им в лицо и едва не попала в Нину, они не испугались: только ускорили шаг и последние несколько кварталов проехали на метро, решив, что достаточно намазолили глаза местным.

Они прощались перед тем, как разойтись, и пообещали друг другу, что вернутся. Что снова встретятся, чтобы никогда больше не расставаться. Это маленькое обещание из детства было словно заклинанием, которое обязательно должно сбыться. Садясь каждый на свой самолет, Нина и Куд знали, что через неделю все будет как раньше: тесная уютная квартира, совместные ужины и любимая работа, где каждый нашел свое призвание.

* * *

Эммет ждал прилета Юко в аэропорте и очень волновался. С тех пор, как после многолетнего молчания он получил сообщение, Эммет не мог найти себе места. Пожилой мужчина все еще чувствовал себя перед этим ребенком виноватым. Юко ведь тогда до последнего уговаривал его остаться. А он уехал, бросив все и порвав связи. На те три письма потом сын так и не ответил, и Эммет задавался вопросом: узнал ли он о программе? А если узнал – как он отреагировал?

Когда сгорбившийся и спрятавший руки в карманах карлик показался среди выходящих из самолета людей, Эммет едва не бросился навстречу, но не смог сдвинуться с места. И Юко, сразу заметив отца, целенаправленно потопал к нему с непроницаемым выражением лица. Они так и не поздоровались – молча обнялись, будто это объятие могло сказать все. И оно сказало. Юко надеялся: встретившись с отцом, он поймет, что на самом деле чувствует, но запутался еще больше, когда не ощутил никакого отклика. Эммет, глядя на взрослого ребенка, которому уже перевалило за двадцать пять, не мог найти в нем и тени прежнего Юко. Они оба, глядя друг на друга, пытались отрицать этот факт, но не могли. За те годы, что они не общались, отец и ребенок стали друг другу совсем чужими. Низенький толстяк с пустотой в непривычного цвета глазах и уставшим лицом был совсем не похож на Юко, с губ которого когда-то не сходила хулиганская улыбка. Слабый старик с обвисшими щеками и полуслепыми глазами за стеклами очков мало напоминал живого и экспрессивного Эммета. Он, будучи всего на три года старше Джонатана, выглядел гораздо старше главы семьи Ферретов. Гораздо слабее и немощнее, чем ожидал Юко. Все время, пока Эммет ждал Юко, он пытался найти подходящие слова для вопросов, которые он хочет задать сыну. Десятки, сотни вопросов. Но теперь, когда наконец встретился с ним, понимал: не может. Он получил ответы еще до того, как задал вопросы. Юко, казалось, изначально было нечего спросить.

Дома гость, вымотанный ночным перелетом, уснул, едва приземлившись на диван в скромной гостиной, и Эммет укрыл его и ушел к себе. Его мучило осознание того, как тяжело пройдет эта неделя. Для них обоих. Мужчина, откинув голову на спинку большого удобного кресла, предался ностальгии. Видимо, думал он, все действительно закончилось в тот день, когда он сбежал.

– И как тебе тут, вдали от Юсты? – раздалось прямо перед носом, и мужчина вздрогнул. На столе не было солнечных дорожек, и, бросив взгляд на окно, Эммет с удивлением понял, что уже вечер, а он просто уснул. Сонный растрепанный Юко, широко зевая, прислонился к косяку двери отцовского кабинета и усмехнулся, наблюдая растерянность родителя. – Смотрю, обжился. А с работой, вижу, не очень, да? Или ты уже на пенсии? Выглядишь плохо.

Эммет, разобрав в голосе беспокойство, напоролся на испуганный взгляд Юко. И усмехнулся, не отвечая, но жестом приглашая его осмотреть помещение – кабинет, который давно перестал быть рабочим местом. Юко, чьи глаза загорелись, принялся живо совать нос в каждый угол. Совсем как ребенок, дорвавшийся до места, где собрано все, чем он увлекается. Он будто не обращал внимания на Эммета, который пытался рассказать, чем занимается. Карлик, быстро просмотрев книги на столе, начал обыскивать полки, и мужчина и вовсе закатил глаза: Юко каждый раз спрашивал разрешение взять что-то почитать. Будто был в совершенно чужом кабинете. В итоге Юко набрал целую стопку пыльных томов, которую прочесть за пять дней не сумел бы, и Эммет, видя, как сын озадачен и расстроен, несмело прикоснулся к его волосам, взъерошивая.

"Если хочешь, я могу провести краткий курс по всем из них. Я еще в своем уме и помню все. Это займет меньше времени и сил", – предложил он, с замиранием сердца ожидая реакции Юко. Тот застыл и поднял на отца странный взгляд. А после минуты молчания вздохнул и, встряхнув головой, улыбнулся:

– Ладно, давай попробуем.

* * *

– Она, конечно, держится молодцом, но не давите на нее сильно. Все-таки не забывайте, что ей почти восемьдесят, – наставляла Нину Аманда – женщина, которая приехала встретить ее. Наемная сиделка ее няни. – Она почти не встает с постели. Я несколько раз уговаривала Саару переселиться в дом престарелых, но тщетно! Она и слышать об этом не хочет и делает вид, что года ей нипочем! Шесть лет назад вон сломала ногу. Бедренную кость – до сих пор заживает. У стариков, знаете ли, все заживает гораздо медленнее.

Нина, спешащая за болтливой женщиной, не верила своим ушам. Не хотела верить, но что-то внутри подсказывало, что это правда: ноги у Саары и Ивэй слабые.

Няня позвонила ей еще перед вылетом – как раз, когда Куд с Немо ушли – и предупредила, что в аэропорте ее встретит Аманда. И, выйдя из здания, Нина начала искать глазами женщину, в руках которой должна была быть табличка с ее именем. Аманда оказалась приветливой, но ворчливой и болтливой. Она знала, что Нина не-человек, но не проявляла к ней неприязни и даже старалась не глазеть, хоть иногда и не могла себя одернуть. И Нина, натерпевшаяся шепотков и тычков пальцами в самолете, была ей за это благодарна.

– Почему она отказывается переселиться? Там о ней не будут заботиться?

– Наоборот! Все условия для счастливой старости без нужд! Но Саара убеждена, что если умирать, то дома.

Нину передернуло, и она больше не задавала вопросов. Аманда, осознав, что ляпнула лишнего, неловко замолчала и после минуты тишины, прерываемой только гулом двигателя машины, включила радио.

Как только открылась дверь квартиры, Нина отшатнулась от запаха лекарств и чего-то еще. Она не знала, что именно так пахнут квартиры стариков, но, едва вдохнув спертый воздух, поняла, что это. Саара лежала в своей спальне, укрытая одеялом, и недовольно смотрела телевизор потухшим и безразличным взглядом человека, который уже не живет, а лишь существует. Как только Нина вошла, едва волоча ноги и стараясь не упасть в обморок, старая женщина немного просияла.

– Девочка моя! – запричитала она, целуя девушку в обе щеки и обнимая слабыми иссохшими руками. – Так ты исполнила свою мечту... Прекрасные глаза, дорогая. Боже мой, какая ты стала взрослая... Сколько тебе? Двадцать?

– Двадцать восемь почти, – слабо улыбнулась Нина, ужаснувшись догадке няни: неужели Саара стала слаба умом?

– Двадцать восемь... – женщина побледнела. – Надо же, как время летит...

Они говорили о многом, и Аманда трижды приносила им чай. Саара интересовалась, чем занимается Нина, как изменилась ее жизнь в Юсте после того, как девушка обрела зрение, спрашивала о других, но совсем не рассказывала, как живет сама, – ее жизнь ограничивалась разговорами с сиделкой и просмотром телевизора вот уже двенадцать лет. Нина улыбалась и делала вид, что все хорошо, давилась чаем и сладостями, через силу вдыхала здешний воздух и старалась не смотреть на няню. Когда Саара неожиданно вспомнила о музыкальных навыках девушки и попросила сыграть, Нина обнаружила, что крышку пианино не отрывали уже много-много лет: Аманда нашла там серьгу старушки, которую они потеряли больше десяти лет назад.

Вечером, когда Саара, уставшая от счастья и потрясений, уснула, а Нина устраивалась в своей старой комнате рядом с Амандой, девушка не выдержала и разрыдалась. Женщина, совсем чужая и ей, и Сааре женщина нежно обняла ее плечи и прижала лицо к своей груди, успокаивая. Она понимала, каково Нине. Она совсем забыла, что Нина не-человек.

– Скажите, Аманда, – заикаясь, прошептала девушка. – Сколько ей осталось?.. Там, в доме престарелых, она проживет дольше?

Но Аманда не ответила, и крепче сжатые пальцы на спине сказали Нине больше, чем слова.

* * *

Куд боязно протянул руку, на всякий случай одетую в перчатку, мужу матери, и тот неуверенно и неохотно, но пожал ее. Хельга, растерявшаяся и обалдевшая от происходящего, знакомилась с Немо.

– Ну... – неуверенно протянул не-человек, не зная, с чего начать, – как-то так. Его зовут Немо. Немо, познакомься: это бабушка Хельга, – добавил он на восточном языке.

– Баа Хи, – послушно протянул ребенок, и женщина не смогла сдержать стона умиления. Мужчина нахмурился и, вопросительно взглянув на Куда, постучал пальцем по виску. Тот кивнул, подтверждая догадку.

–Немо, значит. Красивое имя, – слабо улыбнулась Хельга, когда подняла глаза на сына. Они с Кудом несколько секунд молчали, глядя друг на друга, а потом одновременно рассмеялись и расслабились. Мужчина фыркнул и пригласил всех в дом – ему надоело стоять на пороге.

Хельга сразу начала общаться с Немо, как заботливая бабушка, будто пыталась восполнить то время и ту любовь, что не отдала сыну. Куд понимал это и не обижался. Он был рад, что его самый близкий человек принял ребенка, который покорил его сердце.

– Мама, – позвал он с усмешкой, когда увидел, что она уже устала от Немо, который разыгрался и начал хулиганить, – оставь его. А ты, – он ткнул пальцем ребенку в лоб, прямо между бровей, – будешь плохо себя вести, накажу, понял?

И Немо, вжав голову в плечи, тут же стал спокойным и послушным. Хельга долго рассматривала сына непонятным взглядом, но молчала. Потом Немо снова позвал ее смешным прозвищем "Баа Хи", и все мысли улетучились: женщина принялась играть с милым пузатым ребенком.

Ночью Хельга как можно аккуратней выбралась из-под одеяла и на цыпочках вышла из спальни, чтобы не разбудить мужа: она почувствовала знакомый запах и давно забытое желание. Она нашла Куда на балконе курящим и задумчиво глядящим вниз, на пустую, будто застывшую улицу, по которой гуляли лишь ветра. Куд снял рубашку с длинными рукавами, оставшись в одной футболке, и перчатки. Стальные протезы отражали свет уличных фонарей, и женщина застыла, не в силах отвести от них взгляд. Красивые изгибы железа, будто мышцы, идеальные шарниры суставов и ювелирной работы пальцы выглядели фантастически. Ей до сих пор казалось сном, что у ее сына есть руки, пусть даже ненастоящие, но за день она насмотрелась, как ловко он ими орудует, и поняла: все так и должно быть.

– Нравится? – хрипловатый голос Куда, вдруг прозвучавший неотличимым от мужского, заставил ее вздрогнуть, и Хельга вскинула голову. Куд, убрав сигарету, с улыбкой протянул ей руку, и полная, почти тучная женщина, вдруг почувствовав себя невесомой, вложила в раскрытую холодную ладонь пухлые пальцы, ощущая подушечками совершенство металла. Она в полной тишине, будто трансе, провела выше, очерчивая запястье и предплечье, а потом закралась и под футболку Куда, доходя до стыка с плотью. Она почувствовала место, где кожа нарастала прямо на металл, где сталь соединялась с живой плотью. И от этого ее слегка передернуло.

– Уже не больно, – прошептал Куд севшим голосом, и Хельга, подняв взгляд на его лицо, еле заметно кивнула. Она долго рассматривала сына в темноте ночи, заправляла колышущиеся на ветру волосы за ухо, терпела прохладу, подбирающуюся к ногам настоящим холодом. А Куд терпеливо ждал.

– Ты так стал похож на отца, – Хельга выдохнула и нежно, по-настоящему счастливо улыбнулась. – Только он никогда так коротко не стригся.

– Мне так удобно, – Куд смущенно провел по ежику волос и отвел взгляд. – Можно реже ходить к парикмахеру и меньше тратить на шампунь.

– Какой экономный, – рассмеялась Хельга и, вдруг замолкнув, робко спросила: – А можно мне тебя обнять?

– А еще что спросишь? – проворчал Куд и, опустившись на колени, уткнулся лицом ей в грудь, совсем как в детстве. По его спине вдруг пронеслась дрожь: он почувствовал давно забытое тепло родного тела, по которому, оказывается, ужасно соскучился. Не-человек неуверенно, будто боясь спугнуть момент, положил руки на спину Хельги, и та испуганно дернулась.

– Все нормально, – зачем-то шепотом сказал Куд и чуть сдавил ее ребра. Хельга ответила тем же и наклонила голову, губами прикасаясь к затылку.

– Ты стал прекрасным человеком, – еле слышно прошептала она, чтобы услышал только тот, кому эти слова предназначаются. – Очень сильным. Куд, ты стал настоящим мужчиной.

И Куд, сглотнув подступившие к глазам слезы, кивнул, не отстраняясь от груди Хельги, которая стала еще больше и мягче, чем он помнил. По телу разливалось тепло и нежность, а сам он чувствовал себя таким наполненным, каким представить не мог.

Запись шестнадцатая. Конец июля – начало августа. Союзники и высота

[Оглавление]

Оз весь день проводил в доме Дарины, знакомясь с бытом людей из Города-По-Ту-Сторону-Горы и долечиваясь единственно доступными здесь лекарствами – травяными настоями и медом, – а ночевал в трейлере. Это было, по мнению Эммы-01, самым рациональным: днем она была вынуждена часто блокировать систему из-за недостатка энергии или для отдельных этапов ремонта и поэтому не могла следить за Озом и его лечением. Этим занимались Ари и Диана. Ночью же она сама брала на себя роль наблюдателя, позволяя людям отдохнуть.

Они сразу после того, как заполучили данные Юсты, отослали семейству Вега прошение о помощи и терпеливо ждали ответа. А семейство Вега не торопилось. Видимо, предполагал Ари, они решали, на чьей стороне выступить, собирали информацию о том дне и разговоре и что-то анализировали. Готовились ко всем вариантам событий. А может быть, просто тянули время, что было только на руку Озу. Потому что данные, нужные женщинам из лабораторий, были лишь у Пятой, которая втайне ото всех, кроме Ари, Дарьи и Дианы, уехала вместе с Дариной и должна была вернуться через две с лишним недели. О том, что данные Юсты целы и невредимы, никто не знал. Ари счел необходимым использовать этот факт лишь в качестве решающего аргумента в случае ополчения на Оза и семейство Дека. Поэтому блок Эммы-02 оставался в доме Дарины. Как и сама заблокированная Эмма-02.

Однажды, на четвертый день после визита в бункер, старейшины заподозрили неладное в поведении "Дарины", которая купила в местной лавке слишком много трав и порошков, и решили наведаться в гости к обоим клонам. Они проследили за женщиной, которая вернулась в дом охотницы, и тут же направились к Диане. А она, уведомленная о слежке Эммой-01, едва успела вернуться в свой настоящий дом и сделать вид, что болеет. Дарья, пришедшая к ней "в гости" с букетом цветов, передала якобы послание от матери и гостинец – бульон с мясом и травяной настой. Красная как рак Диана, завернутая в одеяла и трясущаяся от простуды, поедая его, плакала, и старики решили, что слухи о том, что теперь в городе живет лишь одна из женщин, лживы. Они оставили семейство Дека в покое и не стали настаивать на встрече клонов на их глазах. А Диана, для верности выждавшая несколько часов и лишь вечером вернувшаяся в дом клона, решила все-таки научить девочку готовить бульон, чтобы она больше не переводила продукты и не путала приправы. Во рту женщины до сих пор все горело от дикой смеси соли, перца и трав. Она забрала девочку из сада, оставив Оза заниматься уборкой ягод, и парню быстро наскучило делать это одному.

– А что вы делаете? – он, зайдя в дом, не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть на кухню – настолько вкусно оттуда пахло. – Ого, готовите?

– Почему ты так удивлен? Никогда не видел, как это делается?

– Никогда, – согласился парень и тут же смутился. – Ну... В моем городе этим занимались не-люди и дроиды. Я вообще ничего не делал...

И ему вдруг стало стыдно. Он жил здесь, в этом доме, уже четыре дня, а еще ни разу ничем, кроме элементарных дел вроде сбора черных ягод, большая часть которых терялась в его желудке по дороге от куста до чашки, не помог. И только сейчас это понял.

– Извините, – пробормотал он и хотел было уйти, чтобы не отвлекать их, как вдруг Дарья, схватив его мокрыми от воды руками, потянула на себя:

– Давай со мной учиться? Я тоже не умею! Ди, пусть он тоже поможет! – обернулась она к Диане, и женщина, демонстративно откусив морковку, пренебрежительно махнула рукой.

Оз, высунув язык и нахмурившись, резал картофель одинаковыми кубиками, и выходило так медленно, что кусочки успели немного почернеть. Но он старался, и Диана, как бы ни торопилась, ничего не говорила – только с усмешкой наблюдала за попытками парня принести пользу. Дарья, занимаясь зеленью, тоже старалась. Девочка хотела обогнать Оза, показать, что может лучше и быстрее, но то, что она всегда отлынивала от подобного рода помощи, сказывалось именно сейчас. Диана подумала, что это отличный способ до возвращения Дарины научить девочку и готовить, и убирать, и еще что-нибудь. Дарья обязательно будет стараться, чтобы Оз, как сейчас, искренне хвалил ее способности.

– Что еще? – бодро спросила девочка и с готовностью уперла руки в бока. – Я все могу! – и покосилась на Оза так, что тот примирительно поднял руки. Диана, глядя на них двоих, расхохоталась.

Она хотела отправить их в сад за яблоками, но, выглянув в окно, увидела приближающихся к воротам гостей. Диана, быстро свернув готовку и отправив Дарью в ее комнату, тихо через наушник попросила Эмму-01 позвать Ари, а сама сделала вид, что ведет себя, как обычно ведет себя Дарина. Но, к счастью, гостями оказались две женщины из семьи Вега. На четвертый день контакт состоялся. Они пришли дать свой ответ.

– Вирана, Веста, – представились они. Пожилая женщина, почти старушка, и молодая девушка на вид едва ли старше Оза. Диана выдохнула и протянула им руку, которую минуту назад тянула к висящему у двери ружью. Оз, выглянув из-за угла, угрюмо кивнул в знак приветствия.

– Все в порядке, – сказала женщина, не оборачиваясь. – Это Вега.

И Оз выдохнул, выходя полностью.

В маленькой гостиной, которая с приходом Вега потеряла свой уют, став маленьким полем боя между западом и востоком, Оз с Дианой сидели напротив Вираны и Весты. Будто противостоящие стороны, между которыми дымилось пепелище прошедшей войны – остывающий яблочный пирог Дарьи. Они все ждали Ари, без которого проводить очередные переговоры не решались. Старик отчего-то грубо запретил Озу открывать рот и пообещал принести для Вега какие-то "неоспоримые аргументы". Сконфуженный парень, сочтя это платой за свой провал со старейшинами, послушно молчал. Было слишком тихо – не слышно даже дыхания сидящих людей. Где-то далеко доносился шум улицы и топот копыт, и Оз бросил взгляд на часы – почти восемь вечера. Секундная стрелка двигалась рывками, будто прыгая, и каждый прыжок вдруг стал слышаться громче и громче. Стоит лишь настроиться, и от тиканья, с каждым разом все больше напоминавшего удары, уже не избавиться. Этот звук даже страшнее тишины. Он подобен отсчету перед стартом. Оз боялся даже чихнуть, потому что думал: вот стрелка лишь один раз не тикнет – и все разом зашевелятся и заговорят. Даже заблокировавшаяся Эмма-02, стоящая в углу.

Веста, почувствовав себя не в свой тарелке, аккуратно взяла кусок пирога и, стараясь шуметь как можно меньше, поднесла ко рту. Улыбавшаяся все это время Вирана даже не шелохнулась и ни на секунду не свела взгляда с парня, которого уже немного потряхивало от нервов.

– Вкусно, – неуверенно улыбнулась девушка, и Диана холодно кивнула на закрытую дверь, показывая, что не ей нужно это говорить. Оз, чувствуя, что вот-вот не выдержит этой тишины, тоже потянулся к тарелке и не успел проглотить ни кусочка, как в дом ворвался Ари, разрушив и тишину, и напряжение, и застывшее время, заключенное в круг секундной стрелки.