Текст книги "(Не)люди (СИ)"

Автор книги: Елена Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Все началось с Дениша и Стива, которые ушли в старую часть города и основали собственный проект "Хрустальный Дворец" – купол, которым планировали покрыть весь район и поля. Чтобы люди, которых когда-нибудь обязательно создаст Куд, не заразились с первым вдохом. Затем Эрик, Михель и Немо после нескольких визитов окончательно ушли к местным не-людям в поля, и Эмма-02 присоединилась к ним, выбрав оживленный поселок вместо унылой лаборатории, – они решили не только наладить отношения с местными, но и попробовать попросить у них помощи. Эмма-03 привязалась к слабеющему и стареющему Саше, и когда он вместе с Юурой ушел к не-людям, чтобы провести остаток жизни в домашней обстановке, Третья разрывалась между ним и Лабораториями. Эмма-04, едва не вышедшая из строя вскоре после запуска, и Эмма-05, хранившая в своем блоке остаточные данные эксперимента в Юсте, остались с Юко и Кудом в в качестве помощников и личных нянек.

Юко и Куд, которые не вылезали из Лабораторий, получили шутливое прозвище от не-людей этого города: Смотрители. Куд не имел ничего против, а вот карлик взвился и заявил, что слышать не желает никаких кличек. Едва не подрался с кем-то из местных, и те с тех пор называли его исключительно Боссом, как бывшие подчиненные. А Куд так и остался Смотрителем. Не-люди Юсты, поначалу не очень охотно использовавшие это прозвище, все больше и больше понимали, как оно ему подходит: Куд становился настоящим отшельником, и причины остаться, когда все устраивали совместные посиделки или мероприятия, быстро закончились. Он стал ограничиваться одним "Я лучше за Лабораториями присмотрю". И каждый раз в ответ получал ворчливое "Тоже мне, Смотритель" от осмелевшего Немо, который раз через раз оставался с ним. Скорее по привычке, нежели по собственному желанию. Немо любил Куда, хоть и понимал, что родитель из того просто отвратительный. Скорее время от времени щедрый покровитель, которому он, Немо, то ли к счастью, то ли к сожалению, обязан жизнью.

Юко и без мероприятий часто навещал ребят, уставая от бездушной Четвертой и ворчливого Куда, вечно таскал дроидов в свой отдел и проводил диагностики, наблюдая, как развиваются их личности. С каждой встречей Первая становилась все строже и серьезней, Вторая – проще и болтливей. Эмма-03 становилась все более домашней и начала интересоваться рисованием, хоть у нее получалось плохо: она могла копировать картинки, а создавать что-то свое – нет. Четвертая будто и не менялась – она плохо приспосабливалась к чему-то новому и лишь увеличивала базу знаний. Эмма-05 все больше раскрывала потенциал, по рассказам не-людей восстанавливая запертую в себе личность. Юко знал, что внутри нее лишь остаточные данные.

Это не Нина. Это Эмма-05, убеждал себя Юко, глядя, как дроид иногда будто копирует поведение и образ мыслей подруги. Как она пытается измениться, отрицая "Нину", и не может, продолжая походить на нее во всем и понимать, что это неправильно. И как этого в упор не замечает Куд.

* * *

Когда Эмма-01 получила доступ к технической литературе, проектирование купола ускорило темп во много раз. Дроид не могла что-то придумывать или сочинять, но отлично справлялась с расчетами, планами и схемами. С ее помощью Стив и Дениш, не сильно разбиравшиеся в архитектуре и строительстве, перестали совершать ошибки и переводить материалы зря. Им больше не нужно было считать и чертить: они объясняли Эмме, что нужно реализовать, и она искала самый оптимальный способ это сделать.

По расчетам, весь город покрыть куполом было невозможно: необходима система очистки воздуха, которая обесточит весь город и близлежащую станцию. А еще дополнительные опоры и щиты, но производство тех и других было затруднительно. Когда пришлось искать возможность это исправить в других городах, не-люди, посовещавшись, решили, что это слишком рискованно. Эмме-01 поставили задачу найти самое оптимальное расположение, и после расчетов и анализа рельефа с почвой дроид выдал результат: купол, на который подойдет измененная очистная система одного производственного объекта неподалеку от города, сможет покрыть поля, Лаборатории и небольшой участок заброшенного района. Овальный купол с учетом розы ветров, устроил всех. И не-люди начали работу как можно скорее: пока их было много и они были сильными: никто не знал, насколько затянется строительство и налаживание необходимого производства. Проект Куда, так и не доведенный до ума, пришлось отложить, и не-человек снова вернулся к роли ученика-помощника Юко.

Строительство купола закончилось, когда самым старшим не-людям города – Куду и Юуре – исполнилось сто двадцать четыре года. Тридцать четыре не-человека погибли, четырнадцать получили серьезные травмы. Сто три – выжило и увидело результат самого большого и долгого проекта. Двухслойный сиреневый купол, накрывавший город, был готов.

* * *

– Куд! – закричал Юко, сложив ладони рупором в попытке перекрыть шум вентиляционных лопастей. Но тот не слышал. Его имя невозможно прокричать громко, подумал Юко и заорал: – Смотритель, черт тебя подери!

Тот обернулся со зверским выражением лица – только Юко он не позволял себя так называть. Карлик замахал руками, подзывая к себе: вид у него был до страшного взволнованный, и Куд-Смотритель, заподозрив что-то неладное, поспешил подойти.

Куд часто пропадал здесь, гуляя в одиночестве. Шум вентиляции стирал все ненужные мысли, а ветер уносил их прочь. Здесь хорошо думалось. Здесь он смог, наконец, сдвинуть свой проект с мертвой точки и добиться стабильности зародышей. Он почти создал людей – чистых, не зараженных. Настоящих. Своих и других не-людей людских клонов. Вот только все эмбрионы, приживавшиеся в капсулах-инкубаторах, умирали, не родившись. Куд не мог понять, почему они все погибают на одном и том же сроке. Что же в них "выключается", ломается и не дает выжить. Он проверил ДНК уже сотню раз, просчитал каждую минуту развития, и в теории не было ни одной ошибки. Но люди умирали, не родившись.

И так уже почти десять лет. Ему скоро сто пятьдесят, а он ничего не добился – только в очередной раз где-то ошибся. И в последнее время здесь, в самом шумном и самом безлюдном месте Города, он начал получать ответы, но все равно был далек от решения проблемы. В вентиляционном отсеке, кроме дроидов, появлялись только он и Немо. А сегодня пришел Юко – значит, что-то случилось. Вот только что именно, карлик сказать не мог. Не знал сам.

Эмма-05 встретила их у порога родных Лабораторий и, схватив стариков за руки, поехала в комнату с капсулами. Когда Куд и Юко залетели в помещение, готовые увидеть что угодно, они замерли на пороге. Все было в полном порядке. Ничего странного – Куд знал это место как свои пять стальных пальцев и в полувзгляда замечал изменения.

– И что это значит? По какому поводу ты подняла всех на уши?

Эмма смутилась и поджала искусственные губы. Она не ожидала такой злости, наоборот, новости были радостными, как она считала. Но Смотритель ушел совсем не вовремя, и она не знала, что делать, поэтому попросила Юко найти старика. Дроид подняла руку и медленно, глядя, как внимательно следят за ее пальцем не-люди, указала на одну из капсул.

– И? – Куд подошел, тяжело оперся на основу и вгляделся.

– Я пришла его выбросить, – обыденно отозвалась Эмма. – Но он жив.

– В смысле?

– Он прошел порог, когда все умирают, и выжил.

В комнате повисла тишина. Ничего не понимающий Юко переводил взгляд с Эммы на Куда, который прижался носом к стеклу и не дышал, вытаращенными глазами впившись в маленький едва оформившийся эмбрион. Полупрозрачный, совсем слабый. Но живой.

* * *

Эмма-05 молча наблюдала, как Юко складывает свои вещи в багажник дроида-перевозчика. Он полностью освобождал комнату – даже мебель решил унести с собой в поселение не-людей.

– Почему? – наконец, озвучила вопрос Пятая, и Юко, долго этого ждавший, обернулся.

– Я давно хотел. Но не оставлять же нашего Смотрителя одного. А теперь он не один, и я спокоен.

– Не называй его так. Он не Смотритель...

– Ты сама его так называешь, – перебил Юко, складывая руки на груди. – Боишься стать Ниной и избегаешь произносить его имя, я прав?

Эмма промолчала. Она отвернулась, делая вид, что ей все равно, но индикатор напряжения модуля на груди выдал ее с поличным. Юко усмехнулся.

– Хочешь, идем со мной. Со Смотрителем останется Четвертая, этот малыш и Третья. Вполне достаточно.

– Я останусь здесь. Я не брошу его.

– Ребенка? Он еще не родился.

– Мне плевать на ребенка.

Голос Эммы-05 стал настолько холодным, что Юко проглотил смешок и очередной комментарий о том, как старательно она бежит от "Нины". Карлик выпрямился и, подойдя к дроиду вплотную, жестко проговорил:

– Ты не посмеешь ему ничего сделать, даже если он заберет у тебя твоего драгоценного Смотрителя. Иначе я тебя демонтирую. Ты хоть понимаешь, насколько этот человек ценен? Как долго Смотритель шел к его созданию? Да он же клон Куда! Он сам Куд, только человек!

Юко, едва не перешедший на крик, остановился. Эмма смотрела сверху вниз и никак не реагировала на его слова. Такое было впервые. И тогда карлик испугался. Он никогда не ограничивал дроидов, не ставил никаких стопоров, кроме командных кодов, заставляющих Эмм подчиниться беспрекословно. Но команды были одноразовыми, и при желании дроиды могли сделать все, что захотят, даже если однажды им это делать запретили. Они могли нанести вред человеку. Даже убить его. А Эмма-05, в матрицах которой перемешались Нина и она сама, могла выкинуть любой фокус. Карлик и предположить не мог, во что превратится личность Пятой. Этого никто не мог предположить – даже сами дроиды. И если бы Эмма-05 так опрометчиво не бросила эту фразу, Юко, возможно, упустил бы эту деталь.

– Ты действительно считаешь, что я могла бы сделать нечто подобное? – спросила Эмма после долгого молчания и растянула бледные губы в неестественно широкой улыбке. – Ты, мой создатель.

– Не уверен, что могу дать однозначный ответ, – слишком спокойно ответил Юко и схватил дроида за руку. – Ну-ка, идем.

Он затолкал Эмму в диагностическую и, велев ждать, отправился вызывать остальных. Он обязан был написать этот стопор. Запрет на причинение вреда ребенку. Юко не был уверен, что остальные Эммы способны хотя бы додуматься до такого, но не мог однозначно сказать, что когда-нибудь их личности не разовьются до уровня личности Пятой и первые четыре дроида не решат, что им можно избавиться от человека ради своих целей.

Уже сформировавшийся ребенок с жидкими волосиками на макушке, тихонько качающимися в жидкости капсулы, и Смотритель, умиленно глядящий на него, – привычная для Юко картина. Он залетел в инкубационную комнату и остановился отдышаться.

– Куд, мне нужно забрать у тебя Эмм на сутки.

– Зачем? – старик был удивлен: карлик никогда не забирал сразу нескольких. К тому же последняя диагностика была совсем недавно. – Что-то случилось?

– Да, – Юко решил не скрывать. – Надо поставить им запрет на причинение вреда ребенку.

– Зачем? Они разве могут?

– Могут. Я сейчас разговаривал с Пятой и убедился в этом.

Смотритель нахмурился и полностью развернулся лицом к другу, потребовав подробности. И Юко все рассказал.

– Мне кажется, тебе пора прекратить ставить эксперименты на Пятой, – раздраженно подытожил Смотритель, когда карлик закончил и потянулся за водой. – Ты ее с ума сведешь. Я сколько ни говорил с Третьей или Четвертой – им и в голову подобное не приходило.

– А вот Пятой пришло. Она привязана к тебе и уже сейчас начала ревновать к ребенку. Понимаешь?

– Да бред! – отмахнулся старик. – Но если тебе будет спокойней, забирай их до завтра. Можешь поставить эти стопоры – главное, чтобы они не мешали им работать и выполнять свои обязанности.

Юко облегченно выдохнул. Смотритель пожевал губу и фыркнул своим мыслям, оборачиваясь обратно к капсуле. Третья и Четвертая уехали в диагностическую, и Юко вызывал Первую и Вторую. Пока дроиды добирались до Лабораторий, карлик сидел в инкубационной. И тишина, недомолвками оставшаяся между ним и Кудом, ему не нравилась.

– Какой сегодня день? – наигранно весело спросил Юко, подходя к капсуле, в которой будто спал малыш, поднеся миниатюрные пальчики ко рту.

– Двести шестидесятый, – тут же ответил Смотритель, не оборачиваясь. – Еще десять дней, и он родится. До сих пор не могу поверить.

– Это хорошо... Я обязательно приду поглядеть, – Юко улыбнулся, понимая, что все в порядке и Куд на него не обижен. В последнее время темы, касающиеся ребенка, стали чем-то вроде универсального средства примирения. Они еще долго говорили обо всем подряд: о комнате, которую Смотритель уже обустроил для малыша, об Эмме-03, которая, как и старик, не могла дождаться рождения ребенка, о будущем и том, как они исполнят большую мечту. Обо всем.

А потом Юко получил сообщение, что вся пятерка в диагностической, и убежал настраивать дроидов. На всякий случай всех, даже Четвертую или Первую.

В день, когда малыш родился, Смотритель не спал всю ночь – это было видно по его воспаленным и ошалевшим глазам. Немо, пришедший вместе с Юко, даже посоветовал старику выпить кофе, но тому все вставало поперек горла. Когда пришло время, Смотритель собственноручно отключил инкубационный режим капсулы и извлек ребенка из жидкости. Неумело перевязал и перерезал пуповину, и, секунду помедлив, зажмурился. А потом, впервые за всю свою жизнь перекрестившись, прикоснулся стальной рукой, облаченной в резиновую перчатку, к лицу малыша. И по комнате одновременно с шумным выдохом задержавших дыхание не-людей разнесся первый крик новорожденного. Смотритель сделал шаг назад и повалился в руки Эммы-04 под общий вскрик Немо, Юко, Третьей и Пятой.

Через несколько часов, когда малыша покормили и он уснул, Смотритель, которого Четвертая увела успокоиться и прийти в себя, вернулся. Третья, будто отключенная, незаметно стояла возле кроватки, Юко, сложив ладони на трость и сгорбившись, смотрел на спящего младенца, а Пятая была в стороне. Немо топтался за спиной Третьей и стеснялся попросить посмотреть поближе. В комнате стоял полумрак, и была такая тишина, что старик услышал тихое дыхание человека. Первого за последние сто пятьдесят лет человека.

– Он выжил, – повторял старик едва слышно, едва шевеля губами, будто пытаясь убедить себя в реальности происходящего. – Он родился!

И Юко протянул руку, осторожно касаясь плеча друга.

– Ты смог, Куд, – и почувствовал, как тыльной стороны ладони касается металл протеза. Смотритель уронил голову в кивке. Он был счастлив, как никогда, и не мог сдержать чувств, что лились через край. Маленький сытый младенец с красными щеками и испачканным смесью ртом даже не думал просыпаться.

– Он выглядит как мы в детстве, – обескураженно пробормотал Немо, когда Смотритель тяжело поднялся и вытер глаза. – Он не-человек?

– Человек, – тот аккуратно забрал ребенка из кроватки, проигнорировав совет Третьей этого не делать и ее попытку вернуть малыша обратно. – Настоящий. И живой... Это, можно сказать, мой ребенок.

Он держал младенца на руках, улыбался и совсем не замечал, как дернулся при этих словах Немо.

– Ты что, собираешься растить его, как своего сына? – вопрос ввел Смотрителя в ступор. Он моргнул и хотел было возмутиться, что по-другому и быть не может, как Немо выпалил, не сдержавшись: – Не надо. Пусть лучше Эмма, отец.

Он называл так Смотрителя очень редко. Настолько, что тот успевал забыть, кто они друг другу. И теперь, когда не-человек почти выдавил из себя это слово, Смотритель все понял. Он передал проснувшегося и начавшего хныкать ребенка Третьей и будто не слышал режущих уши криков. Юко принялся успокаивать друга, который, казалось, был в шоке. Смотритель разглядывал свои протезы. Теперь, после слов Немо, он вспомнил все. И детство с руками матери, и юность с протезами, обрушивающимися на голову и плечи Немо. Он такой же. Из него не получится хорошего родителя. Тем более для единственного в мире человека. Они правы.

– Тогда одной Третьей не хватит, – глухо сказал он, и Юко с готовностью отозвался, что решит эту проблему, перепрограммировав еще кого-нибудь из Эмм.

– Я сделаю ему лучшую няню, которая будет нежнее матери, – тихо сказал карлик, и Смотритель перевел взгляд на его руки – маленькие, пухлые и на удивление гладкие, будто Юко было не под сто пятьдесят лет. Почти женские. Такие руки Смотритель видел у Саары. И он кивнул, когда карлик, предугадывая мысли не-человека, с которым бок о бок провел целый век, показал раскрытые ладони.

– Но я смогу его хотя бы видеть?..

– Конечно! – в один голос отозвались Юко, Немо и Третья. – Тебе никто этого не запрещает.

– Только не бери на себя много, и все, – тихо сказал Немо. – Тогда все будет хорошо.

– Правда?

– Правда, отец, – не-человек обнял старика, и тот закрыл глаза, наклоняя голову. – Не принимай близко к сердцу. Но помни, что нужно сдерживаться.

И Эмма-03, чувствуя, что сейчас самое время, вернула малыша Смотрителю. Но тот уже избежал прямого к мальчику прикосновения.

* * *

Смотритель беспомощно убегал от маленького мальчика, который с хохотом несся за ним, выставив вперед руки и шевеля пальцами так, будто он уже щекотал старика и слушал его вопли. Смотритель не мог ничего с этим поделать – он боялся щекотки до смерти, но еще больше боялся лишний раз к мальчику прикоснуться, чтобы отбиться от его шалостей. И ему оставалось только играть в догонялки до тех пор, пока не выдохнется ребенок или он сам не хлопнется в обморок.

– Третья! – голосил Смотритель, чувствуя, что с каждым шагом ему тяжелее дышать. Но Эмма-03 не отвечала. Либо не слышала, либо была занята настолько, что не могла тут же прийти на помощь и отвлечь гиперактивного ребенка. – Третий, хватит!

– Щики-щики-щики! – ответил малыш, пропустив просьбу мимо ушей, и, загнав старика в тупик, растянул губы в широкой улыбке. – Попался! Я победил!

Смотритель захохотал, когда пухлые детские пальцы нырнули под халат, сквозь тонкую футболку задевая кожу. Он прижимался спиной к стене, держал руки наверху, а четырехлетний мальчик наслаждался своей победой. Он любил щекотать Смотрителя. Эмма-03 и его новая нянька Эмма-02 не боялись, и мальчику было с ними не интересно играть. А Смотритель так смешно смеялся до покрасневшего лица, а потом кряхтел, так забавно ругался и грозил железным пальцем, что ребенок каждый раз оказывался очарован.

– Ну, ну, пощади! – взмолился старый киборг, сползая по стене и аккуратно отводя руки мальчика от своего живота. – Дай хоть вздохнуть. До смерти доведешь же, и некого тебе будет мучить.

– Но я победил!

– Победил, победил, – прокряхтел Смотритель и достал из кармана горстку конфет. – Держи награду, герой.

Пока мальчишка чавкал угощением, старик пришел в себя и даже встал, решительно направившись в сторону своей лаборатории. Ребенок, неуклюже побежавший рядом, украдкой заглядывался на его руки, спрятанные в карманах халата.

– Хочу за палец! – заявил он, и Смотритель вздохнул: теперь он просто обязан был выполнять все условия "победителя". Старик вытащил руку, сжал ладонь в кулак, оставив указательный палец выпрямленным, и протянул мальчишке. Тот радостно схватился и, довольный собой и жизнью, начал идти вприпрыжку. Беззаботный, живущий в полном чудес и радости мире розовощекий хулиган по кличке Третий. Смотритель, у которого такого детства не было, старался дать ребенку как можно больше. Он дарил ему целый мир.

Когда Смотритель буквально затащил разыгравшегося малыша в лабораторию, чтобы взять у него порцию крови для анализов, их встретила Эмма-03.

– Третья! Ты что, глухая? Почему не пришла?

– Третий, Третья... – пробормотала Эмма, складывая руки на груди. – Ты четче говори, я не понимаю, кого из нас ты зовешь! Я думала, ты орешь на него, как обычно.

– Думала она, – пробурчал старик, наблюдая, как Эмма-04 молча усаживает ребенка на специальный стул и берет у него кровь. После того, как старик догадался вживить в локтевой сгиб мальчика клапан, ведущий прямо в вену, проведение еженедельных заборов значительно облегчилось. Теперь не нужно было постоянно прокалывать кожу и слушать оглушительный рев, а потом успокаивать ребенка. Зато Эммам добавилось забот: они должны были следить, чтобы мальчишка не расчесывал локоть и не пытался вытащить клапан.

Пока Эмма-04 набирала пробирку, ребенок оглядывал лабораторию, которая была для него вторым домом после его Комнаты. Ряд капсул-инкубаторов, рабочий стол и раковина, а с другой стороны – захламленное место Смотрителя, стена возле которого уклеена разноцветными бумажками. Пока старик о чем-то говорил с Третьей на восточном языке, мальчишка, улавливая некоторые знакомые слова, решил вспомнить буквы.

– О-один, – начал он "считать" капсулы, намеренно коверкая нули. – О-два...

– Надо придумать ему нормальное имя! – настаивала Третья. – Ребенку уже четыре года, Смотритель. Он же не будет вечно Третьим.

Киборг, который уже несколько лет убегал от проблемы выбора имени, поморщился и велел Эмме придумать самой. Но та была непреклонна: это должен сделать именно Смотритель.

– О-два... – а малыш переводил растерянный взгляд с одной капсулы на другую и пытался вспомнить букву. Ему ведь говорили, что это за буква, так похожая на цифру... Когда он вспомнил – чуть не подскочил, громко и радостно выдавая: – О-три. О-з! Оз!

Смотритель и Эмма одновременно повернули головы, и мальчишка, увидев это, начал скакать по лаборатории и выкрикивать так понравившееся ему сочетание. Киборг усмехнулся.

– Ну вот. Мы опоздали – он сам выбрал, – и, глядя на малыша, окликнул его: – Оз!

Сияющий розовощекий мальчишка обернулся и одарил старика и Эмм беззубой наполненной жизнью улыбкой.

– Я! Оз!

Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города

[Оглавление]

Смотритель держал в руках допотопную рамку с фотографией. Улыбающийся во весь рот Оз, чьи глаза светятся от счастья, Дороти с бинтом на локте – ей тогда только-только поставили клапан для забора крови. И Смотритель, что-то говорящий, но тоже выглядящий счастливым. Идеально прямая фотография, сделанная Эммой-04 на фоне капсулы-инкубатора, в которой сквозь прозрачное стекло в синтетическом мешке виднеется будто маленький клубочек. Первый эмбрион, прошедший, как и Оз, критическую точку в конце третьей недели. Они смогли. Они сделали это.

– Смотритель?

Оз осторожно положил ладонь на живое плечо старика, заметив его взгляд: стеклянный, будто потухший. Почувствовав прикосновение, Смотритель поднял голову и шумно вдохнул. А потом расплылся в чуть грустной беспомощной улыбке.

– Ты пришел. Один?

– Как вы и просили. По пути захватил поесть: вы пропустили завтрак.

– Но я не голоден.

– А я не спрашиваю об этом. Вам надо есть.

Смотритель, принимая из рук парня кружку с бульоном, кивнул то ли в знак благодарности, то ли еще зачем-то. Оз видел, что мысли старика далеки от обеда: тот всегда хвалил стряпню Дороти, которая взяла на себя готовку, а теперь молчал. Смотритель долго и шумно пил, и Оз терпеливо ждал, слушая гул инкубаторов и вентиляции и глядя на внезапно чистый прибранный стол. Не к добру это, думал парень, как и куртки, висящие возле двери.

– Да, я попрошу тебя прогуляться со мной, – проследив взгляд, сказал Смотритель. – Есть разговор...

Они неспешно шли по тихому мертвому городу, дышали прохладой и свежестью, наблюдали едва выглядывающие из раскрывающихся почек светло-зеленые зародыши листьев. Апрель пришел в Изумрудный Город под сиреневым куполом зеленеющей оттепелью и проливными дождями, заполнявшими дороги серостью. Оз старательно обходил лужи и вел коляску, стараясь не запачкать колеса – все равно ему потом их мыть. Смотритель собирался с мыслями и молчал. Озу это молчание действовало на нервы.

– Вы уходите? – спросил парень, не выдержав. Старик сначала хотел ответить, а потом понуро опустил голову.

– Ты уже знаешь.

– Знаю. Я же вижу, что вы что-то затеяли, – ответил Оз и поднял голову: ему было невыносимо смотреть на макушку иссохшего Смотрителя в смешной детской шапке. Смотрителя, который скоро его покинет. – Надолго?

– Навсегда.

И парень с трудом, превозмогая онемение, кивнул: он это подозревал. Смотритель уедет в свое большое путешествие и не вернется. Куда, зачем и с кем – это были совсем не важные вопросы, потому что ответы на них не давали Озу ничего. Смотритель продолжил, будто оправдываясь, ощущая необъяснимую необходимость сказать о причинах:

– У меня мало времени. Очень мало, Оз, мне сто шестьдесят восемь... Мне бы туда добраться. Это последнее дело, которое я не завершил.

– Мечта, – горько улыбнулся парень, и Смотритель, не увидевший, но услышавший эту улыбку, покачал головой и нажал на стопор, заблокировав колеса. Они с Озом остановились на аллее перед Полем. Смотритель, глядя на аккуратные, но старые бараки не-людей, которые вдруг стали ему и Озу друзьями, на границу купола через полоску вспаханной земли, видел вовсе не толстенной стекло ячеек, а море. Шумящее, неспокойное, полное жизни, которая в нем, старом не-человеке киборге, уже угасает. Почти угасла, но теплилась, напоминая о том, что у него есть еще дела.

– Обещание. Давным-давно я обещал очень важному для меня другу кое-куда попасть. Вернуться, – начал старик, и Оз тоже перевел взгляд на купол. – Увы, теперь в живых нет ни друга, ни тех, кого я хотел туда взять. Но обещание осталось. И у меня, как бы это глупо и нелогично ни звучало, все еще есть тот, с кем я должен его выполнить.

– И это не Юко. И не Ивэй, – подытожил Оз. Смотритель кивнул.

– Нина.

Короткое имя, не похожее ни на выдох, ни на случайный звук. Смотритель впервые осознанно назвал его перед Озом. Они долго молчали. Старик сидел, сложив руки на колени и борясь с желанием закурить. Парень стоял рядом, смотрел вдаль, не видя ни дроида, ни купола, грел пальцы в карманах и иногда вздыхал своим мыслям. Когда сбоку что-то хрустнуло, Оз резко обернулся. Смотритель же не повел и ухом.

– Ты пришла, – только и всего.

– Ты же назначил встречу, – ответил дроид на ходячей платформе. Оз с трудом узнал Эмму-05 в новом корпусе и с непривычной обшивкой. Лицо осталось почти тем же, только женская одежда и длинные, заплетенные в две тяжелые косы волосы бросались в глаза. Парень застыл в немом изумлении. В голове крутилось только одно слово. Одно имя, но произнести его он почему-то не мог. Нина.

Оз несмело коснулся лица и волос дроида, и Эмма чуть повернула голову. На бледных искусственных губах появилась улыбка. Такая же, как у Смотрителя: слабая, беспомощная и будто виноватая. Она все знала. Она уйдет со Смотрителем.

Оз закрыл глаза и понял, что больше у него нет сил. Больше он не получит ответов – теперь он должен их давать. Он наклонился, снял стопор и развернул коляску в сторону Лабораторий. Эмма-05 забеспокоилась, Смотритель с кряхтением попытался развернуться, чтобы посмотреть на парня. На плечо старика легла холодная ладонь с потрескавшейся от ветра кожей.

– Вы сами сказали, что у вас мало времени.

* * *

Смотритель обнимал рыдающую Дороти и сам едва сдерживал слезы. Он смотрел на Оза, который суетливо перебирал вещи и задавал глупые вопросы, и видел, что парень ужасно вырос не только внешне, но и внутренне. Оз не закатил скандал, не заявил, что Смотритель сошел с ума и задумал что-то совершенно безумное, не обвинил старика, что тот его бросает. Он смирился, убедил себя, что это правильно, это никакое не безумие. Он был готов отпустить Смотрителя.

Оз спокойно и вдумчиво изучал список необходимых вещей, спрашивал о мини-трейлере, который уже ждал старика в Поле, давал старику советы по путешествию, и некоторые из них были даже полезными. Теперь он рассуждал, что делать, а не требовал готового ответа. Заботился, а не требовал заботы. И Смотритель, слушая Оза вполуха, ловил последние моменты такого уюта.

– Вы правда уезжаете? Может, не надо? Останьтесь! – просила Дороти, и Смотритель ничего не отвечал. Зато отвечал Оз. Сначала мягко, потом с раздражением, а когда девочка в очередной раз начала причитать, парень повысил голос.

Озу было тяжело. Ему тоже хотелось плакать и умолять Смотрителя остаться, но он понимал, что это все испортит. Потому что старик останется и не выполнит обещание, данное больше века назад Нине.

– Иди в свою комнату! – сердито указал на дверь Оз, и девочка расплакалась еще сильнее. Смотритель крепче ее обнял, с укором уставившись на парня. Больше они не говорили – лишь перебрасывались короткими фразами о путешествии. Дороти обиделась на Оза, но Смотритель убедил ее, что не стоит злиться. И когда вечером парень заявился к ней и молча застыл на пороге, Дороти не стала капризничать, а молча пошла с ним. В пустую комнату Смотрителя – их там уже ждали. Скромный грустный праздник на троих с разговорами полушепотом. О многом, обо всем и ни о чем. О будущем и настоящем, но не о прошлом.

– Я верю, что ты справишься, – прошептал Смотритель, когда Оз аккуратно уложил уснувшую Дороти на матрац и заботливо укрыл ее одеялом. – С ней – справишься.

– Угу, – отрешенно согласился парень.

– Она будет тебе лучшим другом и самым дорогим человеком. Только прошу, не делай глупостей и дождись, пока она вырастет. Не рискуй ее жизнью.

– Я знаю.

Смотритель молчал. Он будто прислушивался к тишине, а потом попросил:

– Давай сходим в лабораторию? Напоследок. Попрощаюсь с Четвертой и детишками.

И Оз, ничего не говоря, кивнул. Они тихо вышли, оставив спящую Дороти одну, прокрались в комнату инкубаторов, и Оз широким жестом отбросил штору ширмы, закрывающую ряд капсул. Смотритель, отвернувшись от заряжающейся Четвертой, обвел каждую из них внимательным взглядом. Уже сформированные эмбрионы: свернувшиеся в калачики будущие люди, которые выживут, обязательно выживут и родятся через четыре месяца.

– Новые люди... Без тебя, Оз, я не справился бы с этим. Без тебя эта мечта не осуществилась бы.

– Угу, – согласился Оз, тоже глядевший на капсулы, и вдруг обернулся, возвращаясь к разговору, который не закончил. – Я понимаю. Я все знаю, но... Принять тяжело. Я буду за вас волноваться. Очень. Я так не хочу вас отпускать, что мне самому становится тошно. Я хотел поехать с вами, но знаю: вы не возьмете. Я хотел...

– Зато ты не увидишь, как я умру, – перебил его Смотритель, и парень подавился воздухом. – Значит, я буду жить вечно, – хрипло рассмеялся он, и Оз поднес ладонь к глазам.

– Вы и так будете жить вечно! Я же ваш клон. И у меня наверняка будет клон там, в Юсте. Поэтому это даже не обсуждается! Вы никогда не умрете!

– Никогда. И ты, получается, тоже. Поэтому живи, – мягко улыбнулся старик и импульсивно, позволив себе всплеск эмоций, обхватил лицо Оза руками, заставив парня наклониться. Горячее дыхание жгло кожу, а свистящий шепот плавил уши, буквально отпечатываясь на корке сознания: