Текст книги "(Не)люди (СИ)"

Автор книги: Елена Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Не-человек?.. – сипло уточнила она, заметив отсутствие рук, и Хельга закивала.

– Сын, – смущенно сказала она. – Кудом звать, – Тильда, глянув на косичку, нахмурилась. Куд насупился, с лица его матери сползла улыбка.

– И ты его голодом моришь, что ли?! – худая, как вешалка, женщина ощупала ребра мальчика и возмущенно всплеснула руками: – А ну быстро руки в ноги и за стол!

* * *

Они провожали Джонатана на восток, на строительство первого научного города Юсты все вместе: И Ивэй, и Нина с близнецами. И даже Эммет, который почему-то выглядел счастливей всех.

– Я буду тебе каждый вечер звонить, – повторял Джонатан. – Рассказывать, что там происходит и что они делают.

– Я буду тебе рассказывать все-все, что тут творится, – отвечала Ивэй. – Как растут дети...

Они решили сыграть в Нину и Куда. Точно так же, как дети, оставаться неотъемлемой частью жизни друг друга несмотря на расстояние в тысячи километров. Ничего больше не утаивать, ничего не скрывать друг от друга. И ни на что не обижаться. Больше всех этому решению был рад Эммет, который, наконец, сумел донести до Ферретов простую истину: у детей есть чему поучиться. Раз Ивэй и Джонатан такие дети в душе, пусть извлекают из этого выгоду. А он будет за ними наблюдать.

– Я надеюсь, ты глаз на мою жену не положил? – наигранно возмущенно завопил Феррет-старший, сгребая женщину в охапку, когда напарник Ивэй уже по привычке подставил голову под тянущуюся к его затылку руку. Эммет фыркнул и, улыбнувшись, что-то показал на пальцах.

– Я не заигрываю с женами своих друзей, – перевела Ивэй. Джонатан, не ожидая другого ответа, расхохотался и протянул мужчине ладонь для рукопожатия.

А потом Джонатан подозвал к себе Нину, назвав ее Принцессой, как тогда, дома у Саары год с лишним назад. Девочка, услышав такое обращение, машинально пригладила волосы, отросшие почти до середины спины. Ладошки стали влажными, и близнецы, притащившие Нину за руки, в унисон начали возмущаться и вытирать пальцы о штаны.

– Ну иди же, не бойся, Принцесса! – и Нина, с самого возвращения в Юсту не получавшая от Джонатана ни капли внимания, неожиданно разревелась в голос. А мужчина смеялся. Права была Ивэй тогда: все это не зря. И появление не-людей в его жизни не было ошибкой.

– Как у вас с Кудом дела? – спросил мужчина, отбрасывая с лица девочки челку. И Нина, шмыгнув, сказала, что все хорошо и она надеется: когда-нибудь Куд приедет к ней в Юсту.

– И к нам! – встряли близнецы. Эммет даже не стал давать детям подзатыльники за то, что влезли в разговор.

Мужчина попросил Нину сыграть ему что-нибудь на скрипке, и девочка, волнуясь, дрожа всем телом, сыграла все мелодии, какие знала, без ошибок. Потом скрипку перехватил Эммет, соскучившийся по музыке. И хоть инструмент был для него маленьким, он играл, не замечая этого. А Нина и близнецы пели. Джонатан долго хвалил детей и просил выступления на бис, пока не-люди не охрипли окончательно, а Эммет не устал вспоминать давно забытые мотивы.

– Папа, – Нина оперлась руками о бедра мужчины и будто заглянула ему в глаза, понизив голос так, что никто, кроме Джонатана, ее не услышал: – А вы с Кудом помиритесь? Правда ведь помиритесь? Пожалуйста...

– Конечно, – мужчина почувствовал, как у него начинают слезиться глаза. – Обязательно!

Ответом ему были теплые объятия. Увидев, как Нина виснет на шее отца, близнецы тоже бросились обниматься. Просто за компанию. Просто чтобы Нина опять не разревелась от наплыва чувств. А позже к ним присоединилась и Ивэй. Эммет фотографировал все это действо. Его напарница повисла на спине мужа рюкзаком, крепко ухватившись за шею, Нина – на левой руке, а близнецы – на ногах. Джонатан кривлялся, и на фотографии, где все смотрят в камеру, он запрокинул голову, закатил глаза и высунул язык. Вышла крайне забавная гримаса. Просто чтобы на фотографии не было видно его покрасневших глаз.

А поздно вечером, когда после того, как детей уложили спать, взрослые решили продолжить проводы втроем. Джонатан, вышедший покурить, вернулся в смотровую комнату, странно улыбаясь. Ивэй, разрезавшая торт, и Эммет, старательно открывавший вино, застыли и начали молча таращиться, не понимая, что на этот раз не так и не так ли вообще. То на лицо Феррета-старшего, то на сигарету в его руках.

– Боюсь, я не смогу съесть этот торт с вами. Мне уже пора.

– Но ведь ты завтра днем уезжаешь? Почему? Что-то случилось?

– Мне надо кое к кому заскочить... извиниться, – пробормотал Джонатан, и она расслабилась.

– Тогда передай, что мы с Ниной все еще ждем его, хорошо? И будем ждать столько, сколько потребуется, пока он сам не захочет вернуться.

Проводы вышли быстрыми, скромными и немного грустными, но все улыбались, когда взглядом провожали уносящуюся прочь машину. Как ни странно, не через силу.

Запись десятая. Начало апреля. Рация и имена

[Оглавление]

Как только вопрос с разблокировкой Эммы-05 был исчерпан, и запись произошедшего на мосту стала доступна Первой и Второй, дроиды провели анализ данных, но к единому ответу, было ли происшествие случайностью, или Оза кто-то пытался убить, не пришли. Пятая увидела слишком мало. Запись можно было трактовать двояко. Но по совету Второй Эмма-01 на всякий случай перевела каналы связи на режим «невидимки» и отключила все средства связи с внешним миром.

Наутро следующего дня Оза ждал допрос, и стоило Эммам начать, выяснилось, что парень не помнит большую часть той вылазки. В его памяти отпечатались только сборы и последние секунды перед падением.

– Разве мост не от старости обвалился?..

– Да так и есть, – неуверенно пожала плечами Эмма-05, в лицо парню солгав.

Вторая, настаивавшая на версии взрыва и считавшая, что Оза нужно как можно быстрее увозить из Юсты, несильно толкнула Пятую, отчего корпус дроида чуть накренился в сторону, но тут же вернулся в вертикальное положение, и вопросительно наклонила голову. Пятая, растопырив пальцы, развела руками и начала наотрез от чего-то отказываться. Было видно, что дроиды скрывают нечто важное, и парень напрягся, глядя то на одну, то на другую Эмму, которые словно забыли о том, что он сидит рядом и все видит. Металлические веки почти закрылись – Вторая сузила глаза и, сложив руки на груди, громко царапнула металлом по металлу. Пятая заскрипела запястьем – покрутила пальцем у слухового датчика на виске.

Оз впервые видел спор Эмм, которые на деле ругались между собой довольно часто. Обычно Первая разнимала Вторую и Третью, которые сотрясали внутренний канал, пытаясь друг друга переспорить, просто глуша связь в трейлере – помогало. А вслух выяснять, зачем Эмма-02 дала Озу две порции мяса вместо одной и почему Вторая не должна была так делать, если парень ныл, что не наелся, они не решались и замолкали. Потом обе получали нагоняй от Первой, которая считала, что Оз может есть столько, сколько захочет, главное, чтобы пролезал в двери и оставался здоровым. Третья обычно возражала, что парня и так раскормили, Вторая начинала вопить, что ни черта Оз не толстый. Эмма-05 в такие моменты всегда исчезала из поля зрения, отключаясь от тройки нянек. Или пряталась в комнате самого Оза.

Теперь же Пятая и Вторая, не озвучивая проблемы, просто махали руками и толкались, как дети, а Оз думал, что, наверное, ему снится очень странный сон, но тихий разговор с Первой убедил его, что это не так.

– Мне вообще можно узнать, о чем вы? – тихонько встрял парень. Два дроида одновременно повернули к нему головы, будто только сейчас вспомнив, что он здесь, и встретили недовольный взгляд. Сверху послышался почти человеческий вздох, перешедший в стон – даже Первая, чей модуль в трейлере был ограничен до трети возможностей, "высказала" свое мнение относительно поведения Эмм. Мысленно она спрятала лицо в ладонях. Оз на секунду взглянул на потолок и подумал, что в последнее время они с Первой понимают друг друга как никто – он вздохнул вместе с ней.

– Что вы от меня скрываете? А ну, признавайтесь! Кстати, а почему вы между собой говорите вслух?

– Так в твоем присутствии мы говорим все вслух, – попыталась отвертеться Пятая и стушевалась – на нее уставились две пары глаз. Оз до жути напомнил Смотрителя.

– Просто все дело в том!.. – начала Эмма-02, но ее схватили за плечо, перебивая:

– Что я сломалась, – отвернувшись, пробурчала Пятая. Оз, звонко закрыв рот, насупился и сложил руки на груди, начав тарабанить пальцами по ребрам, которые еле мог прощупать.

* * *

Если бы дроиды могли краснеть, Пятая была бы краснее рака. А Оз хохотал в голос, хватаясь за живот и утирая выступившие слезы. Вторая беззвучно смеялась вместе с парнем. Эмма-05, отдирая скотч от головы, громко возмущалась и обзывала Оза идиотом. Ее пальцы липли к ленте, большую часть которой она просто не могла зацепить.

– Да ладно тебе! Смешно же! Ты как...

– ... Единорог, – закончила Вторая, и парень снова прыснул, потянувшись к бумаге и карандашу. Он щедрыми штрихами набросал профиль Эммы и протянул своеобразный портрет. Пятая была возмущена до глубины своей искусственной души, нащупав антенну рации прямо на лбу. Оз явно специально прилепил ее так.

Эмма-05 с трудом, но призналась, что после поломки они так и не смогли наладить ее систему связи – что-то переклинило в голове, а разобраться был способен только Смотритель. Пятая больше не могла связаться с другими Эммами через внутренние каналы. Парень этому даже обрадовался, заявив, что теперь не он один будет проговаривать все вслух. Он назвал Эмму-05 почти-человеком, и дроид смутилась, внезапно порадовавшись такой поломке. Но на самом деле радоваться было нечему: снаружи Оз никак не смог бы до нее докричаться. И орать на весь трейлер парню было неудобно. Вот и родилась идея с рацией, настроенной на канал трейлера и скафандра.

– Ладно, иди сюда, – Оз, вдоволь повеселившись, поманил к себе Эмму, и та с опаской подъехала, гадая, что еще пришло в голову подопечному. Парень прицепил рацию к цепочке и повесил ее на шею Пятой. – Вот так сойдет? Не мешает? – Эмма покрутила головой, проверяя, не цепляет ли цепочка механизм шеи. – Могу скотчем к груди примотать.

Вторая снова расхохоталась. Пятая, обидевшись, фыркнула и, вырвав из рук Оза рацию, выехала из комнаты. Как только дверь закрылась, смех мгновенно стих.

– Что такое, Эмма? – Оз, все еще улыбаясь, потянулся к батарейкам для своей рации, как услышал вздох Второй.

– И ты думаешь, это нормально? – спросила она, глядя на дверь. Оз перестал улыбаться и напрягся, предчувствуя тяжелый разговор.

– А вот тут поподробней. Первая, ты тут?

– Уже отключаюсь, – усмехнулась Эмма сверху, и Оз мысленно ее похвалил. Они точно в последнее время с ней на одной волне.

– Ну, – обернулся он ко Второй и похлопал рядом, приглашая присесть на кровать. – Выкладывай. Все с самого начала. Не все же вам меня выслушивать.

И Вторая вздохнув, кивнула.

– Меня это все пугает. Сначала Первая оказалась бесполезной в морозы, потом Третья так просто разбилась... Пятая вышла из строя. Ты вон чуть не погиб. Это, Оз... – она замялась, думая, как сформулировать помягче. – Плохо! Мы не справляемся. Тебя действительно не волнует то, что мы становимся все более и более бесполезными? Что мы ошибаемся, не можем увидеть чего-то очевидного?

Вторая замолчала и опустила голову, боясь услышать ответ. Оз, глядя в окно, из которого была видна дыра в стене котельной, крутил в руках батарейки и думал, что ему этот день точно снится. Он никогда не предполагал, что Эммы о подобном волнуются. Что они чего-то боятся. Но раз у них есть модули, личности – это естественно. Но он никогда не подумал бы, что однажды ему придется выслушивать Эмму, а не жаловаться ей. Что им нужна помощь и поддержка не меньше, чем ему. Тот день, к которому его готовила когда-то Третья, настал.

– Мне кажется, ты слишком много беспокоишься, – просто сказал парень и поднялся, пропрыгав к коробке с остатками Третьей. – Я ни разу не считал, что вы бесполезны. Если уж смотреть с этой стороны, самый бесполезный тут я. Слабый, не очень-то умный, импульсивный, что там еще можно выделить из "достоинств"? Ах да, человек, – Оз тихонько постучал по гипсу.

– Это не так! Ты не бесполезен и уж тем более не глупый, и вообще... – она осеклась: Оз улыбался во все тридцать два.

– Вот видишь. Ты об этом не думала, верно? Никогда не смотрела на меня как на обузу. Тогда почему я должен смотреть на вас так? Думать, что ваши ошибки – что-то ненормальное, ожидать от вас стопроцентной защиты, благоразумия, возможностей, чего там еще...

Вторая смутилась. "Благоразумие" явно относилось к ней. И, возможно, частично к Пятой, но гораздо меньше. А Оз, почти с нежностью глядя в коробку, после небольшой паузы продолжил:

– Знаешь, Смотритель с детства мне внушил, что вы не те, кто способен вытащить меня из любой трясины, в которую я залезу. И что вы не защитите меня от всего на свете. Даже если вас и создали для меня. Никто не совершенен, Эмма, вы сами мне это вдолбили. Но даже несмотря на это вы просто потрясающие.

– Странно от тебя это слышать, когда ты стоишь над коробкой с просто потрясающим металлоломом.

– Все равно, – Оз, нагнувшись, достал руку Третьей и пропрыгал обратно, сжимая холодную стальную ладонь. – Эмма, вы – моя опора. Без вас меня не было бы – уже в этом вы настоящее чудо. Я не вырос бы человеком – не-люди мне либо сгнобили бы, либо превратили непонятно во что. Либо я вообще не появился бы. Без Первой я не научился бы читать и считать – она же меня больше всех гоняла. Без Третьей я ничего не узнал бы о культуре, манерах... Думаю, ее можно сравнить с матерью. Без Четвертой был бы полным нулем в исследованиях. Пятая показала мне мир глазами не-людей и границы любопытства. А без тебя, – Оз взял Эмму за руку – так всегда делала Третья, подбадривая его, – у меня не было бы детства. Поэтому не говори, что вы бесполезны и что ваши ошибки – нечто неправильное. Вы все для меня, Эмма, пусть даже вы не всесильны. Не вини себя и других за мост. Это случилось, и ничего уже не поделаешь. Вы сами говорили мне, что исправить уже случившееся нельзя. Надо идти вперед.

Вторая уткнулась лицом ему в плечо. Она собиралась рассказать Озу, что, возможно, это была не случайность, а покушение, но не смогла.

Первая транслировала происходящее в комнате и разговор парня с Эммой на сенсорную панель, которую одной рукой держала Пятая, стоя за дверью комнаты Оза. Если бы на ее лице все еще была обшивка – Пятая улыбалась бы. Второй рукой дроид сжимала рацию на груди. Эммы понимали: Оз не просто вырос, он повзрослел в душе. Все-таки гены дают о себе знать: парню достался крепкий внутренний стержень Смотрителя. Был бы Оз таким же, как два года назад, он наверняка сейчас сидел бы в ступоре после рассказа Второй, а потом начал скулить, что хочет домой. Если бы вообще добрался до Юсты, а не свернул на полпути. Но парень, увидевший мир, узнавший так много и пропустивший через себя столько жизней пустых домов и городов, изменился. И разговоры по душам с Эммой-03 и Эммой-05 не прошли бесследно.

– Но создали нас не для тебя, – донеслось из динамика панели. На экране было видно, как в комнате Вторая отлепилась от Оза и наклонилась вперед, заглядывая парню в лицо. – Разве ты не знал? Юко и Смотритель нас собрали задолго до твоего появления!

Пятая выдала почти изнеможенный вздох:

– Она мастер портить душевные моменты, не думаешь?

– Я в этом уверена. Думаю, тебе стоит вмешаться – она точно разболтает то, что не надо.

– Предлагаешь рассказать Озу нашу историю?

– Почему бы и нет? Думаю, это ему знать можно. Только имя не говори. Иначе Смотритель нас накажет.

Эмма-05 кивнула и, запрокинув голову, собралась с силами, врываясь в комнату и объявляя, что Второй срочно следует выйти и очистить батареи от снега, а то трейлер на грани обесточивания. Как только Эмма-02 выехала, Пятая, опережая вопросы Оза, принялась рассказывать ему, когда, зачем и для кого они были созданы. Почему их именно пятеро, почему одно имя на всех и чем они должны были стать изначально. Дроид даже нарисовала схему: звезда в пятиугольнике. Графическое обозначение строения их системы.

Первая тем временем воспитывала Вторую по внутренней связи.

– А посередине, – Пятая закрасила маленький пятиугольник, – человек. Это была идея даже не Смотрителя – Юко. Они и еще один не-человек пытались создать систему, которая позволила бы заточить человеческое сознание в теле дроида.

– Но почему именно пять? Разве не проще было создать одно тело и не разбивать душу на пять частей? – спросил Оз, и Эмма вздохнула: опять в точку.

– Они... не успели создать достаточно мощного дроида для такого, – уклончиво ответила она. – Человек был на грани смерти, поэтому проект доделывался, как говорится, из того, что было. А были мы – пустые корпуса без программы. Можно сказать, экспериментальные модели.

Оз понимающе кивнул. Потом, посмотрев на рисунки Пятой, на саму Пятую, догадался:

– Так поэтому вас зовут одинаково? Вот этот дроид, – он указал на первоначальную задумку Юко и Смотрителя. – И должен был стать "Эммой"? Теперь все понятно!.. Но что случилось с третьим не-человеком, который был с Юко и Смотрителем?

На этот вопрос Пятая не ответила – резко взмахнула рукой, отсекая дальнейшие расспросы, заставляя Оза замолчать. Но парень уже догадался, кем являлся этот третий. Точнее, у него было два предположения, которые он так и не озвучил. В комнате застыла тишина, Эмма что-то чиркала на бумаге поверх своих рисунков. Отчего-то подавленная, к чему-то готовящаяся. И Оз понял, какого вопроса она от него ждет.

– А кого Смотритель пытался перенести? Это был важный для него человек? Мать?

– Нет, – Пятая помрачнела, и парень понял: он спросил то, что должен был, чтобы поставить точку в этом рассказе. – Это человек, которому Смотритель обязан жизнью и мечтой... Но, опережая твой вопрос: не получилось. В нас его нет.

Оз побледнел. Пятая кивнула, будто подтверждая его ужас. Потом встала и, смяв в кулаке лист бумаги, в никуда прошептала:

– Программа для нас была написана позже. Тот проект провалился, а человек погиб. От всего этого осталось только имя "Эмма".

* * *

В начале апреля опасность загноения раны Оза окончательно осталась позади, а восстановление ноги пошло хорошими темпами благодаря инъекциям со стимуляторами и витаминами. К началу мая Эммы обещали уже снять гипс.

Суровая восточная зима, заточившая трейлер в снежный плен, начала отступать, освобождая путешественников и даря надежду на скорое возобновление движения. Эммы, желая помочь парню, разбили территорию закрытого города на десять частей. Они также хотели понять, действительно ли снаружи безопасно. Пятая и Вторая, с большим трудом превозмогшая страх перед миром за пределами трейлера, совершали вылазки-расследования. В местах, где Оз отметил примерное положение других спусков в бункер, они задерживались дольше: обследовали всю территорию в радиусе ста метров и выбирали место для Первой, чтобы в случае чего можно было живо вернуться в трейлер.

Одной такой задержкой однажды и воспользовался Оз. Он месяц ждал, пока Эммы перестанут пристально за ним следить – они все будто боялись, что Оз начнет задавать какие-то вопросы. И парень намеренно молчал, глуша в себе все, что хотел узнать и спросить. Его все еще не отпускала история Эмм. Оз был благодарен, что они доверили ему такую тайну, но понимал: они открыли не все. Далеко не все. И утаили самое важное: имена. Или одно имя. И если относительно третьего не-человека в проекте у него были догадки, то как же звали человека, который должен был стать Эммами?.. Этот вопрос оставался без ответа. И только Третья, глядя на Оза погасшими механическими глазами, будто что-то знала. Он так и не отдал дроидам ее остатки. Так и не смирился с тем, что Третьей больше нет.

"Точно, – подумал парень, – она же, как и другие Эммы, должна знать! Пятая мне точно не расскажет, а спрашивать Вторую или Первую бесполезно – они связаны. А вот Третья уже ни с кем из них не связана!" – и Оз который раз выудил ее голову с висящим на проводах личным блоком из коробки. А потом долго просто смотрел в погасшие глаза и глушил в себе горечь и отголоски боли.

– Первая? – на всякий случай позвал парень, но Эмма не ответила. Только на его панель пришло лаконичное сообщение о том, что она занята. Одна фраза: "диагностика систем" пообещала Озу как минимум час свободного полета. О том, что он будет делать в течение этого часа, никто из Эмм не узнает. Это был шанс, которого больше не представится. И Оз решился.

Почти десять минут ушло на то, чтобы с загипсованной ногой доползти до ремонтного отсека, в то время как обычно до него можно было добраться едва ли за несколько шагов. Самым трудным оказался поворот, на котором парню пришлось задирать ногу вверх, рискуя порвать связки – с гибкостью у него всегда были проблемы. Запыхавшись, подтягиваясь по полу на руках, он мысленно молил, чтобы Эммы не выбросили того дроида-уборщика, принесенного из бункера. И на радость Оза тот оказался аккуратно сваленным в углу. Парень, вытянув больную ногу вперед, с трудом сел на пол. В голове обрывками начали всплывать воспоминания о том, как однажды он со Смотрителем разбирал сломавшегося кухонного дроида. Старик тогда взял его голову, батарею... Зажимая фонарик в зубах, а голову Эммы – между ног, Оз долго пыхтел, соединяя контакты из шеи Третьей с системой уборщика. Он боялся ошибиться – одна ошибка, и все пропало. А ему еще обратно ползти.

– Давай же! – прошипел он, запуская дроида-уборщика и застывая в нетерпении. Пальцы начали барабанить по полу, а зубы – болеть из-за того, что Оз сильно сжал челюсти на фонарике. Послышался короткий щелчок, и глаза Третьей начали загораться. Медленно и иногда мигая. Оз чуть ли не прыгал сидя, тихо поскуливая от несдержанности. Осталось едва ли двадцать минут, и парень, скрючившись, почти коснулся лбом лба Эммы, вглядываясь в ее глаза.

– Ну же, просыпайся... Ты сможешь, Третья!..

– Вот ты где! – у Оза едва не случился инфаркт, когда его окликнула Вторая. Эмма, уперев руки в бока, начала кудахтать, как она перепугалась, не найдя подопечного в комнате, и что Озу следует хотя бы предупреждать их, прежде чем ползать по трейлеру с гипсом. Парень, сидя к ней спиной, почувствовал острое желание уединиться в туалете. Голова Третьей скрипнула.

– И!.. Что у тебя там? Ты с ума сошел?! Ты что творишь?! Пятая!

В помещение торопливо протиснулась Эмма-05 на "голой" узкогусеничной платформе и застыла, глядя на раскинувшуюся перед ней картину. А Вторая уже дралась с Озом, пытаясь его сдвинуть с места. Парень ругался, что они ему мешают, перетягивал с Эммой голову Третьей и верещал, чтобы она не повредила сцепки контактов.

– Оз, хватит, – странно звенящий голос Эммы-05 заставил их обоих замолчать и обратить на нее внимание. – Это бесполезно. Я пыталась ее включить. Она сгорела, Оз! – последнее Эмма-05 прокричала с таким отчаянием, что внутри парня что-то кольнуло. И он опустил руки, позволяя Второй поставить себя на ногу. Тихо извинившись перед Эммами, Оз послушно потащился за Пятой, которая помогла ему добраться до комнаты. До включения Первой оставалось семнадцать минут.

Эмма-02, снова уперев руки в бока, сверху вниз поглядела на ненадежную установку и вздохнула: неужели парень все еще не смирился с тем, что Третья сломалась?.. Даже они с Первой смирились – ведь Третья была их частью. А потом дроид решительно наклонилась и, переместив три контакта, прикрыла глаза: надо забрать коробку из комнаты Оза. Вообще изначально не стоило ему позволять ее у себя оставлять. Он же сам себе больнее делает...

Снизу послышался треск и скрежет – стальные веки Третьей двигались, словно та пыталась проморгаться и сфокусировать взгляд.

– Эмма?! – Вторая резко выпрямилась и шарахнулась назад. Третья не ответила. Потом приоткрылся рот, и из динамика внутри донесся искаженный голос:

– Эмма?..

– Ты включилась! – дроид хлопнула в ладони и начала вызывать Первую по внутренней связи. Но диагностика все еще не завершилась, и Первая попросила подождать несколько минут. Вторая чертыхнулась и вслух возмутилась: – А если Третья опять отключится?

– Третья?.. – Эмма-03 повторяла, как болванчик. Ее глаза под полуприкрытими, явно заевшими веками беспорядочно вращались. И тогда до Эммы-02 дошло. Она, не дожидаясь подключения Первой к ремонтной, перевела запись событий на личный блок памяти, наклонилась и, пальцами раздвинув веки Третьей, заставила ту посмотреть на себя. Огонек мигал.

– Помнишь, кто ты? – доверительно прошептала Эмма, фиксируя малейшее изменение в поведении Третьей. Та явно пыталась кивнуть. Взгляд, наконец, сфокусировался на лице Эммы-02.

– Помню.

– Имя? – не унималась Вторая, уже точно зная, что сейчас услышит. И ее догадки подтвердились: то, чего так опасался Юко сто двадцать с лишним лет назад, когда создавал систему Эмм, случилось. Сама их схема действительно оказалась несовершенной. И только критическая поломка самого устройства дроидов смогла, наконец, освободить часть сознания того, кем должны были стать все Эммы еще век назад. Третья, не колеблясь, назвала теперь уже запретное имя:

– Ивэй.

Интермедия. Преданные (не)люди

[Оглавление]

Юста, несмотря на свою мощь и вседозволенность, не могла вечно держать в тайне наличие людей-заложников. То, что в корпорации практически задаром и без возможности выезда трудятся люди, которые числятся в списках пропавших без вести, возмутило мир. Разразился огромный скандал, который привел к смене руководства всех подразделений, и Ивэй с остальными вновь обрела свободу, которую когда-то отдала ради спасения детей. Все благодаря журналистам и охотникам до сенсации, которых она всегда недолюбливала. Те, кто занял верхушку корпорации, разработали новую стратегию: не-люди – друзья, помощники и приемники Юсты. Дети должны быть адаптированы к цивилизованному миру, а не заперты в лабораториях, обязаны стать поддержкой людей, а не их проклятием.

Не-люди Юсты перестали быть экспериментальными образцами. Международная корпорация присвоила детям статус, почти равный по силе статусу человека: собственность Юсты, не принадлежащая ни одной из стран. Это давало детям защиту везде, где бы они ни находились. Только так их можно было уберечь от законов нового мира. И от чокнутых людей на улицах в том числе.

Часть общества, борющаяся за права нового поколения, не могла это не оценить. Рейтинг Юсты, упавший ниже плинтуса после череды громких судебных процессов, взлетел до небес. По всему миру начали находиться те, кто стал ее поддерживать и спонсировать строительство научного города далеко на востоке континента. Все ради одной цели: силой науки найти способ предотвратить падение человечества. Пусть даже с помощью тех, кто неволей стал причиной этого падения. А дети, не знавшие, что можно жить не прячась и не боясь улиц, теперь искренне радовались. Им понемногу, мягко и ненавязчиво открывали внешний мир. Сначала разрешили покидать жилые блоки без сопровождения. Потом позволили выходить без присмотра во двор, на детскую площадку и в небольшой сквер. А спустя год уже подростки-не-люди, все еще ошалевшие от внезапной свободы, дружно бегали в город по магазинам и кино, звеня металлическими бейджами-удостоверениями и по привычке шарахаясь от полиции, все еще веря в страшные байки о людях в форме, которые заберут их туда, откуда не возвращаются.

К пятнадцати годам Нина выучила наизусть всю Юсту и двор, могла самостоятельно дойти до супермаркета и купить что-нибудь. Она, освобожденная от работы в лабораториях – никто так и не смог придумать для нее, неспособной видеть, дела, – целыми днями слонялась по зданию, общалась со всеми подряд и по мере сил помогала на кухне, но на деле лишь путалась под ногами и веселила поваров. Все работники Юсты знали Нину – общительную, вечно радостную и непробиваемо наивную девчонку не-человека, которая могла часами болтать с кем угодно о чем угодно. Также в Юсте все дружно ждали Куда. Вместе с Ниной.

Она похудела, стала похожей на девушку из-за препаратов, которые принимала четыре года исследований, и отрастила волосы до пояса. Снова. Правда, заплетать их так и не научилась: косы выходили кривыми и страшными. Поэтому прическами Нины занялись Ивэй и близнецы. И этим утром, не разбуженные вовремя Ивэй, ребята благополучно проспали. После внезапного подъема и панических сборов близнецы сели заплетать Нину, заверив, что у них еще есть время.

– Может, не надо? Вы и так проспали. Я хвостик сделаю, а вы идите, – Нина нахмурилась, когда часы пробили девять утра. – Нет, серьезно, идите уже!

– Да нормально. Все равно ждать результатов с лаборатории – у них вчера был санитарный день, поэтому сегодня с утра ничего не будет... – Юго пожал плечами и принялся расчесывать волосы девочки. – Сиди ровно, – и ткнул Нине в макушку.

– Я тоже такие волосы хочу, – пробурчал Юко, неуклюже перебирая крючковатыми пальцами длинные пряди. Юго, ловко перебрасывая локон за локоном, усмехнулся и подумал, что, наверное, из них двоих на самом деле до сих пор не определился именно брастра, а не он сам. Потому что Юго, прошедший курс приема гормонов, давно остриг волосы и отдал свои резинки и заколки Нине. А Юко находил тысячу и одну причину, почему весь этот хлам должен остаться в его столе и упрямо отказывался остричь лезущую в глаза челку. К тринадцати годам Юко и Юго стали совсем разными. Юко слишком много отлынивал от приема препаратов.

Близнецы располнели и похорошели – то, что их тела совсем не симметричные, стало не так заметно. Зато выступающие лбы так и остались выступающими, но комплексовал по этому поводу только Юко. Оттого и скрывал пол-лица волосами.

Фальбейны-младшие, получив работу, стали меньше времени проводить с Ниной и больше беспокоиться: они привыкли за ней приглядывать. Но это беспокойство быстро улетучивалось, стоило карликам переступить порог научного центра, о котором они до этого лишь грезили. Подростки открыли для себя новую страсть: компьютеры. Они помогали отцу в исследованиях, попутно изучая возможности машины и мировой сети.

– Все, готово! – Юго с чувством хлопнул девочку по спине. – Свободна! Сегодня что готовить будете? Сделайте кексы, а?

– Еще и заказывать вздумал? – Нина, ставшая гораздо смелее, огрызнулась и потерла спину. – Что сделаем – то и съешь.

– Ну, ты же тоже любишь кексы, вот и...

– Пюре и шницель, – вздохнула Нина. – Идите уже ...

Как только стих топот близнецов, она, быстро перекрутив косичку, заплетенную Юко, тоже убежала из комнаты. Ей следовало поторопиться, но сначала Нина решила зайти к Ивэй и попросить у нее телефон на вечер: нужно позвонить Куду. Сегодня она обязательно выяснит у него, что он собирается делать дальше. И планирует ли вообще хоть когда-нибудь приехать в Юсту. С того момента, как они виделись в последний раз, прошло уже девять лет. Десятый пошел.