Текст книги "(Не)люди (СИ)"
Автор книги: Елена Сидоренко
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
– Ну наконец-то, не прошло и ста лет! – вместо приветствия услышала Нина. Куд был недоволен и начал ворчать, а на заднем плане послышался мужской и женский смех.
– Ты не один? Кто там? – с интересом спросила девочка. – У тебя появились друзья?
Куд явно смутился и начал бормотать что-то, но Нина не разобрала. Зато отчетливо услышала смешок Хельги, ее уже привычное даже для Нины "полуфабрикат" и шуршание трубки, после которого слова Куда стали различимей. Девочка поманила рукой близнецов, немного отведя трубку от уха – приглашала.
Они болтали с ним втроем. Обо всем и ни о чем. Смеялись над комментариями Хельги и реакцией на них Куда – тот постоянно просил мать замолчать, а в ответ получал еще порцию подколок. Удивлялись неосторожно вырывавшимся у Куда научным терминам, его непонятным рассказам и резким словам в адрес всех подряд. Ругались на то, что Куд путал Юко и Юго – тот прямо заявил, что ему без разницы, кто из близнецов орет в трубку, все равно мешают его разговору с Ниной. Юко и Юго почему-то приняли этот выпад как вызов и совсем передумали оставлять их с девочкой одних. Но им было весело. Всем четверым. К концу разговора Куд перестал подозрительно относиться к близнецам и даже попросил у них прощения под давлением доктора. И близнецы только махнули рукой, ответив, что не обижаются. И Нина, наконец, вздохнула свободно, зная, что больше не услышит от Юко тех слов, которые он тихо повторял каждый раз, когда Нина рассказывала о Куде, думая, что она не услышит.
"Сдался тебе этот псих".
* * *
– О, безрукий малый! – окликнул Куда желтозубый мужчина. Тот честно старался проскользнуть мимо него в библиотеку, но не сумел. Мальчик дернулся и, нацепив дружелюбную улыбку, от которой сводило челюсти, остановился, мысленно попрощавшись с планами провести вечер за чтением сказок, которые потом можно рассказать Нине. – Сыграешь со мной?
Роберт удивительно быстро расставил шахматы, и Куд, вздохнув, кивнул: раз попался, уже никуда не деться. Лучше сыграть здесь, чем позволить прийти в их с матерью палату, откуда его точно не выдворить.
– Только одну партию. Мне еще нужно кое-что сделать.
– Какой занятой! – всплеснул руками Роберт, а потом замолчал и чуть склонил голову, пристально вглядываясь в мальчика перед собой. – Слушай, а не хочешь подстричься?
Куд, уже зажавший пешку пальцами ноги, удивленно заморгал, не понимая вопроса. Роберт показал на аккуратную косичку, достающую мальчишке до лопаток:
– Стыдно пареньку вроде тебя ходить с девчачьей прической.
Куд промолчал, но про себя усмехнулся, отметив, что мальчики, оказывается, должны стыдиться длинных волос. Он и не знал. Ему нравилось, когда Хельга копалась в его волосах и заплетала их. Женщина нехотя призналась, что изначально хотела девочку, а папа-Тимм – мальчика. Тогда Куд спросил мать, будет ли лучше, если он станет "девочкой", и Хельга отвесила ему подзатыльник. Но волосы не остригла.
– Почему мальчики должны любить одно, а девочки – другое? – пробормотал Куд, задумавшись, когда Роберт указал и на браслет на лодыжке, который Хельга сплела от нечего делать и отдала сыну, потому что выбрасывать жалко. – Это что, обязательно?
Роберт расхохотался:
– Это же просто! Они различаются. Девочки любят сладкое, кукол, милые вещи и тому подобное. А мальчики обожают машинки, компьютерные игры. Девочки хороши в литературе, а мальчики – в математике. Девочки любят спокойные игры, а мальчики носятся как черти и разбивают друг другу носы. Всегда так было. Это издавна сложилось.
– Это глупо. Я что, получается, девчонка? Я мальчик! Надоели уже!
Роберт ничего не понял, но не стал останавливать вдруг передумавшего играть Куда. Мальчик взял и ушел, забыв про библиотеку и прочее. А в палате вдруг разозлился и, изо всех сил пнув кровать, отчего та сдвинулась с места с жутким скрипом, раскидал стопку книжек и журналов. И заворчал:
– Подвижные игры, ага! Конечно! С моим телом самое то! Кому какое дело, что я люблю конфеты? Я не должен их любить, только потому что мальчик? Какая разница, есть у меня любимая кукла или нет?! Все это просто!.. – он едва сдержался, чтобы не выругаться – пообещал же. – Чушь!
Вернувшаяся некоторое время спустя Хельга потратила весь вечер, чтобы уговорить сына не делать глупости. Куд задался целью выбросить любимую куклу, остричь волосы и навсегда отказаться от конфет. А когда мать, раздраженная, почти злая, спросила, какого черта произошло, мальчик не выдержал:
– Да надоело! Почему все пытаются убедить меня в том, что я что-то неправильное и половинчатое! Что ты, что доктор, теперь еще и этот Роберт! – Куд с досады махнул культей на дверь, изо всех сил пытаясь не разреветься. Мальчики же не ревут. – Я Куд! Я мальчик, у меня мужское имя! Ну и что, что мое тело не такое?! Я не виноват, что могу в любой момент стать, например, Кудой, или как там можно имя поменять?!
– Ты мальчик, – оборвала его Хельга. Тихо, неожиданно спокойно и мягко. Куд потерял возможность дышать, будто ему дали под дых. – Ты мой сын, – уже тверже сказала женщина, обнимая ребенка.
– Но тогда почему?..
– Не слушай их. Никого не слушай. Они не знают тебя... Ты у меня настоящий мужчина.
Куд отстранился от матери и, утерев раскрасневшееся лицо о плечо, шмыгнул носом.
– Тогда к черту эти телячьи нежности. Не нужны они мне! – Хельга засмеялась, а Куд потупил взгляд. – Но... Скажи, это нормально, что я люблю конфеты?..
– Конечно! У всех разные предпочтения, это от пола не зависит.
– А волосы?
– О, дорогой, – Хельга закатила глаза и опрокинула сына на кровать, падая рядом. Она мечтательно закатила глаза к потолку и заулыбалась. – Ты даже не представляешь, какая шикарная шевелюра до пояса была у твоего отца, когда мы познакомились... Он все время собирал волосы в хвост, а я накручивала ему пучок. Не могла удержаться, хоть Тимм и ругался постоянно. Скорее для виду, нежели ему это действительно не нравилось. А Роберт твой старый консерватор! Между прочим, мужчины в древности носили вообще ни разу не короткие волосы, если ты помнишь историю!
Куд, во время рассказа улегшийся головой на живот Хельги, окончательно расслабился и заулыбался. В конце концов, зря он вспылил. Его не должно трогать мнение какого-то там Роберта или доктора. Он мальчик. А Хельга долго рассказывала о Тимме и накручивала на палец косичку ребенка, и Куд в душе был рад, что имя его отца больше не царапает сердце матери так больно, как раньше. Хельга смирилась и погасила в себе боль. Теперь была только теплая ностальгия и счастливые воспоминания, какими непременно хочется с кем-нибудь поделиться.
* * *
Однажды Эммет принес письмо, адресованное близнецам, и те, узнав почерк, с воплями начали выдирать конверт из рук друг друга, пока не порвали его пополам. Мужчина разозлился, а Ивэй, хохоча, склеила письмо и пригрозила Юко и Юго, что прочтет его сама вслух, если они не придут к согласию. Близнецы тут же присмирели и принялись читать долгожданное послание от бабушки вместе. Нина сидела рядом, ловя минуты умиротворения – хоть друзья и читали про себя, от них веяло радостью и ностальгией.
А потом Юко и Юго начали взахлеб рассказывать Нине о том, какая замечательная у них бабушка. И в этих рассказах девочка узнавала Саару, добрую няню, которая даже когда ругалась, была нежной и понимающей. Она поняла, как скучают близнецы, потому что сама очень по няне скучала.
– Еще бабушка готовила самые вкусные блины с мясом! – Юко задрал руки и чуть грустно вздохнул.
– И с творогом, – печально отозвался Юго, положив голову на плечо Нине. – Я мог съесть целую тонну...
– А мы с няней блины макали в варенье. Я помню, как она расстроилась, когда я заляпала джемом крышку пианино. Не специально, но все равно. Крышка потом так долго липла к пальцам!
Близнецы усмехнулись и в унисон заверещали, когда Нина облизнула пальцы и полезла "липнуть" к ним, демонстрируя ощущения. Они едва убежали от нее – девочку удалось отвлечь скрипкой, которую она принялась усердно, но бесплодно мучить.
– Эй, папа, ты же когда-то играл на скрипке, да? Я помню, как бабушка показывала нам твои фотографии, ты даже где-то выступал, – Юко повис на плечах отца, показывая ему письмо.
– Научи Нину, а? А то мы с ней с ума сойдем. Всего неделя прошла, а я уже хочу эту скрипку выкинуть. Научи ее, а? – Юго, обхватив шею Эммета, повис спереди.
– Ну пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! – они начали вместе ныть в оба уха, корчась от игры Нины и дергая ногами так, что Эммету пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Мужчина сделал гримасу и обреченно вздохнул, понимая, что попался. Точнее, попал. Его всегда поражал ход мыслей детей. А сейчас как раз начало смены – ему не убежать.
– Удачи, – беспомощно улыбнулась Ивэй и, похлопав напарника по плечу, быстро ретировалась, оставив Эммета один на один с тремя детьми и злополучным инструментом.
"Но я скрипку не брал в руки лет пятнадцать!.." – он взмахнул руками, но в ответ услышал только хихиканье детей и искренний восторг Нины, которая услышала о том, что ее будут учить.
Эммету пришлось осваивать музыкальное дело заново вместе с девочкой, до которой ему было чертовски сложно донести свои мысли. Из Юко и Юго получались отвратительные переводчики – мальчики постоянно срывались и начинали ругать Нину от лица отца, а тот никак не мог ее в этом разубедить.
– Вы можете писать на ладошке, – сказала Нина однажды, с неуверенной улыбкой протягивая Эммету руку с растопыренными пальцами. – Попробуйте! Я постараюсь вас понять, – смущенно добавила она – девочка робела перед мужчиной, которого не могла "прочесть" и который всегда молчал. Эммет усмехнулся, отмечая, что в Нине есть то, чего не хватает его детям. Скромность. Зато очень не хватает веры в себя. Близнецы, в отличие от девочки, искренне полагали, что могут свернуть горы при желании. Уверенности Нины хватало только на что-то незначительное вроде освоения скрипки. И он аккуратно написал ответ на вспотевшей ладошке девочки, которая немного даже тряслась от волнения. И Нина заулыбалась открыто и настолько обескураживающе, что Эммет понял: назад дороги нет. Ну и пусть, подумал он.
С тех пор Юко и Юго не принимали участия в уроках музыки. И мужчине, который больше не был занят тем, что постоянно одергивал детей от всего подряд, это начало очень нравиться – он вспомнил детство и свое давнее желание сочинить песню. Они возились с Ниной целыми сутками, и близнецы начали было ревновать отца к девочке, но одна лишь фраза Ивэй однажды развеяла все плохие мысли:
– Ну вот, хоть кто-то может заниматься в этом жутком месте тем, к чему душа лежит. Эй, мальчишки, а я вам тут консоль принесла. Старая, правда, я еще во времена своей молодости на такой играла... Не хотите погонять со мной по очереди?
Так проходили дни, недели и месяцы. Дети учились, играли и устраивали общие заплывы в ванной, после которых вода на полу доходила им до щиколоток. Нина отрастила волосы, ставшие немного напоминать девчачье каре, близнецы не выросли ни на сантиметр, зато окончательно свыклись с мыслью о том, что Куд тоже их друг – они перестали друг на друга ругаться и пытаться задеть. Мальчик даже показался им очень интересным: когда он попытался говорить понятным для них языком, выяснилось, что Куд знает кучу полезных вещей.
На новый год Джонатану, Ивэй, Эммету и детям позволили выехать на базу Юсты на два дня – невероятно щедрый подарок за послушание что от взрослых, что от детей. И там Нина впервые играла в снежки, бросая комки наугад и хохоча в голос. А когда близнецы соорудили безрукого снеговика, она объявила, что он похож на Куда. Разубеждать ее не стали, но Юго хулиганисто прилепил к лицу снежной статуи сердитые брови.
А шестнадцатого февраля Нина сыграла Куду на скрипке, поздравив его с днем рождения. Она выполнила обещание, которое дала еще в августе.
Запись девятая. Февраль. Плоть и металл
[Оглавление]
Ключ не сработал ни на второй, ни на третий, ни на десятый день. Оз сначала расстраивался, потом злился, в конце решил оставить в покое найденный подвал, к которому протоптал внушительную дорожку. После того, что рассказала Пятая о Смотрителе, ключе и лжи, после похода в лабораторию Оза не покидало ощущение, что над ним кто-то издевается. Кто-то, кто сначала открыл им бункер, позволил увидеть все то, к чему Оз стремился уже больше двух лет, начиная с подготовки к путешествию, а потом отрезал все пути, чтобы понаблюдать: а что теперь? Парня злило и то, что ему не добраться до этого кого-то. И пока Оз и Эммы будут тыкаться в один люк, который больше никогда им не откроется, неизвестный наблюдатель-кукольник будет смеяться над ними. Оз решил, что не хочет быть предметом насмешек. Он впервые почувствовал, как это унизительно.
однажды он, ткнув пальцем во Вторую и Пятую заявил:
– На тебе дополнительный баллон, на тебе – ходячая платформа. Я пошел одеваться.
Эммы, увидевшие лишь то, как Оз выглянул из комнаты и спрятался обратно, так и не поняли, что он задумал. А парень, наконец, нашел решение, как больше не следовать непонятно чьим играм. Он все возьмет в свои руки. Тогда, возможно, придет хоть к какому-то результату. На столе лежал примерный план бункера, наложенный на карту города, и предполагаемое местонахождение трех других входов. Оз понимал: найти их будет непросто, – он совсем не был уверен, что правильно сопоставил уровни и направление коридоров, к тому же только один вход находился в здании. Два других придется искать в занесенных снегом и застеленных многолетним слоем гнилых листьев скверах. Третий выходил в горы. Парень взял примерные расстояния и интуитивно отметил центр лаборатории, который соответствовал центру пустоши. Оз решил, что это вовсе не удивительно. И подумал, что так даже проще.
– С тобой пойду я, – сказала Третья, когда Оз, на ходу застегивая клепки шлема, вывалился из комнаты и полубоком принялся протискиваться к выходу. На непонимание парня дроид чуть опустила голову.
– А я лучше останусь здесь, – встряла Эмма-02, поднимая руки и начиная неубедительно кудахтать: – Не думаю, что от меня там будет много толку... Да и надо батареи откопать из-под снега, одежду отправить на чистку, в прицепе порядок навести – ты там такой бардак устроил, все банки перепутал и расставил как попало. Дел-то сколько!
Оз только отмахнулся и кивнул. Ему важен результат, а не путь, которым он к нему придет. Он чувствовал, что больше медлить и пытаться что-то сделать с уже имеющимся входом нельзя. К тому же он еще раз хотел поесть то лимонное желе со склада. Очень хотел.
Город, который Оз так и прозвал Юстой, встретил их жутким морозом и дикими ветрами, и парень начал ворчать, спрашивая в пустоту, когда это все прекратится. Из-за холода и бури ему нельзя было находиться снаружи больше пяти часов. Третья с облегчением избавилась от второго баллона, оставив его в трейлере.
Они продвигались довольно медленно. Из-за снежных барханов, которые соорудили ветра, Пятая, шедшая впереди и закрывающая Оза от порывов, постоянно проваливалась в сугробы, и парню приходилось ее оттуда вытягивать – маневренности Эммам все же недоставало. Третья, сжавшая ладони в кулаки и согнувшая руки в локтях, пробираясь через снег на колесах, была похожа на очень упрямый маленький танк. Оз, оглянувшись на нее, подумал, что будь у Эммы обшивка на лице, она точно состроила бы забавную гримасу. Не чтобы повеселить его, а из-за фоновых программ. Но даже без обшивки дроиды неплохо имитировали человеческие эмоции. Только с мимикой были проблемы. Большие проблемы.
– Ты как? Может, вернемся? – спросила Пятая, в очередной раз провалившись по колено в сугроб и нелепо забарахтавшись, пытаясь не упасть. – Твои датчики...
– Да, у меня опять замерзли ноги, но если вы будете меньше чесать языком и быстрее двигаться, они согреются, – проворчал Оз, про себя отмечая, что вряд ли у Эмм есть языки. Он был зол на все вокруг. На погоду, на Юсту, на время, которое уходило в никуда. На чертовы замки, которые не отзывались на ключ Смотрителя. На того, чей хохот ему постоянно мерещился. – Еще немного. Вот там, кажется, ветер потише. Бери правее. Ладно хоть снегопада нет, а то вообще...
– Следи за речью, – сердито бросила Третья, когда парень выругался. Он только передернул плечами.
– Там может быть опасно, – предупредила Пятая, проигнорировавшая ругань – она и не такое слышала от Смотрителя и других не-людей. Юко так вообще не отличался культурностью, в порывах злости выдавая из цензурного только предлоги. – Я не вижу, что находится под снегом, а воронку мы уже прошли. Может, прицепим страховку?
– Все нормально. Я аккуратно, – заверил парень и, обогнав Эмму, начал прощупывать ногой снег, прежде чем перенести вес и сделать еще шаг. – Здесь ничего не должно быть... Хотя ты права. Брось мне веревку на всякий случай, а?
Эммы изобразили вздох, и Третья, наклонившись, принялась откапываться – ей нужно было открыть багажник. Оз терпеливо ждал, пока дроиды достанут канат с крепежами, пока прицепятся сами и бросят ему: он уже успел отойти от них, но возвращаться отказался, хотя едва дотянулся до упавшего в снег крепежа. Карабин звонко защелкнулся на поясе, и парень продолжил разгребать коленками сугробы. Следом ползла Пятая, а замыкала сцепку Третья, которой оказалось гораздо проще ехать по колее.
Через час после отправки Оз, тащивший дроидов за собой на веревке, начал стонать, хотя прошел едва ли километр. Впереди виднелся каменный мост через реку непонятной глубины, и Оз, кое-как доползя до него, повис на ржавом ограждении, игнорируя предупреждающие крики Эммы-03.
– Еще немного... По расчетам мы почти на месте, но мне надо отдохнуть. Я устал, я...
Он запыхался и махнул рукой, окончательно сползая и растягиваясь в сугробе. Третья, начавшая ругаться, что Оз простынет, с трудом подъехала ближе и начала тянуть его за руки, поднимая. Парень попросил ее заткнуться и вырвался, упав обратно.
– Мне кажется, – Эмма-05 обвела взглядом мост и, боязно дотронувшись до подозрительно скрипнувшего ограждения, перегнулась и посмотрела вниз, – ты ошибся. Ты точно правильно выбрал направление?
Эмма еще раз проанализировала план, нарисованный Озом, с планом, который достала из дроида-уборщика. По расчетам все выходило верно. Но Эмма все яснее понимала: что-то с этим городом не так, но списывала все на "заражение чуйкой Оза".
– И что ты предлагаешь? Твои варианты, Пятая? – парень посмотрел на нее так красноречиво, что Эмма только вздохнула. Но отступать она была не намерена. Раз Оз их всех убедил в своем чутье, она попробует убедить его в своем.
– Послушай, – ее взволнованный голос раздался в наушнике не сразу, и парень опять поднял голову, показывая, что готов слушать, но вряд ли готов согласиться. – Надо вернуться. Мне кажется, здесь что-то нечисто. Я...
Но Оз, в глазах которого промелькнул азарт, перебил ее:
– Ты тоже это чувствуешь, да? Я сразу понял. Кто-то явно над нами издевается. Меня это бесит! Одно дело плясать под дудку Смотрителя – он свой, но под чужую!.. Черта с два я это оставлю просто так! – Оз поднялся и, глубоко вздохнув, целенаправленно пошел по мосту, разгребая перед собой снег. – Держитесь ближе, ладно?
– Это может быть опасно! – возразила Пятая, и Эмма-03, к неудовольствию Оза, ее поддержала. Парень разозлился и, бросив в лица дроидов по снежку, упрямо пошел дальше, ворча и махая руками. Дроидам не оставалось ничего, кроме как ползти следом и умолять его вернуться. Отключать Оза током не было смысла: Эммы и так еле передвигались, а уж бессознательного парня и подавно не дотащат.
Оз успел дойти лишь до середины моста, как ноги сами по себе подкосились, а по спине пробежали мурашки. Он остановился и огляделся. По его расчетам, до второго входа осталось всего ничего – перейти реку и проверить парк на наличие странных сооружений. Он сделал еще шаг, но тело сковало нехорошим предчувствием. Сбоку что-то пискнуло, и до Оза дошло. Он даже не успел выругаться или закричать, а может, просто не услышал собственного голоса за грохотом – все произошло слишком быстро. А при виде дыма в голове парня промелькнула некстати радостная мысль о том, что он был прав. Кто-то за этим стоит. Кто-то, кто взорвал этот мост под его ногами.
Инстинктивно Оз схватился за руку Третьей, утягивая ее за собой, и сжался, но удары, посыпавшиеся со всех сторон, лишили его возможности контролировать тело – руки сами отпустили дроида, и Эмма осталась на мосту. А Оз, соскальзывая назад, зажмурился, когда увидел, как вместе с ним осыпаются камни и металл ограждения. Он успел подумать о том, что его завалит и что канат, пусть даже не позволяющий долететь до реки, его не спасет. И не успел ухватить взглядом, что именно пролетело рядом, с отвратительным скрежетом разбившись об опору моста и упав в реку, лед которой пробили несколько глыб. Веревку, намотанную на кулак, вырвало, тело дернулось вперед. Воздух выбило из легких, и Оз попытался пошевелиться, чтобы вдохнуть сквозь боль. Но когда прямо перед его лицом возник столб опоры моста...
* * *
Когда сердце на мгновение остановилось, будто запнувшись, Смотритель дернулся и выронил пинцет, которым последние несколько минут пытался вытащить крошку из протеза. Металл звонко ударился о кафель, и Четвертая, совсем как человек читавшая книгу, подняла глаза.
– Что такое?
– Оз. Кажется, что-то с ним случилось...
Смотрителя прошиб озноб, а внутри все болезненно сжалось, не давая вздохнуть. Сердце глухо стукнуло в районе горла, вытолкнув кислоту в рот. Желудок, перевернувшийся вверх ногами, слипся, и старик мысленно пожалел где-то краем сознания, что натрескался печенья на обед. Если бы его конечности были настоящими, он наверняка увидел бы покрывшуюся точками кожу. Но и то только после того, как взгляд прояснился – в глазах потемнело. А Эмма-04 уже приподнимала ослабевшее тело, начавшее дрожать, подкладывая под спину подушки, и гадала, что же могло с парнем произойти. То, что Смотритель чувствовал Оза, было для нее уже привычным и в чем-то даже логичным. Оригинал связан со своим клоном. Смотритель, создавший человеческую версию себя, просто не мог не ощущать все, что ощущает его создание
– Эмма, они все еще вне доступа? – ему необходимо было уточнить этот вопрос, хоть он и знал: конечно же это так. И наверняка до весны не появятся при условии, что парню не взбредет в голову зачем-то там задерживаться. И если с ним действительно не случилось ничего ужасного, почему Смотритель вдруг ясно почувствовал потустороннее дыхание на лице? Гораздо более явно, чем в тот раз. Даже несмотря на расстояние.
– Да. Принести успокоительное?
– Лучше воды...
И Смотритель откинулся на подушки, наплевав на крошку в протезе. Все равно пинцет ему не достать – тело не слушается. А Эмма не сдвинулась с места: отослала сигнал дроиду-жестянке и застыла, ловя малейшее желание не-человека. Четвертая, даже лишенная модуля, опасалась за его здоровье.
Смотритель с октября практически не вставал с постели. Он и с отъездом Оза заметно сдал, а пропажа подопечного и потеря всякой с ним связи совсем подкосили старика, несмотря на то, что он знал: с Озом связь рано или поздно оборвется. Он, и так сухой и тощий, похудел еще сильнее и стал похож на скелет, потерял последние волосы и силу воли. Все проекты по воссозданию человека, которые и так едва продвигались, закрылись окончательно. Лаборатория после ста с лишним лет бесперебойной работы опустела. А Четвертая не отходила от старика ни на шаг. Даже не-люди с поля начали волноваться и иногда приходить проведать его.
Когда Смотритель выпил воды – всего два маленьких глотка, – дышать ему стало немного легче. Он перевел мутноватый взгляд на Эмму и внезапно попросил:
– Оденься, а? И улыбнись. Пожалуйста.
Дроид с готовностью кивнула и, развернувшись боком, полезла доставать обшивку и одежду. Она знала, что старику сейчас это нужно: просто жизненно необходимо. Увидеть лицо того, кем должны были стать все Эммы. Вся пятерка. Волосы ежиком, бледные силиконовые губы. Острые узкие плечи и бедра, средний рост и длинные ступни – как обычно. Не-человеческая форма той самой женщины. И белый вечно расстегнутый медицинский халат. Такой Смотритель ее увидел впервые и запомнил на всю жизнь.
– Эй, – старик протянул руку, хватаясь за полы халата. – Ты их чувствуешь? Связка работает?
Четвертая не ответила. Только, копируя выражение лица человека, беспомощно улыбнулась и отвела взгляд. Не чувствовала. Они с Пятой были слишком далеко друг от друга. Смотритель все понял.
– Тогда ладно...
Смотритель уже не раз и не дважды у нее все это спрашивал. Память старика начала давать сбои. Эмма подумала, что хорошо бы Озу поторопиться и вернуться. Пока ему есть куда и к кому возвращаться.
* * *
Эммы были самыми совершенными в мире дроидами. Те, кто их создал, вложили в стальные корпуса живую душу, разделив ее на пять равных частей. Эммы подчинялись программе, которую больше никто не мог повторить. Именно человеческое сознание стало основой для создания этой программы. Эммы были живыми и имели полноправный доступ к собственному существу. И на них не действовали Три Великих Закона, о которых Оз когда-то вычитал в одной из книг. Дроиды обладали волей, сравнимой с человеческой.
– Назад! – закричала Эмма-03, когда Пятая попыталась препятствовать ее и Оза падению. Мозг задействовал почти все имеющиеся ресурсы, и поток информации, мгновенно обработанный Третьей, обрушился на другую Эмму за доли секунды через давным-давно не использовавшиеся шлюзы. Высота моста и длина страховки, угол и траектория падения Оза, крен моста, построение сцепки и недостатки платформ дроидов – на колесной точно не удержаться... И сравнение веса Эмм и Оза.
Это был трудный выбор, и Пятая на мгновение замешкалась. Но всего на мгновение. Возросшая в десятки раз нагрузка на "ноги" позволила ей отпрыгнуть назад ценой целостности платформы, как только Третья отстегнула свою страховку. Эмма-05 успела вцепиться в основание ограждения на опоре моста, которое не задело взрывом. Раз она не смогла предотвратить падение парня, она сможет его задержать. Если выдержит корпус и Оз не утащит ее за собой, ведь парень весил почти столько же, сколько и она. Третью ей точно не поднять, а вот Оза – шанс есть.
Эмма едва выдержала – ей почти вырвало шарниры рук, когда пятиметровая веревка натянулась и ее дернуло назад, но она не разжала пальцев. А неповоротливая, тяжелая и находившаяся ближе всех к обрушившемуся краю моста Третья...
Они всегда были связаны. Пятерка Эмм, образующие одну систему, являлись независимыми друг от друга, но неизбежно связанными элементами. Даже после того, как Смотритель разделил их систему на две – тройка нянек и пара лаборантов, – они остались единым целым. Когда у Четвертой возникли серьезные неполадки с модулем эмоций, влияющие на ее функционирование, под ударом оказались все. Больше всех досталось Первой – она тогда была к Эмме-04 ближе, чем остальные. Практически ничего не почувствовала Вторая, находившаяся на другом конце Города. Теперь же повреждения Третьей отразились и на Пятой. Отказала система связи и визуализация. Пятая больше не видела, что происходит, и не могла никого позвать. А в голове настойчиво звучало предупреждение: "Функциональность снижена на шестьдесят два и три десятых процента". Но Эмма не отключалась – она больше не могла отключиться после перепрограммирования. Значит, пока она не вошла в режим гибернации, есть шанс вытащить Оза: тот, судя по натяжению страховки, так и не достиг реки.
Значит, пора запускать программу бедствия. Последнее средство, которое может использовать дроид для подачи сигнала, пока сознание ему подчиняется. Но после активации этой программы и корпус, и система блокируются до введения секретной команды, но Эмма была уверена, что ее команду Оз знает. Оз должен был знать все пять команд.
Если бы сам Оз увидел эту картину, перепугался бы до смерти. Он никогда не видел сирены Эмм. Пятая, подняв голову, открыла рот до предела, а потом вовсе сорвала ограничители, и нижняя челюсть, повторяющая очертания человеческой, тихо упала в снег, обнажив начинку дроида. Наружу из расширившегося горла выдвинулся сигнальный элемент, и по всей Юсте прокатилась оглушительная волна. Прошение о спасении длилось без малого шесть минут, прежде чем иссяк заряд батареи Эммы-05 – у дроида из-за повреждений началась сильная утечка энергии. Сработала и блокировка всех систем. Стало ужасно тихо. Обездвиженный дроид, чьи глаза, уставившиеся в небо, погасли, больше не подавал признаков функционирования, будто выключился. Другой дроид так и остался лежать на дне реки, сжимая в стальных руках пустой карабин страховки на поясе.
А на высоте двенадцать метров над уровнем реки висел человек с порезанным осколками шлема лицом. На волосах и ресницах Оза образовывался иней, изо рта поднимались облачка пара. Парень дышал.
* * *
Оз плохо понимал, где он и что происходит, – обезболивающее и наркоз еще действовали, но как только он вспомнил последние события, тишину трейлера прорезал его крик. Эмма-02 еле уложила бьющегося в панике парня обратно на койку и с трудом привела его в сознание, пару раз ударив по покрытым пластырями щекам. И Оз увидел горящие мягким светом глаза дроида, потолок комнаты и свои руки, целые и невредимые, не считая нескольких забинтованных пальцев. На него навалилась невыносимая слабость. Искалеченный, с повреждением конечностей и органов, с сотрясением мозга, но живой.
Он очнулся спустя два дня после происшествия. И оказался совсем не готов к реальности, но груда железа, бывшая Эммой-03, аккуратно сложенная на полу его комнаты, ни на что больше не реагировала, даже когда парень начал звать ее. Вторая бережно подобрала голову Третьей, которую отсоединила от тела, и Оз смог прикоснуться к Эмме, чьи глаза больше не горели теплым огоньком. Ее корпус был холодным.
Эмма-03 разбилась.
Осознав это и вспомнив, что именно он в этом виноват – сам же утянул ее за собой при падении! – Оз похолодел. Он не мог ни вздохнуть, ни заплакать. Ни одна слезинка не упала на застывшее лицо самой близкой из Эмм. Парень просто обнимал ее изо всех сил, превозмогая боль. Просил прощения, но легче ему не становилось. Воздуха катастрофически не хватало.
А потом вспомнил про Пятую и едва не упал в обморок от удушья, но Эмма, перехватив его руку и мысли, успокоила:
– Она на восстановлении. Все хорошо, Оз, Пятая еще...
– Жива?
Вторая, мягко вздохнув, кивнула, но подняла руку, когда Оз подался слезть с койки: