Текст книги "(Не)люди (СИ)"

Автор книги: Елена Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

– Вот! Она "видела", да? Я понял, почему вы не смогли!.. Такое же было у Эрика и Райли – они из группы Дина, сидели сегодня прямо напротив нас, помнишь? Эрик глухой. Он долго пользовался "соединением" с Райли, чтобы научиться говорить, но потом стал обходиться в повседневной жизни без этого. И с тех пор они так и не смогли соединиться.

– Так значит, не только мы? – Куд все больше удивлялся. Юго фыркнул:

– Конечно нет! Многие так могут. Могли в детстве. Это исследовали, но ничего так и не поняли. Но сейчас не об этом. Я понял: у вас с Ниной так же! Может быть, это мы виноваты, что за четыре года убедили Нину в том, что больше не нужны глаза. Но сейчас она больше не нуждается в зрении, понимаешь? Ей это вот тут, – карлик положил пухлую ладошку на грудь Куда, – не нужно. Поэтому вы больше не можете соединиться.

Юго, убедившись, что его объяснение дошло до Куда, с довольным видом скатился с мальчика и выбрался из-под одеяла. Он хотел было вернуться на свою кровать, как его остановило шипение Куда, призывающее назад. Юго впервые услышал такие интонации от Куда. От вечно надменного и гордого Куда, который не терпел ничью жалость и сочувствие.

– Но ведь мне они нужны... Мне нужны руки!

* * *

Та минутная слабость так и осталась между Кудом и Юго. Мальчик продолжил тренироваться и, вспоминая те моменты, когда Нина десять лет назад позволяла ему «потрогать» предметы своими руками, Куд начал справляться. Когда ему пришлось проводить испытания протезов не в комнате, а в специальном зале, мальчик увидел других не-людей, которых встречал только на обеде, за работой. Занятых, как он, освоением протезов рук или ног. Мишель, лишенная только одной кисти, и Рита со странными тонкими ногами действительно оказались похожими на Куда. Они опережали его и помогали по мере сил. Они рассказали, как и когда оказались здесь, назвали имена своих родителей, которые тоже работали в Юсте. Куд тоже рассказал про Хельгу, и после этого разговора Рита и Мишель вдруг стали к нему холодны.

Куд сильно скучал по матери, но даже в моменты, когда не мог сдержать слез, ей не звонил. Говорил, что нельзя, что иначе им обоим будет хуже. Нина поддерживала мальчика, но сам Куд ни разу не видел ее грусти по поводу Саары или родителей. Он однажды даже спросил, но Нина лишь беззаботно пожала плечами и ответила, что Ивэй и есть ее настоящая мама.

– Мы ведь с ней похожи внешне – мне многие об этом говорили. И она, и папа, и Эммет. И даже Юго и Юко.

Куд вымученно улыбнулся, позволяя девочке нащупать улыбку, хотя ему очень хотелось закричать, что Нину обманывают. Мысленно Куд пообещал себе, что однажды выпытает у Ивэй правду.

К середине мая он перезнакомился со всеми не-людьми и почти со всеми людьми. Во многом благодаря Нине, которая, не оставляя мальчика ни на секунду, в один момент просто протащила его по всей корпорации и, невзирая на протесты Куда, заставила его поздороваться с каждым встречным. Совсем как желтозубый Роберт в лечебнице, подумал тогда Куд и тут же отбросил это сравнение. Он привык к протезам и мог поднимать стакан с водой, не ронять вилку за обедом, удерживать полукилограммовые деревянные шарики. Однако по нужде мальчик все равно отлучался только в сопровождении Нины или кого-нибудь из близнецов. Ивэй, заметившая это, однажды огорошила Куда просьбой:

– А давай сегодня поработаем с одеждой? С покрывалом ты уже справляешься, попробуй снять рубашку, – Ивэй кивнула сама себе и уставилась в сенсорную панель в руках, где отображались все данные о движениях протезов. Куд не пошевелился, хотя обычно с ворчанием, но принимался выполнять поручение. – Ну?

Мальчик, казалось, удивился и не смог скрыть этого, хоть и пытался. Куд неуверенно поднял руки и осторожно, медленно начал избавляться от рубашки. Когда после нескольких неудачных попыток он все-таки остался в одной футболке, спина его была взмокшей, лицо – красным, а ворчание превратилось в ругательства. Он ужасно устал. Ивэй же наоборот осталась более чем довольна.

– А где Нина? – Куд начал вертеть головой в поисках девочки, и Ивэй стала оглядываться с ним.

– Может, отошла?

Куд, убедившись, что Нины действительно нет, задумался и посмотрел на Ивэй так, что она все поняла сразу и, взяв мальчика под локоть протеза, уверенно пошла в сторону туалетов. Женщина помогла ему раздеться – после мучений с рубашкой у Ивэй не хватило ни запала, ни совести заставить Куда справляться самостоятельно.

– Ивэй, а мы... одни? – внезапно спросил мальчик через несколько минут, и женщина отошла от двери кабинки, чтобы его выпустить. Но даже когда дверь открылась, Куд, старательно натягивавший штаны сам, не сдвинулся с места и повторил свой вопрос. Ивэй огляделась.

– Ну да.

– Тогда можно вопрос? Один, но только честно ответь на него. Пока мы одни.

– Давай, – Ивэй растерялась: Куд за все время пребывания в Юсте никогда не вел себя так. А мальчик, вздохнув, озвучил наконец вопрос, который не давал ему покоя, который он так долго носил в себе в ожидании подходящего момента:

– Почему вы с Ниной так похожи? – Ивэй подавилась воздухом. Куд нахмурился и сделал шаг вперед, заставляя женщину отшатнуться. – Зачем ты ее обманываешь? Я знаю, что ты ее обманываешь – у тебя не было детей. Мама говорила, что у тебя что-то наследственное.

Ивэй поняла, что попала в ловушку. Куд выждал момент, когда она останется одна. Когда рядом с ним не будет самой Нины.

– Мы отчасти родственники, – уклончиво ответила она. А потом, уставившись мальчику, которого такой ответ явно не устроил, в глаза, прищурилась и с сомнением предложила: – Я расскажу, только если ты пообещаешь мне, что Нине не разболтаешь. Она только перестала ныть, что у нее нет мамы и папы.

Куд без раздумий кивнул, пропустив мимо ушей последние слова Ивэй. Он расскажет Нине. Он обязательно расскажет – и неважно, что ему за это будет. Потому что обманывать девочку и дальше неправильно. Ивэй, закрыв глаза, помассировала переносицу, виски, поправила воротник, но Куд так и остался стоять на месте и ждать. Женщина, осознав, что оттягивать момент больше нельзя, сдалась и, пресекая все лишние вопросы, открыла Куду правду, которую сама узнала не так давно и которая даже для нее стало последней каплей:

– Это долгая, неправдоподобная и похожая на насмешку история. У меня действительно нет и не было детей... Но мы с Ниной сестры. Двоюродные сестры. Саара – ее мать.

Запись двенадцатая. Шестнадцатое июля. Кукольник и последняя вылазка

[Оглавление]

Утром, едва взошло солнце, Оза разбудила возня снаружи: дроиды раскладывали солнечные батареи прямо на пустыре. Оз пропустил момент «счастливого возвращения», как называла это Вторая. Измотанный ожиданием и тренировками, он всю ночь крепко спал, а Эмма-01 накануне вечером решила пересечь оставшиеся неполные сто километров махом и взяла курс прямиком на один из скверов, где предположительно и был вход на девять часов. Как раз тот самый, до которого не добрался Оз. Который не рискнули искать Пятая со Второй. Эмма-01 считала, что все это какая-то странная ирония. Оз был уверен, что знак.

Глядя на Вторую и Пятую, о чем-то препирающихся без опаски быть услышанными им, парень подумал, что очень скоро они переключат все свое ворчание на него, и настроение из унылого стало по-настоящему паршивым. Никому не понравится то, что Оз собирается сделать, но отступать он не намерен. Когда Первая велела плотнее позавтракать и размяться, парень только огрызнулся и, чуть остыв, попросил отключиться. Он давно не чувствовал такого явного желания побыть одному.

– Ну, привет еще раз, – Оз обреченно вздохнул, вываливаясь из трейлера и окидывая взглядом Юсту. Едва вернулся, а уже сыт этим городом, в котором живет жестокий кукольник с плохим чувством юмора, по горло. Дроиды, ждавшие на улице, протянули Озу руки, желая помочь, но он отбросил их и, подхватив коробку с Третьей, уверенно пополз вперед, опираясь на ходулю. Это было непривычно, неудобно и ужасно медленно, но Оз терпел. Нога болела, голова тоже, обезболивающие не помогали – парень слишком увлекся ими, и организм постепенно привык игнорировать их действие. Дроиды, тихонько следовавшие по бокам и больше не пытавшиеся помочь, молчали, иногда бросая взгляды то на коробку, то на лицо Оза. А парень, не оглядываясь, целенаправленно куда-то шел. Пятая узнавала этот путь, и ей с каждым метром становилось хуже – она поняла, что Оз все вспомнил.

– Вот тут хорошее место.

Они остановились у того самого моста и долго смотрели на обломки плит в воде. Затем, очнувшись, Оз потыкал ходулей влажную землю, застеленную свежей чистой травой, скрывающей листья, и нахмурился.

– Эмма, помоги мне.

В руки Второй легла маленькая лопата. Пятая заглянула в коробку и мрачно обозвала парня маньяком, помешанным на захоронениях. Вторая начала кудахтать, что Оз свихнулся, но тот настоял на своем и решил похоронить Третью как человека. В Городе в земле хоронили только людей, пусть и не родившихся. Не-людей кремировали. Для Оза погребение Третьей в землю было символично и правильно: Эмма ведь его семья. Его почти-мать. Человек.

– Если бы она только знала, если бы только знала!.. – Вторая стонала, отбрасывая комья земли, Пятая стояла, отвернувшись от моста. – Как жаль, что она не может дать тебе в глаз! Я дам, как только снимешь шлем, понял?

Но Оз не отвечал, делая вид, что не слышит, и Вторая, выговорившись, прекратила ныть. Потом было молчание: долгое, тягучее и неуютное. Но отчего-то нужное. Оз нескоро вынырнул из своих мыслей: если бы не писк датчиков от запроса Пятой, так и стоял бы. Встряхнул головой и, крепче сжав ходулю, отвернулся от "могилы", внимательным взглядом обводя все вокруг и ища Кукольника.

"Ну же, смотри. Это все из-за тебя!" – он неосознанно сжал ладонь в кулак. Вторая, заметив это, все же взяла его за руку, помогая идти.

* * *

Эмма-01 сумела перебраться через реку по мосту за пределами Юсты. Дроиды неделю исследовали дома и сканировали сквер, в котором должен был находиться вход в бункер, но так ничего необычного и не нашли. А Оз, запертый в трейлере, сходил с ума от безделья и мыслей. Пятая заглядывала всего дважды, чтобы хоть как-то скрасить скуку Оза, а Вторая приходила чаще, но лишь чтобы выдать очередную пачку напутствий и ругани по поводу состояния консервов в прицепе. Как только Оз собирался с ней о чем-то поговорить, она исчезала.

Оз хотел наружу, чтобы хоть как-то сдвинуть ситуацию с мертвой точки и скорее вернуться домой, но никто не позволял ему выйти. Лишь на исходе восьмого дня пребывания в городе, пятнадцатого июля, ему удалось сломить волю Эммы-01. Последним аргументом в пользу отправки Оза на вылазки стало то, что он признался: ему известно про "кого-то". Оз так и прозвал этого незнакомца Кукольником.

– Ладно! – Первая звучала устало. – Я попрошу их взять тебя с собой. Но с одним условием: ты отмоешь корпус. И будешь следовать инструкциям беспрекословно и без дурацких идей!

– Но это уже два условия.

– Беспрекословно! – настойчиво повторила Первая, и парень примирительно поднял руки, пообещав, что отдраит трейлер до блеска. Эмма-01 попросила его не переусердствовать.

Вторая и Пятая пришли через час. Еще через час они, дружно протиснувшись в комнату, вывалили на кровать выходной костюм со шлемом. Эмма-02 с порога принялась промывать парню мозги, не давая ни шанса вставить слово. Она была рассерженной и недовольной, а оттого непривычно серьезной и собранной, Пятая – пугающе послушной и смирной, будто расстроенной.

– Запомни главное: как только кто-нибудь из нас скажет тебе бежать – неважно, где ты и как ты: руки в ноги и беги! Ковыляй, ползи, лети, что угодно! – Эмма-02 методично тыкала Озу в лоб, пытаясь вдолбить в него эту мысль. – Беспрекословно, без раздумий, без попыток помочь нам, понял? И не отключай рацию Пятой. Ни на секунду!.. – она обернулась: Эмма-05 дернула ее за руку и подхватила пальцем цепочку на шее, глядя на Оза.

– Погоди ты так налегать. Кстати о рациях, Оз. Ты можешь сделать так, чтобы она не отключалась? Чтобы мне постоянно не держать ее в руке?

Оз, заторможено кивнув, наобум предложил идею с липкой лентой. Пятая неожиданно согласилась. Вторая подняла палец, вновь оборачиваясь к парню, и тот поспешно задрал руки, не сводя напряженных глаз с Эммы-02:

– Не отходить от вас, не глазеть по сторонам, слушаться беспрекословно и держать рацию включенной всегда.

– Верно, – Вторая придвинулась ближе, вновь целясь в лоб Оза. – А еще держать шокер наготове и не идти впереди. Ты все понял?

– Я все понял, – Оз повторил ее слова и попытался отползти. Он кивал, заранее соглашаясь со всем, что скажет Эмма, с таким напыщенно-серьезным видом и такими огромными глазами, что дроиды признали: ни черта он не понял. Пятая подумала: стоит им выйти – он скажет Первой, что их обоих пора отправить на диагностику.

Оз, глядя на шлем, сглотнул и, не чувствуя рук, принялся одеваться под гробовую тишину наблюдения Эмм. Он уже жалел, что рассказал Первой о возвращении памяти.

– Вторая, а ты чего такая злая? – вопрос прозвучал неуверенно. Оз сам не ожидал, что все-таки задаст его. Эмма склонила голову набок, переспросив. – Ну... Ты разозлена. Я знаю. Ощущение, что ли... Хватит снимать с меня показания!

– Я в порядке, – почти бесстрастно отозвалась Эмма и будто в подтверждение своих слов начала изображать активную деятельность, разгребая завал на столе Оза в поисках липкой ленты. – Ты лучше скажи, ты пройти-то сможешь? Как нога? Баллон поднимешь? Не забудь отрегулировать шлем – этот новый, а тот ты разбил.

Оз скривился, когда в голосе Эммы начали проскальзывать нотки кудахтанья, и не ответил. Эмма-02, не получив отклика, замолчала.

Когда они выбрались из трейлера, Вторая поехала чуть впереди, постоянно оглядываясь и напоминая Пятой, чтобы та не выпускала руку Оза. Ошарашенный парень не понимал такой опеки, но послушно сжимал ладонь Эммы одной рукой и ходулю другой.

– Что с ней творится? Она опять? – он покрутил у виска. – Эй, пока она далеко, скажи, вы серьезно думаете, что все это поможет? Такая опека раздражает, знаешь ли. Даже если я пойду просто рядом, ничего не изменится! Никто не выскочит из-за угла.

– Верю, – Пятая согласно кивнула и, обернувшись ко Второй, изобразила вздох. – Она в порядке. Просто боится. Очень боится.

– Кукольника? Да его даже я не боюсь! – Оз готов был засмеяться, но закрыл рот, как только Эмма сильнее сжала его руку и металлическим голосом, режущим слух, бросила:

– Не провоцируй ее. Нам с Первой и так едва удалось уговорить Вторую позволить тебе выйти наружу... О, пришли. Этот дом в радиусе возможного нахождения входа в бункер. Не он один, но он ближе всех.

Оз поднял голову и уперся взглядом в дом. Полуразваленная пятиэтажка без единого целого окна, с мелкими деревьями на крыше и лишайником на стенах. Дверь подъезда выбита и аккуратно прислонена к стене, а в сам подъезд ведут следы гусениц Эмм.

– Подвал затоплен, поэтому мы не можем его обследовать. Но лестницы сохранились.

– Значит, надо осмотреть квартиры, – буркнул парень и, удобнее перехватив ходулю, поплелся к темной дыре, ведущей в здание, возле которой застыла Вторая. – Давайте зайдем, что ли...

Старые страшные лестницы, которые уже привычно освещать фонариком в поисках дыр и трещин в бетоне, ржавые кое-где обвалившиеся перила. Редкие двери: рассохшиеся деревянные или сгнившие железные, покрытые грязью и пылью осколки подъездных окон. Все это Озу было знакомо и почти привычно. И следы, которые тянулись за ним и Эммами – тоже. А вот что-то, витающее в воздухе, заставило его напрячься. Просьба остановиться далась с трудом. Он опустился прямо на ступеньку и, расставив ноги, согнулся пополам, умещая шлем между коленей. Дыхание все отказывалось выровняться.

Эмма-05 не то спросила, не то констатировала:

– Тебе плохо.

Оз только чуть-чуть кивнул, опасаясь, что если двинет головой сильнее, покатится вниз по ступенькам. Перед глазами все поплыло, а наспех съеденный завтрак поднялся к горлу, оставив на основании языка ядовитую кислоту, от которой стало еще более дурно. Ощущения Оз узнал: совсем как в центре воронки. Парня прошиб пот. Оз поднял глаза и, как только чуть прояснился взгляд, внимательно обвел глазами лестницу, стены, окно без стекол... Только сейчас он понял, что это за чувство. Тошнотворное, заставляющее дрожать и обливаться потом, кружащее голову и выталкивающее еду наружу. Страх и ужас. Оз боялся чего-то.

Он позвал дроидов и протянул им руки, потому что самостоятельно подняться не смог. Эммы, не задавая лишних вопросов, привели его в одну из квартир и усадили на голую кровать, ожидая, пока он оклемается. Медленно парень приходил в себя, осматривался и пытался понять, что же в этой квартире было не так, как в других. И вскоре понял: эта квартира была не жилой. Аккуратно прибранная декорация.

– Проверьте ящики, – попросил Оз, и Эммы послушно принялись открывать все шкафы подряд. И впали в ступор: пусто. Пятая, велев парню сидеть на месте, поехала осматривать весь этаж, сетуя, что они со Второй не проверили ящики в других квартирах, которые исследовали.

Оз и Вторая остались вдвоем, и в комнате повисло подобие неловкого молчания. Эмма избегала зрительного контакта. Оз рассматривал ее затылок. Самая уязвимая часть дроидов. Если снять защитный обод и открутить всего один болтик, можно добраться до самой сути – электронного мозга. Оз ни разу не видел его в живую и слабо представлял, что это вообще такое, помня лишь картинки, но понимал: это и есть Эммы. Маленький, умещающийся в ладошках мозг с миллионами не поддающихся его пониманию связей, которые и делают Эмм Эммами. Связи, которые возникают сами по себе и исчезают, стоит чуть потревожить.

– Как это все происходит? – спросил Оз, дотрагиваясь до обода Второй. – Что в ваших головах? Почему вы стали такими разными?

Эмма, не ожидавшая разговора, удивленно обернулась, но, встретившись взглядом с Озом, решила не уходить от ответа.

– Я не знаю. Может быть, из-за влияния окружения и поставленных задач... Так говорил Смотритель. Мы не знаем, что мы такое и как работаем.

– Я тоже не знаю, как я работаю и что я такое, – улыбнулся Оз. Вторая внимательно посмотрела прямо в глаза парня. Будто заглядывая куда-то глубоко, в самую душу.

– Но ты человек. А мы машины. И если бы мы хоть что-то знали о том, что вот тут, – она указала на свою голову, – а не только вот тут, – палец ткнулся в стальную грудь, – мы могли бы...

Эмма недоговорила и отвернулась. Послышался вздох, тяжелый и горький. И тихое откровение:

– Мы могли бы воссоздать Третью.

Повисла тишина. Не неловкая, как вначале, а тяжелая, густая. До Оза дошло, что творилось с Эммой-02.

– Ты пытаешься сейчас заменить ее? – в голосе против воли зазвенел металл. Вторая покачала головой.

– Нет. Я знаю, что не получится. И собрать ее заново не получится, даже если достать ранние копии системы, новый корпус и все такое... Мы не можем. Мы сломаемся, если попытаемся собрать себе подобного. Такова программа.

Оз слышал об этом впервые, но отчего-то не удивился. Ведь если бы Эммы могли, Город давно заполонили бы дроиды. И рядом с ним была бы целая армия нянек.

– Наверное, это все правильно. И то, что произошло с Третьей, тоже. Надо отпустить ее, чтобы двигаться дальше. Как Смотритель отпустил Юко.

– А в тебе проснулся философ. Долго спал, – съязвила Эмма и, поднявшись, изобразила вздох. – Второй раз уже. Тебе не идет. Это тебя Третья напичкала такими мыслями? Или Смотритель?

– Я тоже могу иногда быть серьезным. Мне надо быть недалеким идиотом?

– Мечтательным идиотом, – подняв палец, поправила его Вторая. Парень рассмеялся.

Они болтали о какой-то ерунде, смеялись и даже попытались бороться, но Оз, в запале перенеся весь вес на левую ногу, рухнул и начал скулить от боли. Вторая долго извинялась. А Пятая все не возвращалась, и Оз понял это, только когда ему в ухо пропищало уведомление о том, что воздуха в баллоне осталась ровно половина, то есть на три часа. Спохватившись, он принялся звать Пятую по рации, но Эмма не отвечала. Не сговариваясь, парень и дроид бросились прочесывать этажи, докладывая обо всем Первой. Эмма-01 ответила, что не может подъехать – сломает разложенные батареи. Она велела Второй действовать по ситуации. Самой ей оставалось только заблокировать люки и ждать.

– Надо найти Пятую! – паниковал Оз, ковыляя по всем этажам и заглядывая в каждую квартиру. Он безостановочно звал Эмму-05 по рации, которая, казалось, не работала вовсе, дышал чаще, чем следовало бы. А стук ходули врезался в уши.

– Надо вернуть тебя в трейлер! – твердила Вторая, следуя по пятам за парнем, который напрочь забыл о том, что обещал не бежать впереди. Она пыталась его остановить, но Оз вдруг оказался на порядок сильнее. Он не шутил, как в борьбе или тренировках – он отбивался от ее рук на полном серьезе. И летал по этажам, не помня себя и не обращая внимания на ногу. Но в этом доме Пятой не оказалось. Вторая, звавшая ее вслух, выругалась.

– Давай в соседний дом! Одна ты ее не найдешь! Я помогу!

И Эмма-02, растерявшаяся, запутавшаяся в приоритетах, едва не зависшая, решила его послушаться. Оз человек, он чувствует, как будет лучше. Не зря же Первая сказала "по ситуации".

Они выстрелили из подъезда, и Вторая тут же засекла следы гусениц Пятой, убегавшие за угол. Странные петляющие по траве дорожки навели Оза на мысль: с Эммой было что-то не так. Будто она, несшаяся на полной скорости, уворачивалась от выстрелов. Оз отбросил лишние мысли и, перехватив ходулю и сцепив пальцы со Второй, поковылял за угол дома. Пятиэтажка, выглядящая так же жалко, как и предыдущая, встретила их такой же дырой в подъезде, грязью и пылью. И таким же тошнотворным чувством ужаса. В траве под единственным уцелевшим балконом на втором этаже на солнце подозрительно блестело что-то металлическое, и Оз указал туда пальцем. Вторая приблизилась и, разобрав, что это, резко перегородила обзор и обернулась. Голос сорвался:

– Платформа Пятой...

Парень, сглотнув и отправив кислоту обратно в желудок, отвернулся, не желая видеть это, и медленно отошел. Заходить в подъезд резко расхотелось, но разумом он понимал: теперь точно надо. Оз отдал ходулю Второй, а сам двумя руками сжал шокер. Снятый предохранитель щелкнул пугающе громко и гулко. В голове не к месту пронеслась мысль: хорошо, что он успел справить нужду перед выходом. В наушнике беспокойно раздался голос Второй:

– Эй, успокойся! У тебя пульс зашкаливает! Оз, все нормально, слышишь? Пока все нормально. Разожми пальцы...

Оз кивнул и, еще раз сглотнув, ослабил хватку, осознав, что пальцы уже болят. Приволакивая ногу, он медленно шел по следам Эммы-02, которые отпечатались на бетоне ступенек остатками темной и влажной земли, и следам Эммы-05, которые уже подсохли и были менее заметны. Оз постоянно оглядывался, освещал фонариком каждую щель, стараясь не дышать. Пятая заехала сюда сама, а потом... Ее платформа внизу, будто кто-то выбросил ее с балкона. Где сама Эмма? Располовиненная, обездвиженная, лишенная средств связи... Оз почувствовал, что вот-вот разревется. Только не Пятая. Только не еще одна коробка с металлоломом в его комнате.

Следы вели в один из проемов на втором этаже, и Оз с Эммой, застыв по обе стороны от темной дыры, переглянулись – под балконом этой квартиры лежит платформа. Оз снова сжал шокер двумя руками, пытаясь унять дрожь и скулеж. Огляделся, запомнив каждый уголок площадки. И перевел взгляд на проем. Из-за планировки он видел только мрак.

– Эмма! – сипло позвал Оз в рацию, но вновь не получил ответа. Вторая, оглянувшись, боязно позвала вслух. Что-то в квартире за стеной коридора звонко рухнуло. Оз сам чуть не рухнул, резко побледнев и чуть закатив глаза. Зов Второй не позволил ему свалиться в обморок.

Эмма-02 никак не могла определиться: оставить Оза в подъезде, а самой зайти, или взять с собой. Но парень выглядел плохо: его начало колотить. И спустя тринадцать секунд раздумий Вторая на свой страх и риск решилась:

– Минута. Стой тут, а я туда, – она отдала ходулю и, дождавшись лишенного осмысленности кивка, запустила программу захвата. Маленькие прожекторы в глазах отключились, вернув обычный приглушенный свет, мощность модуля снизилась до десяти процентов. Отточенным движением Эмма молниеносно сняла предохранитель со своего шокера, достала нож, закрепила его на запястье и заехала в квартиру. Повисла гнетущая тишина.

Не прошло и десяти секунд, как наушник Оза взорвался ее воплями:

– Беги! Оз, Беги!

Эмма заорала так, что у парня заложило в ушах, и он дернулся прочь до того, как понял, что вообще делает. Выронив шокер, он полетел, стуча ходулей, хватаясь за стены и скрипучие перила и чувствуя, что вот-вот задохнется. А в голове пульсировала мысль, выраженная одним нецензурным словом. По внутренней связи слышались обрывки воплей Первой и Второй, какая-то возня... И чей-то чужой голос.

Озу казалось, что он вот-вот умрет от страха. Завыв, он швырнул ходулю за спину, будто пытаясь попасть в невидимого преследователя, и начал прыгать на одной ноге, но поскользнулся на влажной земле, которую они со Второй притащили с улицы на своих подошвах и гусеницах, и чудом не разбил шлем и баллон, когда покатился по ступенькам. Все тело ныло, и он даже встать не смог, достигнув первого этажа – такого же темного, пыльного, грязного и страшного. Просто сжался в комок, зажмурившись, втянув голову в плечи и проклиная момент, когда решил вылезти из трейлера. Краем сознания он улавливал далекие крики Эммы-01, что пыталась достучаться до Оза через внутреннюю связь, но не разбирал слов.

Свет, падающий из разбитого окна, на секунду померк, словно кто-то его загородил. Оз не узнал свой голос, не понял, что происходит, а тело само дернулось в сторону одной из квартир. Той, где чудом осталась деревянная дверь. У парня не отпечаталось в памяти, как он ее открыл: вырвал, или она была без замка. Оз, заморгав, обнаружил себя в кромешной тьме квартиры, привалившемся к двери и царапающим пальцами по старой ржавой щеколде в поисках задвижки. Он пытался закрыть ее, безостановочно орал и трясся. Он был едва в сознании.

А когда со стороны комнат что-то звонко хрустнуло, а на дверь упал луч искусственного света, Оз, не оборачиваясь, медленно сполз по косяку. Крик превратился в скулеж, а потом и вовсе стих. Луч направили прямо в лицо, и парень, ослепленный пронзительно белым светом во тьме этого дома и этого страха, отдался обмороку с какой-то нерациональной радостью.

Интермедия. Хрупкие (не)люди

[Оглавление]

Куд ничего не рассказал Нине. Ответ Ивэй настолько его шокировал, что мальчик впал в ступор. Он просто не мог сказать такого. Нина не примет. Не поймет. Саара, ее настоящая мама, подбросила ее в Юсту? Та самая добродушная няня, которая так любила девочку и так о ней заботилась, просто взяла и оставила младенца на пороге корпорации? Куд не хотел в это верить. Но ему пришлось в это поверить. Его мать сделала то же самое, едва у нее появилась возможность. Просто в отличие от Нины, Куд был достаточно большим, чтобы запомнить такое. И Хельга поступила гораздо честнее.

– Я тогда не придала значения, что она появилась так внезапно спустя несколько лет тишины. Подумала, что у нее проблемы с работой... – говорила Ивэй, кутаясь в халат все в том же туалете. – Я заметила сходство Нины с собой, только когда вернула ее сюда. Когда приехала Саара, сделала ей и Нине тест ДНК и, – Ивэй криво и со злостью усмехнулась, – с тех пор с тетушкой, – она выделила последнее слово противным голосом, – не общаюсь совсем.

Куд после этих слов молча вышел и, будто забыв о тренировке, вернулся в комнату. В тот день он, засыпая в обнимку с Ниной, зарекся лезть в чужие тайны.

А время шло. Куд вовсю выкладывался на тренировках с протезами. Вскоре ему разрешили брать их с собой в комнату и носить постоянно. Нина каждый вечер бережно протирала рукава изнутри и убирала "руки" в специальную коробку перед сном. И каждый день помогала Куду забраться на второй ярус. Мальчик совсем перестал гнуться – мышцы одеревенели без постоянных тренировок. Купаться он ходил в компании кого-нибудь из не-людей, а по нужде – с протезами. С одеждой пришлось учиться справляться самостоятельно.

В один день, на очередной тренировке, мальчик, высунув язык и нахмурившись, ныл и старательно выводил букву за буквой в специальной тетради-прописи – Ивэй сказала, что ему следует научиться писать от руки. Сама женщина, измеряя шагами отведенный им угол общего зала, что-то читала в учебниках, которые прислала Хельга. Она хмурилась и хмыкала, и Куду это быстро надоело. Когда он потребовал либо прекратить, либо объяснить, что не так, Ивэй приблизила книгу к глазам мальчика и ткнула пальцем на поле:

– Ее почерк стал совсем как мой. Вот. Узнаешь? Ее заметки.

– Угу. Она об этом говорила. Пыталась изменить почерк, но потом передумала. Я пока учился дома, мама все учебники исписала. Что-то выделяла, что-то добавляла... По-моему, единственная книга, которую она не трогала, "Эмма". Хотя читала часто. Правда, потеряла в больнице. Она тогда расстроилась.

Ивэй, задумавшись, наклонила голову. Потом улыбнулась чему-то своему и велела мальчику заполнить еще две страницы. Куд, состроив мученическое выражение лица, возобновил монотонное нытье. Писать ему категорически не нравилось, и Ивэй не знала, что сделать, чтобы он начал заниматься письмом не из-под палки. И ей пришла безумная идея – все благодаря короткому рассказу Куда. "Эмма".

Через неделю Ивэй неожиданно плюхнула перед носом мальчика, который все так же ныл и нисколько не продвинулся в каллиграфии, книгу, на обложке которой гордо красовалось одно слово.

– Подпиши и отправь матери. Это же ее любимая книга? Она будет рада. Классная идея, правда? Как тебе такой стимул писать?

Ивэй выглядела довольной собой, но Куд ничего не ответил, только скривился. Мальчик решил не сдаваться: он честно пообещал, что подпишет книгу аккуратно. Он научится выводить лишь одну фразу: "Эмма – любимый роман мамы". И с этими мыслями он посвящал свободные вечера тренировкам – чтобы быстрее отвязаться. На четвертый день Нина, вернувшись со столовой, внезапно поинтересовалась, почему Куд безостановочно ворчит, как старик. Мальчик обиделся.

– Попробуй тут не ворчать. Тебя-то каллиграфией не достают!

– Доставали, – пожала плечами Нина, и лицо Куда вытянулось. – Я умею писать. Даже без ошибок!

– Да ну!

Нина хитро улыбнулась и, нашарив карандаш, сначала деловито проверила остроту грифеля, потом попросила чистый лист. Затем долго водила по бумаге руками – у Куда начало кончаться терпение. Девочка, наконец, поймала какую-то свою волну.