Текст книги "Шкатулка с секретом (СИ)"
Автор книги: Елена Комарова
Соавторы: Юлия Луценко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Глава 8
Редакция газеты «День»
Собственный стол Андрэ Бенару выделили еще когда не нюхавший пороху выпускник факультета журналистики впервые переступил порог редакции «Дня». Стол был старенький, обшарпанный и стоял в самом дальнем углу – знай свое место, новичок! Время шло, отношение менялось, а переселяться Бенар наотрез отказался: ему нравился уютный уголок, где можно скрыться за грудами рабочих бумаг. Правда, в непосредственной близости устроился Феликс Ленц, все свои кампании по сбору средств на различные мероприятия начинающий именно с Андрэ. С другой стороны, этой участи все равно было не избежать – первым ли, последним ли, но с определенной суммой придётся расстаться.
В первый раз не удалось даже посидеть за столом, поскольку редакционное задание Андрэ Бенар получил через четверть часа после официального зачисления в штат. Задание оказалось трупом Луи Фиделя, одного из самых громких имен в организованной преступности города. Возможно, в мудрости своей начальство решило сразу проверить крепость нервов и желудка новичка, ибо без этих двух важнейших составляющих в профессии делать нечего.
Отправили их вдвоем с Ленцем, главным специалистом «Дня» по криминальной хронике, поднаторевшим в освещении громких дел вроде заказных убийств, сражений между главными бандами города и крупных полицейских операций. К счастью – или к сожалению, как посмотреть – Аркадия материал для репортажей предоставляла регулярно. Но если напарник и намеревался полюбоваться бледным видом новичка, а то и побился об заклад, как быстро того вывернет наизнанку при виде трупа, Андрэ не доставил ему такой радости. Зато успел так намозолить глаза и уши полицейским, осматривающим место убийства, что один из них, капрал по фамилии Синовац, в итоге просто вытащил наручники и арестовал его. Очередная иллюстрация извечного противостояния служб правопорядка и средств массовой информации!
Прежде чем Феликс вызволил его из кутузки, Андрэ провел в участке несколько часов, обаял половину машинисток, завел несколько новых знакомств и взял интервью у того самого капрала для очерка на тему «Темная сторона Аркадии». Это можно было счесть боевым крещением.
В газете «День» он проработал уже порядочно. О головокружительной карьере речи не шло, но начальство держало его на хорошем счету, периодически отмечая успехи премиальными. Хотя, деньги в карманах надолго не задерживались – копить Андрэ так и не научился. Да и разве можно удержаться от соблазнов в этом городе с его атмосферой постоянного флирта, когда ты молод, полон сил и хорош собой, а вокруг столько очаровательных девушек? Например, Юлия Малло…
Мысли грозили увлечь слишком далеко, и Андрэ строго одернул себя, напоминая, что в первую очередь должен думать о «деле Джарвиса», из которого может получиться потрясающий репортаж, а не строить планы на новую встречу с госпожой Малло. Даже при том, что эта госпожа столь прекрасна и.… На этом месте снова пришлось усмирять полет богатой фантазии.
В беспорядке заваливших столешницу бумаг было непросто найти нужное: под горами пометок и копий документов терялись даже два толстенных тома «Поэтического исследования вендорского фольклора», выпрошенных под честное слово в библиотеке. Старик-архивариус в музее упомянул, что помощник незадолго до исчезновения проштудировал их от корки до корки. Еще имелись несколько легенд на свитках с чудом сохранившимися рисунками – те показали лишь издали, сопроводив бурчанием, что такую редкость нельзя трогать руками, не говоря уж о том, чтоб делать копии! Но здесь в дело вмешалась Юлия и за минуту растопила ледяное сердце архивариуса. Вендорец даже на пенсии остается вендорцем. Через полчаса копии всех документов были в их руках.
Репортер задумчиво перевернул очередную страницу тома, который брал Карл, или, как его на самом деле звали, Карел Малло. Уголок был заломлен – по всей видимости, у читателя под рукой не нашлось закладки, а запомнить нужное место было очень важно. Эх, Карел Малло, кто ж так поступает с библиотечными книгами?! А еще архивариус…
«Данный цикл легенд…период расцвета Южного Ханства, занимавшего территории современного…характерные особенности поэтики…метафорическое описание сил хана Менгу, обладавшего крупнейшей армией…магия не играла большой роли в завоеваниях Менгу…»
Андрэ потер виски. О хане Менгу, правителе, объединившем под своей рукой громадные территории, он, конечно, знал из школьных уроков. Что, впрочем, не помешало хану выступать и героем сказок – получился фольклорный персонаж не хуже Хозяина Пути или, как называли его в соседнем Ольтене, Хозяина Дубравы. Странно, что Менгу был почти полностью лишен магических способностей, но в сказаниях постоянно выступал в роли могущественного волшебника.
«Тогда пришли к хану гонцы и сказали: «Взят сын твой, в полоне он, чести не имел он умереть в бою. Просят за него выкуп золотом. Но пуще всего хотят крови твоей». Спросил их Менгу: «Как знать мне, что жив сын мой?» Вынул тогда гонец шкатулку серебряную, открыл её и хану передал. Лишь взглянул на нее хан Менгу, и в лице изменился. «Нет больше сына моего!» крикнул он. «Приду я к вам, но не выкуп принесу, а смерть!» Только головы гонцов отослал хан обратно». (Цикл «Ханская песнь», перевод Ф.Ромена).
Это что за черт? Андрэ на всякий случай перечитал фрагмент еще раз – обычная демонстрация диких нравов. Что могло так заинтересовать Карела Малло, что он обвел фрагмент красным карандашом и поставил на полях три восклицательных знака?
Означает ли это, что Карела Малло интересовала именно ханская шкатулка?
Андрэ достал скрепленные вместе листы с каталогом древностей барона Майера-Троффе и аккуратными пометками госпожи Малло на полях: «крупн.», «длин.», «каракат.». Юлия, перехватив его взгляд, тогда засмеялась: «Это сокращение. «Каракатица», морская гадина с щупальцами. Вот и экспонат такой же, его в карман не положишь, во все стороны что-то торчит. Вряд ли удобно такое воровать».
Шкатулка хана Менгу в списке имелась, и без отметок – значит, небольшая, легко спрятать, легко унести.
– Что же это за шкатулка такая, хотелось бы мне знать, – пробормотал Андрэ.
– Бенар! – хлопнул его по плечу Ленц. – Где витаешь? Большой Бен только что вернулся и требует тебя к себе. Говорят, не в духе…
– Кто бы мог подумать, – пробурчал Бенар. – Интересно, почему?
Постучав в двери кабинета главного редактора и получив ответное «Войдите», он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и повернул дверную ручку. Шеф восседал в кресле с высокой спинкой прямо под прибитыми на стенку оленьими рогами, которые, судя по размерам и ветвистости, раньше принадлежали самому Царю-Оленю, носившему на голове целый город. Один из отростков украшала шляпа Большого Бена, но места оставалось на половину гардероба.
Андрэ сглотнул – прошлогодний рекорд ужасного подарка был побит, и бронзовая лошадь печально взирала на них со шкафа. Когда Феликс заговорщицким шепотом сказал, что нашел нечто совершенно удивительное, отчего Большой Бен потеряет дар речи, ему сперва не поверили. И ошиблись.
Главный очередное дарение выдержал с честью, тем более что двусмысленно шутить на тему подарка никто бы не осмелился – супруга шефа была чемпионкой Аркадии по стрельбе из лука. Поэтому сотрудники всячески постарались подчеркнуть пользу от подарка в хозяйстве – к примеру, его можно было использовать в качестве вешалки.
– Господин Бенар, – сурово произнес главный. – Для вас есть новое задание.
Андрэ изобразил аллегорию Внимания, но Большой Бен, скривив губы в зловещей усмешке, толкнул к нему по столу конверт из плотной бумаги. Поняв, что следующий шаг предлагается сделать ему, молодой человек открыл его, достал кусочек картона и пробежал глазами по витиеватой надписи.
– Шеф, – запротестовал он, – но я не знаю…
– В лексиконе репортера нет слова «не знаю»! – отрезало начальство.
– И не могу… Такого слова тоже нет?
Величественный кивок.
– Ясно, – убитым голосом произнес Андрэ. – Да, шеф. Приступаю.
– Приступайте, – сменив гнев на милость, отечески улыбнулся Бен.
Бенар засунул конверт в карман и откланялся.
* * *
Площадь Хольца
На миг задержавшись, чтобы купить цветы, Андрэ поспешил через площадь к Юлии. Госпожа Малло рассматривала бронзового истукана, изображавшего, если верить табличке, прославленного как в самой Вендоре, так и за её пределами, поэта Адама Хольца. Запечатленный в минуту крайней сосредоточенности, автор знаменитой героической поэмы «Осада города» взирал из-под нахмуренных бровей на мелкие человеческие фигурки у подножия пьедестала. Чело поэта обрамляли густые кудри, хотя большинство прижизненных портретов свидетельствовали, что он был лыс, как колено.
На макушке памятника увлеченно чистил перья крупный сизый голубь. Его многочисленные серые, белые и пестрые сородичи бродили по площади, не спеша уступать дорогу людям, которых у памятника собралось также немало: здесь традиционно назначали дружеские и романтические встречи, всячески способствуя прибылям владельцев мелких кафе и многочисленных торговок цветами. Голуби в Аркадии были упитанными и нахальными сверх меры, садились на подставленные руки, косили красными глазами и бормотали нечто непонятное, но многозначительное.
– Добрый день, Юлия, – весело произнес Андрэ, а когда женщина повернулась к нему – жестом фокусника извлек из-за спины букет. – Сегодня вы особенно прелестны.
– Вы говорите мне это каждый день, – улыбнулась Юлия, принимая цветы. Это были ромашки, ярко-желтые сердечки в окружении белоснежных венчиков, и молодая женщина в очередной раз удивилась догадливости репортера – она предпочитала именно такие простые цветы, но совершенно точно не упоминала об этом в их беседах.
– Я всего лишь констатирую очевидную истину, – развел руками в ответ Андрэ. – Мне нет прощения за опоздание, и я взываю к вашему милосердию.
– Вы прощены, Андрэ. Куда идем на сей раз? Снова в библиотеку? Или в Государственный Архив? Его смотритель уверял, что будет рад нашему новому визиту.
– Вашему визиту, – поправил репортер. – Увы, любезная госпожа Малло, сегодня нам не удастся припасть к источникам исторической премудрости. Я получил новое задание и хотел бы пригласить вас составить мне компанию в его выполнении.
– Вы шутите? – опешила Юлия.
– Простите, – сник Андрэ. – Слишком развязно с моей стороны? Может, встретимся после того, как я закончу со своим заданием? Если, конечно, вы пожелаете…
– Нет! – покачала головой Юлия и тут же добавила: – То есть, не будем переносить встречу. Я с удовольствием принимаю ваше приглашение.
– Тогда вперед! – воодушевленный Андрэ предложил ей руку. – Я покажу вам самых страшных людей Аркадии!
– Куда мы едем? – поинтересовалась Юлия чуть погодя, когда репортер помог ей подняться в экипаж и уселся рядом.
– Непосредственно – в отель «Империал», а там… – Андрэ извлек из внутреннего кармана пиджака давешний конверт, врученный лично Большим Беном. Внутри оказался тонкий лист дорогого глянцевого картона с тисненной золотым эмблемой, ниже – витиеватые строчки: «Сердечно приглашаем вас посетить…».
– Очень…ммм…необычно, – осторожно сказала Юлия, дочитав текст. – Знаете, раньше меня никогда не приглашали в подобные места.
– Жаль, еще не начался театральный сезон, я бы непременно пригласил вас в Оперу, – сказал Андрэ, пряча приглашение обратно. – Правда, о театральных постановках у нас пишет Вернер, но мы бы с ним договорились. А потом я попросил бы прекрасную гостью Аркадии поделиться впечатлениями с нашими читателями. Думаю, вам бы понравилось, у нас отличная труппа. И очень красивый театр. Лучший на континенте.
– Нет, – с улыбкой покачала головой госпожа Малло. – Лучший оперный театр на континенте – у нас в Ранконе. Там даже есть собственный Призрак Оперы!
– У нас их два, – максимально серьёзно заверил её репортер. – Второй еще подрабатывает костюмером.
В «Империале», самом большом и роскошном отеле Аркадии, останавливались коронованные особы трех сопредельных держав (не одновременно) и прочие выдающиеся деятели, в том числе поэт Адам Хольц, чьим памятником не так давно любовалась Юлия на площади. Именно в одном из номеров с видом на море были созданы поэма «Стрелок из Эрдваца» и роман в стихах «Валет», – во всяком случае, так утверждал биограф. Ныне за номер, в котором творил давно упокоившийся с миром поэт, ставили двойную цену. Кроме того, отель был излюбленным местом проведения ненаучных собраний и конференций (научные традиционно организовывала Академия наук, но «Империал» не оставлял надежды переманить и их тоже). Прекрасный климат, отменная кухня – есть ли лучшее место для обсуждения серьезными господами важных вопросов?
Транспарант над входом в отель приветствовал участников ежегодного съезда пекарей и кондитеров Вендоры, но выражение лица субъекта на входе, потребовавшего у «достопочтенных господ» предъявить приглашения, больше подошло бы для конференции производителей уксуса. Юлия охотно продемонстрировала официальное приглашение, а репортерское удостоверение Бенара страж разглядывал минут пять, прежде чем с явным разочарованием разрешить проследовать внутрь.
– Нам туда, – репортер коснулся локтя спутницы и кивнул в сторону громадных двустворчатых дверей, ведущих в Большой Банкетный зал.
Рядами выстроились под белоснежными скатертями длинные столы, в прямом смысле слова заваленными горами разнообразных образцов. Аромат шел такой, что оставалось только пожалеть гостей, явившихся голодными. Вряд ли им удалось бы сосредоточиться на докладах.
– Значит, это и есть самые страшные люди Аркадии? – с интересом спросила Юлия. – Я думала, вы мне покажете представителей организованной преступности.
– Наша преступность, конечно, одна из немногих действительно организованных вещей в Аркадии, но они пока не устраивают таких конференций. – Андрэ заметил в толпе какого-то знакомого и раскланялся. – Как местный житель, я этому, пожалуй, рад, но как репортер – не могу не жалеть об упущенных возможностях. Только представьте, какой мог бы получиться репортаж!
– А пекари…
– Пекари свято убеждены, что если б не их труд, то в стране началась бы революция.
Юлия фыркнула.
– Похоже, – заметила она, меняя тему, – здесь присутствует немало влиятельных персон.
– О да, – согласился Андрэ. – Этот съезд считается одним из самых громких летних мероприятий. Так что, все громкие имена будут здесь. Опять же, возможность завести новые полезные знакомства, заключить союзы против конкурентов…ну и другие популярные развлечения. Сегодня, как я вижу… – он прищурился, – да, руководитель центрального колледжа, слева от него – заместитель начальника полиции, рядом, во-он тот господин с патриотическими бакенбардами – модный в этом сезоне композитор, и я понятия не имею, что его сюда привело.
– Очевидно, ему тоже нужно чем-то питать вдохновение. А дама в зеленом?
– Супруга нашего бургомистра.
– А молодой человек, которого она держит под руку, должно быть, бургомистр? – невинно поинтересовалась Юлия
– Ээээ…нет.
В Аркадии вовсю гуляла шутка о том, что путь к сердцу бургомистра лежит через спальню его жены, но озвучивать её было неловко. Юлия насладилась смущенным видом бесстрашного репортера и светски продолжила:
– Впрочем, я бы сказала, что её спутнику стоит задуматься о своём будущем. Насколько я вижу, сейчас всё внимание дамы обращено уже к другому господину.
– Проявим же сочувствие к будущей жертве, – театрально вздохнул Андрэ.
Тем временем на трибуну взобрался первый докладчик, сверкая благородной сединой и очками на носу, и зловеще откашлялся.
– Сограждане! – возвестил он и подался вперед так, что его длинный нос вышел за пределы кафедры, живо напомнив Юлии давешнего голубя. Возможно, на площади проходила голубиная конференция, а с макушки Адама Хольца участники зачитывали свои тезисы.
Андрэ, с блокнотом и карандашом наизготовку, шепнул, что этот господин – один из организаторов и непревзойденный оратор. Его спутница поверила моментально: столь цветистых оборотов она давно не слыхала. По всему выходило, что пекарям Вендоры предстояло не менее чем решать судьбу державы.
Отвлекшись – благо, занятое место позволяло, в отличие от несчастных, то есть, счастливцев, захваченных у подножия кафедры и вынужденных сохранять лицо, – она снова посмотрела на даму в зеленом и её молодого спутника. Тому приходилось несладко: на его лице, словно в открытой книге, можно было прочитать всё, что он думает о съезде и необходимости сопровождать супругу бургомистра. Ну что ж, без капли сочувствия подумала Юлия, каждый зарабатывает на жизнь как может.
Переводя взгляд от одной фигуры к другой и время от времени задерживаясь на каком-нибудь наряде (многие дамские платья и шляпки производили впечатление), она, наконец, заметила стоящего у противоположной стены высокого черноволосого мужчину в светлом костюме. И он, словно учуяв направленный на него новый взгляд, обернулся.
Всего на миг глаза Пауля Герента и Юлии встретились, но ей сразу захотелось отпрянуть и взять Андрэ под руку.
Репортер мгновенно оказался рядом.
– Надо же, кто почтил своим присутствием, – присвистнул он. – Неужели господина Герента волнуют кондитерские вопросы?
– Вы его тоже знаете?
– Знаю. Хотите уйти отсюда?
Юлия хотела, но всё же указала на записи в руках Андрэ.
– Вы еще не закончили свою работу.
Тот глянул на свой блокнот, захлопнул его и сунул в карман пиджака.
– Главное я уже увидел и услышал. Идёмте же, я провожу вас, потом вернусь сюда и, возможно, умру от скуки.
Она с благодарностью приняла его руку. Но уже у выхода из отеля Пауль преградил им дорогу.
– Добрый день, госпожа Малло! Господин Бенар. Мне показалось, что я заметил вас среди гостей. Рад встрече.
Андрэ сдержанно поздоровался, мысленно поздравив себя с тем, что господин Герент не предложил рукопожатия. Юлия ответила улыбкой.
– Я тоже рада, – сказала он. – Вы интересуетесь этой темой?
Сейчас Герент не пугал. Разница, поняла она, в глазах – он смотрит на нее так же, как тогда, на набережной. Просто встретились двое смутно знакомых людей, и правила приличия требуют, чтобы они обменялись несколькими ничего не значащими фразами.
– Нет, не интересуюсь, – вернул ей улыбку мужчина. – Признаться, ненавижу подобные собрания, но человек моего положения обязан присутствовать на некоторых из них. С другой стороны, если бы я знал, что встречу здесь вас… – прозвучало двусмысленно, как, без сомнения, и было задумано. А потом Пауль, как ни в чем не бывало, обратился к Андрэ: – Я читал ваши статьи в «Дне», господин Бенар. Хорошо пишете.
– Благодарю вас, я польщен, – репортер скупо улыбнулся.
– Говорят, вам удалось нечто невероятное. Вы проникли в тюрьму и взяли интервью у самого Долини, переодевшись священником…
Юлия, сама того не желая, попыталась представить своего спутника в подобном облачении. Получалось очень занимательно.
– Боюсь, здесь ваши источники вас подвели, – невозмутимо ответил молодой человек.
– Возможно. Когда ждать номер с сенсационным интервью?
– А вы интересуетесь подобными личностями? – вскинул бровь Андрэ.
– Приходится, – в тон ему ответил собеседник. – Не люблю террористов, знаете ли. Они нарушают гармонию этого города.
– Материал идет в газету с одобрения главного редактора. Как только он даст добро – вы сразу же увидите статью на первой полосе. Кстати, господин Герент, – он перешел в наступление, – а как насчет вашего интервью?
– Моего? – Туше! В голосе Пауля впервые прозвучала неуверенная нотка, и Андрэ ощутил охотничий азарт.
– Именно. Не припоминаю, когда вы последний раз давали интервью нашей газете, а ведь интерес публики к человеку вашего положения вполне естественен! Когда вы свободны?
– Молодой человек, – Пауль слегка склонил голову, – вы стараетесь произвести впечатление на вашу спутницу или на меня?
Андрэ одарил его ослепительной улыбкой.
– Я же не настаиваю на интервью прямо сейчас.
– Обещаю подумать, – похоже, репортерский напор Пауля действительно слегка впечатлил. – Но пока вынужден вас оставить. Очередная скучная обязанность. Благодарю за приятную беседу, – он снова поклонился. – Госпожа Малло, передайте мои пожелания доброго здравия вашим родственникам. Всем.
По кончикам пальцев Юлии пробежали искры, и она сжала кулак, подавляя магию.
– Непременно передам, – вежливо улыбнулась она в ответ. – Всего доброго, господин Герент.
Уже на улице репортер перевел дух:
– Восхищаюсь вашим самообладанием, – произнес он.
– Как и я – вашей смелостью, – отозвалась Юлия. – Все репортеры настолько отчаянны?
– Я решил, что убивать меня прямо в «Империале» он бы не стал, – развел руками Андрэ. – Не на публике же! – И уже другим тоном: – Но почему он упомянул всех ваших родственников? Что он имел в виду?
– Понятия не имею, – совершенно честным тоном ответила Юлия.
Андрэ печально усмехнулся.
– Вы мне по-прежнему не доверяете, – сказал он. – Составляете компанию на прогулках, смеетесь над моими шутками, даже позволяете называть вас по имени. Но не позволите узнать то, чем не желаете делиться.
– Пожалуйста…
– Юлия, я репортер. Я приложу все усилия, чтобы докопаться до истины. Так уж я устроен.
– Я не могу рассказать, – вздохнула она. – Не имею права. Простите.
Андрэ взял её за руку, поднес к губам.
– Я еще увижу вас?
– Да. – Слово слетело раньше, чем Юлия отдала себе отчет. – Завтра, в полдень, у памятника любимцу голубей Адаму Хольцу.
– Вы увлечены моим великим земляком? – подхватил он их привычный шутливый тон. Можно притвориться, что этих последних фраз и не было.
– Не скажу, что всё его творчество мне близко, но в нём определенно есть интересные темы.
Рядом остановился свободный экипаж. Андрэ посмотрел на него, перевел взгляд на Юлию…
Гори оно всё огнём.
Он привлек Юлию к себе и поцеловал.
