Текст книги "Шкатулка с секретом (СИ)"
Автор книги: Елена Комарова
Соавторы: Юлия Луценко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Глава 7
Аркадия, академия имени Гернгольца
Профессор Мартин Дейтмар потер шею, расправил затекшие плечи и потянулся за кофе. На бумаге остался след от чашки в виде бледно-коричневого полумесяца.
За окном сгустились сумерки. Кофе остыл. Сидеть в кабинете дольше не было смысла: опыты он закончил, выписки из книг сделал. Надо проверить, все ли приборы выключены, все ли окна закрыты, погасить свет и запереть за собой дверь.
Профессор еще раз перелистал записи. Ровные столбики значков и чисел, карандашные пометки на полях, на последней странице аккуратно выписанные формулы, окончательные цифры, обведенные в рамочку, и три восклицательных знака рядом.
Еще студентом он пару раз пытался проникнуть в Майердол. Такая аномалия под самым носом, как не поддаться научному искушению! Но тогда поместье охранялось, причем серьезно, так что молодому магу пришлось любоваться потоками на довольно приличном расстоянии. Впечатлений хватило на добрых два десятка лет, и эмоции ничуть не ослабели. И уважаемый в научных кругах профессор коршуном накинулся на образец из Майердола, предоставленный коллегой-ольтенцем.
О том, что творилось в соседнем государстве в прошлом году, маги знали, несмотря на все усилия обеих сторон обеспечить секретность. Просто скрыть столь мощные магические игры было невозможно. Были известны и имена участников тех драматических события, и роли, ими сыгранные. В глубине души многие мечтали если не оказаться на их местах, то хотя бы понаблюдать с близкого расстояния. Забавно, как иногда судьба исполняет тайные желания.
Правда, уж на что, а на судьбу Мартину Дейтмару жаловаться никогда не было нужды – плодотворная научная карьера, уважение в обществе, во всех отношениях благополучный брак.
В крупнейшем южном городе, что вполне мог бы стать столицей Ведоры – возникни такая идея – первым вопросом всегда был «Какую выгоду это принесет?». Потом – «Сколько это мне будет стоить?» Только после уточняли подробности. Людей с магическими способностями измеряли аршином практичности.
Магов охотно нанимали для страховки при заключении самых разных сделок: они прекрасно проверяли, не смухлюет ли компаньон, а потом обеспечивали совершенно непробиваемые договора для обоих сторон. Маги работали в портах и на вокзалах, как хорошие ищейки выискивая запрещенные к ввозу и вывозу товары, а то и не особо щепетильных пассажиров. Магов ценили и по другую сторону закона: снять охранные чары, убрать человека на тот свет, не оставив следов, найти и доставить по заказу артефакты…
Торговля, криминал или наука – такой выбор делал каждый студент академии, если намеревался остаться в Аркадии и зарабатывать магией на жизнь. Мартин Дейтмар по окончании учебы счастливо избежал участи, уготованной в этом городе почти любому мало-мальски сильному магу, выбрав науку и втайне мечтая совершить великое открытие.
С возрастом стало ясно, что ты либо занимаешься наукой, либо получаешь титулы и почести. Совмещать эти два занятия мало кому удавалось. И он снова выбрал науку, уже не мечтая об открытиях, переворачивающих сами основы мироздания, но хотя бы стремясь найти ответы на некоторые вопросы.
На какое-то время он почти поверил, что настоящие дела все равно выпадут на долю другим, а ему останется разве что экспериментировать с рецептами домашних наливок. Но магия в лице профессора Довиласа вознаградила его за верность.
Они с Довиласом были знакомы уже полтора десятка лет. Встречаться доводилось нечасто, но переписывались регулярно, обмениваясь как соображениями о последних научных достижениях, так и байками из жизни. Кое о чем, конечно же, умалчивали, но слухи и сплетни в ученой среде распространяются быстрее, чем в дамских клубах
Завершив исследования, ради которых ольтенцы явились к нему в лабораторию, Дейтмар отослал результаты в гостиницу, но удовлетвориться этим не захотел: поднял материалы по Майердолу, сопоставил расчеты, кое-что прикинул на бумаге, кое-что додумал. Утром заехал в «Магнат», чтобы переговорить с Довиласом, и с удивлением узнал, что ольтенец оставил за собой номер, а сам отбыл в неизвестном направлении.
«В Майердол», – однозначно решил для себя профессор Дейтмар.
Магограмма Довиласа не застала его врасплох. Чего-то подобного он и ожидал. Только подивился аппетитам ольтенского коллеги – тот затребовал чуть ли не половину лаборатории. Некоторых предметов, упомянутых в списке, даже в Академии не было, как не было и времени на поиски и доставку, поэтому список пришлось сократить. Ну да незаменимых вещей не бывает, и плох тот маг, который не умеет импровизировать.
Собрав все, что мог найти, Дейтмар заперся в лаборатории и начертил схему, приняв за аксиому душевное здравие профессора Довиласа и требуемое оборудование. Судя по всему, коллега собрался колдовать уровне этак на десятом, и это минимально. Ну, тем любопытнее, тем интереснее…
Допив остатки кофе одним глотком, Дейтмар поднялся, одернул пиджак, сунул в карман листы с расчетами и вышел из лаборатории. Правильность его предположений можно будет проверить очень скоро.
* * *
Майердол
Темнели окна проклятой усадьбы. Ветер, пробравшийся сквозь выбитые местами стекла, гонял по полу мусор от одной лунной дорожки до другой. Случайному наблюдателю, буде такой оказался бы столь неосторожен или безрассуден, что решился навестить Майердол ночью, в глаза бросились бы лишь печальные признаки запустения. Обычное заброшенное поместье, коих в Вендоре после войны и трех попыток государственного переворота появилось предостаточно.
Мрак в углу сгустился, глянцевито блеснул и выбросил толстые щупальца, тыкая ими в пространство, как слепец, ощупывающий путь перед собой. Где-то в недрах дома была энергия, сладкая и такая желанная…
Коридор, поворот, еще один поворот, совсем рядом, щупальца разделялись, истончались и удлинялись, стремясь проникнуть в мельчайшие трещинки и добраться до цели… В ответ вспыхнуло ослепительное сияние ажурного кружева, и лишь когда последний фрагмент черного тумана растаял в огне, кружево потускнело в ожидании нового незваного гостя. Серебристая горошина застыла в море живой голодной тьмы.
Внутри горошины шел научный диспут.
– Положим, снести половину замка – это вы, Довилас, погорячились, – сказал Карл Джарвис. – Если там и впрямь держали пленных магов, то позаботились о защите от стихийных выбросов.
– Допустим, – согласился Марк. – Значит, по поводу незаметной смерти мага вопросов нет? Разумеется, наличествует вариант, и я бы не сказал, что маловероятный, при котором мы просто имеем дело с выдумкой, а способности ханского сына вовсе не были выдающимися.
– Нет, – покачал головой Карел. – Этот шестнадцатилетний мальчишка уничтожил около пяти тысяч солдат и несколько сильных магов. Но это же и позволило его захватить – его свалил эффект отдачи. У сына Менгу не было нужного опыта.
– Перестарался, значит, – хмыкнул Ференц.
Пауль Герент, которому уже поднадоели попытки выхватить хоть крупицу из оживленной беседы на ольтенском языке, кашлянул, привлекая внимание спорщиков, и адресовал им красноречивый взгляд, под которым на миг смутился даже Джарвис. Карел, с молчаливого разрешения брата, вздохнул, и кратко перевел для вендорцев суть обсуждения. Глаза репортера блеснули в предвкушении, Пауль только пожал плечами.
– Не понимаю, – сказал он. – Сын хана Менгу был сильным магом и покончил с собой в плену. Что здесь не так?
– Вам, сударь, доводилось видеть, как умирают маги? – ехидно поинтересовался Ференц.
– Неоднократно, – в тон ему ответил Пауль.
– Бестактный вопрос был, извини, – вздохнул Джарвис и продолжил: – Хотя, ты наверняка заметил, что и их убить сложнее… – Герент снисходительно улыбнулся. – Суть в том, что магия не хочет умирать. А если умереть хочет маг – ему нужно сначала избавиться от своей силы, а потом, желательно, найти вариант вроде пули в лоб. Чтобы смерть была максимально быстрой. Поэтому мой коллега-профессор и выразил сомнение в возможности столь тихой смерти сына хана Менгу.
Пауль, прищурившись, побарабанил пальцами по столешнице.
– Почему же это никого не обеспокоило, за столько веков? – спросил он.
– Фольклор, – неопределенно махнул рукой Марк.
– Нет, не в этом дело, – вмешался Андрэ. – Магом считали отца, а не сына. А Менгу умер, как и полагается завоевателю, в битве, где полегли десятки тысяч с каждой стороны. Всё списали бы на ярость битвы.
– Хорошо, господа, тогда будем принимать во внимание только факты, – сказал Ференц и начал загибать пальцы. – Сын Менгу – могущественный колдун…
– Факт, – согласился Карел.
– …Он умер в плену…
– Тоже факт, – сказал Пауль.
– …но этого не могло случиться без выброса энергии…
– Факт, – с удовольствием выговорил Марк Довилас.
– …а точно не было никакого катаклизма? – закончил Ференц. – Может, его отнесли к природным явлениям или последствиям военных действий.
Карел, Пауль и Андрэ задумались, и репортер в очередной раз мысленно обругал себя за недостаточную внимательность при изучении материалов. Хотя, кто мог знать, что всплывет подобный вопрос? Но он неплохо знал историю в школе, хоть и было это давно.
На этот раз стороны поменялись ролями: ольтенцы по понятным причинам вряд ли могли участвовать на равных в обсуждении истории Вендоры. Оставалось лишь завистливо следить за дискуссией. Это было проще – вендорским владели все.
Перебрав с дюжину возможных вариантов – Юлия искренне посочувствовала соседям, на долю которых выпало столько катастроф – спорщики забраковали их все.
– Мы вернулись к началу, – вздохнул Карел.
– Не совсем, – возразил Марк. – Если маг умер по своей воле, а разрушительных последствий не было – значит, он избавился от магии. Вероятнее всего, перед этим сотворив очень мощное заклятие, на которое и ушли все силы.
– Однако, если Джарвис утверждает, что тюрьма сдерживала его…
Мысль пришла к ним одновременно, руки взлетели над столом и потянулись с двух сторон к шкатулке, но оба – и профессор Довилас, и Пауль Герент – опоздали. Джарвис придвинул вещицу к себе.
– Занятно, – пробурчал он, проявляя несколько магических потоков. – Но ничего, на первый взгляд, особенного… Пауль, – позвал он, – у тебя, случайно, ножа нет?
Герент достал нож из чехла и протянул его взломщику рукояткой вперед. Джарвис покрутил его в руках, поморщился и с явным сожалением вернул хозяину.
– Великоват, – пояснил он.
Пауль сунул руку за отворот рукава куртки и извлек другой нож, похожий на древесный лист, только выросший на ветке из холодной стали.
– А вот это уже гораздо лучше, – одобрил взломщик, втыкая его острием в столешницу. – Еще один есть? А лучше бы два.
– Я похож на человека, который носит с собой столько ножей? – Джарвис укоризненно взглянул на Пауля, и бандит сдался, выкладывая на стол остальные метательные ножи. – Только будь добр, обращайся с ними аккуратней. Мне этот набор делали на заказ.
– Непременно, мальчик мой, непременно…
Герент патетически закатил глаза, но уже через пару секунд даже привстал от любопытства.
Карл Джарвис воткнул три ножа в столешницу вокруг шкатулки и провел кончиками пальцев между рукоятками, словно рисуя в воздухе. Следы вспыхнули серебром: горящий пустой треугольник с равными по длине сторонами, зависший невысоко над столешницей, был отчетливо виден даже немагам. Из каждого угла устремился вперед новый лучик, коснулся противоположной стороны треугольника и рассек её надвое. Точка, в которой встретились лучики, засветилась сперва золотистым, а потом – рубиновым, и выпустила в свою очередь новые лучи во все стороны – тонкие, как волоски. Они касались основного контура, отражались от него и отбивались назад, но уже под другими углами.
Магический треугольник над шкатулкой больше не был пустым: его словно затянуло изнутри морозным кружевом.
Джарвис покачал головой, то ли с сомнением, то ли с удовлетворением (по лицу его мало что можно было понять), осторожно провел пальцем по крышке шкатулки и тщательно изучил подушечку – на этот раз было совершенно ясно, что он недоволен.
– Нужен лоскут ткани примерно вот такого размера, – он показал в воздухе, – и желательно, не имевший контактов с магией.
Андрэ полез в карман, нащупал носовой платок – по размерам он вполне подходил, но выносить на глаза публики перепачканную чернилами и оружейным маслом ткань было неимоверно стыдно. Пауль извлек свой, идеально чистый, отглаженный и сложенный вчетверо, и протянул Джарвису. «И только попробуй высказаться!» – ясно читалось в его глазах. Взломщик кивком поблагодарил, разложил ткань на столе под треугольником, поставил на неё шкатулку и открыл её.
Гребень, зеркало и игла внутри сияли. Это сияние усиливалось и расширялось, постепенно поднимаясь выше, будто в шкатулке забил неведомый магический источник. Но, не достигнув краёв, свет потускнел и как будто впитался обратно.
Карл поморщился и почти с угрозой посмотрел на зачарованные вещицы. Профессор привстал со своего кресла и потянулся к заклинанию, но взломщик отрицательно покачал головой.
– Пауль?
– Что на сей раз?
– Запонки у тебя платиновые?
– Да, – вздохнул Герент и, не дожидаясь дальнейших просьб, принялся их отстегивать.
– Хватит и одной, – проявил щедрость Джарвис.
Теперь реликвии лежали на платке, образовывая новый треугольник. В пустую шкатулку, стоящую в его центре, Карл положил запонку и выровнял все предметы, чтобы они находились на одинаковом расстоянии. Новые магические линии соединили их друг с другом и с вершинами магического контура в воздухе. Юлия подалась вперед и быстро чиркнула над ним ладонью – повинуясь её жесту, загорелись ярко-синим две новые линии между гребнем и зеркалом.
– Вот спасибо, – искренне поблагодарил племянницу Карл. – Поддержи-ка вот здесь.
Юлия перехватила край накрывавшего предметы узора.
– Господин Герент, – позвала она. – Можно ваш перстень?
Тот сразу снял украшение и положил на стол. Юлия забрала его и спрятала в карман.
– Это для заклинания? – полюбопытствовал Пауль.
– Нет, – мило улыбнулась Юлия. – Он мне просто нравится. Поэтому я заберу его в качестве компенсации.
– За что?
– За похищение.
Прежде чем Герент нашелся с ответом, Джарвис вскинул обе руки. Вспыхнул ярко-зеленым контур в воздухе, таким же свечением ответил «треугольник» на столе, две геометрические фигуры устремились навстречу друг другу, встретились и идеально совпали. Вокруг шкатулки с шипением взлетели ярко-красные искры.
Старый взломщик откинулся на спинку кресла, обмахиваясь платком, который вытащил из-под шкатулки.
– Невероятно! – восхищенно выдохнул Ференц. – Это же клубок!
– Он самый, – кивнул профессор Довилас, рассматривая полностью открытое заклинание. Оно и впрямь походило на плотно смотанную нить без видимых кончиков, за которые можно было бы потянуть. – Снимаю шляпу, Джарвис, мне бы его искать и в голову не пришло!
Карл улыбнулся, накрывая ладонью руку Юлии.
– Талант у тебя наш, – с гордостью произнес он. – А если еще и силу развить…
– Благодарю, дядя, но в продолжательницы твоего дела я не сгожусь, – усмехнулась племянница.
– Жаль, – покачал головой взломщик.
– Господа, – подал голос Бенар, – а теперь можно пояснить не владеющим ольтенским языком и магией, что вы обнаружили?
Ференц повернулся к нему.
– Клубок – это очень редкое и очень сложное заклинание, – сказал он. – За всю историю зафиксировано всего лишь пять случаев его применения, в нашем веке – один. Мы его изучали только теоретически. Вот уж не думал, что доведется иметь с ним дело на практике. Здесь собрана огромная энергия, изначально направленная на некий объект. Её будто обмотали вокруг него, создав кокон. Через него не проникнет внешняя магия, и он не выпустит ничего изнутри. К счастью для нас. – Андрэ вопросительно поднял бровь. – Если я не ошибаюсь, в этом зеркале, – Ференц коснулся ободка, – спрятано озеро!
– Представляете, какая сила понадобилась для того, чтобы совершить такую трансформацию? – задумчиво произнес Марк. – И какой величины могла быть отдача?
– Скорее всего, именно отдача этого юного мага и убила, – согласился Ференц.
– Озеро? – быстро переспросил Карел. – Точно, озеро Маар на маркфуртской границе, высохшее за одну ночь, как раз совпадает по времени! Одни считали это чудом, другие – карой за грехи. – Он расхохотался и, перехватив недоуменные взгляды окружающих, пояснил: – Понимаете, господа, между Вендорой и Маркфуртом давняя и нежная дружба. Фигурально выражаясь. Представляю, как бы они отреагировали на это.
– Примерно так… – с показной серьезностью сказал Андрэ. – «Эти вендорцы совершенно утратили стыд! Они вывозили контрабандой наших золотых рыбок, но хотя бы по отдельности, а теперь принялись за целые озера!»
Карел уронил голову на руки, сотрясаясь от смеха.
– А гребень? – спросил Пауль, тоже отсмеявшись. – И там спрятана какая-то географическая достопримечательность?
Джарвис провел рукой над реликвией, прикрыл глаза…
– Это лес. Большой.
– С ягодами и грибами? – мечтательно прищурилась Юлия.
– С клещами и комарами, – передернулся Ференц.
– Вернусь в Аркадию – сразу же в библиотеку! – торжественно пообещал Бенар.
Улыбка растаяла на губах Юлии: с недавних пор библиотеки вызывали у нее противоречивые чувства. Она перехватила взгляд репортера и поспешно отвела глаза.
Марк взял двумя пальцами иголку и поднес к глазам.
– Странно, – произнес он. – Здесь другое заклинание. Тоже трансформация, но куда ниже уровнем и без клубка. Нет связи с гребнем и зеркалом…
– Этот артефакт не относится к ним, – сказал Ференц. – Похоже, он изначально и не должен был лежать в этой шкатулке.
– А что, если именно эту иголку и хотел передать отцу сын? – предположил Герент. – Но это смотрелось бы странно, и он положил её рядом с другими предметами, которые создал, правильно? Он использовал их для того, чтобы избавиться от своих сил. Подумать только, он колдовал на глазах у тюремщиков, а они даже не заметили!
– Типично для Маркфурта, – усмехнулся Карел.
– Он действительно был сильнейшим магом, – сказал Марк, возвращая иголку на место.
– Что спрятано в иголке? – спросил Пауль.
– А вы как думаете? – не сумел отказать себе в удовольствии поддеть аркадийца профессор.
Герент забрал иголку, покрутил в пальцах.
– Есть у меня одно подозрение, – начал он. – Допустим, некая вещь, которая была дороже всего этому мальчишке-воину, боготворившему отца. Вещь, доверенная ему ханом. – Он взглянул в глаза магу. – Я прав?
Марк скрестил руки на груди, глядя в пространство за спиной собеседника. На стене уцелела еще одна картина – семейный портрет барона с домочадцами. Изображение отличалось детальностью, но вряд ли – большой художественной ценностью. Во всяком случае, столь пристального профессорского взгляда явно не заслуживало.
– А вы жестокий человек, – вздохнул Пауль. – Вам это уже говорили?
– Ежегодно, на сессиях, – не стал отрицать Марк. – Правы.
– Покажите!
– Уверены? – коротко спросил профессор.
Герент нетерпеливо махнул рукой, предоставляя магу полную свободу действий, и протянул ему иголку.
– Лучше отойдите подальше, – порекомендовал Довилас остальным. – Во избежание…
Плавно взмахнув левой рукой, он собрал такое же «кружево» из сверкающих искорок, как и Джарвис в холле, где их атаковали кляксы, отгораживая магической защитой себя и Герента. Вытянув вперед руку с зажатым в пальцах артефактом, он сосредоточился. Пауль поймал себя на мысли, что тоже боится вздохнуть и чувствует себя снова двенадцатилетним мальчишкой. На кончике иголки блеснула крохотная звездочка.… А потом в руке профессора возник сверкающий меч.
* * *
Маг Рене Блант отошел как можно дальше от облюбованного для ночлега места и проявил энергетические потоки. Поместье закрывал непроницаемый черный кокон, похожий на медузу с едва заметно раздувающимися и опадающими боками. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Блант вытянул вперед руку, и с пальцев сорвались нити, с видимой легкостью преодолевшие расстояние до поместья и вонзившиеся в черноту. Продержавшись еще секунд пять, он прервал заклинание, уронил руку и крепко зажмурился, принимая отдачу.
Никому, даже себе он не мог сознаться, что колдует вовсе не ради конечного результата. Наиболее ценным во всей магической науке для него был краткий миг покоя после окончания манипуляций, когда магия ушла волной, когда возникает ощущение вседозволенности. Быть властелином мира, пока не накрыла с головой отдача, – это было высшее удовольствие.
– Мы будем дежурить по два часа, – сообщил старший из охранников Герента, когда маг уселся рядом. – Ваше время – перед рассветом.
Блант кивнул.
Подул ветер, шевеля траву и гривы лошадей, срывая с костра язычки пламени. На черном небе рассыпались звезды, блестевшие как глаза ночных животных.
– А в усадьбе комаров, поди, и нет, – буркнул один из охранников, стряхивая с ладони убитое насекомое.
– Там другого полно, – сказал Блант. – После которого возлюбишь комаров как родных детей.
– А что там? – с любопытством спросил старший.
– Вернется господин Герент, у него спросите.
– Если вернется, – пробормотал кто-то и получил дружескую, но увесистую затрещину.
– Не знаю, что будет на рассвете, – пожал плечами маг, – но могу сказать, что сейчас там есть живые.
– Дай-то бог, – подытожил старший.
* * *
У стены выстроились в ряд пустые бутылки, намекая, что вечер во всех отношениях удался, а Карел, основательно покопавшийся в запасах поместья, снискал всеобщую похвалу. Юлия, пожелав всем спокойной ночи, первой покинула компанию и ушла в кабинет. Правда, чтобы успокоить родственников, пришлось напомнить, что она почувствует любую негативную магию раньше них, и полыхнуть двухметровым факелом прозрачного пламени, снискав тем самым одинаково восхищенные взгляды всех присутствующих. Оставшимся пригодилась прозорливость младшего Малло, который, наученный опытом экспедиций, прекрасно знал, сколько вина обычно бывает необходимо для общения в непринужденной обстановке.
Когда была выпита последняя бутылка, Джарвис отправил племянника еще раз проверить и обновить защиты, зевнул и сказал, что лично он считает целесообразным подремать. Пауль утащил с книжной полки какой-то том в разорванной обложке и, прихватив осветительный кристалл, устроился в другом кресле.
Кресла в библиотеке делали на заказ самого барона в модном тогда монументальном стиле – широкими, громоздкими, с мощными подлокотниками. Места в любом из них хватало, чтобы устроиться с комфортом.
Андрэ запахнул куртку поплотнее – в библиотеке было не столько холодно, сколько сыро – и зевнул. Ужасно неприятное ощущение, снова бороться с бессонницей в окружении спящих товарищей по приключению. Сам он и в обычных условиях спал мало, не испытывая потом никаких сложностей, что очень помогало и в годы студенческие, когда он просиживал допоздна за учебниками, и позже, давая возможность дописать материал и сдать его в кратчайшие сроки. Правда, с этим репортажем одной ночью не отделаешься...
Взгляд упал на батарею бутылок на полу, и репортер не сдержал усмешки: устроить подобное, с вином, обсуждением исторических событий, взломом заклятий и раскрытием тайн многовековой давности, – и всё это в сердце самого гиблого на всю Аркадию и её окрестности места… Совершенное безумие. Подобную сцену не примут даже у Готье.
Потом Андрэ посмотрел на Пауля – тот тоже не спал. Пристроив осветитель на спинке кресла и перекинув ноги через подлокотник, он неторопливо переворачивал страницы книжки и казался полностью поглощенным чтением.
– Господин Герент? – позвал он. – Дадите мне интервью?
Сложно представить, какого вопроса ожидал Пауль, но явно не этого.
– Прямо сейчас? – удивленно спросил он.
– А почему бы и нет? Время есть, я ничем не занят, вы ничем не заняты, – Андрэ обезоруживающе улыбнулся.
– Я – занят, – отрезал Герент и отгородился от репортера книгой.
Репортер подошел к Паулю и бесцеремонно взялся за книжку, чтобы посмотреть название на уцелевшем титульном листе.
– Неужели вы этот роман еще ни разу не читали?
– Не дочитал, – холодно ответил тот, отбирая книгу назад, – к тому же, это первая авторская редакция. Хочу проверить, чем этот экземпляр отличается от моего. Возможно, я возьму с собой еще несколько образцов из баронской коллекции.
– Это мародерство, – напомнил Андрэ. – И на всех вещах может быть вредоносная магия.
– Барону эти книги в любом случае уже не нужны. А для исследования и обезвреживания артефактов я содержу целый штат магов. Пусть хоть один раз в полной мере отработают свое жалованье, – парировал Пауль.
– Может, вам стоит уволить весь этот штат и нанять профессора Довиласа?
– Интересная мысль. Как думаете, он согласится?
Оба посмотрели на спящего в стороне мага, переглянулись и разочарованно покачали головами.
– Тогда ответьте на вопрос, – с энтузиазмом продолжил Андрэ. – Как пробудился ваш интерес к чтению?
– Прошу прощения? – вскинул бровь Герент. – А разве я уже даю вам интервью? Или я на него хотя бы согласился?
– Вы не отказались, – невинно отозвался репортер.
– Уйдите с глаз моих! – прочувствованно попросил Пауль.
– Вернемся к разговору в Аркадии, – покладисто кивнул Андрэ. Герент демонстративно уткнулся в книгу.
Андрэ вернулся в своё кресло. Пошарив в карманах, достал блокнот с записями и карандаш, пролистал несколько страниц и прищурился, разбирая собственный почерк: в скудном освещении единственного кристалла – второй забрал Пауль – это было сложно. Если господин Герент не изъявил желания помочь прессе сейчас, можно заполнить свободное время обычной рутиной…
Нет, нужен еще один осветитель, или он рискует испортить зрение, чего репортер никак не может себе позволить – как минимум до тех пор, пока не займет кресло главного редактора. Кажется, на полке был фонарик…
Проходя мимо кабинета, Андрэ не удержался – остановился и приоткрыл дверь, молясь про себя, чтобы скрип петель не разбудил Юлию. Молодая женщина спала на диване, прикрыв плечи курткой Ференца. В слабом рассеянном свете он видел каждую черточку – темные ресницы, бросающие тени на скулы, чуть нахмуренные брови – наверное, ей что-то снилось…
Она вдруг шевельнулась, вздохнула и подняла голову.
– Это вы, Андрэ? – тихо спросила она. – Что-то случилось?
– Нет-нет, что вы. Я разбудил вас, простите.
Юлия села, натянув на плечи куртку, поправила выбившийся из косы локон.
– Не стойте в дверях, – тихо сказала она. – Входите. Вам снова не спится?
– Увы, – кивнул Андрэ, принимая приглашение. – Решил поработать немного. Вернусь в Аркадию – напишу огромную статью. Наверное, придется печатать в двух или трех выпусках. Ложитесь спать, до рассвета еще есть время.
– Боюсь, я тоже не усну. Признаться, меня не оставляют дурные предчувствия.
– Не думайте о грустном. Лучше представьте, что через несколько дней уже будете на пути домой.
– Простите меня, Андрэ, – произнесла вдруг Юлия. – Мы нехорошо поговорили вечером.
– Это все моя вина. Я придумал сказку, в которую сам и поверил. Конечно же, я вам не пара.
– Дело совсем не в этом, – ответила она и снова замолчала, собираясь с мыслями. – Знаете, говорят, что время лечит. Это правда. Только воспоминания до сих пор болезненны. Но я хочу положить конец недомолвкам.
Она подвинулась на диване, освобождая место, и Андрэ присел рядом с ней. Снова вспомнился парк Акром.…Он хотел что-то сказать, но Юлия покачала головой – и он молча кивнул, соглашаясь.
– Это ужасно банальная история. Вы, как репортер, наверняка, знаете много десятков таких. Но она случилась со мной. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и я была влюблена. Блестящий офицер в алом мундире, с усами и шпагой! Мы были помолвлены, я была счастливей всех на свете. Но внезапно скончался мой отец, а мама, которая его очень любила, ушла за ним, угаснув за три месяца. Я осталась с двумя несовершеннолетними братьями. Ференцу через год предстояло держать вступительные экзамены в Ипсвик, а Карел еще учился в школе. Мои родители были состоятельными людьми. А значит, мы трое вдруг оказались богатыми наследниками.
Бенар представил себе Юлию – какой она была тогда – представил горе утраты, её растерянность, одиночество…
– У отца не осталось близкой родни, а со стороны мамы – только дядя Карл. Я не очень хорошо разбиралась в жизни, Андрэ, но знала, что он не самый законопослушный гражданин Ольтена. И попыталась представить, что ждет меня и братьев, если он станет их опекуном…
– Подумай о Ференце, дядя, – сказала она, комкая платок. Похудевшая, бледная, в траурном платье она выглядела старше своих лет. – На что мы его обрекаем? Какую карьеру может сделать маг, чей опекун имеет практику на улице Симона? Разве его возьмут на государственную службу? Или к Этвешам?
– Девочка, – недовольно проворчал Джарвис, – ты единственная, перед кем я оправдываюсь.
– Я люблю тебя, дядя, но я запрещаю тебе брать на себя опеку, – твердо сказала племянница. – Я не отказываю тебе от дома! Теперь больше, чем когда-либо, мы с мальчиками нуждаемся в тебе. Будь с нами – и будь нам дядей, но не опекуном!
– Уж не хочешь ли ты предать обязанности своему будущему мужу? – Джарвис поцеловал Юлию в мокрую от слез щеку и усадил перед собой.
– Нет. До тех пор, пока Ференц не станет главой семьи, я сама буду опекать братьев.
– Он не знал, я никогда не рассказывала ни ему, ни Ференцу, – её голос звучал тихо и устало, Андрэ скорее угадывал, чем слышал её слова, – ни Карелу. Карел сам узнал как-то. Мой жених... Я разорвала помолвку и проплакала несколько дней.
Андрэ не стал спрашивать, отчего так вышло. Угадать несложно: богатая наследница, опека над двумя мальчишками. Есть от чего закружиться голове. Каким ударом это, видимо, оказалось, если Юлия до сих пор не может забыть это предательство.
– Вот и вся история. С тех пор в каждом мужчине я привыкла видеть угрозу своей семье. И, к сожалению, небеспочвенно. Прошло столько лет, и вы ошибетесь, предположив, что я ни разу больше не позволяла себе увлечься. Недавно я сказала вам, что привыкла быть одна. Знаете, я ведь не погрешила против истины. Скорее, несколько преуменьшила. – Юлия прямо взглянула на Андрэ. – Лет сто назад я, наверное, должна была бы уйти в монастырь. Сейчас мы живем в просвещенное время. Моему горю искренне сочувствовали, считая, что я добровольно принесла себя в жертву во имя братьев. Возможно, сначала так и было. Но дело еще и в том, что статус старой девы дает мне больше, чем дозволено замужним дамам. В первую очередь – это возможность принимать решения самой. Свобода. И мне очень сложно от нее отказаться.
– Я понимаю, – кивнул репортер. – Вам точно понравилось бы жить в Аркадии. Свобода – это сама суть нашего города, воздух, которым мы дышим… – Он мечтательно улыбнулся и встретил взгляд Юлии. – Скажите, мне вы доверяете?
