Текст книги "Отголоски прошлого (СИ)"

Автор книги: Елена Курносова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Только на четвёртые сутки болезнь пошла на спад, и Грейди начал потихоньку приходить в себя. Если бы в ту пору Адаму вдруг сообщили о безоговорочной капитуляции Северного Вьетнама, он бы не был так счастлив, как в тот миг, когда его маленький друг впервые открыл глаза и, узнав Бодро, слабо ему улыбнулся:

– Привет, Пчёлка…

Адам по привычке приложил ладонь к его лбу, влажному от испарины.

– С добрым утром, боец. Как же долго ты спал…

– Я могу умереть?

– Нет. Уже нет, доктор Нэш сказал, что ты прирожденный борец и теперь проживешь до ста лет. – Бодро старался говорить шутливо, но с волнением в голосе никак справиться не мог. Ему самому все ещё не верилось в то, что Грейди справился с малярией. Безотчётный страх потерять его по-прежнему не давал покоя.

– Ты мне правду говоришь? – Мальчик пристально изучал напряжённое лицо капрала и, казалось, видел его всего насквозь. – Не обманываешь?

– Нет, Грейди. – Он сказал бы это, даже если бы врал.

– Я не хочу умирать, Пчёлка… – Светлые глаза стали совсем прозрачными от нахлынувших слёз. Детские пальчики неистово вцепились парню в руку.

– Я не хочу умирать…

– Ты не умрёшь. – Поспешил заверить мальчика Бодро, с трудом проглатывая горький комок в горле. – Не бойся. Всё будет хорошо. Ты очень скоро поправишься, а потом, когда война закончится, мы вместе отсюда уедем ко мне домой… Ничего этого больше не будет. Ни взрывов, ни пожаров, ни выстрелов – ничего… Скоро всё кончится, ты слышишь меня? Ты ни за что не умрёшь, я этого не допущу.

– Правда?.. Ты обещаешь?

– Да, Грейди, я обещаю.

Больше Адам мог ничего не говорить – Грейди свято верил его обещаниям. Верил в то, не совсем уже далёкое светлое будущее, которое в самых ярких красках часто расписывал ему Бодро вместо сказки на ночь. Он уже чётко представлял себе тот город и ту квартиру, в которой они будут жить, вместе с Адамом выбирал себе школу и даже марку велосипеда, который «Пчёлка» клятвенно пообещал ему купить сразу, как только они вернутся домой. ДОМОЙ. Они жили этим словом почти целый год, изо дня в день привыкая друг к другу всё сильнее. Вокруг них шла война – одна из самых страшных за всю историю этого века. Люди сходили с ума от жестокости – становились бездушными роботами, которые умели только убивать и совсем не умели любить. Бодро вполне мог стать одним из таких роботов. Если бы не этот мальчик, с его щенячьей преданностью своему взрослому другу, с его непосредственной детской нежностью, с его лучистыми голубыми глазами, от тёплого света которых таяло и плавилось как воск огрубевшее сердце морского пехотинца, как глыба льда под солнцем. Грейди сделал для Адама очень многое. Он не только спас его от верной гибели в джунглях. Он помог ему ОСТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ. И Бодро стремился отплатить малышу той же монетой. Однако судьба распорядилась иначе…

«Судьба…Или я сам сделал что-то не так? Может, я просто не заслужил такого счастья?»

Наверное, когда Господь желает тебя наградить за что-то, он посылает в дар кого-то очень близкого. Кого-то, кто наполняет жизнь особенным смыслом. И если ты по глупости или по неосторожности этого человека теряешь, значит это – крест, который, страдая от тоски и безысходности, ты должен нести до конца своих дней. Господь карает тебя ВЕЧНОЙ ПАМЯТЬЮ, от которой ты не можешь и не хочешь избавиться, потому что память – это всё, что у тебя осталось, а без неё ты просто мертвец. Ты бережёшь её как зеницу ока, скрывая от посторонних взглядов, потому что НИКОМУ и НИКОГДА тебя не понять. И самое главное, ты продолжаешь верить и ждать, даже когда прошли все возможные сроки.

Да, Адам и сейчас надеялся на чудо и именно поэтому никак не мог заснуть. Как призрак бродил по тёмной квартире, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Он обещал Тэду не обнадеживаться, но не мог заставить себя не мечтать. Фантазия сама рисовала разные картины предполагаемой встречи. Если всё подтвердится, и этот мальчик действительно окажется ЕГО Грейди… Стоп, это будет уже не мальчик, Бодро часто забывал об этом. Его память четко и ясно хранила тот светлый образ двадцатилетней давности. Тот же образ остался на фотографиях, а ведь на самом деле ему предстояла встреча со взрослым мужчиной. Это с трудом укладывалось в голове. Адам много раз пытался представить себе Грейди взрослым и не мог. Видимо, где-то в глубине души боялся, что это будет для него сильным потрясением – перемахнуть через такой огромный отрезок времени в один миг. Он заранее пытался придумать слова, которые скажет, хотя понимал, что выразить все свои эмоции, наверное, не получится…Воображал, как будет вести себя с ним Грейди… Есть ли в нем, нынешнем хоть что-то от того трогательного малыша? А вдруг он изменился до неузнаваемости и, что самое страшное, не в лучшую сторону? Бог знает, где его столько времени носило и почему он не приехал сюда раньше.. Ведь он мог приехать, уже будучи совершеннолетним…Адам не раз рассказывал Грейди о Портленде, куда собирался вернуться после войны. Он нарочно никуда не выезжал и никогда не менял места жительства впоследствии – в сердце горела надежда на то, что Грейди сможет отыскать его сам. Он мог бы приехать… Но почему не приезжал? Либо не хотел, что маловероятно, либо…Нет, мысль о возможной смерти своего маленького друга Бодро старался отмести напрочь. Он не мог умереть….НЕ МОГ… Ангелы не умирают… Им просто не повезло, но они обязательно встретятся. Может, даже завтра.. Наверняка завтра…Осталось лишь немножко подождать…

Глава 4

День не задался с самого утра. Забывшись тревожным сном почти на рассвете, Адам едва не опоздал на службу, поэтому толком даже позавтракать не успел и в бар к Мэллой забежать перед работой тоже не получилось. Едва перекинулся парой ничего не значащих фраз со своими молодыми помощниками в отделе, как сразу же попал на ковёр к начальнику. Само по себе не бог весть какое происшествие, Бодро и так зашел бы поздороваться с Пайном, но сегодня что-то было не так. Первое, что бросилось Адаму в глаза, так это стеклянная банка с конфетами на столе лейтенанта. Знакомая карамель в ярких, разноцветных обёртках, которой Чарли часто угощал своего подчинённого перед тем как нагрузить какой-то проблемой. Хитрый психологический приём – подсластить горькую пилюлю – у Бодро всегда вызывал смех.

– Конфеты. – Вслух отметил он, едва переступив порог кабинета. – Какие-то плохие новости?

– Не знаю, насколько плохие. Скорее, просто неприятные, Адам. – Пайн делал вид, что копается в своих бумагах. Среднего роста черноволосый мужчина с приятным, умным лицом и вечно уставшими тёмными глазами. Всегда подтянутый, опрятный, в тщательно отглаженной белой рубашке с галстуком. Навскидку посторонний человек не определил бы точный возраст этого мужчины, он умел быть разным, меняясь в зависимости от обстоятельств. Хотя Бодро считал, что без усов Чарли смотрелся бы намного моложе.

– Вчера вечером Хардена допрашивала Окружная Прокуратура.

– И что это значит? – Адам по-свойски плюхнулся в кресло напротив своего начальника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что прокуратура собирается отнять у нас нашу личную победу и целиком присвоить её себе? Или еще лучше – нам нечего предъявить величайшему киллеру всех времён и народов? Не говори мне, что его собираются отпустить.

– Не скажу. – Покачал головой Пайн, после чего открыл лежавшую перед ним на столе папку с бумагами и сунул её сержанту под нос. – Всё дело в Лоупере.

Адам бросил взгляд на чёрно-белые фотоснимки. Мистер Фрэнк Лоупер собственной персоной на фоне своего родного мясокомбината. Длинное чёрное пальто… Смуглое худощавое лицо в обрамлении курчавых волос… Ходячая иллюстрация «Крёстного отца» и типаж вполне сицилийский.

– И что дальше? – Поинтересовался Бодро недоумённо. – Разве есть какие-то проблемы? Прокуратура не даст нам его разрабатывать?

– Харден признался, что выполнял заказы Лоупера не однажды, и он готов официально дать об этом показания. – Сообщил Пайн. – В обмен на некоторые поблажки со стороны правосудия, разумеется.

Теперь Адам вообще ничего не понимал.

– И к чему тут тогда конфеты, Чарли? Или прокуратура не уверена, что сумеет прижать Лоупера благодаря этим показаниям?

– Вполне возможно, Адам. Ты же знаешь, сколько раз они оба уходили от закона. Не исключено, что и на этот раз кому-то из них удастся сорваться с крючка. В связи с этим у нас сейчас много забот, так что съешь-ка конфетку, прежде чем настроиться на великие дела.

Полушутливый тон лейтенанта не смог обмануть Бодро. Он давно догадался, что все эти «великие дела» снова целиком и полностью лягут на его плечи. И это после того, как он и так вчера сделал практически невозможное, поймав опасного преступника.

– Чарли, дай мне небольшую передышку, а? – Особенной надежды в этой просьбе не было, и действительно, Пайн возразил сержанту тихо, но очень серьёзно:

– Только не сейчас, Адам. Извини, это не от меня зависит, и я сам этому не рад, можешь мне поверить. Харден – ценный свидетель, которому необходимо обеспечить полную защиту, и как раз тебе предстоит заняться этим вплотную. Сегодня вечером возьмешь Ленски и Риордин и отвезёшь Хардена на квартиру, которую прокуратура предоставила ему в качестве убежища. Тебе поручено его охранять.

– Почему мне?! – Бодро подпрыгнул с кресла, сам того не заметив. Это просто в голове не укладывалось. Это самым решительным образом рушило все его планы на вечер. Харден никак в них не вписывался. Теперь он понимал, для чего Пайн приготовил ему целую банку с конфетами, но это было уже не смешно.

– Чарли, я не рассчитывал на такую честь! Мне действительно надо отдохнуть, неужели кроме меня с этим больше никто справиться не сможет? Никогда в это не поверю!

Пайн сохранял спокойствие, наблюдая, как его подчинённый разъяренным тигром мечется по кабинету:

– Это распоряжение помощника прокурора, Адам. Наверное, ты слишком хорошо себя вчера зарекомендовал, вот они и решили, что раз ты его поймал, ты его и сбережёшь как следует. Не моя же это прихоть, в самом деле. Я просто передаю тебе распоряжение свыше.

Он был прав, конечно, прав, но кому от этого было легче? Адам и без того извёлся, считая часы до вечера, его голова была занята абсолютно другими мыслями и переживаниями, и тут – такой поворот событий. Но отказаться было нельзя. Как всегда.

Ник и Джессика, в отличие от своего старшего коллеги, поручение помощника прокурора приняли на ура. Ещё бы, ведь это было их первое серьёзное задание, к которому хотелось подойти со всей ответственностью. Адам видел, как горят у них глаза, и мысленно усмехался, представляя эту пылкую и энергичную молодежь лет через десять. Обычно все начинают именно так, а потом незаметно погружаются в эту рутину с головой, и она становится просто частью их повседневности. Ну а пока этого не произошло, пусть радуются возможностью пообщаться с настоящим, живым преступником, за плечами которого не маленький багаж чёрных дел. Лично Бодро предпочёл бы век его не видеть.

В большинстве случаев на лице у человека никогда не написано, что он убийца, и самые страшные кровавые маньяки обычно совершенно неприметны в толпе. Эта прописная истина к Томасу Хардену не относилась. Одного внимательного взгляда было достаточно для того, чтобы сразу же почувствовать к этому субъекту инстинктивную неприязнь. И вроде бы ничем конкретным это не обоснуешь. Чисто мужское, грубоватое лицо, каких тысячи вокруг, но определённая хищность нет-нет, да и проскальзывает в каждой черте, в движении тонких губ, в иронично прищуренных, глубоко посаженных серых глазах. Угрожающее впечатление производят шрам, пересекающий основание носа, тяжёлый подбородок с сентиментальной ямочкой, широкий лоб, и даже, казалось бы, приятный, бархатистый голос вызывает невольную дрожь ужаса. Харден никогда не нервничал и не беспокоился, он и во время ареста вёл себя так, словно проиграл детскую игру в салочки. Да и сейчас продолжал очень вежливо и дружелюбно улыбаться своим конвоирам-охранникам. Бодро был рад тому, что сидел за рулём – это избавляло его от необходимости лишний раз любоваться этой мерзкой, всем на свете довольной физиономией. Он-то понимал, что это просто игра на зрителя. И еще – желание вывести его из себя.

Квартира, которую предоставила ценному свидетелю Окружная прокуратура, находилась на Нотт-стрит. Самая окраина, до которой пришлось добираться больше получаса. Адам нервничал: было около шести часов вечера, а Тэд обещал прийти в восемь. Было просто необходимо постараться уложиться по времени и успеть обернуться за этот срок, иначе… Бодро не в шутку опасался за свой уставший от нервного истощения организм. Он дёргался, глядя на часы, всю дорогу до Нотт-стрит, и каждый раз после этого в зеркале заднего вида встречался глазами с насмешливым взглядом Хардена. Догадывался он, что ли, о том, что своим существованием рушит сержанту важные личные планы? Иногда Адаму казалось, что этот человек способен читать мысли и проникать сквозь стены. Было в нём что-то мистическое.. Потустороннее…От сатаны… И ещё, Хардена наверняка очень забавляли его молодые «надсмотрщики» – интеллигентного вида Ник Ленски и хорошенькая блондинка Джессика. На фоне матёрого киллера эти двое выглядели совершенно по-детски, что в данный момент очень волновало Бодро. При других обстоятельствах он бы никогда не рискнул оставить их наедине с этим хищником, но… От встречи с Тэдом зависела вся его жизнь, и он просто НЕ МОГ пойти против своего сердца.

«Ладно.. Я совсем ненадолго, только туда и обратно. Они ребята неопытные, но ответственные.. Справятся…»

Уютная квартирка-убежище привела Хардена в восторг, чем он не замедлил поделиться со своей охраной, едва перешагнув порог.

– Какие милое местечко! Это кто-то из вас был так любезен пожертвовать мне свои апартаменты? Кого мне от души поблагодарить?

– Мы должны ему что-то объяснять? – Громко поинтересовался Ленски у Бодро.

– Не должны. Пусть воспринимает это как необычное наказание. Вроде домашнего ареста. Адам прошёлся по квартире, заглянул в обе комнаты, проверил кухню, ванную и туалет. Всё очень быстро, наспех, мысли его витали далеко отсюда, и он торопился поскорее уладить все формальности. Харден внимательно прислушивался к их разговору.

– Я вам, наверное, очень нужен, да? – Сделал он свой собственный и вполне верный вывод. – С моей помощью вы сможете надолго засадить одного крупного криминального авторитета…

– Скажи это окружному прокурору. – Посоветовал Ник. – Тебе это зачтётся при вынесении приговора.

Харден наградил парня ироничной улыбкой:

– Очень любезно… Чего бы вы делали без таких как я, ребятки? Наверное, остались бы без работы.

– Кому-то приходится делать эту работу, потому что на свете пока ещё существуют такие люди как ты… К сожалению! – Вмешалась Джессика с присущим всем молодым людям пылким максимализмом. Должно быть, выглядела она при этом очень напыщенно и забавно, Харден обернулся к девушке и, поймав её вызывающий взгляд, просто растаял от умиления:

– Ты моя сладкая… Дьявол с ангельским голоском…

– Хватит уже. – Бодро закончил осмотр квартиры и, вернувшись к Хардену, подтолкнул его к дверям спальни. – Туда шагай. И только попробуй что-нибудь выкинуть.

Харден и не думал сопротивляться. Еще раз ласково улыбнувшись Джессике, он покорно двинулся в спальню. Щёлкнув замком на двери, Адам еще раз на всякий случай дёрнул ручку. Надёжно… Чтобы выбить, потребуется немало физических сил, а Харден едва ли ими обладает. Он киллер, а не спортсмен. И слава богу, по крайней мере два часа без него тут вполне обойдутся..

– Смотрите в оба за ним. – Всё-таки предупредил он своих помощников. Присевший было на стул Ник замер на месте:

– А ты куда?

– Мне надо отлучиться на пару часов. К десяти вернусь, хорошо? – Адам надеялся, что ребята его поймут и не обидятся. В конце концов, что сложного было в их работе? Просто сидеть и караулить преступника. Обезвреженного, безоружного, в отличие от них самих, и закрытого в комнате как в тюремной камере. С таким заданием даже ребёнок способен справится, не то что два детектива. К счастью, они и сами были не против оказанного им доверия. Но тем не менее, оставляя Ника и Джессику с Харденом, Бодро всё равно чувствовал себя виноватым…

Глава 5

Мэллой нервничала. За последние пятнадцать минут Адам ещё не произнёс ни слова. В баре полным ходом кипела жизнь, как обычно это бывает вечером, а он, похоже, находился сейчас в совершенно другом измерении: протирал сухим полотенцем один и тот же стакан, уставившись в невидимое пространство. Ну да, он пришел раньше назначенного времени и ему надо было чем-то себя занять, вот только пользы от этой «помощи» было мало. Мэллой не нравилось выражение его лица. Очень не нравилось. Ничего хорошего от этой встречи она не ждала и поэтому очень переживала за друга. До такой степени, что подносы в руках дрожали, рискуя с великим грохотом опрокинуться на пол. Надо было срочно что-то делать. Освободившись от собранной со столиков посуды, Мэллой тихонько подошла к Адаму.

– Тут скоро дырка будет.

– Что? – Адам вздрогнул, словно очнувшись от глубокого сна, посмотрел на девушку непонимающе. – Ты что-то сказала?

– Я сказала, в стакане скоро будет дырка, хватит уже его тереть. И вообще, ты себя со стороны видел? У тебя такое лицо, что от меня скоро все посетители разбегутся.

– Это и мои посетители тоже. – Вздохнув, Бодро всё-таки поставил на место многострадальный стакан.

– Твои – только отчасти. Ты же не работаешь здесь с утра до вечера, как я, и вообще, у тебя другое призвание по жизни.

– Значит бар – это моё хобби, где я совмещаю приятное с полезным, когда тебе помогаю. Дэннис делал то же самое. И я обещал ему о тебе заботиться.

– Ты всегда выполняешь обещания, которые даёшь? – Вопрос вырвался сам собой, Мэллой слишком поздно о нём пожалела. Не надо было усугублять и без того напряжённую атмосферу. Разумеется, Адам сразу же подумал о чём-то глубоко личном, и на лице его отразилась знакомая тоска.

– Стараюсь выполнять…Но дело не в этом…Ты что, думаешь, что я тебе помогаю только ради обещаний?

– Иногда, пожалуй, да. – Мэллой попыталась разрядить обстановку, но не получилось. Бодро её почти не слушал. Уже в который раз посмотрел на наручные часы, сверился с настенными. Пять минут девятого и тут, и там…

– Уиллис опаздывает.

– Уиллис всегда опаздывает. – Это должно было прозвучать как утешение, однако Адам снова не отреагировал должным образом. Он по-прежнему был далеко отсюда. Так далеко, что Мэллой почувствовала себя задетой.

– Адам, может хватит уже с ума сходить? Можно подумать, что речь идёт о твоей семье, которую ты сто лет не видел.

– Можно и так сказать. – Абсолютно серьёзно произнёс Бодро. – Учитывая, что семьи у меня никогда не было. Я никогда и ни к кому не испытывал никаких тёплых чувств. Не понимал, что такое привязанность, доброта, забота…

– До того, как встретил Грейди? – Усмехнулась Мэллой.

– Да… До встречи с Грейди…Он просто… перевернул мою жизнь…

Мэллой это слышала не раз, и ей эти высокопарные фразы ни о чем не говорили. Как-то трудно воспринимать всерьез некий абстрактный фантом, который и есть, и в то же время его нет. Но, по крайней мере, Адам наконец-то вышел из ступора и теперь с ним можно было нормально общаться. Хотя бы даже на эту больную тему. Мэллой подвинулась поближе к другу.

– Послушай…А ты вообще задумывался о том, что ты ему скажешь, когда вы встретитесь?

– Я постоянно об этом думаю. И меня это очень волнует. Всё-таки столько лет прошло… Будь он прежним ребёнком, всё было бы гораздо проще. Тогда бы и говорить вообще ничего не пришлось. Но теперь он взрослый мужчина… И я не знаю, как себя с ним вести…

– А может, тогда действительно и не надо ничего говорить? Почему бы тебе просто не обнять его? Иногда это лучше всяких слов.

Мэллой, сама того не замечая, приняла правила этой игры. И не мудрено: изо дня в день слушая бесконечные разговоры о Грейди, уже сложно было не поверить в его существование. Логика и здравый смысл разбивались о маниакальную упёртость Бодро как океанские волны о прибрежные скалы.

– Обнять? – Адам грустно улыбнулся, представив себе такую картину. – Да, это было бы здорово. Просто обнять и ничего не говорить. Если он думал обо мне все эти двадцать лет, то нам, наверное, ничего друг другу объяснять не придётся.

– А если не думал, Адам? Что тогда? – Осмелилась предположить Мэллой, заранее зная, что этим вопросом причинит другу новую боль. Однако вряд ли он сам не задавался в душе таким вопросом. Времени на это было предостаточно.

– Я просто боюсь об этом думать, Мэллой. – Признался Бодро шёпотом. – Но даже если это и так, то для меня это всё равно ничего не меняет. Пусть он только найдётся. Живой и здоровый. Это самое главное… Я просто хочу убедиться, что с ним всё хорошо. Я понимаю, что все эти годы у него была другая жизнь и, вполне возможно, в ней сейчас есть люди важнее меня. Те, которые были с ним рядом и любили его как родного. Я даже ХОЧУ, чтобы это было так. Но мне нужно самому в этом убедиться. Иначе я просто не смогу спокойно жить…

На скрип открывшейся двери Адам и Мэллой обернулись одновременно.

Тэд вошёл в бар неторопливо, словно до этого проходил мимо и только в самый последний момент решил заглянуть на огонёк, но Бодро, увидев друга, выпрямился и напрягся так, что его состояние передалось Мэллой со скоростью вируса. Две пары глаз жадно уставились на долгожданного гонца, два сердца в этот момент замерли, парализованные одним и тем же страхом, а Уиллис, стоя у порога, так же молча смотрел на них. Ему не надо было ничего говорить, печальный, сожалеющий взгляд выразил всё лучше любых слов. Приговор… Новый, безжалостный приговор всем надеждам и мечтам. Мэллой почти физически ощутила, как сжался Адам, инстинктивно сопротивляясь тому, что должен был сейчас услышать. Казалось, сейчас он просто заткнёт уши, отвернётся, зажмурится – только бы не принимать этой горькой правды, спрятаться, заблокировать от неё свой рассудок, чтобы не сойти с ума.

«Он ведь до последнего верил, что сегодня всё получится, господи… Он не сомневался, что на этот раз ему повезёт.. И это после стольких промашек, после стольких разочарований…»

– Адам, мне очень жаль… – Мэллой так растерялась, что ничего оригинальнее придумать не смогла. Тэд тоже сделал шаг навстречу другу:

– Адам...

– Тэди, всё в порядке. – Быстро пресёк Бодро его попытку выразить своё сочувствие. Смотреть на его помертвевшее лицо с погасшими глазами было страшно. – Что особенного произошло? Такое уже бывало не раз…Ты сам говорил, что не надо строить замков… Всё в порядке вещей, как обычно…

«А он строил эти замки… Всё равно строил, просто признаваться в этом никому не хотел…»

– Адам, давай поговорим… – Снова начал было Уиллис, но только подлил этим масла в огонь.

– Не могу, меня там ребята ждут. – Жалость добила Бодро окончательно, и он быстро, почти бегом ринулся к выходу. Уже у двери, спохватившись, обернулся к растерянно замершей возле стойки Мэллой:

– Закроешь без меня?

– Конечно, не волнуйся… – Она сама не расслышала своего голоса, утонувшего в шуме посторонних звуков зала. Люди отдыхали, устроившись за столиками, вели спокойные житейские разговоры. У каждого из них были свои собственные заботы и дела. Никто из них не имел никакого понятия о том, что здесь и сейчас в их присутствии только что произошла большая человеческая трагедия. Здесь навсегда умерла НАДЕЖДА… Об этом знал Тэд Уиллис. И знала Мэллой, которой сейчас хотелось расплакаться как девчонке – от сознания своей беспомощности перед судьбой, от обиды за Адама, пережившего сейчас очередное душевное потрясение. Когда он теперь сможет прийти в себя? Будет ли снова улыбаться? Сможет ли, наконец-то выкинуть из головы эту фантастическую блажь по имени Грейди? Мэллой не знала этого мальчика, но каждый раз после таких тяжелый сцен готова была всей душой его возненавидеть. Потому что, отсутствуя в жизни Бодро, он постепенно её отравлял. Потому что, являясь всего лишь воспоминанием, умудрялся быть реальнее многих живых и, может быть, совершенно незаслуженно, был причислен Адамом к лику святых. За то, что на протяжении целых двадцати лет никак не мог найтись и этим сводил с ума не только Бодро, но и всех его близких друзей.

«Отпусти ты его… Отпусти, слышишь? Где бы ты ни был, живой ты или мёртвый, хватит над ним издеваться! Он не заслуживает такого наказания, дай ему жить спокойно.. Либо совсем исчезни из памяти, либо возвращайся уже в конце концов, стань реальным! Каким угодно, он любому твоему образу будет рад…Но появись...Или пропади пропадом на веки вечные и дай ему тебя забыть… Навсегда…»

Глава 6

В квартире на Нотт-стрит балкона не было, поэтому Нику Ленски то и дело приходилось курить на кухне. Джессика не выносила запаха табачного дыма, а им за последний час, казалось, пропиталось всё помещение. Не помогали даже открытые форточки. Это конкретно раздражало.

– Слушай, если ты свои лёгкие не жалеешь, может, хотя бы обо мне немножко подумаешь? – Не выдержала девушка, когда её напарник в очередной раз вернулся с кухни. – Неужели так трудно хотя бы тут обойтись без сигарет?

Усаживаясь обратно на стул, Ник невозмутимо пожал плечами:

– Никогда над этим не задумывался. А тебе что, тоже трудно хотя бы один раз в жизни потерпеть? Мы не каждый день остаёмся с тобой наедине.

– Во-первых, чего ради я должна это терпеть? А во-вторых, мы тут не наедине.

– А жаль…

Под пристальным, многозначительным взглядом парня Джессика смутилась и притихла. Ник всегда пользовался этим ловким приёмом, чтобы заставить её замолчать. Ничто так не действовало на скромницу Джессику, как посланный в её адрес комплимент или прозрачный намёк на возможную близость. При всём притом, душой Ленски особо не кривил – напарница ему действительно очень нравилась, но тем забавнее было с ней иногда заигрывать.

– В следующий раз я попрошу, чтобы нас отправили на задание в какую-нибудь пустую квартиру.

– Для чего, например? – Спустив ноги с кресла на пол, девушка машинально одёрнула юбку. На Ника она при этом демонстративно не смотрела.

– Да мало ли для чего. Может, засаду устроить надо будет кому-то…

– Ерунда. Одних нас ещё долго никуда не пошлют.

– Тоже верно. – Ник вытащил из кобуры пистолет, повертел его в руках, ласково поглаживая чёрную сталь. – А вообще, это обидно, тебе не кажется? Я лично себя уже давно не считаю дилетантом.

– Да? – В больших голубых глазах Джессики появилась насмешка. – А кем ты себя считаешь? Профессионалом?

– Ну, во всяком случае, с этим заданием я бы легко справился один. И без тебя, и без Бодро. Столько шума подняли из-за этого урода, как будто он по меньшей мере Аль Капоне.

– Ты же слышал, что о нём Бодро рассказывал. Он очень опасен. Пайн даже не разрешал брать его в одиночку.

Ленски рассмеялся, как игрушку подбросив в руке пистолет:

– Ну и что? Бодро наплевал на запреты Пайна! И в итоге оказался победителем.

Джессике очень не нравились рассуждения напарника. Излишняя самонадеянность мало кого доводила до добра. Для этого надо быть действительно профессионалом, как сержант Бодро. Ник, увы, ещё таковым не являлся, и девушка не собиралась ему потакать.

– Ленски, тебе до Бодро ещё расти и расти. – Она хотела добавить, что не только в плане работы, но и физически тоже, однако в последний момент передумала – то, что Ник не вышел ростом, вовсе не вменялось ему в вину, да и вообще, такое замечание могло бы задеть любого уважающего себя парня.

– Да ну, и в чём же это? – Ленски себя и впрямь не на шутку уважал. – Думаешь, я бы не смог этого типа поймать? В любом деле решающую роль играет счастливый случай, вот и Бодро тоже очень крупно повезло.

– Ты просто ему завидуешь. А сам хотя бы раз попробовал остаться один на один с преступником. Думаешь, это очень легко?

– А что, разве очень трудно? – Ник стремительно поднялся и направился прямиком к спальне. Джессика подскочила за ним следом:

– Ты куда собрался? С ума сошёл?

– Да успокойся, всё в порядке.

Остановившись на пороге, Ленски стукнул в дверь:

– Эй, Харден! Ты уже спишь?

– Собираюсь. – Последовал безмятежный ответ. – А что?

– Ничего. Хотел узнать, может, что-то нужно?

– Вообще-то нужно. Я бы сейчас с удовольствием принял душ. Тут невозможно жарко.

Ник обернулся, вопросительно взглянул на Джессику. Та категорично покачала головой:

– Даже не думай. – Шепнула одними губами.

– Извини, старина. Придётся тебе сегодня обойтись без душа. Нам, кстати, тут ничуть не легче, чем тебе.

– Понятно. – Покладисто согласился Харден по ту сторону двери. – Дайте тогда хоть в туалет сходить на сон грядущий. Тут для этого ничего не предусмотрено.

Ленски снова посмотрел на напарницу: «Как тебе такой расклад?» Джессика озадаченно молчала. Она действительно не знала, как в таких случаях надо поступать – Бодро не консультировал их на этот счёт перед своим уходом. А между тем в просьбе Хардена не было ничего особенного.

– Может, дождёмся Бодро? – Предложила наконец девушка.

– Зачем? – Тут же вскинулся парень. – Не бог весть какая важная миссия – проводить человека до туалета. С ума не сходи.

И прежде чем Джессика успела что-то возразить, уверенно повернул замок на двери, предварительно сняв с предохранителя пистолет и вытянув его прямо перед собой.

– Давай, выходи. Медленно и без глупостей. Ты хоть и очень важный свидетель, я имею полное право применить оружие, если того потребуют обстоятельства.

«Боже, сколько пафоса» – Джессика поморщилась как от зубной боли. Она прекрасно понимала, что Ленски просто рисуется перед ней и намеренно играет с огнём.

Когда тёмная, коротко стриженая голова Хардена показалась в дверном проёме, рука Джессики сама собой потянулась к оставленному в кресле пистолету. Хотя на первый взгляд никакой угрозы арестант не представлял. Ему, казалось, нравилось это заточение, и компания, его охраняющая, вызывала искреннюю симпатию. И даже при виде ствола, направленного ему в лицо, Харден улыбнулся как чеширский кот.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны. Но я бы на вашем месте не стал так напрягаться.. Это вредно для здоровья.

– А я бы на твоём месте сейчас заткнулся и пошёл по своим делам, пока я добрый. – Огрызнулся Ник. – Прямо и направо.

– Вы оч-чень любезны. – Мурлыкнул Харден, смело шагнув прямо под прицел. Не ожидавший такого хладнокровия Ленски попятился назад, пистолет дрогнул в его руке, и этого короткого признака неуверенности в себе было вполне достаточно. Одно молниеносное движение – и Ник сам не понял, каким образом его ствол оказался у Хардена. Он успел только дёрнуться навстречу потенциальному противнику – точный, сильный удар рукояткой пистолета по голове настиг его прямо в движении.