Текст книги "Отголоски прошлого (СИ)"

Автор книги: Елена Курносова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Бодро!!! – Мальчик буквально повис на шее своего старшего товарища. Обхватив обеими руками, крепко прижался к его груди и опять, как тогда в джунглях, расплакался. Правда, теперь уже от счастья. А ведь совсем еще недавно Бодро был уверен, что о нем никто и никогда плакать не будет…

– Живой… Ты живой…Живой… – Грейди повторял это слово как заклинание, на разные лады, словно боясь в него поверить. Адам смеялся:

– Живой, конечно, живой, дурашка. А ты думал, я так легко сдамся? Плохо же ты меня знаешь… Я по жизни счастливчик, сам же видишь.

– А я с богом разговаривал. Меня мама учила, если чего-то очень сильно хочешь, надо просто у бога попросить, и он услышит. Я его очень попросил, чтобы ты не умирал…

В принципе, Адам даже не удивился. Что-то подобное приходило ему в голову еще там, в джунглях. Спасение от всех возможных бед на свете заключалось именно в нём – в чумазом, светлоглазом малыше, ниспосланным Бодро свыше неизвестно за какие заслуги. Теперь его ангел был чисто вымыт и переодет в наспех перешитые под его рост майку и штаны цвета хаки. Забавное и трогательное создание, которое сейчас как никогда хотелось обнять и погладить, словно доверчивого бездомного котёнка.

– Я же обещал, что все будет в порядке… Вот видишь…У нас всё получилось… И у тебя тоже…Ты просто молодец… Ты все сделал как надо…Со всем справился…. – Адам говорил и говорил, неумело и неуверенно лаская совсем уже родные темные вихры. С их знакомства не прошло и недели, а они словно знали друг друга тысячу лет и ровно столько же времени были друг для друга самыми близкими людьми на планете. Потому что больше у них не было никого…Потому что человек, который однажды помог тебе пройти огонь и воду, уже никогда не сможет стать для тебя чужим.

Так какими же словами сейчас, спустя целых двадцать лет, можно было всё это рассказать? Именно так, чтобы окружающие поняли и прониклись его болью, которая не умещалась ни в какие эмоциональные рамки. Бесспорно, очень многое роднило Бодро с другими ветеранами. Их истории, их кошмары всегда находили в его душе живой отклик, да и вообще, ЭТА война была их ОБЩЕЙ БЕДОЙ, с которой гораздо легче было справляться, разделив её поровну на всех. Вот только СВОЮ, личную беду Адам всё-таки предпочитал ни с кем не делить. Это была священная тема, которой никто не имел права касаться даже вскользь, толком не зная её в подробностях. Никто, кроме, пожалуй, самого организатора группы ветеранов, Тэда Уиллиса. Ему говорить о Грейди было не только можно, но и нужно – имея массу неофициальных источников информации, все эти годы Тэд активно помогал Бодро в поисках Грейди. Пробовал разные варианты, связывался с нужными людьми, которых знал великое множество, преимущественно – беженцев из Вьетнама, устройством которых занимался много лет. Да, он, как замечал Адам, наверное, и сам не особо верил в положительный результат, но никогда не признавался в этом своему другу и, даже в очередной раз потерпев неудачу, продолжал копать дальше. Бодро был очень благодарен Тэду за эту возможность постоянно верить и надеяться. Без неё он бы точно рано или поздно сошёл с ума.

Нынешний четверг ничем особенным от предыдущих не отличался. В квартире у Тэда как всегда собралась целая толпа желающих поговорить о наболевшем. Кого-то из них Адам знал раньше, кого-то видел впервые. Интересно было наблюдать за такими новичками. Каждый, кто попадал в их Группу, наивно предполагал, что ЕГО воспоминания о войне являются чем-то уникальным и из ряда вон выходящим, хотя на самом деле, любой такой «свежий» рассказ был почти точным повторением предыдущего. Менялись только имена и географические названия и то – в незначительной степени, что по большому счёту было не существенно важно.

«Мы все здесь больны одной болезнью. Не удивительно, что симптомы у всех почти одинаковые» – Думал Адам, внимательно слушая грустную исповедь сегодняшнего новичка, сильно поседевшего чернокожего мужчины его возраста. Как и многие другие, когда-то он был простым солдатом, которого родное правительство использовало в качестве пушечного мяса на войне. Вряд ли этот человек отправлялся туда добровольно и на полном серьёзе горел желанием убивать.

«Хотя я тоже этого не хотел… И, тем не менее, выбор делал осознанно..»

– Они были такими же как и я. Совсем молодые ребята, которые не понимали, что они тут делают. Нам казалось, что это какая-то игра, а мы даже не знаем её правил. Команды, приказы… Мы были обязаны убивать этих людей, хотя никто из нас не чувствовал к ним никакой ненависти. В этом не было ни смысла, ни идеи. Но мы выполняли долг перед страной…

«Вот именно… Долг… Мне тоже казалось, что я чем-то обязан своей стране. И тогда у меня даже мысли не было усомниться, а права ли она?»

– Сперва это было похоже на захватывающее приключение. Экзотическая, красивая страна, другие люди, другой язык, другая культура. Нам было всё вокруг интересно. Мы не сразу осознали, в какое дерьмо мы попали. А потом был первый бой… Мы не были к нему готовы, несмотря на то, что с нами занимались, нас учили, как себя вести..Но в теории всё было совсем не так, как оказалось наяву.

Адам невольно вспомнил свой первый бой. Нет, он бы не сказал, что был к нему плохо подготовлен. Но у него за плечами был Пэррис Айленд, куда особо слабонервных не брали. ЭТИХ мальчишек вряд ли кто-то проверял на стрессоусточивость..

– Вокруг нас был ад…Хотелось убежать, спрятаться, забиться в какую-нибудь глубокую нору и сидеть там, не высовываясь до тех пор, пока не стихнет этот грохот…Мой лучший друг Трэвис погиб сразу же…В него попала граната и его разнесло на куски за мгновение..

«Я тоже такое видел, дружище. И не один раз..»

– Я до сих пор вижу это во сне… Чётко, ярко, как наяву… Как будто в моей голове стоит такой специальный магнитофон, на который записано всё, в мельчайших подробностях… Звуки, запахи, голоса… Для меня до сих пор все это – страшная реальность, от которой никуда нельзя деться, ни днем, ни ночью. Я все это вижу и представляю так, словно это происходит со мной сейчас…

Адам решил, что пришла пора вмешаться и немного поработать психологом. Сотый раз слушая почти одно и то же, он уже знал, что надо говорить в подобных случаях новичкам.

– Ты же всё равно понимаешь, что война давно закончилась, Сэм. Умом ты это знаешь. Поэтому в твоих силах избавиться от этих кошмарных воспоминаний…

– Как насчёт ТВОИХ воспоминаний, Адам? – Это, конечно же, Тэд подал голос со своего кресла. Бодро оглянулся на друга – чёрного, как и все здесь собравшиеся, грузного мужчину с глазами доброго сенбернара и крупными, почти карикатурными чертами лица. Поймал на себе его внимательный, встревоженный взгляд и отчего-то забеспокоился сам.

– Каких воспоминаний, Тэди?

– Ты понимаешь, что я имею в виду. – Уиллис нарочно говорил вполголоса, дабы не привлекать к разговору остальных. – Когда ТЫ САМ избавишься от своих воспоминаний?

Хороший вопрос. И главное – в точку. Прежде чем поучать других, разберись сперва в себе – вот что услышал Бодро в замечании товарища.

– Я работаю над этим. – Быстро нашёлся он. В круглых, выпуклых глазах Тэда явственно прочиталось сомнение.. Слава богу, он не стал развивать эту тему дальше, и снова переключился на всех собравшихся.

– Кто-нибудь еще хочет что-то рассказать?

Желающих больше не нашлось. В связи с затянувшейся грозой этим вечером они и так немного припозднились.

– Хорошо, тогда на сегодня пока всё. – Тэд начал подниматься с кресла и все, как по команде, последовали его примеру. – Через неделю, на этом же месте, в то же время. Если я кому-то срочно понадоблюсь раньше – вы знаете мой телефон.

Нестройной гурьбой, тихо переговариваясь между собой, мужчины потянулись к выходу, и Бодро уже двинулся было за ними следом, когда Уиллис снова окликнул его словно невзначай:

– Адам, а ты задержись, пожалуйста.

Снова это необъяснимо тревожное выражение в глазах.

– Мне надо с тобой поговорить.

Когда Тэд хотел поговорить – это означало многое. Во всяком случае, не лёгкую дружескую беседу. Бодро с нетерпением дождался, пока за последним из участников Группы закроется дверь и тотчас же вернулся в комнату. Уиллис собирал со стола пустые чашки.

– Я тебя внимательно слушаю, Тэди. О чём ты хотел поговорить?

– Что ты имел в виду, когда сказал, что работаешь над своими воспоминаниями? Хочешь сказать, что есть какие-то сдвиги?

– Да нет особо. – Адам почувствовал разочарование. – Ты что, только для этого и попросил меня остаться? Решил личный сеанс психоанализа со мной в очередной раз провести? Я…

– Нет. – Уиллис жестом пресёк его попытку возмутиться. – Просто у меня есть кое-какие новости для тебя, которые пока не подтверждены точно, и мне бы не хотелось обнадёживать тебя раньше времени.

НОВОСТИ!.. Сердце отреагировало сильным, почти конвульсивным толчком, и Бодро невольно подался вперёд, к другу.

– Что за новости?

– Адам, я сразу тебя предупреждаю, не надо так радоваться. Может, присядешь?

– Нет. Перестань, Тэди, не надо переживать за мои нервы. Я двадцать лет слышу одно и то же, и уже привык постоянно разочаровываться, поэтому лучше не тяни и выкладывай сразу, пока я и правда с ума не сошел.

Впрочем, он знал, что Тэд и так всё ему расскажет. Даже рискуя снова ошибиться. Потому что понимал, как важна для Адама любая, самая крохотная деталь, позволяющая найти хотя бы самую тонкую ниточку, ведущую его к Грейди.

– Хорошо. – Вздохнул Уиллис. – Есть одна семья, которая недавно приехала из Хошимина. Одна из моих протеже часто общается с этими людьми. Она же мне сегодня обмолвилась о том, что эти люди встречали белого мальчика, он даже какое-то время у них жил…

– Темноволосый? Голубоглазый? – У Бодро перехватило дыхание.

– Да.

Невероятная удача! Неужели на этот раз фортуна ему всё-таки улыбнулась?! Сдержать свои эмоции не получилось.

– Что это за семья? Где она находится? Когда можно будет с ними встретиться?!

– Адам-Адам, ради бога! Не начинай заново! Мы же договорились, что ты не будешь так себя вести. Это всего лишь одна из версий..

– Ну и что? – Он не мог заставить себя успокоиться, это было выше его сил, когда речь шла о таких важных вещах. – Всё равно расскажи мне подробнее, я хочу знать. Когда они видели мальчика, как они его встретили? Они знают, где он сейчас? Мне всё это очень нужно знать… Когда ты договорился с ними встретиться?

– Завтра в два часа дня…

– Отлично! Я постараюсь вырваться…

Уиллис перебил его, категорично качая головой:

– Адам, нет. Об этом не может быть и речи. Ты со мной не пойдёшь.

– Почему?! В чём проблема?

– В первую очередь – в тебе. Не уверен, что ты сможешь держать себя в руках, поэтому лучше будет, если я пойду на эту встречу один.

Умом Бодро понимал, что Тэд абсолютно прав – он уже сейчас себя плохо контролировал. Но, чёрт возьми, его же тоже можно было понять! Не каждый день получаешь такие хорошие известия! И почему этот мальчик не может быть ЕГО Грейди? Столько промашек за двадцать лет, должно же ему наконец-то повезти. Не так уж много в Хошимине голубоглазых детей, а значит шансы очень велики. Однако, у Тэда на этот счёт, видимо, было своё мнение.

– Давай сделаем так. – Произнёс он, немного поразмыслив. – В два часа я встречаюсь с этими людьми, а с тобой встречусь вечером, в баре. Часов в восемь тебя устроит?

Восемь часов вечера…Ещё целые сутки… Как ему до этого времени не сойти с ума от неизвестности? Но спорить не было смысла, Уиллис рассуждал здраво и логично, как всегда.

– Хорошо. – Уныло согласился Адам. – В восемь, так в восемь. Я постараюсь справиться с делами пораньше и буду ждать тебя там. Только не опаздывай, ладно?

Его голос, наверное, был очень умоляющим. Толстые лиловые губы Тэда расплылись в мягкой, дружеской улыбке.

– Я постараюсь, Адам. Только очень тебя прошу, не строй себе воздушных замков. Ты знаешь, насколько всё это ненадёжно.

Он знал. Конечно, он знал, но всё равно хватался за свой призрачный мираж обеими руками. Когда Бодро уехал, Тэд ещё долго не находил себе места. Садился на диван, снова вставал, пытался занять себя каким-то делами по дому. А в голове неотвязно крутилась одна пугающая мысль: « Что если это очередная иллюзия? У него так глаза сейчас горели… Страшно представить, что с ним будет…»

Адам мог сколько угодно говорить, что давно привык к разочарованиям за все эти годы. Убеждая в этом Уиллиса, он то же самое старался внушить и себе. И себя в итоге обманывал так же как и друга. На самом деле, Тэд был вовсе не дурак, а Бодро был неважным актёром. Всё, что он чувствовал, Уиллис читал по его глазам: радость, надежду, ожидание.. О, да, он каждый раз ожидал чуда, каждый раз отчаянно верил, что оно наконец-то произойдёт. И тем страшнее в итоге было его разочарование. Это тоже было видно, несмотря на вечные попытки Адама скрыть своё душевное потрясение после очередного облома.

Тэд искренне и глубоко сочувствовал Бодро. Недаром их связывали годы крепкой, проверенной дружбы. Главной общей темой с самого начала стал, конечно же, Вьетнам. Адам был одним из первых собеседников Уиллиса, и именно на основе их долгих разговоров о войне возникла идея о создании Группы, которая оказалась на удивление нужной и востребованной такими же неприкаянными, одинокими людьми. Многие из них после всего пережитого так и не устроили личную жизнь, и у каждого на это были свои, веские причины. Физические увечья и тяжёлые психологические травмы, как правило, занимали в этом списке почётное первое место. С такими ветеранами работать было сложнее всего, и порой, после очередного собрания Тэд чувствовал себя выжатым лимоном. Может быть поэтому он так и не смог сохранить свою семью от развала. Слишком глубокий след оставил в его сердце Вьетнам. Не только война, в которой он участвовал по призыву, но и сама страна со всем её ярким великолепием – дикая, непокорная, прекрасная, она внушала Уиллису благоговейное почтение перед её народом, таким же своеобразным, вольным и несчастным. Тэд никогда не держал на них зла и никогда не считал их врагами, даже тех, северных, ну а южных… Южные были жертвами и тоже нуждались в любой помощи со стороны Соединённых Штатов. Уиллис считал, что они не имеют морального права бросать этих людей на произвол судьбы, и буквально сразу же после окончания войны принял активное участие в эвакуации вьетнамских беженцев. Этим же он занимался и сейчас. В его квартире иногда находили временный приют целые семьи вьетнамцев, покинувших Родину по политическим убеждениям. Тэд оказывал им всяческую поддержку и помогал обустроиться в Портленде, во вьетнамском анклаве под названием «маленький Сайгон».

Это стало смыслом его жизни, так же, как для Бодро – поиски канадского мальчика Грейди. Тэд действительно делал для него всё, что мог – вёл подробные беседы со своими подопечными, наводил справки в самом Сайгоне, уже давным-давно превратившимся в Хошимин. Из года в год наблюдая за страданиями друга, Тэд просто не мог бездействовать, это было не в его характере – просто взять и махнуть рукой. Тэди Уиллис от природы НЕ УМЕЛ быть равнодушным. Война не смогла ожесточить его доброе, отзывчивое сердце, даже напротив – именно она научила его ЦЕНИТЬ ЖИЗНЬ. Каждый миг, который было необходимо тратить с пользой, не столько для себя, сколько для окружающих в первую очередь. Если судьба сжалилась над ним однажды – не дала погибнуть в бою, не сделала калекой, не лишила рассудка, значит, в этом имелся определённый знак свыше. Так считал Тэд и то же самое пытался внушить себе подобным. Иногда это получалось, как, например, в случае с Бодро.

Двадцать лет назад Уиллис буквально за уши вытащил этого парня из депрессии. Вовремя нашёл нужные слова, привел в чувства, заставил жить и надеяться на лучшее. Адам помнил это до сих пор и всем советам друга следовал добросовестно: жил, работал, гнал тяжелые мысли восвояси. Не без помощи Тэда он почти излечился от своих ночных кошмаров, и вообще, стал намного спокойнее. Единственное, с чем Адам так и не смог смириться, так это с потерей своего маленького «боевого» товарища. Здесь не срабатывал аутотренинг, а отсутствие информации ещё сильнее подстёгивало действовать дальше. Тэд давно привык к его одержимости и решил для себя, что лучше всё-таки помогать Бодро, чем каждый раз ссориться и спорить. Но он же порой и оказывался виноватым… Именно ОН дарил Адаму туманную надежду, и ОН же обращал её в прах. Это было очень тяжело всякий раз – не только для Бодро, но и для самого Тэда. Поэтому и сейчас, перед решающей встречей, он волновался ничуть не меньше своего друга. Иногда Уиллису казалось, что он лично знал этого мальчика. Он вошел в жизнь Тэда в день его знакомства с Бодро – невидимым призраком, бесплотной тенью, почти легендой. И, вполне вероятно, именно Тэду когда-нибудь предстояло сделать её реальностью…

Глава 3

Эта ночь обещала быть бессонной. Вечерний ливень не принёс с собой никакого облегчения, в воздухе по-прежнему парило так, что нечем было дышать. Адам даже не пытался ложиться – знал, что всё равно не сомкнёт глаз. Слишком насыщенным впечатлениями был прошедший день, да и завтрашний давал богатую пищу для размышлений.

Наверняка до Фрэнка Лоупера уже дошла весть об аресте Хардена… Вряд ли он останется спокойным и позволит событиям развиваться своим ходом. До того, как Лоупер примет меры по устранению нежелательного свидетеля, нужно успеть сориентироваться самим. Конечно, не факт, что Хардена так легко удастся заставить давать показания. Это не в его интересах, хот кто знает?... От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать. Слишком непредсказуемы в своих действиях. Адам удивлялся своему нынешнему отношению к делу, которое вёл. Еще вчера он был захвачен этим процессом целиком и полностью, шёл, как гончая по следу и чувствовал необычайный прилив энергии в предвкушении долгожданной добычи. Сейчас, когда работа была сделана почти наполовину, стоило приложить ещё немного усилий, чтобы выложиться до конца. Однако мысли почему-то витали далеко. Очень далеко отсюда.

Лоупер, Харден и всё, что имело к ним хоть какое-то отношение, стиралось, теряло своё значение и уходило на задний план по сравнению с тем, что предстояло Адаму узнать завтра вечером. Тэд разбередил ему душу – уже в который раз, спутал все карты и внёс такую сумятицу в голову, что по собственной воле Бодро теперь просто не мог заставить себя думать о чём-то другом. Странно, как много значит для человека возможность надеяться… Почему это чувство всегда хранилось внутри – тлело, выжидая своего времени, и при первом же сигнале извне вспыхивало ярким пламенем? И почему при этом сразу же всё становилось таким неважным? У него была вполне налаженная жизнь, интересная работа, в которой он тонул с головой…Но стоило кому-то вдруг наступить на больную мозоль – и всё… Ничего этого вокруг уже не существовало. Адам снова возвращался во Вьетнам молодым капралом морской пехоты. Как по мановению волшебной палочки оживали в памяти краски, лица, события, и все эмоции, испытанные им тогда, обострялись с новой силой. Сейчас он бы многое отдал за возможность повернуть время вспять. Война его не пугала, он был готов пройти всё те же семь кругов ада ради одной-единственной встречи там, в джунглях. Каких бы ужасов не рассказывали про Вьетнам ветераны, Адам был счастлив на войне как никогда в своей жизни. У него был личный ангел-хранитель, который помогал ему выживать…

Каждый раз, провожая Бодро на очередное задание, он долго держал своего старшего товарища за руку и не просил, а требовал, совсем по-взрослому:

– Пообещай мне, что ты вернешься, Пчёлка! Пообещай, что тебя не убьют! Поклянись мне, что вернешься!

И Бодро клялся, тоже по-настоящему и совершенно серьезно:

– Я вернусь, Грейди. Обещаю, обязательно вернусь. Со мной ничего не случится.

Этим бесхитростным небесным глазам лгать было нереально, и Адам делал все, что мог для того, чтобы остаться в живых. Был максимально осторожен и внимателен как никогда. Не потому что боялся погибнуть (иначе в спецназе ему было бы не место), вовсе нет. Он боялся оставить Грейди одного, без поддержки, без заботы, которая была необходима этому малышу как воздух. Бодро давал ему клятву выжить и в самом деле, становился словно заговоренный. Вокруг него по-прежнему погибали товарищи, и сам он не раз бывал на волоске от смерти, но…там, в лагере его ждал маленький ангел-хранитель. Переживал, надеялся и верил, считая дни и часы до возвращения друга. Он всегда самый первый замечал в воздухе вертолет, первый бежал ему навстречу и, задыхаясь от восторга, бросался на шею Бодро:

– Пчёлка!!!

Иных слов для выражения эмоций не требовалось, оба они – и взрослый парень, и мальчик в такие мгновения были просто счастливы снова видеть друг друга. Странным и необъяснимо прекрасным было это чувство ответственности, и Бодро, сам с детства лишенный ласки и внимания, буквально купался в своих эмоциях с головой. Впервые в своей жизни он был кому-то очень нужен, впервые рядом с ним был человек, который любил его совершенно искренне и беззаветно. И, как оказалось, Адам умел отвечать на эту любовь. Этому даже не пришлось особо учиться – достаточно было только взглянуть на милую мальчишескую мордашку, как сердце непроизвольно наполнялось безграничной нежностью. Грейди никогда не звал его по имени. Только «Бодро», а чаще всего просто сокращал эту фамилию до первой буквы, в результате чего выходила смешная игра слов, и Адам превращался в «Пчёлку». Прозвище всем понравилось и с тех пор прочно прикрепилось за Бодро. Впрочем, он и не возражал. Для этого ребенка он был готов стать кем угодно. Лишь бы только он был рядом.

Ах, если бы не эта трижды проклятая война! С некоторых пор Адам стал чувствовать себя заядлым пацифистом. Ему хотелось как можно скорее вернуться домой, забрать Грейди из этого ада, подарить ему нормальное детство – без горя, без страха, без одиночества. Этот мальчик заслуживал самой счастливой судьбы на свете. Ну а пока всё, что мог Бодро для него сделать – это уделять ему своё внимание в коротких перерывах между вылазками на очередное задание. Воистину, это было лучшее время! Грейди очень хорошо читал – мама с ранних лет пыталась привить ему любовь к книгам. А вот с письмом дела обстояли хуже. Впервые увидев неразборчивые каракули мальчика, Адам пришёл в ужас:

– Это как называется?!

У него самого почерк был почти каллиграфическим.

– А что? – Грейди невинно моргал, глядя на старшего товарища.

– Разве так можно писать? Ты как ручку держишь? С таким наклоном у тебя никогда ничего не выйдет!

– Я забыл, как правильно. Мама показывала, но я уже не помню.

Следующие полчаса Адам терпеливо воскрешал в памяти малыша эти полузабытые навыки, и потом, всякий раз, отправляясь на операцию, он оставлял Грейди «домашние задания» в виде целых газетных статей, которые тот должен был аккуратно переписать в тетрадь.

– Тут слишком много! – Возмущался Грейди. – Я это сто лет буду писать!

– Ровно столько, сколько меня не будет. – Возражал Адам учительским тоном. – Пока будешь писать, я вернусь. И время пролетит незаметно.

Грейди, как всегда, верил ему на слово, и чтобы порадовать друга, старался изо всех сил. Любая похвала Бодро приводила его в восторг. Мальчик вообще часто пытался ему подражать, и многих вокруг это не на шутку беспокоило.

– Ты видишь, что он к тебе привыкает? – Говорил Адаму его командир, капитан Форрестер. – Того гляди, папой начнет называть. Прекратил бы ты эту игру в «дочки-матери», пока не поздно. Пацану не место в военном лагере, сам понимаешь. Рано или поздно его придется отсюда увезти.

Адам понимал, но ничего не мог с собой поделать. Конечно, стать в буквальном смысле отцом он не планировал и не стремился, да это, по сути, и не имело никакого значения. Вот только и расставаться с Грейди по доброй воле не собирался тоже. Этому мальчику он был обязан жизнью, а ещё – способностью ЧУВСТВОВАТЬ и ЛЮБИТЬ. Адам плохо себе представлял, что будет делать с Грейди на гражданке, когда вернется домой, но заранее морально готовился к любым проблемам и заботам. Да, Грейди был абсолютно не трудным ребенком в плане воспитания: почти не пререкался со взрослыми, не капризничал по пустякам и даже никогда ни на что не жаловался, живя в тяжелых полевых условиях, в мрачной среде тренированных бойцов спецназа. Однако стресс, пережитый им во время гибели родителей, здорово давал о себе знать. Особенно по ночам. Спал мальчик плохо, беспокойно ворочался и часто кричал во сне, тревожа окружающих и в том числе самого Бодро, который по первому же зову бросался на помощь своему маленькому другу. Обнимая, утешал его, как умел, и долго еще потом сидел рядом, осторожно поглаживая хрупкую детскую ладошку. Он понимал, что так просто это не пройдет – ночные кошмары еще долго будут одной из серьезных проблем малыша Грейди, и их впоследствии тоже надо будет устранять при помощи специалиста. Голова порой раскалывалась от кучи разных мыслей, но сердце сжималось от жалости и нежности к несчастному ребенку, который так хотел казаться сильным на людях, но был таким беспомощным и слабым во сне. Он отчаянно нуждался в защите, и Адам с ужасом думал, что будет с его мальчиком, если он, не дай бог, погибнет. Но каждый раз, обещая Грейди вернуться живым, он твердо держал своё слово… Всегда…

«Не строй себе воздушных замков» – Сказал ему сегодня старина Тэд. Разумеется, из самых лучших побуждений.

«Ты просто внушил себе эту надежду» – Заявила чуть позже Мэллой, тоже движимая исключительно чувством сострадания. У них и мысли не было о том, что Грейди может быть жив…Тогда как сам Бодро ни на минуту в этом не усомнился.

Конечно, он мог бы не думать и мог бы, пожалуй, заставить себя смириться с этой потерей. Если бы точно знал, что Грейди на свете НЕТ и где-то есть его могила. Но Адам не видел его мёртвым и не получал никакой информации, подтверждающей его смерть, а это означало, что Грейди всё-таки мог выжить. Нет, он просто ДОЛЖЕН был выжить, иначе и быть не могло. Ему же на роду было написано жить до ста лет – так сказал Нэш, когда Грейди болел малярией. У него почти не было шансов, док этого не скрывал, потому что во время эпидемии у него на глазах умирали даже бывалые бойцы. Адам тогда ходил как во сне. Никого вокруг себя не замечал, почти не ел и плохо воспринимал окружающих. В лазарете с температурой за сорок метался в бреду его мальчик. Именно ЕГО, и больше ничей, никому не нужный ребенок, до которого никому, кроме него не было особого дела. Он заходил в изолятор без марлевой повязки и напрочь отказывался уходить. Садился возле Грейди, щупал его обжигающе горячий лоб и смотрел на Нэша с разрывающей душу мольбой.

– Как он?

– Ты сам не видишь – как? Плохо, Адам, плохо.

– Что-нибудь можно сделать?

– Адам, не будь идиотом. Что тут еще можно сделать? Только ждать и уповать на бога.

– Но я могу чем-то помочь?

Нэш вздыхал в изнеможении, понимая, что отправить настырного капрала восвояси не получится, и в конце концов находил самый оптимальный вариант:

– Ну разве что только компрессы ему менять почаще. Может, тебе повезёт, и жар спадёт немного. Я, сам понимаешь, не могу возле него постоянно торчать, у меня таких как он тут еще двенадцать человек.

Конечно, он был прав. Ему, в первую очередь, нужно было выхаживать бойцов, от которых многое зависело, которые были нужны фронту. А ребенку явно было тут не место, Бодро уже не раз давали это понять – те, кто не умирали в беспросветных джунглях без воды… Те, кто не оставался один на один со своим отчаянием и страхом. Война ожесточила всех вокруг, в этом не было ничего удивительного, вот только с Бодро происходило совершенно противоположное. В какой-то степени он был даже благодарен этой войне за что, что она дала ему шанс стать нормальным, живым человеком. Здесь он обрёл гораздо больше, чем потерял. И ради этого стоило побывать в аду.

«Ну я-то ладно… Я знаю, зачем сюда пришел. Это был мой выбор. – Думал Адам, тревожно всматриваясь в розовое от жара детское лицо. Грейди не приходил в себя уже сутки и всё это время бредил во сне. – Но этот малыш… За что ему такая участь?»

О чём думали его родители, когда отправлялись сюда? О благотворительности и помощи ближнему своему?.. О боге, который милосерден и поэтому не допустит, чтобы с ними случилась беда? Что ж… У бога, как видно, на этот счёт были свои соображения. Или же ему просто было не до того. В любом случае, он вряд ли принимал активное участие в уничтожении деревни Чан Ло. Так же как и в дальнейшей судьбе этого ребёнка участия принимать он не будет. Бог, так же как и Нэш, не в состоянии позаботиться о каждом, особенно здесь, на этой земле, где гибли тысячи невинных людей. Одним человеком больше, одним меньше – какая разница? Планета не прекратит вращаться, если на ней не будет мальчика по имени Грейди.

«Да чёрта с два! – Хотелось крикнуть куда угодно, в пустоту, на ветер, в надежде, что кто-то невидимый услышит. – Он будет жить, потому что так хочу Я! Пока Я жив, с ним ничего не случится, ясно?! Я зубами землю буду грызть, я кого угодно порву, но ЕГО у меня так просто никто не отнимет!»

В действительности же Адам ничем не мог помочь. Он даже не мог разбудить Грейди, чтобы прекратить его кошмары, которые снились ему в бреду, и это ощущение собственного бессилия сводило с ума.

– Мама… Мамочка… – Жалобно стонал малыш, мотая взлохмаченной головой по подушке, судорожно сжимая в кулачках края сбившейся простыни, и плакал, заново переживая ужас той страшной картины. Холодные компрессы ненадолго сбивали высокую температуру, и тогда Грейди затихал на какое-то время, а Бодро казалось, что ему и самому становится легче дышать.

– И нужен был тебе этот геморрой? – Спросил его как-то Нэш после одной из бессонных ночей, проведенных Адамом возле кровати ребёнка. – Своих проблем мало?

– У меня НЕТ никаких проблем. – Вскинулся Бодро, по привычке сжимая в пальцах безвольную ладошку.

– Смотри, будешь тут торчать целыми днями – сам свалишься с лихорадкой.

– Не свалюсь.

– Откуда такая уверенность?

– Я знаю…

Если честно, то он и сам не смог бы себе объяснить, откуда взялась в нём такая твердая уверенность. Какой-то внутренний голос, наверное, внушил: если болеет Грейди – ТЕБЯ эта напасть обойдет стороной. То, что неизменно должно было с тобой произойти – не случится, потому что твой личный ангел взял ЭТО на себя. И пока ОН рядом – с тобой не будет ничего плохого. Он – та ниточка, которая связывает тебя с этой нелёгкой жизнью, твой маленький талисман на удачу, который и ты, в свою очередь, обязан священно хранить. Вместе вы – сила, врозь – никто.