Текст книги "Отголоски прошлого (СИ)"

Автор книги: Елена Курносова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Существует ли на свете что-то хуже одиночества? Не какого-то там абстрактного, внутреннего, вызванного непониманием близких, а самого настоящего, полного одиночества, когда ни рядом, ни далеко нет человека, которому ты нужен. Какая безысходная тоска – жить только для себя, никому не верить, никого не любить, не видеть никаких целей в жизни. Просто плыть по течению, мотаться как щепка в бушующем океане и не понимать, во имя чего это всё?

За девять с лишним лет у Грейди было достаточно времени для того, чтобы подумать о смысле бытия. У Бога он уже давно не искал никаких ответов на вопросы, всё больше копался в себе и, как когда-то учил его Гэри, пытался относиться ко всему происходящему философски. Не жалеть о прошлом, принимать настоящее таким, какое оно есть, и не мечтать о будущем, которое по большому счёту, всегда устраивается само по себе, как бы ты не хотел его контролировать. Глупо и бесполезно сетовать на судьбу, обвиняя её во всех своих злоключениях, любая судьба – это следствие каких-то человеческих поступков. Никакая сила извне не влияет на неё так, как сами люди, и если уж искать правых и виноватых, то только среди них, а не где-то там, на небе.

Наверное, он и сам был не идеален и многое в своей жизни делал не так, как нужно. Где-то проявлял слабость, а где-то наоборот шёл напролом, не сбавляя обороты. Но и в том, и в другом случае он просто ХОТЕЛ ЖИТЬ, и это в какой-то степени оправдывало многие его поступки. Когда-то давно у него отняли детство. Тоже не судьба – конкретные люди, а если точно, то один человек, которого Грейди долго видел в своих ночных кошмарах, ещё будучи ребёнком… Почему-то именно он, а не вооружённые вьетконговцы, прочно и упорно ассоциировался в памяти мальчика с той страшной сценой в пылающей деревне. Может быть, из-за того что его Грейди тогда меньше всего ожидал увидеть в обществе убийц с автоматами. Родители считали его своим другом…Доверяли ему… А он пришёл и сам лично дал приказ «чарли» их расстрелять. Грейди это помнил. Даже спустя годы видел циничную ухмылку этого подонка, его хищное выражение лица…

– ТОМ… ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО МЫ НЕ ВИНОВАТЫ… ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?

– Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, ЧТО ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ФЭЙ…ТЫ САМА ВО ВСЁМ ВИНОВАТА…

– БОГ ТЕБЕ СУДЬЯ, ТОМ…

Конечно же, его звали Том. Больше Грейди не знал об этом человеке ничего. А ведь это именно он привёл вьетконговцев в Чан Ло. Об этом сложно было не догадаться даже тогда, в детстве, а сейчас, прокручивая в своей памяти тот роковой день, Грейди все больше и больше склонялся к мнению, что это произошло неспроста. В чём обвинялись его родители? О чём предупреждал маму Том? Раньше Грейди над этим особо не задумывался – на улицах Далата просто некогда было предаваться подобным воспоминаниям, ну а тут, в Лон Дак, тяжёлые мысли одолевали сами собой, как навязчивые, агрессивные пчёлы. Кусали, жалили и не давали покоя, особенно по ночам, когда призраки из далёкого прошлого становились живыми и почти осязаемыми, и тогда он, уже совсем взрослый, сильный парень начинал захлёбываться своими полузабытыми детскими эмоциями. Он тосковал по родителям, как наяву представляя себе их родные лица, и снова задавался мучительным вопросом: ЗА ЧТО?... Они не заслужили такой ужасной участи… Они приехали во Вьетнам, чтобы просто помогать людям. Чем они могли кому-то помешать, а в особенности, этой скотине, которая так долго пользовалась их гостеприимством, пряча камень за пазухой?.. И как вообще так вышло, что американский военнослужащий оказался заодно с Ви-Си?.. Вопросы, вопросы…Слишком много их появилось за эти годы, и где искать на них ответы, Грейди пока не представлял.

Возможно, ему бы никогда в жизни не удалось узнать всей правды о смерти своих родителей, и уж тем более, выйти на след их убийцы, если бы счастливый случай не свёл его с отцом Джастином. Это была редкая удача – спустя столько лет встретить человека из своего прошлого, способного пролить свет на многие события того времени. После освобождения из Лон Дак, Грейди ненадолго осел в Сайгоне, уже давно переименованном в Хошимин. У него по-прежнему не было ни паспорта, ни денег, но зато была сила и мастерство настоящего воина, которое много раз спасало ему жизнь и честь, а теперь стало и основным способом заработать: сперва частными занятиями с теми, кто желал овладеть искусством самозащиты, а чуть позже – постоянными тренировками в одном из местных доджо. Конечно, это была далеко не та жизнь, о которой Грейди мечтал. Грустно и досадно в двадцать семь лет совершенно ничего не иметь за душой, однако после беспризорничества и тюрьмы даже такое скромное существование казалось верхом блаженства. Он не голодал, его доходов хватало не только на самое необходимое, но и на какую-никакую крышу над головой – на окраине Сайгона вполне можно было найти дешёвую комнату с минимумом удобств. Это всё равно было на порядок лучше, чем давние ночёвки в грязных подъездах.

Долгое время свобода слегка пьянила его. Он часами мог бродить по городским улицам – просто так, бесцельно, заново привыкая к нормальной человеческой жизни без войны и насилия. Если раньше его местом жительства были только трущобы и помойки, то теперь у Грейди имелась возможность изучить Сайгон снаружи. И не только изучить, но и стать частью этой удивительной и по-прежнему загадочной страны, с которой за столько лет он успел сродниться и даже полюбить. По-своему, против воли, как иной нежеланный ребёнок любит свою неласковую пьяницу-мать, вынужденную его растить и кормить ради чувства долга. Мать, которая ругает, отвешивает затрещины, порой вообще игнорирует, но всё равно не бросает на произвол судьбы. Пусть Грейди не видел здесь ничего хорошего, однако другой Родины у него не было уже давно, с тех пор как родители покинули Канаду. Он никогда не мечтал туда вернуться – за двадцать с лишним лет восточноазиатская культура и быт целиком и полностью вошли в его кровь, до мозга костей сделав его коренным азиатом. Он еще помнил английский язык, однако пускал его в ход лишь при крайней необходимости, предпочитая ему тоже уже совсем родной вьетнамский, на котором разговаривал легко, свободно и даже без акцента. Для того чтобы окончательно стать тут своим, можно было бы еще и религию поменять, тем более что у Грейди были все основания отказаться от своего, христианского бога, когда-то отвернувшегося от его глубоко верующей семьи, но... что-то мешало переступить эту критическую черту. Предать свою религию – означало навсегда перечеркнуть связь со своим прошлым, забыть свои корни и, что самое важное, своих родителей, которые посвятили этой вере всю свою жизнь. К такому шагу Грейди был не готов морально. Он до сих пор очень трепетно воспринимал всё, что имело отношение к отцу и маме, и потому, однажды совершенно случайно обнаружив в одном из тихих кварталов Хошимина христианскую церковь, был потрясён не на шутку.

Она была почти такая же как та, в которой когда-то служил его отец, ещё там, в Гамильтоне. Скромное здание, безо всякой помпезности и вычурности – такую могли построить только непритязательные протестанты. Грейди долго стоял перед воротами, раздираемый разными противоречивыми эмоциями, то делая шаг вперёд, то отступая обратно. Это явление было из того, старого мира, с которым он, нынешний, уже давно не имел ничего общего. И всё-таки окунуться в ту забытую детскую сказку хотелось просто до дрожи в коленях. Вспомнить себя ребёнком… Ощутить уют и покой… Поговорить с понимающим, чутким человеком, и, может, у него узнать, так ли сильно он грешен?

Преодолеть себя оказалось трудно…Грейди переступал порог дома божьего, зажмурившись и затаив дыхание, словно ожидая немедленной небесной кары Увы, его было за что наказывать, и некоторых своих поступков он бы даже самому себе никогда не простил. Может, тяжесть этого груза была слишком велика, и именно это заставило Грейди на какое-то время примириться с вероломным христианским богом? Он хорошо помнил, как действовали на людей отцовские проповеди и, наверное, невольно надеялся на то, что кто-то подобный отцу так же сумеет ему помочь обрести душевное равновесие. Всё вышло с точностью до наоборот…

В церкви было тихо и пусто. Пожилой седоволосый пастор в чёрной рубашке встретил молодого человека с радостью и удивлением – белых христиан в Хошимине можно было по пальцам пересчитать, и каждый прихожанин ценился на вес золота.

– Добрый день, сын мой, чем я могу тебе помочь?

До боли знакомое обращение полоснуло по сердцу раскалённым лезвием ножа. Как давно он не слышал таких речей!...

– Я… Не знаю, святой отец… – Грейди растерялся, с трудом подбирая слова. – Мне бы хотелось…

– Тебе нужна помощь? – Тёплые карие глаза из под кустистых белых бровей смотрели на парня с искренней готовностью оказать любую моральную поддержку. Пастор напоминал Санта-Клауса и смутно кого-то ещё…

– Да. – У него не было сил это отрицать. – Нужна… Но я не знаю, как вам всё это объяснить…

Святой отец сочувственно улыбнулся:

– Ничего страшного… Всё получится само собой, стоит только попробовать раскрыть своё сердце. Ты хочешь поговорить или спросить какого-то совета? Тебя гложет какая-то проблема?

– Да, святой отец. – Грейди было нужно всё и сразу. – Я запутался в себе… В своей жизни… Я перестал понимать, что правильно, а что нет… Можно мне… исповедаться?

Потом, сидя за шторкой перед решетчатым окошком, он долго собирался мыслями и пытался заставить себя полностью раскрыться. Это оказалось труднее, чем он ожидал.

– Так получилось, что я… стал убийцей…

Вполне возможно, что святой отец слышал в своей жизни и не такое. Особых эмоций он, во всяком случае, не выразил.

– Продолжай, сын мой. Тебя это мучает?

– Да, очень… Прошло десять лет, а я до сих пор вижу это в кошмарах и не могу найти себе никаких оправданий.

– Это произошло случайно? Или ты хотел убить?

– Ни то, ни другое. Меня заставили.

– Каким образом заставили? – А вот это откровение озадачило пастора и даже в какой-то степени взволновало.

– Под страхом смерти.

– Где это случилось?

– На ринге. Это были бои без правил, в которых проигравший должен был умереть. Я не хотел в них участвовать, но моего согласия никто не спрашивал. Сказали, что убьют меня, если я не выйду на ринг и не буду драться.

По ту сторону окошка на какое-то время повисла угнетающая тишина. Подобного пастору ещё точно слышать не приходилось, и сейчас он думал, как ему правильно реагировать.

– Сколько раз ты выходил на ринг? – Спросил он наконец, сам того не подозревая, попав по самому больному. Грейди представил, что этот человек сейчас о нём подумает, но отступать ему было поздно. Он сам этого хотел…

– Я не знаю… Много…

– И всегда побеждал? – От этого вопроса по спине пробежали мурашки.

– Всегда… Иначе я бы тут с вами сейчас не говорил…

– И каждый твой бой заканчивался чьей-то смертью?

– Да… Это было правило. Если бы я отказался его соблюдать, меня бы убили.

Новая пауза. Похоже, священник был шокирован.

– Это страшный грех, сын мой…

Можно подумать, что своим замечанием он открыл Америку!

– Я знаю! – Грейди вспыхнул как порох, сам того не желая. – Поэтому я сюда и пришёл! Мне тяжело с этим жить! Я понимаю, что лучше было бы самому умереть и попасть в рай, но я испугался….

– Сын мой… – Пастор попытался его остепенить, но молодой человек не услышал его тихого голоса.

– Я сильно испугался! Мне было семнадцать лет, и я просто боролся, чтобы выжить! Я не хотел никого убивать, особенно…

– Сын мой, успокойся… Тобой владеет гнев, а он ослепляет душу и разум. Я верю, что ты этого не хотел, верю, что тебе тяжело. Никто не обвиняет тебя в том, что ты хотел жить, это вполне естественно для каждого человека…Скажи мне, пожалуйста, ты всегда был верующим или только теперь почувствовал необходимость найти утешение у бога?

Грейди был так зол, что чуть было не ляпнул, что в бога как такового он не верит уже давно, и в конкретной ситуации ему просто хотелось выговориться, однако вовремя спохватился и взял себя в руки.

– Я родился в семье протестантов. – Произнёс он вместо этого. – Мой отец был пастором, таким же, как и вы.

– Вот как?

– Да, и он так же как вы работал во Вьетнаме, во время войны. Только в деревне, а не в городе. Там его и убили вместе с мамой.

Молчание за тонкой деревянной перегородкой на этот раз было долгим и напряжённым. Грейди уже показалось, что пастор заснул, когда неожиданно снова услышал его охрипший голос.

– Как называлась эта деревня?

– Чан Ло.

– Не может быть…А как… как звали твоего отца?

– Гарольд. Гарольд Джеймисон…

– О, господи…

Их странный диалог через окошко всё меньше и меньше был похож на исповедь – завернул он по ходу куда-то не в ту степь, а теперь окончательно выбил из колеи обоих собеседников.

– Грейди?..– Это было скорее утверждение, нежели вопрос, однако услышав от совершенно постороннего человека своё имя, молодой человек на мгновение выпал в осадок.

– Да…Откуда вы меня знаете?..

Как оказалось позже, Грейди тоже прекрасно знал этого человека, просто забыл с годами, а при встрече не смог узнать, что и не мудрено. Когда их миссионерская группа перебиралась из Канады во Вьетнам, Джастин Бролли был на двадцать два года моложе и выглядел несколько иначе, чем сейчас. Хотя неспроста же Грейди с самого начала уловил в нём что-то знакомое – в своё время они очень тесно дружили семьями. Еще в Гамильтоне и Джастин, его супруга Кэролайн были рьяными последователями религии, которую проповедовал отец. Бог не давал им детей, и они очень надеялись рано или поздно заслужить у Всевышнего эту милость. В Чан Ло чета Бролли жила тоже по соседству, буквально через дом, и даже Грейди помнил, сколько было радости, когда Кэрри, спустя столько лет, всё-таки смогла забеременеть: мечты и планы на будущее строились у него на глазах, и мама собиралась быть крёстной для будущего малыша…Это было где-то за два-три месяца до их гибели… До сих пор Грейди был уверен, что семейство Бролли постигла общая страшная участь. Отец Джастин думал о Джеймисонах то же самое.

– Меня не было в деревне с утра, я уезжал в Сайгон на весь день по поручению отца Гарольда. Но ты-то, родной мой? Как так вышло, что ты избежал этой расправы?

И Грейди рассказывал ему: долго, подробно, словно на исповеди. Только теперь это была уже другая, доверительная беседа двух людей, объединённых одной большой потерей.

– А я так и не смог отсюда уехать. – Признавался отец Джастин. – И потом, мне очень помогла вера. Без неё я бы, наверное, сошёл с ума от тоски по Кэрри. До сих пор не могу забыть тот день… Я так торопился вернуться пораньше, чтобы отметить праздник…Был ведь какой-то праздник…

– Да, День Рождения у мамы. – Напомнил Грейди тихо.

– Да, действительно…Милая Фэй, она была потрясающей женщиной. Такой смелой и самоотверженной, с таким внутренним чувством собственного достоинства…Ты очень похож на неё…

– Вы мне это и раньше говорили, когда хотели маме комплимент сделать.

Пастор с горечью улыбнулся:

– Да, бывало и такое. Ей многие делали комплименты. В ней был какой-то особенный, волшебный магнетизм, к которому никто не мог остаться равнодушным…

Никто… Картинки из давнего прошлого выплыли из туманной дымки сознания, и Грейди вспомнил то, о чём так давно хотел узнать.

– Отец Джастин, а вы знали человека по имени Том? Он часто бывал у нас в деревне, приходил в гости и много общался с мамой. Вы должны его знать.

– Том? – Тут же переспросил пастор, особо не задумываясь. – Ты имеешь в виду Хардена?

ХАРДЕН…Наконец-то он знал его фамилию!...

– Я помню только имя. Дело в том, что я его видел в тот день вместе с «чарли». Он в чём-то обвинял моих родителей, а потом…их расстреляли по его приказу…

Он думал, что отец Джастин по крайней мере удивится, услышав его слова, но, похоже, пастор многое знал и раньше. На добром широком лице его отразилась сперва глубокая задумчивость, а потом мрачная уверенность.

– Да… От Хардена этого надо было ожидать с самого начала… Мне ещё Кэрри говорила, какой он подонок. Прохода твоей матери не давал.

– Что? – Это было равносильно неожиданному плевку в лицо. Грейди поперхнулся изумлением и растерянностью и долго не мог прийти в себя, переваривая то, что сказал ему священник. – Подождите-подождите… Вы в этом точно уверены?

Его обескураженный вид невольно вызывал сострадание. Отец Джастин обнял парня за плечи, заранее стараясь успокоить.

– Это трудно было не заметить. Деревня маленькая, все у всех на виду. Да Харден особо и не стремился это скрывать. Таким, как он, рамки приличия неведомы.

Конечно, это мог видеть кто угодно, но только не сам Грейди. Он был слишком мал для того, чтобы понимать все эти слащавые улыбочки, зато теперь ему было ясно, почему этот человек всегда вызывал в нём стойкое отвращение. И тот короткий диалог перед расстрелом, который Грейди всю свою жизнь помнил, но так и не мог расшифровать, внезапно заиграл совершенно другими красками.

«… – Том, ты же знаешь, что мы не виноваты. Зачем ты это делаешь?

– Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, Фэй. Ты сама во всём виновата.

– Бог тебе судья, Том.

– Я ему не по зубам, дорогая, так что не пугай, ладно? Лучше помолись, как ты всегда это делаешь – глядишь, на самом деле в рай попадёшь»…

Циничная тварь… Неужели таким образом он просто сводил личные счёты и мстил маме за отказ? Позднее Грейди узнал эту историю во всех подробностях. Отец Джастин, как выяснилось, мог рассказать о Томасе Хардене довольно много – среди его прихожан был человек, который одно время имел с ним дело и был в курсе многих его преступлений в период войны. В том, что именно Харден привёл «чарли» в деревню больше не было никаких сомнений: он действительно тесно сотрудничал с Вьетконгом. За ценную информацию получал неплохое вознаграждение, да еще помимо этого заключал с ними сделки по продаже оружия. К слову, и сам был высококлассным снайпером. Скорее всего, в случае с налётом на Чан Ло Харден решил совместить приятное с полезным – отомстить за своё мужское самолюбие, а заодно и денег на этом заработать. Шаг за шагом распутывая этот клубок, Грейди приходил в ужас и негодование.

– Как он сумел натравить «чарли» на моих родителей?!

– Очень просто, – объяснял ему отец Джастин, – он сказал им, что твои родители работают на ЦРУ, а их миссионерская деятельность – просто прикрытие. Думаешь, кто-то стал проверять достоверность этой информации? Любая деревня на южной стороне для Ви-Си – потенциальные помощники американцев, им только повод дай прийти и всех там уничтожить…

Харден такой повод нашёл… Ради своей неудовлетворённоё похоти погубил сотни невинных жизней, а его, Грейди, оставил сиротой. Думая об этом, хотелось рвать и метать от бессильной досады за своё растоптанное, искалеченное детство.

– Где теперь эта скотина? – Снова кидался молодой человек к пастору как к своему единственному свету в окошке. – Он до сих пор на свободе и никак не ответил за то, что сделал?

– Похоже, что да, Грейди… Мне сказали, что он и сейчас занимается страшными делами у себя на Родине.

Грейди скрипел зубами… Ему было наплевать, чем занимается Харден сейчас. Даже если бы он в данный момент отбывал срок в тюрьме, Джеймисон вряд ли почувствовал бы себя в полной мере отомщённым. Потому что такая мразь в принципе не имела права существовать на земле.

– Почему никто ничего не делает? Он должен за всё ответить!

– Перед Господом нашим рано или поздно все ответят за свои грехи. И он – не исключение.

От таких речей сразу хотелось повеситься. Грейди слушал рассуждения пастора и просто срывался с катушек:

– Отец Джастин, при чём тут ваш Господь?! Он должен ответить за всё здесь, в этой жизни! И если никто до сих пор не смог с ним справиться, то это сделаю я! Помогите мне его найти!

Излишняя горячность парня не на шутку пугала святого отца, и он долго не мог решиться пойти навстречу его навязчивой идеи.

– Надеюсь, ты не собираешься устраивать над ним самосуд, мой мальчик? Это большой грех, не вздумай взять его себе на душу.

– Не волнуйтесь, всё будет хорошо. – Клятвенно обещал Грейди и смотрел на старого друга своего отца невинными ангельскими глазами Фэй. – Если, как вы сказали, он и сейчас занимается чем-то криминальным, значит, его должны искать. Я позабочусь, чтобы Харден попал в руки правосудия как можно раньше. Только помогите мне хотя бы примерно узнать его координаты. У вас же есть возможность это выяснить через своего человека.

Конечно, он врал. Безбожно врал, и не испытывал при этом никаких угрызений совести, потому что высшим судом Господним его уже невозможно было напугать. Одним грехом больше, одним меньше – какая разница? На ринге он убивал совершенно незнакомых людей, не имея на это никаких личных мотивов, но теперь Грейди жаждал крови до такой степени, что скулы сводило. Мысль о том, что Томас Харден жив, здоров и успешен, мутила рассудок, и хорошо, что отец Джастин не мог заглянуть ему в душу – он бы ужаснулся, обнаружив, что там творится. И уж, разумеется, не стал бы помогать Грейди в этой рискованной затее. Видимо, личные эмоции святого отца тоже дали о себе знать. Ему хотелось, чтобы Харден ответил за свои грехи. Не только перед Богом, в другой жизни, но и в этой, перед законом. Однако пастор не учёл одного… В той среде, где столько лет жил Грейди, было своё отношение к закону и собственное понятие о том, КАКИМ должно быть настоящее правосудие. В нём не было места гуманности.

Подробного досье на своего кровного врага молодой человек нетерпеливо ждал около недели, успев довести себя до белого каления разными планами расправы. Биография у Хардена оказалась мутной, размазанной и мрачной, достоверным и совершенно точным фактом в ней было одно: последние несколько лет основным доходом Томаса являлись заказные убийства, в связи с чем к его розыску был подключён даже Интерпол. На одном месте он никогда не задерживался долго: менял города, менял заказчиков и ловко, по-змеиному ускользал из рук правосудия, оставляя за собой кровавые следы.

По самым свежим данным, сейчас Харден затерялся на северо-западе страны, в штате Орегон, а точнее, где-то в Портленде.

ПОРТЛЕНД… Услышав это название, Грейди долго не мог опомниться. Какое-то наваждение или рок? Почему-то всё самое важное в его жизни было связано именно с этим городом. Когда-то давно он постарался вычеркнуть его из своей памяти, забыть, поставить крест, но судьба упорно не давала ему этого сделать. В насмешку что ли подстроила такое удивительное совпадение? Родной город Бодро… Место, куда он обещал его забрать и куда, скорее всего, давным-давно вернулся один. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Старая история, старая боль, старые мечты, никак не связанные с его нынешней и вполне конкретной целью. Они не должны были ему мешать и отвлекать от главного смысла всей жизни – мести. Это был его долг перед родителями, выполнив который, он мог обрести душевное равновесие и спать спокойно. Тогда Грейди не сомневался, что всё будет именно так, его не смущало даже отсутствие паспорта…

– Если постараться, можно попробовать добраться до Америки нелегально. – Заверял молодой человек отца Джастина, которому очень не нравилась подобная авантюра.

– Это большой риск, Грейди. Если тебя поймают и не обнаружат документов…

– У меня есть справка, подтверждающая личность. Мне её в Лон Дак выдали.

– Ты же понимаешь, что для пересечения границы этой бумаги недостаточно. Разве тебе нужны новые неприятности с законом?

Наивный пастор и отдалённо не предполагал, в КАКИЕ неприятности с законом Грейди собирался впутаться, преодолев границу, но ему и не следовало этого знать.

– Мне нужно попасть в Портленд любым способом. Законно или незаконно, хоть по воздуху, хоть по воде. Хотя по воде, думаю, проще. Найти подходящий корабль в порту и боле менее сговорчивого капитана. Думаю, за отдельную плату кто-нибудь да согласится взять меня на борт.

Его уверенности можно было позавидовать, однако отец Джастин по-прежнему волновался и переживал.

– Всё может получиться не так, как ты задумал, сынок. Нельзя ничего заранее предугадать.

– Нельзя, конечно. Но всё равно надо испробовать все возможности, а там, дальше, уже как пойдёт.

Жизнь приучила Грейди действовать только так – не сомневаясь и не зацикливаясь на мелочах. Лучше двигаться и что-то делать, чем до бесконечности сидеть и размышлять, просчитывая всё наперёд и прикидывая возможные последствия. В подобном темпе на улицах и в тюрьме он бы просто не выжил. Вот и сейчас изменять собственным правилам молодой человек не собирался. Хорошо, что отец Джастин вовремя это понял и не стал его переубеждать.

– Я бы с радостью помог тебе с паспортом, Грейди, но, к сожалению, здесь у меня нет таких связей. Однако если Господь поможет тебе добраться до Соединённых Штатов, то в Вашингтоне есть человек, к которому ты сможешь смело обратиться от моего имени. Он мой хороший знакомый, и в его силах оформить тебе документы. Если, конечно, ты планируешь остаться там насовсем.

Грейди пока ничего не планировал, но предложение помощи принял с удовольствием – в Америке без паспорта ему бы пришлось очень сложно.

«Господь» действительно почти удачно помог Джеймисону пересечь границу на корабле. Именно «почти», потому что и там без приключений не обошлось. Капитан корабля, средних лет вьетнамец по имени Тран Ван Ло, оказался на редкость порядочным и честным человеком. Познакомившись с парнем поближе и выслушав историю его нелёгкой жизни, он не взял с Грейди ни цента за поездку. Только попросил быть осторожным и вести себя тихо, чтобы не привлекать постороннего внимания. Привлекать чьё-то внимание Грейди и не собирался, это было не в его интересах, однако обещания своего сдержать не сумел – так сложились обстоятельства, что остаться в стороне было нельзя. И плевать, что, спасая жизнь капитану, он снова совершил преступление – это убийство и перед богом, и перед самим собой он мог оправдать сполна. Зато в лице Тран Ван Ло Грейди навсегда обрёл хорошего и благодарного друга…

…И всё-таки он не думал, что это будет так тяжело – срываться с насиженного места и заново привыкать к чужой стране. А ведь Америка на самом деле была для него чужая. Он никогда не имел к ней никакого отношения и не испытывал особого желания здесь жить. Конечно, Штаты многим напоминали Канаду, а значит и раннее детство, но, тем не менее…Непривычно было всё вокруг: белокожие лица, английская речь, изобилие небоскрёбов и машин, сам сумасшедший ритм столичного мегаполиса немного сводил с ума. Долгое время Грейди казалось, что он не вписывается в окружающий антураж, поэтому, оказавшись в Вашингтоне, он первым делом постригся – длинные волосы до плеч, которые он до сих пор носил, слишком выделяли его из толпы, а это было ни к чему. Вот если бы можно было ещё так же, в один момент освободиться и от своих навязчивых мыслей! Время шло, убийца продолжал гулять на свободе, а Грейди пока что не сделал ничего для того, чтобы до него добраться… Просто не имел на это финансовых возможностей, вот и торчал в столице, перебиваясь случайными подработками – благо, паспорт ему действительно сделали в самые короткие сроки.

В Вашингтоне Грейди провёл почти полгода. За это время он освоился, адаптировался и даже познакомился с совершенно замечательной девушкой Лизой. Она была чем-то похожа на него – такая же самостоятельная, вспыльчивая и решительная, и в ней, наверное, Грейди инстинктивно почувствовал родственную душу. Им было хорошо вместе. Пожалуй, даже слишком хорошо – так, что, временами молодой человек боялся утонуть в этих отношениях с головой, ведь это означало полный крах всех его замыслов. Незапланированная любовь делала его уязвимым и излишне мягким, она расслабляла и не давала сосредоточиться на главной цели в жизни, а это было неприемлемо. Ничто на свете не стоило его священной мести, и любая положительная эмоция, способная её заглушить, представляла собой досадную помеху. Грейди приложил максимум усилий для того, чтобы убить свою любовь в зародыше. К тому же, отправляясь в Портленд, он не знал, что ждёт его впереди. Он понимал, как сильно рискует не только свободой, но и самой жизнью, поэтому не собирался впутывать Лизу в свои дела. К счастью, у неё хватило ума это понять и принять по возможности адекватно, благодаря чему они сумели расстаться друзьями.

Это было к лучшему. Задача, которую поставил себе Грейди, требовала предельной сосредоточенности и самоотдачи. Сейчас ему нужно было думать только о Хардене, и все свои силы тратить только на его поиски. Однако Портленд оказался слишком большим городом, найти в нём человека, не имея никаких конкретных данных, было очень трудно. К тому же, впервые оказавшись на Родине Бодро, Грейди долго пытался справиться с неожиданно нахлынувшим волнением. Он не думал, что так будет… Он столько раз внушал себе, что ему всё равно. В этом городе ему был нужен только Харден, а то, что где-то здесь живёт Бодро, оказалось всего лишь совпадением. Совсем незначительным и неважным. Живёт себе и живёт, не хватало ещё отвлекаться на сентиментальные детские воспоминания, когда и без того есть чем заняться. И какая разница, что это ТОТ САМЫЙ ГОРОД? И что с того, что порой становится трудно дышать и глаза щиплет от встречного ветра? Это просто с непривычки… Временная слабость, вызванная ностальгией, которая непременно должна пройти сразу же, как он нападёт на след Хардена.

Легко сказать! Томас Харден был не тот человек, фамилия которого значится в телефонном справочнике. Зато телефон и адрес Адама Бодро попались на глаза сразу же, будто нарочно. Сидя в номере дешёвого отеля, Грейди долго изучал чёрные буквы на желтоватой бумаге, пока они не начали расплываться и оживать под его пристальным, немигающим взглядом. АДАМ БОДРО… 6427 Беннет-стрит…Он был здесь и никуда за двадцать лет не делся. К нему можно было запросто прийти в гости – чисто по-приятельски, навестить, узнать, как у него дела… Посмотреть, в конце концов, изменился ли он с годами…

«Зачем?... Что мне это даст?.. Он уже давно про меня забыл, к чему мне лишний раз в этом убеждаться?.. Я не хочу слушать его объяснений, мне вообще ничего от него давно не нужно…Хотя проверить его реакцию на моё появление всё-таки было бы интересно… Позвонить и представиться?...»

Рука тянулась к телефону, пальцы неуверенно нажимали на кнопки, но в самый последний момент замирали, отказываясь подчиняться, и тогда Грейди в сердцах захлопывал тяжёлый справочник, не в силах преодолеть своё смятение. И тогда он злился на себя.