Текст книги "Синий, который красный (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
На это несуществующее лицо Бестия несколько минут смотрела с мечтательной улыбкой. Потом улыбка почему-то стала горькой и виноватой, и Феллла закрыла тайную нишу с непонятной поспешностью.
– Во имя…! – тихонько повторила она всей Целестии известный клич Солнечного Витязя, зачем-то вздохнула и вышла в коридор.
Нужно было надеяться, что дракон попадется быстрый.
* * *
– Знаешь что, Ковальски? Холдон ее дернул тебя спасать! Пусть бы Кристо тебя придушил, да и…
– Претензии к ней.
– Дара, ты умеешь с ним разговаривать?
– Никто не умеет, поэтому заткнись.
– Мальчики, мы что-то не о том. Откуда ты знаешь, что они будут переноситься все вместе?
– Ох, молодые люди… артемагия так влияет на мозг? Поясняю в четвертый раз: этот ваш Хохолок, когда они напичкали его зельями, пояснил мне механизм переноса. У эмельхатин разные возможности переноса с места на место: некоторые, бывают, промахиваются метров на пять. Я сильно сомневаюсь, что наша должна была оказаться в озере, скорее уж – возле него. Поэтому для корректировки переноса Эльза использует стазис. Они не будут переноситься каждый по заданным координатам, понимаете? Это риск. Они сразу составят максимально точный круг. Поднимут стазис и перенесутся уже так, чтобы сразу же после переноса заблокировать Одонар полем…
– Непонятно.
– Так мне идти к Лорелее?
– Непонятно, почему они соберутся именно там.
– Молодые люди, вы видите эти причудливые рисуночки? Это карта местности. Карта говорит о том, что приблизительно на равном удалении от Прыгунков есть две площадки нужной величины…
– И откуда ты знаешь, что они будут на этой?
– Я заставлю их быть именно на этой.
– Так ведь у нас не хватит магии…
– Скажу прямо: мне порядком осточертело, что всё в этой стране измеряется в магии, артемагии и прочих фокусах. Молодые люди, вам что-нибудь говорят слова «стратегия», «психология противника»… «партизанская война»?
Ну да, конечно. Они понятия не имеют о том, что побеждать можно при помощи логики и интеллекта, не бросаясь друг в друга огненными сгустками и не призывая с небес ливень кислоты. Все битвы в этой Стране Чудес решаются через магические умения: армии сходятся посередь чистого поля и гвоздят друг друга напролом, до полной потери пульса.
Ковальски вздохнул и принялся протирать винтовку с оптическим прицелом.
Штабом их заседания была объявлена та самая улитка, угнанная из Прыгунков. Чтобы объявить эмельхатину штабом, пришлось четверть часа выселять из нее Джера Павлина. Тот как раз рассматривал, а нельзя ли приспособить улитку под новую артелавку, уже и товара понатащил. И не хотел уступать территорию, но тут Нольдиус управился удивительно хорошо: как только Павлин осмелился подмигнуть Мелите, боевой маг вышел вперед, сграбастал торговца за шиворот и пинком выпроводил его подальше, не применяя магии.
Пнутый Павлин еще какое-то время бродил вокруг улитки, угрожал и просил по-доброму отдать меч, который остался внутри, а потом просто куда-то сгинул. И без него хватало.
– …человеческая реакция, черт дери! Контрабандисты – люди по большому счету. Они не железные. В случае массированной атаки…
– Массированной?
– Кажется, я пояснял, что после твоей эскапады атака станет массированной. За счет нежити. Далее, наша задача – чтобы они подняли стазис-щиты тут же, но при этом не переместились к Одонару.
– Не переместятся. Элиза умная, она поймет, почему на них нежить лезет. Это, я думаю, безупречно. Нольдиус, Мелита, на вас камень, мост и «пугалки». Сработаете?
Нольдиус запыхтел от мысленных усилий, устало потер переносицу. Мелита жалобно посмотрела на Кристо, который развалился в мягком кресле, примеривался к трофейному мечу, оставшемуся от Павлина и даже не собирался слушать.
– Что я-то? – он перехватил ее взгляд. – Я – чучелко!
Прозвучало гордо.
Снаружи возобновились горькие стенания Джера на то, что его ценнейшие, самые дорогие артефакты пролеживают без него, но в компании «таких очаровательных девушек». Надо будет как-нибудь договориться с ребятами, полечить этого хлыща от сверхгалантности.
– Это хорошо, – сказала Дара, прислушиваясь.
– Что?
– Что он перетащил сюда свой хлам. Пугалок вот только маловато, а так есть кое-что полезное… поможет с местностью, а главное – с камнем.
Мелита тоже подошла и сунула очаровательный носик в добро, оставшееся от Павлина. Хмыкнула.
– Интересно, зачем ему столько артефактов на отвод глаз, а? И кому он только их продаёт. А отпугивающих и правда маловато, может, стоило подождать, пока он перетащит сюда всю лавку? Нам же придётся где-то брать «пугалки», не создавать же их всем скопом на месте, а это десятка три артефактов. В Хламовище ночью мы не полезем; конечно, я могу постучать в дверь к Фриксу и попросить…
Поскольку за пределами улитки как раз в этот момент стояла тишь, глушь и ночь, такое заявление было встречено с повышенным интересом. Особенно Нольдиусом и Кристо. Мелита очень быстро поняла, что сказала что-то не то, вскинула брови и гордо продекламировала:
– У преподов для Мелиты двери круглый год открыты! – и захихикала.
– Отлично, – хладнокровно отозвалась Дара. – Может, тебе забежать к Гробовщику и просто попросить у него Браслет?
– Извини, подруга, этот хмырь неподвластен моему женскому обаянию, придется тебе – без обаяния и сплошная артемагия, как ты умеешь.
При упоминании о предстоящей краже, все, кроме Дары и Ковальски, дружно передернулись. Потом ещё молчали, оглядывая посверкивающие перламутром стены, стол, на котором были разложены схемы, разбросаны артефакты, развернуты карты, а сбоку примостилась «беретта» Макса…
Говорить было как-то не о чем: за пару часов успели обсудить всё. Нольдиус старался особенно: то предлагал соорудить фальшивый браслет (а как прикажешь тогда управлять нежитью?), то бормотал, что вот, может, можно же кого-нибудь предупредить… и вообще, даже если на Одонар нападут, это же не обозначает, что…
– Они планируют провернуть это очень быстро, – отрезала тогда Дара. – С огромной скоростью, пока не вернется с поля боя Бестия и не опомнятся Магистры. И знаешь, что это обозначает? Что они не будут церемониться. Они не собираются ни усыплять, ни связывать нас – они будут стрелять по артефакторию из пушек, пустят на нас нежить, а те, кто придет следом – никого не будут брать в плен.
Поёжилась и добавила глухо:
– Думаю, они собираются надеть Браслет Гекаты. А тогда уже…
Ковальски покосился тогда на неё с уважением и только кивнул. Заметил неохотно:
– Можно попробовать обойтись без смертоносцев. Есть… другой ресурс. Последний ресурс.
– Нет, – отрезала Дара. – Во-первых, ты сам не знаешь, сможешь ли ты пробудить… эту штуку. Во-вторых, ты прав. Браслет нужно уничтожить. Иначе его может надеть какой-нибудь лазутчик, или даже Гробовщик, или… Макс, послушай меня. Поверь мне. Браслет нужно уничтожить как можно скорее. Даже если… это потребует жертв.
С ней творилось что-то ненормальное. Что она замирала, вслушивалась в тишь, прижимала пальцы к вискам – полбеды. Но Дара и Ковальски вдруг начали понимать друг друга с полуслова, а через это – их не понимали все остальные.
Однако Кристо вот теперь, после молчания, всё-таки решился ещё попробовать.
– Директор же говорил – вроде как, есть выход, – заметил тихонько. – Ну, на совете. Что даже если Прыгунки, мол, явятся…
Вздохнул, махнул рукой, припомнив мученическую физиономию Экстера. Ну да, ну да, небось, такой выход еще и похуже, чем план Ковальски будет. И вообще, кто там знает, ежели кто-то из Магистров этим сволочам из Прыгунков помогает – может, они на этот директорский план и рассчитывали? Может, и его знают, как обойти?
Ну, а так-то если всё удастся – и цена по целестийским меркам невысока.
Пять жизней и бижутерия, ага.
– Пора, – артемагиня коснулась виска и встала. – Гробовщик задремал, а Бестии нет в артефактории. Рядом с Браслетом никого. Мелита…
– Внешние контуры, – безмятежно отозвалась красавица, – я поняла.
У выхода из панциря Дара повернулась к Максу.
– Ты ведь в курсе, что через полчаса мы должны быть отсюда очень далеко?
Макс с лязгом отложил винтовку, потянулся и направился к пульту управления, оборудованному контрабандистами.
– Скажем так: на драконах они нас точно не догонят.
* * *
В дверь осторожно поскреблись. Экстер Мечтатель отвернулся от окна, возле которого торчал на манер Лорелеи, глядя в даль. Он поправил на голове неизменный парик (теорики постоянно спорили, спит он в нем или нет), запахнул плотнее темно-коричневый с медной вышивкой халат и негромко разрешил:
– Войдите.
В столь ранний час он никого не ждал, но не удивился, когда в дверь шмыгнул плотненький парнишка с необыкновенно выразительными глазами и вежливо наклонил голову в знак приветствия.
– Скриптор, – Мечтатель поздоровался исполненным грустью тонким кивком. – Прости, что не принимаю тебя в кабинете. Хорошо, что ты зашел, я хотел поговорить с тобой насчет твоих поисков в наших книжных фондах…
Он говорил медленно и тихо, как будто превозмогая сон, что было бы неудивительно: постель в личных апартаментах директора была нетронута, он не ложился этой ночью.
– Правильно ли я понял, что ты ищешь вести об Оплоте Одонара?
Теорик оживленно закивал, маниакально засиял глазами и хотел что-то еще выразить, но директор уже говорил дальше:
– И правильно ли я понял, что ты… нашел ту часть легенд, где говорится… о солнце, ветре и пении птиц?
Кажется, Скриптор нашел что-то более конкретное, но воспринял эвфемизм Мечтателя как должное и сделал утвердительный жест.
– В таком случае я просил бы тебя до поры до времени молчать о том, что ты узнал… ах, извини – не сообщать этого никому… – Скриптор покаянно опустил голову, и Экстер встревоженно спросил: – Кто-то уже знает?
«Дара».
– С ней я поговорю после, – пробормотал Экстер, – Возможно, днем, но сейчас, когда дневная радуга еще не вошла в первую фазу…
Тут до него дошло, что весь остальной артефакторий в данный момент благополучно спит или только-только пробуждается, и он повернулся в немом изумлении к Скриптору, который скромненько стоял, устремив глаза в пол, чтобы не пялить их на отделку личных апартаментов директора. Он ждал именно той секунды, когда до директора дойдет та простая истина, что к нему заявились в чрезвычайно ранний час.
«Дара просила вас известить, – высветил он в ответ на пораженный взгляд Мечтателя. – Им пришлось покинуть территорию, чтобы Прыгунки не напали на Одонар».
– Прыгунки?..
«Контрабандисты. Дара считает, вы можете поставить в известность Магистров, только они не поверят. И всё равно будет поздно».
Мечтатель молча хватанул ртом воздух, а Скриптор продолжал писать в воздухе как ни в чем не бывало:
«И еще она просила разбудить Гробовщика, потому что пришлось его усыплять, чтобы забрать Гидру».
Мечтатель даже не усомнился, что артефактор Дара может справиться с усыплением уничтожителя артефактов. Со времени появления в артефактории браслета Гробовщик попросту не спал, перебиваясь магическими стимуляциями, артефактами и снадобьями. Не все из них спасали от простого истощения, так что Экстер бы не удивился сообщению, что Гробовщик уснул сам, без всяких на то внешних причин.
Он не стал уточнять ничего и насчет Гидры, потому что одна-единственная Гидра занимала умы всех артефакторов, которые ее видели. Вместо этого Мечтатель страшно побледнел, пошатнулся и слабо спросил:
– Зачем ей браслет?
Скриптор посмотрел на директора скептически. В воздухе не возникло ни буквы, но глаза паренька явно говорили: вам лучше не знать этого.
«Дара просила передать кое-что еще, – высветил он, будто припомнив это. – Но только я не буду. Я лучше потом».
Он прикрыл глаза, отчего буквы замигали, а потом в воздухе возникла неровная надпись:
«Вдруг она вернется».
Директор попятился к окну, издавая нечленораздельные звуки. Это было явно через край для него, и Скриптор серьезно поколебался, прежде чем добить:
«Вы все равно не сможете их остановить, они уже на месте. Иномирец разобрался с той системой координат…»
– Иноми… – бедный Скриптор шарахнулся при виде выражения директорского лица. – Кто отправился с Дарой?
«Кристо, Мелита, Нольдиус. И иномирец».
– Они уже там, – прошептал директор, вцепляясь в парик, будто собирался рвать на нем волосы. – Они уже там, сегодня… сегодня! Где Фелла?
Скриптор немного подумал.
«Улетела полчаса назад, Хет ее видел».
В глазах Экстера высветился неподдельный ужас.
– Сегодня, – прошептал он. – Договор… нежить у врат… а Макс там…
«Э-э, что-то не так?»
– Найди Вонду, – ответил директор. Он тяжело дышал, но говорил уже более-менее связно. Шагнув к ближайшему шкафу, Экстер принялся рыться в каком-то барахле. – Пусть поднимает по тревоге артефакторий, полная готовность, боевые посты… словом, Фелла как-то продумывала что-то подобное… Возможно, оружие. Ах, вот он.
Закопавшись в шкаф едва ли не по пояс, директор вытащил на обозрение клинок в ножнах, на которых не было ни единой потертости, что указывало на долгое и безмятежное лежание в директорском шкафу.
– Скриптор? Что-то не так?
Паренек, приоткрыв рот, пялился на своего директора, в парике, халате и при мече. Рассказать – не поверят, и поэтому он взял себя в руки и написал в воздухе крупными, военными буквами:
«Понятно. Полная боевая готовность».
Глава 22. Так творят историю
Два прямоугольника на карте. Две обширные площади, на которых можно правильно разместить эмельхатин. Кривым, вытянутым овалом – так, чтобы опоясать Одонар и оказаться на дистанции, удобной для пушечного выстрела. Так, чтобы вокруг артефактория сразу возник непробиваемый щит – а на здание оказались бы наведёнными заряженные пушки.
Драконы Семицветника вчера мелькали над их небольшим полигоном, так что из трёх площадок осталось две.
Какую выбрать?
Хорошо, когда можно позволить себе это. Принимать решение в последний момент. Импровизировать.
Северная низина хорошо замаскирована, но полна неровностями, и эмельхатинам не слишком-то нравится близость болот. Девочки-улиточки нервничают: чуют болотную нежить, да и ползать по неровной поверхности неудобно… можно нечаянно поломать строй.
А вторая площадка расположена неподалеку от Кислотницы, и там совсем рядом – Чермный Камень и смертоносцы. Ведь к смертоносцам может сунуться только ненормальный?
Эльза скривила губы в улыбке. Пророки будущего всегда немного не в себе, не так ли? Не то, чтобы она считала себя кем-то вроде великого мессии, но Целестия безнадежно застряла в своей старине, и ей пора бы дать новый толчок к развитию. Она увидела возможность для страны в науке внешнего мира и стала ее пророком здесь, в Целестии…
А, как известно, пророков всегда недолюбливают. А иногда даже убивают. Но тут уж – нечта жухлого получат эти взращенные на сказочке о Витязе старики. Будущее смотрит на них брезгливо и с некоторым непониманием, распахивая горячие объятия другому поколению, для которого нет дурных, непонятно кем проложенных границ.
Она погладила шахматные фигурки, которые стояли прямо возле карты. Её память, первое, что она контрабандой прихватила из внешнего мира, когда восемь десятков лет назад вышла за Кордон…
Осторожный стук отдался в ушах сухим, неприятным треском панцирных пластинок. Эльза не обернулась, только крикнула:
– Войдите!
И поморщилась, когда вошел Мэйрат Зимородок. Мало того, что друг Хохолка, так ещё и возраста такого же, да и мозгов у него, в общем-то, столько же.
Хохолка, наверное, уже насмерть закормили зельями. Или отправили в Сердоликовый блок, в вечное блаженное забвение. Бедолажка. Но он отлично послужил делу будущего, судя по дурацкому ультиматуму, который выдвинули Магистры.
– Так ведь… утро, – нескладно начал Мэйрат, – радуга же ж скоро в дневную перейдет. Народ того… волнуется, спрашивает: чего ждём?
Понятно. Выбрали смертника, чтобы подослать к ней с идиотскими вопросами. Нетерпеливые детишечки. О планах насчёт Одонара она им дала расклад час назад – сколько было пораженных воплей! Зато потом прониклись гениальностью идеи и теперь вот так и рвутся поскорее крушить артефакторий, а как только она начинает проявлять осторожность – приписывают ей нерешительность.
Что вот можно поделать с таким материалом?
– Думать, что ж, не пытались? – пришлось подделывать развязный, почти подростковый тон, так ее понимали здесь лучше. – Ждем, когда они вылезут. А они обязательно себя проявят, понимаешь? Нет? Ну и ладно, тогда думать здесь буду я.
– Но ведь Магистры же уже все…
– А я жду не Магистров, – отозвалась она и по въевшейся привычке почесала конопатый нос.
Мэйрат обеспокоенно затоптался за ее плечами, а потом не сказал, а почти прошептал смущенно:
– Ты из-за Кристо и этих двух, которые и ним были?
– Из-за одного, – пробормотала Эльза. Ей вдруг захотелось высказаться, выплеснуть тревогу хоть на одно живое существо. – Этот человек пришел из того мира. Говорят, он бездник. Глаза у него… Послушай, Зимородок, а тебе никогда не хотелось всё бросить? Просто махнуть рукой, сказать: «Ну это все к Холдону» – и податься куда-нибудь спокойно жить, а тут пусть сами разбираются. Ведь в Целестии куча магов, а еще больше людей, почему мы должны думать за всех, а?
Она обернулась. Бедный Мэйрат преданно таращился на нее совершенно круглыми глазами, силился понять, почти было слышно, как скрипят несмазанные шестеренки в контрабандисткой голове. Но понимание так и не просачивалось в глаза.
– Шутка, – невесело сказала Эльза. – Ведь есть же люди с особой судьбой. Которые говорят себе примерно то же самое: «Ну их всех к Холдону, идиотов! Если не я – кто тогда?» – и делают историю. Вот мы с вами совершенно из таких, открываем в Целестии новую эру, так?
Пафос до адресата дошел. Зимородок перестал изображать отчаяние и закивал теперь уже с пониманием.
А она больше не говорила ничего, стояла, смотрела на шахматы и ждала момента, о котором мечтала восемь десятков лет. Просчитано. Проверено. За её спиной такие союзники и такие силы…
Холдон бы позавидовал.
И сегодня, после стольких лет, она впервые засомневалась, а причина – холодные глаза человека из другого мира. Эльза не лгала своим пленникам: у неё правда был дар видеть насквозь – правда, слабый и проявляющийся прихотливо, а всё потому, что она его не развивала, не до того было…
Но с этим человеком она была уверена.
– Пусть бы был наемником, – пробормотала она про себя, – или учителем, или мастером, кузнецом, рудокопом, драксистом, кем угодно… Только пусть не ввязывается ни во что важное, никогда. Потому что он из людей, которые переделывают историю. Мимоходом. Если бы он …
В голосе засквозила мечтательность, и она одернула себя. Мэйрат Зимородок по-прежнему стоял перед ней и непонимающе моргал. В глазах у него была тоска больного холерой: за что меня-то? Скорее бы кончилось…
Без стука вошел второй контрабандист, Киниут, глава группы разведчиков.
– У Чермного Камня оживление, – доложил он так четко, что Эльза по-кошачьи облизнулась от удовольствия. Она обожала деловых мужчин. – Аспиды сигналят с высоты.
– Сильное?
– Близко не глядели, а камер там всего три, и все вырубились. Ребята ползали, смотрели через бинокли: там сотня-полторы, не меньше. И какой-то придурок рыжий, с крашенным. Носится, будто у него дрель в одном месте.
Дрели и прочие контрабандные инструменты Кинниус уважал еще больше, чем разведку. Эльза почувствовала, что сомнения начинают уступать под напором хорошего настроения.
– Магистров все-таки убедили. Они высчитали даже площадки, где мы соберемся! И организовали отвлекающий маневр… Именно так, потому что это рыженькое недоразумение никогда бы не поставили в основной состав. А вот отвлекать внимание он годится. Если учесть количество, на первой площадке люди, а не маги. Что на второй?
– Тихо. Совсем. Ни птиц, ни нежити. И аспиды опасаются туда подлетать.
– А вот и основные силы.
Плотина неуверенности лопнула. В Кислотницу сомнения! Высокие покровители всё-таки себя показали – дали им намек, лучше некуда. И союзники будут ждать их атаки на Одонар, ну, а что потом делать с союзниками… придумается как-нибудь после того, как у нее в руках будет подпитка всего артефактория!
Эльзу затопило чувство накатывающей фортуны. Весело, играючи, она толкнула ферзя на шахматной доске. Фигурка из слоновой кости закачалась, но не упала. Атаманша Прыгунков с почти детским визгом закружилась в предвкушении будущего веселья.
– Какие рожи у них будут, когда мы исчезнем совсем с другой стороны! Какой день, какой отличный день! Мэйрат, Кинниус! Выступаем сейчас же! К Чермному Камню!
* * *
Какой, к Холдону, отвлекающий маневр? У Кристо мозги в башке взболтались, пока он носился по берегу Кислотницы, выламывался по-всякому и орал в небеса: «Э-эй! С хоботом! Я туточки!» Спасибо еще, в колодец к смертоносцам не бякнулся. Хотя это все равно приятная работенка по сравнению с тем, что досталось остальным.
Дара расселась, скрестив ноги, на еще не вытоптанной травке. Деловито артемагичила над «искажалкой» из коллекции Павлина. Артефакт искажения восприятия выглядел как два здоровенных глаза из охры, со вставками янтаря. И заставлял всякого, кто смотрит со стороны, видеть больше народу, чем есть на самом деле («Хотите, чтобы соседи завидовали многолюдности ваших приемов? Легко!»). Действие «искажалки» Дара распространила на всю немаленькую площадку, обмолвилась только, что «по готовому артеконтуру, конечно, легко всё это сделать… только вот работать он теперь будет только при условии быстрого и постоянного движения по площадке. Эффект присутствия – до сотни человек».
Вот Кристо и бегал – обеспечивал клятый «эффект присутствия», чтоб этому павлиньему артефакту да в Хламовище провалиться! Условия ему, понимаешь ли…
Ну, зато хоть разведчики контрабандистов близко не подползали. Не видали, что на берегу творится. А то у них глаза бы, ох, и повылазили.
– Нас заметили, – под нос себе сообщила Дара. Соизволила поднять голову и оглядеть работу остальных «искажалок», развешенных по периметру. – По-моему, насчет изменений местности у них вопросов не возникло.
Говорила она с Максом, который только что явился от ближайшего холма, за которым смирно ждала своего часа эмельхатина. От холма было топать не меньше целестийской мили: местность в Минорных лесах была равнинной, а Холдонов Холм Макс счёл непригодным для своего плана из-за расположения.
На плече у Ковальски зловеще покоилась «Barrett M107» – основная причина того, почему над второй, северной площадкой не осмеливались появляться аспиды.
– Отличная штука, – он сгрузил винтовку на траву. – И эта твоя идея насчет самонаводящихся пуль отработала на все сто. Во всяком случае, результативно: с двух километров, бесшумно и в клочья.
Популяция аспидов в районе Прыгунков за последние пару часов сильно поредела.
– Времени было мало, – пробормотала Дара. – Дальность и наведение на цель – легкие узлы, я говорила… Если бы поработать лучше – можно было бы увеличить пробивающую способность, или, например, заставить их взрываться…
– Хм, а с патронами «беретты» так можно?
Артемагиня поглядела на него волком. Наверняка считала его закидоны мальчишеством. Теперь Дара отложила искажалку в сторону и крутила в пальцах Гидру Гекаты. В похищении Гидры артемагиня приняла самое деятельное участие и по пути даже заявила, что ей удалось ослабить блокировку Гробовщика на узлах, привлекавших нежить. Но теперь осматривала браслет угрюмо и даже, пожалуй, с жалостью.
– А ведь если мы его не уничтожим – мы все равно что сами отдадим его контрабандистам…
– Раздумала?
– При чем тут это? Я говорю: если мы не уничтожим его…
Ковальски недоверчиво хмыкнул. Артемагиня сдалась и проворчала:
– Это же произведение артемагии. Если бы его можно было как-то изучить…
Кристо, порядком охрипший после свего «маневра», подошел поближе. Он рукавом вытирал со лба пот, попутно еще убирал и прилипшие волосы.
– Уф-ф, глаза б мои на эту дрянь не смотрели. Что? Еще бегать? Ковальски, ты что, опух? Да я уже часа два…
– А ты меч сними, может, полегче будет, – посоветовала Дара.
Кристо в панике схватился за ножны на боку. Вот же смурлятина! Это он с мечом Павлина туда-сюда так и бегал, спасибо хоть, не размахивал, как какой-то рыцарь припадочный. Страшно подумать, кем выглядел…
– Макс, а, Макс? А ведь они сюда не сунутся.
Мелите пришлось невесело, но зубы у нее все равно так и сверкали. Последние два часа она тоже провела в беготне, но между делом успевала еще развешивать и расставлять в окрестностях позаимствованные с внешних конторов Одонара «пугалки» от нежити. Иначе Браслет Гекаты давно пригласил бы сюда тучу нежданных гостей.
– Нежить?
– Сам нежить, контрабандисты сюда не сунутся! Как посмотрят, что тут бегает какой-то… рыжий… с мечом… орет в небеса… я б не сунулась. Ой, Кристо, прости…
Но запаренный Кристо даже не обиделся. На Мелиту, пусть даже она обо всех так прямо высказывалась, он обижаться не мог.
– Напротив, – небрежно обронил Ковальски. – С учетом того, что они знают о великих стратегах Магистериума – они сунутся именно сюда. Мы обнаружили свое присутствие настолько явно, что Эльза наверняка заподозрит несложный и идиотский отвлекающий маневр. Уже одно присутствие Кристо говорит, что здесь… м-м-м… недостаток сил. На другой площадке мы организовали практически вакуум. По ее мнению, там основные силы противника: не слишком большое воинство, однако как минимум несколько мощных магов с какими-нибудь артефактами, которые распугали нежить и аспидов…
– Аспиды тоже нежить.
– Без разницы. Важно, что эмельхатины направятся сюда.
Подошел теперь уже Нольдиус, тоже взмыленный, без обычной постной мины на лице, но это только потому, что все лицо было прочно заляпано разноцветной водой из Кистотницы. Ох, нарвется же он, по примете…
Хотя они все и так нарвались – хуже некуда.
– П-поставил на место, – отличник слегка заикался. – Н-насколько было в моих силах, всё д-доделано.
И вытер лицо рукой, но рука была в земле, и лучше не стало.
Результаты работы дарования из Красной школы были видны воочию: вся площадка, в том числе и окрестные кусты, была буквально вспахана, будто здесь готовили плацдарм для боя. Деревья повалены, края площадки расширены. Мост Кислотницы навеки канул в небытие, в смысле, в саму же речку. Место бывшего моста еще и расплывалось и двоилось в глазах, и из-за искажалок никак нельзя было понять – где этот самый мост был раньше.
Только Чермный Камень гордо торчал посреди всего этого безобразия, как бы показывая: делайте что хотите, но вот ко мне – ни шагу!
– Ну, ты наворотил, – буркнул Кристо, опасливо поглядывая под ноги. – Теперь бы в колодец не свалиться…
– Можешь сваливаться, только не забудь их там перебаламутить.
Нольдиус прищурился, выглядывая колодец смертоносцев, потом утвердительно кивнул своим мыслям и печально уставился на руки. Отличник выглядел вульгарным рудокопом, в любом селении его приняли бы как своего, только как следует вздули бы за радужную физиономию.
– Пора?
Макс изобразил короткий кивок, поднял винтовку и опять водрузил на плечо.
– Можете прощаться – и по местам.
Сам он прощаться ни с кем не стал. Пошагал на намеченную позицию, даже не оглядываясь. А они вчетвером стояли друг напротив друга и как-то не особенно представляли себе, что нужно говорить в таких ситуациях. Особенно Кристо. Он и в артефакторы-то подался всего пару-тройку недель назад, а спасать Семицветник и Кордон разом от чокнутых контрабандистов (ну, и кто там за ними еще стоит? Короче, всяких других чокнутых) – на такое ему бы никакого воображения бы не хватило.
А еще все на него как-то странно косились, как будто собирались прощаться только с ним, и он знал, почему это. По плану Макса он должен был умереть первым. Кристо так и не успел разобраться, из мести это Ковальски сделал, или просто из неприязни, но получилось именно так, а обижаться было поздно.
В близкую смерть как-то не верилось, и план, и инструкции, и смертоносцы – всё казалось развесёлой внешнемирской игрой.
– Слушай, если ты вдруг… – тут Нольдиус призадумался и высказался дальше еще глубокомысленнее: – Хотя, с другой стороны…
Мелита ласково, понимающе улыбалась, не показывая своих замечательных зубов, она сделала попытку обнять Дару, но артемагиня ловко увернулась и все расставила по своим местам:
– Мелита, так ты хочешь быть артефактором или нет?
Мелита заулыбалась ещё радостнее и оставила попытки кого-нибудь обнять, хотя Кристо бы и не отказался. Он уже знал: артефакторы не прощаются ни с кем, когда идут в другие миры – примета дурная. И друг с другом тоже не прощаются, потому что боевая двойка – она двойка и есть. Встреча будет потом, по ту сторону Радуги.
Сердце вытворяло что-то удивительное. Он занимал свою позицию – втискивался в узкую ямку земли, сооруженную Нольдиусом, накрывал себя тонким, с травой, слоем почвы, а этот орган с чего-то бился в груди мерно и ровно, хоть и очень сильно.
Э, ладно. Его маманя говорила – он вряд ли и до десяти лет дотянет, а уж чтобы чересчур сильно ценить свою жизнь – такого в Целестии сроду не водилось. Ну, помрет первым, зато и быстро, и дело у него хоть страшное – но минутки на две, не больше. Даре и остальным будет сложнее.
Хм, ну, легенд о них не сложат, а вот в учебниках пропишут или нет? И в хрониках… А то можно еще и сказку сложить. На старинный лад это будет: «Повесть об Оплоте Одонара, двух артемагинях, одном боевом маге и Гидре Гекаты. А, да. И еще там было чучелко».
* * *
В Магистериуме и впрямь не было великих стратегов, в полном соответствии с замечанием Макса. Не возникало надобности, ибо все Целестийские битвы до этой поры чётко подчинялись Великим Кодексам, основанным еще при Светлоликим.
Два полководца бросают друг другу вызов, лицом к лицу – и это словно оплетает их незримой клятвой, нарушение которой чревато отторжением от тебя твоей магии, как и в случае нарушения Долга жизни. Два войска сходятся в назначенный час в назначенном месте. Звучат торжественные формулы поединков. Проливается сперва Малая Кровь, потом Великая…
К чему лишние стратегии, когда следует блюсти священные традиции?
Может, ум Магистров немного и затупился, но так это от вековой, нагруженной на него мудрости. Такой ум с легкостью роется в прошлом и находит похожие случаи решительно для всего, и с успехом поэтому решает привычные задачи… но если задача совсем новая, сочиненная иным, не в меру практическим и современным разумом – ум мудрого пугается и начинает в панике прочесывать всю базу информации: неужели ничего нет?
Алый Магистр этим и был занят. Его взгляд скользил по золотисто-рыжим лилиям Эйнелиу – Лилейного Поля, над головами боевых магов, (семижды по сотне, хватит, чтобы опрокинуть любые чаяния контрабандистов), а мозг в панике ворочал все века, прошедшие со времен Альтау. Войска в алой форме Внутреннего Правопорядка застыли в боевой готовности – ждать ли противника? Двигаться ли вперед? – но распоряжений пока не поступало. Рубиниат сомневался.
