Текст книги "Синий, который красный (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
На трибунах никто не хихикал: там восторженно обсуждали ситуацию. В основном слышались выкрики: «Видал, он почти её подловил во второй раз?» – «Спорим, просто поддалась?» – «На новое артеперо!» Похоже, никто и не заметил, что в конце концов победа осталась за Бестией.
– Только не берись учить меня этому мастерству. Захочу узнать, как правильно держать меч – возьму пару уроков у ваших практикантов.
Бестия удивленно вскинула брови, и Макс коварно добавил:
– Как, разве вы не обучаете их ничему такому?
Судя по ошарашенной физиономии бывшего пажа Альтау, Бестия была поражена, как ей такое в голову не пришло. Макс прикрыл глаза и удовлетворенно вздохнул, когда представил себе физиономию Кристо после объявления о новых уроках. Наверняка ведь Бестия сама возьмется за обучение…
Можно считать: со щенком они пока тоже в расчете. До тех пор, пока он не вытворит еще чего-нибудь недоброго.
Экстер наконец подошел, вернее, почти подбежал.
– Фелла, – он задыхался. – Всё в порядке?
– Все живы, Мечтатель, – брезгливо бросила Бестия. – Тренировочный бой.
Она призвала отброшенный Максом меч и задумчиво покрутила в руках. Директор бросил на Ковальски отчаянно-вопросительный взгляд. Макс кивнул, но Экстер почему-то не двигался с места.
– Фелла…
– Что-то еще?
– Да, я просто… только что получил срочное сообщение. Магистры прибывают завтра, со вступлением на пятую фазу радуги.
Бестия тихо выругалась и от души воткнула меч в песок.
– Тянули семерницу, раскачались… И предупредили только сейчас?
– Да, наверное… во всяком случае, думаю, что только сейчас, птица нашла меня не сразу…
– Мечтатель, по сути! Сколько их будет?
– Трое. То есть, как минимум двое и…
– Алый.
– Такая свита – и в какой-то артефакторий? – удивился Макс.
– Я… они пишут, что их интересует браслет… – вообще-то, Экстер не был обязан отчитываться перед каким-то иномирцем, но уж очень он был взволнован. Все уровни его творческой натуры оказались в хаосе перед таким высоким визитом. – Они совещались по его поводу всё это время, отслеживали ситуацию и наконец решили лично… Фелла, это событие…
– Заткнись и слушай. Я постараюсь привести всё в порядок за оставшееся время. Наверняка придется приглашать это твое сверхзнаменитое боевое звено – позаботься, чтобы никто из них от радости не лопнул. Можешь расспросить Гробовщика, узнал ли он что-нибудь о «гидре».
– Я? – поник и без того не цветущий Мечтатель. – Но я думал, мы могли бы вместе…
Не было даже ответа. Бестия развернулась на каблуках и, чеканя шаг, зашагала по насущным делам: поднимать на уши школу и готовиться к встрече с Магистрами. Макс хмыкнул, представив, что с минуты на минуту начнется в Одонаре. «Полный Альтау» – тут так выражаются?
Потом он перенес свое внимание на директора, который продолжал тоскливо глядеть вслед удаляющейся Фелле.
– Не слишком-то она с вами мила, – почти с сочувствием заметил Ковальски. – Почему бы вам не повесить на пояс какую-нибудь железку в ножнах? Так она быстрее вас заметит.
– Это было бы ложью, – печально ответит Экстер, – и ей, и мне. Я недолюбливаю сражения, это известно всем. Чтобы стать достойным в глазах Феллы, мне нужно отказаться от себя самого, заменить себя надуманным образом. Есть люди, которые не согласны отказаться от гораздо меньшего во имя чего бы то ни было…
– Да неужели?
– Многие ваши поступки могли бы считаться благородными, – как бы про себя заметил директор. – Зачем вы отравляете свою жизнь мелочной мстительностью?
Мелочной?! Макс приготовился встать в позу и перечислить все мучения, которые он испытал по вине «артефакторной парочки». Но директор так отсутствующе таращился на радугу, что перечислять что-то было невозможно.
– Часто получается, что мы не делаем ничего, чтобы быть достойными своих любимых, – пробормотал Экстер. – Этому всегда есть важные причины. Причины, которые мы считаем важными…
Он уже «провалился» – глаза подернулись дымкой мечтательности, тень грусти набежала на лицо… В таком состоянии от Мечтателя спасались бегством все, не исключая и Бестию.
Макс никуда не побежал. У него просто испортилось настроение, и он замедлил шаг.
– Хорошо, я оставлю ваших детишек в покое, – процедил он в спину Экстеру. Мечтатель едва ли слышал. У него были дела поважнее: он под нос бормотал рифмованные строчки. Макс успел услышать что-то насчет касания уст – потом директор уплыл вперёд.
Он всех оставит в покое. Он уже сделал все, что хотел.
На скамейке неподалеку от входа в артефакторий сидела Дара. Примерно сложив руки на коленях, как школьница. Глядя в пространство пустыми, выпитыми глазами. Губы у артемагини припухли, волосы были растрепаны, но встретилась ли она с Павлином и чем это закончилось, однозначно сказать было нельзя. Она не повернула головы и никак не показала, что увидела его, а Ковальски невольно замедлил шаг уже после того, как миновал скамейку.
Ну, неужели переборщил?
Кто ж они такие, чтоб им пусто было? Убивают, как взрослые, ведут себя, как оперативники, да и с ними тут все обращаются как с бывалыми наемниками (исключая Экстера, конечно). Но сейчас артемагиня была с виду простой девчонкой, на которую всей тяжестью грохнулся мир, и Ковальски на секунду засомневался: может, вернуться? Сказать, что ее разыскивает Экстер, тем более что он и правда скоро будет ее искать…
Но к Даре уже подбежал чем-то ошарашенный Кристо и начал шептать что-то вроде: «Видала? Они друг друга не сожрали! И что – они теперь жениться будут?!» – Макс не прислушивался.
Книг на ночь никто не отменял, и он просидел почти до полуночи, разбирая, что же такое Семь Магистров и Дремлющий. Выходило по всему, что эти должности были учреждены после Альтау (всё тут замешано на проклятой битве!). Магистериум – что-то вроде символа, представление о семи погибших королях. Разве что у каждого Магистра свои обязанности. Алый, Рубиниат, отвечает за дела военные и безопасность, Цитриниат, то есть Жёлтый, ведает казной и вообще финансами. Бериллиат, Зелёный – отвечает за земные ресурсы, питание и прочие радости… И над всеми – Великий Дремлющий, символическое олицетворение самого Витязя. Тоже бывший участник Альтау, полководец и тайноведец, мудрец всея и вся, мощный маг… Макс пролистал пару книжек из простого любопытства: почему этот мощный маг дрыхнет едва ли не годами? Ответа не нашлось нигде, попадались только чертежи Семицветника – знаменитой Башни Магистериума в центре Целестии. Семь вращающихся лепестков… кому нужны такие подробности? И сплошные расплывчатые намеки по поводу сна – вроде «ибо так предопределено Судьбою», «ибо сон его прерывается лишь когда нужна его мудрость». С досады Макс швырнул последний том на кровать и выглянул в окно. Лунная радуга расцветила небо серебристым, палевым и нежно-бирюзовым. Прежде он не знал, что бывают еще лунные радуги, оказалось, здесь они – каждую ночь на небе. Впрочем, Макс не особенно любовался. Жаль, что Лори не выходит из башни по ночам…
Настроение испортилось до удивительного предела. Садясь за стол и притягивая к себе очередной том, он сам с собой поспорил, что сейчас раздастся тревожный стук в дверь, который потом приведет к большим неприятностям.
Просчитался. Фелла Бестия очень редко входила со стуком и сейчас тоже решила не церемониться. Дверь просто распахнулась вовнутрь, а на дверном пороге, прислонившись плечом к косяку, возникла завуч Одонара.
Здороваться Бестия не любила тоже.
– Ты заинтриговал меня, иномирец, – начала она без предисловий. – Таким могли гордиться немногие.
Макс вздохнул и отбросил книжку. Что, в этом месте только Экстер Мечтатель знаком с этикетом?
– Предпочту гордиться чем-нибудь другим, – сказал он сухо. – Знаешь, меня больше устраивало, когда на твоем месте стояла та, другая.
– Другая?
– Дверь.
Бестия шагнула в комнату и прикрыла дверь за собой. Макс наблюдал за ее действиями с неодобрением.
– Кто мог бы выйти один на один против пажа Альтау? – казалось, Бестия говорит сама с собой. – Или в одиночку противостоять боевому звену артефакторов? Сражаться с нежитью…
– Ваши детишки мне доставили куда больше хлопот.
К чтению вернуться не удастся. Макс сердито пнул ножку стола, поднимаясь навстречу гостье. Не то чтобы он собирался спрашивать у нее, зачем она здесь. Когда женщина заявляется к тебе ночью, без обычной (для этой конкретной женщины) кольчуги, в простой кожаной рубахе, когда она принимает выжидающую позу и начинает философствовать – у нее может быть одна-единственная цель.
– Я.
– Что? – опять сбилась Фелла.
– Ты задала мне вопрос: кто мог бы сделать то и это. Я. Я и сделал. Можешь вручать мне эту вашу… медаль Альтау и начать говорить о деле. Если оно у тебя есть.
Завуч Одонара дразняще улыбнулась, в ее карих глазах плескалась определенно нехорошая усмешка.
– Дело? Ты разве неопытный юнец, чтобы не понять, зачем я пришла?
– Ответов может быть несколько, – губы Макса растянулись в гораздо худшей ухмылке. – Из любопытства – это почти лестно. Потому что остальные мужики, на которых ты смотришь, тебя боятся до смерти? Пожалуй. А может, ты хочешь, чтобы Экстер Мечтатель наложил на себя руки от безответной любви, когда ты в красках распишешь ему… то, что распишешь.
Теперь Фелла показала зубы. Она постепенно приближалась к Ковальски, и по мере этого понижала голос с обычного резкого и надменного командного тона до почти мечтательного мурлыканья.
– Я могла бы расписать Мечтателю все, что угодно, он бы поверил…
– Сомневаюсь. Может, он не любит кольчуг и серпов, – Макс выразительно скосился на кинжал на поясе Бестии. – Но дураком его назвать сложно.
– Значит, ты теперь на его стороне?
– Я слишком неместный, чтобы принимать здесь чьи-то стороны.
– Вот и отлично, – успокаивающе шепнула Фестия. Ее руки скользнули по плечам Ковальски.
– Нет, не отлично, – промурлыкал Ковальски, снимая ее руки со своих плеч.
– Что…?
– Много чего. Не отлично то, что ты явилась ко мне с далеко идущими целями. С меня хватило роли навигатора для вашего звена. Не отлично то, что ты считаешь меня полным идиотом, а себя – хоть в какой-то мере привлекательной. Похоже, за три тысячи лет у тебя развилась легкая мания величия, а? Не знаю, что там говорят ваши каноны, может, по тебе обязаны с ума сходить все вокруг, но меня ты даже в качестве пособия по Альтау не интересуешь.
Ковальски сообщал все это ненавязчивым тоном и с легкой ухмылкой, которая в былые времена до кондрашек доводила американское начальство в кулуарах ФБР. Бестию тирада всего лишь привела в ярость: на ее лице сперва вскипел обжигающий румянец, а потом оно уподобилось бледностью луне за окном. А грозностью – только что наточенному боевому серпу.
– Кинжал или артемагия? – с почти скучающим видом осведомился Ковальски. – Начинаю понимать, почему от тебя все так шарахаются.
Но Бестия еще не потеряла самоконтроля. Она отступила на пару шагов, выровняла дыхание и вдруг тихо, почти ласково осведомилась:
– Лорелея, да? Я всего лишь паж Альтау, у тебя ведь запросы повыше. Весь Одонар судачит о том, как ты на нее смотришь…
Макс чуть сжал зубы. Очень жаль, что завуча Одонара так просто силой из комнаты не выпнешь.
– А она тебе не рассказывала, что она – бывшая богиня, одна из Светлоликих, рожденная еще до Альтау? Ах, да, она же не говорит. Знаешь, человек, – она просмаковала это слово, – тебе лучше даже взгляды на нее не бросать. Она лишь статуя… наполненное магией под завязку, холодное, красивое произведение искусства природы, правда, смертельно опасное, но лишенное чувств. Она умеет только вздыхать и ждать своего избавителя на башне, и ты ведь не примеряешь на себя эту роль?
Теперь она двигалась обратно к двери, желая оставить за собой последнее слово. И продолжала говорить, тихо и ядовито:
– И ты ведь не мечтаешь, что она ответит тебе взаимностью, не думаешь поцеловать ее, прижать к себе или даже…
Краска сошла с лица Макса. Ладно, он пытался сдержаться.
Бестия просто не поняла, что сама подставила себя под удар.
– Большое счастье, не находишь? – поинтересовался Ковальски холодно. – Я насчет Лори. Да, она богиня. Да, я могу только смотреть. Но по сравнению с тобой мне здорово повезло, а? Кажется, твой возлюбленный благополучно растворился где-то три тысячи лет назад, а до этого не осчастливил тебя даже беседой на прощание, так, какая-то битва…
Бестия сделала было судорожное движение к кинжалу, зрачки у нее сузились, но почти сразу же она взяла себя в руки. Ковальски досадливо поморщился. Взрывная Бестия и Бестия ледяная ему нравились гораздо больше.
– Мы похожи и в этом, – заметила она почти непринужденно, – мы любим тех, до кого нам никогда не дотянуться. Разве это не было бы разумно – объединить наши усилия?
– Отвлечься? – в тон ей помог Ковальски. – Забыться? Доказать себе, что ты можешь жить и так? Или, может быть, отомстить тому, кому нет дела до твоей мести?
Он говорил не о себе, и Бестия это поняла. Какое-то время она смотрела на него задумчиво, прислонившись к косяку двери в самой соблазнительной позе.
– Ты поразительно умен для такого возраста, – карие глаза опасно полыхнули, – но поступаешь поразительно глупо для такого ума. И если ты рассчитываешь на поддержку Экстера…
Она едва заметно усмехнулась углом рта, и Макс повторил ее усмешку. А Бестия шагнула вперед, все так же расслаблено, и ее шепот разнесся по комнате лучше крика:
– Ты поступаешь очень опрометчиво для того, кто теперь не знает, что несет ему следующий день, иномирец…
Этот шепот продолжал витать в комнате еще несколько секунд после того, как завуч Одонара скрылась за дверью. Макс не спеша повернулся к своей кровати, снял с нее увесистую «Государственность Целестии» и с силой треснул книжкой по дубовому столику у изголовья. Шепот умолк. Прелестно.
Интересно, почему все они так напирают на неизвестность завтрашнего дня? Макс машинально опять выглянул в окно, где переливалась лунная радуга. Хм, как будто в славные времена работы на мафию он мог предсказать, куда его занесет завтра.
Хотя, наверное, мог. По сравнению с его нынешним положением.
Глава 15. Оплот явился
Что да, то да – Малый зал приёмов Одонара внушал почтение. Огромные окна струили свет, и из них открывался великолепнейший вид на горы Октавы и на радугу в пятой фазе. Подобие каменного сада было и внутри зала: по стенам проходили жилами ветви деревьев; мебель, тяжелая и дорогая, была декорирована самоцветами под клумбы. И только неизменные панорамы Альтау, искусные, в дорогих рамах, но мрачные, добавляли официоза помещению.
Три великих мага, три Магистра, сидели на стульях во главе стола, и Кристо обмирал от осознания важности момента. Он мог позволить себе насмешничать над Семицветником издалека, но в душе у него прочно обосновалось преклонение перед Настоящими Авторитетами, а Магистры были для него именно такими.
В Кварлассе никто из них не появлялся на памяти Кристо никогда, он видел только Янтариата – отвечающего за примирение между враждебными нациями и народностями, полного, жизнерадостного, похожего на счастливого слона. И то издалека, в толпе, на ярмарке.
А тут – три, на расстоянии вытянутой руки… нескольких рук, ладно. Есть, от чего млеть, как перед первым поцелуем.
Все было внове. Кавалькада скоростных драконов, сопровождающих Великих, само их появление на надраенной до блеска дорожке… Кристо впитывал глазами лица тех, о которых знал только по слухам, легендам и новостям. Вот Алый, Рубиниат, почтительно раскланивается с бледным Мечтателем, а Фелле только кивает, и от этого она вся зеленеет… А вот Аметистиат, в фиолетовой мантии – высокий, тощий, с непонятным выражением лица – отвечает за магию и все, что с ней связано и держится почему-то за спинами остальных двух… Янтариат здесь же, с хохотом трясет руку Феллы, спрашивает:
– И сколько ваших артефакторов костьми легли для такого приема?
Завуч выдавливает кислую ухмылку в ответ. После вчерашней подготовки весь артефакторий валился с ног, но зато и выглядело всё на высшем уровне, даже стены в тоннеле подровняли. Запуганные Бестией теорики и практеры образцово-чинно ходили по дорожкам, уступали дорогу, деревянно кланялись Магистрам и не забывали о вежливых улыбках. Всё утро (потому что вечером просто снопами повалились на постели) они провели, в панике перетряхивая гардеробы. Глас Бестии «Выглядеть прилично!» звучал в ушах у многих неотвязным эхом. В результате Фелла на ходу даже раздала пару поощрительных кивков тем, кто выглядел особенно прилично – а Кристо перепал уничтожающий прищур.
Но он-то старался как мог! С утра надел самую чистую рубаху, почти не рваные на коленях контрабандные джинсы, позаботился о том, чтобы крашеные пряди блестели, и еще пару кулонов-клыков нацепил. Да – и любимые перстеньки с черепушками.
Хотя, наверное, в шикарном зале на фоне остальных он как-то и выделялся. Особенно на фоне бледной, грустной и совершенно немой как будто Дары, от которой Кристо сразу же постарался сесть подальше (помнил о вчерашнем разговоре). Угодил на место около Фрикса и Гробовщика – не очень, но можно терпеть. Кроме этих двоих в зале еще был Озз (с целыми глазами, непонятно), лениво-блаженная Гелла, жмурящаяся на солнышко за окном… Из Опытного Отдела не позвали никого – может, из-за репутации Отдела, – и снабженцев тоже не было, но зато напротив Гробовщика нервно приплясывал на стуле глава производственников Пион. Видать, в его Отделе снова что-то не ладилось. Рядом с Пионом расположился один из опытнейших артефакторов Одонара, Убнак, одинокий волк, не признающий напарников и боевых звеньев. Убнак явился из миров минут за десять до совета, но был оперативно отловлен Бестией и притащен в Зал Приемов ради своего опыта. Мечтатель тоже был, само собой. Этот оглядывал Магистров, Феллу, остальных и страдал.
Совет начал Алый – из всех Магистров, не считая Дремлющего, он был старшим, наиболее опытным, а кроме того, отвечал за безопасность страны в самом широком смысле слова. Длинная седая борода Рубиниата была обильно приправлена серебряными колокольчиками, так что, когда он встал, чтобы заговорить, раздался мелодичный звон:
– Сияющая Фелла, – всей Целестии было известно, что Алый обожает подобные обращения, – мы благодарим за гостеприимный прием в сих древних стенах, кои мы, к сожалению, можем посещать гораздо реже, чем нам хотелось бы. И сегодня, увы, нас собрало важное дело. Важность его столь велика, что оно перестает быть делом артефактория и может оказать влияние на судьбы Целестии…
К Экстеру Мечтателю он не обращался, да Мечтатель этого и не хотел. Он со смущенным видом притулился неподалеку от своего завуча и машинально покусывал хвост длинного артепера. Свиток бумаги перед директором был вдоль и поперек исчерчен бессмысленными каракулями.
Алый Магистр отдал бессмысленному пафосу честные десять минут и перешел к делам насущным.
– Прежде всего нам хотелось бы услышать рассказ тех, кто нашел Гидру, – возвестил он, – во всех подробностях.
И милостиво кивнул Кристо.
Кристо поднялся со стула, чувствуя, как у него постукивают коленки, а язык провалился в пищевод, и извлечь его оттуда нет никакой возможности. Ему говорить при Магистрах?!
– Ам… – начал он, давясь воздухом и наливаясь багрянцем, – дык… было дело, да.
Янтариат прыснул в густые желтоватые усы и с чувством зааплодировал:
– Я всегда восхищался тем, как вы готовите своих артефакторов, Экстер. Этот точно не выдаст никаких тайн!
Кристо показалось, что от этого смеха язык протиснулся куда-то гораздо глубже пищевода. От этого – и от обжигающего взгляда Бестии. Но на другом конце стола уже поднялась Дара.
Она тоже чувствовала себя неуютно в окружении такого количества публики. Но начала сухо и по-деловому:
– Мы вышли через дверь А-104: Европа, Польша. Я шла главной в звене. Создала стандартный одноузловой поисковик, завязанный на цвет пробудившегося артефакта…
Кристо показалось, что при начале этого рассказа он увидел, как напряглось лицо Макса, задвинутого за широкие плечи одонарского лекаря.
Ковальски был приглашен Экстером, и то, что он пришел на своих двоих, и то, что Бестия бросала на него враждебные взгляды, начинало вселять в Кристо суеверный ужас. Права Дара: от этого иномирца надо поскорее избавляться, а это и сделать-то легко: произнести во время рассказа что-нибудь на тему «А вот тот злой дядька угрожал нам пистолетом!», пальчиком показать – и готово дело. Рубиниат, говорят, скор на суд.
Но Дара момент с Ковальски внезапно наглейшим образом переврала: вышло, что сначала клыкан пережрал всех похитителей, потом на боевое звено навалилась нежить, они выбрались, а там уже им пришлось искать гида и… «тут как раз мы встретили одного иномирца и подумали, что он… может пригодиться». При этом Дара не сделала ни единого жеста в сторону Макса, даже не посмотрела на него, и Магистры тоже не стали смотреть, хотя Оранжевый весело пробормотал: «Ну да, на что еще они годятся!».
Остаток рассказа Дара изложила честно, хотя долго запиналась на моменте, когда ей пришлось снять фон с браслета, чтобы спасти людей. Момент вызвал яростное «Ну, конечно!» от Бестии и молчаливое недоумение со стороны Магистров. К недоумению примешивалась изрядная доля укоризны в сторону Мечтателя: чему он учит своих артефакторов?
Но Экстер впервые не стал краснеть и, не сморгнув, поймал взгляд Алого Магистра. Тот вздохнул, развел руками и начал слушать дальше.
На том моменте, когда Кристо протащил Браслет в Целестию на Максе, Янтариат привскочил на своем месте и пару раз одобрительно хлопнул в ладоши. По физиономии Кристо начало растекаться блаженное сияние человека, которого оценили Великие. По лицу Макса Ковальски распространилось мрачно-мстительное выражение, которое заставило чувствительного Озза сглотнуть и погладить левый глаз.
– Благодарю, – с теплым, но немного скованным кивком заявил Магистр, когда Дара умолкла. – Для такого уровня ваше боевое звено проявило себя просто…блестяще, – кто бы сомневался, что он это скажет. – Итак, Гидра Гекаты явилась в Целестию… Сверкающий Локсо, вы можете…
Гробовщик с угрюмой миной набросил на лысину капюшон. Слово «сверкающий» можно было однозначно отнести только к этой части его натуры.
– Браслет – «девятиглавая Гидра», – заскрипел он неприятно, – что случается редко при «красном» цвете опасности. Создан не менее сотни лет назад Эммонто Гекарис, той, что приняла имя Геката во внешнем мире. И хотела стать бессмертной царицей нежити – в этом. На нынешнее время мы отследили только семь «голов», то есть, функций. Все указаны в составленном нами для Магистериуме отчёте. Кто-то было высказался за то, что браслет может еще и принимать истинный облик…
– Что сразу старый Вонда? – возмутился ветеран, который не сел за стол, а подпирал собой дверной косяк красного дерева. – Ну, подумаешь, сказал… помочь ведь хотел!
– …но этого мы пока не подтвердили.
– А вы бы лучше нашли, кто это нежить контролировать научился! – гнусил Вонда. То, что за столом нынче сидят Магистры, было кладовщику в его потертой куртке до лампочки (контрабандной, потому что других в Целестии не было). – А то ишь – напали, и во внешнем мире, значит, и люди их почему-то не видели, а это, стал быть, или маги, или…
– Вонда, – начала Бестия ледяным тоном, – не знаю, кто впустил тебя сюда, но…
Янтариат добродушно махнул рукой на Феллу, которая тут же замерла от такого оскорбительного жеста.
– Найдем, Вонда, – загрохотал Магистр. Он не уставал радоваться всему, что его окружало, хотя радоваться Вонде, по мнению Кристо, мог только тот, у кого в голове стрекозы летают. – Еще как найдем! Только вот сначала все-таки браслет: он-то у нас тут, под руками и вызывает проблемы уже сейчас. Локсо, вы ведь так и не нашли способа его уничтожить?
Гробовщик затрясся в пенном экстазе. Минут пять он перечислял, какие на какой «голове» энергоузлы завернуты, что где завязано, закручено и что какая-то «точка приложения» (она же «основной узел») спрятана очень глубоко, может проявиться при каких-то там особо созданных условиях на одной из линий действия артемагии… Деартефактор поймал свою волну и слезать с нее не собирался, а из всего этого непонятного речевого потока до Кристо смутно доплыло только одно: Гидру Гекаты можно временно ослабить, но вот как совсем раскокать – непонятное дело.
– Помощь «несущих смерть» могла бы быть эффективной, – потусторонним голосом сообщил со своего места Фиолетовый Магистр, когда Гробовщик чуть не захлебнулся слюной и вынужденно взял перерыв. Все невольно слегка подпрыгнули: о третьем Магистре как-то уже успели позабыть, а сам он в основном молчал с загадочным выражением лица, слушал очень внимательно, но говорить до этой поры не торопился.
– Собрат во Магистериуме, – укоризненно покачал пальцем Красный, – мне казалось, мы обсуждали это не далее как сегодня на второй фазе! Даже если смертоносцы согласятся уничтожить Браслет, они никогда – слышите, драгоценнейший? – никогда не забирали менее полусотни жизней за свои услуги. Не говоря уже о том, что и в этом случае их приходилось останавливать…
– Так за чем же дело стало? – вклинился Оранжевый. – Прозвучало же, вроде, утром: набрать отряд смертников из тюрьмы, да и…
– Однако пробуждать смертоносцев, даже ради Гидры Гекаты… – Алый Магистр нарочито сильно передернулся, и бубенчики в его бороде зазвякали каждый на свой лад.
Присутствующие раболепно поддержали конвульсии власть предержащего. Хотя было у Кристо одно подозрение, что Ковальски передернуло по какой-то другой причине.
Самого его тряхнуло основательно и правдиво – от воспоминания.
Никто не знал, как в Целестии явились эти твари. Одни говорили, что их для чего-то вывел Холдон, другие утверждали, что колодцы смертоносцев существовали с самого начала Целестии, с Первой Сотни – будто бы Светлоликие собрали всё, чего было дрянного на землях, которые хотели преобразить – и запихали вниз, в колодцы, раскиданные всё больше на востоке страны.
Кристо как-то пришлось заглянуть в такой колодец – по дурости и из бахвальства: «Чего-чего, говорите, было в кустах? А я вот пойду и посмотрю!» Земля оскаливалась неровной щелью, в которой лежала густая темнота и по временам что-то шевелилось, меняло очертания. А может, это ему со страху почудилось. О смертоносцах рассказывали, что их нельзя сковать, нельзя разжалобить и нельзя напугать, сами же они были способны на что угодно, вот только редко находился кто-нибудь, желающий их разбудить. Потому что смертоносцы всегда убивали того, кто их будил, и полсотни ближайших магов или человек в придачу. Не щадили детей или стариков. Не брали взяток. Кристо припомнилось из лекций по прошловедению (не все проспал!): лет семьсот назад мелкий князек вознамерился истребить противника с помощью смертоносцев. Сам к колодцу не полез, а набрал сотню человек и поставил ясный выбор: лезете к колодцу – умираете, не лезете – вас поубивают вместе с семьями. А сам со своими войсками наблюдал за зрелищем издалека…
Смертоносцы доконали его вместе с гвардией. Войско вернулось восвояси поседевшим. После зрелища не все смогли говорить.
Даже если Магистры пошлют туда полсотни смертников из тюрьмы Целестии – это грозит смертью не только преступникам, вот какая штука. Магистр или тот, кто прикажет начать операцию, сам себя подставит под удар. Вот и Экстер Мечтатель думал так же, он же прошловедение преподает. Отвлекся от своего пера и заметил тихо, будто зазвенели струны:
– Это назвали «попыткой Мирна Полулютого»…
Интересно бы узнать, был ли этот Мирн «полу» до того, как повстречался со смертоносцами?
Нет, конечно, Магистры – маги мощные, Рубиниат точно участвовал в Альтау, и еще пара – как минимум. Только кому захочется связаться со смертоносцами, ведь никто же из других бойцов Альтау, видно, не пробовал?
– Это решение прибережём напоследок, – подтвердил Алый Магистр, – сверк… м-м, Экстер, – видно, называть директора каким-нибудь красивым эпитетом не получалось, – разумеется, мы признаём главенство Одонара в вопросах любых артефактов и надеемся, что со временем вы найдете возможность уничтожить Гидру Гекаты в стенах артефактория. Однако вопрос времени рождает… дополнительные сложности.
Колокольчики в бороде понуро звякнули. Бестия, которая до этого жадно впивала каждое слово Магистров, наклонилась вперед.
– Они узнали?
– Все до одного, звездная Фелла, – подтвердил понуро Алый. – Полагаю, скрыть что-либо в таком случае было бы нелегко – ведь вы сами писали в отчёте о м-м-м… притягательности Браслета для определённых сущностей.
Артефакторы переглянулись – большей частью недоуменно. Ситуацию разрешил Янтариат, громко и жизнерадостно:
– Уроды жухляцкие! – смачно рявкнул он на весь немаленький зал. – Нежить! Знают все до одного и требуют браслет себе – мол, это что-то вроде семейной реликвии!
И он захохотал, будто в жизни не слышал ничего смешнее. Бестия криво улыбнулась, выслуживаясь перед Магистрами, Кристо осмелился хихикнуть, хотя внутри было серо и муторно, и он совершенно точно знал, что сейчас случится, потому что помнил, как об этом говорила Дара.
Но пришлось подождать еще час, пока Магистры подобрались к сути дела. Сперва они вместе с Гробовщиком долго сетовали на то, что вот какая живучая оказалась эта «голова гидры», привлекающая нежить: не удалось эту голову сразу отсечь, а нежить кишит у Одонара кишмя, а скоро и высшая подтянется – настоящая армия. Конечно, в конце концов эту функцию удалось хотя бы временно заблокировать, заморозить, но ведь и среди кровососов, лесунков и прочих нашлись умные головы: сообразили, чем вызвана такая потеря притяжения. Во что бы то ни стало нужно убедить проклятых тварей, что самого браслета больше не существует, а они шли на зов кого-то другого, на ком тоже есть метка Гекаты…
– А иначе? – с ленцой осведомилась Гелла. Мысли её вернулись из родной, залитой солнцем греческой античности, и глаза были острыми, как два наконечника копья. Но голос остался тягучим и неспешным. – Они угрожают нам войной?
Алый отрицательно качнул головой, уныло пожевал губами и произнес:
– Разрывом всех соглашений, которых мы сумели достичь за последние столетия. В том числе и торговых. Проходы по полным нежитью лесам, драконьи стоянки, шахты с добычей иридия…
Директор по-прежнему молчал, а очевидную мысль озвучил Фрикс:
– Тяжко, но не смертельно. Ещё непонятно, как они отреагируют на весть об уничтожении браслета.
Повисла мгновенная и нехорошая тишина, и в ней рот опять открыл таинственный Аметистиат:
– Спокойно.
– Что?
– Они сами вступили в переговоры два дна назад. Выдвинули свои условия… Высшая нежить не настолько глупа и не желает открытого противостояния с Магистериумом и магами. Однако они требуют отдать им того, на ком есть метка Гекаты – госпожи, которой они поклоняются…
