Текст книги "Источник пустого мира (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
– Нет-нет, не надо рвать страницы, – уговаривал он, бегая между полками, – Сейчас подклею! Нет, я не стану никого жечь, даже по большим просьбам! Тише, всё страшное уже кончилось… уфф…
Когда вой и всхлипы малость поутихли, он подошел к нам со своей обычной улыбкой и заметил:
– Из вашего товарища вышел бы неплохой архивариус.
– А… – заикнулась я.
– Это? Ну, первые три недели после моего назначения они вели себя примерно так же. Может, были слегка более агрессивны.
Он повел рукой, вновь приглашая нас, а особенно Эдмуса, в комнату, где нам пришлось ночевать. С собой прихватил пару книг из более спокойных отделов, а по пути пояснил:
– Сегодня утром я поработал в остальных архивах и тоже наткнулся на несколько упоминаний, но они или бессмысленны или несущественны. Как я понял, все связано с исчезновением из мира стихий, а кое-где говорится о падении какого-нибудь мира в серость и равнодушие… – он помолчал. – Вы здесь из-за этого? Это происходит с моим миром?
Аномалам-повстанцам вряд ли понравились бы наши кивки. Но этот аномалом не был.
– Чтобы спорить с вами, мне нужно увидеть, что творится внутри каждого человека, – заметил он, опускаясь в единственное нормальное кресло. – Если так – жаль. Мы можем продолжить и поиски в библиотеке, обратиться к Тетушке Но, но я бы посоветовал поговорить с квалифицированным специалис…
– Прежде чем выступать в поход на местный дом умалишенных? – встрепенулся Йехар. – Нас там поджидают какие-то опасности?
Теодор неуверенно пожал плечами, но в этой неуверенности было и нечто настораживающее.
Всё по местам, как всегда, расставил алхимик. Он появился первым и с задумчивым видом плюхнулся на узкую кровать.
– В психушку отправляться так или иначе придется.
– Согласна с тобой, – откликнулась я и подергала глазом, подражая алхимику. – Тебе пойдут длинные рукава.
Черные глаза одарили меня жгучим презрением, но Поводырь говорил все еще по делу.
– Виола связалась с Шуккой, а та прошерстила местные информационные базы. Есть упоминания не только о каком-то источнике, но и о с-типах.
– Двух крякодуглов одним воздушным ударом, – понимающе кивнул Эдмус. – Кто будет выступать в роли больного? Все? Я могу и один – и рассказать им там пару шуток, скорчить пару рож…
– С этим будет проблема, – протянула Виола, входя. – Прорываться с боем мы туда не можем, значит, нужно пройти как больным или как их сопровождающим… Весл, ведь мы идем все?
Дурной вопрос. Веслав сказал это глазами – не было нужды даже высказывать вслух. Если вдруг Сиам или что-то еще…
Вообще, в этом мире нам стоит держаться вместе.
– Мы легко можем замаскироваться: сопровождающим главное не появляться там в собственном виде. На входе датчиков нет.
– А вот больного будут серьёзно тестировать, – продолжил Весл, – а ДНК Виолы здесь занесено в какую-то особую базу – это раз. Шукка нашла чертежи здания, так вот, попасть под него можно, только если мы войдем через главный вход – это два. И, поскольку уже было замечено, что все психи в жизни маскируются под тихих лапочек, а кроме Ольги из нас под такое понятие никто не подходит… Эдмус!
– Уже заткнулся, – обиженно забубнил в сторону спирит, которому и на этот раз не дали вставить реплику. – Молчу, не дергаюсь, а ведь только хотел предложить…
– В общем, изображать психа придется не одному из нас, – на остатках дыхания закончил Веслав.
Тео занервничал и через это слегка затормозил.
– Не вам? То есть, а кому же тогда? Я только хотел сказать, что, конечно, если вы пригласите кого-то из ваших друзей, это может занять некоторое время… О!
– Твое досье Шукка уже составила, – с угрожающим видом сообщила Виола. – Хочешь узнать, чего она там написала?
Тео тяжело сглотнул. Он прямо на глазах начинал осознавать, с кем связался и во что ввязался.
– Да не особенно, – признался архивариус и задрожавшей рукой смахнул с подлокотника кресла принесенную с собой книгу. – Ох, простите! Но я… как же я буду… просто я достаточно мало умею притворяться и могу… и… «лапочка»?
Последнее слово он произнес с опаской и глядя на Веслава. Мы посмотрели на алхимика примерно так же. Он пожал плечами:
– А Бо его по-другому и не называет.
– Я не знаю, что им там сказать, – определился наконец библиотекарь.
Редко мне в жизни удавалось вот так порисоваться, но сегодня день выдался удачный. Я с серьезным видом подошла к Джипсу, положила ему руку на плечо, заглянула в глаза и выдала глубокомысленное напутствие:
– Просто будь самим собой.
Тео выдавил кривую улыбку и попытался расслабить узел несуществующего галстука.
Глава 12. Почти рядовая психушка
Вид здешнего пристанища для душевнобольных внушал уважение и ужас. Хотя ужас – наверное, все-таки больше.
И скажу прямо – мы впервые видели здание, расписанное под Бо.
Оно было не таким уж и розовым – нет, на нежно-персиковом фоне проступали зеленые цветочки, а фасад был обильно декорирован мягкими птичками и зверушками. Но лучшего сравнения у нас все равно не нашлось.
Венчала картину мигающая пастельными тонами надпись, при виде которой наш библиотекарь совсем спал с лица: «Добро пожаловать! Мы ждали, что к нам завернете именно вы!» Я отреагировала мгновенно: развернулась и укоризненно посмотрела на Виолу. Та быстро сообразила, в чем дело и покачала головой:
– Юмора нет, я же говорила. Это они серьезно.
– А декор?
– Считается, что это настраивает людей на миролюбивый лад.
Я оглядела своих спутников и сделала вывод, что ненормально агрессивными смотрятся даже Эдмус и Йехар. О Веславе и говорить нечего. Похоже было, что алхимика, с его-то выражением лица, в этом заведении встретят как своего.
Ах, да. Забыла сказать, что только по выражению лица в нас и можно было признать ненормальных типов. На Тео пришлось для этого напялить темные очки, чтобы скрыть странный цвет глаз. Времени искать качественные линзы у нас не было, приходилось полагаться на авось. С нами было сложнее, но и мы смотрелись вполне как местные: для этого понадобилось много техники, всего один флакон эликсира Веслава и скорость нашего спирита. Спирит под прикрытием полей, которые Виола наложила из последних сил, пошастал по городу и поотстригал то там, то сям пряди волос мирных граждан города, который они сами, гордясь, называли Большим Персиком. Веслав с деловитым видом обмакнул одну прядь за другой в эликсир, а эликсир распылил на нас. Тоже по очереди.
К сожалению, спирит по своему обыкновению спутал, кому какая прядь принадлежит, так что теперь мы представляли довольно разношерстную компанию. Больше всего с внешностью «повезло» Йехару. Смуглая девочка лет десяти, чем-то похожая на Шукку, с укоризной взирала на окружающий мир и чуть что начинала нервно тянуться к одной из механических игрушек, которые были на нее навешаны – на Глэрион пришлось накладывать мороки. Мне досталась роль склонного к полноте программиста.
Что ж, по крайней мере, себя со стороны я видеть не могла.
Двери распахнулись прямо перед нами с исключительной приветливостью, и Теодор тут же замер на пороге. Дальше он продвигаться явно не желал.
– Фобия психушек? – осведомилась Виола. Ей пришлось всего лишь скрыть шрам и переодеться, зато одежда – самая что ни на есть обычная местная – заставляла ее нервничать.
– Нет, мне раньше не приходилось бывать в подобных заведениях, – ответил Тео сразу на подтекст. – Но если учесть опыт тех агентов, которые ездили сюда по поводу аномалов…
– И что с агентами?
– Говоря откровенно, они не вернулись.
Как раз в этот момент Виола профессиональным жестом пропихнула его внутрь. Мы прошли следом. И мне показалось, что за нами очень нехорошо захлопнулись двери.
Почти тут же рядом с нами возник врач. Просто появился, как будто из воздуха соткался – небольшого роста, неопределенного возраста и с замечательно белыми зубами, которые он то и дело показывал в блаженной улыбке.
– Добро пожаловать, добро пожаловать. Желаете пройти обследование? Отдохнуть? Можем предложить широкий спектр услуг по…
– А мы можем предложить его, – решительно пресекла Виола, толкая Тео в плечо.
– Мы хотели бы, чтобы вы обследовали нашего товарища, – вступила в переговоры я. Наклонилась и добавила драматическим шепотом – Понимаете, кажется, он немного не в себе.
– Вы пришли проводить его такой компанией? – немного удивился дежурный.
– Он буйный, – заявил Эдмус, не дав никому вымолвить ни единого слова. – Никак не могли его доставить. Уж очень сильно щиплется, а как плюется…
Поскольку Эдмус разжился волосами какого-то делового господина и смотрелся респектабельнее всех нас, вместе взятых, врач поверил ему сразу.
Тео же начал выглядеть несколько оскорбленным, но добросовестно прикоснулся к датчику, когда ему нужно было пройти идентификацию.
Это, а не теория «тихих лапочек» было истинной причиной того, что психа играл архивариус. Эликсиры и мороки обманывают восприятие людское, но не обманывают большее количество датчиков, а любая проверка показала бы в нас аномалов. Раз уж магию тут научились вычислять с помощью компьютеров.
– Прекрасно, прекрасно… – еще более расцвел врач, просматривая смоделированное Шуккой досье Тео. – Так-так, значит, вы работаете с бумажными отходами.
– С… отодами? Нет, – ответил пораженный архивариус. – Видите ли, я работаю с книгами.
Доктор глубоко вздохнул и кивнул с удовлетворенным видом.
– Это, несомненно, наш клиент, – обратился он к нам доверительным тоном. – Но вы не подождете, пока мы не соблюдем формальности?
К сожалению, он настоял, чтобы мы присутствовали при первой формальности – первом опросе «пациента». Это шло вразрез с нашими планами.
Правда, это хотя бы было забавно.
– Значит, Теодор, – вещал врач, двигаясь по коридору под ручку с архивариусом. За ними тихонько следовали два дюжих робота-санитара, а потом мы – почетная свита для сумасшедшего. – То есть, Тео, я не ошибаюсь? Ну, тогда вам будет комфортно в блоке супергероев…
– П-простите?!
– Да, да… у нас там уже есть два Нео, Кео, четыре Лео, три Део, а также Био, он пока в единственном экземпляре. Конечно, вы можете предпочесть блок суперзлодеев, но там пока все на «кс», «ер» и «ар».
Маленькая смуглая девочка рядом со мной ответила на такое заявление возмущенным кашлем.
– А есть еще блок тихих неудачников, это на втором этаже, но их имена или фамилии – преимущественно заканчиваются на «ит», «оун» и «ипс». А-а, вы – Тео Джипс? Странно, но ничего, мы вам подыщем промежуточную палату… Значит, вы работаете с книгами? И, конечно, вы не знаете, что книг у нас просто нет?
– Н-нет, вы не поняли… я работаю с особыми книгами… с Книгами Конторы…
– Конторы. Потрясающе.
– И эти книги…они немного аномальны.
– Вы сенсация.
– Д-да? Я просто имел в виду: они очень древние, и поскольку в них есть информация… например, о Дружине или Арке…
– Мы выделим вам отдельную палату!
Наверное, это могло бы длиться долго, и нам не удалось бы просто выскользнуть за дверь, но Тео разрешил эту трудность простейшим способом: грохнулся в обморок посреди опроса. Ни с того ни с сего. Очень естественно. Обманный маневр сработал отлично: вокруг архивариуса тут же сгрудился персонал и, кажется, никто и не заметил, что мы исчезли.
– Все заметили, – шепотом ответил Йехар, – всем все равно.
По коридорам местной психбольницы мы шли куда спокойнее, чем я – по коридору своего подъезда обычно. Санитары смотрели нам вслед приветливо-равнодушным взглядами. В палатах тоже не протестовали.
Кстати, палаты были открыты. Эдмус это выяснил тут же: шмыгнул в одну, в другую, прихихикнул и заявил:
– Чудаки! Один по стенам ползает и несет про какую-то ответственность, а второй сидит на кровати и говорит: «Это вот я сейчас сижу, а потом как встану да надену какую-то перчатку…» Один обозвал меня зеленым гоблином. Я ему: я демон! А он мне: нет, я тебя сейчас буду уничтожать! Но через дверь не погнался.
– Потому, что самые страшные границы всегда лишь у нас в умах, – печально, как Пьеро, изложил Йехар. Веслав без лишних раздумий предложил рыцарю зарезервировать персональную палату. Даже обмолвился о готовности заплатить всеми своими эликсирами. Йехар, правда, не оценил, но и за меч не взялся.
– И теперь нам нужно вниз через любую дверь?
– Может быть. А может, через особую.
Веслав просто так подобными фразами не кидался. Он вообще всегда и все делал со значением, особенно яды свои сортировал. Значение этой фразы было в том, что он ее произнес не возле палаты, а у почти не выделяющейся из стены узкой дверцы – вроде подсобки. Алхимик торопливо нашаривал разрыв-траву.
– Куда уж особее, – заметил спирит почти серьезно. – Тут бы буквочку «М» или еще какую, а дверь-то закрыта, так что если ты захочешь привести свой организм в порядок – нужно будет вынимать разрыв-траву… ну, или Глэрион.
И Глэрион едва ли нанес бы этой дверке вред! Потому что, вглядевшись в нее получше, я заметила, что она запечатана магически. Как это понял Веслав, не знаю, он всегда с удивительной четкостью обнаруживал следы чар или энергетических контуров. А тут и следы-то были – ого-го. Древняя магия, почти сошедшая на нет из-за времени.
Но все-таки разрыв-трава сработала только со второго прикосновения. Весл спрятал травку в карман и напряженно тронул пальцем ручку двери, будто она могла ожить и укусить. Что бы ни скрывалось за этим психушечным сейфом, оно было скрыто как следует, и не хотелось бы думать, что мы можем выпустить что-нибудь такое…очередное с-типическое, которое обладает тремя рядами зубов и всех разрывает в куски.
Йехару в голову, похоже, пришла та же мысль, потому что он предложил:
– Позволь нам с Глэрионом пойти первыми.
Веслав осадил братца взглядом, открыл дверь и сделал шаг в темноту…
И тут же его вопль: «Вашу ма-а-а-а….!!» указал на то, что сразу за порогом была его ждала не просто темнота, а и пустота в придачу. Крик был угрожающе долгим. Ничего хорошего по приземлении алхимику не светило. Я только представила себе весь реестр переломов – и невольно шагнула за ним следом, совсем забывая, что наверняка повторю его занимательный полет…
Дружина! Что вообще может тут быть «наверняка»?
Под ногами оказался пол. На пробу я топнула по нему сначала одной ногой, потом другой – ни малейших признаков пустоты, обычный толстый бетонный пол. Подошедший Йехар тоже потопал, на всякий случай еще и Глэрионом потыкал в пустоту, но там тоже ничего интересного не оказалось.
– Веслав?
И Веслава тоже не оказалось. И размытый свет Глэриона выявил, что, вроде бы, мы стоим в таком же коридоре, как тот, что позади нас. Только этот был темным и навевал уныние гнилыми сквозняками и отсутствием народа. Особенно одного конкретного представителя народа…
– Весл?!
– Ничего не видно, – пробормотала Виола, она почти наощупь отошла к стене и искала выключатели. – Что это за крыло? На навигаторах нет…
Йехар что-то прошептал своему клинку, тот попытался дать больше света, но вышло плохо. Темнота была сырой, какой-то туманной, и огонь ее почти не разгонял. Мы крутились и так, и этак, но поневоле сдались и обратились к ночному зрению спирита.
– Эдмус! Ты видишь что-нибудь?
– Как же, вот Глэрион, – отозвался голос из-под потолка, – О! Моя рука! Стена! Немного пол… А там по стенам какие-то двери, думаете, там тоже кто-то заперт?
Кто бы там ни был заперт, нам совсем не хотелось этого выяснять. Шуту, видно, тоже, поэтому он решил ограничиться ролью наблюдателя.
– Вижу дырку! – вдруг радостно вскрикнул он. Три голоса спросило, где, но внятного ответа не получилось: – Вон там, слева… справа… вон-вон, ловите!
– Да что ж она у тебя, двигается, что ли?
Ответа на мою гневную реплику я не дождалась: упомянутая дырка вдруг коварно объявилась под моими ногами. Не иначе как на красивый голос приползла.
Все было привычно. Короткий взвизг, который мне самой напомнил боевой клич койота, попытки удержаться за воздух, полет (неприятно долгий) и приземление на что-то мягкое…
Да какое мягкое! Оно еще какое костлявое! Оно костлявое, живое и знает такие слова, что…
– Милый?
– Это была шутка? – придушенный, но зато и ледяной голос алхимика наполнил мои уши совсем не сладкими тональностями.
– Это у меня сотрясение мозга об твое плечо, – пожаловалась я, почему-то тоже придушенным голосом. – Ну, я надеюсь, что это плечо.
Левое, если не ошибаюсь. На нем, ведь, кажется, четыре кармана.
– Больше ты… ничего не повредила? – поинтересовался алхимик все еще придавлено, но мирно.
– Кажется, тебя, – скорбно отозвалась я, сползая с Веслава и пытаясь избавиться от навязчивых вспышек перед глазами. Казалось, кто-то вдалеке размахивает двумя-тремя Глэрионами.
Закон подлости – оказалось, что под нами что-то достаточно мягкое, что напоминало матрас, туго наполненный теплой водой. Если бы я грохнулась мимо Веслава, было бы много приятнее.
– Вроде, ничего не разбилось, – вздохнул наконец из темноты алхимик. Он уже успел мельком проверить свой плащ. – Судя по тому, как долго мы летели, при таком столкновении от меня бы только лепешка должна остаться, но тут, видно, какие-то амортизирующие чары…
– Веслав, – сказала я свирепо в темноту. – На твоем месте я волновалась бы не об этом.
Темнота была живой. Откуда-то из нее доносились тяжелые свистяще-сопящие звуки, как будто кто-то пытался что-то унюхать… найти… и еще какое-то бурчание, то ли клокотание…
Дышало и рычало что-то живое. Что-то очень-очень большое.
И мне совсем не хотелось с этим познакомиться, пусть даже рядом со мной магистр алхимии и Повелитель Тени.
Веслав схватил меня за руку и притянул к себе, но совсем не чтобы сообщить, как я ему дорога. Вместо этого он прошептал мне на ухо:
– Я зажгу свет на несколько секунд, постарайся увидеть, куда мы можем спрыгнуть.
– Спрыгнуть? Куда? – и тут-то я поняла, что задаю неверные вопросы и слабым шепотом поправилась: – Или с чего?
– Или с кого, – мрачно подтвердил Веслав, и я услышала едва заметное шуршание плаща.
И то, что было под нами, вдруг начало поворачиваться, как будто угадало наше присутствие. Хриплое дыхание стало внимательнее. Может, прыгать и не лучшая идея, но если эта штука решит вдруг поваляться на спине или отряхнуться…
Ладно, надеюсь, Весл не отпустит мою руку, когда придет время решительных действий!
Но не успел еще алхимик задействовать свои реактивы и соорудить хоть какой-нибудь факел, как с небес послышался шорох, бряцание кольчуги – и рядом с нами плюхнулся Йехар, причем, плюхнулся по-балетному изящно, даже меч из руки не выронил и сознания ни на миг не потерял.
– Что здесь происходит? – поинтересовался странник, пытаясь подняться, опираясь на горящий клинок. – Оля, Веслав, почему такие ли…
– Сигай!!!
Пламя Глэриона высветило огромную спину какого-то животного, частично голую, частично поросшую грубым серым волосом. Где-то вдалеке виднелась голова, закругленные уши… я не успела рассмотреть все, пока мы вслед за алхимиком делали марш-бросок по самой спине, а потом скатывались на пол.
Рискуя сломать себе ноги, но в данный момент нам хотелось только одного: подальше оказаться от местного монстра.
Эдмус прибыл как всегда вовремя, подстраховал меня и Веслава, да еще и Йехара успел каким-то чудом поддержать. Молча. Хотя сразу же после того, как мы оказались на твердой почве и отскочили на пяток метров, поинтересовался:
– Ну, и какая здесь нужна мышеловка?
Мышело…
Опаньки.
Обнюхивание воздуха стало еще настойчивее, и Глэрион высветил, как к нам медленно разворачивается мордой мышка размером со среднего диплодока. Помещение, вокруг нас было здоровенным, но с трудом умещало полулысую серую тварь, которой Глэрион не годился бы даже на зубочистки.
Йехар, который во время странствий навидался драконов, – и тот растерялся, Весл пытался найти ближайший выход, которого не было. Эдмус набрал в легкие воздуха, чтобы трубить отступление, и тут, опять же, очень ко времени, прибыло последнее звено Дружины.
Виола перекинулась прямо на лету, чтобы сделать приземление мягким. Пантера приземлилась без малейших усилий, на четыре лапы, тут же вытаращилась на уже развернувшуюся мышь, а мышь – на нее.
– Мяу, – угрюмо пошутила я вполголоса.
Шутка оказалась пророческой. Мышьдзилла вдруг икнула, подняла переднюю лапку в неожиданном защитном жесте и заверещала тоненьким, истинно девичьим и полным ужаса голоском. Затем рванула наутек.
Казалось бы, куда может пропасть туша, которая почти равна по размеру приснопамятной невесте Йехара, Чуме Миров? Ан вот, рванулась и убежала. Издали еще донесся отчаянный писк и… кваканье? Да нет, показалось… потом все смолкло. Коллеги по Дружине смотрели на меня с восхищением – так глядят на Иванушку-дурачка, который хотел сапоги починить, нашел иголочку, а она сломалась, тут-то Кощею и конец.
– Это было…достойно меня, – наконец слабым голосом сказал Эдмус. У меня хватило ума не обижаться на комплимент.
Чей-то спокойный зов донесся к нам от другой стены – оттуда шел слабый зеленый свет, который прежде всей тушей загораживала гипертрофированная мышь. Кто-то звал на другом языке, которого я не понимала, но поняла Виола, вернувшаяся из кошачьего облика.
– Говорит, чтобы мы подошли, потому что ему интересно познакомиться.
Она бросила в направлении света несколько фраз на том же языке, получила неспешный ответ и перевела:
– Говорит, что он страж источника мира. Идем?
От такого предложения не отказываются. Торопливо направляясь на приятное зеленоватое сияние, мы только старались не споткнуться, а по пути оценивали размеры помещения. Что-то вроде спортивной арены, но как это все уместилось поблизости с психушкой?
– Катакомбы, – отозвалась Виола. – Сохранились с древних времен, ходов в них – масса.
– На каком языке он говорит? – поинтересовался Йехар.
– Наречие моих предков, – небрежно откликнулась триаморфиня. Мы остались размышлять, почему Арка решила оставить нас без знаний этого языка.
Помещение наконец закончилось, и зеленый свет оказался светом небольшого колодца, вмурованного прямо в пол. По бокам его вилась искусно вырезанная в камне зелень – она-то и светилась – а рядом с колодцем нас ожидал сказочный джинн, иначе и не скажешь. Как и Виола, на лицо он в чем-то был похож на представителя индейцев – но рост выше двух метров, скрещенные на груди руки и невозмутимая физиономия – о, да, ему бы тюбетейку и лампу, и на расы можно наплевать…
Когда мы подошли, он чуть склонил голову и заговорил сам, гулким басовитым голосом и очень напевно. Виола слушала внимательно, пару раз переспрашивала, потом потратила секунд десять на то, чтобы обдумать и изложила гораздо короче:
– Говорит, мы с этой мышью здорово справились. Оказывается, она хотела его запугать.
– Я слышал о рэкете, – рассудительно заметил Эдмус. – Это такой преступный бизнес…
– Гигантская мышь? – усомнился и Йехар.
Виола перекинулась с «джинном» еще парой фраз и пожала плечами:
– Она выглядела сначала иначе. Кто ее послал, так и не сказала.
Явно не Синон. Наставник нашего рыцаря послал бы для переговоров не мыша-переростка, а Шестого Сиама. Этот напугает кого хочешь в два раза эффективнее.
Похоже, у нас наметился очередной конкурент.
– Хотела выведать тайну источника, – подытожила Виола, задав соответствующий вопрос местному хранителю. – И… что еще? Она не знала, как ей поступить и собиралась уходить… постойте-ка, я что-то не понимаю…
Некоторое время она напряженно вслушивалась в напевную речь собрата по расе, а потом пробормотала:
– Не тот источник?
– Не тот источник?! – всколыхнулись мы.
– Эта мышь растерялась, когда он рассказал ей о свойствах этого источника, – кивок в сторону колодца. – Не знала, что делать, и тут на нее свалились мы.
Короткое молчание. Когда Йехар заговорил, в его голосе звучали почти умоляющие нотки:
– Но это… источник мира сего?
Короткий вопрос – немного более длинный ответ и виноватое покашливание Виолы перед тем, как она перевела:
– Нет. Это – источник мира и покоя, так он его называет… – она проигнорировала наши стоны, прослушала пояснение и добавила: – Он заставляет забывать горести.
– Так от этого и так есть масса средств, – ответил Эдмус. – Фляжка Веслава, «Ниагара» вот тоже – глотнул пару раз – и у тебя единственная проблема!
«Джинн» смерил глазами Эдмуса с явной неприязнью и что-то проговорил-пропел, обращаясь к Виоле. Потом сделал пригласительный жест в сторону светящегося колодца.
– Он говорит, что после этой воды вы забудете только то, что сами хотите забыть, – перевела Виола, сосредоточенно хмурясь. – Только то, от чего вы сами желаете избавиться. Самые страшные моменты жизни, самое горькое… Говорит, что знает, что мы из Равновесной Дружины, поэтому и предлагает вам выпить.
– Выпьем с горя, где же кружка… – немедленно начал по-русски Эдмус, который не уставал пополнять свои знания о моем мире, то из разговоров со мной, то из хаотичного просмотра всех подряд книг за те часы, пока рекруты оставались в моей квартире. А уж память спирит имел отменную.
Веслав подозрительно заглянул в колодец и уставился на пожилого индейца точно таким взглядом, каким тот смотрел на спирита.
– Мне такое действие незнакомо. И откуда он может знать, что мы из Дружины?
Виола перевела вопрос. Индеец ответил коротко.
– Говорит, у Ольги рукав задрался.
Под укоризненными взглядами товарищей я прикрыла рукавом знак высшей индульгенции на запястье. Страж колодца громко хмыкнул и выдал еще одну тираду, повторяя приглашающие жесты.
– Говорит, что мы наверняка многое прошли и что нам легче будет сражаться, если память не отягощает груз прошлого, – сообщила Виола. – Что приходят сюда многие… но никому еще он не предлагал воды сам. Вроде как он уверен, что нам это нужно, – здесь она перестала переводить и несколько секунд просто постояла, вслушиваясь. – Но в общем, каждый выбирает сам.
И хмуро повернулась к нам. Взгляд у нее стал скорее вопросительным. Индеец тоже смотрел с вопросом. Он так и застыл на середине очередного пригласительного жеста, опять перекинувшись как будто в литое изваяние из красной меди.
– Что? – удивился Эдмус. – Пить отсюда? Да мне-то что забывать, скажите на милость, кроме духов Бо. По мне, так это самое страшное, что я помню. Да и… все равно я, что было час назад – уже забываю.
Отшутился, как всегда. Ему ведь наверняка было, что забывать: и как ему ломали крылья его же сородичи, и нашу встречу с моонами – бр-р, ну и твари! – но таков уж Эдмус. Наверняка он просто умудряется помнить только хорошее, и, что бы его ни терзало, – память наверняка никогда не будет входить в этот перечень.
Виола понимающе пожала плечами.
– Согласна. Кошмарами не мучаюсь, воспоминания и прочие охи-ахи оставьте для шестнадцатилетних девочек в бальных платьицах.
Веслав коротко кивнул, показывая, что он присоединяется. На наши удивленные взгляды – с усмешкой пояснил:
– Я б с удовольствием вычеркнул из базы данных, – он постучал по виску, – тот обряд братания, да только, хлебнув отсюда, я попросту забуду всё… или почти всё.
Он говорил с тем принужденным, сухим весельем, которое время от времени в нем проступало, саркастическим тоном сообщая нам то, что должен был хранить глубоко в себе.
– Вот Книгой Миров, например, я не дорожу, да и отречением своим тоже – мало было приятного, это правда. Но мне-то выбирать не приходится. Потому что первым делом я забуду, кто я такой. И потом могу не сдержаться, а это… чревато.
Последнее слово он произнес таким загробным голосом, что старый индеец отмер на своем месте и с любопытством завертел головой. Почему-то его взгляд остановился на мне, и я, как будто меня это подстегнуло, перебежала глазами на Веслава.
А ведь один глоток – и я не буду помнить, что люблю. И забуду, что он любит тоже. Нет, чувство никуда не исчезнет, но я ему подарю возможность выбора: сказать заново – промолчать…
Да, но ведь он-то почему-то пить отказался. Тоже решил помнить – вместе со всем остальным?
Я решила быть с ним солидарной.
– Пас.
В конце концов, мне и забывать-то почти нечего.
– Я выпью, – хрипло объявил вдруг молчавший доселе Йехар.
Такого мы от него не ожидали. Индеец, судя по оживлению в глазах – тоже. Особенно учитывая то, что для него Йехар был десятилетней девочкой.
Все мы знали, что рыцарю есть, чем мучиться и о чем забывать. История с его Дамой была накрепко вколочена в нашу память десятисантиметровыми титановыми гвоздями, и мне казалось, что никакие эликсиры не заставят меня забыть эту сцену: Йехар, баюкающий на руках тело Даллары – Чумы Миров, Иссушителя…
Почему нам всем казалось, что он справится?
– Что?! – Веслав первым оформил наши чувства в вербальной форме, просто из врожденной склонности противоречить Йехару. – Тебе память мешает?
– Просто у него ее излишки, – великодушно предложил Эдмус. – Там дракона зарубит, тут волколака…
– Думаешь, мне не хочется выкинуть из памяти Книгу Миров? Слишком просто вот так вышвыривать то, от чего хочешь избавиться!
Мы с Виолой, а также и страж колодца хранили осмотрительное молчание: страж – просто так, мы с Виолой – потому что знали Йехара. Уж если он принял решение – его не переубедишь, разве что Веслав решит отдать приказ Поводыря.
– Сотни лет скитаний, мой перерубленный меч – всё пусть остается, – не согласился Йехар, – но пусть уйдет она. – Он развернулся и посмотрел в глаза алхимику, и слова вдруг полились потоком: – Я не хочу этого помнить, она приходит ко мне по ночам, я пытался забыть, но я не могу, Веслав! Разве ты не можешь этого понять, ты ведь тоже… а если бы ты…
Веслав отвел взгляд. Мельком взглянул на меня и уставился в землю.
– Пей, – выдавил новый Поводырь Дружины.
Йехар улыбнулся не своей обычной искренней и широкой улыбкой, а новой, застывшей и одеревеневшей. Страж колодца невозмутимо булькнул внутрь водоема черпак на длинной ручке, вытащил его уже наполовину полным и сунул в лицо Йехару полным профессионализма жестом. Зато и без всяких признаков торжественности. Рыцарь медленно, со спокойным лицом отпил один глоток, два…
– Как она на вкус? – не утерпел Эдмус.
– Вполне пристойно, – уныло ответил Йехар и продолжил пить.
Индеец что-то пропел опять, кажется, тон был ободряющим, но Виола вдруг приоткрыла рот так, будто ей стало не хватать воздуха.
– Как?! – взорвалась она уже на доступном нам языке. – Говорит, что Йехар сейчас забудет то, чего не хочет помнить, как забывают это все больные этого заведения…
– Шта-а?! – хором взвыли мы, а Йехар серьезно поперхнулся волшебной водичкой. «Вождь краснокожих» посмотрел на нас в полном недоумении, но все же быстро заговорил, объясняя что-то. К концу его речи Виола уже едва могла закрыть распяленные челюсти.
– Говорит, что люди из лечебницы время от времени спускаются сюда… как?! Есть другой выход, вон там, за дверью и… лифт? Говорит, что как только к ним поступает новый человек – они дают ему выпить этой воды, и…
