Текст книги "Источник пустого мира (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Глава 9. Слишком запоминающийся город
Виола глянула на навигатор, остановила мабриолёт и заявила:
– Почти на месте.
Мы повели себя как бывалые разведчики и осмотрелись на предмет противника и аномалий. Но вокруг шумел себе с-лес ненатуральным шумом, и нагонял тоску на всю команду.
– Почти на где?
– Шукка просила быть осторожнее, – отрезала Виола. – Город пропал со всех карт, дроны и спутники сбоят и не могут засечь. Была странная вспышка. Сколько раз вам нужно повторять?
Как будто она за три миссии не могла понять, с кем связалась. Эдмус встряхнулся, расправил крылья и заявил:
– Полечу воплощать собой осторожность Дружины.
– Счастливо закопаться, – спирит получил напутствие, достойное осторожности Дружины
Он сделал пробный круг, пробормотал что-то насчет того, что воздух тут как резиновый, но потом исчез на высоте. Мы рискнули вылезти из мабриолета и размять ноги, а Йехар еще и заметил самым пессимистическим тоном:
– Не кажется ли вам, что эта разведка может быть для него опасной? Не следовало отпускать его одного…
Веслав оглянулся и открыл рот для препирательств, и нам с Виолой пришлось занять буферные позиции. Я перед алхимиком – она перед рыцарем. Если Весл ответит, этих двух братьев придется разнимать. У них после обряда каждое слово вызывает цепную реакцию.
Но Веслав не стал вещать о дурных и неуместных вопросах, а поинтересовался обманчиво добрым голосом:
– Может, тебе энерготоника глотнуть? Или взбадривающего?
– К чему ты говоришь это? – насторожился рыцарь.
– Ни к чему, – секундное молчание. – А, вот, снотворное еще не кончилось. Тебе не…
Веслав примолк и с недоумением начал анализировать тихое рычание, которое донеслось со стороны Йехара. Рыцарь и правда изволил гневаться, и глаза у него, кажись, налились кровью… минуточку. Красными у него глаза были от недосыпа. Вот, на что Весл намекал. Ну, на мой взгляд, он это сделал слишком прямолинейно, да и ясно же, что наш рыцарь не примет помощь от алхимика. Вот если бы чуть-чуть деликатности, как у меня:
– Йехар, тебе не нужна психологическая помощь?
Рыцарь подскочил на ноги как ошпаренный, алхимик признал себя побежденным моими дипломатическими замашками, Виола просто вытаращила глаза на это зрелище, секунду поколебалась и предложила подождать нашего разведчика.
Мы и подождали – на сей раз уже в полной тишине. Веслав ощипывал деревья, погружая в свой индикатор то кусочек коры, то листик, и его и без того недовольная мина становилась пародией на известное «сдвинь брови». Индикатор в его руке семафорил невиданными прежде кислотными оттенками цветов.
Я пыталась сотворить чары холода, которые хотя бы напоминали приличные, но сама себе напоминала холодильник, который поставили на разморозку.
Йехар в неком параноидальном синдроме расхаживал взад-вперед, время от времени глядя туда, куда вылетел Эдмус.
– Что же он там так долго, – бормотал он. – Кажется, это ведь…
– Летит, – заметила я, показывая на приближающуюся по воздуху тень.
– Странно летит, – добавила Виола. – Что-то низко и зигзагами. Ранили его, что ли?
Веслав чертыхнулся, ощупывая карманы. Запас кроветвора и укрепляющего у него был ограничен, а ингредиентов в этой местности набраться неоткуда.
Эдмус не приземлился – упал метров за десять от нас, как будто крылья не могли его держать. Лицо спирита было мертвого светло-серого оттенка, глаза расширены, губы дергаются, грудь ходит ходуном. Неуверенно и слабо он поднялся на ноги, сделал жест, чтобы мы не подходили – мы уже бросились к нему и поэтому застыли на полпути. Потом шагнул два раза, оперся о дерево, и его вырвало.
– Никогда… – наконец еле слышно разобрали мы. – Столько лет… кто…
Йехар бросился к Эдмусу первым, помогая ему принять нормальное положение.
– Что?
Спирит качал головой. Зубы у него стучали, а взгляд был совершенно расфокусированным.
– Что, Эдмус? – продолжал допытываться Йехар. – Ты ранен? Что случилось? Ты ранен?
– Это не ранение, он в шоке, – процедил Веслав, отталкивая Йехара в сторону. – Вот, пей. Зубы сожми крепче, а то внутри не удержишь.
Успокаивающее подействовало, но не на сто процентов: дрожь прекратилась, но выглядел спирит все еще так, будто его оглушили.
– А теперь скажи, что ты видел.
Но Эдмус только головой покачал и снова застучал зубами. Веслав встряхнул его пару раз, поймал взгляд и отпустил.
– Совсем плох. Ну, и что теперь – идем, что ли? Похоже, там не то что неладно, а совсем…
– Нарвемся ведь, – заметила Виола.
– Идти все равно нужно, – тихо ответил Йехар. – Наш долг…
При этом слове все скривились, дружно дали отмашку левой рукой и повернулись в сторону города.
И как только мы это сделали – Эдмус смог говорить.
– Оля… останься, – вдруг выдавил он. – Виола, ты тоже.
Йехар пожал плечами и сделал жест, что мол, раз говорит разведка – оставайтесь. Мы дружно взбунтовались.
– С какой это стати? Эдмус, там бой предстоит?
Спирит покачал головой и закрыл лицо руками. Веслав поглядывал на него с тревогой.
– Остался бы правда хоть кто-то, а то… Йехар?
– Сейчас ему лучше быть одному, – вслушиваясь, ответил тот. – Ладно, нет времени спорить, идемте все.
Мы добирались быстро и молча. Уже на полпути я начала жалеть, что мы бросили Эдмуса, но высказывать вслух это было небезопасно: иначе меня точно отправили назад. А у меня было чувство, что я должна оказаться в этом городе. Вот должна, и точка, и почему не знаю, может, это та самая хваленая интуиция просыпается?
Единственная фраза принадлежала Йехару.
– Нужны щиты.
Какие, он не уточнил: это и так было ясно. Виола сосредоточилась и принялась выделывать пассы руками. Вокруг нас зарябил воздух, создавая незримый нам морок.
Когда стало казаться, что идем мы целую вечность, я осмелилась сделать веселенький вывод:
– Кажись, заблудились.
И как будто разрушила двумя словами плотину молчания.
– В этих лесах хаос ногу сломит, – огрызнулся Веслав. – Но я-то тоже не на равнине жил. Идем правильно.
– Не знаю, как мы там идем… Йехар, ты чувствуешь что-нибудь живое?
Он молча покачал головой.
– А что чувствовать, вы по дохлым ламинакам идете, – отозвалась Виола. – И судя по глазам, у них всех был разрыв сердца.
Одного взгляда под ноги мне хватило понять, что это не совсем шутка.
– И ни звука вокруг, – заметил алхимик. – Молчит лес.
– К тому же на карту это озеро нанесено не было. Сбой, что ли?
А эта фраза принадлежала мне, и вызвана она была тем, что впереди, между деревьями наметился какой-то блеск, похожий на водный.
– Озеро? – Веслав внимательно глянул на меня. – А ты воду чувствуешь?
Приходилось признать, что – нет. Йехар вдруг охнул и бросился по дороге бегом.
Мы нагнали его только на самой опушке, которая образовала небольшое возвышение – скиталец по мирам стоял, опершись на меч, глядя вперед и вниз, на огромное тускло блестящее пространство, которое начиналось прямо под его ногами. Оно не было однородным, скорее напоминало шахматную доску. Часть занимала какая-то странная, неровная поверхность, похожая на мутное стекло или на грязный лед – она-то и приковала наш взгляд. В этом стекле были разбросаны возвышения-островки черного цвета. Травы не было, не было и цветов, и только если присмотреться – начинало казаться, что под слоем стекла проступает земля. Выглядело все настолько загадочно и непонятно, что я простояла пару минут, заворожено рассматривая этот пейзаж, и только потом повернулась к остальным.
– Что это такое?
Мне не ответили. Веслав, бледный до синевы, вдруг шатнулся вперед и, словно слепой побрел по похрустывающей стеклянной поверхности. Он шел к одной из черных кучек – пепла, поняла я вдруг, и осознала, что это такое даже раньше, чем Виола поднесла мертвой рукой к моему лицу карту.
Мы стояли на окраине города.
На окраине того, что когда-то было городом. Теперь же там, где стояли дома, остались кучи прогоревшего пепла. Блестели же дорожки, неведомым жаром превращенные в стекло – я вспомнила, как они выглядели в других городах: посыпанные песком, аккуратные – теперь они были расплавлены и растеклись, закрывая то, что осталось от домов.
Больше не было ничего. И только если приглядеться – можно было увидеть, что в эти дорожки вплавлены смутные, едва различимые силуэты… большие и маленькие…
Я попятилась, хватая ртом воздух. Издевательски стерильный воздух с лесными с-ароматами, я помню как сейчас – в нем не было запаха гари, запаха смерти. Он был таким же, как всегда, да и лес вокруг тоже был, ах нет, не был, он как-то странно шумел, то есть, Веслав говорил, что лес молчит, а шумело – это у меня в ушах, и эти почти утратившие свою форму силуэты вдруг как-то поплыли перед глазами…
Меня подхватила Виола. Прислонила к какому-то дереву, кора поцарапала мне руку, как будто напоминая из чистого злорадства: ты не сможешь проснуться, это не сон. Можешь сказать «пока» своим иллюзиям.
Я перевела глаза на смутно проступающее на фоне тусклого стеклянного блеска – он теперь бил по глазам, даже когда я на него не смотрела – лицо Виолы, и… все. Что было потом, я просто не помню. Утешало одно: то, что никто меня не пытался успокаивать, обозначало, что все примерно в таком же состоянии.
– Давайте уйдем! – взмолилась я, когда меня перестало выворачивать наизнанку от рыданий, да и просто так. – Йехар, пожалуйста… давай…
Лицо у Виолы было серым, в точности как у Эдмуса, но держалась она получше, чем я. По крайней мере – говорить могла связно.
– Мы останемся здесь, пока не поймем, что случилось с городом. Если не поймем – можем получить еще с десяток таких же. Но если тебе совсем плохо…
Я попыталась подняться с травы, и у меня это даже получилось. Теперь бы еще посмотреть на знак Арки на руке и вспомнить, зачем мы здесь и на что мы не имеем права…
А это вышло только отчасти.
– Воздух… – просипела я, как только почувствовала, что начинаю соображать. – Заметили, воздух… без гари. Это был магический удар.
– Само собой, – отозвалась Виола. – Может, конечно, лазером каким шарахнули, но лазер остаточного магического фона не оставляет.
За развязностью тона она явно прятала горечь в горле – такую же, как у меня.
– А ты фон можешь прочитать?
– Я? Не-ет, а вот Йехар сможет. Тут ведь еще важно заклинание определить, – она помолчала, помассировала горло и еле слышно добавила: – Я с таким не встречалась раньше. Кто мог… ты же ученица, есть у темных такие мощные заклинания огня?
Память меня подводила, так что рыться в ней пришлось долго и по возможности – отворачиваясь от руин города, если это можно было назвать руинами.
– Есть «геенна», но только такие силы нужны… и выглядит это иначе – остается обожженная земля, с трещинами, черная, высохшая, навсегда… а это…
– «Содом и Гоморра», – хрипло произнес кто-то за нашими спинами.
Я не сразу узнала голос Веслава, да и самого Веслава, когда повернулась, не сразу узнала – так было искажено его лицо. Он стоял на краю того, что раньше было городом – колени в сероватой пыли, видно, упал в пепел, взгляд не отрывается от Йехара.
– Так, светлый? Заклинание карающего пламени, пожирающее город, если в нем хоть кто-то творит грехи! Не оставляющее никого и ничего, заклинание, известное только профессорам высшей магии… высшей светлой магии! В глаза! Смотри мне в глаза! Ты снял остаточный фон, кто? Кто это сделал?
Он был страшен в эту минуту, несмотря на высокий, по-мальчишески срывающийся голос, несмотря на нелепое одеяние и перепачканные колени. Но Йехар, когда поднял на него глаза, был гораздо страшнее. Глаза. Только глаза на неестественно, страшно белом лице. И чужой, полный муки шепот:
– Он не мог…
– Взгляд не отводить! – рявкнул Веслав. – Имя!
– Синон… мой наставник… скиталец по мирам… но он не мог! Он не мог!!
Веслав шагнул к нему, сжав кулаки. Ненависти в его глазах хватило бы, чтобы отравить без яда.
– Не мог? Светленький скиталец-то? Посмотри на этот город, святой идиот! Пепел и стекло, десять тысяч… старики! Дети! И ты ведь знал, ты не мог не узнать почерк наставника, поэтому ты молчал, ты знал! Ты знал и молчал! Ты знал, что это он, чтоб ты сдох, чтоб вы сгинули со своим светом, посмотри на этот город!!!
Наверное, если бы Йехар ответил – дело кончилось бы смертоубийством. Но светлый маг вдруг молча, отрешенно глядя в сторону, протянул алхимику рукоять Глэриона.
Острие клинка было направлено ему в сердце.
– Йехар! – закричала Виола, бросаясь вперед, но спасать было никого не нужно. Веслав, прошипев какое-то ругательство и как следует приложив Йехара в плечо, скрылся в лесу. Тугая волна ненависти и боли, которая только что качалась в воздухе, начала спадать.
– Придурок, – сквозь зубы пробормотала Виола, заставляя Йехара вложить меч в ножны. – Еще б немного…
Нельзя было сказать определенно, кого она имеет в виду. Да у меня и времени не было гадать.
– Я за Веславом, – сообщила я, разворачиваясь к лесу.
– Не надо, – прошептал Йехар, кажется, он начал приходить в себя. – Ты что, глаз его не видела?
– Убьет и не заметит, – подтвердила Виола.
– Ничего. Меня не убьет.
А-а, мне б такую уверенность, как у меня в голосе, но все равно, Веслава искать надо. Они что, совсем глухие? Слепые? Не видят теней под ногами?!
Если он сорвется – нам спасать нечего будет!
Я бежала по лесу, не стараясь вспоминать карту. Боль, бьющая по нервам, раздирающая нутро, горечь и ненависть, которые выплескивались вовне, вели меня, как маяк.
Который вспыхивал не светом, а тьмой.
– Уйди, – сказал он, едва я выскочила на ту поляну. – Уйди… Оля.
При этом не оглянулся и вообще остался в той позе, в которой сидел: в профиль ко мне, спина напряжена, глаза глядят неподвижно в одну точку.
Воздух вокруг него подрагивал и темнел точками, будто кто-то постепенно высасывал из него день. Что-то страшное рвалось в этот мир, призванное ненавистью и болью, и остановить это я не могла.
– Уйди, Оля. Мне сейчас слишком хочется убивать.
– Бесславный такой конец для Дружины, – неуклюже пробормотала я. – Веслав…
– Там были дети, – прошептал он. – Их сожгло последними. Посреди расплавленного города… обезумевших от ужаса, они видели, как их родители становятся пеплом…
У меня застучала кровь в висках. Я попыталась сделать шаг к нему, но меня словно что-то толкнуло в грудь. Не пройдешь, светлая.
– Веслав, посмотри на меня. Мне тоже больно.
Он посмотрел, и из его зрачков на меня взглянула Тень.
– Больно? – и жуткий такой смешочек, совершенно не его. – Немного не то слово.
– Как раз то. Сам понимаешь, во что я верила, и что с этим стало. Так что если уж хочется убивать – можешь смело начинать с меня. Валяй! Опять же, стихия светлая. Йехар, я уверена, тоже не откажется. Насчет остальных не поручусь, но ты ж их аргументы слушать не будешь, да?
Я шагнула еще раз, тугая волна опять толкнула в грудь, но я просто отмахнулась. Толчки, щипки, что угодно – это все было созвучно тому, что я собиралась сказать:
– Бей!
Я задела плечом какое-то дерево и удивилась, когда оно не отскочило с дороги. Веслав встал и почему-то попятился.
Воздух перед ним темнеть перестал, но глаза были все еще слишком черными.
– Ненавидишь свет? Новая рекламная акция – ухлопай первого попавшегося светлого стихийника и получи удовлетворение! Хочешь, чтобы мы сгинули? Начинать можешь с людей – или ты думаешь, что этот город испепелил светлый странник? Люди добрые, посмотрите на экземпляр – наивный алхимик!
Вот так, не очень связно, но эмоционально, меня плющило и таращило, причем я прекрасно знала, чем все это могло кончиться. Оно и кончилось – после моего очередного виража и очередного шага вперед:
– Никто в здравом уме, с остатками человечности не смог бы такое сделать! Хочешь знать, кто мог? Глянь на себя в зеркало!
И вот тут Веслав вытянул руку, что-то квакнуло у меня в голове, мир странно шатнулся и разразился сюрпризом в виде боли в голове, а потом потери сознания.
В себя я приходила медленно и с радугой. Перед глазами. Мысли были не радужными, потому что я твердо настроилась увидеть вокруг руины этого мира.
– Интересно, что скажет по такому поводу Виола, – подумала я вслух. – Ы-у-у…
– Не дергайся, – отозвался над головой сердитый голос алхимика. – Могу просветить. Скажет, что даже Эдмус бы не смог во всем этом безжизненном лесу отыскать единственную жабу, поскользнуться именно на ней в самый патетичный момент речи и трахнуться головой о дерево так, что я не знал, к кому бросаться – к тебе или к дереву.
Радуга перед глазами засияла болезненно ярко, потом прояснилась в лицо Веслава, перекошенное сардонической усмешкой.
Руин мира поблизости было не видать. Над головой немного сердито шумело с-дерево, а на затылке набухала здоровущая шишка.
Веслав какое-то время выбирал между мерным стаканчиком и фляжкой, потом все же сунул мне в рот горлышко фляжки. Глоток тройного коньяка обжег горло, радуга перед глазами пропала, в мыслях не прояснилось. А не мешало бы.
– В первый наш призыв моему черепу не повредила скала, – напомнила я, пытаясь одновременно подняться и отплюнуть большую часть коньяка. – Наверное, бросаться нужно было к дереву, – и тут до меня дошло. – Так это был… не ты?
Веслав как раз пытался наложить компресс на мою голову, но тут отдернул руку и посмотрел, пожалуй, с обидой.
– Я бы никогда… – он махнул рукой и вернулся к компрессу. – Что с больной разговаривать. А красиво ты меня вычитывала, рыцарь наш бы тебе памятник поставил. Я, знаешь ли, был готов уже стихию со злости призывать, а тут появилась ты, и через минуту мне в кусты схорониться захотелось – авось не заметит! Но развязкой ты перекрыла даже свою речь.
Я вспомнила эту самую речь, вернее, ее окончание, и в кусты схорониться захотелось уже мне. И ведь на примере же Эдмуса видела, как вредно много болтать! Немедленному побегу мешала неожиданная слабость и отсутствие поблизости кустов.
– Веслав, насчет того, что я наболтала…
– Правду наболтала, хоть и не очень связно. Не знаю, кем там стал этот наставник Йехара, но минуты две – и в соревновании по уничтожению городов я бы его обогнал.
На этот раз он влил в меня укрепляющее и еще что-то, мне незнакомое, прибинтовал компресс к моей голове и довольно оптимистично – в сравнении с самим собой – заявил:
– Сотрясение мозга. Средней тяжести. Положен постельный режим в течение трех часов. Еще положено хотя бы в течение одного дня не соваться к потенциальным Повелителям с обличительными речами и избегать деревьев и земноводных поблизости.
У него было необъяснимо хорошее настроение, учитывая все то, что мы видели и все то, что произошло вслед за этим. «Алхимик?» – подумалось мне в сомнении.
– Ты еще не поняла исход твоей попытки срубить затылком дерево? – поинтересовался алхимик, проверяя повязку. – Это выглядело настолько нелепо, что я, вместо того, чтобы призвать стихию, в первый раз в жизни уронил челюсть и похлопал глазами в духе Бо. А ведь еще вот-вот – и я мог бы вещать над твоим безжизненным телом чушь, вроде: «Высшие силы, нет, не умирай, я этого не хотел…»
Высшие Силы не стоит поминать всуе. На сей раз они решили напомнить о себе с помощью явления на полянке всего остального состава Дружины.
– Хаос…
Веслав был слишком умным, чтобы не понять, какое впечатление произвели на Дружинников лежащая под деревом я, наклонившийся надо мной он, а главное – последние слова. К несчастью, он произнес их даже слишком выразительно.
Глава 10. Не самая ожидаемая трагедия
– Да замолчат они или нет?!
– Они не могут. Их братские чувства вышли на новый уровень.
А может, Йехар в запале просто невосприимчив к чужим аргументам, как глухарь на току. К счастью, Глэрион он не использовал, вернее, не мог использовать. На рыцаре вовремя повисли Виола и вернувшийся в наши ряды Эдмус. Эти двое разобрались в ситуации чуточку получше. Они и сейчас висели на Йехаре, как новогодние игрушки, и время от времени обменивались подобными репликами. В то время, как сам Йехар окружающий мир осознанно игнорировал. Он творил справедливость. За неимением меча, устно:
– …даже мы не могли представить, что ты мог решиться на такую гнусность! Оставим твои чувства – я предлагал тебе себя в качестве жертвы, но использовать свою черную силу на ней…
– С каких пор удар башкой о дерево считается использованием темных сил? – орал в ответ Веслав, который уже расстался с редкостным для себя хорошим настроением. – Может, я ей и жабу под ноги подсунул, а потом еще подул, чтобы она поскользнулась?!
– Дерево? – Йехар услышал только часть фразы, наверное, потому, что эти два образчика мужской фауны орали друг на друга одновременно. – Оля, он ударил тебя деревом?!
Эдмус и Виола, как по команде, разжали руки и уставились сначала на рыцаря, потом на меня.
– Мне больно смеяться! – пожаловалась я, прикладывая руку к голове. Алхимик тут же наплевал на справедливый суд рыцаря, и, как положено влюбленному, переместился ко мне.
– Голова болит? – он проверил состояние компресса, пока рыцарь медленно осмысливал сказанную им самим фразу.
– Живот…
– А… – дошло до Йехара, когда он увидел, что я не делаю последний вздох, а задыхаюсь от нервного смеха. – То есть, это был не он? Гм…
– А мог бы спросить: «Этот темный пытался причинить тебе вред с помощью жабы?!» – тихонько посетовал на судьбу Эдмус. Виола отвесила ему привычный подзатыльник. В последнее время триаморфиня наловчилась это делать не глядя. Причем, даже если спирит пригибался или пытался уклониться, ее карающая длань находила жертву.
Когда Йехар уверился в том, что Веслав не намерен прямо сейчас становиться своей теневой ипостасью, а мне ничего не грозит, мы решили вернуться к мабриолету. Рыцарь нес меня на руках. Виола что-то буркнула про свои воздушные силы, и это расшифровали как отказ. Ничего особенного: после того зрелища… того города едва ли можно было удержать контроль над стихией.
– Почему раньше не сказал насчет своего наставника?
Нельзя сказать, чтобы Веслав спросил это дружелюбно, но и ненависти в его голосе не звучало. Йехар, выбирая путь между одинаковыми деревьями, ответил просто:
– Не мог поверить. То, что я почувствовал при нападении ламинаков, было почти незнакомо для меня. Это мог быть профессор светлых стихий, который обратился ко тьме, а могло быть наоборот…
– Такое бывает?
Йехар искоса посмотрел на Веслава.
– Редко. Я думал, что ошибся. Допустить, что один из старейших светлых странников…
Который спас нашему рыцарю жизнь и который был его наставником в Ордене. Йехару определенно не везет. Сперва Даллара, теперь вот этот…
– Мы хотим, чтобы вы знали, – заговорил рыцарь опять, – будь он хоть трижды нашим наставником, если он повинен в уничтожении этого города – я выступлю против него не колеблясь.
– Спасибочки за благородство, – язвительно отозвался Веслав. – Ты бы лучше сказал, какая это муха укусила твоего наставника.
– И за какое место, – добавил Эдмус и дождался очередного подзатыльника. – Виола, это же бесполезно! Все, кто меня знает, сходятся во мнении, что я все равно не думаю головой.
Пришло время грузиться в транспорт, а главное – грузить меня, и все замолчали. Я могла бы поспорить, что все как один сейчас вспоминают Милию – еще одна светлая странница с подрасшатавшимися тормозами. Хотя в последнюю нашу встречу от нее было больше пользы, чем вреда. И все же ее суждения хорошо показывали, что скитальцев по мирам, вроде Йехара, обычно кусает одно-единственное насекомое.
– Свет без милосердия есть тьма, – пробормотал наконец рыцарь фразу, которую мне от него приходилось слышать уже несколько раз.
– Ай-яй, – включился Эдмус, изображая Бо. – Папочка и мамочка, а куда это мы летим? А я в этой машинке ничего не понимаю, но почему мне кажется, что мы летим в сторону большого такого города, из которого только недавно сбежали?
– Потому что мы туда и летим, – отрезала Виола угрюмо.
– Посмотреть на гигантскую треску?
– Летим к Конторе.
Я чуть не вывалилась из мабриолета, Йехар скорбел и не услышал, а Веслав мигом поинтересовался:
– Думаешь, могут что-то знать?
– Эти знают, – пробормотала Виола мрачно. – Только не ждите, что они встретят нас улыбочками и поцелуйчиками… мне как-то пришлось там побывать, – пояснила она мимоходом. – Раньше.
Но больше ничего не сказала, только стала еще угрюмее. Эдмус порхнул на место поближе ко мне и шепотом поинтересовался:
– Как ты думаешь, она поэтому так не любит оставаться в четырех стенах?
Спина Виолы чуть дрогнула – Эдмус шептал слишком громко. Я тут же поинтересовалась: а что мы будем искать, когда окажемся около Конторы? И главное, как? Явимся в Контору и попросим нам помочь?
– Даже не знаю, что, – отозвался Йехар озабоченно, – пожалуй, это вам решать, я со всей этой техникой…в общем, нам нужно будет найти похожие случаи. Вообще, любые необъяснимые случаи. Думаю, если можно как-то установить точку, когда из мира начала исчезать магия…
– И думаешь, Контора в этом поможет?
– Ну-у… если уж Шукка в этом помочь не смогла…
– Эх, если б хакнуть их систему, – Виола с предвкушением потерла руки. – Но это неизвестно, выйдет или нет, так что я предложила бы как запасной вариант.
– Не знаю, что такое хакнуть, но я бы это как первый предложил, – заметил Эдмус рассудительно. – По-моему, уговорить этих, как их там, после того как мы таким образом попрощались… будет гораздо труднее, кто согласен? Оля?
– Я согласна. Они сразу будут палить на поражение – а у нас по металлу нет никого, так что отвести пули…
– У них оружие лучевое.
– Тем более. Описанием го… – я запнулась, опять ощутив ком в горле, – города их не проймешь. В том смысле, что скорее всего – они это на нас и свалят. Хотя если поговорить с этим архивариусом… Теодор, да?
– Подозрительная личность, – тут же откликнулась Виола. – Хотя он может знать больше, чем простой агент.
– Я не ощутил в нем какой-либо фальши во время моего допроса, – неуверенно заметил Йехар. – Но… я не знаю.
Конечно. После того, как странник так дважды обжегся – он вовсе перестанет доверять своему дару.
– Не хотите просто с ним говорить – пусть его Веслав уламывает. Весл?
– Почему бы и нет. Кажется, вот на дне еще было…
Раздался общий тяжелый вздох. Эдмус, который наверняка такой ответ и предугадывал, захихикал.
– Весл, а я имел в виду – без ядов из пузыречка. Просто вы, как две, гм, мягко скажем, подозрительные личности…
– Спирит, – мягко молвил алхимик, – тебе надоело жить.
– Конечно. А ты пробовал быть шутом, полководцем и… мужем? Ну, давай, трави!
Шутил он вяло и как бы принужденно. Но его никто не одергивал и не останавливал, все были рады, что он говорит, все понимали, что перед глазами у него маячит стеклянная поверхность с неровными вмурованными в нее фигурами…
– По делу, – наконец устало бросил Йехар. – Опыт говорит мне, что действовать лучше скрытно. Лучше бы застать этого человека дома или выходящим из Конторы… Впрочем, я не исключаю, что придется драться. Веслав, ты мог бы применить все, что хочешь – но без смертельного исхода.
Алхимик промолчал, а Эдмус все же не сдержался:
– А эти два понятия прямо противоположны! Вы только на его глаза гляньте – ой…
Тут он правда заглянул в глаза Веславу и без дальнейших рассуждений рванул в небо.
– Предчувствия есть? – тихо спросила я. Мы уже влетели в город, и впервые мне стало совестно за такой простой вопрос. Лицо Йехара было просто образчиком дурных предчувствий.
– Не знаю, – помедлив, отозвался странник. – Мне кажется…мне кажется…
Он долго не мог сосредоточиться, потом схватился за сердце, сморщился болезненно и пробормотал:
– Что-то страшное случилось…
– А то мы не видели! – прошипел Веслав. Виола на него цыкнула и припарковала мабриолет.
Мы как по команде осмотрелись. Вроде как все в порядке. Небоскребы, старушки, кошки на деревьях. Песочек под ногами, как в том… нет, об этом я подумаю после. Сбоку – ровный и с виду бесконечный совершенно поток движущихся машин.
Даже с-типов в виде каких-нибудь сухопутных кальмаров, мечтающих сожрать здешние небоскребы – и этих нет поблизости.
Но слова странника по мирам – это не шуточки Эдмуса, на которые можно закрыть глаза.
– Что именно – чувствуешь?
– Нет… – Йехар все еще держался за сердце. – Не знаю… больно, и все. Что-то страшное. Но мы об этом поговорим потом, сейчас как можно скорее нужно отыскать Контору и этого архивариуса…
– Не придется вам его отыскивать, – вдруг прозвучало сверху. – Давайте-ка побыстрее, пока он в себя не пришел.
Времени, чтобы обдумать эти слова, уже не оставалось. Как раз в этот момент здание Конторы показалось из-за угла.
Оно дымилось. Оно было похоже на скелет. Кажется, не осталось ни одного целого окна, местами зияли пробоины даже в стенах, а верхние этажи были сплющены в лепешку. Несколько трупов валялось на крыльце и на улице, сорванные и покореженные двери валялись у соседнего дома.
И не было ни одного стона, ни одного звука, который бы доказал, что остались выжившие. Ни звука, ни движения, и мы не сразу рассмотрели то, что нам было нужно увидеть в первую очередь…
На ступенях крыльца, неподвижно глядя перед собой, сжав руками поседевшую голову, сидел архивариус Конторы, которая теперь утратила всю свою секретность.
* * *
Теодор нас не узнал. Даже после того как вмешался Весл и надавал ему пощечин – за неимением бальзама успокоения, который закончился пару часов назад. И даже после того как Виола потрясла библиотекаря за шиворот, как котенка – в гневе она всегда проявляла удивительную силу. Уговоры, вопросы, обращения – все было бесполезно.
– Со мной – и то было полегче, – мрачно заявил Эдмус, который наблюдал за нами в сторонке. – Или он и увидел что-то похуже?
– Объяснить тебе разницу между результатами и процессом? – огрызнулся Веслав, который наизнанку вывернул свое пальто в поисках хоть какого, но средства. – Черт, валериану, что ли…
Ключ удалось подобрать мне. За пять минут просеяв в голове половину американских фильмов, я сначала завела глаза в небо в немой молитве, а потом подскочила к неподвижно сидящему Джипсу и рявкнула тоном, от которого шарахнулся даже Веслав:
– Что за игра в молчанку? Докладывать по форме, что тут было!
Прошло мгновение, которое остальные смотрели на меня, как на ненормальную. Потом библиотекарь медленно сфокусировал на мне глаза – стекла очков были разбиты и частично поранили щеки и переносицу – отнял руки от висков, пару раз хватанул ртом воздух и сказал:
– Вы не видите?
Голос был непонятно и ненормально ровным и каким-то пограничным, каждую секунду грозившим перейти в крик или упасть до шепота.
– Контора. Вся. Каждый. Все люди, все мертвы. Был приказ. Кто-то… я не знаю, кто… отдал приказ. Я слышал. Уйти… но никто… уже никто… не успел, – он как будто задумался над последними словами и закончил: – Никто не успел уйти.
