Текст книги "Источник пустого мира (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
Я и спирит тоже затеяли разговор взглядами. Я кивала на алхимика, Эдмус делал жесты согласия и с маниакальной частотой водил когтем у горла. В переводе это значило: «Ставлю что угодно, Весл был зачинщиком этой подлости», – «Целиком согласен, предлагаю изощренно отомстить хотя бы словами».
– Квапец, – коротко и ясно ознаменовала положение жаба, когда Эдмус сгреб ее со стола и развернулся к выходу из кухни. Если уж Весл хочет нас отсюда выдворить – лучше уйти до того, как он взовьется на ноги, наорет на нашу компанию благим матом и закончит это двумя словами: «Приказ Поводыря!» Это просекли и я, и спирит, и даже Бо, но мести никто не отменял.
– Давай прогуляемся по свежему воздуху, – елейнейшим тоном обратилась я к земноводному на руках у Эдмуса. – Не будем им мешать: ближайший час они отведут на выражение братской любви всеми доступными способами.
Яростное звяканье Глэриона и короткое ругательство из области хомоалхимии за моей спиной доказали, что месть удалась хотя бы частично.
Мы выбрались в Заповедный сад. Из базы повстанцев вообще можно было выбраться только на несколько пейзажей: площадка перед озером с-воды, лес с-деревьев, холмистая местность с руинами и этот самый Сад – вот и всё. Наш вариант был еще приемлемым, хотя в Заповедном Саду приходилось ходить чуть ли не на цыпочках – не приведи Бог, сломаешь какой-нибудь редкий и последний кустик.
– Попила… чайку, – высказалась я сумрачно, – Хаос с прицепом.
– И попила бы, – угрюмо откликнулась Ыгх с рук Эдмуса, – если бы не решила меня разоблачать. Что я тебе сделала-то, что?!
– Пока ничего, – согласилась я. – Но я себе что-то не представляла, что универсальный морф будет ошиваться на базе повстанцев с добрыми намерениями. Да еще принимать вид призывников.
Сделать максимально подозрительное лицо – вот это потребовало от меня большего напряжения, чем слова. Но Ыгх все равно оказалась под впечатлением:
– Ква-а, страшнее этого вашего алхимика! Ну, ошивалась! Ну, вам не поквазывалась! Так это ж я до времени, я ж о вас ничего не знаю, сразу доверять вам прикважете?! Ну, превратилась немножно… повеселилась… а-а, убери от меня этого квакнутого! Он на меня слюной квапает!
Эдмус мгновенно убрал в рот все тридцать сантиметров языка, которые он свивал-развивал над головой у жабы.
– Превратись во что-нибудь нормальное, – раздраженно предложила я. – Почему ты вообще жаба? Помню, ты говорила про какой-то эксперимент…
– Не квакой-то, а еще квакой! – Ыгх в секунду перекинулась в Крувинча, осмотрела себя и поцокала языком. – Кварма у меня теперь такая – четыре часа в сутки – могу быть человеком, а остальное – квак! Упрощенные формы, только с человеческой речью.
– Ой, бедная! – вставила Бо, которая теперь могла смотреть на Ыгх только снизу вверх. – Это ведь, наверное, совсем не прикольно, а я вот тоже меняюсь, только не совсем в жабу, хотя Виола – тоже не подарочек…
Ыгх понимающе вздохнула. Кажется, она в каком-то роде благоговела перед такой стихией, как Бо.
– А что вам я не поквазалась… – жалобно продолжила она, – узнала на базе Программиста об источнике. Все ходила, думала, может, он у вас, я бы тогда из этого мира укватила…
И она остановилась и согнулась, чтобы понюхать какой-то цветок.
Вон оно как. Все ясно и, даже, вроде, логично. Настолько, что дальше и вопросы-то задавать неудобно – ведь роль основного параноика у нас занимает Веслав, а не я!
– Что там насчет этого Программиста?
Эдмус посмотрел в небо, Бо – в ближайшие кусты. У меня ясных путей отступления не было, поэтому я взглядами приструнила и блондинку, и спирита.
Тяготы, вроде получения важной информации, будем делить поровну!
Мы так и шли – углублялись в Заповедный Сад, потихоньку лавировали между деревьями. Эдмус все пытался взлететь, а Бо примеривалась к каждому новому кусту, я их вовремя отлавливала. Ыгх в образе Крувинча время от времени нюхала цветочки и вещала себе о Программисте.
И я бы не сказала, что на эту информацию можно было бы ставить гриф «Сверхсекретно». О многом мы сами догадались. Например, о том, что с-вирус подействовал на своего создателя первым. Ранее создатель был ученым, а теперь возомнил себя ответственным за порядок в этом мире. Правда, логикой алхимика мужик не обладал, более того, по количеству логики он еще и с Бо мог поспорить. Поэтому он довольно слабо представлял себе, как в этом самом мире навести порядок.
Хотя начал довольно удачно: провел в правительство своих людей, вернее, с-типов. Потом пошло уже как-то легче: с-вирус делал свое дело, а правительство – своё, наводя порядок – устраняя всех, кто пытался нарушать общественный покой. То есть тех, кто хоть что-то соображал и пытался дергаться.
– Контора, – вступила я на этом моменте, – его проект?
– Да ну, как такое может быть, – невинно удивился Эдмус, он так и косил в небо одним взглядом, – ты же видела этих агентов: такие прямо все… индивидуумы!
Контора изучала, а больше – устраняла аномалов. Это следовало бы обдумать на досуге: похоже, с-вирус на аномалов действует менее всего, пример – здешние повстанцы, Виола и Тео… ладно, это потом. Ыгх склонилась над очередным цветочком и перешла к следующей фазе рассказа: о том, как появились монстры.
– И тут оквазалось, что эти с-типы в правительстве навели просто очень хороший порядок! Они навели такой порядок, что ему стал нужен беспорядок, потому что…
– Потому что он с-тип, – подсказала я. – Он сам себе задал установку – бороться с мировым злом, а откуда его взять?
Создать. Гениально и просто. Со временем Программист научился контролировать с-вирус до какой-то степени, даже задавать ему изменения вида того или иного с-типа. Вот и появилась гигантская треска, а до нее был огромный богомол, раньше – мандрил (не родственник, мы интересовались), плюс куча мелких злодеев мирового масштаба. Им противостояли Полезный Человек, человек-змеюк, Великолепная Пятерка (ненормальный аналог Дружины) и прочие герои. Монстры уничтожались. Герои на первых порах утилизировались в психушку, если в них оказывалось что-то человеческое. Или просто утилизировались.
Йехар нагнал нас, как раз когда Эдмус перестал пытаться улететь. Бо было не слышно, а в моем мозгу с клацаньем и щелканьем выстраивалась полная картина этого увечного мира.
– Мы встретили Крувинча, – негромко сообщил странник, поравнявшись со мной. – Он выглядел так, словно увидел призрака.
Наверное, он просто увидел Ыгх – себя самого. С наслаждением нюхающего цветочки. Странно, а мы-то повстанца не заметили… хотя, может, он упал после того, как такое увидел.
– Вы выяснили что-то важное?
Я замедлила шаг, хотя мы и без того плелись. Кивнула на спину Ыгх.
– Если с-вирус не остановить, скоро весь мир разделится на героев, злодеев и тех, кто тупо жрет, глядя в компьютер. При условии, что Ыгх не врет.
– Она не врет, – ответил странник, понижая голос. – Не может врать, если говорить точнее.
– Веслав?
Утвердительный жест. Значит, алхимик все же успел капнуть на Ыгх какого-то эликсира, поэтому так спокойно нас с ней и отправлял.
– А вы сами разобрались со своими секретами?
Странник помрачнел еще на порядок, хотя казалось – куда уж.
– Здесь едва ли есть секрет, Ольга. Понимаешь, и я, и Веслав, обратили внимание на то, сколько энергии Ыгх понадобилось, чтобы привести в себя Шукку. Ведь Мандрил – здоровый мужчина…
А Шукке вообще-то двенадцать. Но ведь наверняка же у Веслава возникли теории, вроде того, что для запуска ее мозга нужна тройная доза энергии? Йехар кивнул – возникли. И тут же качнул головой – не оправдались.
– Кажется, девочка серьезно больна, – он еще понизил голос, и мне пришлось едва ли не ухом сунуться к губам странника. – Даже со снадобьями Веслава Мандрил пришел в себя далеко не сразу.
– Но сейчас ему уже получше?
Странник как-то неопределенно погладил костяшки правого кулака.
– Он был в сильном гневе, когда очнулся.
– Та-ак…
– И толкнул руку Веслава, а тот как раз держал пузырек…
– За-ме-ча-тель-но…
– Клянусь, Ольга, если бы не мой удар, этот повстанец был бы немедленно отравлен!
– Какой ты гуманный, – с чувством изрекла я. Раньше Йехар врезал бы не Мандрилу, а Веславу. Кажется, братство алхимика и странника действительно приносит какие-то плоды.
Процессия впереди нас застопорилась, что-то квакнуло и пояснило:
– Так экономнее, – Ыгх перешла в форму жабы. – Вот так и получается, что он хочет вас поубивать.
О ком это она? Ах, о Программисте. Заговорившись с Йехаром, мы прослушали довольно большой кусок рассказа морфа, но зато и нарвались на заключительную просьбу:
– Ну так квак же? Я полезная, я шпионить могу… по хозяйству могу… пугать могу! Хотите, покажу Чуму Миров или Повелителя Тени в балетной пачке?
– Не надо! – шарахнулся Йехар, хотя он едва ли помнил, кто такая Чума Миров.
– Попробуй, – добрым голоском предложил Веслав, возникая рядом с нами и сразу же деловито заглядывая в очередной карман.
– Пугать, говоришь? – донесся до нас из-за какого-то дерева мрачный голос Виолы. Оказывается, Бо все последнее время не было слышно именно поэтому. – А вот это как раз может пригодиться. А то есть у меня один такой… – она с предвкушением потерла кулак. – Непуганый.
Глава 20. Исключительно экстраординарная выхухоль
План был хорош, но информировать Ыгх до конца мы все же не стали. Несмотря на то, что Йехар настаивал.
– Мы обязаны быть честными даже с нашими пленниками. Кроме того, она не пленник, она выразила желание к нам присоединиться… А почему ты не сказала ей, с кем она встретится?
– Раз, – ответила практичная Виола, – мы сами до конца не знаем, кто он. Два – она может и сама догадаться, они ведь встречались. И три – если она узнает, с каким чудовищем придется столкнуться – она…
– Превратится в таракана и заползет к Веславу под тапочек, – предложил спирит. Что и было принято за версию.
Полигон для испытаний был выбран простейший – опушка Заповедного Сада, практически самое безлюдное место, где Виола обычно предпочитала проводить тренировки. Тео удалось выпихать туда без труда, причем, архивариус даже не посетовал на срочность. Вопросы он начал задавать уже на месте:
– А разве остальные тоже будут принимать участие… в тренировке?
В ответ Виола сообщила «легенду» – мол, получено сообщение, что на лагерь движется огромный монструозный с-тип, и остановить его невозможно, а поэтому…
– Мы эвакуировались?
Я поймала себя на мысли о том, что мне действительно жаль Виолу.
– Нет. Мы будем спасать лагерь. Точнее, спасать его будешь ты.
– …
– Ты же сам говорил, что готов помочь.
– Говорил, да, – чуть слышно согласился Тео. – Но вы… вы не дали мне оружия!
В разговоре наметилась короткая пауза. После того, как я привела нос архивариуса в порядок, Виола соизволила объяснить, что речь идет о магии.
За моей спиной Веслав и Эдмус побились об заклад, что следующая фраза будет: «Но я человек».
– Но… а нельзя договориться? – разочаровал их Тео.
Виола тихо зарычала сквозь зубы, отвернулась и шепнула в микрофон:
– Ыгх, начинай, пока мы еще живы!
Ыгх начала четко в соответствии с планом. Сперва послышалось грандиозное «топ-топ-топ», от которого в заповедном Саду задрожали деревья. Потом из-за ближайшего холма высунулась огромная волосатая морда. Уродливая, но… странно-знакомая.
– Берегись! – загрохотала она. – Я – выхухоль-мутант, и я вас уничтожу!
Тео, которого Виола вытолкнула вперед, остолбенел. К счастью, потому что не видел наших яростных взглядов. А уж мыслеобмен, который после этого последовал…
– Эдмус, это ты выбирал ей имя?
– Я и морду посоветовал. А что? В наших краях это самый страшный зверь. Знаете, сколько на нем блох?! А уж какие кусачие… Да к нашим выхухолям даже мооны не приближались!
Не уследили. Оказалось, неугомонный спирит умудрился подредактировать Ыгх еще и текст:
– От моих суперзлобных блох нет спасения! Мое дыхание – смерть! Бу-га-га-га!!!
– А… ну, это же не проблема, – наконец отмер архивариус. – Немного ментолового экстракта или просто освежитель полости рта – и…
На наших глазах обалдевшая гигантская выхухоль дыхнула на лапку и понюхала воздух. И скривилась.
Виола за моей спиной издала что-то вроде тихого поскуливания.
– От блох тоже есть средство, – продолжал мотать ей нервы архивариус. – И в принципе необязательно желать смерти всем именно из-за этого…
К счастью, тут Ыгх вернулась в роль. Хотя и в стереотипическую.
– Жалкий червяк! Прочь с моей дороги! Я чую плоть! Я уничтожу все-ех, все-е-е-ех…
– Зачем?
– А, ну… ну, характер такой. Да.
Кажется, выхухоль немного покраснела под шерстью.
– Но разве мы не можем договориться? – предложил между тем Тео. – Ну, скажем, мы можем предоставить вам питание на некоторый срок, и вы увидите, что это гораздо приятнее, чем…
– Квак ты на свете-то живешь с такой позицией?! – возопила гигантская выхухоль, на секунду сбиваясь на лягушачий акцент, но тут же продолжила пугать, надвигаясь на Теодора. – Я вижу, с тобой люди, сейчас я их съем…
Этот момент был особенно хорош.
– Нет-нет, ни в коем случае! – Тео раскинул руки и загородил нас собой. – Я просто обязан не допустить этого! Во-первых, они не люди, во-вторых, вон тот, в пальто, вас сразу же отравит! И я уж не говорю о том, каково вам будет глотать меч…
Все. Ыгх оказалась в окончательном ступоре. За моей спиной Виола безнадежно билась головой о плечо Йехара, почти со слезами повторяя: «Я говорила вам – он просто монстр! Он чудовище!»
– Ну, тогда я съем тебя! – сделала последнюю, отчаянную попытку Ыгх, и потерпела сокрушительный крах. Тео сложил руки на груди, облегченно вздохнул и заявил:
– Не вижу к этому никаких препятствий, хотя пуговицы от моей рубашки едва ли вам придутся по вкусу.
Определенно, философская позиция Теодора меня пугала, и не только меня. Несчастная Ыгх закашлялась, а в ответ на участливое предложение Тео принести воды или похлопать по спинке разошлась еще больше.
Самое прекрасное во всем этом было то, что Тео и не думал издеваться, и все это совершенно ясно понимали.
Но в тот момент, когда гигантская выхухоль уже готова была превращаться в таракана и бежать под вожделенную тапочку, да и Виола была недалека от такого же состояния – в этот момент прозвучал ностальгический голос Эдмуса:
– Ого, а я не знал, что у вас тут еще и снег идет, в вашем-то мире!
Один за другим мы запрокинули головы: сверху на нас и правда опускалась белая пелена. Вот только это был не снег: я не чувствовала ни капли воды в белом снижающемся покрывале, да и Виола качала головой: не в этом мире.
Ниже. Еще. Это был не снег, это были птицы. Размерами не больше колибри, похожие на лепестки белых пионов, они спускались плавно и неторопливо, и… в каждом их движении был рок.
– «Саван грешника», – сдавленным голосом выговорил Йехар.
Старинное заклинание, убивающее раскаянием. Каждого – светлого, темного и нейтрала, потому что любому магу есть, в чем каяться. То, от чего нельзя убежать – оно последует за теми, для кого предназначено, везде. А чтобы от него избавиться нужно минимум быть магистром любой из стихий.
Не в этом мире.
Все это я соображала уже под панические вопли Ыгх:
– Не-е-е-ет! Не-е-е-ет! Это ж надо – умереть молодой! А-а-а-а! Умереть молодой гигантской выхухолью с таким дыханием!
Мы невольно в момент сгрудились, прижались ближе друг к другу, и я поймала ладонь Веслава, тоже невольно.
– Не надо, – попросила я его, я знала, о чем прошу, я видела, как темнеют его глаза, я невольно вспомнила слова Галки, нашего спеца по аурам, о его истинной ауре…
Слиток золота в черном бархате.
Черноту он сейчас сдерживал из последних сил, потому что перед мучительной смертью его натура Повелителя страстно рвалась наружу, а золото… Золото было. Золотом почему-то вспыхивал воздух вокруг нас.
Белые воздушные птички опустились на достаточное расстояние и с неожиданно хищным клекотом рванулись на нас пулей – и тут Тео наконец перестал стоять столбом.
Он так и не сказал никакого заклинания, едва ли даже он сам соображал, что делает, просто вытянул руки – в нашу сторону и в сторону Ыгх – и вокруг меня вдруг возник водный смерч, а Веслава – нам пришлось разомкнуть руки – заковало в такой же, только из земли и песка. Сквозь крутящуюся вокруг воду я смогла различить огненное кольцо, защищавшее Йехара и воронку воздуха вокруг Виолы, что защитило Эдмуса – было неизвестно.
Белые птички, ринувшиеся на меня, попали в водную круговерть и закружились в ней, как в центрифуге. Постепенно белого становилось все меньше и меньше: «Саван Грешника» слабел на глазах. Я рискнула поднести к воде ладонь и обнаружила, что она вполне меня слушается. С ее помощью я могла видеть, что происходит вовне.
Ыгх почему-то не было видно. Тео остался без защиты, и руки он тоже уже опустил. Кольцо из оставшихся белых пташек смыкалось вокруг него, но не могло сомкнуться. Архивариуса все это не очень волновало: он даже вытянул ладонь, на которую приземлились несколько белых комочков. Тео рассматривал их какое-то время, потом подул на ладонь – и в воздух взлетели лепестки цветов.
Лепестками цветов они медленно и опали на землю – все до единой. Водный смерч вокруг меня неторопливо осел за землю и растекся по ней огромной лужей. С защитой остальных произошло примерно то же самое.
Непонятное выражение лица Веслава заслуживало отдельной премии в этой церемонии.
– На него не действует «Саван грешника».
Я прекрасно понимала, что Веслав имеет в виду. Это заклинание доводит до смерти даже детей-стихийников, и едва ли в нашем мире нашелся бы светлый, который отмахнулся бы от него с этаким выражением «лети-лети, лепесток, через запад на восток…»
– Стихийный универсал, – провозгласила между тем Виола. – Шукка была права со своей теорией. Поэтому было так трудно заставить его призвать своего медиума. Если у него их несколько… Ладно, как ты это сделал?
Последняя фраза была адресована Теодору. Архивариус оглянулся – на нас смотрели Простодушие и Невинность в одной ипостаси.
– Сделал что?
Его нос уберегло или расстояние или то, что Виола не решалась калечить универсального стихийника.
– Пять разных стихийных щитов одновременно!
К Простодушию и Невинности присоединился еще Ужас.
– Я?! Честное слово, я ничего такого…
– Виола, – спас нас всех от помешательства Эдмус. – Я, конечно, дурак, но уж ты объясни мне, как можно сделать пять этих самых разных стихийных щитов в мире, где и стихий-то нет!
– Вех его знает, – отозвался Веслав. – Очень может быть, что это и правда не он.
Тео сделал почти молитвенный жест – «Ну, наконец-то»! Виола сделала другой жест. Он угрожал Веславу скоропостижной ринопластикой.
Алхимик скривил досадливую мину – специальное выражение лица для догадок и неподтвержденных теорий.
– Я сперва думал – Теодор как-то соприкоснулся с этим самым источником мира. В Конторе, у себя в архиве или ещё где-то – ну, тот и наделил его магией. Хорошая теория, в нее всё укладывается – позднее проявление сил, неумение ими владеть… только вот не то, что мы только что видели. Я бы скорее сказал – это похоже на мощнейшую защиту извне.
– Защиту? – переспросил Тео слабо. – Меня кто-то защищает?
– Не кто-то – что-то. Интересно бы знать – чем ты так ценен для этого источника, что бы это ни было… так ценен, что за компанию и по одному твоему жесту он защитил ещё и нас. Напомни мне покопаться в твоей памяти – что-то мне кажется, ты вспомнил ещё не всё.
Это предложение Теодора не обрадовало, хотя уже в следующий миг он просветлел:
– Постойте… но в таком случае выходит, что я всё же не аномал?
Алхимик безжалостно покачал головой – мол, извини, тебе не светит, способности мага у тебя всё-таки есть. Мрачнее архивариуса после этого стала только Виола, которая выдала на максимуме подозрений:
– Стало быть, ты на сей раз ничего не делал?
– …я просто увидел, что на нас опускается что-то белое, а потом эта несчастная выхухоль закричала, что… а я как раз хотел спросить: ее никто не видел?
– Ыгх!
В несколько секунд мы оказались на том месте, где еще недавно красовалась «мутированная выхухоль». Теперь там восседала мрачного вида жаба ядовитой нездешней окраски.
– Что бы я еще квак-нибудь согласилась помочь… – процедила жаба под стать своей окраске. – Да еще таким, квак вы…
– Вы немного изменили вид, – сообщил архивариус, наклоняясь над ней. – Собственно говоря, я не думаю, что все стало хуже… Но хоть вы-то не считаете, что это из-за меня?
Теперь это была еще и Надежда. В чистом виде. За моей спиной хихикнул Веслав.
– Эта защита ее в исходную форму перекинула, – пояснил он шепотом. – Как в самую защищенную.
Непонятно как, но до Ыгх это дошло. Винить Тео во всех грехах мира сего, наподобие Виолы, она не стала, и кокетливо пошла розовыми пятнами по зеленому фону.
– Так ты, значит, местное дарование? Скромный стихийный универсал с нетипичными глазами? Ути-пути, ты, конечно, согласишься мне помочь?
– Я… о, ну, конечно. Разумеется, если это не будет включать применение магии, поскольку я все еще стою на той позиции, что я человек.
– Не-ет, магии не надо, – и добрая жаба Ыгх зацвела розовым еще активнее. Все остальные застонали и отвернулись. Все в точности знали, что за этим последует и какая реакция возможна в ответ.
– Ты умеешь целоваться по-французски? Мм-м-м-м-мцццц…
Легкий вскрик и звук падающего тела нас не особенно отвлек от раздумий.
– Из того, что знаем об источнике мира – он активен, может действовать на дистанции, защищает придурков-архивариусов, – заявила Виола, направляясь в сторону лагеря, – Значит, существует возможность его отследить по влиянию. Если нет – готова надеть розовое платье.
– Собираешься влупить чем-нибудь по Тео и посмотреть, что получится?
– Кхм!
– Да, Эдмус прав. Ты ж всё время его лупишь. По такой логике – тебя уже должно было испепелить, как тех Сиамов.
– Ну, вряд ли этот источник с его защитой реагирует на сломанный нос, а вот если бы…
– Эй! – возопила Ыгх позади нас. – А он, что же, так и будет валяться?
– Ему не в первый раз, – отмахнулась Виола. – Эдмус, захвати жабу с собой. Она нам пригодится.
Конечно, мы подождали, пока архивариус немного придет в себя. Бросать единственную реальную связь с источником мира в бессознательном состоянии никто из нас не решился. Хотя подозреваю, что Виоле хотелось.
Уже когда наша смешанная компания подходила к черному входу на базу повстанцев, я заметила, что Йехар еще не сказал ни слова. Рыцарь, который после обнаружения Ыгх воспрянул, снова выглядел почти таким же прибитым, как после смерти своей Дамы.
– В чем дело? – я поравнялась с ним и задала вопрос так, чтобы нас никто не слышал. Это было легко: рыцарь шел последним, а глаза у него были такими невменяемыми, что к Йехару просто близко никто не отваживался соваться.
– «Саван грешника», – пробормотал Йехар, – ты ведь знаешь, кто его может использовать, Ольга?
– Профессор светлой магии? – предположила я.
Больше рыцарь не сказал ни слова.
Его уравновесила Ыгх, из которой слова теперь лились неостановимым потоком. Хуже всего было то, что жаба обожала ныть и жаловаться на свою несчастную долю, так что пятьдесят процентов из всей информации, которую она нам сообщила, и составляли, собственно, жалобы и стоны:
– Выхухоль! Нет у тебя ничего святого спирит, нет! А потом еще и «Саваном Грешника» чуть не приква-а-а-акнуло… и все это по чести моей, все по бескварыстности, а он-то даже и поцеловать бедную девушку не захотел, в обморок грохнулся! Что я – уродина такая, да?!
Виола сбежала почти сразу, не вынеся этих скорбных стенаний. Эдмус тоже наловчился было дать деру, да Йехар перехватил его за рукав, осадил грозным взглядом – и спирит остался с нами. Делить горькую юдоль.
Так и сидели вот на кухне – втроем, не считая Ыгх и архивариуса. Хотя Тео сначала не считался: он отходил от своего обморока, прикладывая к затылку пузырь со льдом. Но столь душераздирающее восклицание не оставило его равнодушным.
– Нет, конечно же нет! – Тео рванулся было встать со стула, но плюхнулся обратно, со стоном схватившись за поясницу. – Вы, словом, ваша внешность… очень оригинальна и ярка и… довольно мила…
– Среди медуз, гадюк и нетопырей ты возьмешь почетное третье место! – утешил Ыгх и Эдмус.
Жаба засопела, но продолжать дискуссию по поводу внешности не решилась.
– Это вы со всеми так? – осенило ее. – Это кто в кваманду принят – вы вот так шутите?
– Членского билета тебе еще не выдали, – осадила жабу я. – Сначала по порядку: как ты оказалась у Программиста, потом под психушкой, а потом у нас?
Глаза у жабы выпучились в два раза больше.
– Квакушки-пожалуйста. Опять?!
Ах, она ведь, кажется, уже говорила об этом… сегодня? Или вчера? Не помню, какой-то уж слишком насыщенный день. Не мешало бы опять все разложить по полочкам…
Раскладывать взялся Эдмус, и через полтора часа после его шуток, соплей Ыгх и молчаливых вздохов Йехара я пояснила, что Ыгх явилась к Программисту чтобы поинтересоваться, не знает ли он чего о местных сильных источниках магии. Подсмотрела все, что могла в его базах, наткнулась на упоминание источника мира сего – и отправилась в психушку, прояснять. В психушке на всякий случай сказала хранителю колодца, что ее послали, а кто – договорить не успели, потому что в этот момент на нее грохнулись мы.
Ужас, который Ыгх испытала, когда увидела знакомых дружинников…
– Это же никвак не описывается, что вы все сваливаетесь на меня, сваливаетесь, ловите меня, сожрать обещаете…
…не поддавался описанию: она пустилась наутек. Пошастала по базе Программиста еще несколько деньков, всё в разных обличьях. Потом решила переместиться на базу повстанцев – авось, мы интересуемся магией хоть немного больше.
– А то этот квакнутый, он же совсем не в себе, он же думает, что магия – она что-то там подрывает и разрушает…
О своих приключениях на базе Ыгх повествовала особо, но мне уже было неинтересно слушать. Я подошла к Тео, который так и замер на стуле, только пузыль со льдом держал в опущенной руке, капли водыстекали с кончиков пальцев.
– Помочь с головой?
– Что? – Тео как очнулся, посмотрел на пузырь, отложил его в сторону, слабо улыбнувшись. – Нет, просто шишка, обычно я падаю удачнее.
Усмешка была вопросительной, а тон ей не соответствовал. Как будто Тео хотел сказать мне что-то, чего никому пока еще не поверял – я приподняла брови…
– Что, Тео?
И тут же рядом нарисовался деловитый алхимик с массой колб в руках.
– Дай сюда палец.
Я не успела отдернуть руку, в кожу вонзилось что-то острое – и кровь брызнула чуть ли не фонтаном.
– Эй!
– Проверяю, насколько ты превратилась в с-типа, – Весл окунул иглу в одну из колб и с непроницаемым выражением лица пронаблюдал едва заметное изменение с прозрачного в сторону желтого.
Я только поежилась – нет уж, хватит с меня индикаторов! Один детектор на совместимость в прошлый раз чего стоил.
– Ну? Что там?
– Там – жидкость, – и без всяких переходов, к Теодору: – Давай сюда палец.
После процедуры иглоукалывания архивариус решил, что на сегодня травм хватит, поднялся и покинул кухню, и перед тем, как вышел, взгляд у него был определенно странный.
Весл же сунул мне ватку, окунул иглу во вторую колбу и взялся за остальных. Действовал он зверски: не обращая внимания на протесты и не давая пояснений.
За считанные секунды алхимик управился с Тео и Йехаром, повернулся к Эдмусу, но спирит уже взлетел. Не особенно растерявшись, Весл слегка подпрыгнул, вцепился спириту в щиколотку и добыл оттуда каплю крови.
– За что?! – возмутился спирит, пока Весл проводил анализ. Алхимик, не отвечая, посмотрел на стол. Жабы там уже не было.
– Где Ыгх?
– Направляется к Программисту, – ответил Йехар невнятно, потому что посасывал исколотый палец. Весл не жалел ни сил, ни иголки.
– Какого веха она там забыла?
– Будет шпионить за ним для нас. По ее словам, он всё время меняет базу, так что подобраться к нему достаточно сложно: каждый раз приходится искать заново. Но у нее свои методы. Также она сообщила, что более чувствительна к ментальным волнам, так что если Виола пожелает ее позвать – не сообщить, а, заметь, просто позвать… Веслав? Ты меня слышишь?
Алхимик не ответил. Его глаза были сосредоточены на одной-единственной колбе, в которой разливались сине-серые облака густого осадка. Выражение глаз – никакое, бесстрастное, а уголок рта дергается коротко и резко. Странно.
– Чья это?
Весл отвлекся, выпал из раздумий, совсем как Тео незадолго до него.
– Это? Шукки.
– Это что-нибудь обозначает?
– Болезнь, – Веслав слегка встряхнул колбу, а голос у него из бесстрастного поменялся на задумчивый. – Смертельную. Нужно было сделать это раньше, но кто же знал, что всё настолько серьезно, настолько…
Взгляд его мне не понравился совершенно – тем более что смотрел он теперь на меня. В глаза, как ни странно. Оценивающе, что-то просчитывая и как бы о чем-то предупреждая.
Я поняла, о чем. Но предпочла отвернуться к убитому новостями Йехару и заметить:
– Знаешь, о чем я сейчас думаю? Об отдыхе.
Рыцарь поглядел удивленно и не нашелся, что сказать, а Эдмус тут же радостно затарахтел с потолка:
– А я уж только о нем и думаю: думаю, может, разлечься тут посередь стола, да и опочить безмятежным сном после сегодняшнего денька? Уж больно денек какой-то выдался суетливый, да вдруг, глядишь, к вечеру все и устроится…
Не были б мы Дружиной, если бы это оказалось правдой.
Для полноты счастья нам в этот день не хватало нарваться на скандал, или хоть на эффектное выяснение отношений – что мы, разумеется, и сделали.
Из информационного центра повстанцев слышались крики, которые могли обозначать только одно: Мандрил и Виола наконец-то «созрели». Резонанс звука впечатлял, и нам пришлось поторопиться, чтобы успеть к кульминации действа.
Так и есть – аномалы-повстанцы выстроились вдоль стеночек, осторожно подвигаясь по ним к ближайшему выходу, кто-то находчиво пытался спасти хоть немного техники (справедливо полагая, что если все кончится побоищем – не уцелеют даже стены). Триаморфиня и Мандрил устроились друг напротив друга почти в центре помещения и орали так, будто их целью было собрать побольше зрителей.
– …не сдаюсь! Ты сама бы поступила так же! И нечего раскисать по поводу того, что я якобы тебя бросил, ты знаешь, что у меня не было выхода!
– Обожаю эту фразу, – признался Эдмус, обращаясь к алхимику. Веслав только завистливо вздохнул в ответ. Это был вздох человека, который истерик не устраивал уже целую неделю и теперь сам не понимает, чего ему не хватает.
– Не было выхода?! – голос Виолы побил все рекорды, установленные до этого Эдмусом. – У тебя, Годжиллу тебе в глотку, был выход! Один выстрел – и мне бы не пришлось сидеть там два месяца, ты не знаешь, как это…
