Текст книги "Колоски (СИ)"

Автор книги: Елена Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– Лиса, да мы быстренько, – уверил её улыбающийся Дон. – А потом сразу ты – и домой. Там ночь сейчас, времени ещё полно.

– А мы с тобой сейчас мясо жарить будем, – обрадовал Лису Роган. – Ри, где этот твой агрегат? А соль где? Ага-ага…

Второе преображение прошло легче. Дон даже не упал, успел извернуться и приземлиться на ноги. Но ещё на лету коротко охнул и закрыл лицо руками – свет резанул по глазам. А потом сзади охнул Ри. Перед ним, припав на одно колено и закрыв лицо руками, стояло нечто чёрное, как смоль, с торчащим вверх на полметра гребнём белых жёстких волос.

– Ах, ты… так вот оно что! Ты… ты дроу, что ли? – Дон кивнул, не отрывая рук от лица, качнулись волосы. – Так что ж ты не сказал-то? Блин. Так. Это я рассеянный, да?

– Я учёл в расчётах, – качнул головой Дон.

– Да? А почему?.. Ладно, потом. Так. Вспомни свои ощущения, когда ты был вампиром, и продиктуй их телу. Понимаешь, о чём я говорю? Ты это должен помнить. Не можешь не помнить, – уверенно говорил Ри, сам себе не веря. Глаза не поддаются трансформации. Дракон может изобразить телом всё, что придёт ему в голову, но глаза обязательно выдадут его истинную суть. И если у Дона восстановились сверхчувствительные глаза дроу, его родные, как выяснилось, глаза – ходить ему вечно в тёмных очках. Но попробовать-то можно? – Пробуй. Вспоминай и пробуй. А я скажу, если получится. Давай. Нет. Нет. Ещё нет. Вот. Что-то пошло, волосы потемнели. Да. По-моему всё, кожа белая уже. Попробуй. Осторожно.

Дон, не отрывая рук от лица, приоткрыл глаза. Светло. Очень. Но не больно. Он встал и опустил руки. Ри даже отшатнулся. С классически бледного лица вампира смотрели на него сочно-зелёные глаза с вертикальным зрачком. Глаза дракона, но не ле Скайн, не голубых драконов средней полосы. Это были глаза ле Гринэ, зелёных драконов южных островов.

– Но… этого… не может быть… – растерянно сказал Ри.

– Не знаю, о чём ты, но это есть, – насмешливо ухмыльнулся Дон, нагибаясь за одеждой. – Так ты мне сказал? А в чём дело-то? Чем я тебя так поразил, трепетный мой? – у него было прекрасное настроение. А с учётом запаха, доносившегося из-под холма – ещё лучше! Когда-то давно он очень любил жареное мясо! И сейчас он вспомнит прошлое – он будет его жевать, это мясо! Не рвать клыками, а жевать, по-настоящему! И пить он теперь сможет не только молоко или вино! Глупые, всё-таки, эти живые, не ценят они своё тело. Не понимают, что это постоянный источник удовольствия, надо только уметь его находить! Видишь – клёво, дышишь – улёт, жуёшь – кайф, срё… впрочем, иногда это тоже счастье…

Пока Дон одевался, Ри объяснил ему суть произошедшего и его невозможность с любой точки зрения.

– Забавно, – кивнул Дон. – Как один мой друг любит говорить – супри-из! Надо будет поэкспериментировать. Но потом, а то Лиса нас сейчас убьёт просто.

Но сначала, решением большинства, состоялось поедание ящерицы. Уж больно вкусно пахло. А Лиса есть не могла и бесилась. Правда, Роган обещал сделать ещё, пока её обращают. Потом занялись Йэльфом и Вэйтом, заставив их пить вино. Три бутылки подряд споили, чтоб уж наверняка! Роган заботливо поддерживал под спинку, Дон поил, а Ри осуществлял общее руководство. А Лиса бесилась. Потом подумали и споили ещё одну. А Лиса бесилась. Наконец решили, что уже хватит. Роган занялся мясом, а яростно шипящая Лиса помчалась наружу.

Дон пошёл с Лисой и Ри, помочь, если что. Что – обнаружилось сразу после того, как потребовалось перекинуться в мышь. У Лисы не получилось!

– Отвернись, нахал! – шикнула она на Тихого, с большим интересом и немалым удовольствием наблюдавшим за процессом. Сбросила с плеч шкуру царственным жестом и… всё. Ничего не вышло. – Да я вампир или кто? – возмутилась Лиса. – Халтурщик твой Йэльф! Недоделал, скотина!

– А тебе оно надо? – хмыкнул Дон и переглянулся с Ри. Их руки удлинились, обхватили Лису, подняли и положили на самый верх капли. Лиса только взвизгнуть успела. Дон отступил, давая Ри простор для манипуляций с потоками. И всё шло нормально – до определённого момента. Тело Лисы погрузилось и зависло в центре капли, Ри начал второй этап и вдруг произошёл сбой. Капля, и до этого не особо прозрачная, помутнела окончательно, внутри начались завихрения протоплазмы, что-то куда-то перемещалось, поверхность пошла волнами, и Ри почувствовал, что не способен удержать контроль.

– Помогай! – заорал он.

– А я умею? Как?

– Держи вот здесь… да не руками же! Вот поток, чувствуешь?

– Ну?

– Веди, чтобы петель не было… Тащи… В сторону, вот туда. Ничего не понимаю! Она – что, беременная была?

– Сдурел? Видящая? От кого? Да и сказала бы она, я же ничего против не имел бы!

– А она знала, что не имел бы?

– А то! Я ж ей сам и предлагал!

– Так что ж за нафиг-то такой? – взвыл Ри в отчаянии, видя, что даже вдвоём с Доном не могут они совладать со взбесившейся заготовкой. – Всё, бросай. Бесполезно, – опустил он руки. – Так могло бы быть, если бы туда попало сразу два набора ДНК. Два разных образца ткани, понимаешь? Вот, смотри – уже митоз начался. Я не знаю, что с этим делать. Скорей всего, придётся просто уничтожить…

– Так давай выдернем её! – рванулся Дон.

– С ума сошёл? Сожрёт! – оттащил его Ри. – И Лису и тебя! Она уже разбужена, и аппетит размеру вполне соответствует!

Амёба растягивалась, растекалась к двум центрам, утончалась посередине, где постепенно появилась тонкая перемычка, «талия». Что происходило внутри – было не видно, там клубился голубой туман. Ри и Дон растерянно и беспомощно наблюдали за процессом, не зная, что делать. Для Дона это было вдвойне неприятно. Он так долго пробыл вампиром, что давно и прочно забыл – как это, нервничать по-настоящему. Теперь его просто трясло. Он боялся! Впервые за последние двести лет он испытывал страх – и не за себя. И рычал по привычке, скаля клыки, которых на самом деле у него уже не было.

Под оболочкой амёбы напряглись тяжи, растаскивая её тело, перемычка ещё больше утончилась, посередине стала формироваться перегородка. Постепенно она приняла форму линзы, стало видно, что это две перегородки, соединённые только краями. И вот – отрыв! И тяжи сразу втянули отростки. Уже две самостоятельные амёбы лежали на песке, каждая вполовину первоначальной. Не хватит, обречённо подумал Ри, этого объёма не хватит на полноценного дракона. И амёбы будто услышали его мысли. Нет, они не двинулись с места, но стали медленно погружаться в песок.

– Что это? – шепнул Дон.

– Питаются, – вздохнул Ри. По-хорошему, лучше бы уничтожить их сейчас, понимал он. Потому что дальше всё пойдёт по кругу. Питание – митоз – питание… через пару часов придётся уничтожать уже четыре амёбы. Он понимал. Но медлил. Там же Лиса… А вдруг… Узнать бы, что там, внутри!

– Что-то вы долго… матерь свята Перелеска! – вылез на свет Роган с куском жареного мяса в руках. – Это что это такое, а?

– ПЭР. РИ. Ле Скайн! – прошипел Ри, повернувшись к нему. – Хотя бы в моём присутствии не называй меня гоблин знает как!

Не знаю я, что это такое! Пока ждём. Если опять делиться соберутся – уничтожаем. Всё.

– А… Лиса? – всю гневную филиппику Роган просто проигнорировал.

– Там, – сразу скис Ри.

– Так что ж вы стоите? Давайте разрежем, да вытащим! – воинственно размахивал маг куском мяса.

– Ещё один! – всхлипнул Ри. – Чем ты это разрежешь? Чем, а? Она тебя сожрёт, как только ты близко подойдёшь!

– Смотрите! – вскрикнул Дон.

Почти восстановившие прежний объём, амёбы медленно светлели, одна явно быстрее другой. И там, внутри, было тело!

– Работай! – Дон уже помогал, взяв половину потоков на себя. Заминка случилась только, пока пытались определить, с какого места следует начать. Но это быстро стало понятно по рисунку потоков силы. Дон очень удивлялся сам себе. Он действовал так уверенно, будто не в первый раз этим занимался. Надо будет спросить у Ри, мелькнула мысль, а в следующее мгновение он уже подхватил падающую Лису. С виду она была цела, дышала, но глаз не открывала – будто спала. Дон передал её Рогану с рук на руки, и они с Ри переключили внимание на вторую амёбу. А она, изначально меньшая, чем первая, питалась и росла. И росла. И росла. Но не светлела и не делилась. Перебор, сообразил Ри. Надо останавливать!

– Ты, матерщинник! Пойди сюда! – рыкнул он на Рогана. Тот, зажав кусок мяса в зубах – положить-то некуда! – баюкал на руках Лису. – Ты маг, значит, должен понять! Вот сюда смотри! Видишь? Видишь? Ну? – Роган быстро пристроил Лису под пальму, вынул было мясо изо рта, но сунул обратно – целее будет! Подбежал к Ри и действительно увидел, и даже примерно понял. Закивал и встал в третью вершину треугольника. – Держи, что есть силы! Не тяни, просто держи! Нужно, чтобы она перестала жрать, иначе такого монстра получим, что и вчетвером не справимся. Так, Дон, делай, как я!

И они стали делать! Нет, увы, никаких зрелищных эффектов не происходило. Не били молнии, не летали файерболы, не гнулись до земли пальмы под нездешним ветром, не вихрился песок. Но тот, кто способен ощущать магию, с неприятным чувством понял бы, что «глушилка» еле выдерживает, трещит и гнётся, и вот-вот слетит. То-то радости будет магам в Университете, когда они зафиксируют на пустом и необитаемом материке сильнейший выброс магии неизвестной природы!

А амёба вдруг поползла, перекатываясь, прямо на Рогана. Он ойкнул и кинул в неё куском мяса, который всё ещё держал в зубах. Он и забыл про него – а вот, пригодилось! Мясо с чмоканьем вляпалось в студенистую плоть, прилипло и исчезло на глазах, всосавшись внутрь. И амёба поползла быстрее, будто убедившись в правильности выбранного направления. Роган стал отступать. За ним чернел провал коридора.

– Не пускай! Там Йэльф и Вэйт! Сожрёт нафиг! – заорал Дон.

– А что я могу, что? – огрызнулся Роган. – Ты ж видел – мясо ей понравилось! На запах идёт, сволочь!

– Точно! Ри, держи её, я сейчас! – сообразил Дон и метнулся в бункер. Через пару секунд он выскочил обратно, обежал амёбу и затряс куском сырого мяса с собственную ногу размером, держа ещё несколько кусков в охапке. – Иди сюда, моя трепетная! А что у дяди Дона есть! Ползи сюда, вот молодец, умница! – отступал он, уводя амёбу от бункера. И она ползла за ним, как на привязи, неизвестно как, но точно чувствуя, где есть еда.

– Да отдай ты ей уже! – взмолился Роган.

– Отдай, – кивнул и Ри. – Это не агрессия, но и не типично. Ей, видимо, зачем-то нужна органика животного происхождения. Зачем – не знаю, но интересно же, блин, что у неё там внутри! Отдай, и ещё принеси, вдруг понадобится.

Дон вывалил груду мяса на землю и отбежал. Амёба перекатилась на несостоявшийся обед драконов и замерла. Дон уже неторопливо сходил в бункер и притащил ещё охапку.

– Там только пара хвостов осталось, это всё, – пожаловался он.

– Там жареного много, – отозвался Роган. – Нам хватит. Ей бы только хватило! Во, уже сожрала! – амёба опять двинулась к Дону. Тот стал бросать в неё по куску, все они всасывались с сытым чмоком и исчезали. И вдруг очередной кусок повисел на студенистой стенке, будто раздумывая, и упал на песок. И амёба остановилась, не пытаясь двигаться дальше.

– Всё, что ли? – почему-то шёпотом спросил Роган.

– Похоже… – так же шёпотом отозвались в один голос Ри и Дон.

Амёба светлела, становилась прозрачной, будто изнутри кто-то протирал запотевшее стекло. Внутри было тело!

– Работай! – заорал Ри. Он уже вообще ничего не понимал. И они работали, как проклятые, пока тело не упало на песок.

Мужчина. Стройный. Золотоволосый. Кожа молочно-белая, никогда не знавшая солнца. Чертами лица, тонкими, будто прорисованным пером, похож он был на эльфа, но тело гораздо шире в кости, мощное даже для человека, явно полукровка.

– Лайм… – неверяще прошептал Дон и упал на колени рядом. – Лайм!!! – и он заплакал впервые за двести лет.

Глава шестая
Супри-из!

Ри и Роган переглянулись и абсолютно одинаково пожали плечами. Ри устало плюхнулся под пальму, Роган подошёл к Дону и тронул его за плечо:

– Дон… – тот, измазанный в крови и облепленный песком, всхлипнул, поднял на Рогана шальные от счастья глаза… и Роган всё понял. – Сходил бы ты, умылся, – посоветовал он. – Ага-ага, вот очнётся – и в обморок – брык! Ты на себя-то посмотри! – Дон взглянул на свои руки, на грудь, на куски сырого мяса, разбросанные вокруг, и засмеялся сквозь слёзы. – Давай-давай! И воды принеси, вон кастрюля валяется. Нельзя ж винище без передышки хлестать! – Дон кивнул, встал и послушно побрёл к озеру, продолжая смеяться, всхлипывать и неверяще качать головой. Роган присел и стал собирать раскиданное достояние. Изваляли, конечно, но можно ведь помыть и обрезать! Три окорока ещё в шкуре, им вообще ничего не сделалось – выбрасывать их, что ли? Есть-то захочется!

– Кхажесса… Кха, тьфу! Кажется, мы много пропрусь… парапустили, – доверительно сообщил Йэльф Вэйту, выглянув наружу. Тот обвёл глазами панораму: спящую прямо на песке под пальмой Лису, небрежно прикрытую ящеричьей шкурой, вымотанного Ри, устало сидящего под другой пальмой, коленопреклоненного и весьма относительно одетого Рогана, собирающего в кучку куски какого-то поверженного героя. Герой был совсем уж голый и неслабо так поверженный, в лохмотья просто, кусков уже изрядно набралось. А Дона не видать. Или это как раз его детали от песочка отряхивают? Всё это, гм, давало большой простор для фантазии. Местность тоже претерпела печальную метаморфозу. Всё вокруг было изрыто и перекопано, из песка поблизости от входа торчали кое-где сломанные жерди и обрывки пальмовых листьев от недавно стоявшей здесь хижины, рядом валялась бывшая плита, сплющенная в блин, а в склоне холма, обрамляя вход в бункер, зияла огромная ниша со следами когтей Зверя в глинистом грунте. Нарытая куча громоздилась рядом, из неё торчала макушка пальмы с тремя листиками.

– Да-а, пожа-алуй, – согласился Вэйт. – Ри, друг мой! А скажи мне, пожалуйста, что мы пили такое сказочное? Ну, пожалуйста, ну, по секрету? – поинтересовался он, выбираясь наружу. – Я такого же закажу немедленно! Бочонков пять! Отличная вещь, до сих пор кривой, а голова болит – ну, прям, как у живого! Вот обидно только: не помню я, как мы тут гуляли! Хорошо нам было, да? – опять с восхищением огляделся он.

– Вэйт, не мельтеши, а? Устал я, как гоблин драный! Лучше мяса принеси. Жареного. Там есть, Роган нажарил. И вина – запить, там бутылки в ящиках, у дальней стены. – Вэйт и Йэльф переглянулись и исчезли в недрах холма

– И мне мяса! – хрипло и слабо вслед им вякнула Лиса, но, похоже, опоздала. Она пыталась сесть. Получалось плохо.

– Лисища, как ты? – вскочил и бросился к ней Роган. Пирамида из окороков опять развалилась.

– Меня кто-то жевал, – с глубоким убеждением сообщила Лиса. – А потом выплюнул. У меня болит всё. Нет, ты не понял. ВСЁ! Как ты эту процедуру перенёс – вообще не представляю. – Лиса опять завозилась, пытаясь сесть. Роган протянул ей руку. – Да я сейчас, сама я, сама, – бормотала Лиса. Роган сунул руку ей под нос и выжидательно посмотрел. Лиса тоже уставилась на его руку. Рука, как рука… И вдруг до неё дошло! Она расплылась в улыбке и схватилась за эту руку, и настроение взлетело до небес! Как же она забыла? Она теперь может взяться за любую руку, было бы желание! Роган усадил её спиной к стволу пальмы и присел рядом на корточки. Выглядел он законченным дикарём: набедренная повязка из шкуры хорошо сочеталась с извазюканной жареным мясом физиономией. – Ага, спасибо, – одарила его Лиса самой широкой своей улыбкой. – Знаешь, ощущение такое, будто отлежала всю себя: мурашки такие бегают, руки-ноги чувствую, но тушка как каменная. Как заржавела, чесслово! А где Дон?

– Моется, – неопределённо махнул рукой Роган. – И за водой я его послал. Принесёт. Если не забудет.

– А. Ага. А кто это там такой… разобранный?

– Не знаю, – потряс головой Роган. – Какой-то мужик, Дон его знает. И он, как раз, целый, это ящеричье мясо. Мы им эту тварь кормили. Оно же как? Вместо тебя одной вас двое вылупилось. Ага-ага! Мы втроём вокруг прыгали! Она сначала пополам поделилась, из одной ты вывалилась, и лежишь, вся никакая. А вторая ни гу-гу. Мы её – бумц! А она как поползёт! А я её мясом – шмяк! А она ползёт! А Дон сбегал, ещё мяса приволок, и тоже мясом её – бдыщщ, бдыщщ! А она всё жрёт и жрёт! А потом…

– Ты ещё погромче поори, а то там плохо слышно! – подошёл к ним Ри и тяжело опустился рядом. – И на фига я им тогда память правил? – кивнул он на бункер. – Болтайте поменьше, хорошо? И так будут вопросы, почему единственную Видящую обратили, и кто теперь будет решать, кто достоин, а кто нет. Надо, кстати подумать и решить, пока они спят, что им врать, чтобы правдоподобно звучало. А то вцепятся, докопаются, и кранты вашему Дону. Оно надо? А теперь объясни мне, будь ласкова, что это было? Откуда-то же взялось чужое ДНК? Ты была беременна? И не сказала?

– А… О-о-о! – поняла вдруг Лиса и схватилась за руку. Браслета не было. Она совсем забыла! Она надела его ещё тогда, после Госпиталя, и с тех пор не снимала, даже когда мылась. Это была единственная вещь, оставшаяся ей от Донни, которого она считала погибшим, чудом уцелевшая в том взрыве, потому что висела в кармашке на груди. После Госпиталя она обнаружила этот кармашек среди своих вещей. Сто раз промоченная и высохшая кожа задубела и покоробилась, но браслет внутри был цел, он пришёлся впору, и она стала носить его, думая, что это волосы Дона – до того, как он стал вампиром. За двенадцать лет она сжилась с браслетом так, что перестала его замечать. И в каплю заготовки шагнула с ним на руке. Позвольте! То есть, она двенадцать лет носила на руке браслет из волос совершенно незнакомого мужика? Упс, однако! Ну, Дон, ну, зараза! Убью! – Это был браслет из волос, – виновато сказала она. – Я его так давно ношу…

– Что забыла снять, – кивнул Ри. – И это я рассеянный? – саркастически поинтересовался он у макушки соседней пальмы.

Пальма и Лиса покраснели и ничего не ответили. Уже закат. Как быстро прошёл этот день! Совершенно сумасшедший день, но, вроде, всё закончилось не так уж плохо? Да ещё и опыт сам собой поставился, спонтанно, что называется. Совершенно ни к чему, оказывается, столько времени кормить заготовки, подгоняя их вес под оптимальный! Можно инициировать и докормить в процессе, и пищу при этом не надо обрабатывать! Это огромное облегчение! Так что всё хорошо. Да что там – отлично просто: был один дракон – стало пять. И все живы, даже Роган и Лиса, кажется, не успели выцвести за краткое время своего вампирства. Всё хорошо, только вот это щемящее чувство сиротства никак не проходит. Будто держал в руках тёплое, живое – и вдруг отобрали, и стало пусто и одиноко. Вот она, совсем рядом – но отдельно. Не его. И это только его беда, Лиса их связи никогда не чувствовала. Почувствовала бы, если бы стала драконом до того, как умерла, но… не судьба. Но, может, со временем пройдёт? И вообще – это он просто устал, и с непривычки. Слишком много народу.

– Ну… Извини, пожалуйста, – вздохнула Лиса. – Зато у тебя лишний дракон получился!

– Зато! А кто он – ты можешь сказать? Зато! Зато у нас теперь Видящей нет, – фыркнул Ри. – Или ты свой Дар сохранила? Как теперь отбирать-то будем? В драконы? Натащим дряни всякой – и начнётся весёля жизнь!

– Ну, что ж делать? Я же не виновата, что чуть не померла, – поправила сползающую шкуру Лиса, и тут же переключилась: – Слушай, а у тебя никаких тряпочек нет? Задолбала эта шкура! И есть хочется – аж пищит! Вы-то ели, а я-то смотрела! Вот поем – и сразу всё придумаю, чесслово! – пообещала Лиса.

– Тогда пошли внутрь, в сундуке посмотришь, может, что и подойдёт, там тряпья много всякого.

– В сундуке? А ты ж раньше мог, так – оппа! – изобразила Лиса взмах рукой. – И доставал!

– Да, там был богатый выбор всяких разных «оппа» в пределах досягаемости. Блага цивилизации.

– Так ты ты-ырил? – испытала Лиса искреннее разочарование.

– А ты что думала – из воздуха создавал? – понял Ри. – Нет, из воздуха только воздух достать можно. А материализацию не люблю, слишком нудно и трудоёмко. Но почему обязательно тырил? Просто… брал. А потом возвращал. Ну-у, если было, что возвращать… Но с такого расстояния не выйдет. Встать сможешь? – протянул ей руку Ри. – Роган, мясо соберёшь?

– А этот? – кивнул Роган на незнакомца на песке, всё ещё не пришедшего в себя.

– А что ему сделается? – пожал было плечами Ри, но передумал. Нехорошо. Это УЖЕ дракон и, хочет этого Ри, или нет – он в племени. – Тогда тащи Лису, а я этого возьму и мясо.

Лайм пришёл в себя рывком, будто его выдернули из сна, как из-под воды. Вокруг было очень светло, вкусно пахло жареным мясом, вином и какой-то химией (лаборатория?), под спиной – что-то довольно жёсткое, над головой потолок в каменных потёках, будто его выплавили, а не вырубили. А неподалёку с размахом гуляли благословенные. Пьянка была в разгаре. По крайней мере – уже пели, слаженно, с пьяной самоотдачей:

 
Если в драке сделал ноги,
Друга не прикрыл спиной,
Ты не пацифист убогий —
Просто, братец, магия!
 

И хором подхватили: «Магия, магия! Вот такая магия!», и в ладоши в такт захлопали. И Дон с ними, его голос Лайм всегда узнает. Это куда это их занесло? И почему в голове такая каша? Он… Он… так, стоп. Дон его всё-таки поднял? Твою мать! Ведь просил же этого не делать! Сейчас отловлю и так отпинаю! Лайм резко сел – и пожалел. Голова попыталась продолжить движение вперёд, но шея оказалась против, позвонки хрустнули, челюсти клацнули. Да что ж такое? Голова более-менее соображает, а тело не слушается, всё непривычно дряблое, вялое. Он же просто сидит, а все мышцы трясутся от напряжения. И это Большой Палец Руки Короны! Мечник с пятисотлетним стажем! Это так и должно быть после поднятия? И голый, в чём мама родила. Дон, скотина! Хоть бы трусы на начальство натянул! Ладно, надо оглядеться.

У противоположной стены – стол, за столом компания. Два мужика, один дикарь и… женщина? Блин, чем вообще они тут занимаются? Пьяные, полуголые… Надеюсь, я в этом участия не принимал? Да ещё так, что об этом не помню? Ой, тьфу, нет, даже думать о таком не хочется. Непонятно. Замнём. Пьют из белых лабораторных тиглей, куски жареного мяса грудой лежат прямо на столешнице. В этот момент его крепко пнули в ногу и капризно пробормотали что-то вроде: «Да лежи ты спокойно, противный какой!» Ещё двое. Спят. Пьяные, выхлоп на метр. Одетые, между прочим. Вампиры – по ушам видно. Мелкие какие-то… Подростки?!! Их тоже подняли?!! Споили и подняли… Жнец Великий, куда я попал?! С кем Дон, дурак такой, связался?! И меня связал до кучи. Или… Это операция Руки Короны? Накрыли банду магов? Дон пытается войти в доверие? Да-а, чувствуется, вошёл капитально. И дверь за собой закрыл. И как отсюда выскребаться – непонятно. Не силовыми методами, это ясно. Оружия нет, голый, все мышцы – как кисель, шея голову не держит! Стоп, а мои-то уши? Блин, рука от слабости трясётся, не поднять… Да нет, нормальные уши, как были, так и есть, значит – не вампир, значит – не подняли. Тогда почему такое состояние? Последнее, что в памяти имеется – как с ювелиром разговаривал, насчёт подарка для Дона. И всё, обрыв. По голове дали так, что память отшибло? Когда? Где? Дон здесь ради меня? Ни-че-го не понимаю…

Рыжая, как морковка, женщина в одной рубахе не по росту, подпоясанной по этому поводу неровной кожаной полосой, вдруг повернула к нему голову и расплылась в пьяной улыбке:

– Ой! Просну-улся! Дон! До-он! Гляди-ка – лупает зенками этот твой, как его? Грейпф-фр-рут! – энергичный кивок головой помог выговорить трудное слово.

– Он не гыпф-ф… Не гр-рых… он Лайм! – возмутился пьяный в лоск вампир, в котором Лайм узнал Донни. Он даже попытался встать, но это усилие сломило его окончательно, и он сонно засопел, уткнувшись в сложенные руки.

– Ну, пусь лимон, – покладисто согласилась женщина. – Иди сюда, ссынтрус неведомый! Мяса хошь? – помахала она куском жареного мяса, подманивая Лайма. Он сглотнул слюну. Есть и правда хотелось. Только – как встать-то?

– Не из-з-зевайся… над убогим, – вмешался ещё один пьяный незнакомец с очень странными глазами. – Он же ж этот… новорожженный. Он же не мож-жет, – помотал он головой.

– А? А! А-я-яй! Ну, щас я, щас… – женщина, надёжно зажав в кулаке здоровенный кусок мяса, встала, покачалась, установила направление и пошла. И сумела-таки дойти. Хоть её и занесло, упала она между Лаймом и спящими подростками. – На, фрухт! – сунула она ему кусок в руку. – Жуй! А-а-ха-ха! – сладко зевнула она, откидываясь на спину и облизывая измазанную в мясном соке руку. Потом критически осмотрела и, не долго думая, вытерла её об собственное пузо.

– Лиса! – свёл брови в усилии мысли тот, второй. – Ты… это… рядом. Ну-ка, скажи… это… Какие у него глаза?

– Какие глаза? – Лиса вывернула шею, заглядывая Лайму в лицо. Он твёрдо встретил её вопрошающий взгляд. – Ка-акие глаза-а, – мечтательно протянула Лиса, опять разулыбавшись.

– Пьянь! – удручённо кивнул незнакомец. – И вот это вот… ез-зинс-свинья… е-дин-ствен-ная, – старательно поправился он, встретив резко сфокусировавшийся взгляд Лисы, – дракхия в моём племени! Мать… драконов. Цвет? Цвет глаз у него какой?

– А я, что ль, виновата, что у тя, кроме вина, и пить-то нечего? – возмутилась рыжая. – Дон касс-срюлю у-утопил, а я виновата, да-а? Как у тебя, у него глаза, – обиженно отвернулась она, но уткнулась при этом в живот спящего вампира. Это ей тоже не понравилось, пришлось сесть, а для устойчивости опереться на того, кто сидел в пределах досягаемости. Лайм с трудом выдержал дополнительную нагрузку, но решил не показывать слабости. Нельзя выглядеть слабым при нехватке информации. Незнание – уже слабость, зачем же усугублять? Но, похоже, никому здесь до всяких стратегических построений дела не было никакого. Незнакомец, вполне удовлетворённый ответом, беспечно задремал, привалившись к стене. Бодрствующих, кроме Лайма и рыжей, не осталось.

– Извините, а вы кто? – осторожно поинтересовался Лайм. Сидел он, сильно наклонившись вперёд, почти сложившись пополам и перекосившись на один бок. Рука, на которую он опирался, уже дрожала от напряжения, во второй было мясо.

– Мы-ы? Да ты жуй, жуй! А я тебе сё-ё щас расскажу! – кивнула у его плеча рыжая макушка. – Это вот Ри. Который Пэр. Который ле Скайн. А эт – Дон, ты его знаешь. И он тебя. А эт, головой в мясе спит, эт Роган, он маг, – тыкал в присутствующих её палец. – Вот тут Старейшины вампирские валяются, Йэльф и Вэйт. А я Лиса. Во. И все драконы. Вот они не драконы. А мы драконы. И ты дракон. Круто, да? – пьяно захихикала она. – Был браслет – а стал дракон! Дай кусить, – она наклонилась и прямо из его руки бесцеремонно отгрызла кусок жаркого. – Есть всё время хочется, – мгновенно прожевав, пожаловалась она. – И трезвеешь на раз просто. Дурацкий мента…блинизм. Не, ме-та-бо-лизм, во! Вот, видишь – пьяные, да? Через час трезвые, как стекло будут. Уже в третий раз, – вздохнула она. – Ты ешь, ты ж голодный, по себе знаю. Или тебе никак?

Лайм наконец сунул кусок в рот… и не смог даже откусить. Челюсти были слабые, как будто и не его. Лиса вздохнула. Ри предупреждал, что так может получиться. Она слезла с кипы шкур и притащила последнее яйцо. На этот раз её почти не шатало, протрезвела она действительно на удивление быстро.

– На. Сосать-то можешь? Соли вот посыпь в дырочку и пей. А мясо давай сюда, я сама догрызу, – и она опять плюхнулась рядом на кипу шкур.

Яйцо кончилось до обидного быстро. Надо же, как вкусно! Или это от голода кажется?

– Больше нету, – развела руками рыжая. – Ты подожди, щас ребята проспятся – домой пойдём, там и накормлю. Молоко там, творог, котлетки мягкие. Мы ж чего – ждали, когда очнёшься. Непонятно же – с собой тебя, или уничтожить. Вот и сидели – снимали этот… стресс. Уже два ящика того, проснимали…

– Уничтожить? А… почему? – похолодел Лайм. Не рано ли он расслабился?

– Так не знали ж мы – как у тебя с головой. Не с памятью, а с мозгами, понимаешь? Вдруг ты кормлец – и кому проблему надо? Даже в Госпиталь никак, ты ж мёртвым числишься! А хоть и с памятью – младенец твоих размеров мне в доме как-то на фиг не нужен! Тогда кому-нибудь остаться пришлось бы. Кормить тебя, попу мыть и вообще… воспитывать.

Лайм лихорадочно и безуспешно попытался припомнить хоть что-то. Мёртвым числюсь? Почему? Как это произошло? Ничего в голове умного не появляется, хоть убейся!

– Вы извините, райя… Лиса? Но я всё равно ничего не понимаю, – очень вежливо извинился Лайм. Лиса даже поперхнулась. И уставилась на него через плечо с обидой. Даже с возмущением.

– Вы предпочитаете официальное обращение, райн Лаймон? Тогда вам следовало сказать это сразу, я не стала бы навязывать вам своё общество! – гордо фыркнула она, вскочила и отошла к столу. Лайм растерялся. Кажется, он её обидел. Но чем? И какая странная перемена: только что была свойски болтающая тётка – и вдруг… разгневанная дама. И даже заляпанная вином и жиром рубаха с чужого плеча стала выглядеть на ней экстравагантным нарядом, вот что делает осанка…

– Прошу меня простить, но я ни в коем случае не хотел обидеть вас, – сделал он ещё одну попытку объясниться. – Просто я вас не знаю, и всего лишь пытался быть вежливым…

Лиса посопела в раздумьи. Потом повернулась и заговорила, подбоченившись и грозя ему пальцем:

– Знаешь, может я и погорячилась – но! Либо ты друг – тогда я Лиса, а ты Лайм, и без реверансов. Либо я райя Мелисса и на «вы», но общаться мы будем исключительно на деловой основе. Исходя из того, что о тебе говорил Дон, я тебя сходу записала в друзья, и повела себя соответственно, как со своим. Если была неправа – ну, извините, райн Лаймон, больше не буду! Но и в дом к себе пригласить тогда – увы! – не осмелюсь! Этикетам не обучена, да и наш нехитрый быт вряд ли подойдёт столь утончённому и хорошо воспитанному райну! – растянула она рот в ужасающе вежливой улыбке и преувеличенно вежливо поклонилась.

– Нет-нет, пожалуйста, не надо, – засмеялся Лайм. Он понял. В таком разрезе его «выканье» действительно было неуместно. Интересно, что связывает её с Доном?

– Что «не надо»? – грозно свела брови Лиса.

– Не надо райна Лаймона, – улыбнулся Лайм. – Он довольно противный тип, занудный и жутко правильный, я его не люблю. Но иногда приходится выгуливать, куда ж денешься? На коротком поводке, конечно, чтоб никого не покусал.

– Главное – крепкий намордник, – хмыкнула Лиса, смерила Лайма внимательным взглядом и сменила гнев на милость: – Вина дать? Больше пить нечего. Дон на радостях единственную кастрюлю утопил, а Тихий её доставать отказался. Тины там, говорит, слишком много, не видно ничего.