Текст книги "За гранью снов (СИ)"
Автор книги: Екатерина Владимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
Вороны кружили над головой, громко и надрывно каркая, когда он проезжал по старой дороге, ведущей к замку через кладбище, но Штефан и на это не обратил на это внимания.
Он спешил в Багровый мыс, как не спешил никогда. Никогда, до момента пока в нем не появилась Кара.
Максимус, верноподданный, сидел рядом с ним, волевой и неприступный. Тень, Ищейка, Исполнитель, – кто угодно по воле Князя. Много лет назад пришедший «на службу» к Кэйвано и принявший его условия, лишь для того, чтобы сокрыть правду, истинное происхождение, до́лжное находиться в тайне. Верный пес, беспрекословно исполняющий всё, что ему велено. Тот, на кого можно было положиться. Почти друг. Если бы Штефан верил в дружбу. И к тому же – слуга, а он – Князь. Слишком большая пропасть между ними.
Но та же самая пропасть, еще более громадная, разверглась и меж тобой и Карой, упрямо нашептал голос внутри него, вынудив Штефана оскалиться собственным мыслям.
Тут совсем другое! пытался убедить он себя.
Да, другое... она не служанка, она – рабыня, насмешливо вещал прямолинейный голос в глубине души.
Штефан предпочел промолчать, яростно поджав губы в знак протеста. Только вот обмануть себя, как ни пытался, не смог. Будь она тысячу раз рабыней, это ничего не изменило бы для него. Его отношения к ней... не изменило бы. А это отношение, проникнутое... – о, ужас! – чувствами, было! Только что именно он к ней чувствовал, Штефан не знал. Или же знал, но не желал этого признавать. После стольких лет зияющей пустоты чувств сердце одиночки не могло смириться с проникновением в душу чего-то... постороннего. Он привык быть один, а потому противиться инородному, давно забытому чувству будет с ярым постоянством.
– Вороны раскаркались, – подал голос Ищейка, сидевший за рулем. – Дурной знак.
– Не знал, что ты веришь в приметы, – без тени улыбки проговорил Штефан, глядя в окно. – Я уже вижу замок, прибавь-ка газу и отвлекись от своих... знаков, – добавил он с долей нетерпения.
Максимус, бросив быстрый взгляд в зеркало, отметил откровенное нетерпение своего хозяина. Складка между бровей и плотно сжатые губы, передали все его эмоции, от раздражения до гнева. Ищейка прекрасно знал, к кому так спешит Князь.
Он прибавил скорость, как Штефан и просил, а когда автомобиль, въехав на территорию замка, минуя высокие кованые ворота и садовые аллеи, и остановился у главного входа, Кэйвано стремительно выскочил из машины и, коротко бросив Ищейке, чтобы тот загнал машину в гараж, вошел в замок, на ходу поправляя воротничок своей белоснежной рубашки.
Ищейка проводил его сощуренным взглядом и, стиснув зубы, сжал руль. Через мгновение расслабился, приняв невозмутимое выражение лица, будто вспомнив, что Ищейкам не велено чувствовать, и исполнил приказание Князя монотонно и безэмоционально, как делал это всегда.
Штефан ворвался в дом так резко, что сам удивился подобной стремительности. Замедлил свой полубег и погасил огонь глаз, которые уже выхватили из света комнаты домоправительницу и нескольких слуг, при его появлении вмиг испарившихся, как по волшебству.
Вот и правильно, подумал он, они знают, когда нужно быть незаметными. В этом доме – всегда!
Единственным его желанием в тот миг было, чтобы Кара выскочила ему навстречу, улыбаясь и радуясь его приезду, – они не виделись четыре дня! Но вместо зеленоглазой упрямицы к нему обернулась Лейла.
– Господин, – служанка подошла к нему, застыв рядом с чопорной сдержанностью на лице, – я очень рада, что вы вернулись. Мы не ждали вас раньше девяти вечера.
– Удалось справиться со всем раньше, – нетерпеливо сказал он, раздражаясь на себя за то, что позволил себе отчитываться перед служанкой. Поморщившись, уставился на Лейлу, ожидая, что та продолжит свой «отчет», но вместо этого Лейла заявила всё с той же чопорностью и сдержанностью.
– Вас ожидает госпожа Бодлер.
– София здесь? – нахмурился Штефан, продвигаясь вперед. А вот это совсем ни к чему.
– Она в вашем кабинете, – ответила служанка, поджав губы. – Ждет вас уже более часа. Я говорила, что вы вернетесь не раньше девяти, как и сказали мне, но она не пожелала покинуть замок, не поговорив с вами.
Штефан выругался про себя, нахмурившись. Только этого ему и не хватало!
Он не желал видеться с ней сейчас, и не здесь тем более. Ему казалось, что они уже всё выяснили. Что еще нужно этой женщине? Штефан понял, что начинает заводиться. Из-за глупых предрассудков и тихой ревности София не желает мириться с неизбежным. Но разве виноват он в том, что она сама себя обманула, решив, что имеет право считаться его невестой. Даже подумать смешно – невестой, почти женой! Он разве давал ей такие нелепые обещания? Надо же, какой поразительно безумный самообман!
Игнорировать ее приезд он не может, как не может закрыть глаза на то, что она дочь дворянина и просто влиятельного человека. Порвать с ней все связи просто невозможно.
Штефан тихо чертыхнулся себе под нос, но тут же поднял взгляд на Лейлу, холодный и неприступный.
– Скажи Каре, чтобы зашла ко мне в комнату через полчаса, – коротко бросил он и стремительными шагами направился к кабинету, не обратив на неуверенность в глазах Лейлы внимания.
Заметив состояние Штефана, женщина, едва приоткрывшая до этого рот, чтобы сообщить ему новость, умолчала, что любимицы Князя, как Кару называли в доме, не было видно уже около двух часов. Рано или поздно сообщить придется, но к тому времени Кара, узнав, что хозяин вернулся, отыщется сама. Лейла на это очень рассчитывала и даже надеялась. В противном случае... несдобровать никому.
Тяжело вздохнув, так и не сказав всей правды, служанка, проследив за удаляющейся в сторону кабинета спиной Князя, поспешила на кухню.
А Штефан, чертыхаясь про себя и щурясь, подскочил к кабинету, желая скорее разобраться с Софией, хотел распахнуть дверь кабинета именно в тот момент, когда та отворилась сама. Он отшатнулся, хмурясь.
Навстречу ему вышла София, блистая красотой и величием, равно как негодованием и раздражением.
При виде него она немного опешила, застыв на месте с широко распахнутыми от изумления глазами. Но шок ее длился не долго, она почти сразу взяла себя в руки и устремила на него холодный взгляд.
– А я уж думала, ты никогда не появишься! – упрекнула она его, надвигаясь на мужчину.
– Вот уж не думал, что ты удостоишь меня своим визитом в ближайшее время, – холодно парировал Штефан, пропуская ее вперед. – Чем обязан?
– Слишком много чести, Штефан, – колко выдала девушка, сузив глаза, – за одну-то неделю!
Намек был слишком прозрачным, чтобы его не понять. Князь мог бы прореагировать на него, съязвить, ответить колкостью, пронзить ядом с макушки до пят, но он... равнодушно уставился на нее.
– Что тебе нужно, София? – сощурившись, проговорил Штефан холодным тоном. – Если ты приехала не выяснять отношения, то зачем же тогда? – брови его взметнулись.
Она, кажется, не ожидала такого спокойного равнодушия, а потому немного сконфуженно уставилась на бывшего любовника. А чего она могла ожидать, когда они выяснили, что их отношений больше нет?
– У меня послание от отца, – скрестив руки на груди, заявила она, вскинув подбородок. – В конце месяца он устраивает вечер в честь дня рождения мамы. Ты тоже приглашен, – сухо добавила она.
– Чему ты очень рада, как я вижу, – усмехнулся мужчина, даже не улыбнувшись глазами. – Но ни за что не поверю, что ты приехала бы ко мне лишь для этого.
София поджала губы. В проницательности ему не откажешь, только игра должна идти по ее правилам!
– А ты наблюдателен, да, Штефан? – язвительно отозвалась она. – Вот только иногда дальше своего носа не видишь. Или же боишься смотреть, – она не испугалась мрачной мины, исказившей его лицо.
– О чем ты? – стиснул он зубы.
– Да всё о том же, Штефан, всё о том же, – ответила девушка, – да вот только моим словам ты не веришь. Ты веришь своей... ненаглядной Каре, – она едва не зашипела от ярости. – Она уже встретила тебя у ворот? Ноги обмыла? Или, может, ты успел тр***ть ее наскоро, а потом пошел ко мне?!
– Наскоро у меня с ней никогда не получается, – сквозь зубы выдохнул Штефан, начиная заводиться. – Ты пришла поговорить об этом?
– А зачем? – пожала леди Бодлер плечами. – Ты же мне всё равно не веришь.
– Не верю, – согласился Штефан. – И мы возвращаемся к моему первому вопросу: что тебе нужно?
– Я потеряла у тебя в доме кольцо, – напрямик заявила София, словно устав ходить вокруг да около. – Старинное, с гербом дворянства. Мне его подарила бабушка. Я обыскала весь дом, прежде чем вспомнила, что в последний раз надевала его, когда приезжала к тебе, – глаза ее превратились в узкие щелочки. – Не будешь ли ты так любезен, открыть мне мою гостевую комнату, чтобы я посмотрела его там? Без твоего согласия мне запретили это делать! – фыркнула она, разозлившись. Когда-то ей было разрешено не только это, но гораздо больше! А теперь... теперь ее даже в комнату для гостей без ведома Князя не пустили!
– Таковы правила этого дома, – коротко бросил Штефан, будто отвечая на ее немой протест. – Я скажу, чтобы тебе открыли комнату, – и, не говоря больше ни слова, двинулся в кабинет, очевидно, решив, что их разговор исчерпал себя. Поговорили ни о чем, на пустяках всё решили. Бессмысленно и коротко.
София подобной бестактностью была уязвлена, но не только это вынудило ее остановить его в дверях.
– Даже не проводишь меня, Штефан? – донеслось ему в спину, и он остановился. – По старой дружбе?
Она горько усмехалась, а ему было вовсе не до смеха. Он обернулся к ней, собираясь проститься, но так и застыл, словно пораженный. Взгляд зацепился вовсе не за ее красивое лицо, не за шикарные волосы, не за свободное платье, подчеркивающее все достоинства женской фигур, цепкий взгляд, подобно взору хищной птицы, остановился вовсе не на девушке. Так, наверное, бывает только в кино, но произошло с ним.
На краткий миг метнувшись к полу, орлиный взгляд остался прикованным к нему недвижимо.
На полу, у кресла, блестела чья-то запонка, сверкая бриллиантом, будто красной тряпкой, брошенной быку. Она будто провоцировала, будто предупреждала и... влекла. Чтобы рассмотреть ее ближе.
Сощурившись, Штефан наклонился и, подняв ее, поднес к глазам. Именная! С гербом... Пятого клана!
Вийар! Это имя пронеслось в его голове горячим вихрем, палящим ветром и истребляющим ураганом. Глаза налились кровью, а губы плотно сжались в тонкую линию. Лицо мрачнело с каждой полусекундой, а из носа вырывалось тяжелое, рваное дыхание, сдерживающее звериную ярость, бушевавшую внутри беса.
Вийар здесь! В его доме?! Что этому бесу здесь понадобилось, черт возьми? И почему ему не доложили?
Штефан сжал запонку в ладони так сильно, что она до боли впилась в кожу. Взгляд устремился в тугое пространство, превратившееся в один миг сгусток нервирующих вещей и одновременно пустоты.
– Штефан? – проронила София, глядя на него изумленно. – Что с тобой? – она осторожно тронула его за плечо, но Штефан резко отшатнулся. Во взгляде, вскользь брошенном на нее, было бешенство и гнев.
– Не сейчас, София, – рыкнул он шепотом и решительно направился в сторону гостиной. – Вийар здесь.
– Вийар? – выдохнула гостья, охнув. – Что ему... нужно?
– Очевидно, тоже решил пригласить меня на ужин! – язвительно отозвался Штефан. – Лейла! – взревел он, не обращая на девушку внимания. Та отшатнулась, как ошпаренная, уставившись на него во все глаза.
– Что случилось, Штефан? – повторила она свой вопрос. А он повторил свой рык, одновременно бросаясь в сторону холла и сталкиваясь на ходу со спешащей к нему служанкой.
– Лейла! – крикнул Штефан, останавливаясь и нависая над женщиной, будто скала.
– Да, Князь? – проронила она, отступая от него в испуге.
– Здесь находится Вийар? – прошипел Штефан. – Карим Вийар сейчас находится в моем доме?!
От испуга она, кажется, потеряла дар речи, потому что заговорила не сразу.
– Я... я видела его, он приезжал, – пробормотала служанка, – но я думала, что он... он уехал...
Какие-то нелепые слова, глупое пустословье и сумятица! Он не это на самом деле желает услышать.
И тут из него будто весь воздух выбили, одним резким ударом в грудь. Вспышка перед глазами, боль и... какое-то странное чувство, ему не знакомое, или знакомое, но давно забытое. Беспокойство? Тревога?..
– Где Кара? – спросил Штефан, нависая над Лейлой, глаза его сузились и потемнели. – Где Кара, Лейла!?
От его крика она вздрогнула и пошатнулась, дрожь прошлась вдоль позвоночника, а в горле вырос ком.
– Я... я не знаю, мой господин, – созналась женщина. – Я не видела ее... я… я хотела сказать вам, но...
– Как давно ты не видела ее? – не слушая ее, уточнил Кэйвано, нетерпеливо ожидая ответа. – Как давно!?
– Штефан, что случилось? – проговорила София, застыв за его спиной, но Кэйвано отмахнулся от нее.
– Лейла, – продолжал Штефан свой допрос, срываясь на крик, – как давно ты не видела Кару?!
– Часа два... не больше... – пробормотала Лейла, теребя в руках подол рубашки, – но я... я...
– Где она может быть? – не слушал ее хозяин. – Куда ты ее направляла на работу?
– В Северное крыло, – ответила женщина, боясь смотреть на Князя, – но ее там нет, мы проверяли...
Подозрения и... опасения стали проникать в мозг, раскаляя тот до предела. Если Карим Вийар посмел, рискнул... Что он сделал с Карой? Как он посмел что-то сделать с ней? Только притронуться к ней!?
Штефан сжал руки в кулаки, на скулах заходили желваки. Ярость разгоралась бушующим пламенем.
– Зимний сад? Библиотека? Мой кабинет? Спальня? – стал перечислять он, желая, чтобы ему дали тот ответ, который он жаждет услышать. – Камеры стоят по всей территории, кроме моего кабинета и спальни. Вы смотрели пленки? – а потом самый главный вопрос, от которого даже потемнело в глазах. – Вийар уехал один?
– Я не видела, когда уехал господин Вийар... Пленки мы не смотрели, ведь вход доступен только вам и...
– Вы хотите сказать, что Вийар в замке до сих пор? – сузившимися глазами посмотрел он на Лейлу.
– Возможно, – проронила Лейла, испуганно глядя на него. – Я не знаю...
Штефан в голос выругался, приведя в ужас Лейлу и в смятение Софию. Ярость продолжала бушевать.
– Найдите Кару, – рыкнул он Лейле в лицо, кинувшись в сторону, где мог убедиться в своих подозрениях.
– Штефан, – окликнула его София, бросившись за ним. – Что всё это значит?
– Не сейчас, София! – крикнул он на ходу, так к ней и не обернувшись.
Он должен знать. Он должен убедиться. И Лейла сказала, что Вийар был в доме, а может, до сих пор в нем находится! И Кара... ее никто не может найти. Случайность? Совпадение? Что ему думать?!
Если этот человек только прикоснулся к ней... только посмел... Если совершил преступление, выкрав ее!.. Холодные глаза демона сузились до темных щелочек. Он поплатится за каждую минуту, проведенную с Карой наедине! Так просто получить ее... подонок, мерзавец! Штефан поклялся, что не допустит этого.
Он ворвался в комнату так стремительно и резко, что охранник подскочил в кресле от неожиданности и испуга. Нечасто хозяин удостаивал его своим присутствием так рьяно. Один только раз это было – когда пропала Кара. Тогда Князь едва по кусочкам не разнес комнату и компьютеры. А когда узнал, что пленки кто-то уничтожил... Охранник не желал повторения, но что-то подсказывало, что сейчас будет еще хуже.
– Покажи мне, когда Вийар приехал в замок! – потребовал Штефан, нависнув над ним. – И когда он уехал.
Мужчина замешкался, за что получил предупреждающий взгляд от Князя и тут же принялся за работу.
Его пальцы забегали по клавиатуре очень быстро, проверяя записи камеры слежения на выезде у ворот.
Тяжелое дыхание Штефана Кэйвано угнетающе нависало над ним, подавляя и вызывая дрожь, но когда он закончил, то понял, что ничего хорошего сообщить хозяину не может. Да он и сам всё прекрасно видел.
– Он не выезжал, – проговорил охранник, запинаясь. – Камеры зафиксировали только его приезд.
– Ты можешь узнать, где он? – раздраженно выговорил Кэйвано. – Покажи мне все комнаты, в которых стоит видеонаблюдение, он в одной из них! Давай же!
Одна картинка стала сменять другую. Пустые комнаты, гостевые и служебные, кухня, холл, складские помещения, коридоры. Пустые и с занимающимися своими делами слуги и рабы. Ничего особенного, всё, как всегда...
А потом вдруг... на одной из камер... стремительно, в одну сотую долю секунды мелькнули два силуэта, переплетенные в объятьях. Взгляд всех смотрящих на запись выхватил с серого экрана черные женские волосы, разметавшиеся по простыне, и крепкие мужские руки, сжимающее нежное хрупкое тело. Картинка появилась и вдруг сменилась другой, спокойной и монотонной, но навсегда застыла в памяти всех троих.
– Стой! – крикнул Штефан и навалился на стол, вглядываясь в экран. – Предыдущую! – со злостью рыкнул он. – Что это? – выдавил он, не веря своим глазам, глядя и не видя ничего, кроме своей любимой рабыни в объятьях чужого мужчины. В объятьях Карима Вийара.
– Я... я... – заплетающимся языком выговорил охранник, с ужасом наблюдая за тем, что происходило на экране. В горле стало сухо и горько, а от ярости Князя волосы на затылке зашевелились. Его гнев был столь же осязаем, как и он сам. Это был гнев хищника, зверя, опасного и безудержного. – Это... Я...
– Где это?! – сквозь зубы, свистящим шепотом выговорил Штефан. – Какая это комната?! Отвечай же!
Охранник испуганно вздрогнул.
– Эээ... это Северное крыло, – пробормотал он. – Зеленая комната...
Штефан стиснул зубы, ноздри приподнимались в такт частому и тяжелому дыханию. Там должна была убираться Кара в его отсутствие. А Вийар решил ей помочь?! На краткий миг Князь перестал видеть, что происходит вокруг него, не реагируя на действительность, будто оказавшись вне времени и пространства.
Он видел только ее. Свою Кару. Ту, которую... которая... Предательницу, которой хотел верить. Которой он, черт побери, уже верил! А она обманула его доверие, легла в постель к Вийару, расстелилась под ним, как самая последняя!.. Ярость, ревность, боль, неверие и глухое безумство завладело им полностью.
И в зловещей тишине, прерываемой частым дыханием и едва сдерживаемой яростью, вдруг слышится тихий женский голос:
– И что, она лучше меня?
Штефан стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. Верить увиденному он не хотел. Но не верить своим глазам? Они никогда его не обманывали. Какой шанс, что всё это случайность? Шутка или игра? Стечение обстоятельств?.. Хотелось расхохотаться. Кара с Вийаром в одной постели – это стечение обстоятельств?! И какое этому может быть объяснение? Что она может сказать в свое оправдание, защиту? Или она сейчас... так утомлена, что ничего не сможет сказать?..
Глаза, сузившись, налились кровью. Сердце хищника жаждало расплаты и отмщения за предательство. Слабый огонек разума раскололся пополам, уступив место безудержной ярости, охватившей Князя.
Разум пасовал перед эмоциями. А чувства... они тоже были, еще более откровенные, яркие, жадные, чем прежде. Еще более разрушительные. Что может быть сильнее любви? Только ненависть.
Хищник внутри него вырвался на свободу, сметая безропотного ангелочка с пути. Он жаждал крови и вопил о своей жажде во всё горло. Темная сторона его жестокости вновь завладела сознанием. Теперь он не просто чувствовал, чувства переполняли его. И желали найти себе выход для оглашения приговора.
– Как давно? – смог выговорить он зловещим свистящим шепотом, не отрывая глаз от экрана.
София замерла, боясь шевельнуться и даже вздохнуть. Казалось, вот-вот ее напряжение будет поймано за хвост, и Штефан обо всем догадается. Но в приступе бесконтрольной ярости он ничего не замечал, глядя на экран совершенно безумными глазами.
– Как давно... что? – с придыханием спросила леди Бодлер.
– Как давно ты знаешь об этом? – глухо повторил Штефан, не отрывая взгляда от экрана.
– Наверняка знаю где-то месяц, – равнодушно пожала та плечами. – Он всегда ее хотел, сам признавался. И купить ее у тебя хотел, ты же помнишь. Но, оказывается, твоя рабыня уже давно дала ему то, что ему было от нее нужно.
– Я хочу видеть всё своими глазами.
София на мгновение замешкалась, но Штефан, поглощенный яростью, не заметил этого.
– Что тебе мешает? – стараясь говорить уверенно, сказала девушка. – Она в одной из гостевых спален...
– Я вижу, – рыкнул мужчина и ринулся прочь из комнаты.
София, немного замешкавшись, бросилась за ним. Он пролетал ступени со скоростью ветра, девушка едва успевала за ним. А когда ворвался в Зеленую комнату, где должны были скрываться любовники, София замерла от того зрелища, что предстало перед ее глазами.
Она поверила тому, что двое, распластавшиеся на кровати, были любовниками! Поверила!..
Разгоряченная и возбужденная девушка с длинными черными волосами, рассыпанными по плечам и спине. Губы приоткрыты, припухли от поцелуев, зеленые глаза затуманились, ресницы подрагивают. Она полностью обнажена, и взору открываются маленькие груди с возбужденными сосками, округлые нежные бедра и плоский живот с родинкой у пупка. Лицо искажено, непонятно, наслаждением или болью. Она не сразу реагирует на то, что их любовное объятье было прервано, продолжая безрассудно метаться в постели.
Мужчина, лежавший рядом с ней, обнажен, как и девушка, и мгновенно реагирует на прибытие гостей.
– Штефан?! – воскликнул Карим, приподнимаясь и ничуть не смущаясь своей наготы.
Кажется, девушка откликнулась на этот возглас, на произнесенное с удивлением имя своего Князя. Глаза ее приоткрылись, а губы зашевелились, будто она хотела что-то сказать, но так и не сделала этого.
Штефан бросил презрительный взгляд на свою рабыню, смерил ядовитой ненавистью Карима.
– Не ждали? – язвительно бросил мужчина, проходя вперед, сжимая руки в кулаки и поморщившись от омерзения, когда увидел запретное объятье вновь.
– Штефан... – заплетающимся языком проговорила девушка, поднимаясь с кровати. – Я... я...
– Заткнись! – грубо перебил ее Князь, сжигаемый злостью. – Я тебя слушать не желаю, шлюха!
– Штефан, – попытался заступиться за нее Карим и подскочил с кровати, натягивая на себя простыню.
– А ты, – перебил его тот. – Убирайся из моего дома, чтобы я тебя здесь больше не видел. Никогда! Понял?
– Послушай меня...
– Заткнись, твою мать! – заорал Штефан, кинувшись к Кариму и едва не набросившись на него с кулаками. – Не вынуждай меня вышвыривать тебя на улицу, Вийар!
Карим замолк, бросил быстрый взгляд на Кароллу, отчаянно сопротивляющуюся и желавшую возразить.
– Что будет с ней? – почти равнодушно проговорил он, стиснув зубы.
– Это не твоя проблема, – злобно скривился Штефан, бросив еще один презрительный взгляд на девушку.
– Моя, – упрямо зашипел Карим. – Она получит наказание?..
– Это не твое дело! – сквозь зубы выговорил Штефан, уже не глядя на Кару и боясь сорваться. – Убирайся!
– Я не уйду без нее, – заявил Вийар, пристально глядя Кэйвано в глаза, и всем своим видом показывая, что не собирается отступать.
– Это с ней ты не уйдешь, – бросил Кэйвано.
– Штефан...
– Максимус! – рявкнул Штефан, и Ищейка, будто по мановению волшебной палочки, возник рядом с ним. – Отведи ее в подвальные помещения и приготовь всё, что необходимо, – кивнул он на девушку.
– Штефан, – проронила Кара тихо, но твердо. – Послушай...
– Максимус, ты меня слышишь!? – игнорируя девушку, заорал Штефан.
– Для чего, господин? – будто опомнившись, спросил Ищейка, глядя то на Князя, то на Кароллу.
Штефан пронзил его заледеневшим взглядом серо-голубых глаз. И тому всё становится ясно. Ни один мускул на его лице не дрожит, лишь губы плотно сжимаются, а вот глаза... они кричат во все горло. Но сам Ищейка остается равнодушным и безмолвным свидетелем расправы над провинившейся рабыней.
– Я понял, – коротко бросил Максимус и, подхватив сопротивляющуюся Кароллу на руки, быстро укутав ее в какую-то одежду, прикрывая наготу, вышел вместе с ней из комнаты.
– Нет, Штефан, – проговорила она, едва дыша. – Штефан!.. – а потом провалилась в небытие.
– Я ней не спал, Штефан! – выдал вдруг Карим, но Кэйвано его уже не слушал, невидящим взглядом рассматривая постель, на которой только что совершилось преступление. Его смерть. Смерть светлого его.
– Штефан, ты что задумал? – закричал Карим, взглянув в спину Ищейки. – Ты что, твою мать, задумал?!
– Это не твое дело, повторяю еще раз, – спокойно проговорил Штефан, оторвав взор от смятых простыней.
– Ты будешь ее пытать? Бить? Штефан!? – заорал мужчина, бросаясь к Князю. Но тот оставался безумно равнодушным и монотонно спокойным. Холодный, как лед, непоколебимый и бесчувственный, каким был всегда. Каким его знали все. Кроме той, что совершила преступление. – Продай ее мне, – выкрикнул Карим. – Если тебе она не нужна... больше, продай ее мне! Я куплю ее за любые деньги. Продай, Штефан!..
Лицо Кэйвано исказилось яростью, глаза потемнели, превратившись в черные точки. Ничего хорошего ждать от него после такого взгляда не приходилось. Вийар нахмурился. Игра выходила за правила.
– Так хороша в постели? – грубо спросил Штефан, презрительно усмехнувшись.
Карим молчал, тяжело и рвано дыша. Сказать было нечего. Да и что говорить? Ситуация выходила из-под контроля, грозясь перейти в разрушительное бедствие вместо небольшой проблемы.
– Штефан, – позвал Карим Князя, но тот окатил его вызывающим презрением.
– Ты ее не получишь, – глубоким шепотом, злобным, завораживающе опасным, низким выговорил Князь. – Никогда, – и стремительно вышел из комнаты, бросив слугам, которые застыли в коридоре: – Господин Вийар желает уйти. Помогите ему вспомнить дорогу.
– Штефан, сукин сын! – закричал Карим, понимая, что ничего не может исправить. – Штефан!
– Ты получил то, что хотел, Вийар, – обернувшись к нему, бросил Князь. – Ты удовлетворился? – губы его дрогнули. – А я – нет. И я собираюсь исправить это упущение.
И быстрыми летящими шагами направился в сторону лестницы, ведущей в подвальные помещения.
27 глава
Как умирают чудеса
Я не знала, как это случилось, но я стала ему верить. Не просто на словах, лишь бы дать слово, чтобы он оставил меня в покое, а по-настоящему верить. Я чувствовала изнутри это доверие. Я никогда никому не верила до него. В детском доме не приходилось полагаться ни на кого, кроме себя, там правил вой закон – закон выживания. Принцип естественного отбора вряд ли кого-то может сделать друзьями. А после я стала с осторожностью и тихим вниманием относиться к людям, замечая их поведение, отмечая какие-то нюансы и делая для себя определенные выводы. У меня были знакомые, даже друзья, но не так много и не такие близкие, чтобы можно было им довериться. К тому же меня считали какой-то... не такой, будто не от мира сего девочкой, а немногословность и услужливая исполнительность прочно укрепили это уверение в тех, с кем мне приходилось общаться.
Но с ним я чувствовала себя, как рыба в воде. Как я это произошло, я не знаю, но я верила ему. Верила в чудо, которое он мог мне предоставить. Он уже делал это, и не раз, просто сам не догадывался об этом. В нем было много того, что мне не нравилось, что я категорически не допускала, но отрицать тот факт, что с ним мне было комфортно, не стоило и пытаться. Я ощущала себя защищенной. Он сделает всё для того, что защитить меня от других. Но в то же время, единственный, кто сможет меня уничтожить, это он сам.
Это происходило так медленно и незаметно, что я не почувствовала подвоха. Это проникало в меня, не просто под кожу, но впивалось в кровь. Не просто чувство, не просто ощущение, не обычная эмоция на определенного человека... Нечто большее. Больше, чем обычное чувство, больше, чем все чувства, которые я испытывала, вместе взятые. Гораздо больше. Это было всем для меня. Это разрушало и воскрешало, свергало с небес на землю и возносило ввысь. Запретное чувство, роковое, немыслимое и невозможное.
Но в день, когда мое доверие было попрано, а чувство рассыпалось по крупинкам, я поблагодарила Бога за то, что не раскрыла перед дьяволом свою душу и не призналась ему в немыслимой, неправильной любви. Это было бы ошибкой для меня. Высокое, пусть и неправильное, было бы осмеяно. Ведь любить господина – запретно. А любить такого господина, как Штефан Кэйвано, равносильно самоубийству.
Если раньше я верила, если надеялась на то, что он тоже может чувствовать... то после рокового случая убедилась в том, что обманывала саму себя, нарисовав в мыслях образ светлой и сдержанной в своем гневе и страстях дьявольской души. Но ей было заказано место в аду. И спасать эту душу я не буду. Дьяволы не умеют любить, и наивно было с моей стороны полагать, что я смогу научить этому одного из них.
Мой самообман раскрылся и облил меня ушатом холодной воды на голову, приоткрывая завесу шальной истины. Холодное сердце никогда не растает, бесчувствие не вылечить никакими чувствами. И не рабыне делать это. Слишком простая аксиома, чтобы запутаться или забыть. Я ее запомнила, только обманувшись.
Он прибыл днем, после обеда, решительный и уверенный в себе, как всегда. Искушающий грешник и черноглазый бес Карим Вийар. Князь Пятого клана. Я не боялась его, но ощущала исходившую от него опасность. От таких людей, учитывая его странные отношения со Штефаном, лучше держаться подальше.
Он был порождением порока, а может, и самим пороком. Он не был ни другом, ни врагом. Ни злым, но и не добрым. Его невозможно было понять, а узнать, каким будет его следующий ход – в его личной игре по его правилам – не представлялось возможным. Он добивался того, чего хотел. Всегда. И если Князь Пятого клана желал видеть меня, ему ничто и ничто не помешало бы сделать это. У него были свои причины и мотивы, мне не известные, да и вряд ли известные кому-то, кроме него, и он играл по своим правилам. Что ему от меня было нужно, я не осознала сразу, хотя всё внутри вопило об опасности. А когда поняла, чего он добивается, – даже не зная его целей, – было уже поздно.
Он застал меня в личном кабинете Князя, проникнув в комнату без предупреждения и стука, не заявив о своем приходе. Резко обернувшись, я уставилась на него. Всё так же великолепен, красив и порочен.
Я пожалела в тот миг, что Штефан обещал быть только к вечеру. Я не знала однозначно, какие отношения были между двумя Князьями, но видела, что они точно не друзья. Да и от Вийара я не знала, что ожидать. Штефан был в этом прозрачнее и яснее, а может, я просто к нему привыкла...
– Господин Вийар? – проговорила я, вскинув подбородок. – Вам что-то нужно? Князя нет дома...
– Зачем же так официально? – мягко перебил он меня, подходя ко мне, будто подкрадываясь, как хищник к добыче. – Можешь называть меня Карим, – губы его изогнулись. – Штефана ты называешь по имени?
