Текст книги "Сказание о Темном маге (СИ)"

Автор книги: Екатерина Салькова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Но ведь это неправильно! Зло может принимать самые привлекательные формы, но при этом оно все равно остается злом. Должно оставаться. И ничего человеческого в нем нет, одни иллюзии. Но иллюзии должны развеиваться, просто обязаны! И через приятную личину время от времени должен проступать оскал. Характер у мага не сахар, его ехидство бесило до невозможности, но он говорил и вел себя как человек. Вполне обычный человек. И инквизиторша понимала, что не может разглядеть в нем воплощение зла, не может связать его биографию с ним самим. Это пугало.

Ведь не укрепившись в вере, не победишь демона.

– Арий? – тихо позвала она.

Маг перевел на девушку ясный взгляд, и ей до жути захотелось отвернуться, чтобы не видеть, чтобы хотя бы мысленно представить его чудовищем, каким он и должен быть.

– Почему ты… Почему ты выбрал этот путь? Ты получал удовольствие, творя все те ужасные вещи?..

– Это допрос? А как же протокол и раскаленные щипцы? Уже не в моде?

– Ты ответишь мне, или нет?!

– Нет.

– Но почему?! – взвилась девушка.

Маг закрыл глаза:

– Потому что я не желаю распинаться перед инквизитором. Тебе и таким как ты придется очень постараться, чтобы получить ответы на ваши штатные вопросы.

– Но… что если я спрашиваю не как инквизитор? – слова вырвались прежде, чем Тея осознала, ЧТО говорит. Вернуть их уже нельзя, пришлось договаривать. – Что если меня просто интересуешь ты? Как… личность.

– Неужели? – маг приподнялся на локте и посмотрел девушке в глаза.

– Да. Я просто хочу поговорить… с тобой.

– Поговорить – почему бы и нет? Но разговор – это не допрос, он подразумевает, как бы это сказать? Взаимное участие, или что‑то в этом роде. То есть, я тоже имею право спрашивать.

– А ты хочешь меня о чем‑то спросить? – Тея удивленно распахнула глаза.

Маг усмехнулся и придвинулся поближе. Кажется, контакт начинает налаживаться – неприступная инквизиторша сама напрашивается на разговор по душам. Хотя, в простом белом муслиновом платье она не выглядит такой уж неприступной. Скорее слишком юной и чем‑то похожей на младшую сестру. Совсем не инквизиторшой.

С такой можно и поговорить.

– Почему бы и нет? Например, почему ТЫ выбрала ТАКОЙ жизненный путь? И почему скрываешь род свей деятельности от матери?

Теилина вновь прикусила губу. Нет, все‑таки он явно черный маг. Мгновенно, безошибочно определил самое уязвимое место и нанес удар. Теперь не отвяжешься – вцепится как клещ и все равно расковыряет старую рану. С милой улыбкой на красивых губах. Можно, конечно, послать его куда подальше, но тогда ответов на свои вопросы она точно не дождется.

– Лет этак в двенадцать я почувствовала в себе магическую силу, – быстро, пока не успела передумать, заговорила Тея. – Я попросила маму найти мне учителя, или отправить в школу, но она слушать ничего не хотела. Запретила мне думать о том, чтобы стать ведьмой. Я не хотела ее огорчать и больше не заговаривала на эту тему. Но сила‑то никуда не делась! Я чувствовала ее, даже могла кое‑что, свечу там зажечь, и это без всякого обучения! Я хотела колдовать! Хотела… но приходилось вместо этого просто жить, бродить по полям, вышивать, читать. Я читала про магов, а ведь это была моя мечта с раннего детства! Время шло и мне казалось, что я себя хороню. А потом я решила махнуть на все рукой и уехать. Найти место в жизни, хоть частично осуществить свою мечту! В инквизиции меня многому научили, теперь я могу колдовать. И я живу – я свободна.

– Чего‑то я не понимаю – еще куда ни шло, если бы твоя мама просто не хотела, чтобы ты работала, благородной девице это не к лицу. Ей действительно не положено разъезжать по дорогам и зарабатывать на кусок хлеба ворожбой. Хотя с другой стороны, в крупных городах магисса может получать неплохие деньги. А если со временем войти в Совет! Ты же по сути в глазах матери ездишь по тем же дорогам, разнося какие‑то бумажки. Где логика? Быть магом – гораздо более уважаемо и перспективно. Да и инквизитором тоже. Если магов леди Т`Арр так уж невзлюбила, то инквизиторы тут при чем? Сказала бы правду.

– Дело в том, что инквизиторов моя мама не жалует еще больше, чем магов.

– И почему же? Я к ним, конечно, тоже не пылаю пламенной любовью по понятным причинам, но твоя мама…

Если бы в голосе мага была хоть тень издевки! но нет, только интерес. Тея глубоко вдохнула. Она и так уже сказала много, можно и договорить. Рассказать хоть кому‑то, возможно, тогда станет легче. Возможно тогда, глядя на мать, она не будет каждый раз чувствовать себя мерзкой предательницей. Может, это прозвучит не так ужасно, как ей кажется? Хотя здесь сочувствия она точно не найдет, но разве ей сочувствие нужно?

– Дело в том, что мой отец был магом. Поэтому я и хотела пойти по его стопам. Но пятнадцать лет назад… Его обвинили в черном колдовстве, я не помню точно подробностей, то ли по чьему‑то доносу, то ли еще что‑то… и у него нашли какие‑то книги… все это как в тумане. Его увезли в столицу, а через некоторое время… мама долго не могла прийти в себя, пожалуй, выжила она тогда только ради нас.

– То есть, твоего отца сожгли на костре? И ты теперь работаешь в инквизиции? – его тон был абсолютно спокойным и ровным, ни тени упрека или осуждения, но по спине Теи пробежал холодок. Она вовсе не была уверена, что поступила правильно. Нет, она верила в идеи инквизиции, в благую цель, но ее отец… Не предала ли она память о нем?

– Ошибки редки, но иногда они все же случаются. Позже ТАМ во всем разобрались и нам прислали извинения, – девушка осеклась, вспомним как мать механически, с каменным лицом разрывала толстый официальный пергамент на мельчайшие клочки.

– Да, ошибки действительно случаются. Всегда и везде. Но, насколько я знаю, у инквизиции много разных методов дознания. Например, есть такие маги, которые умеют считывать мысли. Они берут за свой труд дорого, но когда на кону чья‑то жизнь можно и заплатить. Хотя, конечно, не каждый согласится впустить кого‑нибудь в свое сознание.

– Уж ты‑то точно не согласишься! А если бы кто‑то вдруг и заглянул в твою голову – бедняге наверняка потребовались бы литры успокоительного!

– А ты сама – ты впустила бы в свои мысли постороннего?

Тея чуть было не заявила, что ей нечего скрывать. Но осеклась, представив, что кто‑то незнакомый и недоброжелательно настроенный, чужак, будет рыться в ее мыслях, как в грязном белье. Как поднимет наружу и увидит все неблаговидные порывы, все сокровенные мысли и мечты. Вытащит ее горечь и вытрет грязные руки о ее сомнения. И ее последние мысли – безмятежное лицо в тусклом свете свечи, белокурый локон, который так хотелось отвести в сторону.

Маг внимательно наблюдал за ее лицом:

– Вот видишь. Ты еще так молода, но все равно не хочешь, чтобы кто‑то увидел тебя всю, целиком, без прикрас. У каждого человека есть что‑то свое, личное, долженствующее принадлежать только ему. По сравнению с проникновением в сознание, другие методы инквизиции кажутся вполне гуманными. Даже заклятье полного подчинения, – эти слова Арий выговорил с явным отвращением. – Другое дело что, как правило, инквизиция не любит особо возиться. Да и зачем?

– Неправда! Мы проводим расследования! Защищаем простых людей от порождений зла. Я для того и пошла в инквизицию, чтобы сделать мир чище.

– И из‑за магии.

– Да, там меня научили. Научили многому!

– Да ничему тебя толком не научили. Ты не используешь и десятой доли своей силы, просто не можешь. Без печати никогда не сможешь. Инквизиции не выгодно ставить печати своим… последователям.

– У меня и так неплохо получается!

– Ты талантлива, я не спорю. Но что ты делаешь с этим талантом? Годы идут, но ничего не изменилось – ты по – прежнему хоронишь себя. Мать хотела защитить тебя, она хотела защитить тебя от инквизиции, но и в самых жутких кошмарах не могла подумать, что ты станешь одной из них. Не думай, я не осуждаю тебя и не читаю тебе мораль – я не имею на это никакого права. Не мне судить. Я просто говорю тебе все так, как оно есть. И, на мой взгляд, вместо того, чтобы продолжать лгать своей сестре, своей матери и, прежде всего, самой себе, надо отважиться изменить свою жизнь. Ты вполне могла бы пойти учиться.

– Слишком поздно, – сдавленно произнесла она. – Семь лет назад, когда я ушла из дому, тогда уже было слишком поздно. В Инверии в магическую школу принимают только детей.

– Можно найти себе учителя частным порядком.

– Да это практически невозможно! В нашей стране маги редко берут учеников бесплатно, тем более, таких взрослых, как я.

– Можно найти в другой стране! Ты же взрослая девушка. И еще есть Академия в Аверии, туда берут не только детей. И Редградский Университет. Ты могла бы учиться, могла бы развивать свои способности. Ты и сейчас сможешь, если найдешь в себе силы. Ведь выбор есть всегда.

– Если выбор есть всегда, то ты тоже выбрал свой путь вполне сознательно. Так ведь? Ты сам захотел стать Темным магом? – инквизиторша ухватилась за подвернувшуюся возможность уйти подальше от неприятной темы и повернуть разговор в нужное русло.

– Я захотел стать магом. Любой ценой. И я им стал.

– И как, цена оправдана?

– Вполне. Да, я вынужден скрываться от властей и от коллег, я вне закона. Но я смог изменить свою судьбу.

– То есть?

– Ты говоришь, найти учителя сложно? – Арий усмехнулся. – Мой учитель нашел меня сам. Но однажды я совершил глупость, которую он не смог простить и отказался от меня. Отказал мне в посвящении. Я мог бы смириться с этим, но вместо этого все же пошел к цели дальше, самостоятельно. И выиграл. А мысль влиться в стройные ряды инквизиции, заметь, вообще не пришла мне в голову.

Девушка стойко приняла камешек в свой огород. И внезапно ей подумалось – она ведь с самого начала, с первого дня презирала и ненавидела его. Потому что он – злой колдун. И не важно, что теперь презрение куда‑то делось, да и ненавидеть больше не получается. Раньше‑то она действительно и говорить с ним не хотела. Он сам пытался завести разговор, ехидничал. Неужели этот мужчина точно так же ненавидит ее в душе? Просто потому, что она – инквизитор. Ведь если вдуматься, он имеет на это право.

– Скажи, а как ты относишься к… инквизиции? – в последний момент она все же не дала мысленному «мне» сорваться с губ.

– Обижаться не будешь?

Теилина помотала головой.

– Резко отрицательно. По мне, вся инквизиция состоит частично из извращенцев, получающих удовольствие от мучений других людей, частично из типов, зацикленных на власти и богатстве, частично из неудачников, которые не смогли выучиться на магов, а частично – из полубезумных фанатиков, которые одновременно могут быть и извращенцами, и неудачниками, и властолюбцами.

Девушке пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не обидеться. Почти получилось. Значит, неудачница. В лучшем случае. Ну что ж, у нее есть, что ответить. Достаточно вспомнить пресловутое досье.

– Так вместо учительского посвящения ты совершил обряд жертвоприношения, чтобы получить силу от демона?

– Можно и так сказать, – вспомнилась хилая тушка курицы, и маг вновь улыбнулся против воли. Каким же наивным мальчишкой он тогда был! Странно еще, что у него действительно все получилось. Хотя ведь можно было обойтись и без вызова демона. Можно было поехать в другую страну, тот же Редград, попытать счастья в Университете. Как знать?.. но тогда столь простая мысль просто не пришла ему в голову, он был зол и обижен. – Вот только магическую силу нельзя получить – она либо есть, либо нет. Демон просто освободил все мои резервы, открыл к ним доступ.

– Но ведь при помощи жертвоприношений силу можно увеличить.

– Временно позаимствовать, – маг поморщился. – Это непрофессионально. И вызывает привыкание. А что делать, если силы нужны срочно, а подходящей жертвы под рукой нет? Уж лучше развивать собственный природный дар – медленно, зато верно.

– А как же младенцы?

– Какие младенцы?

– Ну, в твоем деле написано, что ты приносил в жертву младенцев, – о том, что там же указанно, что маг еще и поедал их тела Тея благоразумно умолчала – уж очень неправдоподобным ей сейчас показался этот пункт.

– Это шутка, да? Не может же инквизиция быть настолько безграмотна! Ведь младенцы практически бесполезны – толку от той жертвы, что еще не осознает себя, не понимает, что такое жизнь и чего она сейчас лишится.

– А невинность?

– Невинность… проку от той невинности, если силы – ноль. То же самое, что курицу прирезать! – далась же эта несчастная курица! – Разве что ради пафоса – а, я принес в жертву младенца! Позерство. Забава для мальчишек. Вот дети с шести до десяти лет желательны во многих темных ритуалах. И девственницы – самый ходовой товар.

– Да как… как ты можешь так об этом говорить?!

Арий недоумевающее посмотрел на инквизиторшу.

– Ты настолько впечатлительна? Не думал. Но для меня это всего лишь известный факт, ничего больше. Не зная досконально теорию и законы ритуалов, ничего не добьешься.

– И много детей и девственниц принес в жертву ТЫ?

– Детей – нет. Слишком хлопотно. А девиц… – перед мысленным взором соткалась из тумана стройная девичья фигурка, темные волосы плеснулись по открытым плечам. Он не помнил ее лица, не помнил ее имени. И не его рука занесла над ней нож. По сути, он только толкнул глупую девчонку на алтарь, тем самым, отказавшись от обычной жизни, отрезав себе все пути к отступлению. И не жалел об этом – подозрительные взгляды и шепотки за спиной откровенно достали. Арий пытался не обращать на них внимания, пытался просто жить и работать, но работы было мало, а людской ненависти и страха – в избытке. От него ждали подлости. Что ж, чего ждали, то и получили. Глупо противиться судьбе, нося клеймо демона на шее. Купив себе билет в новую жизнь, без сожалений и колебаний Арий вычеркнул из памяти образ влюбленной девчонки. Но не сам поступок. А сейчас почему‑то вспомнилось. Но можно ли приравнивать доставление девицы на чужой алтарь и собственноручное принесение в жертву? Наверное, все‑таки можно. Иначе, инквизиторша еще чего доброго разочаруется. – Куда же без девиц?

– И это тоже – просто факт?

– Ну да, факт. А что же еще?

– И сожженные деревни… убитые люди…

– Ну, знаешь, когда в тебя пытаются потыкать вилами, не до размышлений. Кидаешь первое попавшееся заклинание и все. Вести с толпой душеспасительные разговоры бессмысленно но, если не веришь, можешь сама попробовать на досуге. А люди… были заказы и на яды, и на доведение до безумия. И на мгновенную остановку сердца. Каждый зарабатывает как может. В большие города мне ход заказан, как и официальная работа. А в трущобах, какие задания дают, те и исполняю – выбора особого нет. И что делать, если чаще мне поручают извести соперницу, чем упокоить упыря. Тут уж основные претензии должны быть как раз к заказчику, а не к исполнителю. Ведь и кланы наемных убийц так же выполняют заказы – это их работа. И когда убивает клановый, к ответу стараются призвать именно заказчика. Убийство совершает меч, но глупо спрашивать с него. Ответ должен держать тот, кто этот меч направлял.

– Изумительная философия! Значит, ты считаешь, что виноваты все вокруг, а ты такой белый и пушистый?

– О да, именно белый и пушистый. – Арий показательно взлохматил волосы, и Тея фыркнула, скрывая совершенно неуместный, но так и рвущийся наружу смешок. – Если серьезно, то я такой, какой есть. И ничуть я не лучше других. Единственное мое стремление – жить и идти вперед. Если на моей дороге кто‑нибудь встанет и не захочет отодвинуться – я уничтожу его. Уничтожу всех, кто встанет на моем пути, сколько бы их ни было. Потому что свою жизнь ценю выше, чьей бы‑то ни было. И не боюсь в этом признаться, как другие, не пытаюсь казаться лучше. Если мне закажут уморить целый город, и предложат за это хорошую плату, я возьмусь за заказ. Если мне закажут уничтожить гнездовье нежити и опять‑таки пообещают разумную цену, я возьмусь за заказ. Я работаю на себя и ради себя, а всякие благородные устремления и прочая чушь – оставим их для восторженных юнцов, ни разу не получавших черенком грабель по лбу.

– И тебе нравится такая жизнь?

– Другой нет. А эту я выбрал сам. И не жалею. Я принадлежу только себе и волен поступать так, как мне угодно. И я неплохо развил свой магический дар, смог обмануть судьбу.

– Значит, вот как ты считаешь. И не изменишь своего мнения, даже в свете того, что тебя ждет?

– Не изменю. Меня вполне устраивает, как сложилась моя жизнь на том пути, который Я выбрал. А что до инквизиции – рано или поздно это должно было закончиться чем‑то вроде этого. Я осознал это еще давно, после того, как получил печать. Все закономерно и вполне логически. И в любом случае, как‑то уже поздно бить себя кулаком в грудь и сокрушаться о неправедно прожитой жизни. И пошло.

Девушка не знала, что отвечать на это. Разве что, задать следующий вопрос?

– А своего учителя ты убил из‑за того, что он отказался провести твое посвящение? – Тея определенно решила пройтись по всем пунктам.

Арий закусил губу. И угораздило же старика помереть после его визита! Если бы не это, ему бы не пришлось селиться в глуши. Но когда пару лет назад неизвестного никому, но уже совершившего множество злодеяний в Кимрастане, сильного темного мага все‑таки связали с разыскиваемым одно время в Аверии начинающим магом Арием, это убийство замечательно вписалось в общую картину. В конце концов, убийство учителя – это ведь так естественно для служителя зла?

– Если я скажу, что не убивал его, ты поверишь?

Девушка пожала плечами.

– Тогда не вижу смысла что‑либо говорить.

– А если я скажу, что поверю? – попробовала снова Тея.

Маг внимательно посмотрел ей в лицо.

– Все равно не вижу смысла. Прошло тринадцать лет и правда, по большему счету, уже никому не нужна. Она ничего не изменит и никому не поможет.

– А если эта правда нужна мне? – слова опять вырвались против воли.

Арий посмотрел в огромные зеленые глаза, наполненные надеждой, и ему почему‑то стало неловко.

– Хочешь найти во мне что‑то хорошее? Зря. Это все усложнит. Но если ты так хочешь правды, изволь. Я хотел убить своего учителя в тот момент, действительно хотел. Но не убил. Когда я выбежал от него, к нему как раз кто‑то заходил, я не разглядел кто. Любой дознаватель инквизиции скажет, что я все это придумал, чтобы выгородить себя. И будет прав. Так же прав будет тот, кто скажет, что я мог вернуться позже и отомстить за отказ. Действительно, мог. Но ту ночь я провел в пригородах столицы, провалялся без сознания в каком‑то сарае. Очнулся только с рассветом. И сразу отправился в путь. Видишь ли, мне не очень хотелось оставаться в этом городе, у меня были на то причины. Но в глазах дознавателя это опять‑таки расценивается как бегство с места преступления. Хотя о смерти Теолона я узнал только несколько дней спустя совершенно случайно. И действительно решил, что для меня будет лучше скрыться.

– Но ведь можно было тогда вернуться, пойти объяснить все.

– О да, пойти и все объяснить… Только мне это уже было не нужно. Я НИЧЕГО и НИКОМУ не хотел и не хочу объяснять. Понимаешь, НЕ ХОЧУ. Это моя жизнь и она меня устраивает вполне. А вот тебя твоя жизнь явно не устраивает, и изменить ее еще не поздно.

– А мне кажется что поздно и невозможно.

– Ты попала в ловушку, точнее, сама себя туда загнала. Я показал тебе выход. Теперь все зависит от того, хватит ли у тебя смелости.

– Хорошо звучит! Просто замечательно! Темного мага беспокоит жизнь представителя инквизиции. Какая драматургия! Сколько жизней ты сломал ради собственной выгоды? Сколько девиц принес в жертву? Так что тебе до моей жизни, колдун?

– Ничего. По – сути, действительно ни – че – го. Просто поддерживал светскую беседу с хорошенькой барышней, которую она же и начала. А теперь ее вновь сменила госпожа инквизитор – добро пожаловать! – и Арий, к разочарованию Теи вновь растянулся на солнце, закрыв глаза.

За окном сгустились сумерки. Теилина сидела в бадье с горячей водой – сегодня Раида приготовила для нее ванну. Но расслабиться все равно не получалось. Ведь чтобы расслабиться, нужно отрешиться от насущных проблем и подумать о чем‑нибудь приятном. Но приятные мысли обходили ее голову стороной, в отличие от проблем. От одной большой белобрысой проблемы, которая в данный момент находилась в соседней комнате. Проклятый маг так и не проронил больше ни слова за весь день. С ней наедине – вернувшись в поместье, с матерью и сестрой он поддерживал беседу в изысканно – любезной манере. Но когда они после ужина поднялись в комнату, снова замолчал. И Тея так и не смогла убедить себя, что это к лучшему. Что она и так чересчур много ему сказала, почти душу перед ним вывернула. Нельзя забывать, он – колдун, она – инквизитор. Им не о чем говорить! Но это молчание угнетало. А еще девушка почему‑то чувствовала себя виноватой. Ведь, по сути, это он – убийца, преступник, злодей. Так почему же он смотрит на нее как на пустое место, будто она совершила что‑то настолько отвратительное, что ей и вовсе нет места среди людей? Или ей это так кажется? Он сказал, что не имеет права ее судить, весьма правильно сказал… и не судил. Просто дал совет, и совет разумный. Так неужели ему не все равно? Не может же он надеяться, что она ухватится за эту идею обеими руками, отпустит его на все четыре стороны и побежит искать себе учителя? Просто глупо так думать, а Арий отнюдь не глупец. Нет, не нужно было все‑таки говорить с ним так резко. Следовало просто задать вопрос, может он бы и ответил. Скорее всего ответил, ведь до этого отвечал! А теперь молчит. И Теилина не знала, что делать с этим молчанием. Оказывается, можно скучать и по ехидным подначкам. Вот разве что попробовать извиниться, вдруг поможет? Но инквизиторы не извиняются перед черными колдунами.

Тяжело вздохнув, девушка вылезла из бадьи и взяла полотенце. И только закончив вытираться, осознала, что забыла захватить ночную сорочку и пеньюар – переодевшись утром за ширмой, так их там и оставила. В ванной же на плечиках висело дневное платье, но надевать его снова, а потом еще раз переодеваться на ночь! – не было никакого желания. Вот разве что… Тея скептически оглядела полотенце и попыталась в него завернуться. Да уж, верх неприличия! Полотенце оказалось слишком коротким, открывая ноги аж с середины икры. «Может, он уже лег спать, или просто не заметит?» Откинув крючок, девушка приоткрыла дверь и глянула в щелку, покрепче прижимая полотенце к груди. Но то, что она увидела, заставило рывком распахнуть дверь и заскочить в комнату:

– Я же говорила тебе не трогать мои вещи!

Маг с невозмутимым видом поднял взгляд от лежащего на коленях романа, хвала богам, всего лишь от романа! Значит, до дневника все же не добрался.

– Нужно же мне было чем‑то себя занять, я вообще‑то не привык бездействовать. А увлекательное чтиво у тебя, ничего не скажешь.

– Мог бы сначала спросить. В библиотеке вообще много всякой литературы. – Тея, вспомнив про свой вид, устремилась к ширме, но маг тут же оказался на ногах и преградил ей путь.

– Ты плохо вытерлась.

– И что? – инквизиторша зябко повела плечами, на которых действительно блестели капли. – Дай пройти.

– Пройти?

– Да, я хочу пройти и одеться, а ты что думал? Что я лягу спать в полотенце?

– Признаться, я думаю, что ты хочешь меня соблазнить, – заявил Арий, бесстыдно ее рассматривая. – На это указывает абсолютно все.

– Да как ты?.. – Теилина попыталась, было обойти мужчину, но тот схватил ее за руку повыше локтя, заставив еще крепче вцепиться в чуть было не соскользнувшее полотенце. Инквизиторша отчаянно рванулась, но сразу же поняла, что если будет продолжать в том же духе, то лишится единственного прикрытия, и замерла. – Отпусти немедленно! – потребовала она срывающимся голосом.

– А если нет, то что? – и, не дождавшись ответа, маг обхватил ее другой рукой за талию, и накрыл ее губы своими. Теилина уперлась кулачками в его грудь в тщетной попытке оттолкнуть, продолжая при этом цепляться за полотенце, как будто оно могло защитить от него. Арий не обращая на это внимания, углубил поцелуй, попутно подталкивая «жертву» к кровати. Запах девушки сводил с ума. Если в первый момент он хотел просто поддразнить ее, то теперь решил зайти гораздо дальше. То, что она инквизитор, как‑то не то чтобы забылось, а отошло на второй план. Ну, инквизитор, и что с того? Прежде всего, она женщина, у него было достаточно времени, чтобы в этом убедиться. И вообще, ведь разве не его кредо – всегда следовать своим желаниям? А сейчас он хотел ее, и чувствовал, что она скоро сдастся. А это сопротивление и приказы… куда же без этого? Видимость борьбы необходима им обоим, но ей – в первую очередь.

Не прерывая поцелуя, он толкнул ее на кровать и опустился рядом, рука скользнула по плечу, к шее, пальцы зарылись в черные волосы, вытащенные шпильки посыпались на одеяло. Волна цвета воронова крыла обрушилась на влажные плечи, прядки прилипли к ним. Продолжая перебирать волосы, Арий оторвался от губ и принялся выцеловывать дорожку по шее вниз, к груди. Его горло сдавило, обожгло болью – плевать, тем более что вспышка была короткой и какой‑то… неуверенной? Теилина уже не вырывалась, только судорожно, до боли сжатые на крае полотенца пальцы побелели от усилия – того и гляди, судорога сведет. Арий принялся целовать ее руки, вырвав рваный вздох, его пальцы скользили по открытой части спины, по плечам – удерживать женщину уже не требовалось. А потом их губы снова встретились, и мужчина с удовольствием осознал, что она сама подалась к нему, прижалась всем телом и даже рискнула оторвать от полотенца одну руку, обняв его. Маг становился все настойчивее, вырвав у инквизиторши первый стон – хорошее начало! Полотенце соскользнуло с груди, чем Арий тут же и воспользовался. Тея устало закрыла глаза – бороться не было сил, смотреть – тоже. Только чувствовать. И растворяться, растворяться без остатка.

Ария такая покорность вполне устраивала. Тело девушки охотно отзывалось на ласку и, пока этого было достаточно. Пока… Маг вновь вернулся к губам, правой рукой задрав уже давно лишнее полотенце и скользнув ладонью по внутренней стороне ее бедра. И тут что‑то пошло не так. Тело девушки резко напряглось, хотя попыток оттолкнуть его она не предпринимала, приоткрытые губы сжались, пальцы смяли одеяло. Маг несколько секунд вглядывался в ее лицо, а потом резко отстранился. Да какого демона!

– Знаешь, может, я и приносил девственниц в жертву, темному магу это даже положено. Но я никогда никого не брал силой, видишь ли, не имею в этом необходимости. Так что можешь не волноваться и спать спокойно. – Арий сполз на ковер, кое‑как накинул на себя покрывало и попытался представить полуразложившегося зомби. Помогало слабо. Тем более что на кровати завозилась Тея, забираясь под одеяло и надежно в него заворачиваясь – идти к ширме, чтобы все‑таки одеться у нее не хватило духу. Нет, зря, зря он это все затеял. Надо было сдержать себя – мало ли, что хочется! Далеко не все из желаемого достижимо. Если уж она не может забыть о разделяющей их пропасти на одну ночь!.. Да и было бы чего переживать! Все женщины одинаковы. Он же давно решил, что не будет зацикливаться на одной, никогда больше. И никогда не страдал из‑за этого решения. Наоборот. Откажет одна, зато другая будет только рада. И это удобно, очень удобно. А главное, он никому ничего не должен. И нужно всего‑то переждать еще один день и одну ночь. Заклинание уже почти распутано, осталось сделать заключительный рывок и все, свобода! В голове кольнула мысль прямо сейчас разорвать это мерзкое заклятье подчинения, сорвать с шеи нитку и уйти. Но нет, сейчас нельзя. Не в этом доме. Лучше все же дождаться отъезда, а потом – потом его никто не сможет удержать!

Дыхание Теи было почти беззвучным, девушка затаилась на кровати, явно не желая привлекать его внимания. Считает монстром. Пусть! В какой‑то мере он и есть монстр. Но вести себя соответственно этому ее представлению он не обязан. Да и смерть девчонки вызовет вопросы, в поместье его видели, опять потянется новый след. Зачем? Нет, он не будет ее убивать. Просто изменит память. Пусть думает, что поместье она посещала вместе с другом. Ну представила его матери как жениха… нет даже не так, действительно собиралась за него замуж, решила бросить инквизицию, поступить в Университет. А потом они просто поссорились и разошлись – мало ли, не сошлись характерами, да и вообще, подлецов на свете много, ну не повезло. Главное, чтобы идея бросить инквизицию и пройти посвящение в голове осталась. Да, так будет лучше. Едва ли кто‑то всерьез начнет копаться в сознании рядовой инквизиторши без особых на то причин. Да и для того, чтобы вскрыть его блок, нужно обладать очень большой силой. Нет, никто не будет возиться. Так что убивать девицу нет никаких причин.

Арий улегся поудобнее, с удовольствием отметив, что возбуждение начало понемногу спадать и представил на этот раз скалящегося вурдалака.

А Теилина вглядывалась в темноту, сама не понимая, что хочет увидеть. Свечи она погасила сразу же, завернулась в одеяло и старалась дышать ровно и глубоко, чтобы прийти в себя. В этот момент она ощущала себя невероятно одинокой и беззащитной. Тело все еще горело от ЕГО поцелуев. Поцелуев врага. И девушка до сих пор не поняла, радоваться ли ей, что он так легко ее отпустил или, наоборот, огорчаться.

Проснулась Тея поздно, от стука в дверь. Мало что соображая со сна простонала «Войдите» и попыталась перетечь в сидячее положение. В дверном проеме нарисовалась Мелика и тут же удивленно ахнула, прикрыв рот ладошкой. Ошарашенный вид сестры привел девушку в чувства, а тут еще и вчерашний вечер вспомнился в подробностях. И, боги! Сестра же сейчас увидит, что «жених» спит на полу! Как же все это объяснить? Но объяснять ничего не потребовалось, мужчины в комнате не было и, по плеску, доносящемуся из ванной, Тея поняла, куда он делся. Покрывало, к счастью, Арий уходя, скомкал и забросил на кресло, а вот подушка компроматом валялась на полу. Кроме того, с края кровати свисало махровое полотенце, а ночной рубашки на Тее за ночь так не появилось. Ойкнув, старшая сестра натянула одеяло повыше.

– Ты что‑то хотела? – пробормотала она смущенно.

– Ну, ты даешь! Хотя, по крайней мере, теперь твой жених может быть уверен, что у тебя с ногами полный порядок.

– Вообще‑то то, что у Теи все в порядке с ногами, я разглядел в нашу самую первую встречу, ведь она была в штанах.

Кому как, а Тее всегда везло, как утопленнице. Из ванной неторопливо вышел маг, вытирая на ходу мокрые волосы. Ко всему прочему, он был полуобнажен. «Слава богам, хоть в штанах» – обреченно подумала инквизиторша, не в силах оторваться от разглядывания его груди. И этого мужчину она поначалу посчитала худосочным?! Нет, конечно, у нее уже была возможность убедиться в его силе, но все равно. Ведь рубашка всегда свободно болталась на нем, а тут – Тея почувствовала что краснеет. Маг действительно был стройным. Очень. Ни капли жира. Но то, что под золотистой от легкого загара кожей перекатывались комья мышц, стало для Теилины настоящим сюрпризом. В дверях точно так же таращила глаза Мелика и инквизиторша почувствовала что‑то вроде… ревности?!