Текст книги "Упырёк (ЛП)"
Автор книги: Эдвина Лю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Голос изменился, стал ниже, хрипловатей. Мэтт Криззен? От изумления Лассе открыл глаза. Знаки всё ещё мельтешили перед ним, как назойливые мухи. Мармален попытался согнать их рукой. Некоторые лопнули и пропали, некоторые стали мельче и разлетелись по госпитальной палате.
– А? Эн Криззен?
– Ага! Так он и пришёл к тебе на подмогу! Нееет, – прохрипел голос.
Мармален, несмотря на боль в ране, подскочил на кровати и сел. Отгородиться от сумасшедшего было нечем – разве что одеялом. К счастью, у Труффо не оказалось при себе оружия. Хоть на это спасибо!
– Этот твой товарищ по таверне сейчас на допросе у Криззена, – тоном заговорщика быстро сказал Труффо. – А мы с тобой поговорим здесь! Правда, Тёмный?
Лассе отчаянно замотал головой и собрался уже завопить что есть сил, но крепкая ладонь зажала ему лицо – и рот, и нос.
– Дышать хочешь? Кивни, – велел Арчи.
Лассен закивал.
Рука немного отпустила нос – но не рот. Куснуть? Пожалуй, Мармален бы впился бы в ладонь бывшего ловца зубами, но тут Труффо быстро, отрывисто сказал:
– Замри. Я тебя понимаю. На нашей стороне лучше.
И Лассе впрямь замер, подчиняясь чужой магии. Раненая спина от соприкосновения со спинкой койки превратилась в одну сплошную боль. Арчи убрал руку с его лица и спросил:
– Ну что? Значит, ты перебежчик?
Мармален молчал. При всём желании он сейчас не смог бы даже кивнуть или пикнуть. Боль – ещё ладно. Обидно! Даже не объяснить ему, что он, Лассе – никакой не Тёмный…
– Щенок, – скрипнул севшим голосом Труффо. – Думал, никто не узнает? Дай подскажу – ты из ложи Смерти. Да? Я вас чую. Всегда чуял. Ох, какой я был ловец! Не то что сейчас в вашем участке… Слабаки!
Он стукнул кулаком по колену. Старый, жалкий, с седой щетиной. Лассе увидел, как на виске старика бьётся синеватая выпуклая жилка. Как налитые кровью глаза отчаянно косят в сторону окна.
Наверное, Арчи слишком много пил, расставшись с любимой службой, вот и сдал. И в уме повредился. Лассе попытался себя представить годиков так через шестьдесят. Или сколько там Арчи лет?
Сейчас бы улизнуть от него. Но боль такая, что аж перед глазами плывёт. Лассе вспоминал, что чувствовал, когда его прострелили – да ничего почти не чувствовал, даже не понял! Почему же теперь так плохо?
– Но ничего, ничего, – сказал Труффо, – я уже послал весточку одному своему старому… мда… послал! Так что пусть дрожит твоя ложа… ложа…
Лассе с трудом поднял голову, глядя на старика, и мучительно вдохнул. Ох, как хорошо дышать… Как неожиданно легко стало в голове, каким свежим и сладким показался воздух. Отчего бы это?
– Ложа Смерти, – выдавил Мармален чужим голосом, и вдруг всё стало очень чётким.
Часть 1. Глава 5. Обожжённый пень и другие
Глава 5. Обожжённый пень и другие
– Зовут тебя как? – теряя терпение, спросил Криззен.
– У, – ответил подавальщик и заискивающе улыбнулся.
Пуля, пролетевшая сквозь Мармалена, попала парню в голову. Точнее будет сказать – мазнула по виску. Не такая уж серьёзная рана. Но, кажется, разум парню повредило.
Вот и сидел он перед Криззеном совершенно безучастный. И одетый, кстати, с чужого плеча. Поступил в госпиталь в одних лишь штанах и фартуке, даже без ботинок. Кто бы ни был нанимателем этого странного Тёмного – о его комфорте не беспокоился, как и о здоровье. В госпитале парню дали сорочку тёмно-зелёного цвета, стоптанные башмаки и стёганую домашнюю куртку с крупными деревянными пуговицами.
– В таверне «Хо» работаешь? – сдерживая раздражение, спросил Криззен.
– У! – кажется, это походило на согласие.
– Говорить можешь?
Мэтт Криззен задавал подавальщику разные вопросы, но отвечал тот почти одинаково. Или вовсе не отвечал. И так уже минут пятнадцать! Пробовал Криззен и магию – бесполезно. Никак не действовало волшебство на этого странного парня. Эмоций как у пня зимой.
– Парень, нам всего-то надо вытащить из тебя – кто говорил с вашей посетительницей, – с безысходностью в голосе сказал Мэтт, уже понимая, что ответа всё равно не дождётся.
Потом подумал – быть может, Мармален знает, как с этим человеком беседовать? Не зря же он его притащил, рискуя жизнью?
Подумал и поморщился. Лассе не внушал ни больших надежд, ни особого доверия. Мальчишка! Воробей, не орёл, что и говорить.
– Ну? Парень! Говорить-то будем? – безнадёжно спросил Мэтт и махнул рукой.
– Дайлен! – позвал он ближайшего ловца.
Тот отлепился от стены допросной, которую подпирал, делая скучающее лицо, и вытянулся в струну. Худощавый, подтянутый, ясноглазый – с хитрецой на лице и с честнейшим сердцем.
– Здесь!
– Вижу, что здесь, – хмыкнул Мэтт. – Давай-ка, друг, в госпиталь. Спроси там у Мармалена, может, он какой-то секрет знает, как этого пня разговорить?!
– Бирку извольте выдать!
– Какую те бирку? Тут бегом меньше минуты небось, – прикрикнул Криззен.
Больше, конечно. Два квартала, и немаленьких – но всё-таки недалеко, а бирки поберечь бы надо. Не так уж много их.
Маги Комитета просто так на большие и небольшие расстояния переноситься не умели – искусством переноса владели только стихийники, хранящие это искусство в секрете. Относительно мирные люди, хоть и относились к Тёмным магам, но, по сути, являлись полностью нейтральными. Ни с Орденом Теней, ни с Орденом Отражений поддерживать отношений не стремились. Но от сотрудничества с Комитетом в своё время не отказались, да и короля слушались. Особенно когда речь заходила о вознаграждении или каких-либо льготах.
Но вели себя стихийники гордо и независимо, да и держали в руках не абы что, а бразды ветров и вод! Могли и предметами управлять, что не каждому магу в принципе доступно! Гнули металл, рушили камень, превращали дерево в труху за считанные секунды! Счастье Светлых, да и Тёмных тоже, счастье всех магов и не-магов, что стихийники не стремились завладеть всеми благами и богатствами. Мечтали лишь о том, чтобы жить как можно спокойнее и в ладах со стихиями. Тревожить зазря силы мира не желали, но и собственный покой оберегали ревностно и строго. Поэтому лишний раз их никто в Комитете трогать не решался.
И к слову, именно после посещения поселения стихийников сгинул отряд Андерсона. Как ни крути – его миссия началась именно с участившихся случаев использования Тёмной магии в их крепости.
В общем, бегать за пополнением запасов бирок каждый месяц – роскошь.
…Ловец Стини Дайлен давно убежал, а Мэтт продолжал думать. Свидетель сидел тихонько, словно притаившись, в глазах ни мысли, на лице – ни тени какого-либо выражения. Стало быть, только сидеть и думать…
Прошло полчаса, и Криззен крикнул, чтобы ему принесли чаю погорячее – сам он любил, когда чай чуть ли не кипящий, чтобы пить крошечными глотками, покрякивая от наслаждения. Чтоб нутро прогревалось, чтоб эмоции по внутренностям текли шустрее… Секретарь, юный, очень усталый, притащил поднос с двумя стаканами, полными горячего, сладкого чая. В массивных подстаканниках, с увесистыми чайными ложками – Криззену казалось, что тонкие, дешёвые столовые приборы держать в участке несолидно. Да и чай в тонких стаканах и лёгких подстаканниках быстро остывал.
Мэтт поставил один стакан перед свидетелем.
– Чай будешь? – спросил он у парня. Тот уставился на стакан.
– Пей! – не выдержал, рявкнул Мэтт. Хотел ведь быть терпеливым, вежливым… но не получается у него терпеть этих мерзостных Тёмных!
Подавальщик вздрогнул, поднёс стакан ко рту и стал торопливо пить большими глотками. Криззен глотнул чаю, округлил глаза и выбил стакан из рук подавальщика. Кипяток окатил обоих. Поздно спохватился: парень обжёгся. Сидел и хлопал глазами. Молча. А на верхней губе вздувался волдырь. Страшно представить, что творилось с его языком и нёбом…
Досадуя и злясь, Криззен затребовал ледяной воды и врача. Второй ловец побежал к госпиталю вслед за первым.
Спустя минут пятнадцать прибежал Дайлен: глаза вытаращенные, дыхание сбитое, схватил Криззена за руку, ничего не объясняя, потащил за собой.
– Что такое? – не сразу смог заговорить Криззен.
– Мармален убил человека в госпитале, – задыхаясь, ответил Дайлен.
Тут уж Мэтт позабыл и об экономии, и о втором посланце! Выхватил бирку из внутреннего кармана мундира, вписал координаты и количество людей, сунул ловцу бумагу, чтоб порвал, взял пня-свидетеля за плечо, а Дайлена, другой рукой, за шиворот, – и в госпиталь.
Двое врачей и три караульных охраняли вход в палату Мармалена из последних сил, но больные и персонал напирали. Завидев Криззена, главный врач поднатужился и оттолкнул самых ретивых. Дайлен, Криззен и обожжённый пень ворвались в палату все втроём.
Свидетеля Мэтт подтолкнул к главному – пусть посмотрит. А сам кинулся к койке с рядовым.
Мармален лежал без сознания, но слабо и медленно дышал. Повязки в крови, лицо мученически искажено. А старик Труффо, бывший ловец, некогда командовавший участком правобережья Сольмейи, Светлый маг, и вовсе валялся возле койки мёртвый. Ни крови, ни ран на теле, ни даже следов удушения, лицо почти спокойное. Длиннющий шарф размотался, висел петлями на шее и теле, руки и ноги вытянуты – хоть в гроб клади, отличный труп.
У Мэтта так и подкосились ноги при виде этого великолепия. Он сел на соседнюю койку и выдохнул.
– Тааак, – сказал он. – Кто свидетели? Дайлен! Караульных организуй – пусть все по местам разойдутся… Свидетели кто, я спрашиваю?
Это он рявкнул так, что больные втянули головы в плечи и разбежались даже без помощи караульных. Осталось не так уж много человек: главный врач, осматривающий разинутый рот свидетеля-пня, Мармален без сознания, Светлый маг-врачеватель, бестолково, по мнению Мэтта, суетящийся у его койки, и ещё трое. Один – дюжий детина в форме «шмеля», с букетом цветов, худенькая серьёзная девчушка лет двадцати в сером переднике поверх скромного платья, с повязкой госпиталя на рукаве и в белом платочке, и двое больных – мужчина и женщина, оба из соседнего участка. Мэтт с запозданием вспомнил, что оба получили ранения в схватке с не-магами, налётчиками, всего лишь неделю назад. Начальник с левого берега Азальи хвалился их успехами за чашкой чая. Помнится, ром тогда ещё опрокинули, на весь кабинет пахло.
– Подходить по очереди, говорить по существу, – сухо приказал Криззен, не вставая с кровати. – Дайлен! Ты где?!
Дайлен из коридора сказал, что он здесь.
– Иди сюда, записывай, что ты там застрял? – буркнул Мэтт, ничуть не заботясь о том, где ловец будет искать бумагу и карандаш или ручку.
Врач-маг, суетившийся возле Лассена, извлёк из кармана блокнот и самописку-чернилку, вручил ловцу. Вот, всё при себе, не то, что у Дайлена, недотёпы…
– Отойдите все за дверь, ждите там, – скомандовал Криззен голосом сухим и деловитым. Грубо, конечно, но смысл сюсюкать? Тут человека убили, тут не до сладких колыбельных. – По одному входите. Дайлен, проследи!
Первым на стул возле кровати сел ловец-мужчина по имени Льюс Мелтон, гордость соседского участка.
– Что произошло? – кратко спросил Мэтт.
– Да я не понял. К парню в палату посетитель пришёл – эн Труффо, бывший начальник из вашего участка.
– Это я знаю, – отрезал Мэтт. – Дальше.
– Я в коридоре был. Поздоровался с эном Труффо, он меня узнал, но разговаривать не стал – кивнул, и в палату. Я услышал, как он с мальчишкой говорит, удивился – это ж Лассе, он как щенок, разве что хвостом не крутит. А Труффо с ним так грубо, как с преступником!
– О чём говорили?
– Не расслышал. Труффо простуженным голосом бухтел – тихо, невнятно. А Лассе и вовсе едва говорить мог. Я к нему с утра заходил, только он спал ещё…
– Это не надо. Про дело надо, – досадуя на болтливого Мелтона, прервал Мэтт.
– Про дело… потом замолчали они, а потом как будто буря пролетела по коридору. Воздухом нас всех качнуло.
– И?
– И всё! Воздушная волна шла отсюда, из палаты, даже дверь распахнулась. Мы сюда, с Тилали, а тут – мертвец и Лассе в обмороке. Я ведь парня давно знаю…
– Я тоже, – сказал Мэтт. – Тёмная магия была?
– Не помню вообще никакой магии. Но, быть может, когда качнуло…
– Идите. Позовите следующего. Дайлен, ты там всё пишешь?
Ловец, боком пристроившийся к подоконнику, промычал что-то утвердительное.
Врач уложил обожжённого подавальщика на вторую койку, и Мэтту стало неудобно сидеть. Но перебираться на единственный в палате стул он не стал – тогда свидетелю придётся стоять, а это неправильно. Будет чувствовать себя неуютно, не скажет необходимого, получится полная ерунда. Так что он остался на этой койке. Только сдвинулся на самый краешек.
В палату как-то робко, бочком, вошла госпитальная сестра в белом платочке, села на краешек стула, сложила руки на коленках. Аккуратные тонкие пальчики с очень коротко состриженными ногтями вздрагивали.
– Звать тебя как?
– Пиа Селли, – кротко ответила девушка, не поднимая глаз на ловца.
– Где была, когда всё произошло? – неловко прозвучало, но Мэтт пока избегал слова «убийство».
– Я шла к больному, несла ему кашу, – Пиа указала на пол. Там стоял металлический судок. – Захожу, а они лежат…
Девушка покосилась на труп Арчи.
– Раненый ещё в сознании был, с кровати свесился, на этого вот посмотрел, и вскрикнул. Тихонько так, жалобно.
– Что-нибудь сказал?
Пиа Селли покачала головой.
– Неееет… откинулся на подушку, скривился вот так-то и замер. У него кровь пошла свежая, а ведь его уже наш маг смотрел.
– Потом ещё посмотрит, – вздохнул Мэтт, покосившись на рядового. – Следующего зови. Нечего рассиживаться.
Подруга ловца Мелтона, Тилали, толком ничего не видела, но зато ощутила всплеск Тёмной магии, хоть и не слишком сильный. Неужели никто больше не понял, что в палате применяли Тёмную магию?
Зато, что госпиталь «качнуло», заметил только Мелтон. Возможно, он просто не понял, что это была Тёмная магия?
Врач-маг тоже ничего не увидел и не почувствовал вокруг, потому что с трудом справился с приступом дурноты. Ему стало нехорошо прямо у дверей палаты Мармалена. Слабость, потемнение в глазах, тошнота.
И, наконец, «муха» – городской стражник, в чёрном с жёлтыми полосами на груди мундире. Он нёс букет Пие Селли. «Муха» застал девушку на пути к палате, она велела подождать её у двери. Он видел, как пошатнулся в коридоре врач-маг, ощутил сильный сквозняк, который, к его удивлению, едва не сдул Мелтона, подслушивавшего тут же, за широкой створкой, распахнутой почти настежь. Но тот же сквозняк просто заставил стражника вздрогнуть, не более того. Тилали «муха» не заприметил, насчёт Тёмной магии ничего не понял.
От двери стражник видел кровать, Лассе, сидящего спиной к окну и лицом ко входу. Видел спину Арчи. По словам свидетеля, Мармален страшно изменился в лице – был испуганный бледный мальчишка, а тут стал будто бы старше и злее.
– Чуть не почернел от злости, и глаза засверкали, – сказал здоровяк. – А потом, когда старик упал, нагнулся над ним и ойкнул. Как будто снова ребёнок вернулся. И повалился на кровать. Вот так-то оно и произошло.
Мэтт выслушал здоровяка и позвал Пию Селли снова.
– «Захожу, а они лежат»? – спросил он нехорошим голосом. – Что вы видели на самом деле?
Девушка съёжилась и посмотрела на «муху». Тот пожал плечами и протянул ей букет. Пиа взяла цветы – чахлые оранжерейные розы бледно-розового цвета. Её щёки выглядели сейчас куда бледнее.
– Я видела момент, когда больной посмотрел на старика вот так! – Пиа сделала огромные глаза. – У него лицо светилось. Но он ничего не делал…
Девушка поникла, едва не уткнувшись лицом в цветы.
– Он ничего не делал! – повторила она жалобно.
Понятно, подумал Криззен. Решила, что навредит пациенту, если скажет всё начистоту. Ох, как дети.
– Идите, – велел он. – Все ждите в коридоре. Никуда не уходить! Младший офицер Льюс Мелтон! Проследите, чтобы никто не уходил.
Мэтт подошёл к кровати с Мармаленом. Осторожно похлопал мальчишку по щекам.
Врач-маг, стоявший рядом, опираясь на спинку койки, покачал головой.
– Вы же поняли, что произошло? – спросил он.
– Нет, пока не понял, – ответил Мэтт, но тут же сообразил, что начал догадываться ещё при рассказе про «качнуло».
– Мальчишка забрал столько эмоций с окружающих, сколько смог, и всё вбросил в ментальный удар по старику, – медленно сказал он врачу-магу. – Это не по-нашему. Так может сделать только Тёмный маг.
Врач-маг покивал.
– Все испытывали разные эмоции, и поэтому у них разное впечатление от произошедшего. Пиа и Тилали были спокойны. Страж взволнован и влюблён. А вот ловец встревожен и даже напуган. Ему и пришлось хуже. Зато Тилали заметила вспышку Тёмной магии. Но отнюдь не слабую – я, к примеру, думал о смерти… и мне показалось, что всплеск очень силён.
– Почему?
– Что «почему»? – удивился врач.
– Почему вы думали о смерти?
– Боялся, что паренёк ваш умрёт. У него вроде бы было не так уж много сил, – сказал врач-маг, но Мэтт чуял: не всё сказал, не всё выложил.
– Мэтр Констанс, – сказал начальник участка задушевно, – вы мне не договариваете. Почему это вас сильнее зацепило?
Врач-маг, очевидно, польщённый повышением до мэтра (главный госпитальный врач вскинулся, но промолчал, как отметил Мэтт), пожал плечами и с неохотой в голосе признался:
– А я боялся, что он умрёт именно тогда, когда я буду разделять его боль… вы ведь знаете, это для нас, магов-врачевателей, может оказаться фатальным. Я видел, как это происходит, и не говорите мне, врач-магу, что это не со всяким и не каждый раз! Потому что каждый раз может стать последним для нас!
– А! Понял, – кивнул Мэтт, стараясь оставаться спокойным. – Дайлен, пиши, пиши! Почему отвлекаешься?
– Наш свидетель пришёл в себя, – сказал ловец.
– Позвольте, я взгляну тоже, – врач-маг встал с койки Лассе и бочком подвинулся к соседней кровати.
– Дайлен, позови людей, пусть уберут тело на ледник, – распорядился Мэтт. – Записи дай сюда.
Криззен выдернул несколько листков с показаниями свидетелей, вернул остатки блокнота и самописку врач-магу и присел на корточки возле тела Арчи. Тот лежал на спине, с мирным, почти счастливым выражением лица, и нигде никаких следов убийства. Ну, это уж вскрытие покажет. Может быть, где-нибудь под одеждой и найдутся следы. Очень похоже, что кто-то из этих двоих воспользовался Тёмной магией, и Мэтт сильно сомневался, что Мармалену такое под силу.
Арчи лежал всё такой же умиротворённый. Небось погиб в тот момент, когда вобрал максимальное количество энергии – говорят, тогда маг испытывает эйфорию… А Лассе, видимо, сообразил, что сейчас, набравшись, Арчи сотворит что-нибудь этакое, и ударил. Вот только как и чем?
Он же не маг.
– И не скажешь по лицу, что Тёмную магию использовал, – пробормотал Криззен, глядя на Труффо, но оба врача услышали.
– Вообще-то это он обвинял вашего ловца в том, что он Тёмный, – заметил врач-маг. – Я сам слышал. Он, как пришёл, с этого сразу и начал.
– Вы вашего парнишку от нас заберите, – добавил главный врач. – Для Тёмных есть лазарет при тюрьме. Там пусть и лечат. И второго тоже, выгоревшего.
– А ну-ка цыц! – вскричал Мэтт. – Это мы ещё разберёмся, кто тут Тёмный!
Вот уже второй раз за сутки парня называли Тёмным. Надо, стало быть, проверить – хотя бы причину выяснить, за что называют-то.
– Он в себя скоро придёт? – отрывисто, зло спросил. Как будто мальчишка и впрямь в чём-то виноват.
– Он в полном порядке, – ответил врач-маг равнодушно.
Криззен сел на стул возле кровати, похлопал Мармалена по щекам. Тот распахнул огромные, испуганные глаза, и Мэтт невольно приготовился к защите. Но Лассе не нападал. Он медленно положил руку на окровавленную на груди повязку и прошептал:
– Очень рана болит.
Стул под Криззеном вдруг затрещал. Мэтт едва успел вскочить, как одна из ножек подломилась сама собой. Стул завалился набок.
– Опять, – негромко сказал главный врач.
– Арчи Труффо ушёл? – слабо спросил Мармален. – Кажется, он был… не в себе. Немного.
– Да уж, – пробормотал Мэтт. Он решил чуть помедлить с пояснениями по поводу Арчи.
– Вы смогли допросить Раша?
– Кого?
– Подавальщика из таверны «Хо». Ему надо приказывать, чтобы он отвечал. Так сказал Хо.
– Ты знаешь, что хозяин таверны пропал? – осторожно спросил Мэтт.
– Откуда… я спал. Я всё время хочу спать, – пожаловался Лассе. – И спина болит. Но не удивлён. Кажется, эн Труффо последний, кто его видел. Спросите у него. Он знаете, где живёт? Прямо напротив квартиры эны Венделы.
Тут Мармален, видимо, о чём-то вспомнил и заволновался.
– А эна Вендела нашлась?
Мэтт мысленно проклял себя. Он за всем этим и думать забыл о Кэри!
– Нет, ещё ищем, – сказал он.
– Надо опросить как следует Раша! – занервничал Лассен. – Она жива. Она подаёт мне знаки.
И мальчишка начертил в воздухе знак Ордена Отражений – круг с извилистыми лучами. Мэтт опешил: знак светился серебром. Словно его начертил не простой паренек, а маг.
– Она что-нибудь передаёт тебе мыслесвязью? – быстро спросил Криззен.
– Нет, она не умеет, – сокрушённо ответил Лассе. – Эн Криззен, подавальщик называл одного из магов, с которыми видели Венделу, – припомнил Лассе. – Как-то его звали вычурно… Джиллем? Виллем? Вилли Молето?
– Не помнишь? – с надеждой спросил Мэтт.
– Не могу вспомнить, – печально сказал Мармален. – Вертится на языке…
– Эн Криззен, ваш свидетель может говорить, – сказал главный врач госпиталя. – Можете допрашивать.
В его тоне смешалось очень многое: и презрение, и почтение, и страх, и сочувствие. Как уж они там, внутри врача, сочетались или боролись – загадка.
– Раш, я велю тебе отвечать на мои вопросы. Понял? – начал Мэтт, не веря, что всё так просто. Молчал-молчал, а теперь заговорит?
Но подавальщик, понуро сидящий на койке, посмотрел Криззену в глаза и кивнул. После краткой паузы добавив:
– Понял.
У него был очень тихий, надтреснутый голос, как у старика. И говорил он невнятно.
Но – говорил же…
Мэтт оставил у палаты двоих патрульных, караулить Мармалена. Тело Арчи унесли. Лассе впал в состояние шока, едва до него дошло, кто убийца. Врач-маг предупредил Мэтта, что «сообщит куда следует» – и начальник участка, пожалуй, понимал, что Мармален если не напрямую виновен, то причастен к убийству. И разбирательства не избежать – то ли рядовой оказался подчинён чьей-то воле, то ли сам таил в себе некую опасность, сложно сказать. Впрочем, врач мог и не сообщать ничего: к ним и так собиралась проверка. Ждали в частности начальника Комитета Тирны, в должности дознавателя. По правилам, конечно, стоило Мармалена арестовать, но пока паренек был слишком слаб, чтобы даже встать с постели. Выдворять его из госпиталя, тем более – в холодную и неудобную камеру в участке казалось невозможным. «Он и до завтра там не доживёт!» – переживал Мэтт. Но за Кэри, честно сказать, его сердце болело куда сильнее. Что с нею? Что за дела у неё с Тёмными магами? Куда она делась? «Жива», – сказал Мармален. Но надолго ли жива?
Искать двоих неустановленных Тёмных, незарегистрированных и потому почти неуловимых оказалось делом непростым. Даже имея приблизительный портрет, сделанный художником с памяти подавальщика. Возможно, трактирщик Хо мог бы посодействовать – но его так и не нашли. Назначили облаву на утро, а пока портреты раздали патрулям.
Уже настала ночь. Когда Мэтт, рыча от бессилия, выговаривал ни в чём не повинным ловцам, в участок вошёл мальчишка-курьер из срочной почтовой службы. При виде Криззена он съёжился и попятился, но секретарь уже спросил у мальчика, что ему надо. Паренёк молча протянул секретарю маленький конверт и убежал так быстро, словно пол участка обжигал его пятки.
На конверте печатными буквами значилось: Мэтту Криззену. И больше ни слова.
Криззен выхватил пакет из руки секретаря и в нетерпении надорвал краешек. Записка, написанная рукой Венделы, ошарашила его настолько, что Мэтт пошатнулся и схватился за стену.
«Мэтт! Меня похитили. В качестве выкупа требуют труп человека, которого убили в храме заброшенной деревни. Он должен храниться в морге участка в ячейке под номером 3. Если труп не будет доставлен в течение суток в ремонтный док на левом берегу Азельи, меня убьют. Труп должны принести к барже «Гром-122» и оставить там у рабочих. Если кто-то попытается остаться, чтобы подкараулить человека, который придёт за телом, меня убьют. Кэри В.»
Мэтт Криззен, старший офицер и начальник участка Комитета в Сольме, старался не выделять своих любимчиков среди остальных, хотя и не скрывал, что таковые у него имеются. И вот именно к Венделе прикипел, относился как к родной дочери. Тем более от родных отца и матери тепла ей недоставало. Все в участке старались не замечать, как Криззен изо всех сил не подаёт виду, что обожает Кэри. А Мэтт делал вид, что не замечает этих усилий. Он оправдывал себя. Когда зашла речь о том, кем заменить погибшего Сэнди Андерсона, Криззен до последнего не называл имя Венделы, всё ждал, пока кто-то из ловцов произнесёт: «А может быть, Кэри?»
Не удержался, назвал – одновременно с кем-то из младших офицеров, присутствовавших на совете. Шуму тогда было! Среди ловцов женщины встречались нечасто. В участке, кроме Венделы, служили ещё три девушки – одна на секретарской должности, две других – рядовые ловцы. Кэри единственная стала младшим офицером. Когда сделали её старшим – из Азельмы написал Эдвард Гисли, Глава Комитета Тирны, ругался, что на такую должность поставили женщину, но вскоре сам её наградил за блестящую операцию по поимке опасного мага из ложи Страха. Присланный им орден Кэри не носила: хранила в ящике стола. Уж очень тяжеловесно и претенциозно выглядела награда. «Не завела такого мундира, чтоб его носить, – говорила про орден Кэри. – Вот пошью – и приколю его прямо вот тут, под правой ключицей!»
Если б её не назначили сразу после смерти Андерсона! Тогда бы, глядишь, другие ловцы смотрели бы на неё более благосклонно. А так выглядело всё, Криззен понимал, не слишком красиво. Года три-четыре назад Сэнди перевели из первого левобережного участка – и сразу старшим офицером. Кэри с ним почти и не зналась, пока её не поставили под начало Сэнди в звании младшего офицера. И сработаться-то толком не успели, как Сэнди позвал Кэри замуж. И не то чтобы она к нему вся пылала, Мэтт прекрасно видел, что не пылала и не летела к офицеру по первому зову, и вообще на службе старалась даже бровью в его сторону не поводить… а всем было понятно, что она согласится. Замужество ставило на службе Венделы жирную точку. Но ведь двадцать восемь лет, последний шанс. Конечно, она согласилась, хоть и не сразу, и тут родители устроили Кэри скандал. Дескать, не пара они, нашла бы себе кого-нибудь получше, и уж точно не из ловцов. Кэри и так вилась, и сяк изворачивалась, но свадьбу они назначили на весну. А в начале зимы Сэнди Андерсон погиб. Занесло его с отрядом в столицу, да там все они и сгинули. И из столицы по сей день, вот уже третий месяц, никаких тебе толком вестей – что с отрядом произошло да при каких обстоятельствах. Ни тел, ни информации, одни слёзы.
И за то, что слёзы эти Кэри старалась не показывать, и за то, что в тот день на задание следовало выехать ей, а не Андерсону, и за то, что её так быстро поставили на его место – в участке на неё поглядывали косо.
Но потерять её не хотел никто. В участке и так осталось мало людей. Но Мэтт Криззен чувствовал, что он, пожалуй, потеряет больше, чем остальные.
…Кто-то взял письмо из руки Мэтта и прочитал вслух. Ловцы заговорили разом и наперебой. Событие ошеломляющее – пожалуй, никто никогда и не слыхивал, чтобы кого-нибудь из Комитета вот так просто похищали и требовали выкуп. Сам по себе выкуп тоже странный, непонятно, зачем кому-то высушенный труп с отрубленной головой?
Не успели опомниться, как в кабинет Криззена постучали, грохнули сапогами о порог, втащили двоих магов.
Четыре патрульных ловца совершенно случайно наткнулись на Тёмных из ложи Страха – тех, чьи лица были нарисованы на листе бумаги, что висел у входа в их участок. Тёмные маги сдались без боя, сказав, что желают зарегистрироваться. Мэтт смерил взглядом обоих арестованных и попросил ловцов освободить его кабинет.
– Мэтт Криззен, – представился он и выжидающе уставился на магов.
– Мы насчёт регистрации, там бы и представились, – осторожно сказал один из Тёмных, с вытянутым, узким лицом. – К чему такие церемонии?
– Ваши имена? – с нажимом спросил Мэтт.
Задержанные слегка обеспокоились.
– Послушайте, мы вчера виделись с вашим ловцом, эной Венделой… В приватной, так сказать, обстановке… Одна она бы нас ни в жизнь не задержала, но под её влиянием мы решили сегодня прийти добров…
– Имена! – рявкнул Криззен, обрывая скороговорку узколицего.
– Я Вильермо Лета! – огрызнулся тот в ответ. – Ну и зря, видать, пришли.
«Вилли Молето», – так, кажется, сказал Мармален, пытаясь вспомнить имя Тёмного мага. «Вильермо Лета» – так назвал подавальщик одного из магов, с которыми видел Кэри. Отлично, вот и сплетаются ниточки в верёвочку…
– Может, пойдём отсюда? – лениво спросил второй маг. Он уже сел на стул, вальяжно вытянув ноги. Никакого страха и беспокойства, даже раздражения, этот Тёмный не выказывал. Да и вставать, чтобы уйти, кажется, не собирался.
– Да, пожалуй… здесь с нами, в отличие от эны Венделы, по-человечески говорить не хотят.
– Где она? – зарычал Мэтт, рывком подлетев к Вильермо Лете и хватая его за отвороты пальто.
– Как это где? – удивился сидящий, круглолицый и простоватый с виду, хоть и одетый дорого. – Разве не здесь?
Мэтт медленно выпустил пальто Леты из рук.
Вильермо отошёл на шаг и показал своему другу записку – видно, вытащил у Мэтта из кармана, жулик. Круглолицый подошёл к Лете поближе, и они прочли записку вместе.
Вильермо Лета присвистнул и махнул Криззену рукой.
– Предлагаю то же, что вчера предлагал эне Венделе: сотрудничество.
– Тюремную рубашку в Тартуте вы получите, Тёмные, а не сотрудничество, – глухо ответил Мэтт.
Он вдруг понял, что надеялся на этих двоих. На то, что их изловят, и они признаются в похищении Кэри. И конечно, сразу предъявят её живую и невредимую!
– Вы совершенно не правы, дражайший эн Криззен, – печально констатировал Лета. – Мы заинтересованы в совместной операции по преодолению глубокой… хм… в общем, одной большой неприятности. В этой беде всё равно станут равны и Тёмные, и Светлые, и даже простаки… то есть, как вы их называете, не-маги. Все – кроме магов ложи Смерти. Они готовятся к войне.
Криззен с неприязнью смотрел на Вильермо. Как у него получается так тараторить? При этом каждое слово он произносил понятно! Вот только смысл Мэтту не очень нравился.
– Вы выкручиваетесь, чтобы вас не отправили в тюрьму, – буркнул Криззен уже не так злобно.
– Помилуйте! Мы сами шли к вам. Вернее, к эне Венделе! Мы надеялись подкараулить ее на выходе, и…
– Ага! И похитить?!
