Текст книги "Упырёк (ЛП)"

Автор книги: Эдвина Лю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Часть 2. Глава 12. Приговор

…А вот интересно, размышлял Тобиас Франкотт, что за «припасы» там у некроманта покойного в доме? Есть ли мука, имеется ли лук, осталась ли солонина? Можно похлёбку сделать. А если свежим мясом разжиться, то и жаркое с соусом. Взять пару луковиц побольше, быстро обжарить до золотистого цвета, а потом томить долго-долго, иногда помешивая и жмурясь от необычайно вкусного запаха. А на плите рядом в горшочке будет тушиться ягнятина или поросятина в собственном соку. А если ещё и душистый нут имеется – то запарить его на водяной бане, чтоб не разварился слишком сильно. И потом всё это приправить томлёным луком, и подавать – золотистое, истекающее мясным соком, душистое блюдо. И проверить ещё, есть ли в запасах некроманта мускат и перец… вдруг есть? И если Дард оставит хотя бы полстакана вина – можно туда же, в соус. Тоби не был уверен, что получится так, как надо – но будет определённо вкусно.

Тобиас облизнулся. Пока ехали, всё время перекусывали, но это не считается – так, баловство, а не еда.

Пока учитель и Гэри ловят это своё умертвие безголовое, он вполне успеет приготовить отличный поздний ужин. Сейчас же надо поставить чайник, дождаться, пока селяне притащат обещанный свежий хлеб и молоко. Попросить, что ли, раздобыть ещё и сыру или творога? С дороги некроманты пусть чай попьют хотя бы.

Учитель Дард встал у окна, скрестив на груди руки, и Тоби не решился его беспокоить. За окном заходило солнце, задний двор – сарай и скамеечка, тачка с одним колесом и грабли. Покойник, видимо, затеял весеннюю уборку – сгрёб прошлогодний сор в кучу, придавил жердями, да так и не поджёг. А надо бы – Спящий любит костры, и в особенности дым. Кому дым в глаза попадёт – тому счастливые вещие сны привидятся. Учитель отошёл, сел на пышную, мягкую лежанку, спрятал в руках лицо, а Тоби зато подошёл к окну и стал приглядываться. За двором начинался спуск, а дальше виднелся погост – точнее, ограда и воротца, сплошь увитые прошлогодним вьюном. Сохлые извитые плети его походили на диковинные кости. Кладбище показалось Тоби совсем маленьким.

Под окном снаружи прошёлся туда-сюда Гэри, пнул тачку, прислушался к жестяному гулкому звуку. Затем наклонился к земле возле кучи мусора, ковырнул пальцем, окликнул:

– Эй, Тобиас! Поди-ка сюда!

Тоби открыл окно и выскочил наружу – чего зря туда-сюда бегать?

– Что?

– Спроси-ка этих селян, тела-то нашли? Ну, этой девки похищенной и самого мага?

Тоби присел на корточки возле Гэри, посмотрел на обширное кровавое пятно.

– А вон там топор, – сказал он и показал на кучу сора. Топорище высовывалось всего-то на пядь, но пятна крови Тоби видел очень хорошо.

– Иди, иди. Спроси. Я ещё следов поищу.

Тобиас пошёл – идти далеко не пришлось, селяне уже тащили кувшин с молоком и каравай хлеба, и ещё корзину с чем-то, прикрытым белым полотенцем с зелёными глазками и зорьками. Вообще-то зорьки лучше вышивать розовым или оранжевым цветом, а глазки делать синие или чёрные. Но, видимо, у мастерицы остались лишь зелёные нитки для вышивки.

Вид у селян был до того серьёзный и суровый, что Тоби сразу же понял, чем их пронять.

– Дяденьки, – сказал он и сделал лицо, благодаря которому ему очень хорошо подавали в трактирах и деревнях, а в городах – куда как реже, – дяденьки, а скажите, до ветру туточки куда ходют?

Дяденьки переглянулись и усмехнулись в усы. Понятное дело, здоровенный детина, а за угол сходить не может без спросу. Совсем, видать, малоумный.

– Да там, за домом, будочка стоит, – ответил один, который всю дорогу жался на своей чалой поближе к фургону.

Тоби посмотрел на второго, тот показался, вроде бы, посуровее да посмелее. А может, и более сообразительный.

– Я туда боюсь ходить один-то, – сказал мальчик жалобно. – Вдруг эта умертвия там сидит?

Тут уж селяне прыснули со смеху.

– Давно у некроманта в учениках-то?

– Да не, дяденьки, недавно – дня три всего, – махнул рукой Тоби. – Скорей на побегушках, чем в учениках-то!

И сам улыбнулся – так, как будто благодарил за милостыню. На дорогах за такую улыбку он получал добавку – хлеб, пирожок или мелкую денежку. И никогда – затрещину или оплеуху!

– Проводите убогого, будьте добреньки, – Тоби снова встретился взглядом со вторым селянином.

– Зови меня Гируш, – сказал селянин. И руку протянул – мозолистую, крепкую. – Идём уж… убогий.

Тоби хвостиком шмыгнул за ним. Второй селянин потащил молоко и хлеб в избу. Проходя мимо кровавого пятна, Тобиас как бы невзначай запнулся. И искоса на Гируша глянул – тот изрядно побледнел.

– Ох ты, – сказал мальчик. – Кровищи-то. Это здесь, что ли, некроманта?..

Гэри стоял возле кучи мусора, рассматривая топор. И внимательно слушал.

– Здесь только кровь нашли, – ответил Гируш.

– Так а тело-то где? – решился Тоби спросить прямо. – Под кучей, что ли?

– Под мусором трупа нет, – сказал карлик. – Это я вам точно говорю, точно. Сюда только топор сунули.

– А голову-то, – напомнил селянин, – подкинули старосте. А вот тела-то так и не было нигде.

– Понят-но, – отчеканил Тобиас. – Я так учителю и скажу. Кто умертвие видел, дяденька Гируш?

– Сюда его пришлите, – распорядился карлик. – Пусть всё расскажет.

– И поподробней, – добавил Тобиас, глядя на засохшую кровь.

Гируш смотрел на Тоби с некоторым недоумением. Мальчик старательно осклабился. А вот за такую улыбку недолго и по шее получить. Но он находился под защитой карлика. Хоть и маленький – а взрослый и некромант.

Гируш посмотрел – и заторопился искать «свидетелей». Тоби же расспросил Гэри, как тот определяет – есть ли труп, нет ли. Всё ж таки у мертвецов никаких эмоций быть не должно. Ан нет, так называемые «остаточные эмоции», оказывается, сохраняются при покойнике ещё с неделю, а иногда и больше – это если дух действительно отлетел. А если держится поблизости – то и того проще!

Тобиас заинтересовался, переворошил вилами всю кучу мусора, ничего не нашёл, сметал обратно наспех и вернулся в дом.

Учитель Дард лежал на неразобранной постели, в одежде и ботинках, и вроде как спал. Тоби прислушался к эмоциям – учитель явно пребывал в дисфории, а это для дела очень плохо. Второй селянин уже куда-то убрался, видимо, чтобы не тревожить мага, и Тоби, вздыхая, удалился в кухоньку – очень уютную, надо сказать, – и принялся готовить обед. Вкусные запахи кого хочешь взбодрят! А от хорошей еды и эмоции пробуждаются что надо.

Свидетелей, видевших «умертвию», Гируш притащил нескоро. По крайней мере, Тоби успел и ватрушки испечь, и картошку сварить. Лук, к сожалению, оказался уже совсем негодный – вот тебе и «Луковое» село! Да и картошка совсем вялая и проросшая. Но Тоби это не огорчило – главное, что есть, из чего готовить. Припасы у местного некроманта то ли и сразу водились немудрящие да небогатые, то ли закончились за зиму, не понять. Сушёные грибы отправились отмокать в молоке, а потом были смешаны с жалкими остатками лука, поджаренными на сковороде, и толчёной варёной картошкой. Запахи от стряпни Тобиаса пошли такие, что и мёртвые бы встрепенулись… хотя ох, нет. Лучше пусть не трепещут.

Гэри сел за стол, потирая короткопалые руки, а Дард всё лежал спиной ко всему миру. Тоби позвал – учитель не откликнулся. Тогда ученик закрыл дверь в его комнату и накормил карлика. Потом поел сам – стоя у окна, чтобы не пропустить ничего интересного. Но там уже совсем стемнело. Пахло весенними сквозняками, сырой землёй и – слабо совсем – тянуло дымом. Как будто не просто мусор жгли или траву на полях, а такой… словно мясо на углях жарили.

Учитель Дард вышел из комнаты, почёсывая голову – волосы торчали светло-русыми лохмами во все стороны. А глаза-то вовсе не заспанные, а злые, серо-жёлтые. И на поясе, в новеньких ножнах, меч.

– Ну и что? – спросил он у Тоби. – Пойдёшь со мной умертвие ловить?

И вот тут-то как раз и постучали в дверь. Тоби скользнул через кухню – открывать. Гируш привёл двоих – женщину, наверное, пожилую – Тобиас не умел разбираться в возрасте – и совсем дряхлого дедулю.

– Вот они вот видели умертвию, – сказал Гируш, глядя только на Тобиаса. Мальчик пожал плечами и кивнул на учителя Дарда.

Селяне как по команде повернулись к нему. Худощавый невысокий некромант, ещё, пожалуй, слишком молодой, чтобы умирать – по-любому гораздо моложе седовласого карлика! – не вызывал у них должного трепета. Дард, как и Тоби, выглядел как «свой» – не убелённый сединами, не играющий мускулами, не величественный и даже не богато одетый.

– Так какое оно, умертвие? – спросил учитель Сарвен.

Тоби видел то, чего не могли видеть селяне – видел и силу, и надлом, и накопившуюся энергию.

– Так это… вот ежели рыбу поймаешь, – начал старик, – она ж такая вся – мясная, жирная! Так?

Все закивали, но Дард стоял, скрестив руки, и ждал.

– А вот высушишь её – и будет она худая, тощая, так что иной раз и укусить нечего. Вот такой он и был.

Тобиас помимо воли представил себе сплющенный с боков, покрытый налётом соли труп. То ли содрогаться, то ли смеяться – неясно. На всякий случай Тоби повернулся к плите и открыл крышку горшка, якобы проверяя, как там остатки варёной картошки.

– Вот вы в храме Снов Благовещих бывали, эн некромант? – спросила широколицая селянка.

Дард коротко рассмеялся. Тут уж Тоби тоже усмехнулся. Кто ж грязного некроманта-то в храм пустит? А уж тем более – в столичный, да ещё – к нетленному телу святого, о котором истинно верующие всегда с придыханием и восторгом рассказывали, сидя за чашечкой горячего кофе в ресторане «Заоблачном» в далёком Рандеворсе… А! Нетленный!

– То есть он выглядел как Нетленный? – спросил Тобиас живо. – Этот, как его… пророк Инганнушан!

– Вылитый Нетленный, только без головы, – охотно подсказала свидетельница. – Сморщенный весь, высушенный. Верно Алсан сказал – высох, точно рыба вяленая. Точней не скажешь.

– Я полагаю, тела мы не найдём, – сказал карлик Гэри, спрыгивая со стула. – Хороните одну только голову, люди добрые.

Дард медленно кивнул. У него на лице читались и тоска, и уныние, и даже страх. Тоби поёжился.

Плохо, очень плохо. Пожалуй что, умертвие это – то самое, с которым предстояло сразиться учителю.

– Каков собой был этот ваш некромант? – спросил Тоби безнадёжно.

– Крепок да широк в плечах, – охотно ответила селянка. – Лет, наверное, тридцати или поболее. Дрова любил колоть, деревья рубил – нравилось ему, значит, топором-то работать… А на кулаках дрался так, что с одного удара дух вон.

Тоби снова покосился на худощавого, невысокого учителя. Тут, видимо, не до поединка будет. А если принять в расчёт целую армию, которую наверняка соберёт вокруг себя умертвие – скорее всего, у Дарда один выход.

Удирать как можно быстрее и как можно дальше.

***

Мыслесвязь всегда вызывала у Дайлена зубную боль. Чем дальше находился связывающийся с ним человек, тем хуже ему приходилось. Сейчас все зубы одновременно пронзила острая боль, и Стини схватился за нижнюю челюсть.

Как не вовремя! Проклятый дознаватель занудно закидывал Кэри вопросами и теперь устроил ей «вилку». Сейчас бы самое время встрять и показать ему доказательства того, что заговор некромантов она не придумала.

«Дайлен! – настойчиво позвал голос Эрмоха. – Что там у вас, Дайлен?!»

«Всё плохо. Ждём только тебя с некромантом в руках!» – передал Стини.

«С некромантом всё тоже очень плохо, – сообщил Эрмох. – На кладбище пусто. Зато мы нашли здесь следы сына Франкотта! Судя по всему, Сарвен Дард и Шиповник уехали отсюда на какой-то конной повозке. В доме оставлены вещи, всё указывает на то, что они выехали ненадолго. Нам ждать их или догонять, Стин?»

Дайлен пожал плечами, забыв, что этот жест мыслесвязью не передастся. Но Эрмох всё отлично понимал. Что бы они ни предприняли – время потеряно! Не поможет ни ожидание, ни погоня – суд ждать не будет.

«Какие доказательства того, что младший Франкотт был там, вы нашли?» – спросил Дайлен.

«Тут вещевой мешок, в нём – кулинарный дневник с именем на обложке, игрушечная собачка и бельё из приюта, с чернильной печатью и меткой Т.Ф.», – сказал Эрмох.

«Забирай и возвращайтесь в участок, – вздохнул Дайлен. – Хорошая работа».

Хорошая работа, хоть результат и не тот, которого он ожидал.

Уже заходило солнце. Попавшаяся на «вилке» с Вильермо Летой Кэри ответила, что в её доме Вильермо Леты сейчас нет. Гисли небрежно щёлкнул пальцами, и Дайлен насторожился. Это явно был знак. Но ничего не произошло. Гисли не смутился.

– Сейчас сюда прибудут ловцы, которые находились возле вашего дома, и как вы думаете, какой ответ они дадут?

Дайлен услышал сдавленный звук в зале – и, повернувшись в ту сторону, увидел Мэтта. Он, конечно, тоже мог бы оказаться по другую сторону зала суда, рядом с Кэри – ведь дал же согласие Тёмным, чтобы они её пошли выручать! Но вот как-то же выкрутился… а ей, Венделе, никак не помог. В глазах Дайлена начальник несколько упал. Но сейчас с ним что-то такое происходило, чего Стини объяснить никак не мог. Криззен словно сдерживал смех. Не иначе, отозвал ловцов от дома Вендел.

Из зала вышел и встал рядом с Эдвардом Джо Вендела. Шнуры и пуговицы его старомодного мундира блестели как новенькие, шляпа с крупным золотистым знаком Ордена Отражений съехала чуть набок.

– В нашем доме сейчас нет магов ложи Страха, – сказал Джо Вендела, сутулясь и вздыхая. – Зато у нас есть доказательства того, что заговор некромантов действительно существует.

Он надел маленькие очки с прямоугольными стёклышками и посмотрел на зал. Судьи переглянулись и покивали.

– Действительно, интересно, – сказал судья Эстин. – Мы столько уже слышали об этом заговоре…

– Чуть позже я прошу пригласить эна Франкотта, который выступал некоторое время назад консультантом у Эдварда Гисли, – сказал Джо.

Дайлен видел, как Вендела кусает губы, как задумчиво потирает подбородок Гисли, как старается сдерживать смех Криззен… да что с ним в самом деле такое?

С трудом Стини вернулся взглядом к Джо Венделе.

– Итак. Пятнадцатого числа первого Светлого месяца старший офицер Вендела присутствовала на месте убийства, которое показалось ей странным…

Дайлен невольно кивал, когда Джо вкратце рассказывал о странном похищении трупа, о чаше с таинственным снадобьем, о некроманте, убившем Великого Мёртвого, но не доведшего свою миссию до конца. Затем действительно появился Томас, крупный, немного неуклюжий, для безопасности присутствующих закованный в кандалы. Его сопровождали два плечистых тюремщика и девушка-пристав, казавшаяся совсем миниатюрной в таком обществе.

Франкотт тоже не был слишком многословен – он рассказал свою часть в двух или трёх предложениях.

– Но нет никаких подтверждений тому, что мёртвые собираются восстать, – быстро возразил Гисли, едва Томас договорил. – На кладбищах стоит тишина, некроманты сидят каждый в своём углу.

– Комитет уже отдал распоряжение о проверке каждого некроманта, – подал голос Фибьен. – У них всё тихо…

– Не всё, – услышал Дайлен негромкий голос за плечом. Вернулся Эрмох. Стини обернулся – приятель стоял, держа под мышкой небольшой свёрток. – Вот уже три дня ловцы Комитета шарят по кладбищам вне проверки, по другому делу. За это время мы наблюдали очень много случаев борьбы некромантов с мертвецами.

– Много – это сколько? – спросил Эдвард Гисли с невероятным высокомерием. – Два, три в день? Говорите точнее!

– Точнее? – Эрмох встрепал тёмные гладкие волосы, улыбнулся – ясные мальчишечьи глаза так и сверкнули.

Дайлен поневоле улыбнулся. Хорошо, что Эрмох так удачно появился.

– Первое кладбище, левобережье Азельи, в зажиточной части города, было обследовано первым. Ловцы посменно провели там шестнадцать часов. За это время пронаблюдали, как тамошний некромант последовательно уложил десять мертвецов обратно в могилы, и ещё трое мёртвых разбежались кто куда. У нас есть основание считать, что восставших могло быть больше – просто некоторые оказались не в том состоянии, чтобы выбраться из могил.

По залу пробежал ропот. Судьи хлопнули в ладоши – усиленный магией звук получился почти оглушающим. Настала тишина.

– Второе кладбище – рабочая окраина, правый берег Сольмейи, – продолжил Эрмох, поклонившись в сторону судей. – Двадцать часов наблюдений. Шестнадцать случаев – из которых один можно считать массовым. Погиб несовершеннолетний ученик некроманта.

Томас Франкотт шумно вздохнул – как морская лошадь на берегу.

– Третье кладбище – простите, вот тут не удалось подсчитать… Похоже, что нежить там сконцентрировала все силы. Именно то кладбище, где мы засекли человека, по нашим сведениям убившего существо, называемое магами Страха Великим Мёртвым… Сарвена Дарда. У магов Страха глаза, конечно, велики, но тут и мы немного ошалели. Зафиксирован мощный всплеск магии ложи Смерти. Сарвен Дард от следствия скрылся. У меня всё, высочайшие судьи и уважаемая публика.

И Эрмох отвесил два глубоких поклона – судьям и залу соответственно.

Дайлен воспользовался удобным моментом и предъявил собранные им доказательства заговора некромантов и грядущего восстания мертвецов. Их насчитали немного – но ведь насчитали же!

– Таким образом, – закончил он, – старший офицер Вендела не виновна в сговоре с некромантом Десметом. Он действительно её похитил и, как мы полагаем, намеревался принести в жертву Великому Мёртвому.

– Но вы ведь не станете оспаривать факта преступной связи Кэри Венделы с генералом Летой? – вкрадчиво спросил Гисли, когда зал выдохнул и снова притих. – Эна Вендела? Мэтт Криззен?

Кэри подняла голову – высоко и гордо. Дайлен ею залюбовался. Эх, Мармалена тут нет! Вот бы он за своего учителя бы порадовался. Не так-то просто сломить её дух.

– Я не отрицаю, что встречалась с Вильермо Летой, – сказала Вендела. Она говорила громко, отчётливо, и голос её звучал выше, чем обычно, с непривычными переливами. – А также, что спасла его из-под пуль. Настоящий Светлый маг должен обладать массой положительных качеств, не так ли, эн Гисли? Среди которых – справедливость, доверие, милосердие. Скажите, сколько милосердия было проявлено к людям, которые доверились нам и в ответ получили бойню? Вы выставили против них магов и стрелков Комитета, но этого показалось вам мало – вы добавили также целую толпу гражданских. Больше двух десятков человек погибло – и не только Тёмных магов. И я жалею, что сумела спасти лишь двоих. Могла бы – вытащила бы больше.

– Тёмных магов? – крикнул кто-то с места.

– Людей, – твёрдо ответила Кэри. – Живых людей, которых убивали.

И беспощадно добавила:

– Убивали Светлые маги и простые люди, им помогавшие. Если это – Свет, я не желаю больше находиться на его стороне.

Дайлен зааплодировал. Его поддержали. В основном, скорее всего – не-маги. Судья Эстин вновь призвал к тишине мощным хлопком в ладоши – на этот раз, как показалось Дайлену, более звучным.

Гисли снова потребовал слова.

Долго и пространно он говорил о том, каким должен быть Светлый маг. И в особенности – ловец. Чистота его не должна подвергаться сомнению. Связь с Тёмными магами, особенно в личных целях – а эна Вендела преследовала личную цель, ища убийцу Сэнди Андерсона! – это настоящее предательство. И не только интересов Светлых магов (тут Гисли повысил голос), но и интересов всех людей, магией не владеющих – то есть большинства.

Большинство загомонило на множество разных голосов, и смолкло.

– И потому я требую справедливого наказания для ловца Кэри Венделы!

Стини лишь пожал плечами. Чем она ему так не угодила, интересно? Надерзила когда-нибудь?

Глава Комитета, Великий дознаватель повернулся к ловцам.

– Рядовой Эрмох, – сказал он, – младший офицер Дайлен, старший офицер Криззен, – сказал он брюзгливо, – не понимаю, почему вы всё ещё здесь? Если вина некромантов доказана… и выяснен зачинщик…

Криззен, уже успокоившийся, встал тоже. Откозырял Эдварду Гисли и судьям. Махнул рукой Дайлену и Эрмоху – те вышли, и с ними ещё пятеро из их участка. Уходя, Стини услышал голос старины Мэтта:

– И всё-таки её не за что казнить, дознаватель Гисли!

– Великий дознаватель Гисли, – подсказал Эдвард.

Мэтт сказал что-то ещё, но Дайлен был уже далеко. У выхода из зала стояло столько народу, что ловцы еле протиснулись между ними.

– Остались бирки? – спросил Дайлен у Эрмоха.

Шестеро ловцов по одному, по двое исчезли из зала суда. Дайлен – последним.

***

Сказать, что у старины Мэтта, у старшего офицера Криззена болело за Кэри сердце – означало бы солгать. У Мэтта от сердца почитай что ничего и не осталось уже – так, жалкие лоскуты. И некроманту этому, Франкотту, не под силу его сшить так, чтоб все стежки на место пришлись. Он и не ожидал, что так сильно привяжется к девочке, что так воспримет её предательство. Но не ждал и того, что сумеет её простить и будет за неё страдать.

Как только до суда дожил! Ночами спал плохо, Эмили даже рассердилась. Из-за детей родных так не переживал, за жену не страдал, а тут вдруг извёлся весь, старый! Ревновала, плакала, потом вдруг стала жалеть его. Мэтт похудел и издёргался за эти дни.

Но на суде его вдруг разобрало. Этот Гисли слишком старательно топил Кэри. И Мэтт шёпотом спросил у Гисли, сидящего рядом с ним – в первом ряду, на кресле, обитом синим плюшем:

– Хотите показательную казнь устроить, что ли? С чего бы Великому дознавателю вдруг так стараться её довести до виселицы? Чтобы простой люд видел, что всё по справедливости, да? Мятеж Тёмных подавлен, виновница повешена…

– Полагаю, по кодексу её как бывшего офицера ждёт расстрел, – сказал в ответ Гисли. – Как и вас, если вам угодно, чтобы пострадала не одна жертва, а несколько. И это мы ещё с вашим Мармаленом не разобрались.

– Вот как, – хмыкнул Криззен. Ему вдруг стало жарко и весело. – Вот как!

И примолк. Ну чем он поможет Кэри, если попадёт в тюрьму и будет сидеть с нею в соседней камере?

Но нервный смех оказалось на редкость трудно задушить. Мэтт и сам не мог сказать, что смешного в происходящем – разве что абсурдный суд над Венделой…

Ну и, конечно, надутый индюк рядом.

– Наверное, вы меня решили не казнить, потому что вам такой начальник участка удобен, – шепнул Мэтт, не в силах сдерживаться. – Пригрозили – и вот он я, смирный и работящий. Только я сегодня же в отставку подам, да и уеду. В Иртсан, назло врагам.

Гисли скрипнул зубами и побледнел.

– Да кто ж вас выпустит, – прошептал он.

Криззен встретился взглядом с Дайленом. Тот улыбнулся. Между тем закончил говорить старый Джо Вендела, пробормотал несколько фраз некромант Франкотт, и внезапно появившийся Эрмох наделал немало шума.

Всё происходящее заставило Криззена призадуматься. Те, кто выступал, словно забывали об осторожности. О том, что надо что-то скрывать, где-то умалчивать или просто бояться оговориться или проговориться. Люди словно позабыли о страхе.

Интересно, а могло ли магу ложи Страха прийти в голову такое – проникнуть в суд и лишить тех, кто выступал, оков страха – напрочь лишить? Как сделали это Светлые маги возле участка… во время бойни.

Мысли Мэтта часто возвращались к бойне. Зачем Гисли допустил такое? Для чего? Какой ему в этом смысл и какой интерес? Если спросить прямо сейчас?

Гисли сделал попытку выставить из зала всю его команду, но Мэтт, хоть и встал, а задержался ещё ненадолго.

– Всё-таки её не за что казнить, дознаватель Гисли! – сказал он, почти выкрикнул – шум в зале снова нарастал.

– Великий дознаватель Гисли, – поправил Эдвард, и Криззен увидел, что тот не отрываясь наблюдает за Венделой.

А Кэри-то на грани.

Фибьен настойчиво повторил, что Мэтту, дескать, пора ловить некромантов.

Чувствуя отчаянное желание остаться и узнать, какое решение примут судьи, Криззен удалился из зала.

Люди всё плотнее набивались в него, будто муравьи сползались на сладкое. Даже странно… откуда такой интерес к процессу над простым ловцом?

Мэтт дошёл до участка – благо, недалеко – и только там его озарило. Он даже хлопнул себя по коленям, что означало крайнюю степень досады собственной недогадливостью.

Ну конечно. Джо Вендела!

Через двадцать минут в участке уже знали, что Кэри приговорили к казни.

(конец 2 части)