Текст книги "Упырёк (ЛП)"
Автор книги: Эдвина Лю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– Эн Гисли! В сторону! – крикнули охранники.
Кэри успела накинуть Эдварду на шею руки, скованные наручниками, и прижаться к нему сзади. По дознавателю стрелять не станут. Если бы Гисли не пытался проткнуть её ножом, неуклюже отводя руку назад, то они сошли бы за страстных любовников.
Лезвие нашло цель. Кэри расплатилась за сообразительность правым плечом. Охранники кинулись к ним – разнимать. Крича от боли и невероятного напряжения, Вендела перекатилась ещё раз, таща за собой Эдварда – он даже не успел высвободиться от её наручников, когда оба полетели в пропасть.
Часть 3. Глава 5. Враги и напарники
На пути к крепости Моро сделали передышку после заката. У Такера имелись часы на цепочке, и они показывали восемь с четвертью пополудни. Дорога осталась по правую руку. Спустились поближе к реке, но о том, чтобы набрать из неё воду, не шло и речи. Мутный, говорливый поток нёс множество мусора – городского и лесного. Половодье ещё не схлынуло, земля тут была сырая. Фургон и лошадей отогнали в рощицу, где и почва не такая мокрая да вязкая, и вид с дороги не просматривается. Нашли пятачок относительно сухой земли, сняли дёрн, развели костерок, потом отыскали родник. Всё молча.
Пока устраивались на ночлег, отряд Упырька пополнился ещё четырьмя некромантами с учениками. У одного учеников оказалось аж трое: от десяти до четырнадцати лет, все хмурые молчаливые мальчишки. Тобиас прямо-таки расцвёл: все ученики по умолчанию перешли под его начало, так что у него образовался собственный отряд. Пока паренёк готовил кашу, ученики собрались вокруг него и слушали, как Тоби живописует подвиги Дарда – настоящие подвиги, не выдуманные. Юный Франкотт перебрал и промыл крупу, растопил сало, сварил рассыпчатую кашу. Ученики накрошили лук и солёную рыбу-белохвостку, у которой вкус почти как у мяса. Лук поджарили с салом, рыбу подсушили над огнём, чтобы не давала слишком много сока. Тоби снисходительно принимал помощь новых подручных. Мисок или тарелок никто из деревни захватить и не подумал, у Шиповника имелось лишь три, захваченных из дома. Зато ложку при себе имел каждый путник – ею и черпал из большого котла. Каждый насыпал от своих припасов: кто сухарей, кто варёных яиц, кто жёсткого, словно сыромятный ремень, вяленого мяса, кто – набранных по дороге побегов зелёного жилочника – первоцвета, вкусом напоминавшего чеснок. Ещё почти свежий хлеб Шиповник отдал неохотно и только тогда, когда кто-то из некромантов извлёк из походного мешка целый круг сыра.
Получился настоящий пир. Но Сарвен ел мало. Еда казалась ему безвкусной, а веселье собравшихся людей – ненастоящим. Его тяготили разные мысли. О том, что против его воли собирается отряд живых, о том, что противостоять армии мёртвых во главе со Штаваном им всем не по силам, о том, где может сейчас оказаться чаша, которая наверняка пригодится. Браслет лежал у Дарда в кармане, и он часто проверял его – там ли? Всё время ему казалось, что карман пуст, что он слишком лёгкий, что браслет потерян или украден.
Думал Сарвен и о самом невыполнимом – отдать чью-то жизнь и вновь её вернуть. Для этого, согласно заявлению Такера, обычный член отряда не годился. Нужен близкий человек. А где его взять, близкого-то?
Он повернулся к костру, внимательно посмотрел на людей. Шиповник и Тоби с ним дольше остальных, но и их Дард знал всего несколько дней. Остальные… Лэмб Такер пришёлся ему по душе, от Хелли приходилось только держаться в стороне, чтобы не зашибла. Молчаливый Руд, скромница Бертина и девять новичков. Вот и всё воинство. Из них половина – дети. Их самих защищать. Тоби готовит лучше, чем сражается. А остальные… остальные даже и готовить не особо умеют. Представив мальчишку Франкотта с половником против отряда упырей, Дард уныло рассмеялся.
– Хелли, на пару слов тебя, – отозвал он воинственную некромантку. Та нехотя поднялась с полена, на котором сидела, обняв колени и слушая, как разливается Тоби. В его россказни вслушивались уже и взрослые.
В лесу в нескольких шагах от огня показалось сыро и зябко. Но Сарвен отвёл Хелли поближе к воде – так, чтобы шум реки заглушал их слова. Так, на всякий случай.
– Я был неправ, – выдохнув, начал Дард.
– В чём именно? – настороженно, напряжённо спросила некромантка.
– В том, что вы мне не нужны. Мне нужна ваша помощь, поддержка и… ваша дружба. Особенно твоя, Хелли.
– Ну-ну, заливай дальше, – пнув тупоносым ботинком крупный голыш, снисходительно сказала женщина. – У нас, восточников, знаешь, как? Я ради тебя голову налысо побрею, ежели прикажешь. Только не больно-то ты пока и приказываешь… господин, – последнее слово она выговорила с неподражаемым презрением.
– Я приказываю, – нехотя сообщил Сарвен. – Ты назначаешься моим полководцем. Такер будет моим советником. С завтрашнего дня мы собираем войско. В крепости Моро.
– А Моро об этом знают? – хмыкнула Хелли. – Они тебя вообще примут?
– Хелли Рэй, это моя забота, – сказал Дард. Он вовсе не был уверен, что Кормчий Моро не выставит его взашей. Но говорить о неуверенности не стал. Чем меньше он показывает свою робость, тем, в конце концов, лучше.
– Назначение будет объявлено с утра, – заявил Сарвен. – А пока у меня для тебя другой приказ… нет, не приказ.
– А что же?
– Просьба. Мне нужен друг. Ты сможешь быть мне другом?
Хелли расхохоталась резко и коротко.
– От тебя точно можно с ума сойти… господин, – сказала она.
И тут же посерьёзнела.
– Я не смогу быть тебе другом. Даже если это будет приказ, Сарвен Дард. Друзьями не становятся по просьбе или принуждению. Тебе достаточно лет, чтобы знать такие простые вещи.
Она хлопнула его по плечу.
– Но не оставляй попыток, господин, учись повелевать. Вдруг да получится?
И Хелли снова рассмеялась. Только как-то не слишком весело.
Дард взял её за руку, удержал, несмотря на слабое и довольно неуверенное сопротивление, и поцеловал грязную ладонь.
– Я научусь, – сказал он. – Буду повелителем, которого ты заслуживаешь.
Хелли издала короткий смешок. Сжала руку Сарвена крепким, неженским пожатием. И сделала шаг навстречу.
– Возможно, ты не так уж плох, господин, – сказала она, – вот только как мужчина очень уж робок.
И, отпустив руку, ушла.
Дард постоял, и, словно слепой, побрёл по подлеску прочь от маленького лагеря. Лёгкая, кружевная роща, вся в серёжках да едва распустившихся почках, постепенно грубела, темнела и становилась густым лесом. Здесь уже преобладали чёрная ель да кособокий можжевельник. Видимо, лес когда-то горел: с одной стороны все деревья понизу стояли почернелые, обожжённые. Юный подлесок так и лез под ноги.
В сумерках Упырёк едва не убился о выдолбленного из цельного дерева болвана – ростом не меньше трёх ростов. Задрал голову, да в темноте не разглядел, что за болван. Увидал только ветви-руки да бороду до колен. Видно, древние обитатели леса сделали его. Молились, может быть, обливали кровью. Дард обошёл болвана и тут же с проклятиями припустил прочь.
Старое кладбище. Да, видно, не столь уж старое: которые могилы стояли разрытые. Не исключено, что какое-то полудикое племя продолжало жить здесь.
Насколько близко кладбище находилось от их лагеря, Сарвен рассчитать не успел: из-за куста на него выпрыгнул упырь.
«Тёзка, значит!» – доставая меч, подумал Дард.
***
Упали одновременно, ударились боком, да так, что выбило дух. Течение, сильное и неумолимое, тут же протащило по камням, потянуло на дно. Гисли почти сразу вцепился в мокрый скользкий валун, наполовину вытащив за собой Венделу, и крикнул:
– Отпусти, дура!
У Кэри и руки, и ноги свело, она и пошевелиться не могла.
– Отцепись! Потонем оба!
Она изо всех сил уперлась ногами в каменистое неровное дно. Эдвард, придушенный короткой смычкой наручников, захрипел, но потянул Кэри из воды. Течение пересилило. Река понесла их по перекатам. У небольшого порога Гисли, зацепившись за корягу, кое-как сдёрнул руки Кэри с шеи. Вода рванула её тело, коряга затрещала и поплыла вместе с дознавателем. Два или три раза Кэри окунулась с головой, потом течение стало чуть спокойнее. Получилось плыть, хотя мышцы почти не слушались её. Ледяная, мутная, с грязно-белыми хлопьями пены и мусором вода тащила их дальше. Стремительно темнело. Правый берег, пологий и подтопленный, виднелся совсем близко – здесь река делала изгиб. Кэри оттолкнулась от дна, поплыла, дёргая ногами, к галечной отмели. Рядом, словно морской зверь, фыркал Гисли.
– Не вздумай бежать! – просипел он.
Подобрались к берегу, но перед самой отмелью, светлевшей в густых сумерках, ноги провалились в омут. Кэри ушла под воду. Она уже и не думала, что выплывет, но Гисли вытянул её за волосы. Еле выбрались из омута, как течение подхватило их снова. Отнесло от берега, протащило по новым перекатам.
– Пороги! – протяжно вскрикнула Кэри.
Замерзшее тело не повиновалось ей. Руки не могли зацепиться за камни, ноги – упереться в дно. То же самое и с Гисли. Течение набрало силу, река – ширину, и вдруг их утянуло в водоворот. Утянуло, чтобы исторгнуть, выплюнуть, скинуть с обрыва. Водопад обрушился сверху, не давая выплыть, вздохнуть, опомниться…
…к телу медленно возвращалась чувствительность. Весенний ветер казался тёплым, даже горячим. Кэри лежала на боку, из рта и носа у неё текла вода. У неё, кажется, болело всё, что можно. Гисли валялся рядом, ногами в воде, лицом в песок.
Без сознания. Слабый, почти мёртвый. Его боль Кэри ощутила куда сильнее собственной, даже от стреляной раны в боку. Проведя рукой над телом дознавателя, она не ощутила ни магии, ни воли – Гисли не притворялся. И, кажется, не дышал.
Первым порывом Кэри было – уйти. Уйти подальше от Эдварда Гисли, Великого дознавателя. Скорее всего, он умирает – вот пусть и умрёт! Она даже поднялась на ноги и сделала несколько шагов по берегу. Добраться до леса, наломать веток и затаиться до утра, а потом идти вверх по течению, к своим… Куда к своим? Что будет дальше? Раненый бок казался горячим. Кровь почти не текла – видимо, из-за холода. Но зато боль… Кэри прижала руки к ране. Пальцы сразу же согрелись. Почти не больно. И почти не страшно. Остаться одной, зато без врага под боком. Пусть лежит тут, пока не кончится его жизнь. Она уже однажды вот так не бросила врагов, вытащила – и, как оказалось, себе же на беду вытащила.
Она шмыгнула носом, почти беззвучно послала всё к кошкиной матери, развернулась и пошла к Гисли.
Перевернула его лицом вверх, кое-как стряхнула с губ песок, зажала ему нос и стала дышать в рот – как было нарисовано на картинках в учебнике для ловцов «Первая помощь в полевых условиях». Внутренне сомневаясь, что это вообще поможет. Но Гисли вздохнул и закашлялся. Остатки воды, не вылившиеся, пока он лежал лицом вниз, потекли по щекам. Кэри вытерла губы рукавом и ахнула от боли – не своей, чужой.
Едва придя в себя, Эдвард мёртвой хваткой вцепился ей в руку над локтем, чуть ниже ножевой раны.
– Не уйдешь? – спросил он сипло.
– П-п-пошёл ты к кошкиной бабушке, – ответила Кэри. На неё напала дрожь и икота. – П-п-предлагаю п-п-перемирие.
– С чего бы это? Я тебя и без того уб-б-бью, – Гисли потянул её на себя, но Кэри сопротивлялась, пока не вырвалась. Отползла на полшага, села, сжалась в комок.
– Уб-б-бей, – согласилась она. – И сд-дохни сам.
От его боли и слабости ей становилось ещё хуже, в голове мутилось, к горлу подкатывала тошнота. Поневоле она разделила Эдварду боль – раз, и другой, и третий. Так пытаются глотать воду, пока не захлебнутся.
Полшага до неё Гисли преодолел с трудом. Дополз, вцепился в ногу повыше лодыжки.
– Пошли, – сказал он. – Выберемся, а п-п-потом…
– П-п-потом ты меня убьёшь, да, – зло всхлипнула Кэри. – Разумеется.
Встать он, разумеется, не смог даже с помощью Венделы. А она не могла подхватить его под руки – мешали наручники. Их бестолковые копошения привели к тому, что они совершенно выбились из сил.
– Т-ты сможешь зажечь огонь? – спросила Кэри. – Я притащу хворост. Сюда. А ты зажжёшь. У меня не осталось… сил.
Вообще-то она всегда была слаба по части таких фокусов. Зажечь огонь, согреть воду, починить какую-либо вещь – это для Венделы всегда представляло немалое затруднение. Маги, особенно не стихийники, которые умели творить подобные чары, вызывали у Кэри чуть ли не преклонение. Она же пока могла гордиться разве что превращением ложки в ножик да испорченным револьвером Гисли.
– В такой темноте-то, наобум? Ну… попробую, – сказал Гисли уже куда более живым голосом.
– В темноте? – удивилась Вендела. – Ещё не так уж стемнело.
– Ты… сейчас… серьёзно? – медленно спросил Гисли.
– Головой ударялся?
Эдвард только фыркнул.
– Найди мне ветку покрепче, а лучше – если сможешь – доску. Привязать к ноге.
Он снял с шеи чудом уцелевший полосатый шарф и отжал его.
– И ещё какую-нибудь корягу для костыля. С развилкой!
– Может, тебе ещё мага Боли тут поискать?
Кэри немного поборолась с собой, чтобы не пнуть дознавателя под рёбра, но сдержалась. Побрела в гущу кустарника, за которым начинался лес. Ветки она собирала только лишь бы посуше, что в сумраке да возле реки оказалось слишком непростым занятием. Но ей удалось набрести на высохшее стоячее деревце, видимо, повреждённое у корней, отчего оно хрупнуло и упало. Проверив деревце на прочность, не трухлявое ли, Кэри приволокла его к лежащему на берегу Гисли. Потом вернулась за охапкой хвороста, которую набрала до того, как нашла деревце. За хворостом она ходила трижды – чтобы не только жечь, но и под себя хоть немного подложить. Было ясно, что раньше утра с места они не стронутся. И придётся провести ночь вдвоём с омерзительным дознавателем, который одновременно являлся её конвоиром и палачом. От таких мыслей Вендела начинала внутренне подвывать, но избавиться от них не могла.
Но раз за разом она возвращалась к месту, где лежал Эдвард, с кучей веток. Дознаватель, признаться, не бездельничал: наломал веток, даже как-то исхитрился разделить деревце на несколько худосочных полешек. Обмотал ногу шарфом, приладив к ней ветку покрепче и поровнее. И запалил костерок. Последнюю охапку хвороста Кэри честно поделила пополам, уселась на свою часть, поближе к огню, чтобы обсохнуть, напротив Гисли, чтобы хотя бы видеть его только через дым. И протянула к костерку ноющие, в синяках, руки. Рана на плече беспокоила не сильно. Кажется, порежь она слегка палец – и то вышло бы больнее. А вот в боку по-прежнему пекло.
– Покажи рану, – велел Гисли, очевидно, заметив, что Кэри кривится и кособочится.
Но она только помотала головой.
– Ты, стало быть, уже видишь? – спросила охрипшим, простуженным голосом.
– Не так, как раньше. Но ведь уже действительно темно? – небрежно ответил Гисли.
– Темно, – согласилась Кэри.
– Я отсюда слышу твою боль, – произнёс Гисли. – Надеюсь, поблизости не водится ни волков, ни вурдалаков. Не слышала о лесных кладбищах? Здесь вроде бы самое место для какого-нибудь дикого селения.
– Диких племён в Сольме давно нет, – сухо ответила Кэри. Но ей стало жутковато.
– Давай. Я попробую помочь. Кажется, у тебя эмоции на исходе.
«Ну ещё бы, – подумала Вендела, – стараниями тюремщиков!»
Но не двинулась с места.
– Я сама, – сказала она.
Незачем ему знать, на что она сейчас потратит остатки энергии.
Наручники заметно нагрелись, а потом стали мягко стекать в правую ладонь. Из-за пламени и дыма Гисли авось не углядит, чем занята Вендела, а подобраться к ней незаметно не сможет. Ещё бы попытаться, как тогда с ложкой, обратить металл в нож. На этот раз металл ей попался куда менее податливый, но это и хорошо: нож не будет таким легковесным и туповатым, как из оловянной ложки. Кэри уже представляла, что он получится острым и удобным, как раз по руке.
Что Кэри делать с ножом, она ещё не думала. В случае чего можно отбиться от врага, да и руки будут свободны… использовать ли оружие против Эдварда, она тоже ещё решит…
– Кто-то ходит по лесу, – сказал вдруг Гисли и потянул ветку из костра.
***
Плохо, очень плохо. Похоже, что от удара головой чары, наложенные на зрение, дали всё-таки сбой. Не зря боялся. На краткое время ослепнув, Гисли не на шутку встревожился. Когда Вендела ушла в первый раз, он потёр глаза кулаками, затем вернулся к воде, разбередив больную ногу, и черпая её, плескал в лицо. Не помогало. Пополз обратно, на более сухую землю, некоторое время лежал без движения, закусив зубами мокрую шерсть воротника пальто. Затем попытался сосредоточиться. Чувствовать свой организм, знать каждую частичку тела, ощущать любую болезнь и уметь от неё избавиться – умение, которое дано не каждому. Многие маги за всю жизнь так и не могут научиться исцелять ни себя, ни других. Какие-то секреты, что ли, известны магам ложи Боли, что нынче почти истреблена за невероятную жестокость? Их книги до сих пор хранились в библиотеках под замком. Говорят, один маг Боли резал людей, словно ягнят, одного за другим, чтобы доподлинно выяснить, как устроено тело человека и чем он чувствует боль. Эдвард сейчас не отказался бы от такой книги. А ещё лучше, конечно, сразу обладать умением исцелять себя. В любой момент и без особых сложностей.
Кэри притащила деревце, потом снова ушла. Скрипя зубами, Эдвард кое-как ощупал голень – кость наружу не торчала, и то хорошо. Сапог бы снять – голенище давило на отекшие мышцы. Но без ножа нечего и думать. Опять же кое-как он приложил к ноге ветку и примотал шарфом, который пришлось ещё раз хорошенько отжать. От боли перед глазами начали мельтешить ярко-белые точки. Но Гисли даже обрадовался – это, похоже, возвращалось зрение.
Когда Вендела пришла в очередной раз, он уже колдовал над костерком. Неугомонная, она снова потащилась в лес. Эдвард не стал останавливать – было даже легче, что Вендела не торчит рядом с ним. Уж очень тяжело переносилось её молчаливое осуждение.
Сказать, что он не собирался её убивать? До последнего тянул, хотел дождаться, когда её сообщников повяжут, а потом повязать и её заодно – при попытке к бегству? Думал всех предъявить Вершителям как живое свидетельство прогнившей Сольмийской ветки Комитета.
В своё время вот так ему не давали довести до конца одно дело – и всё закончилось бесславно. Парень, покушавшийся на нескольких магов, в том числе и на него, Эдварда, сумел удрать не без помощи давнего коллеги и недруга Чезаре Роза. Другое дело он закончил более успешно, но и тут не обошлось без засады: Чезаре не просто остался на плаву, его назначили комендантом форта. Не самая почётная должность, да ещё и в глуши, но Роза восстановили в звании старшего офицера и вообще… оставили в живых и на свободе. А Гисли так старался воздействовать на короля, чтобы Чезаре Роз оказался в тюрьме! Но не сложилось.
Сейчас Гисли в стороне не остался и радовался возможности повлиять на ситуацию изнутри.
Только к чему это привело?!
Вместо того, чтобы разоблачить двуличных ловцов, запятнавших себя связью с Тёмными магами, вместо того, чтобы получить удовлетворение от проделанной работы, вместо того, чтобы поймать целый отдел, а то и участок, преступников и с ними – генерала ложи Страха, он лежит на берегу, на жёсткой гальке, мучается от боли и холода, и кто ему помогает?
Кэри Вендела, женщина, от макушки до пят замазанная в ненавистном деле.
Огонь в костерке неохотно разгорался, дымя и потрескивая, и Гисли, наломав мелких веток, подкинул их в скудное пламя. Оно почти погасло, но, получив сухих мелких веточек, запылало куда как ярче и горячей.
Когда вернулась Вендела, у Эдварда имелся уже почти готовый план по исцелению себя. В конце концов, бездна положительных эмоций при условии обоюдного согласия…
…Кто же знал, что она откажется и близко к нему подходить?
Зато кто-то явно собирался подойти к ним из леса. А это Гисли уже совсем не понравилось. Мало ли кто может бродить здесь? А вдруг каким-то образом на них вышли те Тёмные и те ловцы из участка, что собирались выручать Венделу? Маловероятно, конечно – отряд для их поимки Гисли собрал хороший… но всё же, всё же?
Когда особо отчётливо и близко захрустели под чужими ногами ветки, он окликнул Венделу и приготовился сам: сел поудобнее и выхватил головню из костра. Немного чар, чтобы огонь не гас на конце палки… и больше нечем противостоять неведомому врагу.
Часть 3. Глава 6. Человек с мечом
Всего один упырь?
У Дарда было настроение прибить целое стадо упырей. Его просто раздирало желание прикончить их не меньше десятка! Синюшных, с кабаньим рылом, с вонью из-под вздувшейся кожи. Срубить мерзкие головы с тонких шей, не думая ни о чём, кроме как о победе над омерзительными мертвяками.
Снеся башку упырю, он твёрдо решил, что навсегда избавится от своего прозвища. Надо будет лишь придумать себе другое. Прозванный ещё в юности Упырьком за тонкую длинную шею, Дард не придавал прозванию особого значения и никак не переживал. Подумаешь – Упырёк! Велика важность.
Но сейчас, сведя знакомство с упырями, он аж передёргивался от отвращения.
Кладбище словно вскипело, когда тело твари брякнулось на землю. Полезли, словно грибы. Закопошились. Дард с удивлением огляделся. Уже изрядно стемнело, но сквозь ветви светила крупная назойливая луна. Ещё не вполне полная, но яркая. И было видно при той луне, что жив-курилки встают чуть ли не свеженькие, бодрые такие, крепкие. А вон и ещё один упырь, тоже вполне сохранный. Кто-то вывозил сюда трупы на незаконное захоронение. И Дарду не хотелось даже знать, кто и зачем. Его больше интересовало, что делать с этими выползками.
Вывести их к лагерю, поднять там тревогу и покрошить в салат?
Пока раздумывал – несколько мертвяков уже вылезли и пошли к Дарду.
– А ну лежать! – вытащив меч из ножен, рявкнул он.
Вполне ожидаемо – не послушались. Великий Мёртвый всё ближе. А мёртвые подчиняются ему, его воле. Однако же, и воля у него… Сарвен огорчённо цыкнул слюной на мягкий лесной дёрн и пошёл прочь от кладбища. Один чурс, эти мрычи пойдут сейчас за ним. Можно бежать, можно стоять на месте, всё равно никуда они не денутся, пока до него не доберутся.
Как и когда сбился с пути, непонятно – вроде бы и ушёл недалеко, а заплутал. Увидел огонёк, услышал голоса, обрадовался, а там всего двое, чужие. Один сидит, горящей веткой машет. Вторая стоит-пошатывается, от костра не уходит – не понимает, дурочка, что мертвякам огонь не страшен. Им же не больно! Вот упырю – ему неприятно, да. Но он слишком шустрый малый, от любой ветки увернётся, лишь бы до горяченького добраться… В свете огня видно, что серый мундир женщины и выбившаяся из-под него белая блуза все в крови. А упыри до крови охочи.
Вот уже один выскочил в круг света, а вот и другой.
Сарвен уже хотел пройти мимо. Нажрутся упыри да успокоятся… но со стороны берега к этим двоим шли ещё и ещё – и ильники, и простые жив-курилки, и просители, и упыри. И было их, клыкастых, длинношеих, синекожих, никак не меньше десятка.
Не нажрутся они этими двумя. Размажут и пойдут дальше, а там половина – дети неразумные. Видел Сарвен Дард, как неуклюже машет лопатой Тоби. А ведь он посмышлёней да половчей других.
Взвесив в руке меч, Упырёк… нет, больше не Упырёк, а просто Сарвен Дард, без прозвища, двинулся к костру на помощь чужакам.
***
– За спину ко мне, – скомандовал Эдвард. – Стой, а когда это ты…
– Потом, – кратко ответила Кэри и встала за спиной Гисли, сидящего вполоборота к костру.
Она старалась не думать о том, что у них нет ни шанса, если нападающих больше двоих. Да и тогда их немного. Баланс энергии они не восстановили. Раны у них не залечены. Оружия почти нет. Пожалуй, так себе положеньице. Ну, а если бы те, кто ходил сейчас по лесу, были вооружены огнестрельным, им и выходить к огню незачем. Кэри с Эдвардом как на ладони в отсветах костра.
– Не стреляют, – сказала она.
Первые вышли шатаясь, неуклюже, подгребая непослушными ногами. От них заметно пованивало.
– Неупокойцы, дохлое мясо, – пояснил Гисли. – Они не особо опасны. Просто отпихивай их, гони их к реке.
Мертвецы окружили их со всех сторон. Огня они не слишком опасались, но он им не нравился. У одного от головни Эдварда загорелась одежда, второй просто упал, запнувшись о ветку, головой в костёр. К досаде обоих Светлых, он раскидал горящие дрова, которые и так скоро погасли бы.
– Кто их двигает? Где некромант? – крикнула Кэри.
Гисли ткнул головнёй в ещё одного мертвеца.
– Далеко, – сказал он.
Кэри оттолкнула мерзкое вонючее тело мертвяка ногой, тот свалился, как мешок, и перекатился с боку на бок, оказавшись почти у кромки воды. Толкнула другого руками – ну и омерзительное же ощущение. Мягкое, податливое тело, липкая влажная одежда… Мертвец упал головой на камень, череп отвратительно хрустнул.
– Они не имеют точной цели. Не согласованы. Некромант далеко, – пояснил Гисли, пользуясь краткой передышкой.
Но она тут же и кончилась. Мертвецы шли мимо, но в круг света прыгнули сразу три других твари – с развороченными рылами, огромными клыками, торчащими из рассаженных губ, с тонкими длинными шеями. Эти оказались шустрее.
– Один тебе, два мне, – Кэри еле успела вонзить нож под нижнюю челюсть одной из тварей и, выдергивая его, тут же отпихнуть нежить прочь от себя.
Заливая всё вонючей жидкостью, нежить упала спиной, но тут же поднялась на ноги. Пока Кэри била ножом другую тварь, Эдвард, привстав на здоровое колено, нанизал третью на ветку – видимо, податливая гнилая плоть оказалась совсем мягкой. Но головня застряла в теле. А поднявшаяся нежить, опрокинутая Венделой, кинулась на Гисли как на более слабого. Помочь Эдварду Кэри не могла – её нож застрял в грудине второй твари. А из леса бежали ещё и ещё. Кэри рывком высвободила нож, закричав от боли в собственных ранах, и из последних сил резанула тварь по горлу. Вовремя – та уже почти коснулась клыками её руки.
Кэри пнула нежить, обступившую Гисли, подставила ему плечо, и тот встал, перенеся весь немаленький вес на него. Вдвоем они, спотыкаясь, спеша, ежесекундно опасаясь нападения сзади, устремились к реке.
– Думаешь, они боятся воды? – спросил Гисли.
– Нет. Но течение им не одолеть, – сказала Кэри.
– А нам?!
Вендела не успела ответить. Волна сразу же подсекла их и опрокинула. Эдвард упал на Кэри, и она захлебнулась грязной водой. Твари скакали по берегу, опираясь на длинные руки, но близко не подходили. Всё-таки вода им не нравилась. Гисли вытащил Кэри за волосы на воздух. Вода медленно сносила их с отмели, и он вцепился рукой в камень, чтобы удержаться там. С огромным трудом Вендела поднялась на ноги и вылезла на валун, втаскивая туда и Гисли.
Но от тварей их отделяла всего пара шагов. И, судя по тому, как те пробовали руками и ногами воду, они намеревались преодолеть эту преграду.
– Надо отойти ещё дальше, – сказал Гисли, стуча зубами.
Но Кэри, сжимая нож, двинулась обратно. Схватила одну тварь за протянутую к ней руку, дёрнула на себя. Вода сшибла тварь с ног, и Кэри оставалось лишь наклониться и перерезать нежити горло. Тонкая шея тут же подломилась, река подхватила труп и понесла по течению.
– Смотри! – крикнул Гисли.
Кэри увидела в круге света от костерка фигуру, не похожую на нежить. Человек этот стоял прямо и держал меч, который, казалось, сверкал ярче огня.
Сначала она решила, что человек является хозяином нежити и насылает её на путников. Но вот чужак поднял меч и отсёк голову одной длинношеей твари, потом второй. Выбежал на отмель, подсёк подножкой ещё одну нежить, и когда та свалилась, отрубил голову и ей.
***
– Спину! – крикнул Гисли, предостерегая Венделу. Длинношеяя тварь подбиралась к ней сзади.
Кэри дёрнулась, но тварь оказалась шустрой – набросилась, метя в шею. Они сцепились, рухнули в воду, и Гисли, сидя на валуне, даже не смог подхватить Венделу, хотя и протянул ей руку – течение снесло женщину моментально. Другая нежить, решившись действовать, прыгнула на мокрый валун к Эдварду, и оскалилась.
– Не дай ему глотнуть крови! – заорал человек с мечом с берега.
Но поздно. Острые длинные зубы уже вонзились Эдварду в руку, которой он едва успел прикрыть горло. Тварь тут же оживилась и стала сильнее и быстрее – не разжимая зубов, схватила Гисли за шею, ударила его головой о камень. По ощущениям, череп чудом не раскололся надвое, и в глазах снова почернело. Дознаватель только и смог, что упереться здоровой ногой в живот нежити и оттолкнуть. Зубы твари разворотили ему всё предплечье, и, крича от боли, Гисли перевернул нежить, подмял под себя и тоже ударил её башкой о валун. Он не видел ни бурунов на воде, ни блестящего меча, ни даже белых точек перед глазами. Но руки сжимали тонкую шею твари, руки били тварь о камень, пока та не перестала сопротивляться. Отшвырнув нежить от себя, Гисли обессиленно упал животом на валун. Его сознание угасало. Несколько выстрелов он, впрочем, ещё услышал – очевидно, некромант палил по Кэри. Следом придёт и его, Эдварда, очередь, а он не в силах даже пошевелиться.
Плохо, очень плохо…
