Текст книги "Лето мафии"

Автор книги: Э. Дюк Винсент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 56

Весь день я прождал известий от Рыжего и Бенни. Уже начинало смеркаться, а они так и не дали знать о себе. После освобождения Ника Колуччи Мальчонка, Луи и Порошок вернулись к нам с Прыгуном. Поскольку Станкович и братья Руссомано оставались за решеткой, не было смысла торчать рядом с полицейским участком.

Ребята без воодушевления катали по столу шары, как вдруг зазвонил телефон. Я сорвал трубку.

– Хорошо, оставайтесь с ним, – сказал я, выслушав то, что мне сообщили. – Если он тронется с места, звоните сюда. – Положив трубку, я увидел, что все вопросительно смотрят на меня. – Бенни и Рыжий проследили Колуччи и адвоката до его конторы.

– Там Колуччи не останется, – заметил Мальчонка. – Он обязательно переберется куда-нибудь в другое место.

– Верно. И как только это произойдет, Рыжий и Бенни перезвонят нам и скажут, в какое именно. Порошок, ты остаешься здесь вместе с Прыгуном и ждешь звонка. Если позвонит мой старик, скажешь, что я ушел чего-нибудь перекусить.

– Куда ты направляешься? – спросил Порошок.

– Мне надоело торчать на месте. Пойду проведаю Сидни. Мальчонка и Луи, вы поедете со мной, – сказал я, направляясь к двери. – Будем держать связь.

– Хорошо, – сказал Луи.

– За дело! – рявкнул Мальчонка.

Я выбросил руку вперед, и ребята тотчас же накрыли ее ладонями.

Прыгун проводил нас взглядом. Порошок не спеша подошел к пианоле и принялся тыкать клавиши одним пальцем. Энджи положила голову ему на ноги.

– Он ведь сделает это, правда? – вдруг спросил Прыгун.

– Что? – переспросил Порошок, продолжая тыкать клавиши.

– Это. Он уб-бьет Ника Колуччи.

– Да, – подтвердил Порошок. Усевшись за инструмент, он начал исполнять «Лето» Гершвина.

Когда мы подъехали к клинике «Белльвю», Мальчонка заметил:

– Опять неприемные часы.

Он был за рулем старенького «Форда», Луи сидел рядом с ним, а я, устроившись сзади, размышлял о Колуччи.

– Ничего страшного, – сказал я. – Сворачивай к подъезду «Скорой помощи».

Луи поставил машину за белым фургоном с красным крестом, и я вошел в приемное отделение. Здесь по-прежнему царил упорядоченный хаос вчерашнего вечера. И снова я прибегнул к трюку со «сломанной рукой», и снова никто даже не задержал на мне взгляда. Поднявшись на лифте на третий этаж, я прошмыгнул мимо комнаты медсестер и зашел в реанимационное отделение. Палата Сидни была пуста. Кровать была незаправлена, и вокруг нее все еще стояли мониторы и капельницы. Я решил, что Сидни, наверное, увезли на очередное обследование. В ногах кровати висела история болезни, и я увидел, что лечащим врачом является доктор Сингх. Выйдя из палаты, я нашел на стене в конце коридора телефон.

– Соедините меня с доктором Сингхом, – попросил я оператора.

Через мгновение в трубке послышалось сообщение коммутатора: «Переключаю на доктора Сингха – на доктора Джавахарлала Сингха». Я подождал еще немного и наконец услышал мелодичный голос доктора Сингха:

– Да, доктор Сингх слушает.

– Говорит друг Сидни Батчера. Я хочу узнать, как он.

– Простите, как вас зовут?

– Веста. Винни Веста. Я был вместе с Сидни, когда на него напали. Вы меня тоже осматривали.

– Ах да. Ваше имя было первым словом, которое произнес Сидни, придя в себя. Где вы сейчас находитесь?

– Я… – Я замялся. – Я в телефоне-автомате.

– Я так не думаю, мистер Веста. Вы связались со мной по внутренней телефонной линии.

Я понял, что вести игру дальше бесполезно; очевидно, врач понял, что я нахожусь в больнице.

– Я в реанимационном отделении – рядом с палатой Сидни.

– Оставайтесь на месте, мистер Веста. Я сейчас к вам подойду.

Повесив трубку, я прошел до конца коридора и уставился в окно. По Ист-Ривер вдоль Манхэттена проплывал экскурсионный корабль, но улицы были пустынны. «Туристы, – подумал я, – тысячи людей из самых разных мест, которые приезжают, чтобы взглянуть на Большое яблоко… „штатские“…» Мне захотелось узнать, есть ли среди них те, кто похож на нас… кого могли бы мучить схожие проблемы. В конце концов я решил спросить у Сидни, что он думает по этому поводу.

– Мистер Веста? – окликнул меня доктор Сингх.

Я обернулся. Он протянул руку, и я ее пожал.

– Привет, – улыбнулся я. – Я проскользнул незаметно.

Улыбнувшись, доктор Сингх сказал:

– Знаю. – Помолчав, он добавил: – Вы пришли только что?

– Пять минут назад.

– Вот как. – Он кивнул. – Понятно…

– В чем дело? – встревожился я.

– Все произошло так внезапно…

– Что? – Моя тревога становилась все сильнее. – Что произошло внезапно?

– Мистер Веста, я очень сожалею… ваш друг скончался.

Мне показалось, я ослышался.

– Скончался? – Незаметно для себя я повысил голос: – Скончался? Вы хотите сказать, умер?

– Да, – печально подтвердил доктор Сингх. – Меньше получаса назад.

– Но это же невозможно! Я был здесь вчера вечером! Сидни сидел в кровати!

– Знаю, – сказал доктор Сингх.

Моя речь стала отрывистой.

– Сидни чувствовал себя хорошо!.. Он сам мне сказал!.. Так и сказал: «Хорошо!» Он…

– Мистер Веста, пожалуйста, успокойтесь, – остановил меня доктор Сингх. – Мы полагаем, виной всему стал аневризм. Сгусток крови, образовавшийся вследствие удара. Он попал в головной мозг и закупорил сосуд.

Когда смысл его слов наконец дошел до меня, мне показалось, у меня из легких отсосали весь воздух. Лицо мое налилось кровью, глаза остекленели. Опершись на подоконник, я уронил голову. По какой-то глупой причине мне не хотелось, чтобы врач видел мои слезы.

– Мать и отец уже знают? – наконец спросил я.

– Я звонил им пять минут назад. Их не было дома. Я буду звонить через каждые десять минут до тех пор, пока их не застану.

Шумно вздохнув, я повернулся лицом к доктору Сингху.

– Когда вы их увидите, скажите, что я все знаю и что моя семья сделает все… все.

– Понимаю, – сказал доктор Сингх.

Не дожидаясь лифта, я спустился по лестнице пешком. Вернувшись к машине, я молча скользнул на заднее сиденье.

Мальчонка и Луи обернулись.

– Ну, как он? – спросил Мальчонка.

– Сидни еще не проснулся, – ответил я. Это была не правда, но и не ложь. Я не хотел ничего говорить ребятам. Нас впереди ждала работа.

– Я разговаривал с Порошком, – сказал Луи. – Звонил Рыжий. Колуччи уехал из конторы адвоката. Ребята проследили его в Бруклине – до угла Флэтбуш и Атлантик. Это тот дом, куда Лео возил твоего отца. Там живет подружка Ника. Шлюха по имени Шерри.

– Едем, – бросил я.

Глава 57

Обычно оживленный перекресток Флэтбуш-авеню и Атлантик-авеню оказался относительно пустынным. Вечерний час пик миновал, но на тротуарах еще оставалось немало прохожих, которые пытались спастись на улице от жары. Ни дуновения ветерка, температура девяносто пять градусов – и влажность под стать.

Рыжий наблюдал за тем, как несколько человек, и в их числе Бенни, выстроились в очередь к лотку на углу. Они покупали бумажные стаканчики с толченым льдом, политым сиропом, так называемое «итальянское мороженое». Оно освежало, но нужно было шустро шевелить языком, чтобы не дать смеси капнуть на рубашку или брюки. В испепеляющий зной задача не из легких.

Бенни и Рыжий следили за домом Шерри уже почти час. Как только Колуччи приехал сюда, они позвонили домой Бенни и доложили Порошку. Но с тех пор ничего больше не произошло.

Вернувшись бегом к «Бьюику», Бенни протянул Рыжему клубничное мороженое.

– Ты у нас рыжий, поэтому получай клубничное, – заметил он. – Ну как, согласен?

– А себе ты какое взял? – спросил Рыжий.

– Шоколадное, – ответил Бенни.

– Дело закрыто, – подвел итог Рыжий.

Допив со дна последние капли растаявшей жидкости, они смяли бумажные стаканчики и выбросили их в окно.

– Как ты думаешь, что он с ним сделает? – спросил Бенни.

Рыжий прекрасно понял, что его друг имеет в виду.

– Пришьет.

– Прямо так?

– А как иначе?

– Не знаю… все как-то серьезно, ты не согласен?

– Ты имеешь что-нибудь против? – спросил Рыжий.

– Да нет, просто… ну, нам приходилось делать много гадостей, но мы никого не убивали.

– Пока что, – безразличным тоном произнес Рыжий.

– И тебе это нравится? – изумился Бенни.

– Тут речь не о том, что нравится и что не нравится. Просто дело обстоит именно так.

– Какой же ты хладнокровный ублюдок, знаешь?

– Спасибо, – ответил Рыжий. Вдруг он подался вперед, указывая на черный «Кадиллак», который остановился прямо посреди улицы перед домом Шерри. Сзади из машины выпрыгнула высокая рыжеволосая девица с большой сумкой. Водитель остался в машине.

– Это Шерри… – заметил Бенни. – Джино сказал, высокая огненно-рыжая девица. Вряд ли в одном доме таких две.

– Да, – согласился Рыжий. – Приехала на машине с водителем.

– Полагаешь, она сейчас выйдет?

Рыжий кивнул, подтверждая очевидное.

– Машина-то никуда не уезжает.

Через несколько минут Бенни, взглянув в зеркало заднего вида, сказал:

– Винни…

Мальчонка остановил машину рядом с «Бьюиком», и Бенни высунулся в окно. Я тоже высунулся в окно и спросил:

– Он все еще там?

– Да, – подтвердил Бенни. – И шлюха только что вернулась домой. – Он указал на «Кадиллак». – Водитель ее ждет…

Я перевел взгляд на дом и увидел, как из подъезда выходит Шерри с небольшим чемоданом в руке. Она запрыгнула в «Кадиллак», и машина тотчас же тронулась.

Бенни усмехнулся:

– Наверное, подцепила богатого папашу на всю ночь.

– Ждите здесь и следите за подъездом, – сказал я, трогая Мальчонку за плечо. – Объедешь дом сзади.

Завернув за угол, мы остановились на Четвертой авеню, рядом с черным входом дома Шерри. Все вышли, и я, отвернувшись к дому спиной, подошел вплотную к машине, достал из-за пояса револьвер 32-го калибра с коротким стволом.

Проследив за тем, как я проверил барабан, Рыжий наградил меня садистской усмешкой.

– Ты точно не желаешь, чтобы мы к тебе присоединились?

– Точно… это дело касается только нас двоих, – решительно произнес я, направляясь к дому.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я остановился перед дверью квартиры Шерри, прислушиваясь. Услышав звуки радио, я дернул за ручку. Дверь оказалась незаперта, и я медленно открыл ее, толкая револьвером.

Ник Колуччи лежал на диване, накрыв лицо полотенцем со льдом. Разутый, без рубашки, он слушал репортаж об очередном матче «Доджерс». Я бесшумно прикрыл за собой дверь, прокрался в комнату и сунул дуло револьвера Колуччи в ноздрю. Тот, вскрикнув, сорвал с лица полотенце. Увидев револьвер, он поднял руки и отпрянул назад.

– Твою мать! – воскликнул Колуччи. Его взгляд сосредоточился, и глаза округлились от изумления и страха. – Веста! Ч-чего тебе нужно?

Выключив радио, я сказал:

– У нас с тобой осталось одно недоконченное дело, Ник.

Я буквально услышал скрип нервных окончаний, изгибающихся по мере того, как до Колуччи постепенно доходило, зачем я здесь. Охваченный паникой, он воскликнул:

– Я только исполнял приказ, Веста, – исполнял приказ! У меня не было выбора! Это Драго заставил меня! Из-за своего склада! – Его голос повысился на октаву. – Я только исполнял приказ, Веста, – ничего личного! Я только исполнял приказ!

Это далось мне нелегко, но даже услышав такой ответ, я все же смог сохранить свой голос ровным:

– Ты только исполнял приказ…

– Ну да! – быстро закивал Колуччи. – Исполнял приказ!

– Ты когда-нибудь слышал о Нюрнберге? – спросил я.

Ник недоуменно сморщил лоб.

– Кто такой этот Нюрнберг, мать его?

– Не кто, а что, Ник. Что. Это город.

– Ах да… верно. Нюрнберг.

– Там судили шайку подонков, таких же как ты. Они тоже твердили, что только исполняли приказы. Ничего личного. Приказы.

– О чем ты говоришь, твою мать?

– О Сидни, Ник. Я говорю о Сидни. Это тоже было сделано по приказу?

– Я не знал, что этот еврей окажется там! Он подвернулся под руку!

– И вы его избили, – сказал я.

– Да он же еврей, черт побери! Какое тебе до него дело?

Я стиснул рукоятку револьвера, выбирая указательным пальцем свободный ход спускового крючка. Заметив это, Колуччи отпрянул назад.

– Где твой револьвер? – спросил я.

– Что? Зачем он тебе?

– Где он?

– В сумке, – ответил Колуччи, указывая на маленькую спортивную сумку рядом с диваном.

Достав из нее небольшой револьвер, я проверил барабан. Полный. Шесть патронов. Убрав свой револьвер за пояс, я направил на Ника его собственный.

– Что все это значит, Веста? Что тебе нужно?

– Немного побеседовать с тобой, Ник.

– О чем? Ты и так знаешь все, что нужно знать. Драго приказал нам бросить бомбу Вилу в квартиру и…

– Это сделали вы с Малым, – прервал его я.

– Верно. Мы с Малым.

– Еще одним нацистом.

– Ну да, он ненавидит евреев, и что с того?

– Как и ты.

– Да, как я! К чему ты клонишь, твою мать?

– Одного вы убили.

– А?

– Сидни. Сидни Батчера. Паренька, который был со мной в библиотеке. Он умер. Это вы его убили.

Этого Ник не ожидал. Потрясенный, он перевел взгляд с револьвера на меня и снова уставился на револьвер.

– Что ты от меня хочешь, Винни? – Колуччи решил несколько разрядить обстановку, обратившись ко мне по имени. – Я же тебе сказал, это Драго приказал тебя проучить. Мы должны были только на некоторое время вывести тебя из игры. Никто не собирался никого убивать. Этому еврею просто не повезло. Что ты от меня хочешь?

– Как я уже сказал, Ник, немного побеседовать. О том, каким способом ты отправишься на встречу с дамой, которая ждет не дождется тебя.

– Что? Какая еще дама?

– Безносая, Ник. С косой. Смерть. Она тебя ждет. Единственный вопрос в том, как ты попадешь к ней в объятия. Выбор за тобой.

– Что за чушь ты мелешь, твою мать?

– Я говорю о тебе, Ник. Живым из этой комнаты ты не выйдешь. Ты умрешь. Это за Сидни. Единственный вопрос – как?

В комнате было жарко и душно, и Ник обливался потом, но теперь он побледнел, и его охватила дрожь. Снова посмотрев на револьвер, он в отчаянии протянул руку.

– Нет, Винни, пожалуйста, ты должен меня выслушать! Не стреляй!

– А я и не собираюсь в тебя стрелять, Ник.

– А? – По лицу Колуччи разлилось недоумение.

– Ты сам себя застрелишь.

– Ты спятил! – воскликнул Ник.

– Я рад, Ник, что ты так думаешь. Потому что теперь ты поверишь в то, что я тебе скажу. Сейчас ты умрешь. Это однозначно. Далее – это сделаешь ты, или это сделаю я. – Остановившись, я улыбнулся, подбадривая его. – Если ты сделаешь это сам, все будет просто: пуля в висок, быстрое, чистое самоубийство. – Я снова умолк, и моя улыбка погасла. Мой тон оставался небрежным, но холодным. Однажды я видел фильм «Черная магия» про одного типа по имени Калиостро. Он был гипнотизером. Роль Калиостро сыграл Орсон Уэллс, и сейчас я подражал его негромкому, спокойному голосу. – Но если это сделаю я, Ник, смерть твоя будет долгой. Сначала я прострелю тебе левое колено. Через пять минут я прострелю правое. Потом всажу пулю чуть выше. Ты когда-нибудь задумывался над тем, что почувствует человек, которому отстрелили яйца? Затем, где-нибудь через час, я всажу последнюю пулю тебе в живот и буду сидеть рядом и смотреть, как ты подыхаешь в мучениях. – Дав Колуччи время осмыслить мои слова, я спросил: – Итак, Ник, что ты выбираешь?

Мои слова возымели действие. Ник оцепенел. Понимание приходило к нему медленно. Он умрет. Умрет в страшных муках, крича от боли. Если только не…

Открыв барабан револьвера Ника, я вытряхнул из него пять патронов. Затем взвел курок так, чтобы он оказался напротив последнего оставшегося патрона. Ник словно завороженный следил за каждым моим движением. Его глаза стали стеклянными.

Встав, я зашел к нему сзади. Достал носовой платок и тщательно вытер револьвер.

– Что ж, Ник, тебе пора спешить на встречу. Нехорошо заставлять даму ждать.

Достав из-за пояса свой револьвер, я приставил его Колуччи к затылку. Затем взял его руку и вложил в нее его собственный револьвер. Стиснув рукоятку, Ник посмотрел на свою руку так, словно она была чужой.

Он медленно приставил револьвер к виску и нажал на спусковой крючок.

Я выглянул в коридор, проверяя, нет ли там любопытных соседей, услышавших звук выстрела, и, никого не увидев, спустился по черной лестнице.

Выйдя на Четвертую авеню, я увидел Рыжего, Бенни, Мальчонку и Луи, стоявших рядом с «Фордом» и куривших. Они поняли, что означал донесшийся из дома хлопок, так как ожидали его услышать. А все остальные, наверное, решили, что это на улице у какой-то машины «выстрелило» в карбюратор. Увидев меня, все четверо разом бросили сигареты.

– Все кончено, – сказал я и, помолчав, добавил: – Сидни может покоиться с миром.

Как обычно, первым откликнулся Мальчонка. Вскинув голову, он сказал:

– Что?

– Сидни умер. Сегодня вечером, прямо перед тем, как мы приехали в больницу. Тромб в сосудах.

Бенни и Рыжий переглянулись. Луи покачал головой. Бенни пробормотал:

– О господи…

Рыжий сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух, но промолчал.

Я забрался на заднее сиденье «Форда». Мальчонка сел за руль, Луи устроился рядом с ним. Бенни и Рыжий завернули за угол забирать «Бьюик», и мы поехали домой к Бенни. По дороге никто не произнес ни слова.

Глава 58

Без четверти шесть Бо Барбера поставил машину во втором ряду напротив конторы моего отца. В квартале к югу принимала на борт пассажиров «Куин Мэри», и на причале царила суматоха прощаний. Полицейские трудились изо всех сил, стараясь расчистить прилегающие улицы, однако движение во всем квартале было полностью парализовано. В воздухе висело облако серпантинов и конфетти, а духовой оркестр исполнял «Славься, Британия». Вдоль тротуаров выстроились лимузины, и их обитатели весело отмечали отплытие океанского лайнера шампанским. Барбера сказал мне как-то, что мой отец называет любителей шампанского «ресторанным обществом». Он говорил, что не променял бы весь этот сброд на одно sfogliatelle.

Бо опустил солнцезащитный козырек. Снаружи к нему была приклеена большая карточка: «Управление полиции Нью-Йорка Служебная».

Такие карточки имелись у половины нью-йоркских мафиози, потому что половина нью-йоркских полицейских была куплена мафией. Мой отец и Бо вышли из машины и поднялись в контору. Мой отец нутром чувствовал, что Дженовезе выходит из-под контроля, и хотел предупредить Костелло и Анастасию.

Проследив за тем, как мой отец и Бо Барбера зашли в контору, Беппо выехал из-за угла и поставил машину на Пятидесятой улице. На заднем сиденье Недотрога проверил револьвер 38-го калибра, Карло – револьвер 22-го калибра с глушителем.

– Ты заходишь первым, – сказал Недотрога. – Кончай обоих из своего «двадцать второго». Я буду стрелять только в том случае, если ты промахнешься. Здесь слишком много народа, я не хочу напрасно шуметь.

– Понял, – сказал Карло. Они вышли из машины.

Войдя в кабинет, отец снял шляпу и направился прямо к телефону. Сев за стол, он набрал номер Костелло. Барбера присел на край стола, неумышленно загородив отцу дверь.

– Будьте добры, я хочу поговорить с мистером Костелло… – начал отец. – Понимаю. Это Джино Веста. Я у себя в конторе. Пожалуйста, передайте мистеру Костелло, чтобы он перезвонил мне, как только вернется. – Положив трубку, он откинулся на спинку крутящегося кресла. – Фрэнк спустился вниз за газетой. Дворецкий сказал, что он сейчас вернется.

Услышав за спиной звук открывающейся двери, Барбера обернулся и оцепенел. В дверях стоял Карло Риччи с револьвером с глушителем в руке, а за ним грозно маячил Недотрога Грилло. Барбера успел услышать два приглушенных хлопка, и правая сторона его груди взорвалась. Он повалился на письменный стол, полностью заслонив собой моего отца.

Отец, выхватив из кобуры под мышкой пистолет 45-го калибра, начал подниматься с места, но тут Карло выстрелил еще три раза. Первые две пули попали в Барберу. Третья поразила отца в шею. Из перебитой артерии хлынул гейзер крови, и отец, схватившись за горло, нажал на спусковой крючок. Прогремел оглушительный выстрел, и Карло отлетел назад на Недотрогу с такой силой, что оба повалились на пол.

Быстро придя в себя, Недотрога рывком поднял Карло на ноги. Тот получил ранение в плечо; от попадания тяжелой пули у него случился шок. Недотрога был уверен, что на запруженной народом улице услышали рев пистолета 45-го калибра Джино. Он не сомневался, что Джино убит, – у него на глазах из шеи брызнула кровь. Взвалив тощего Драго на плечо, Недотрога бегом бросился из кабинета.

На улице многие действительно услышали грохот выстрела, но никто понятия не имел, откуда он донесся. Кое-кто видел, как здоровенный верзила спешит к углу Пятидесятой улицы, таща на плече обмякшую фигуру, но все были слишком поглощены проводами «Куин Мэри», чтобы обратить на это внимание. Распахнув дверь машины, Недотрога бесцеремонно швырнул Карло на заднее сиденье, плюхнулся рядом с Беппо и крикнул:

– Гони!

На причале оркестр продолжал исполнять «Славься, Британия».

Когда наступило семь часов вечера, а мой отец так и не появился в клинике, Анджело забеспокоился. Отец никогда не опаздывал. Пунктуальность была у него чуть ли не манией. Анджело связался с Костелло, и тот ответил, что Джино позвонил ему домой, но когда через несколько минут он ему перезвонил, никто не ответил. Бросив трубку на телефон, Анджело выбежал на улицу. Приехав к причалам Вест-Сайда, он с трудом протиснулся на «Крайслере» сквозь толпу, которая все еще продолжала праздновать отплытие «Куин Мэри». Узнав машину Барберы, Анджело пристроился за ней перед конторой отца и опустил козырек с такой же карточкой «Служебная». Быстро осмотрев машину Барберы, он вошел в контору.

Когда Анджело открыл дверь в кабинет, у него едва не отвалилась нижняя челюсть. Барбера плавал на письменном столе в луже собственной крови. Он лежал на спине, раскинув руки, уставившись невидящим взором в потолок; вся грудь его белой сорочки была темно-алой. Казалось, его распяли. Из-за стола торчала нога, и Анджело, пробежав через кабинет, увидел распростертого на полу отца. У него в горле зияла рана, и на полу собралась лужица крови из выходного отверстия. Пуля прошла вдоль гортани и вышла из шеи сзади. Анджело пощупал пульс; хоть и слабый, пульс прощупывался. Мой отец был еще жив, однако ему угрожала смерть от потери крови. Достав носовой платок, Анджело затолкал его в рану. Отец застонал.

Анджело нагнулся к нему.

– Джино, ты меня слышишь?

Открыв глаза, отец попытался сосредоточить взгляд.

– Держись, – сказал Анджело. – Я приведу помощь.

– Анджело… – Отец знаком показал, чтобы Анджело склонился ближе, и тот нагнулся к самым его губам. – Недотрога… – прошептал отец, – вместе с Карло…

Закатив глаза, он потерял сознание.

Схватив телефон, Анджело сделал три звонка: сначала в клинику, затем близнецам и третий Фрэнку Костелло. После этого он как мог вытер кровь и спрятал труп Барберы в ванной, чтобы заняться им позже.

Через десять минут после звонка Анджело машина «Скорой помощи» из клиники поднялась по Двенадцатой авеню, разгоняя веселящуюся на причале толпу. Из нее выскочили два санитара в белых халатах с носилками и бросились в контору. Несколько минут спустя зеваки равнодушно проводили взглядом, как из здания выносят на носилках «жертву сердечного приступа». Накрытое простыней тело уложили в машину, и толпа снова расступилась перед визжащей сиреной и мигающими огнями.

После звонка Анджело в клинику были срочно вызваны лучшие хирурги, и когда машина «Скорой помощи» вернулась, они уже встречали раненого. Как только носилки внесли в дверь, врачи под бдительным оком Анджело приступили к осмотру, который продолжался все то время, пока моего отца несли в операционную. Как только за раненым закрылась дверь, Анджело направился к кофейному автомату, налил себе чашку кофе и стал ждать.

Близнецы появились десять минут спустя. Их лица по-прежнему напоминали абстрактные полотна кисти Джексона Поллока, а глаза оставались настолько заплывшими, что им приходилось смотреть сквозь узкие щелочки. Увидев близнецов, Анджело сразу же понял, что в предстоящем деле от них особого толка не будет.

– Господи, Анджело, – распухшими губами прошепелявил Дино, – что случилось?

– Грилло и Риччи наведались в контору. Бо убит, Джино в операционной.

– Как его состояние? – спросил Матти, присвистывая скрепленными проволокой передними зубами.

– Тяжелое. Он потерял много крови.

– Матерь божья! – пробормотал Матти. – И что теперь?

– Костелло хочет, чтобы все было тихо. Никто не говорит ни слова, capisce?

– Мики уже знает? – спросил Дино.

– Пока что нет. Найди ее и привези сюда. Но ничего не говори. Предоставь это врачам. А мы с Матти заберем труп Барберы. На обратном пути мы завернем домой к Бенни и предупредим Винни.

– И все? – спросил Дино, удивленный тем, что нет никаких планов ответного удара.

– Пока что все, – подтвердил Анджело. – Снова встречаемся здесь же через полчаса.

Он ушел в сопровождении Матти. Дино отправился искать Мики.

Бросив в стакан две таблетки «Алка-зельтцер», Костелло налил его до краев водой. За последние полчаса это уже была вторая доза. От сильнейшей изжоги у него пылал желудок. Анджело позвонил Костелло, Костелло позвонил Анастасии – и Анастасия был не в восторге от услышанного. В восемь часов вечера «лорд верховный палач» бурей ворвался в кабинет Костелло, обуянный яростью.

– Они могут считать себя покойниками, Фрэнк! – взревел Анастасия. – Все до одного, мать их! – Он начал загибать пальцы: – Грилло, Риччи и Дженовезе! И в первую очередьДженовезе! Это он стоит за всем! Мы это знаем! В задницу всю эту хренотень с «доказательствами»! Я говорил Джино – я его предупреждал: мы должны замочить его до того, как он замочит нас!И вот полюбуйтесь, дождались!

– Аль, неужели ты полагаешь, я с тобой не согласен? Но подумайхорошенько! Дженовезе полжизни пытается нас раздразнить! И вот пожалуйста! Он ждет,что мы начнем действовать против него. Ждет с нетерпением!Если мы тронем Дженовезе хоть пальцем, не имея никаких доказательств, он натравит на нас всю организацию!

Анастасия не мог поверить собственным ушам.

– Значит, мы просто промолчим в тряпочку и спустим Дженовезе это с рук?

– Да нет же! Но только не сейчас! Только не тогда, когда Дженовезе ждет этого. И не тогда, когда все с готовностью поверят,что мы хотим отомстить ему за нападение на Джино. Если мы предпримем какие-либо шаги, Дженовезе заявит, что не имеет к этому никакого отношения. И свалит все на Петроне. Вероятно, он уже придумал, как бросить Грилло и Риччи на растерзание Комиссии. Им придется отдуваться за кровь Джино. Это еслимы начнем действовать. Но… – Костелло умолк для большей выразительности, – …но если мы ничегоне предпримем, этого – никогда – не было!– раздельно произнес он, подчеркивая каждое слово решительным жестом.

– Что? – взорвался Анастасия. – Джино получил пулю в глотку, Барбера убит!

– Верно. Но об этом известно только нам.И больше никому! Дженовезе не сможет сказать ни слова, ибо в противном случае тем самым он выдаст себя! – Вздохнув, Костелло тяжело опустился в кресло. Напряжение истощило его силы.

– Фрэнк, мы не можем сидеть сложа руки.

– Мы можем сделать только одно: ничего не делать. Джино отвезли в клинику. Анджело избавится от трупа Барберы.

– Мне тошно! Это же верх трусости, твою мать! – воскликнул Анастасия. Налив себе стаканчик чистого виски, он опрокинул его одним глотком.

– Меня тоже воротит от этого, – устало промолвил Костелло. – Но у нас нет выбора. Мы должны дождаться своего шанса. Он обязательно появится, Аль, обещаю тебе. Но не сейчас.

Анастасия в отчаянии вскинул руки вверх.

– Проклятье! – Подойдя к окну, он сплел руки за спиной и уставился на Центральный парк.

Дав ему покипеть еще некоторое время, Костелло сказал:

– Аль, мне нужно, чтобы ты дал мне слово. Я знаю, как вы близки с Джино. Но пока что никому не известно даже о том, что ты вернулся из Италии. Никто, ни ты, ни кто-нибудь другой, не сделает ни шага без моего одобрения.

Обернувшись, Анастасия посмотрел своему старому другу в глаза и вздохнул.

– Ты просишь очень много.

– Знаю… Дай слово, Альберт.

– Хорошо, даю. Но… – Анастасия ткнул пальцем в Костелло. – Говорю тебе, Дженовезе уже пришел за Джино, он придет и за нами. Это лишь вопрос времени.

Костелло понимал, что Анастасия, скорее всего, прав.

Так оно и оказалось.

Когда Дино Кавалло заехал за моей матерью, ее не оказалось дома. Он долго настойчиво колотил в дверь до тех пор, пока на лестнице не показались Айра и Сара Батчер. Они возвращались из еврейского ресторана в Куинсе и были в выходной одежде. У Айры, как всегда, на голове была ермолка, а Сара несмотря на жару укутала голову платком.

– Прошу прощения, – сказал мистер Батчер, – вы пришли к семье Веста?

– Мне нужна миссис Веста, – подтвердил Дино. – Вы случайно не знаете, где она может быть?

Миссис Батчер кивнула.

– Сегодня четверг. По четвергам они вместе с миссис Мазерелли ходят на собрание общества «Четки».

Дино, вероятно, подумал: «Какого черта Анджело не знает об этом?», однако вслух он сказал:

– Вы случайно не знаете, где это?

– Ну… – неопределенно произнесла миссис Батчер. Этот человек был ей незнаком, а у нее в крови крепко сидело недоверие ко всем чужакам, свойственное ее народу.

В квартире Батчер зазвонил телефон.

– Я сниму, – сказал мистер Батчер. Он быстро отпер дверь и прошел в квартиру.

– Вы друг семьи Веста? – спросила миссис Батчер.

Кивнув, Дино скороговоркой выпалил имена всех членов обеих семейств:

– Джино и Мики, их сын Винни… Анджело, Лена и Аттиллио – Порошок.

Из квартиры донесся голос мистера Батчера, разговаривающего по телефону:

– Да… Айра Батчер слушает… А! Доктор Сингх, как поживаете?..

Удовлетворенная ответом Дино, миссис Батчер сказала:

– Иногда они собираются в церкви Креста Господнего, но сегодня они пошли в собор Святого Патрика.

– Благодарю. Я вам очень признателен, – сказал Дино и поспешил вниз по лестнице. Когда он добежал до площадки второго этажа, ему показалось, что сверху донесся крик, однако в первую очередь его беспокоило то, как поскорее разыскать Мики, поэтому он не стал останавливаться.

Промчавшись по Сорок второй улице до Пятой авеню, Дино поднялся по ней и остановился перед собором, который находился между Пятидесятой и Пятьдесят первой улицей.

На собрании общества «Четки» было многолюдно, но Дино быстро отыскал взглядом в толпе Мики. Скользнув мимо рядов скамей, он опустился на колени рядом с ней. Мики опустила голову, поглощенная молитвой, поэтому не заметила его. Склонившись к ней, Дино прошептал так, чтобы его голос перекрыл молитву:

– Произошел несчастный случай.

– Что? Какой несчастный случай? – испуганно встрепенулась Мики.

– Шш, тише! – недовольно зашипела на нее стоящая рядом пожилая женщина.

– Сама помолчи! – одернула ее Лена Мазерелли, преклонившая колени рядом с Мики. – В чем дело? – обратилась она к Дино.

– Несчастный случай, – повторил тот.

– Шш! – снова зашипела та же старуха.

Повернувшись к ней, Лена выразительно провела ребром ладони по горлу и растопырила пальцы, классическим итальянским жестом предлагая ей отправиться ко всем чертям. Старуха съежилась и притихла, и Лена повернулась к Дино.