355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Э. Дюк Винсент » Лето мафии » Текст книги (страница 11)
Лето мафии
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:08

Текст книги "Лето мафии"


Автор книги: Э. Дюк Винсент



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 24

Когда я, Луи, Рыжий и Порошок пришли к Бенни домой, мы застали Мальчонку без воодушевления колотящим боксерскую грушу, Бенни – листающим комиксы, а Прыгуна – рассеянно раскладывающим пасьянс. Все были в напряжении, поскольку никто не сомневался, что когда мы доставим меха и я покажу Джи-джи фотографии, которые сделала Джилл, он совершит что-нибудь страшное. Все настояли на том, чтобы отправиться вместе со мной, сославшись на то, что «вместе будет спокойнее». Лично я не думал, что от этого будет какая-то польза, но свое мнение оставил при себе.

Я отправился к Терри за фотографиями, и мы договорились снова встретиться у Бенни дома в полдень. Поскольку сегодня была суббота, ребята с неспокойной душой отправились к Барни. Даже Порошок, который только что поглотил свою огромную подводную лодку, был настроен на сосиску в тесте и шоколадный коктейль.

Подходя к нашему дому, я уже за два квартала услышал громкие крики и вопли. Только тут я вспомнил, что на сегодня было назначено ежегодное первенство района по уличному бейсболу. Тротуары Тридцать шестой улицы от Десятой до Одиннадцатой авеню были запружены ревущими болельщиками. На лучших стоячих местах на лестницах домов толпился народ, а на припаркованных вдоль улицы машинах устроилась детвора – ребята постарше сидели на бамперах, а малышня забралась на крыши. Весь квартал вибрировал атмосферой праздника.

Завернув за угол, я увидел Сидни, сидящего на бампере нашего «Бьюика»-кабриолета; а шестилетний мальчишка радостно прыгал на брезентовой крыше, словно это был трамплин. Заканчивался третий иннинг игры, счет был равным: у «Бомбардировщиков» семь очков, и у «Бродяг» тоже семь. Это были «Янкиз» и «Доджерс» улицы, и «Бомбардировщики» только что сделали подачу через «центральную» сетку – воображаемую стену, ограниченную двумя метлами, вертикально воткнутыми в бамперы машин, которые стояли по обеим сторонам улицы. Мяч, залетевший за метлу, считался попавшим в базу, и вот сейчас после подачи мяч пролетел мимо «штанги» и под гром оваций покатился в направлении Десятой авеню.

Соскочив с бампера, Сидни вскинул кулаки вверх.

– 8:7! Вперед, «Бомбардировщики»!

Я еще ни разу не видел его таким возбужденным. Заметив меня, Сидни схватил мою руку и крикнул:

– Мы побеждаем!

Он был переполнен восторгом… и вдруг начал кашлять. Решив, что все дело в перевозбуждении, я взял Сидни за руку и повел за угол Одиннадцатой авеню, подальше от толпы.

Дождавшись, когда он перестанет кашлять, я сказал:

– А я и не подозревал, что ты страстный болельщик уличного бейсбола.

– Да я болею только за «Бомбардировщиков». Я люблю «Янкиз», но терпеть не могу «Доджерс», поэтому я всегда поддерживаю «Бомбардировщиков», когда они играют с «Бродягами». А ты вернулся, чтобы посмотреть игру? – спросил он.

– Нет, я вернулся за машиной… но там собралось столько народу, что нечего и думать о том, чтобы ее забрать. Пожалуй, я схожу к Терри. – Я должен был предупредить ее о том, что отец прознал о нашей связи, до того, как она услышит об этом от кого-то другого, и, на мой взгляд, сегодня для этого был самый подходящий момент. Однако мысль о предстоящем разговоре приводила меня в отчаяние.

Чутко уловив интонации моего голоса, Сидни сказал:

– Ты всегда так радовался встречам с Терри… но сейчас ты выглядишь совсем нерадостным.

– Мой отец узнал о нашей связи.

Широко раскрыв глаза, Сидни пробормотал:

– О боже…

– Вот именно… Не знаю, как отнесется к этому Терри, но безмерное счастье в повестке дня не значится.

– Почему Терри должна сердиться на тебя? Ты ведь ни в чем не виноват.

– Да дело вовсе не в этом, – сказал я.

Из-за угла донесся новый взрыв громких криков. Кто-то заработал очередное очко, и это было встречено воплями восторга и стонами разочарования. Две минуты назад Сидни был полностью поглощен игрой, но сейчас он не обратил никакого внимания на рев болельщиков, погруженный в раздумья. Внезапно его лицо просветлело, и он сказал:

– А может быть, сначала мне поговорить с Терри? Она относится ко мне хорошо и не разозлится, услышав признание. Ну а если все же разозлится, то на меня, а не на тебя. «Отрубит голову гонцу», понимаешь?

Я усмехнулся – Сидни разбирался во многих вещах, но женщины определенно были для него темным лесом.

Я сказал:

– Спасибо, дружище, но этим я должен заняться один… Возвращайся смотреть игру… А я поймаю такси.

Дружески потрепав Сидни по плечу, я развернулся и направился в сторону центра. Сзади снова донесся вой болельщиков, и я задумался о том, что принесло мне это лето… Я стал пешкой в разгорающейся гангстерской войне, у меня есть подруга, которая до смерти боится моего отца, шесть друзей, которые ради меня пойдут с голыми руками на танк, дохлятик-еврей, который пытается научить меня уму-разуму… но при этом я понятия не имею, к чему все это приведет.

Пятнадцать минут спустя такси высадило меня перед домом Терри, и я подумал: «Пятнадцать минут и две мили отделяют чемпионат по уличному бейсболу от района шелковых чулок. Где еще может быть такое, кроме как в Нью-Йорке?» Для меня именно в этом и состояла сущность города – нищие и богатые, черные и белые, счастливые и печальные, жестокие и… скучные.

Терри знала, что я приду рано, поэтому оставила дверь незапертой. Я вошел в квартиру без звонка. Окна в гостиной были занавешены, а свет не горел, поэтому в квартире царила темнота. Услышав доносящийся из спальни гул кондиционера, я ставшим уже привычным маршрутом пересек гостиную. Толкнув дверь спальни, я уловил аромат духов «Шанель № 5». Терри спала с тускло-желтым ночником, и я разглядел, что она лежит на животе, полностью обнаженная, раскинув руки и ноги. Присев на край кровати, я поцеловал Терри в затылок. Пошевелившись, она открыла глаза и перевернулась на спину. Затем, улыбнувшись, протянула ко мне руки… и снова началось волшебство.

Полчаса спустя я зажег две сигареты, протянул одну Терри и сказал:

– Однажды я видел это в кино. Так сделал для Бетти Девис один заморский тип.

– Поль Хенрейд, – сказала Терри.

– Кто?

– Заморский тип… это был Поль Хенрейд. А кино, которое ты имел в виду, это «Сейчас, путешественник».

– О, – поразился ее познаниям я. – После того как этот фильм вышел на экраны, парни нашего квартала целый год зажигали сигареты для всех знакомых девиц. Однажды я даже видел, как парень зажигал сигарету для другого парня. Вот так.

Хихикнув, Терри перекатилась на меня. Наши лица оказались нос к носу.

– А ты когда-нибудь видел это? – спросила она.

– Что?

– Парня с другим парнем?

– Ты что, шутишь? – с отвращением спросил я.

– Ну а как насчет девчонки с другой девчонкой?

– Что? Ты пишешь книгу?

– Просто любопытно. А как насчет парня с двумя девчонками?

– А как насчет того, чтобы отпустить меня и выпить кофе? Мне пора к ребятам.

– Ладно, мой сладкий, но если освободишься рано, заскочи ко мне перед тем, как я уйду на работу. – Хихикнув, Терри чмокнула меня в нос. – Старушка Терри приготовит что-нибудь вкусненькое.

Она поднялась с кровати и пошла на кухню. Точнее, не пошла – поплыла. Она напомнила мне нимфу, которую я видел в книге Сидни об эпохе Возрождения. Встав, я направился в ванную и зашел в стеклянную душевую кабинку. Но не успел я намылиться и до половины, как Терри прильнула ко мне сзади, обвивая руками.

– Эй, морячок, тебе не потереть спинку?

Передав через плечо мочалку, я прислонился к стене. Терри стала тереть мне спину, и я рассудил, что уж если нырять с головой в омут, то лучше всего сейчас.

– Отец все знает, – не оборачиваясь, сказал я.

Я почувствовал, что Терри застыла. Три проклятых слова – и она поняла, что именно я хотел сказать.

– Что? – судорожно выдохнула она.

– Мой отец знает, – повторил я, поворачиваясь к ней лицом. – Он знает о нас все.

У Терри вспыхнули глаза; тряхнув головой, она воскликнула:

– Господи Иисусе, Винни!

Швырнув мочалку, она выбежала из ванной и, яростно сорвав с крючка белый махровый халат, накинула его, шаря в поисках рукавов. Схватив полотенце, я поспешил за ней, пытаясь подобрать нужные слова. Ничего не найдя, я остановился на:

– Успокойся…

Стремительно обернувшись, Терри тщетно попыталась сохранить голос спокойным.

– Успокоиться? Успокоиться?.. Как? – Ее старания не увенчались успехом, и голос начал повышаться. – Меня вышвырнут с работы в два счета! А я не могу себе это позволить!

– Не волнуйся, никто тебя не выгонит, – пробормотал я, стараясь ее утешить.

– Это лучшее место из всех, где я только работала! – выпалила Терри, скатываясь в истерику. – Я прекрасно понимаю, что мне никогда не стать актрисой! Я десять лет безуспешно пыталась пробиться на сцену! А это честная работа, и она приносит чертовски неплохие деньги!

– Отец еще ничего не сказал.

– А как ты думаешь, Винни, что он скажет? «Прими мои поздравления»? «Ребята, желаю вам всего хорошего»? – У нее в глазах блеснули слезы.

– Я с ним поговорю…

Внезапно Терри сломалась.

– И что ты ему скажешь? Что? Что ты хочешь жениться на девчонке-гардеробщице из Джорджии, которая переспала с половиной его друзей!

Как только эти слова сорвались у нее с языка, Терри поняла, что совершила ошибку. Она зажала рот ладонью, и ее глаза округлились. Настал мой черед застыть. Я прислонился спиной к стене, ища опоры, но через несколько мгновений колени подо мной подогнулись, и я сполз на пол.

Сев на край ванны, Терри обхватила себя руками.

– О Винни, – всхлипнула она, – я собиралась когда-нибудь во всем тебе признаться… но только не так. Когда я только приехала в Нью-Йорк, единственным местом, куда мне удалось устроиться, была закусочная для автомобилистов в Куинсе. Я пробовала подрабатывать фотомоделью… снималась в обнаженном виде, но даже за это платили плохо. Однажды на съемках я познакомилась с Джилл – мы подружились, и я перебралась жить к ней. Джилл тоже родом из маленького городка, как и я, – но только ее родина где-то неподалеку от Лондона. Она тоже пробовала стать актрисой, и у нее тоже ничего не получилось, и для того, чтобы выжить, Джилл стала проституткой. Она познакомила меня кое с кем… – Умолкнув, Терри в отчаянии покачала головой. – Винни, мы обе занимались этим для того, чтобы свести концы с концами. Как только мне удавалось получить роль, я прекращала. Но потом всегда приходилось возвращаться к этому. И вот, наконец, мне повезло, и меня взяли в «Копакабану». Это устроил один человек, с которым я познакомилась. Твой отец его знает… – Помолчав, она медленно тряхнула головой. – Вот почему я так боялась, что он прознает про нас… потому что ему, скорее всего, известна вся моя история.

Оглушенный, я не мог вымолвить ни слова. Я лишь сидел на полу и молча тряс головой. Скорее всего, моему отцу известно все, как, вероятно, и многим другим… То есть эти люди знают, что сын Джино Весты влюбился в шлюху… О боже! Я жутко подставил своего отца.

В конце концов я поднялся с пола, пошел в спальню и оделся. Когда я уже собирался уходить, Терри вышла из ванной, остановилась в дверях и сказала:

– Относись к этому как хочешь, но я тебя люблю.

Она была укутана в старый махровый халат, у нее были мокрые, всклокоченные волосы и заплаканные глаза, она была без косметики – и все равно выглядела потрясающе.

– Я не допущу, чтобы тебя выгнали с работы, – сказал я.

Скептически усмехнувшись, Терри сказала:

– Благодарю.

Взяв конверт из плотной бумаги с фотографиями, я направился к выходу. Терри проводила меня до двери. Открыв дверь, я сказал:

– Относись к этому как хочешь, но я тебя тоже люблю.

Закрыв дверь, я спустился вниз.

Глава 25

По дороге к Бенни я захватил «Бьюик». Один из соседских мальчишек просветил меня, что победа осталась за «Бомбардировщиками» – 18:15. Защита никогда не была сильной стороной уличного бейсбола.

К дому Бенни я подъехал около двенадцати дня и увидел на улице грузовик, перевозивший рыбу, с закрашенным логотипом на бортах. Воняло от машины еще хуже, чем вчера ночью. Поставив «Бьюик» рядом с грузовиком, я спустился вниз, все еще безуспешно пытаясь отодвинуть разговор с Терри на задворки сознания.

Когда я вошел в комнату, ребята занимались своими обычными делами, но, увидев меня, все сразу же остановились. Показав конверт из плотной коричневой бумаги, я сказал:

– Итак, повторим еще раз… Я еду на грузовике с Мальчонкой и Рыжим. Луи едет на «Бьюике» с Бенни, Прыгуном и Порошком.

– Но внутрь заходите только ты, Мальчонка и Рыжий, – сказал Луи.

– Точно, – подтвердил я, – внутрь заезжает только грузовик. Остальные остаются на улице. Дайте нам пятнадцать минут, и если мы не появимся…

Не успел я договорить, как распахнулась входная дверь. В квартиру вошел Анджело Мазерелли. Он был в темном костюме при галстуке, на голове – неизменная фетровая шляпа: «рабочая одежда». Как всегда, верхняя пуговица сорочки была расстегнута. Анджело провел носовым платком изнутри по воротнику и спросил:

– Ну что, ребята, вы готовы?

– Папа… а ты что здесь делаешь? – изумился Порошок.

– Я с двумя друзьями решил немного прокатиться. Можете назвать это подстраховкой… а можете – приказом Джино. В любом случае, вы будете правы.

– Но вы ведь не станете заходить внутрь, правда? – сказал я.

Я хотел четко дать понять: это моедело, я являюсь острием копья. Все началось с меня, и я должен довести это до конца.

– Ну что ты, и не подумаю, – махнул рукой Анджело. – Джино просто хочет, чтобы нас заметили, – у военных моряков это называется «пронести флаг». Если ребята Джи-джи будут знать о том, что мы неподалеку, они не наделают глупостей.

– Хорошо, – согласился я, – значит, наш караван будет состоять из трех машин. Как я уже сказал ребятам, внутрь заезжает только грузовик, в нем мы втроем. Дайте нам пятнадцать минут. Если мы не выйдем, приходите за нами.

– Договорились, – сказал Анджело.

Ударив кулаком в ладонь, Мальчонка бросил:

– За дело!

Моя рука легла ладонью вверх на бильярдный стол – ребята достроили пирамиду, и Мальчонка крикнул:

– Да!

Когда все направились к выходу, Анджело задержал меня.

– Малыш, не заходи туда один. Захвати с собой Мальчонку. Попроси его присмотреть за Недотрогой Грилло. Джи-джи не станет марать руки, но Недотрога придет в бешенство, увидев эти снимки, сделанные дома у его подружки. Мозгов у него нет, и он может отмочить какую-нибудь глупость. Следите за ним. Capisce? [17]17
  Понятно? (итал.)


[Закрыть]

– Все ясно, – сказал я. – Спасибо, Анджело.

– Не стоит.

Мы вышли из квартиры Бенни и все распределились по машинам. Старенький «Форд» Анджело стоял за «Бьюиком». В нем сидели трое – двое сзади и один за рулем. Все трое в темных костюмах, при галстуках и фетровых шляпах. Опять «рабочая одежда». За рулем устроился Бо Барбера, парень, чем-то похожий на актера Ли Джея Кобба, бывший именно тем, чем он казался, – громилой. Но парочка, сидящая сзади, нисколько не соответствовала своей внешности. Дино и Матти Кавалло были похожи на добродушных учителей, однако жестокостью они не уступали никому из подчиненных моего отца. Родившиеся и выросшие в Детройте, они были чистокровными сицилийцами, но, судя по всему, где-то в отдаленном прошлом у них затесался какой-то нежелательный предок. Светловолосые, голубоглазые, бледнолицые, они были полной копией друг друга. Близнецы совсем недавно перебрались в Нью-Йорк, в городе их еще не знали, и Анджело внимательно следил за тем, чтобы они никогда не появлялись оба в одном месте.

Задержавшись у двери грузовика компании по доставке рыбы, Анджело повернулся ко мне.

– Кстати, малыш, – сказал он, – от твоей машины воняет.

К этому времени я уже смирился с очевидным.

– А то я не знаю, – ответил я, садясь за руль.

Анджело сел на переднее правое место в «Форд», и наш караван из трех разномастных машин направился в логово льва.

Когда мы приезжали на склад Джорджио Петроне в прошлый раз, была середина ночи и улицы оставались пустынными. Но суббота в Швейном районе – рабочий день, а рабочий день в деловом квартале Нью-Йорка можно описать только как полный транспортный хаос. И хотя с понедельника по пятницу улицы запружены машинами больше, чем по субботам, различие было приблизительно таким же, как между толпой и оравой. Грузовики выстроились вдоль тротуаров в два и даже в три ряда, принимая и забирая товар, а между ними сновала целая армия копошащихся рабочих с тележками. Повсюду заторы, оглушительный рев клаксонов, крики, шум, ругань. А если к этому еще добавить летний зной, получится картина, описанная Данте.

Наш маленький караван с трудом пробирался через это сплошное море машин, подобно змее, ползущей по лабиринту, и наконец я подъехал к складу. Остановившись перед подъемными воротами, я трижды посигналил. Анджело пристроился по одну сторону от ворот, Мальчонка – по другую, и мы стали ждать. В калитке открылось маленькое окошко, и знакомая пара глаз придирчиво осмотрела наш грузовик. И снова охранник удовлетворился, узнав нас, и ворота медленно поползли вверх.

По обе стороны от ворот застыли два человека Джи-джи, и когда я начал въезжать на склад, Анджело и один из близнецов подчеркнуто неторопливо вышли из машины и прислонились к капоту. Убедившись, что его узнали, Анджело улыбнулся и игриво погрозил охранникам пальцем. Те нырнули в здание, и створка ворот поползла вниз.

Когда мы оказались внутри склада, стеллажи раздвинулись, и я проехал дальше.

– Мальчонка, ты идешь со мной, – сказал я, выбираясь из кабины.

Мальчонка последовал за мной.

– Я все понял. Если Недотрога вздумает шутить, я с ним разберусь.

Я протянул ему конверт.

– Держи вот это.

Рыжий пошел было вместе с нами, но я приказал ему оставаться в грузовике.

– Убедись, что сосчитают все тридцать ящиков.

Я отметил, что двое подручных Джи-джи уже открыли двери кузова. Не вызывало сомнений, что нас ждали. Еще трое играли за столиком в карты, и, кроме них, на складе никого не было. Я первым поднялся по лестнице и прошел через пустую контору. Мальчонка неотступно следовал за мной. На него произвело впечатление, когда я нажал синюю кнопку и стена с мягким шелестом повернулась.

Джи-джи восседал за массивным письменным столом, словно император на троне. Перед ним был накрыт изысканный и прекрасно сервированный обед – лиможский фарфор, серебряные приборы, хрустальные бокалы. Джи-джи потягивал черный кофе из крошечной чашечки, готовясь приступить к тарелке обильно приправленного чесноком супа с морскими гребешками. В кабинете пахло, как на кухне ресторана мамаши Леоне. Недотрога сидел на кушетке в противоположном углу с незажженной сигарой во рту. Оба были в одних рубашках, и у Недотроги из кобуры под мышкой торчал короткоствольный револьвер 38-го калибра, явно выставленный напоказ для того, чтобы меня запугать.

– А, юный мистер Веста, – приветливо улыбнулся Джи-джи. – Добро пожаловать… Вижу, ты захватил с собой нашего подающего надежды боксера. Ты опасался, что у тебя возникнут какие-нибудь неприятности?

Улыбнувшись, я сказал:

– Если честно – опасался.

В кабинете внезапно наступила гнетущая тишина. Улыбка сползла с лица Джи-джи; он переглянулся с Недотрогой. Взгляд Недотроги метался между мной и Мальчонкой. Мальчонка не отрывал взгляд от Недотроги.

Медленно поставив чашечку на стол, Джи-джи сказал:

– Могу я поинтересоваться, почему?

– Можешь, – как можно любезнее ответил я.

– Вечно он умничает, – как можно более зловещим тоном пробормотал Недотрога.

Я пропустил его слова мимо ушей.

– Насколько я понимаю, тебе известно, что мы привезли тридцать ящиков собольих шкурок. Тебе также известно, что охрана просрала ограбление склада – даже несмотря на то, что была предупреждена фараонами.

Подавшись вперед, Недотрога вопросительно посмотрел на Джи-джи. Не вызывало сомнений, что я полностью завладел их вниманием. Я сказал Джи-джи, что уверен: он немедленно позвонит Драго и предупредит его, что я украл у него меха и подбросил бумажник. Разумеется, Джи-джи не станет меня выгораживать и великодушно возвратит украденное Драго – а Драго, в свою очередь, обрушит весь свой гнев на меня.

Джи-джи сидел, подавшись вперед, и слушал мой рассказ с деланым вниманием, то и дело сочувственно кивая.

– Умный ублюдок, – заключил он, когда я закончил. – Все правильно рассудил. Поздравляю… но только это ничего не меняет. Потому что хоть ты и знаешь,как я намереваюсь поступить, меня это все равно не остановит.

– А мне почему-то кажется, что ты передумаешь, – сказал я.

Джи-джи презрительно фыркнул.

– На какое-то мгновение я чуть ли не зауважал тебя за ум. Но теперь я начинаю думать, что ошибся.

Я небрежно махнул рукой.

– Думай что угодно.

Недотрога поднялся было с дивана, взбешенный моей дерзостью и, как ему показалось, непочтительным отношением к его боссу. Джи-джи остановил его, подняв руку. Напряжение в кабинете стало буквально осязаемым, но я продолжал как можно добродушнее, изображая полное безразличие к наэлектризованной атмосфере:

– А вот я думаю, что ты несообщишь Драго о том, что я украл у него меха, оставишь их себе, скажешь Драго, что за ограблением стоит Сокс Ланца, так как на складе был найден бумажник Дикарло, – и предоставишь им самим разбираться между собой.

Снова наступило молчание. Джи-джи был умен и понимал, что я не заявился бы к нему в кабинет с таким нелепым предложением, если бы у меня не был припрятан в рукаве какой-то козырь. Впервые с того момента, как я вошел в кабинет, я почувствовал, что Джи-джи встревожен.

– Почему? – наконец спросил он.

– А! – сказал я, протягивая руку Мальчонке. – Конверт, пожалуйста.

Мальчонка вручил мне конверт, и я торжественно положил его на стол перед Джи-джи. Недотрога поднялся с дивана, обошел стол и встал у Джи-джи за спиной. Тот достал шесть глянцевых снимков шесть на восемь дюймов и начал рассматривать их с непроницаемым лицом. К пятой фотографии Недотрога наконец понял, где они были засняты.

– Джилл… – хрипло простонал он. Изумление мгновенно сменилось бешеной яростью. Выхватив сигару изо рта, Недотрога взревел словно раненый зверь: – Этот член подобрался к Джилл! – Он бросился вокруг стола, вопя: – Ты уже труп, долбаный козел!

Для своих габаритов Недотрога двигался на удивление проворно, но Мальчонка оказался проворнее. Отступив с дороги разъяренного быка, он нанес связку ударов Недотроге в корпус. Это замедлило продвижение верзилы, но не остановило его: он обрушил на Мальчонку свою похожую на лопату лапищу, и тот отлетел на диван. Я нанес отличный апперкот правой Недотроге в подбородок, но преуспел только в том, что разбил костяшки двух пальцев. Недотрога лишь поморщился. Он ударил меня прямым правой, от которого мне почти удалось увернуться – но только почти. Здоровенный кулак, скользнув по плечу, попал мне в подбородок. Левая рука у меня онемела, и я рухнул на пол. Недотрога отступил назад, чтобы лягнуть меня в лицо, но Мальчонка, успевший к этому времени подняться с дивана, запрыгнул ему на спину. Обвив ногами громадный торс, он стиснул руками шею. Недотрога отпрянул назад и с разбега впечатал своей тушей Мальчонку в стену, так что тот свалился с него, словно пиявка, которой прижгли голову. Недотрога занес ногу, собираясь добить Мальчонку, но тут дверь-стена вдруг распахнулась. Недовольный тем, что ему помешали, Недотрога поднял взгляд.

На пороге стоял Анджело Мазерелли, направив Недотроге в живот обрез двустволки. У него за спиной был Дино Кавалло с пистолетом-пулеметом.

– Очень плохая мысль, – сказал Анджело, указывая отпиленными стволами на ногу Недотроге.

Тот опустил ее.

Непочтительно схватив Недотрогу за руку, Мальчонка рывком поднялся с пола.

– Следи за тем, куда ставишь ноги. Настанет день, и ты вляпаешься в такое дерьмо, которое уже не отмоешь. – Выхватив у Недотроги из кобуры револьвер, он передал его Анджело, а затем помог встать мне.

– Как ты? – спросил Мальчонка.

– Ужасно, – поморщился я. Подбородок у меня горел, костяшки пальцев ныли, а левую руку я совсем не чувствовал.

– Грилло, не надо трогать детей, – сказал Анджело. – Меня это просто выводит из себя.

Я улыбнулся.

– А мне помнится, вы сказали, что останетесь ждать снаружи.

– Я солгал, – усмехнулся Анджело. Он ткнул большим пальцем за спину. – Встретимся внизу.

Мы с Мальчонкой вышли в приемную, но остановились и стали смотреть, что будет дальше. Анджело с любопытством оглядел накрытый перед Джи-джи обед.

– Суп с морскими гребешками… мой любимый, – заметил он. – Поднимайся.

– Что? – со страхом переспросил Джи-джи.

– Поднимайся! – уже строже повторил Анджело. – Встань рядом с Грилло.

Медленно выбравшись из-за стола, Джи-джи шагнул к Недотроге и поднял руки.

– Мазерелли, не делай глупостей.

Слушая этот разговор, мы с Мальчонкой тревожно переглянулись. Мы прекрасно знали, что Анджело запросто может нажать на спусковой крючок.

– Я? Не-ет, – протянул Анджело. – Если бы все зависело от меня, я бы разрядил в тебя левый ствол, а в него – правый, но, к сожалению, это не так. Джино попросил меня никому не делать больно – только проследить за тем, чтобы не наделали глупостей вы. Однако вы без глупостей обойтись не смогли. Теперь я позабочусь о том, чтобы вы хорошенько усвоили этот урок и в будущем больше ошибок не совершали.

Крутанув ружье в сторону стола, он разом разрядил оба ствола. Крышка стола превратилась в облако мелких щепок – вместе с едой, серебром, фарфором и хрусталем. В замкнутом помещении звук получился оглушительный. Недотрога и Джи-джи отпрянули назад, зажимая мучительно болящие уши.

Анджело подождал, пока они придут в себя, – затем достал из ушей ватные затычки.

– Приятного аппетита, – сказал он и ушел, а следом за ним ушел и Дино.

Анджело кивнул нам с Мальчонкой, приглашая следовать за собой, и мы направились к лестнице.

Оставшиеся в кабинете Джи-джи и Недотрога никак не могли опомниться и в растерянности стояли у стены. В воздухе кружил мелкий мусор. От едкого дыма у них слезились глаза, а аромат чеснока сменился запахом пороха.

На первом этаже склада семеро подручных Джи-джи стояли лицом к стене, согнувшись пополам и опираясь на руки – это выглядело прелюдией ко второй бойне Дня святого Валентина. [18]18
  Жестокое убийство членов банды Багса Морана, совершенное по приказу Аль Капоне в Чикаго 14 февраля 1929 года. Гангстеров построили у стены гаража и расстреляли в упор.


[Закрыть]
Бо Барбера и Матти Кавалло держали их под прицелом пистолетов-пулеметов. Мы с Мальчонкой сели в грузовик, где нас уже ждал Рыжий. Анджело нажал кнопку, и ворота гаража поползли вверх. Когда они поднялись до половины, мы вывели грузовик на улицу, и Анджело нажал другую кнопку. Дождавшись, когда ворота почти полностью закроются, он, Барбера и близнецы Кавалло поднырнули под опускающуюся створку.

Через пятнадцать минут после того, как наш грузовик въехал на склад Джи-джи, мы уже снова боролись с заторами на Тридцать шестой улице. «Форд» и «Бьюик» ехали следом под оглушительную какофонию автомобильных клаксонов. Через два квартала Анджело остановился у телефона-автомата и позвонил моему отцу. Он сказал лишь шесть слов:

– Они со мной, все в порядке.

Остальной рассказ подождет.

Анджело отвез нас в ресторан «Маленькая Италия», где мы пообедали, отмечая победу, после чего наши пути разошлись. Рыжий и Бенни отогнали грузовик компании по доставке рыбы на стоянку на острове Кони-Айленд, рассудив, что он простоит там целый месяц, прежде чем кто-нибудь сообразит, что его бросили. Луи и Порошок поехали следом за ними на «Бьюике», чтобы забрать их. Анджело, Мальчонка и я подвезли Прыгуна к нашему дому, где он должен был встретиться с Сидни, чтобы отправиться вместе с ним в оперу. Затем Анджело настоял на том, чтобы нас с Мальчонкой осмотрели в клинике. Мы пробовали спорить, но тщетно.

Клиника размещалась в старинном доме на Двадцать девятой улице между Восьмой и Девятой авеню. На фасаде не было никаких указаний на то, что находится внутри. Весь медицинский персонал получал жалованье от Альберта Анастасии и насчитывал специалистов почти всех отраслей – многие из врачей были пенсионерами, которым надоело сидеть дома без дела. Задачей клиники было лечение огнестрельных ранений и других травм, обычных в повседневной деятельности мафии. Деньги, шедшие на содержание клиники, подобно отступным и взяткам, считались просто еще одной статьей накладных расходов.

Анджело настоял на том, чтобы врач осмотрел нас с Мальчонкой с головы до ног. К этому времени моя рука уже «оттаяла», и врач подтвердил, что ничего серьезного со мной не произошло. Все ограничилось разбитыми костяшками пальцев, которые он тотчас же залепил пластырем. У Мальчонки ныла спина, а нижняя челюсть напоминала перезрелое яблоко, но его жизни тоже ничего не угрожало.

После того как Анджело убедился, что с нами в целом все в порядке, мы сели в «Форд» и поехали в контору к моему отцу. По дороге я обратил внимание на то, что ссадина у Мальчонки на подбородке начала кровоточить… очень плохо. Меньше чем через шесть часов ему предстояло выйти на ринг в Гарлеме.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю