355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Э. Дюк Винсент » Лето мафии » Текст книги (страница 14)
Лето мафии
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:08

Текст книги "Лето мафии"


Автор книги: Э. Дюк Винсент



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 32

Церковь Креста Господнего находилась на Сорок второй улице между Восьмой и Девятой авеню, прямо посреди театрального квартала. Ее посещали бизнесмены, туристы и местные жители. До 1932 года ее пастором был отец Даффи, капеллан Шестьдесят шестого нью-йоркского пехотного полка, отличившийся во время Первой мировой войны, которому в 1937 году на площади Таймс-сквер установили бронзовый памятник.

Месса закончилась в десять часов, и мы вышли из церкви – я, мои родители и Лена, мать Порошка. Нас встретили Анджело и Порошок, приехавшие на «Кадиллаке» моего отца. Оба были в костюмах и при галстуках, хотя на богослужении они не присутствовали. Как и его отец, Порошок терпеть не мог ходить в церковь, однако каждое воскресенье рано утром он надевал костюм и уходил из дома, говоря матери, что спешит на восьмичасовую мессу. На самом деле Порошок отправлялся пить кофе домой к Бенни. Это поддерживало в семье некое подобие мира, хотя Лена не верила сыну. Мы вчетвером забрались в машину и отправились в кондитерскую Феррары в Маленькую Италию [27]27
  Маленькая Италия – район Южного Манхэттена вокруг улицы Малберри-стрит, традиционное место проживания американцев итальянского происхождения.


[Закрыть]
– эта традиция существовала столько, сколько я себя помнил.

Заведение Феррары представляло собой нечто среднее между кондитерской и кафе, и оно было таким же символом Маленькой Италии, каким является для Филадельфии Колокол Свободы. [28]28
  Один из колоколов, чей звон 8 июля 1776 года возвестил о первом публичном чтении Декларации независимости. Хранится в Филадельфии в Зале независимости.


[Закрыть]
Никто уже не помнит те времена, когда его здесь не было.Мы были в числе постоянных клиентов кондитерской Феррары, поэтому когда нас провели к столику, со всех сторон слышались радушные приветствия на итальянском и на английском языке. Трое Мазерелли с трудом разместили свои грузные туши в креслах с плетеными спинками, и к нам подошла официантка. Все заказали знаменитые пирожные Феррары, но Лена уточнила: sfogliatelle, [29]29
  Слоеный кекс (итал.).


[Закрыть]
ее любимые. Заказывать капучино не было необходимости – кофе уже несли.

Дождавшись, когда официантка удалится, мой отец чуть склонил голову, подавая знак матери. Та, кивнув, взяла Лену за руку.

– Лена, мне нужно ненадолго отлучиться. Пошли, составишь мне компанию.

– Конечно, – согласилась Лена. – Анджело, присмотри за моей сумочкой.

Как только женщины ушли, мой отец наклонился к середине стола. Мы последовали его примеру.

– Вчера поздно вечером мне позвонил Луис Антонио, – сказал отец. – Драго приходил в «Копакабану», где встречался с Петроне… а сегодня утром, когда Анджело уже собирался в церковь, ему позвонил Чаки Законник. – Он кивнул Анджело; тот повернулся ко мне.

– Джи-джи сказал Драго, что это ты обчистил его склад, – сказал Анджело.

– Проклятие, – выругался Порошок, чей рот был набит кукурузными рожками.

– Драго так просто это не оставит, – сказал я.

– Да, – согласился мой отец. – Он обязательно постарается с тобой расквитаться, но только так, чтобы самому остаться в стороне. Драго надеется заставить нас совершить первый шаг.

– Итак, что будем делать? – спросил Анджело. – Спрячем на время наших ребят?

Мой отец покачал головой.

– Прятаться бессмысленно. Нельзя же прятаться вечно. Нам нужно сыграть нашу партию до конца, чтобы узнать, что стоит за всем этим. – Он повернулся ко мне. – Жди… Драго должен будет что-то сделать. Будь готов. Никому не доверяй. Следи за всеми. Драго попытается с тобой расквитаться. Предупреди своих ребят – вы должны быть готовы.

– Все понял, – сказал я, понимая, что сделать это будет крайне непросто.

Моя мать и Лена вернулись из туалета. Лена сразу же набросилась на очаровательный sfogliatelle, и остальные тоже отдали должное замечательной выпечке и капучино.

Около двенадцати дня супруги Веста и Мазерелли отправились в Коннектикут, на ферму моего отца. Они ездили туда каждую неделю, чтобы поговорить, искупаться и принять самых близких и доверенных друзей. А после обильного сицилианского ужина из многих блюд они вечером вернутся домой, готовые к заботам новой недели.

Перед тем как выехать на Вест-Сайдское шоссе, они высадили нас с Порошком у нашего дома на Тридцать шестой улице. Сев в старый «Бьюик», стоящий у подъезда, я бросил:

– Мне надо заехать к Терри.

– Когда встречаемся у Бенни? – спросил Порошок.

– Думаю, в два часа будет в самый раз. Захвати Сидни. Я говорил ему, что если у нас возникнет желание, мы пойдем гулять в Центральный парк.

– Хорошо. Передавай Терри привет.

Остановившись у цветочного магазина, я в знак примирения купил для Терри дюжину роз на длинных стеблях. Я не думал, что цветы помогут, но хуже от них точно стать не должно было. В двенадцать с небольшим я нажал кнопку звонка, прослушал «Все мысли о Джорджии» и стал ждать. Ничего. Через полминуты я позвонил снова. В ожидании ответа я опустил взгляд и заметил торчащий из-под двери уголок белого конверта. Нагнувшись, я вытащил конверт и, уловив аромат «Шанель № 5», вскрыл письмо.

Винни, у моего соседа мистера Хоффлера для тебя кое-что есть.

Терри.

Сунув записку в карман, я постучал в соседнюю дверь. Мистер Хоффлер спросил через дверь, что мне надо, и я сказал:

– Терри сказала, у вас для меня кое-что есть.

– Заходите, – пригласил мистер Хоффлер, открывая дверь. – Так, разрешите взять это у вас. – Забрав розы, он положил розы на столик и протянул мне маленький пакет и конверт.

Первым делом я вскрыл конверт. В нем была записка следующего содержания:

Дорогой мой Винни!

Я долго размышляла над всем этим… еще до вчерашнего дня, когда ты сказал, что твоему отцу все известно. Конечно, можно было бы попробовать, но от моего прошлого и нашей разницы в возрасте все равно никуда не деться. Мы провели вместе три восхитительных месяца, которые я никогда не забуду… как не забуду тебя.

Когда ты прочтешь эту записку, я уже буду на пути в Калифорнию. Мистер Поделл из «Копакабаны» написал рекомендательное письмо владельцам клуба «Сиро» в Голливуде. Клуб этот высококлассный. Будем надеяться, я смогу начать там новую жизнь. Как знать, быть может, на меня обратит внимание какой-нибудь известный режиссер… (Ха-ха.)

Как только устроюсь на новом месте, обязательно тебе напишу. Пожалуйста, не презирай меня за трусость.

Любящая тебя

Терри.

P. S. Оставляю на память маленький сувенир.

Сложив записку, я убрал ее в карман и открыл пакет. Внутри лежала зажигалка, та самая, которую Терри обронила, когда мы с ней столкнулись за сценой «Копакабаны». Казалось, с того вечера прошла целая вечность. Глубоко вздохнув, я сунул зажигалку в карман.

– Благодарю вас, мистер Хоффлер, – сказал я, направляясь к двери.

– А как же цветы? – остановил меня мистер Хоффлер.

– Поставьте их в воду, – сказал я.

Не помню, как я вышел из квартиры Хоффлера, спустился на лифте вниз и приехал домой к Бенни.

Глава 33

Ник Колуччи еще спал, когда ему позвонил Чаки Законник и приказал к полудню быть на Федеральном складе. Колуччи был в постели с проституткой, ему удалось поспать меньше шести часов, и его мучило жуткое похмелье, но к двенадцати часам он уже был на месте.

Драго ждал его перед будкой охранника в своем лимузине «Кадиллак». Эти машины одними из первых стали оснащаться кондиционерами, и Драго так этим гордился, что превратил свой «Кадиллак» в морозильник на колесах. Ник вылез из своей машины, забрался в салон «Кадиллака», сел напротив Драго и поежился от холода. Чаки сидел за рулем.

– В чем дело, босс? – спросил Колуччи.

– Ты знаешь мальчишку Весту?

– А то как же. Тот еще козел.

– Рад это слышать. Я хочу, чтобы ты преподал ему урок.

– А что случилось? – спросил Ник.

– Не твое собачье дело, твою мать, но если ты хочешь знать, он со своими дружками вечером в пятницу обчистил мой склад.

– Матерь божья! Я слышал разговоры о том, что ваш склад ограбили, и…

– В том-то все дело. С тех пор прошло лишь двадцать четыре часа, а я уже выставлен на всеобщее посмешище, твою мать! Я хочу прижать этому козлу Весте хвост, причем так, чтобы все знали, за что!

– А как же его старик?

– Плевать я хотел на его старика. Это он все подстроил. Пусть жалуется в Комиссию. В этом деле обиженная сторона – я; к тому же старшего Весту я трогать не буду. Я рассчитаюсь с шайкой молокососов.

– И что я должен сделать?

– А это уже сам решай. Но только мне нужно, чтобы все было сделано быстро. Сегодня же. Знаешь, где ошивается молодой Веста со своими дружками?

– Знаю. Дома у Бенни Вила, это на Тридцать седьмой улице.

– Вот и отлично. Ты получишь за это «штуку». А теперь убирайся и без хороших известий мне на глаза не показывайся.

– Босс, вы даже не представляете, с каким превеликим наслаждением я…

– Замечательно. Вот и наслаждайся.

Стиснув рулевое колесо, Чаки Законник смотрел прямо вперед. Он понимал, как важно связаться с Анджело – один раз сегодня он его уже не застал дома. Но Чаки не знал, что осуществить это невозможно: Мазерелли уже уехал в Коннектикут.

Расставшись с Драго, Колуччи поехал на юг в сторону Гринвич-Вилледжа. В его извращенном сознании уже начинали вырисовываться наметки плана. Десять минут спустя он остановился у ломбарда на Западной Хьюстон-стрит. На вывеске красовались три шарика, а под ними надпись:

Ломбард Честного Фреда.

Мы покупаем и продаем всё.

Открыто семь дней в неделю.

Честный Фред Хейнкель приходился Нику Колуччи дядей – он был родным братом его матери. На самом деле его имя было Фриц, но в послевоенном Нью-Йорке «честный Фред» звучало гораздо более предпочтительно, чем «честный Фриц».

Фред утверждал, что лучше всего дела у него идут по воскресеньям: всем болванам, прокутившим субботний вечер, в воскресенье утром требуются наличные. Это действительно было так, но помимо обычных для ломбарда функций заведение Фреда снабжало своих клиентов всем от полного набора поддельных документов до краденого оружия, которое предлагалось в изобилии.

Двоюродный брат Ника Фред-младший по прозвищу Малой входил в банду Колуччи «Гремучие змеи», а в свободное время подрабатывал в ломбарде. Малой прославился двумя вещами: во-первых, он был лысый, как бильярдный шар; а во-вторых, он обладал жутким смехом – от издаваемых им звуков даже мраморную статую могла прошибить холодная дрожь. Вполне вероятно, специалист вынес бы ему диагноз: психопат.

Когда Ник под звон колокольчика над дверью вошел в лавку, Малой сидел за стеклянной витриной с разложенными драгоценными украшениями и часами. Времени уже было без четверти час дня, но Малому были прекрасно известны повадки своего двоюродного брата.

– Эй, Ник, ты что это так рано?

– Меня побеспокоили, но это приятное беспокойство.

– Да?.. И в чем дело?

– Драго попросил обделать одно дельце.

– Здорово-о! – с уважением протянул Малой. – Ты идешь в гору.

– Да, но мне понадобится кое-какая помощь. Ты свободен?

– Мой старик должен вернуться с минуты на минуту. А что тебе нужно?

– Бомба, – как можно небрежнее произнес Ник.

– Ни хрена себе! – широко раскрыл глаза от изумления Малой.

– Такая, какую можно кинуть, – продолжал Ник. – Например, сделанная из обрезка трубы.

Подумав немного, Малой сказал:

– Да… отлично. У меня в кладовке найдется кое-что. Думаю, я смогу смастерить бомбу.

– И ты будешь нужен мне для того, чтобы вести машину.

– Когда надо будет провернуть все это? – спросил Малой.

– Как можно раньше. Надеюсь, все будет готово не позже чем через пару часов.

– Ты меня не просветишь, кому мы преподнесем такой подарочек?

– Винни Весте.

– Не брешешь?

– Не брешу.

Послышался придурочный хохот Малого; он радостно захлопал в ладоши.

– Я в восторге!

Ник разделял чувства своего брата. Сам он давно уже ждал случая свести счеты.

– Этот умник Веста всем успел насолить.

– Да. Считает себя круче всех, – подхватил Малой. – А сам якшается с жиденком. – Он сплюнул на пол. – По-моему, Веста делает это просто назло нам.

– Много тебе времени потребуется? – спросил Колуччи.

– Чтобы слепить бомбу? – Малой пожал плечами. – Ну, где-то с полчаса. – Открыв дверь, он прошел в кладовку. Ник последовал за ним. – А почему у Драго зуб на Весту?

– Это «налетчики» обчистили Федеральный склад.

– Они? Блин, я кое-что слышал про это дело.

– Вот что больше всего задело Драго. Он взбешен тем, что о нападении на его склад известно уже всем.

– И Драго приказал тебе рвануть Весту бомбой?

– Нет, бомба – это уже моя мысль. Веста с дружками ошивается дома у Бенни Вила – они там устроились капитально. Им там нравится. А мы рванем все к ядрене фене.

– Когда все соберутся там?

– Когда все соберутся там.

– Я в восторге!

Издав новую порцию пронзительных хихиканий, Малой занялся изготовлением бомбы.

Я как раз подъезжал к Бенни, когда Колуччи и Малой заняли позицию на стоянке в полуквартале от дома и стали ждать. Времени было без четверти два, и Бенни сидел на крыльце вместе с Порошком, который переоделся в шорты и футболку. Рядом с ними устроился Сидни, в своих неизменных свитере и ермолке, а Энджи лежала, положив морду ему на колени.

Малой довольно потер руки, радуясь возможности добавить к улову еврея. Ему потребовалось меньше тридцати минут на то, чтобы смастерить бомбу – двенадцатидюймовый отрезок водопроводной трубы диаметром три четверти дюйма, один конец заткнут, в другой вставлен запал. Внутри насыпан порох. Конечно, не бог весть что, но в замкнутом помещении бомба могла наделать много неприятностей. Первоначальный план Колуччи состоял в том, чтобы дождаться, когда все соберутся в квартире у Бенни, а затем проехать мимо и бросить бомбу в окно. Но проблема заключалась в том, что квартира Бенни была расположена на полуподвальном этаже. Окна находились ниже уровня тротуара и были закрыты решетками. Эти решетки предназначались для того, чтобы прохожие не сваливались вниз, но они также лишали Ника возможности совершить прицельный бросок из движущейся машины. Поэтому план пришлось пересмотреть: Малой остановит машину прямо посреди улицы, Ник подбежит к дому, перегнется через ограждение и швырнет бомбу в открытое окно. Осуществить это было весьма непросто, но у Ника была серьезная заинтересованность в успехе – особенно после того, как он увидел, что я оставил свою машину на последнем свободном месте у дома Бенни.

Улица оставалась пустынной; большинство местных жителей или еще не вернулись из церкви, или уже готовились к обеду. Мальчонка подошел к дому с противоположной стороны, и мы встретились у подъезда. Бросив взгляд на заплывший глаз Мальчонки, Бенни тотчас же принялся его отчитывать:

– Черт побери, Мальчонка, я же сказал тебе приложить лед!

– Когда я вчера вечером вернулся домой, льда там не было. Должно быть, мой старик израсходовал весь на виски.

– А что, новый он не поставил в морозильник?

– Он никогда это не делает.

– Ну а ты-то мог приготовить лед?

– А я слишком устал.

– Ты просто безнадежен, ты это знаешь? Я буду прикладывать тебе лед до тех пор, пока не подтянутся остальные ребята, после чего мы отправимся наслаждаться прохладой в парк. – Бенни спустился вниз в квартиру. Мы последовали за ним. Энджи легла под бильярдным столом, Порошок уселся за пианино, а Бенни отправился за льдом.

Указав на заплывший глаз Мальчонки, Сидни спросил:

– Очень больно?

– Не так, как могло бы быть, – ответил Мальчонка. – Я получил по скользящей. – Стиснув кулаки, он показал Сидни, как ставить блок и уходить от удара. – Я поставил блок и ушел в сторону – вот так.

Порошок заиграл «К нам нагрянула жара».

Мальчонка отреагировал на первые же аккорды:

– Господи, Порошок! Неужели надо обязательно играть что-нибудь «жаркое»? Как будто и без того жары не хватает!

Не пропустив ни такта, Порошок плавно перешел на «Прохладный, прохладный, прохладный вечер».

Меня не покидало отвратительное настроение. Я не произнес и пары слов с тех самых пор, как пришел сюда. Плюхнувшись в кресло, я закинул ногу на подлокотник. Взглянув на меня, Сидни правильно понял мое настроение.

– Винни, – озабоченно спросил он, – что-нибудь случилось?

Ничего не ответив, я достал «Лаки страйк» и прикурил от зажигалки Терри.

Ко мне подошел Мальчонка. Порошок, уловив сгустившееся напряжение, перестал играть и присоединился к нему. Бенни вернулся с полотенцем, полным льда, и протянул его Мальчонке. Все столпились вокруг меня.

– В чем дело? – спросил Мальчонка, прижимая лед к щеке.

Сделав глубокую затяжку, я выпустил дым.

– Терри, – сказал я. – Она уехала.

Мальчонка прищурился.

– Что ты имеешь в виду – куда уехала?

– В Лос-Анджелес, – сказал я, убирая зажигалку в карман рубашки.

– В Калифорнию? Хреново, – заметил Бенни. – За этим стоит что-то серьезное.

– Терри испугалась… моего старика… испугалась за себя… за нас. Быстро собрала вещи и уехала. Насовсем.

Никто не сказал ни слова. Все знали о моих чувствах к Терри и понимали, что я сейчас испытываю.

Наконец Мальчонка высказал предположение:

– Винни, послушай, быть может…

– Только не корми меня тем дерьмом, что «быть может, это и к лучшему», – рявкнул я. – Это неправда – так только хуже! – Я снова жадно затянулся сигаретой.

Внезапно Сидни резко обернулся к окну. Проследив за его взглядом, я успел разглядеть мелькнувший за оконным переплетом подбородок. Мне также удалось рассмотреть две ноги, отдельные, без тела, и вытянутую руку… а в руке что-то было… похожее на горящий запал, вставленный в отрезок трубы. Я увидел все это – и время остановилось. Мальчонка, также обернувшийся к окну, истошно завопил: «Бомба!» – и грохнулся на пол под бильярдный стол. Бенни и Порошок последовали его примеру, но я после записки Терри еще пребывал в оцепенении и поэтому не успел среагировать вовремя.

Бомба влетела в окно, но вместо того, чтобы достичь середины комнаты, она наткнулась на настольную лампу на подоконнике и потеряла момент инерции. Плюхнувшись на пол, бомба закатилась под диван. До кресла с высокой спинкой, в котором я сидел, от нее было не больше двенадцати футов, а прямо передо мной стоял Сидни.

– Винни! – пронзительно вскрикнул он.

Развернувшись, Сидни бросился вперед и навалился мне на грудь весом всех своих жалких ста фунтов. От толчка кресло опрокинулось назад, и Сидни оказался распластанным на мне. Не успели мы свалиться на пол, как бомба рванула.

Диван подпрыгнул, наполнив воздух пружинами, щепками, обрывками ткани и клочьями ваты, – но он принял на себя большую часть взрыва. Вся остальная энергия бомбы ушла на то, чтобы испещрить оспинками осколков развешанные на стене плакаты и карту. Пианола и бильярдный стол оказались завалены ватой и мусором. На канделябре из лосиных рогов повисла подушка. В целом комната приобрела такой вид, будто по ней пронеслась хлопчатобумажная буря. Если бы взорвался динамит, здесь не осталось бы никого в живых. Нам повезло, словно карточному шулеру, который снес три карты и получил в прикупе королевский покер.

На улице Ник Колуччи бегом вернулся к машине и запрыгнул в салон. Малой, оглянувшись через плечо, увидел вырывающиеся из окон клубы дыма. Он рванул с места, сжигая резину покрышек, и на полной скорости умчался прочь, хохоча, словно сумасшедший.

Луи, который в этот момент находился в полуквартале от дома Бенни, услышал взрыв. Завернув за угол, он увидел дым и побежал. На бегу Луи успел разглядеть, как кто-то прыгнул в остановившуюся посреди улицы машину. Он попытался запомнить номер машины, но она уехала слишком быстро. И все же саму машину Луи успел рассмотреть достаточно хорошо.

Войдя в наполненную дымом квартиру, он закашлялся, вытирая выступившие на глазах слезы.

– Привет… ребята… вы меня слышите? – окликнул Луи.

Придавленный бесчувственным телом Сидни, навалившимся сверху, я был настолько оглушен, что не смог ничего ответить. Однако я увидел, как под бильярдным столом кто-то шевелится. Подбежав, Луи помог выбраться тому, кто был ближе к краю.

– Бенни, – задыхаясь, пробормотал он, – как ты?

Бенни медленно кивнул, показывая на уши. Порошок осмотрел Энджи, с которой, по-видимому, все было в порядке, и вылез из-под стола. Мальчонка последовал за ним. Оглушенные, они только недоуменно переглядывались. Все запрокидывали головы назад и стискивали виски, словно пытаясь выжать из ушей воду.

Снова оглядев комнату, Луи наконец обратил внимание на опрокинутое кресло. Я до сих пор еще толком не пришел в себя, а Сидни был без сознания. Передвинув Сидни, Луи уложил его на пол рядом со мной. Вся его спина была в крови. Бенни побежал на кухню за водой и полотенцами. Мальчонка и Порошок, опустившись рядом со мной на колени, помогли мне усесться.

Как раз в этот момент в квартиру вошел Рыжий. Оглядевшись вокруг, он изумленно ахнул:

– Господи Иисусе! Что туту вас произошло?

У него за спиной стоял Прыгун, с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. Больше всего он был похож на удивленного аиста.

– Судя по всему, кто-то бросил в окно бомбу, – сказал Луи. – Сразу после взрыва я успел увидеть, как отсюда на машине умчались двое.

Его слова привели меня в чувство.

– Проклятие! – И тут я спохватился: – Сидни!

Мальчонка задрал ему рубашку. Вся спина Сидни была исполосована порезами, вероятно, от осколков, но все раны были неглубокими. Вернулся Бенни с миской воды и полотенцами.

Взяв у него воду и полотенца, Мальчонка сказал:

– Нужен спирт.

Бенни снова скрылся на кухне, а Мальчонка принялся смывать кровь. Сидни застонал.

Склонившись ему к самому уху, я спросил:

– Сидни… ты меня слышишь?

– Ага, – раздался слабый голос.

– Он пришел в себя! – радостно воскликнул я.

– Винни, с тобой все в порядке? – едва слышно промолвил Сидни.

– Со мной все отлично. Ты спас мне жизнь!

Приподняв голову, Сидни слабо улыбнулся:

– Без дерьма?

На моей памяти Сидни ни разу не ругался. Я понял, что сейчас он должен доказать самому себе свою силу.

– Без дерьма, – подтвердил я и рассмеялся.

– Ого! – воскликнул Сидни, гордясь своим поступком.

К Порошку приблизился Прыгун. Взгляду него плыл. Порошок помахал рукой ему перед лицом.

– Эй, Прыгун, ты как, живой?

Прыгун повернулся к нему, но не сказал ни слова.

– По-моему, он контужен, – заметил Порошок.

Мальчонка поднял взгляд.

– Какого хрена он может быть контужен, если его здесь даже не было?

– Кажется, я знаю, кто это сделал, – сказал Луи.

– Ты успел разглядеть подонка? – спросил Рыжий.

– Да. По-моему, это был Колуччи, – сказал Луи.

– Ты уверен? – спросил я, с трудом поднимаясь на ноги.

– У того типа, который запрыгнул в машину, были жидкие светлые волосы, как у Колуччи. А тот, что сидел за рулем, был лысый – это мог быть его брательник Малой. Уехали они на черном «Додже». Если у Колуччи или у Малого есть черный «Додж», это были они.

Бенни начал обрабатывать Сидни раны, и тот застонал, однако его стон тотчас же потонул в вое сирен. Кто-то слышал взрыв, и на вызов откликнулись полиция и пожарные.

– Так, – решительно произнес я, – всем слушать внимательно. Нас будут допрашивать. Запомните твердо: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Лады? – Переводя взгляды с одного лица на другое, я услышал: «Лады, лады, лады, лады, лады, лады». Шесть раз. Я одобрительно кивнул, и тут прозвучал еще один голос.

– Лады, – прошептал Сидни.

Я посмотрел на него, затем перевел взгляд на остальных. Все улыбались. Сидни только что стал полноправным членом нашей банды.

За окном остановились пожарная машина и два полицейских крейсера. Открылись двери, и из машин вывалили люди. Полицейские повели пожарных вниз; они ворвались в комнату. Полицейские держали в руках пистолеты.

Покачав головой, Бенни пробормотал:

– Денек будет длинный…

– Да, – согласился Мальчонка. – Увы прогулке в парке, твою мать!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю