Текст книги "Книга убийств"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Скрыл ли шеф полиции получение крупных сумм? Пользуясь многочисленными корпорациями, Обей вполне мог прикрыть Брусарда.

Взятка. Возврат долга. Несмотря на свое могущество и высокий статус, Джон Дж. Брусард остается государственным служащим, чьи жалованье и пенсия автоматически относят его к самой богатой части среднего класса – и это в самом лучшем случае. Игры с влиятельными парнями могут означать нечто большее.

Я представил себе сделку: Уолт Обей спасает свою мечту, Коссаки и Ларнеры получают шанс сделать решительный шаг вперед от дорог и парковочных площадок до настоящего строительства.

Для шефа Брусарда и членов городского совета – старая добрая наличность.

Слишком многое поставлено на карту.

А Майло получил возможность разом все разрушить.

ГЛАВА 27

– Любопытная теория, – сказал Майло. – Мои мысли текли в том же направлении, вот только жестикуляция и мимика Обея говорят о том, что он скорее что-то давал, чем получал. Бацилла и Хорн явно лебезили перед ним.

– Бацилла и Хорн при любом раскладе будут в роли просителей, поскольку их политическая жизнь зависит от денежных мешков. А Обей уже много лет играет роль вожака среди политиков. Но ты же не видел, как он разговаривал с Коссаками.

– Верно, – признал Майло.

Мы сидели за столом у него на кухне. Я целый час мучился, стараясь придумать, как помириться с Робин, и сделал попытку еще раз связаться с ней в отеле. Она ушла. Когда я позвонил Майло, он ехал домой из архива с портфелем, полным копий разных статей. Он просмотрел налоговые документы и нашел четырнадцать дешевых отелей, которые находились неподалеку от Скид-роу двадцать лет назад, однако ни один из них не принадлежал ни Коссакам, ни кому-нибудь из других основных игроков.

– Вот и все результаты.

Я веером разложил перед собой бумаги.

И тут мне в глаза бросилось имя. Три отеля на Сентрал-авеню – «Эксельсиор», «Гранд ройял» и «Кросли» – собственность Вэнса Коури и компаньонов.

– Парень по имени Коури путался с Коссаками и Брэ-дом Ларнером, когда они учились в средней школе, – вспомнил я. – Они все являлись членами клуба, который назывался «Королевская рать».

– Коури, – задумчиво проговорил Майло, – никогда о нем не слышал.

Он принес свой лэптоп. Мы быстро нашли три упоминания о двух людях по имени Вэнс Коури. В «Тайме» одиннадцатилетней давности речь шла о Вэнсе Коури, шестидесяти лет, из Вествуда, которого привлекли к ответственности как хозяина меблированных комнат в доме, который находился в аварийном состоянии. Про Коури писали, что он «владеет несколькими зданиями в центре и западной части Лос-Анджелеса и неоднократно нарушал правила содержания жилья». За год до описываемых событий изобретательный судья приговорил Коури к весьма своеобразному наказанию – он должен был прожить две недели в одном из своих собственных домов.

Коури за два дня привел в порядок одну из квартир и устроился там вместе с вооруженной охраной. Однако его отношение к обитателям меблированных комнат нисколько не изменилось: он ничего не сделал для улучшения условий их жизни, и судья потерял терпение. В следующей статье, которая вышла через три недели, говорилось, что Коури избежал судебного процесса только благодаря тому, что скончался от удара в кабинете своего адвоката. Там же была опубликована фотография худого седовласого и седобородого человека, в глазах которого навсегда поселилась тоска, словно он пытался вспомнить давно забытые оправдания.

Вэнс Коури-младший упоминался в воскресном выпуске «Дейли ньюс», который вышел два года назад. Коури занимался покраской старых автомобилей, участвовавших в гонках по Калифорнии. Сорокадвухлетний Коури владел автомобильной мастерской и специализировался на «восстановлении классических и уникальных автомобилей». В его мастерской положили сорок пять слоев краски на «додж-роудстер» 1938 года, известный под названием «Пурпурный пожиратель людей».

– Еще один дуэт отца и сына, – заметил Майло.

– Отец владеет отелем, сын в нем развлекается, – сказал я. – К тому же сын дружит с Коссаками. Вполне возможно, что он участвовал в той вечеринке, и тогда все предстает в ином свете. Возможно, события происходили так: Джейни рассталась с Мелиндой и ушла с Бернсом и Кэролайн. Бернс угостил ее каким-то наркотиком и познакомил со своими богатыми друзьями. Неожиданно Джейни оказывается лицом к лицу с Вэнсом Коури, очаровательным принцем, который связал ее, изнасиловал и выбросил, как ненужный мусор, в темном переулке. Джейни теряет самообладание, начинается ссора, и Коури, возможно, с помощью приятелей, уводит Джейни, прежде чем она успевает устроить скандал.

Они успокаивают ее, переходят в какое-нибудь уединенное место, и Коури решает, что можно воспользоваться ситуацией. Мы знаем, что он склонен к садизму, а беспомощность жертвы возбуждает извращенцев. Он делает свое дело, но на этот раз к нему присоединяются дружки. Ситуация выходит из-под контроля, и все кончается плохо. Им необходимо избавиться от тела. Коури неплохо знает центральную часть города – ведь здесь расположены дома, принадлежащие его отцу. Он выбирает подходящее место, где по ночам никого не бывает: съезд с автострады, возле Бодри. Вместе с одним или двумя приятелями отвозит туда тело Джейни. Один стоит на стреме, а двое других быстро перетаскивают тело – опасность минимальная.

Майло посмотрел на налоговый список и провел пальцем по имени Коури.

– Парни всегда остаются парнями. Значит, еще и братья Коссак, а не только Кэролайн.

– Они, Коури, Брэд Ларнер, возможно, другие члены клуба «Королевская рать» – кажется, их звали Чепмен и Хансен.

– Школьный клуб.

– Клуб для развлечений, – уточнил я. – Известный обильными попойками, шумным весельем и другими не слишком пристойными выходками. Убийство Джейни произошло через несколько лет после окончания школы, но из этого вовсе не следует, что клуб распался.

– Ну и как Кэролайн и Бернс связаны с групповым изнасилованием и убийством?

– У каждого могли быть свои причины, по которым им не понравилась Джейни. И они вполне могли оказаться в компании насильников. Тот факт, что Кэролайн отправили в «Школу успеха», указывает на ее причастность к убийству. Как и исчезновение Бернса. Кроме того, групповое убийство объясняет отсутствие последующих смертей. Сошлось сразу несколько факторов: наркотики, дерзкая жертва и самый главный возбудитель для подростков – причастность к группе.

– Подростков? – удивился Майло. – Парням было не меньше двадцати.

– Задержка в развитии.

– Странно, что ты об этом сказал. Когда я увидел дом Коссаков, мне в голову пришла такая же мысль.

Он описал уродливый особняк, машины, историю жалоб соседей.

– Укладываются в общую схему и другие твои слова, – добавил Майло. – Женщины обладают сильно развитым стадным чувством. У Кэролайн не хватило бы ни сил, ни желания самостоятельно изрезать Джейни, но она вполне могла прижечь ее пару раз сигаретой.

– Но участие Кэролайн – как и Уилли Бернса – сделало предприятие особенно рискованным: два слабых звена, никто не знал, будут ли они молчать. Кэролайн подвержена смене настроения, а Бернс – наркоман, у которого язык как помело. Что, если он окажется в трудном положении – ему понадобятся деньги на новую дозу героина? Что, если он начнет их шантажировать? Для уличных парней вроде Бернса белые ребятишки с отвратительной тайной – лакомый кусок.

И вот тогда ярость Майкла Ларнера, узнавшего об исчезновении Бернса, вполне объяснима. Бернс стал реальной угрозой для сына Ларнера, а потом исчез. Шантаж Бернса также объясняет его нападение на Бориса Немерова, хотя до тех пор он вел себя вполне разумно. Учитывая все факты, его параноидальный бред о людях, которые его преследуют, помнишь, он говорил о них во время телефонного разговора с Борисом Немеровым, становится вполне понятным. Бернс не боялся, что окажется в тюрьме. Он был участником жестокого убийства, но держался в стороне от остальных убийц.

Майло полистал свой блокнот.

– Чепмен и Хансен. Не знаешь, как их зовут?

– Я видел инициалы в школьных альбомах, но не запомнил.

– Средняя школа, – пробормотал Майло. – О, славные времена.

– Времена славы для Харви Коссака. Он солгал, когда утверждал, что был казначеем.

– Готовился к карьере в сфере финансов… ладно, давай посмотрим школьные альбомы.

В библиотеке нам удалось кое-что узнать про остальных членов «Королевской рати».

В восемнадцать лет Вэнс Коури был красивым темноволосым юношей с густыми черными бровями, кривоватой улыбкой, легко переходящей в ухмылку, и пронзительным взглядом. Определенному типу девушек такие парни нравятся.

– Юный любимец женщин, – сказал я. – В точности как его описывала Джейни. Несмотря на слова Мелинды, Джейни далеко не всегда фантазировала. Десять к одному, что двадцать лет назад его отец владел тем отелем.

Как у Коссаков и Брэда Ларнера, интересы Коури были ограничены – работа в автомастерской и членство в «Королевской рати».

Люк Чепмен оказался круглолицым, нескладным, светловолосым парнем с отсутствующим взглядом.

В альбоме про него было написано, что он является членом клуба «Королевская рать» – и больше ничего.

Последним был Николас Дейл Хансен – и с ним все выглядело иначе. Четкие черты лица, сдержанный, серьезный юноша. «Ник» Хансен являлся членом Коммерческой палаты, Клуба искусств и бойскаутом. Дважды включен в список лучших учеников по итогам семестра.

– Самый умный в компании, – заметил Майло. – Интересно, хватило ли у него ума оказаться в нужный момент подальше от них?

– Или он стал мозгом всего предприятия.

Мы взялись за «Кто есть кто», который помог мне узнать о существовании этих парней. Там имелась только биография Харви Коссака-младшего.

– Коури чаще всех попадал в аварии, – сказал Майло, – поэтому тут нет никаких сюрпризов. А старина Люк не выглядел самой яркой лампочкой в люстре. Но больше всего меня разочаровал Ник Хансен. Возможно, он не оправдал ожиданий, которые на него возлагались.

Мы ушли из библиотеки и сели на каменную скамью у пруда. Я наблюдал, как студенты входят в здание и выходят из него, пока Майло узнавал имя детектива из юго-западного отдела по борьбе с автомобильными преступлениями и звонил в отдел транспортных средств. Ему пришлось потратить некоторое время, чтобы заставить клерка вернуться на два десятилетия назад, но после того как Майло закончил разговор, в его блокноте было заполнено две странички: модели, владельцы и адреса.

– Вэнс Коури-старший владел «Ягуаром-марк-10», седан, а также ему принадлежали «линкольн-континенталь» и «камаро».

– Значит, Джейни не ошиблась, – заметил я. – На «линкольне» ездила мать, Вэнс-старший пользовался «камаро». А когда сын хотел произвести впечатление на девушек, он брал отцовскую машину с роскошной внутренней отделкой. Чтобы они расслабились, прежде чем он отведет их в отель и вытащит веревку.

– Сейчас у Коури уйма автомобилей: на него официально зарегистрировано восемь машин, по большей части классика, в том числе несколько старинных «феррари».

– Ты говорил, что перед особняком Коссаков стоял «феррари». Быть может, «Королевская рать» не прекратила своего существования и Коури у них ночевал.

– Коури живет в Тарзане, но такой вариант исключать нельзя, – не стал спорить Майло. – И вот еще что: я ошибся, когда предположил, что Николас Дейл Хансен не оправдал возлагавшихся на него надежд. Он ездит на «БМВ-700» и живет в Беверли-Хиллз на Норт-Роксбери. Похоже, Хансен просто не хотел, чтобы его биография вошла в справочник.

– Какая скромность, – сказал я.

– Или не хочет быть на виду, – уточнил Майло. – Никогда не знаешь, к чему приведет излишнее внимание.

– А как обстоят дела у Люка Чепмена?

– Он никогда не владел машинами в Калифорнии.

– Иными словами, он уже давно не живет в Калифорнии, – сказал я. – Возможно, его семья покинула штат после того, как он окончил среднюю школу. Или Чепмен исчез добровольно, либо с чьей-то помощью. Если он был таким же глуповатым, как на фотографии, его могли посчитать слабым звеном.

– Обрубают концы, – предположил Майло.

– И это наводит на мысль о еще двух обрубленных концах, которые определены как несчастные случаи: Боуи Инголлс, врезавшийся в дерево, и Пирс Швинн, упавший со смирной лошади.

– Или это твое разыгравшееся воображение, – покачал головой Майло. – Но как мальчикам удалось убедить родителей спрятать Кэролайн?

– Она наверняка доставляла массу проблем с самого детства. Если Кэролайн отравила собаку, родители могли всерьез забеспокоиться. А если мальчики пришли к ним и с ужасом рассказали, что Кэролайн совершила нечто чудовищное, они вполне могли поверить братьям.

– Мальчики, – проворчал Майло. – Компания подонков и бойскаут. Меня интересует именно он.

– Награда за убийство, – сказал я. – Неплохая концепция.

Когда мы шли обратно к машине, Майло сказал:

– Я чувствую, что улика где-то рядом. Начинаю ощущать себя настоящим детективом, полным энтузиазма. Вопрос только в том, где ее взять. Не можем же мы войти в зал заседаний совета директоров строительной компании Коссаков и обвинить братьев в жестоком убийстве.

– Да и к Джону Дж. Брусарду не подступишься.

– Настоящий полицейский никогда не упоминает имя Джона Дж. Брусарда в приличном обществе. Ты видел статью о нем в сегодняшней газете?

– Нет.

– Мэр поддержал предложение о повышении зарплаты, но полицейский департамент наложил вето. За последние несколько недель «Тайме» напечатала несколько негативных статей относительно стиля управления Джона Дж.

– У Брусарда возникли проблемы? – поинтересовался я.

– Весьма возможно. Похоже, он умудрился наступить на мозоль не тем людям.

Когда мы подходили к парковочной площадке, ожил сотовый телефон Майло.

– Алло, как… Что? Когда? Где ты находишься? Ладно, оставайся на месте – нет, я сказал, никуда не уходи, мы с Алексом возле университета, подъедем к тебе в десять.

Он спрятал телефон и резко ускорил шаг.

– Это Рик. Кто-то украл «порше».

– Откуда? – спросил я, стараясь не отстать.

– Со стоянки возле Сидарса. Ты же знаешь, как он любит свою машину… Рик ужасно расстроен, пойдем скорее.

Я несколько раз превышал разрешенную скорость, и мы добрались до комплекса Сидарс-Синай за пятнадцать минут. Рик в длинной белой куртке ждал нас на углу бульвара Беверли и авеню Джорджа Бернса. Он стоял совершенно неподвижно, лишь длинные пальцы хирурга постоянно сгибались и разгибались.

Как только я остановил машину, Майло выскочил на тротуар и подбежал к Рику. Тот начал что-то быстро говорить. Если взглянуть со стороны, они производили впечатление двух мужчин среднего возраста, между которыми нет и намека на физическую близость, но я знал, какие отношения их связывают, – быть может, и другие могли сделать аналогичные выводы. Неожиданно мне в голову пришла новая мысль: кафе, где Пэрис Бартлет заговорил с Майло, всего в одном квартале отсюда. Сидя за столиком под открытым небом, можно наблюдать за больницей. Иногда Майло заезжал в Сидарс, чтобы поесть с Риком или немного поболтать, если у них выдавалось свободное время. Неужели за Майло ведется наблюдение? И если да, то как давно?

Потом я вспомнил о двух полицейских, болтавших в больнице «Скорой помощи» и якобы не подозревавших о том, что их слышит Рик. Возможно, фраза о зараженном СПИДом детективе, который вынужден уйти в отставку, предназначалась для ушей Рика.

Если добавить сюда представление Бартлета, звонок из ПДЛА и украденный «порше», значит, Майло объявили войну.

Пока они с Риком разговаривали, я оставался за рулем и поглядывал по сторонам. Мимо проносились машины и мелькали незнакомые лица, обычное дело в Лос-Анджелесе – один пешеход на пять сотен автомобилей.

Рик замолчал и опустил голову, Майло похлопал его по плечу и посмотрел в мою сторону. Потом Рик уселся на заднее сиденье, а Майло устроился рядом со мной.

– Привет, Алекс, – сказал Рик.

– Сожалею о «порше». Он состроил гримасу.

– Сигнализация и блокирующий замок – ничего не помогло.

Майло обернулся к нему. Взгляд стал холодным, мышцы шеи напряглись, нижняя челюсть выдвинулась вперед, как у боевого пса, рвущегося на арену.

– Когда это произошло? – спросил я.

– Я приехал на работу в пять утра, – ответил Рик, – а пропажу машины заметил только в два часа дня.

– Рик думает, что за ним следили, когда он ехал на работу, – вмешался Майло.

– Скорее всего я ошибаюсь, – сказал Рик. – Но было очень рано, в такое время на улицах совсем мало машин, однако за мной кто-то ехал с того самого момента, как я выбрался на Сан-Висенте.

– Но ты не заметил, с какого именно момента тебя вели? – спросил Майло.

Рик вздохнул:

– Я же говорил тебе, нет. В шесть часов мне предстояла срочная операция по удалению селезенки. Я старался настроиться на серьезную работу. – Рик говорил спокойно, только его пальцы продолжали жить собственной жизнью. – Мне и в голову не приходило, что это может иметь значение, Майло. Почти наверняка то была другая ранняя птичка.

– Сколько машин ты встречаешь, когда тебе приходится выезжать так рано, Рик?

– Обычно ни одной. Но иной раз попадается пара автомобилей – я уже говорил, что никогда не обращаю на них внимания. Если бы «порше» не угнали и если бы ты не спросил, я бы об этом и не вспомнил.

– А ты вспомни, – мрачно посоветовал Майло. – Мы оба должны как следует подумать.

– О чем?

– О том, чтобы соблюдать осторожность. Быть может, временно сменить адрес.

– Да брось ты, – проворчал Рик.

– Я говорю совершенно серьезно. Молчание.

– Ну, тогда вернемся к текущим делам, – заговорил Рик. – Мне необходимо взять машину напрокат. Алекс, ты не довезешь меня до…

– Я тебя довезу, – перебил его Майло. – Остановишь за квартал до нашего дома, Алекс. – Потом он вновь обернулся к Рику. – А ты подождешь, пока я все проверю. Потом поедем на «таурусе» в «Баджет». Впрочем, лучше воспользуемся другой компанией, чтобы не привлекать внимания. Я хочу минимизировать контакты между нами.

– Неужели ты серьезно? – воскликнул Рик.

– Поехали, Алекс.

– Минимизировать контакты? – повторил Рик.

– Извини, – устало ответил Майло. – В данный момент будет лучше, если мы сделаем вид, что расстались.

ГЛАВА 28

Алекс остановился за углом, Майло и Рик вышли, и он уехал. Майло попросил Рика подождать под раскидистым деревом, а сам зашагал к дому, внимательно поглядывая по сторонам. На стоянке возле дома скучал взятый напрокат «таурус», и Майло внимательно его осмотрел. Вроде все в порядке. Спрятавшись за машину, он вытащил пистолет, а потом быстро прокрался к задней двери, чувствуя себя полнейшим идиотом. Выключил сигнализацию и прошелся по всем комнатам. Господи, он играет в полицейских и воров в собственном доме!

Майло не заметил ничего подозрительного, даже мусор в спальне для гостей оставался нетронутым – поверх половиц, под которыми находился сейф. И все же тревога его не оставляла. Майло так и не сумел расслабиться, когда вернулся к «таурусу» и подъехал к Рику.

– Все в порядке? – поинтересовался Рик, садясь в машину.

– Вроде бы.

– Майло, «порше» почти наверняка не имеет отношения к твоим делам.

– Возможно.

– Ты так не думаешь?

– Я не знаю, что думать.

– Ну, тогда не будем драматизировать ситуацию, – предложил Рик. – Возьму машину напрокат, вернусь на работу, а потом поеду домой.

Майло включил зажигание, но они не трогались с места. Рик откашлялся, как делал всегда, когда начинал терять терпение.

– Чем ты сегодня занимался на работе, мудрый доктор?

– А почему ты спрашиваешь?

– Сколько операций ты сделал?

– Три…

– А я стоял у тебя за спиной и советовал, какой скальпель взять?

– Послушай, – начал Рик и замолчал.

Майло постукивал костяшками пальцев по рулю.

– Ладно, я не стану с тобой спорить – ты лучше моего знаешь оборотную сторону жизни. Но опыт – еще не гарантия от ошибок, Майло. Если кто-то хотел напугать тебя, зачем ему красть мою машину?

Потому что они так устроены. Майло ничего не ответил.

– «Порше» украден. Вот и все, – продолжал Рик. – Ты сам всегда говорил, что профессионал угонит «порше», что бы я ни делал.

– Бывают разные профессионалы, – ответил Майло.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне неизвестно, что произошло с твоей машиной, но я знаю, что ты должен держаться подальше от моих проблем. И перестань давить на меня, хотя считаешь, будто я сильно преувеличиваю опасность. В крайнем случае выяснится, что я ошибся, а ты напрасно мне поверил. Какую машину ты хочешь взять напрокат?

Рик нахмурился:

– Не имеет значения. – Он постучал костяшками пальцев по приборной доске «тауруса». – Меня вполне устроит что-нибудь в таком же роде.

– Нет, тебе нужен другой автомобиль, – возразил Майло. – Я не хочу, чтобы его перепутали с моим. Как насчет внедорожника? Так ты сразу растворишься в муравейнике Лос-Анджелеса.

– Мне все равно, – заявил Рик, сложив руки на груди. – Пусть будет внедорожник. Быть может, я буду совершать дальние пешеходные прогулки.

– Неплохая идея. Тебе лучше всего хотя бы на время уехать из города.

Рик покачал головой:

– Значит, ты серьезно. Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?

– Я хочу, чтобы ты находился в безопасности.

– Забудь об этом, крутой парень, просто забудь. У меня целая неделя обязательных дежурств, к тому же я взял дополнительные часы. Нам нужно платить по счетам.

– Перестань, – проворчал Майло. – Когда в последний раз нам приходилось тревожиться о счетах?

– Пока мы не расплатились за «порше». Теперь мне потребуется новая машина, я уже не говорю о том, что мы собирались летом отдохнуть в Европе, так что необходимо подумать о деньгах.

Майло ничего не ответил.

– Ты ведь правда хотел слетать в Европу? – осведомился Рик. – Я организовал свое рабочее расписание так, чтобы получить летом месячный отпуск.

– Да, я действительно хотел в Европу.

– Быть может, нам лучше отправиться туда прямо сейчас? Майло покачал головой.

– Почему нет? – не сдавался Рик. – Если ты прав, зачем оставаться здесь и подвергаться опасности?

– Погода, – возразил Майло. – Если уж мы собираемся тратить деньги на отпуск в Европе, я хочу, чтобы была солнечная погода.

– Теперь ты становишься метеорологом, – проворчал Рик, взяв Майло за руку. – А если твои тревоги окажутся ложными? Я отправлюсь в длительную ссылку?

– Речь не о моих тревогах. Я ощущаю вполне реальную опасность.

– Ты имеешь в виду глупые сплетни, которые пересказывали полицейские? Я уже думал об этом. Вполне возможно, у вас есть детектив, зараженный СПИДом, который всячески это скрывает. Или кретины болтают понапрасну – как часто бывает среди полицейских. Я не раз слышал их разговоры, когда они сопровождают подозреваемых в нашу больницу. Стоят в сторонке, потягивают кофе и треплются, пока мы зашиваем несчастных жертв.

– Еще один голубой детектив в Западном Лос-Анджелесе, – угрюмо проговорил Майло. – Да, вполне возможно.

– А кто сказал, что он голубой? Или ты думаешь, будто ты такой уникальный?

– Да, роль звезды досталась мне. Рик, это не просто слух…

– Я понимаю, это связано с тем старым убийством. Может быть, его закрыли из-за того, что всем было плевать. Может, ты все придумал, Майло? С помощью Алекса.

– Ну а это еще что значит?

– Вы с Алексом составляете гремучую смесь. Когда вы вместе, у вас возникают весьма причудливые идеи.

– Алекс слишком часто оказывался прав. Альбом с фотографиями жертв насилия ты воспринимаешь как шутку?

– Вполне возможно. Майло ничего не ответил.

– Хорошо, – сказал Рик. – Давай не будем больше об этом. Поедем и возьмем напрокат автомобиль.

Майло свернул на Мелроуз, затем на запад по Доэни и на север по бульвару Санта-Моника. Мимо клубов, которые они с Риком больше не посещали.

– Куда ты едешь? – спросил Рик.

– В Беверли-Хнллз. В отеле «Беверли-Хилтон» есть офис «Хертц»[25].

– Быть может, я возьму напрокат «роллс-ройс»?

– Забудь об этом, нам нужно платить по счетам.

Рик посмотрел на Майло, и они расхохотались. Майло понимал, что это лишь временное облегчение, но сейчас был вполне удовлетворен.

Майло смотрел вслед Рику, уехавшему на взятом напрокат «вольво». С ними работала симпатичная молодая блондинка, Рик ей сразу же понравился, и она принялась отчаянно флиртовать с ним.

Они так и не договорились о том, где Рик проведет следующую ночь. Майло решил, что займется этой проблемой вечером.

Он поехал в центр, к Скид-роу. Дешевые гостиницы, которыми владел Вэнс Коури двадцать лет назад, были расположены на протяжении двух кварталов по Мэйн-стрит. Вероятность того, что там работали те же люди, была ничтожно мала, но что он терял?

Впрочем, довольно быстро Майло расстался с остатками оптимизма. Там, где раньше располагались «Эксельсиор» и «Кросли», теперь были парковки, а на месте «Гранд ройял» – миссия «Сияющего света».

Он вернулся в центральный архив и принялся изучать налоги, заплаченные за все три отеля. Парковки были взяты в аренду корпорацией «Невада», но землей владела «Кон-корз элеганс», дочерняя компания «Конкорз ауторесто-рейшн», расположенная на бульваре Ван-Найс. Иными словами, имущество Вэнса Коури. Младший получил все три здания в наследство, снес два из них, превратив в приносящие неплохой доход стоянки.

Миссия «Сияющий свет» заинтересовала Майло. Фонд «Сияющий свет» являлся некоммерческой организацией, которую возглавляли его преподобие Фред Стивенсон и его жена Гленда – эту пару Майло знал еще в те дни, когда служил патрульным и отводил бродяг в благотворительную столовую на Сан-Педро. Они были настоящими святыми и отдавали себя беднякам двадцать четыре часа в сутки. Вероятно, Коури передал им третий отель во время сложной налоговой сделки, чтобы получить в полное владение две стоянки.

Чувствуя себя младшим глупым братом Дон-Кихота, Майло принялся изучать свидетельства о смерти. И затаил дыхание, когда к нему пришла нежданная удача.

Люк Мэтью Чепмен утонул двадцать лет назад, в возрасте двадцати двух лет.

Дата смерти: 14 декабря. Шесть месяцев после убийства Джейни Инголлс. За восемь дней до того момента, когда Кэролайн Коссак покинула «Школу успеха», и за девять до убийства Бориса Немерова.

Он позвонил в офис коронера, где работал парень, который вышел на свободу благодаря расследованию Майло и поэтому, один из немногих в полиции, хорошо к нему относился. Иногда Майло обращался к нему за помощью.

Даррен не стал задавать никаких вопросов и тут же отправился выполнять просьбу Майло, который приготовился услышать о еще одном исчезнувшем досье. Однако через несколько минут он уже записывал нужные сведения в блокнот.

Поздно вечером Люк Чепмен оставил свою машину на стоянке и пошел на пляж Зума. После наступления темноты купаться здесь запрещено, и Чепмену пришлось перелезть через высокий забор. Содержание алкоголя в его крови в два раз превышало норму – интересно, как он сумел перебраться через забор? Однако следователь посчитал, что «молодого, белого, хорошо питавшегося мужчину» подхватила прибойная волна и он не сумел выплыть из-за сильного алкогольного опьянения. Вода в легких свидетельствовала, что он утонул. Тело вынесло к дальней части пляжа Зума, где его и нашли. Многочисленные царапины и ушибы были получены в полосе прибоя – такой вывод сделал следователь. У него не возникло предположений, что юношу убили.

Никаких улик, если не считать, что синяки и царапины на теле могли указывать на то, что Чепмена заставили войти в воду. Известно, что пляж Зума был излюбленным местом сборов «Королевской рати».

Майло вспомнил отсутствующее выражение на лице Чепмена. Самый глупый парень в компании, который участвовал в убийстве Джейни Инголлс и в течение нескольких месяцев с ужасом ожидал возмездия, но так и не сумел справиться с собой. Быть может, он напился и начал болтать, не оставив своим приятелям выбора.

И купил себе большой синий поцелуй.

С другой стороны, несчастный случай нельзя исключать полностью…

Боуи Инголлс: человек против дерева.

Пирс Швинн: человек против камня.

Люк Чепмен: человек против воды.

Что еще остается, огонь? Неожиданно перед глазами Майло возникли образы Кэролайн и Уилберта Бернса, которых пожирает пламя. Тела сгорели так, что опознать их стало невозможно. Прошлое уничтожено.

«Королевская рать». Банда испорченных богатых животных, которые смогли так успешно замести все следы, что им удалось благополучно прожить еще двадцать лет.

И не просто прожить: «феррари» и шоферы, особняки в лучших районах Лос-Анджелеса, участие в кинобизнесе, частные обеды с политиками и миллиардерами.

Они унесли ноги.

Эта «Королевская рать» с восторгом затоптала бы Шалтая-Болтая.

Братья Коссак, Ларнер, Коури. И самый способный из них – Николас Дейл Хансен. Как живет он?

Майло проверил, чем владеет Хансен. Ничего. Неужели арендует дом в Норт-Роксбери?

Майло нашел тихий уголок в подвальном этаже здания, спрятался между стопками старых карт, убедился в том, что рядом никого нет, и рискнул позвонить, воспользовавшись идентификационным номером полицейского из Вест-Вэлли по имени Корн, который проходил у него практику. Корн оказался совершенно безынициативным, но компенсировал этот недостаток старательностью.

Майло рисковал напрасно: Николас Дейл Хансен никогда не привлекался к суду.

Оставалось лишь вернуться домой и сесть за компьютер. Или попросить Алекса, настоящего фанатика лэптопа, научившегося вылавливать в сети самую неожиданную информацию.

Майло прошел пешком два квартала до оставленного на обочине «тауруса». Смешавшись с утренней толпой, достал сотовый телефон и набрал номер – как и множество других бредущих мимо него леммингов. Рано или поздно у всех будет рак уха или еще какая-нибудь гадость, но сейчас Майло испытывал радость, что ничем не отличается от других людей.

Алекс поднял трубку после первого гудка, и Майло показалось, что он уловил в голосе друга разочарование. Ждал звонка Робин? Как у него дела на этом фронте?

Майло попросил Алекса проверить Николаса Хансена.

– Странно, что ты заговорил о нем, – сказал Алекс.

– О да, совсем забыл, – проворчал Майло. – Ты же у нас Нострадамус.

– Нет, просто у меня полно свободного времени, – ответил Алекс. – Информацию о Хансене отыскать совсем не трудно. Как думаешь, чем он зарабатывает на хлеб?

– Он неплохо учился в средней школе, наверное, теперь занимается финансами для каких-нибудь воротил?

– Он художник. Рисует картины. И очень неплохой, если статья о его выставке в нью-йоркской галерее соответствует истине.

– Художник, который снимает квартиру в Беверли-Хиллз и ездит на роскошном лимузине?

– Успешный художник, – уточнил Алекс. – Его картины стоят от десяти до тридцати тысяч долларов.

– И он их печет, как блины?

– Не похоже. Я позвонил в галерею и сделал вид, что я коллекционер, заинтересовавшийся работами Хансена, но мне сказали, что все его картины проданы. Хансена называют современным последователем старых мастеров. Он сам создает красители, делает собственные рамы и кисти, накладывает несколько слоев краски и глазури. Процесс создания такой картины требует много времени, хозяйка галереи заявила, что Хансен за год выставляет на продажу всего четыре или пять картин. Она даже намекнула, что сожалеет о том, что он так медленно работает.