Текст книги "Пациент всегда мертв"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 41

– Ты выжал его досуха, поздравляю, – сказал Майло, когда мы ехали на лифте с высот офиса Уиммер на первый этаж.

– Спасибо.

– Но особого удовольствия тебе данное мероприятие не доставило?

– Это нужно было сделать.

– Когда я охочусь и действительно чего-нибудь добываю, то начинаю чувствовать голод. Я думаю о черном мясе.

– Так ты все-таки находишь игру в Великого инквизитора отвратительной?

– Немного не по моей теме.

– Это психологическая война. Во Вьетнаме армейские заставили бы тебя писать инструкции по ее ведению.

– Так где это черное мясо?

– О'кей, сменим тему… Уилшир, недалеко от берега есть местечко, где можно промочить горло. Но если мысль о вечеринке после того, как ты разобрал на части некую человеческую особь, кажется тебе омерзительной, я тебя хорошо понимаю. Даже несмотря на то что указанная особь – всего лишь комок мерзкой слизи.

– Ты именно так представляешь себе Гулла?

– Он может и не быть прямо замешан в афере или убийствах, но я не стал бы покупаться на историю о его полной невиновности. Думаю, что сделка, которую утвердил заместитель окружного прокурора, для Гулла настоящий подарок.

Лишение доктора Гулла на два года лицензии на психотерапевтическую деятельность и отказ от уголовного преследования в обмен на полное сотрудничество с полицией по всем интересующим ее уголовным и гражданским делам…

– Все справедливо, – сказал я. – Давай поедим.

Семья туристов остановилась возле стейк-хауса, чтобы полюбоваться разделанной тушей быка, висящей на блестящих металлических крючьях, и Майло задержался возле них. Двое маленьких детей тыкали в тушу пальцами и хихикали. Глава семейства сказал: «Классно». Мать возразила: «Я считаю, что это жестоко».

– Контролируемое разложение инициирует аппетит, – заявил Майло, усевшись за стол в задней кабинке стейк-хауса. – Типа того и в реальной жизни.

– Реальную жизнь нелегко контролировать.

Он хлопнул меня по плечу:

– Тем больше поводов набить брюхо.

Сидя за двумя горками из стейков "дельмонико" и печеной картошки, а также бутылкой красного вина, мы размышляли над тем, что узнали от Гулла.

– Выходит, Сонни жертва, а не плохой парень, – заметил Майло.

– Здесь у Гулла нет причины лгать, – согласился я.

– А может, Гулл просто не в курсе внутренней кухни этой аферы? – Он помолчал. – И все же Сонни больше похож на бедолагу, который просто крутился вокруг своей бывшей. И случайно при этом заполучил кучу денег.

– И не знал, как их истратить.

– И по доброте души Мэри помогала ему это сделать. Уж она-то любила "зелень", не так ли? Хорошая, доходная практика, дополнительные баксы от бывшего мужа… Почему же она рискует всем этим, идя на аферу?

– Может, здесь больше, чем просто купюры. Может, она считала, что таким вот образом подрывает финансовые основы прогнившей системы.

– Интересная женщина наша Мэри, – сказал Майло, жадно пожирая стейк. – Культивирует имидж профессионала в своей области и средоточия мудрости и даже не помышляет о том, чтобы погладить Сонни по головке за его финансовую поддержку. И ко всему, она любит, когда на нее залезают и подминают.

– Мэри – властная женщина. А властные натуры обладают одной особенностью: они любят быть слабой стороной в сексуальных отношениях.

– Где ты такое слышал?

– Я это видел.

– А-а… – Он помакал в соус кусочек хлеба. – Ты веришь в то, что Гулл никогда не рассказывал Мэри о фантазиях Дегуссы в отношении Флоры?

– Даже если не рассказывал, у Мэри должны были возникнуть кое-какие мысли по поводу происходящего. Флора приходила к ней, чтобы лечиться от сексуальной неполноценности, и Мэри знала Дегуссу по участию в афере. Знала, что он за человек. Можно предположить, что Дегусса послал Флору лечиться. Чтобы поднастроить ее сексуальность.

– Брайен ван Дайн говорил, что Флора услышала Мэри по радио.

– Есть много вещей, о которых Брайен ван Дайн даже не подозревал.

– Флора водила за нос обоих?

– Флора познакомилась с Дегуссой во время работы в конторе по делам условно освобожденных. Ее впечатлил его шарм психопата-мачо, и она бросила Роя Николса ради более крутого парня. Эта страсть была запретным плодом. Потом она встретила ван Дайна и начала подумывать о замужестве, но не хотела бросать игру.

– Милая, уважаемая учительница ведет бурную жизнь на стороне.

– Вполне возможно, что гибель Флоры никак не связана с аферой. Это убийство было самым кровавым из тех, что мы расследуем. Мне кажется, что здесь страсть и секс, перешедшие все границы. Когда мы встречались с Роем Николсом, ты размышлял над версией об убийстве из ревности. Почему бы не отнести этот мотив к Дегуссе?

– Он узнал о ван Дайне и взорвался?

– Дегусса не тот, кто стерпит измену. Прибавь неспособность Флоры к оргазму, и получаем причину для ярости. Парни вроде него воспринимают отсутствие реакции на их сексуальность как личное оскорбление.

– Как он говорил, "протыкать ее всеми возможными способами"? Прямо, черт побери, калька с того, что он в конце концов с ней и сотворил. А Мэри Коппел ее так и не предостерегла.

– Конфиденциальность. Мэри свято ее блюла.

Майло начал кромсать ножом свой стейк, но вдруг остановился.

– Значит, мне стоит вычеркнуть Флору из списка участников аферы?

– Думаю, да.

– И мать у нее – приятная старая дама.

– Это тоже.

– Конфиденциальность… Мэри не хотела ставить под угрозу свои финансовые источники. Дополнительные триста восемьдесят штук в год к ее собственным немалым счетам, да еще они с Ларсеном делят три сотни с лишним, приходящие на имя Гулла. Это больше полумиллиона на брата к тому, что они зарабатывали законно. А Мэри еще и была у бывшего мужа на содержании.

– Мэри стала презирать Сонни за неумение жить.

– Она-то уж точно умела. Пока жить не перестала. Ключ в том, чтобы найти все эти деньги. Тут должен поработать Зевонски.

– Информация об африканских связях Ларсена могла бы принести пользу.

– Будем надеяться. – Он засунул в рот гигантский кусок стейка, медленно прожевал и проглотил. – Как тебе видится убийство Мэри? Она устраивает сцену Ларсену в связи с убийством Гэвина, угрожает, и он посылает к ней Дегуссу?

– Именно так я все это и вижу.

Я долил себе в рюмку вина и сделал большой глоток. Хорошее каберне. Последняя примочка от медицины – спиртное полезно, если им не злоупотреблять.

Вот где собака зарыта: нужно знать меру.

– Это все хорошо, – сказал Майло, – но у меня по-прежнему нет доказательств. Даже не могу выяснить домашний адрес Дегуссы. Клуб, где он работает, платит ему наличными в конверте под столом.

– Попытай счастья в Марине. Флора возила туда ван Дайна на ленч. Может, потому, что бывала там с Дегуссой.

– "Бобби Джейс"… Я снова туда заскочу, предъявлю фотографию Дегуссы.

Майло поддернул брюки, и мы вышли из стейк-хауса. Должно быть, он оставил огромные чаевые, так как официант проводил нас до тротуара, поблагодарил его и пожал ему руку.

– На здоровье, – сказал ему Майло, и мы сели в автомобиль без полицейской символики. – Несмотря на то что многое теперь известно, мне еще придется расстараться, чтобы заполучить дополнительный персонал для серьезной слежки. До дверей камеры всем нашим плохим парням еще далеко, но они уже на пути к ней. И это очень хорошо, Алекс.

– Приятно видеть тебя счастливым.

– Меня? Да я всегда словно лучик солнца. – В подтверждение своих слов он раздвинул губы в подобии улыбки и включил радио на полицейской волне. Оно монотонно заверещало голосом диспетчера, сообщавшего последние новости о преступлениях и происшествиях. – Еще остается вопрос, – сказал Майло, когда мы были на полпути к участку, – каким образом к этой афере пристегнут Джерри Куик.

– Может, он и не пристегнут. Гулл знал его только как отца Гэвина, и, возможно, в этом все дело. Джерри начал следить за Гэвином, поскольку тот повел себя странно. Гэвин этого не знал, увидел возле офиса машину своего папочки и записал номер. Травмированный мозг Гэвина всех воспринимал участниками заговора.

– Парень был параноиком?

– Травма лобных долей может привести и к этому.

– Встревоженный отец помог бы нам, Алекс, а не стал бы уничтожать улики и скрываться. Куик отсутствует сколько?.. Пять дней. Что, черт побери, стоит за всем этим?

– Хороший вопрос.

– То, что Гулл не в курсе об участии в афере Джерри Куика, еще не значит, что Куик совершенно чист. Мы имеем дело с парнем, который нанимает стриптизершу якобы в качестве секретарши, оставляет презервативы в своем чемодане, чтобы посыпать солью раны жены, лезет на собственную невестку, не платит вовремя по своим счетам. Мне кажется, что он образец недобросовестного гражданина, которому понравилось бы что-то вроде "Стражей справедливости". Я соглашусь с версией о заботливом отце до определенного момента… момента, когда Куик поставляет Гэвину Кристи Марш. В результате она тоже убита. Куик понимает, что, если все это всплывет, у него будут большие проблемы не только с семьей, но и с законом. Поэтому он срывается и бросает Шейлу на произвол судьбы.

– Интересно, как поживает Шейла?

– Ты как психотерапевт можешь заехать к ней домой и немного ее подлечить. Видит Бог, Шейле это нужно. А я тем временем буду отрабатывать зарплату, которую получаю от города. – Мы проехали квартал. – Я благодарил тебя за помощь?

– Не один раз.

– Это хорошо, – сказал он. – Становлюсь культурным.

Глава 42

Южная Камден-драйв в два часа дня – очень приятное место.

Мягкая погода Беверли-Хиллз, не поддающаяся перемене времен года, хорошие дома, хорошие машины, хорошие садовники, обихаживающие хорошие лужайки. Кварталом выше дома Куика какой-то старик брел по тротуару при помощи крошечной филиппинки-служанки. Когда я проезжал мимо, он улыбнулся и помахал мне рукой.

Счастье… как оно мало зависит от состояния твоих костей!

Дверь в дом была открыта, и пикап Шейлы стоял в боевой готовности на подъездной дорожке – выхлопная труба выплевывала небольшие облачка дыма, который тут же растворялся в теплом, мягком воздухе.

На переднем пассажирском месте – силуэт женщины.

Я вышел из машины и подошел к пикапу, где обнаружил Шейлу, сидевшую с застывшим взглядом. Окошко с ее стороны было закрыто.

Она не замечала меня, и я уже собрался постучать по стеклу, когда из дома вышла молодая женщина с большим свертком из толстой материи.

Увидев меня, она замерла.

Высокая, стройная, темные волосы кое-как забраны в хвост. Приятное лицо, не такое бесцветное, как на семейной фотографии. На девушке были синяя спортивная куртка с капюшоном, джинсы и белые кроссовки. Немного опущенные уголки глаз, крупный отцовский подбородок. Легкая сутулость – тоже от папочки – придавала девушке усталый вид. А может, она действительно устала.

– Келли?

– Да?

– Меня зовут Алекс Делавэр. Я работаю консультантом в полиции Лос-Анджелеса…

– В полиции? Что это означает?

Первокурсница юрфака уже научилась анализировать ситуацию.

– Я психотерапевт, меня пригласили участвовать в расследовании убийства вашего брата…

Услышав слово "психотерапевт", она бросила на мать короткий удивленный взгляд:

– Я только что приехала в город и ничего об этом не знаю.

– Привет! – послышался сзади радостный голос. Шейла Куик, опустив стекло, махала рукой и улыбалась. – Еще раз здравствуйте!

Келли Куик встала между мной и своей матерью.

– Он из полиции, Келли.

– Я знаю, мамочка. – Девушка повернулась ко мне. – Простите, но мы торопимся.

– Надолго уезжаете?

Молчание.

– Куда, Келли?

– Я бы предпочла не отвечать.

– К тетушке Эйлин?

– Я бы предпочла не отвечать. – Келли Куик протиснулась мимо меня к пикапу, подняла заднюю дверцу и поставила в машину сверток. Там уже лежали два больших чемодана.

– По-прежнему ничего от Джерри, – сказала Шейла. – Мне кажется, что он мертв!

Голос, однако, был радостный.

– Мама!

– Нет нужды что-то скрывать, Келли. Я уже сыта по горло всяким враньем.

– Мама! Пожалуйста!

– По крайней мере ты сказала "пожалуйста". – Повернулась ко мне. – Я учила их быть вежливыми.

– Куда вы едете?

Келли Куик опять встала между нами.

– Мы торопимся. – Ее губы дрогнули. – Пожалуйста.

– Келли – разумная девочка, – сказала Шейла Куик, – у нее с мозгами все в порядке. Она всегда была отличницей. У Гэвина были шарм и приятная внешность, а у Келли оценки.

Глаза девушки затуманились.

– Можем мы поговорить, Келли? Всего минуту?

Взмах ресниц, вызывающее движение бедром. Намек на юношескую задиристость, которой практически не осталось.

– Хорошо, но только минуту.

Мы отошли на несколько ярдов от пикапа.

– Куда это вы вдвоем?! – крикнула Шейла.

– Секундочку, мам. – Повернулась ко мне. – Что вы хотите?

– Если вы едете к тете Эйлин, то это будет легко установить.

– Мы не… мы вправе ехать туда, куда хотим.

– Конечно, вправе, и я здесь не для того, чтобы останавливать вас.

– Тогда для чего?

– У вас есть какие-нибудь сведения об отце?

Молчание.

– Он связывался с вами и дал какие-то распоряжения?..

– Он не связывался. О'кей?

– Я уверен, он попросил вас ничего нам не говорить. Я также уверен, вы думаете, что таким образом поможете ему выпутаться.

– Я никого не слушаюсь. Я сама по себе. Нам нужно ехать.

– Вы не можете сказать куда?

– Это не важно… правда не важно. Моего брата убили, а мать… У нее проблемы. Я должна о ней позаботиться, и все.

– А как же отец?

Она посмотрела под ноги.

– Келли, у него могут быть серьезные неприятности. Людей, с которыми он имеет дело, нельзя недооценивать.

Девушка подняла глаза, но смотрела мимо меня.

– Никто лучше вас не понимает, насколько беззащитна ваша мать…

– Прошу вас, – перебила она меня, – не делайте все еще хуже.

Слезы выступили у нее на глазах – глазах пожилой женщины на молодом лице.

Я отошел к своей машине. Келли вернулась к пикапу, села на водительское место, закрыла дверь. Пока она возилась с педалями, Шейла что-то лепетала и радостно размахивала руками.

Келли была мрачна, руки лежали на руле. Никуда не поедет, пока я здесь.

Я выехал на шоссе. Доехав до поворота, взглянул в зеркало заднего вида – пикап все еще стоял на месте.

Майло не было, поэтому я спросил детектива Шона Бинчи.

– Так вы полагаете, что мистер Куик звонил дочери? – переспросил он.

– У меня сложилось такое впечатление.

– И она, видимо, знает, где он. Думаете, мне стоит объявить пикап в розыск?

– Я бы посоветовался по этому поводу с Майло. Когда он вернется?

– Он не сказал. Вроде как отъехал на ленч в Марину. Думается, у него там какие-то дела, но он выразился именно так.

Час спустя Майло появился у меня дома и начал рассказывать.

– Отведал приятный прохладительный напиток в "Бобби Джейс", – сказал он, почесывая брюшко. – Нашел официантку, которая помнит, что Флора и Дегусса бывали у них несколько раз. Ленч и обед. Она их запомнила, потому что эта парочка показалась ей странной.

– Учительница и головорез.

– Официантка сказала, что Дегусса бесстыдно заигрывал с ней, а Флора безропотно проглатывала это. еще она сказала, что Дегусса очень смешно ел… горбился над едой так, будто хотел ее спрятать.

– Тюремная привычка. Она когда-нибудь видела Флору с ван Дайном?

– Нет. Или это было не в ее смену, или старина Брайен не произвел на официантку впечатления. Дополнительная благодарность тебе за наводку на Марину. Я обнаружил там адрес Беннетта Хэкера.

– Я думал, что он живет на Франклин.

– Еще семь месяцев назад он заимел два адреса: квартиры на Франклин и на Марина-уэй. По второму адресу он, возможно, отдыхает в уик-энды.

– Представляю, во что ему все это обошлось. Интересно, сколько он получил от "Стражей справедливости" в виде взяток?

– Общая сумма компенсаций за шестнадцать месяцев составила миллион с четвертью, поэтому там всем хватило. Ларсен и Мэри могли отстегнуть Хэкеру и Дегуссе треть и все равно получить солидный навар.

– Возможно, именно для этого они использовали фальшивый счет Гулла.

– Проутюжить это – работа Зевонски. Я сосредоточиваюсь на четырех убийства, и когда Беннетт Хэкер выйдет сегодня из своего офиса, за ним будет "хвост". Я нашел хорошую неприметную машину из числа принадлежащих нашему департаменту и через полчаса буду в городе. Бинчи будет на радиосвязи. Не хочешь со мной? Может, придется пофотографировать, если у меня будут заняты руки.

– Нуда. Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка, – сказал я.

Хорошей и неприметной машиной был старенький темно-серый универсал «вольво» с сильно затемненными стеклами и стикером «Я люблю Лос-Анджелес» на бампере. Салон пропах табаком. На пассажирском сиденье были камера «Полароид» и пять кассет с пленкой. Я положил все это себе на колени.

– Классная тачка, ничего не скажешь.

– Конфискована у наркоторговца. Резвее, чем выглядит, – он установил турбину.

– Наркоторговцы ездят на каких-то потрепанных универсалах?

– Жизнь полна сюрпризов. Этот был из молодых, учился в университете, продавал экстази своим собратьям по учебе. Папа – хирург, мама – судья. Эта машина раньше была маминой.

Пока Майло рулил в сторону центра, я просветил его относительно встречи с Келли и Шейлой Куик.

– Ребенок, делающий успешную карьеру, – кивнул он. – Куик позвонил дочке домой и попросил о помощи.

– Он понимает, что влез в неприятности, и не хочет, чтобы семья путалась под ногами. И ему нужно, чтобы кто-нибудь позаботился о Шейле.

– Снова прятки в доме у Эйлин Пэкстон?

– Когда я упомянул об этом, Келли замкнулась.

На следующем красном светофоре Майло отыскал в своем блокноте телефонные номера Пэкстон и позвонил в ее офис. Говорил он мало, больше слушал. Дал отбой и щелкнул зубами.

– Шейла и Келли и в самом деле должны были появиться у нее сегодня вечером, но Келли недавно позвонила и сказала, что их планы поменялись, а каковы эти планы теперь, уточнять не стала. Пэкстон попыталась спорить, но Келли отсоединилась, а когда Пэкстон перезвонила ей, телефон оказался выключен. Она говорит, что Келли всегда была упрямой. Говорит, что здоровье сестры все ухудшается, она никогда не видела ее в таком тяжелом психическом состоянии. Пэкстон как раз собиралась мне позвонить. Что, Шейла показалась тебе совсем плохой?

– Состояние ее действительно довольно тяжелое. При этом она решила с помощью Келли куда-то скрыться. Шон думает, не стоит ли объявить пикап в розыск.

– Шон слишком много смотрит телевизор. Шейла и Келли – никакие не подозреваемые, это всего лишь две напуганные женщины. И у них есть причины для страха. Официальный розыск только превратит их в мишени. Будь я проклят, если сделаю это! – Он ехал по Четыреста пятой, свернул на Десятую. – Интересно, есть у Куиков паспорта? – пробормотал он, миновав два перекрестка.

– Ты считаешь, они решили скрыться всей семьей? Если Джерри приберег достаточно денег, такое вполне возможно.

– Мне иногда становится жаль его. Но только до тех пор, пока не подумаю обо всех этих пронзенных телах. Похоже, он уже куда-то улетел или перебрался через мексиканскую границу и готовится встретить женушку и дочь.

– Жена, дочь и Энджи Пол?

Майло щелкнул языком.

– Да, тут возникла бы проблемка… Я прикажу Шону проверить аэропорты и пограничные пункты, потом еще раз осмотрю жилище Энджи. – Он, нажав на газ, перестроился в левый ряд и на скорости семьдесят миль в час позвонил Бинчи: – Шон, у меня есть несколько заданий для тебя… Правда?.. Ты думаешь?.. О'кей, да, конечно, давай. – Обернулся ко мне. – Можешь записать?

Я нашел в бардачке обертку от жвачки и записал на ней под диктовку Майло число – 805 и имя – Коди Марш.

Он отдал Бинчи несколько распоряжений и отключился.

– Один парень твердит, что он брат Кристины Марш; увидел фотографию девушки в газете. Студент выпускного курса в колледже при университете в Санта-Барбаре, живет в Исла-Висте. Когда закончим с Хэкером, проверю, все ли так на самом деле.

Отдел условного освобождения департамента исправительных учреждений Калифорнии располагался на Южном Бродвее около Первой улицы, в самом центре города. Мы выехали на Сто десятое шоссе, повернули с него на Четвертую улицу, покатили на юг и возле Второй попали в пробку. Майло попросил меня позвонить в отдел по условному освобождению и спросить Беннетта Хэкера.

– Ты можешь подделаться под речь уголовника?

– Эй! – Я понизил голос. – Не грузи меня, мужик.

Он рассмеялся.

Я долго беседовал с автоответчиком, который упорно пытался навести меня на ложный след, и в конце концов нарвался на какую-то грубую тетку.

– Вы один из подопечных Хэкера?! – рявкнула она.

– Так мне было сказано.

– Вам назначено?

– Нет, но я…

– Нужно, чтобы назначили время. Его здесь нет.

– Ну и дела. И неизвестно, когда будет?

– Он ушел. Минуту назад.

Я сдался.

Майло выругался:

– Три часа, а этот парень уже смылся с работы.

– Она сказала "минуту назад". Если он паркуется прямо у офиса, то мы можем перехватить его.

Мы не двигались с места. Потом вся пробка медленно поползла. И встала намертво. Перед нами четыре машины. Тени от домов делали тротуар темно-серым.

– Что за черт! – Майло вывернул универсал в пространство, обозначенное табличкой "Стоянка". Он выбрался из-за руля и бросил взгляд вверх и вниз по Бродвею. Правый ряд был закрыт, его перекрывали оранжевые конусы, которые огораживали продолговатые раскопы. В воздухе пахло асфальтом, но рабочих нигде не было видно.

Майло помахал своим значком перед носом у четырех испуганных водителей, заставил их принять правее, вплотную к конусам, и ввинтился назад в поток. Теперь он ехал по освободившейся полосе.

– Власть заразительна, – буркнул Майло и через десять футов уткнулся в очередную пробку, но тут же нашел свободный пятачок на парковке, сразу за огороженным конусами гидрантом. Мы оказались прямо напротив здания, где располагался отдел по условному освобождению.

Через несколько секунд появилась здоровенная парковщица с блокнотом в руке. Когда она подошла к машине, Майло показал полицейский значок и заговорил быстро, не давая ей вставить слово. Она ушла с очень сердитым видом.

– Я бы попробовал ее в фильме о тюремной жизни, – сказал Майло. – В роли безжалостной надзирательницы, без грамма золота в сердце.

Мы ждали. Ни намека на Беннетта Хэкера.

– Минуту назад, говоришь?

– Может, есть задний выход? – вздохнул я.

– Не дай Бог.

Прошло еще пять минут. Большое серое правительственное здание, множество людей входят и выходят.

Через три минуты парадная дверь выпихнула на улицу Беннетта Хэкера вместе с толпой других гражданских служащих.

Его можно было легко упустить, так как он отошел куда-то за толпу, в сторонку, чтобы прикурить сигарету.

Но вот толпа поредела, а он все еще чиркал зажигалкой. На нем были серая спортивная куртка, будто с чужого плеча, синие брюки, темно-синяя рубашка и галстук в серебряную и сине-зеленую полоску. Закурив, он пошел вдоль квартала к ларьку с хот-догами.

Майло потихонечку поехал следом, а я сфотографировал Хэкера. Рот набит сосисками с чили. Хэкер прошел еще квартал, снова на ходу поел и покурил. Неторопливо, не обращая ни на что внимания.

Медленно ехать за ним было непросто. Движение на дороге или замирало, или стартовало с бешеной скоростью. Майло нарушал все мыслимые правила, и ему пока удавалось справляться с задачей. Я хватался за "Полароид", как только открывался подходящий ракурс. На снимках получался ничем не примечательный человек: высокий, худой, с незапоминающимся лицом и непонятным цветом волос. В глаза бросалась одна заметная черта: слегка косолапит. Из-за этого казалось, что он ступает неуверенно, почти как пьяный.

У следующего угла Хэкер прикончил последнюю сосиску, бросил промасленную оберточную бумагу в урну и промахнулся. Не остановившись, чтобы поднять бумажку, зашагал дальше.

– Ну вот, – сказал я, – можешь задержать его за то, что он мусорит на улице.

– Ему и это зачтется.

Хэкер вошел на открытую муниципальную стоянку.

– Постоим здесь и подождем, когда он выползет, – сказал Майло. – Мы высматриваем "эксплорер" девяносто девятого года. По регистрации – черный, но цвет мог измениться.

– У него два адреса и всего одна машина?

– Ага.

– Парень не тратится на модные колеса. И на одежду – тоже. Наградой ему шикарное местечко в Марине.

– Видимо, так. А вот его хата на Франклин – настоящая помойка. Однушка без лифта в старом трехэтажном доме. Я проезжал мимо прошлой ночью, надеясь хоть одним глазком увидеть его, а если повезет, то и вместе с Дегуссой. Неудача. Его почтовый ящик забит доверху. Теперь я знаю почему. Он предпочитает морской бриз.

«Эксплорер» был черным, но посерел от пыли за те многие недели, когда его не мыли; крышу и капот покрывали пятна птичьего помета.

Беннетт Хэкер не стал выезжать на шоссе и покатил боковыми улицами на запад: через толчею на Фигуере, потом на юг к Олимпик, мимо стадиона "Стейпс-сентер" и дальше к Робертсон. Затем поворот направо на Рико, к Мотор, на юг к Вашингтон, где улица упирается во владения студии "Сони". Еще один правый поворот, и мы поехали по направлению к Марине.

Окольный путь, который занял почти час. Хэкер не делал попыток срезать или выбрать дорогу поудобней. Он ехал так же, как ходил. Медленно, спокойно, даже полосу не менял, если не было особой надобности. При этом он непрерывно курил, открывал ветровое стекло и выбрасывал бычки.

Майло держался за три машины от него, и не было похоже, что Хэкер нас заметил. На Палмс Майло позвонил Шону Бинчи и приказал ему оставаться на месте и не присоединяться к слежке, поскольку ничего сложного не предвиделось. Бинчи погряз в бюрократии и наслаждался этим: списки авиакомпаний, пограничный контроль, запросы в налоговое управление о доходах Джерома Куика.

– Рад, что для тебя это развлечение, – сказал ему Майло.

На Вашингтон, чуть восточнее Палаван-Уэй, Беннетт Хэкер остановился у "Севн-илевн" и купил себе какой-то напиток, а я сфотографировал, как он потягивает его из двух соломинок. Все еще хлюпая соломинами, Хэкер возвратился в "эксплорер", повернул на Вая-Марину и проехал мимо своего дома. Выбросил пустой стаканчик в окошко, и тот запрыгал по разделительной линии.

Он поехал дальше через Марину – мимо "Бобби Джейс" и других прибрежных ресторанов – и остановился возле узкой аллеи.

Прачечная-автомат, винный магазин, компания, продающая рещетки на окна, продажа катеров.

МАГАЗИН МОТОЦИКЛОВ «КАБАНЬЯ ТРОПА»

Жирные буквы и красочные рисунки над воротами гаража при магазине возвещали о распродаже. Большие блестящие мотоциклы образовывали перед фасадом сплошную линию.

– Ну вот, – сказал Майло, – новая игрушка для нашего приятеля.

Я сфотографировал Хэкера, когда он входил в магазин, и щелкал очередями, когда через несколько секунд он вышел, разговаривая с неким мужчиной, которого я не сразу узнал.

Его собеседник лениво посасывал сигарету. Большой, массивный парень в белой тенниске и голубых джинсах в обтяжку. Рабочие ботинки. Руки и тенниска перепачканы в масле. Многочисленные татуировки, зализанные назад черные волосы.

Рэймонд Дегусса выглядел полнее и старше, чем на самых последних фотографиях. Он опять отрастил усы, без следа седины, и добавил клочок волос под нижней губой, который подчеркивал ее массивность.

– Так-так, – облизнулся Майло, – мистер Рэй на трудовой вахте. Видимо, еще один удобный приработок, что-то вроде клуба. Ни документов подавать не надо, ни налогов платить.

– Посмотри, что лежит справа от него.

Три рулона черного неопрена; клочок такого материала был найден на месте убийства Флоры Ньюсом.

Майло выпятил подбородок.

– Не хочу дразнить удачу, – сказал я, – но компания по продаже оконных решеток, что расположена по соседству, наверняка держит на складе железные прутья. Похоже, все покупки сделаны в одном месте.

– О да! Как насчет того, чтобы сделать еще несколько снимков? Клик, клик, клик.

Дегусса поднял тряпку и вытер руки. Беннетт Хэкер что-то говорил, и они оба выдыхали дым, который таял в морском воздухе. Длинное костистое лицо Дегуссы было бесстрастным.

Потом он кивнул, усмехнулся, скомкал тряпку и забросил ее в белое ведро, стоявшее в десяти футах от него за рулонами неопрена. Два очка. Этот парень, видимо, редко промахивается.

Он стянул с себя промасленную тенниску, обнажив плиты грудных мышц, твердый живот, массивные волосатые плечи, руки, шею и толстые бока. Все предельно ясно: в тюрьмах имеются бесплатные гири, чтобы качаться, но нет тренажеров для тонкой отделки фигуры.

Скомкав тенниску, он вернулся в магазин, вышел снова в черной шелковой рубашке навыпуск и в тех же джинсах и ботинках.

– Рубашка не заправлена, – сказал я. – Интересно, вооружен?

– Не удивлюсь.

Я перезарядил камеру и сфотографировал, как Дегусса и Хэкер садятся в "эксплорер". Машина развернулась в неположенном месте, повернула на юг, в сторону Инглвуда, и подъехала к бордюру, прямо у поворота на бульвар Кулвер перед баром под названием "Уиннерс".

Это произведение зодчества было выполнено из шлакобетонных блоков. Реклама "Будвайзера" в единственном, засиженном мухами окне и объявление над дверью: "ПРИЯТНАЯ ВЫПИВКА В СЧАСТЛИВЫЕ ЧАСЫ".

Майло присмотрел местечко на другой стороне улицы, исполнил разворот в запрещенном месте и припарковался.

Я щелкнул фасад бара.

– Слишком маленький, чтобы мы могли войти незамеченными, – покачал головой Майло, – поэтому подождем здесь.

Прошел час, а Хэкер и Дегусса не появлялись. Еще через полчаса Майло выбрал момент, чтобы прогуляться вдоль квартала и заглянуть на задворки бара.

– Задний вход на замке. В конце концов, им придется выходить через переднюю дверь.

Пока мы сидели, он дважды связывался с Шоном Бинчи. Тот пока не нашел никаких свидетельств того, что Джером Куик или Анджела Пол куда-нибудь улетали.

Джерри и Энджи.

Гэвин и Кристи.

Как отцу, так и сыну пришлось пережить настоящий кошмар, и я вдруг ощутил, что сочувствую Джерри Куику.

– Никаких записей на мексиканской границе, – проворчал Майло, – но это ни черта не значит. Можно было бы подумать, что после одиннадцатого сентября пограничники регистрируют каждую машину, но ведь они этого не делают. Сохраняется все та же идиотская выборочность. Для того чтобы Куик проскользнул, оставляется слишком большая дыра.

И тут мое внимание привлекли четыре фигуры, выходящие из бара.

– Вечеринка начинается, – сказал я.

Хэкер, Дегусса и две женщины стояли на тротуаре, ожидая, когда их глаза привыкнут к свету.

Блондинка и брюнетка, обеим далеко за тридцать. Пышные волосы, тяжелые зады и бюсты. На блондинке черная майка на бретельках и джинсы в облипку. Майка на брюнетке была красной. Босоножки без пяток на высоких каблуках плюс алкоголь делали их походку вызывающе вихляющей.

Некогда симпатичные лица были отмечены следами порока.

Хэкер остановился, чтобы прикурить, а Дегусса обнял обеих женщин за талии. Достал ладонями до их бюстов. Блондинка откинула голову и рассмеялась. Брюнетка игриво ухватила его за промежность.