Текст книги "Пациент всегда мертв"
Автор книги: Джонатан Келлерман
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Глава 11
Я позвонил Эвелин Ньюсом в десять часов на следующее утро. Женщина отвечала настороженно.
Когда я рассказал о себе, она смягчилась.
– Полицейские были очень, очень милы. Есть что-то новенькое?
– Я бы хотел подъехать к вам, чтобы поговорить, миссис Ньюсом. Мы собираемся пересмотреть дело Флоры под другим углом. Нужна кое-какая информация о вашей дочери.
– О! Это здорово, сэр. Я могу говорить о моей Флоре бесконечно.
Этел-стрит, расположенная к югу от Магнолии, была в двадцати минутах езды через Глен мимо бульвара Вентура, прямо в самом центре Шерман-Оукс. На этой стороне гор было на десять градусов жарче, чем в городе, и достаточно сухо, чтобы у меня защекотало в носу. Слой облаков, висящих над морем, сгорел, одарив Долину голубым небом.
Квартал, где жила Эвелин Ньюсом, был окружен скромными, но ухоженными одноэтажными домиками, большинство из которых наспех сколотили для возвращавшихся со Второй мировой войны солдат. Над оградами из красного дерева высились старые апельсиновые и абрикосовые деревья. Некоторые участки затеняли огромные корявые вязы, сосны с густыми макушками и неподстриженные тутовые деревья.
Новым домом Эвелин Ньюсом стало ядовито-зеленое бунгало. Лужайка желто-коричневого цвета была ровно подстрижена.
По бокам входной лестницы стояли деревянные райские птички. Качели на крыльце неподвижно висели в горячем, сонном воздухе.
Вход прикрывала дверь-ширма, но деревянная дверь была оставлена открытой, давая возможность рассмотреть темную, с низким потолком гостиную.
Прежде чем я успел нажать на кнопку звонка, словно ниоткуда возник крупный седовласый мужчина лет семидесяти и отодвинул ширму.
– Доктор Делавэр? Уолт Маккитчен. Эвелин ожидает вас в задней части дома. – Старик держал осанку, не сутулил плечи. Румяное лицо, нос цвета сизого баклажана, крошечный рот. Несмотря на жару, на нем была сине-серая фланелевая рубаха, застегнутая на все пуговицы и выпущенная на шерстяные, собранные в складки широкие брюки.
Мы обменялись рукопожатиями. Его пальцы походили на корявые сосиски. Заметив, что он прихрамывает, я обратил внимание на трехдюймовую ортопедическую подошву одного его ботинка.
Мы прошли через крошечную узкую спальню и вошли в такую же маленькую пристроенную комнатку, обитую сучковатыми сосновыми досками, с пушистым зеленым диваном, сборными полками, уставленными дешевыми книжками, и телевизором с широким экраном. Кондиционера, встроенного в окно, не было слышно. На стенах висела пара черно-белых фотографий. Групповой портрет военного подразделения. Молодая пара, стоящая перед этим самым домом, саженцы деревьев, вместо лужайки просто грязь. Справа от мужчины находился "плимут" образца тридцатых годов с округлой крышей. Женщина держала табличку "Продано".
Эвелин Ньюсом сидела на диване, полная, сгорбленная, с седыми волосами, отдававшими голубизной, и добрыми голубыми глазами. Перед ней на столе из красного дерева стоял обернутый стеганой материей чайник и две чашки с блюдцами.
– Доктор, – сказала она, чуть привстав. – Надеюсь, вы не предпочтете кофе. – Ньюсом постучала по диванной подушке справа от себя, и я сел. На ней были белая блузка с воротником а-ля Питер Пэн и красно-коричневые лавсановые брюки, которые скорее висели на тонких ногах пожилой женщины, а не обтягивали их.
– Чай – это просто здорово. Спасибо, миссис Ньюсом.
Она наполнила чашки. На них трафаретным способом была нанесена надпись: "Харрас казино, Рино, Невада".
– Сахар? Лимон или молоко?
– Без всего, если можно.
Уолт Маккитчен задержался возле двери.
– Со мной все в порядке, дорогой, – сказала Эвелин Ньюсом.
Маккитчен оглядел меня, отдал честь и ушел.
– У нас медовый месяц, – улыбнулась она. – Мистер Маккитчен навещал жену в пансионате, где я жила. Она умерла, и мы стали друзьями.
– Примите мои поздравления.
– Благодарю вас. Я уже и не думала, что выберусь из того места. Артрит. Не костный, который в определенном возрасте есть у всех, а ревматоидный – это наследственное. Я чувствовала боль всю жизнь. А после того как ушла Флора, у меня вообще ничего не осталось, кроме боли. Теперь у меня есть спутник жизни, а мой доктор нашел какой-то новый способ лечения, так что все у меня хорошо. Жизнь показывает, что все может наладиться. – Она провела согнутыми пальцами по волосам. Чай был едва теплым и безвкусным, но Ньюсом закрыла глаза от удовольствия. – Я надеюсь услышать какие-нибудь хорошие новости о моей Флоре. – Она поставила чашку на стол.
– Мы как раз начали снова изучать дело.
Ньюсом похлопала меня по руке.
– Я знаю, мой дорогой. Я имела в виду перспективу. Ну так чем я могу быть полезна?
– Вы не припомнили ничего нового, после того как прежние детективы…
– Они были неплохими, – перебила Ньюсом. – Он и она. И он был черным. Они хотели сделать как лучше. Сначала я надеялась, потом перестала. По крайней мере они были честны. Сказали мне, что ни к чему не пришли. Причина их неудачи в том, что моя Флора была очень хорошей девушкой, никаких плохих влияний. Значит, убийца незнаком ей, а это делает раскрытие преступления более трудным. Они так сказали.
– Вы как будто не согласны с этим?
– Не в том, что Флора была хорошей, но кое-что меня беспокоило. В свое время она работала в организации, которая занималась делами досрочно освобожденных. С самого начала она возненавидела эту работу, а когда я спросила почему, Флора сказала, что ей безразличны все эти люди, с кем она вынуждена иметь дело. Я говорю дочери: "Тогда уходи". Но она ответила мне: "Мам, это лишь на время, пока я не получу преподавательскую лицензию. К тому же там хорошо платят, а приличную работу трудно найти". Я сказала о том разговоре детективам, но они сомневались, что это имеет какое-то значение, поскольку Флора не проработала там и года.
– Что Флора говорила о людях, с которыми ей приходилось вступать в контакт по долгу службы?
– Ничего, кроме того, что я сказала. И вообще, когда речь заходила о той работе, она старалась переменить тему разговора. Думаю, не хотела меня беспокоить. Флора всегда оберегала меня. – Ее голубые глаза остро взглянули на меня. – А вы считаете, что могла быть какая-то связь с тем местом работы? Вы потому и пришли… – Ее рука задрожала.
– Пока неясно, есть ли такая связь, поданный вопрос изучается.
– Значит, вы уже кое-что знаете об этом?
– Только то, что рассказал нам Брайен ван Дайн.
– Брайен! – Она улыбнулась и провела пальцем по логотипу на чашке.
– Какие-нибудь проблемы между ним и Флорой?
– С Брайеном? – Ньюсом выдавила смешок. – Они казались уже женатой парой. Знаете, они оба такие консервативные. Флоре Брайен очень нравился, а он ее обожал.
– Консервативные в чем?
– Они казались старше своего возраста. Флора всегда была такой, она быстро росла. Потом, когда она нашла Брайена, я подумала: "Дочь подобрала друга, подобного себе". Отец Флоры был настоящим мужчиной. Таков и мистер Маккитчен. Это мой тип, но Флора… – Она пожала плечами. – Ничего не скажу про Брайена, он хороший мальчик. Я полагаю, что Флора подружилась с ним именно потому, что он очень отличался от ее прежнего парня. Вот тот был по-настоящему мужественным, но у него имелись другие проблемы. Но об этом вы должны знать.
– Откуда?
– Я рассказывала прежним детективам о характере этого парня. Они потом сказали, что он вне подозрений.
В досье не было упоминания о прежнем друге Флоры.
– Я не успел досконально ознакомиться с делом вашей дочери, миссис Ньюсом. О ком и о каких проблемах с характером вы говорите?
– Рой был хорошим молодым человеком, но срывался с катушек. Флора говорила, что ей приходится ходить на цыпочках, когда Рой не в настроении. Не то чтобы он обижал Флору, нет – Рой даже не повышал на нее голос. Но ее тревожило его молчание. Флора говорила, что Рой иногда на долгое время впадал в холодное молчание и она не могла достучаться до него.
– Человек настроения, – кивнул я.
– Но я, как и прежние детективы, не верю, что Рой имеет отношение к тому, что произошло с Флорой. Да, у него бывали всякие там настроения, но они с моей дочерью расстались как друзья, да и я знаю его семью целую вечность. У Роя не имелось причин обижаться на Флору, ведь инициатором их расставания был он сам: Рой связался с другой женщиной. Дешевкой, если хотите знать мое мнение. Теперь они разводятся, и это такая грязь.
– Вы по-прежнему поддерживаете отношения с Роем?
– Его родители были нашими соседями, когда мы жили в Калвер-сити. Рой и Флора росли вместе, как брат с сестрой. Его родители держали аквариум… то есть один из рыбных магазинов. Рой не любит животных, разве это не смешно? Самого парня я в последнее время не видела, а с родителями иногда болтаю. Его мать и рассказала мне о разводе. Думаю, она считает, что Рою нужно было держаться за Флору.
– Как полное имя Роя?
– Рой Николс-младший. Я говорила прежним детективам, это должно быть в их записях.
– Флора любила животных?
Она покачала головой.
– У них с Роем была на это единая точка зрения: никаких контактов с животными. Оба чересчур чистоплотные – и он и она. Поэтому я предполагала, что Рой выберет более чистую работу.
– Чем же он занимается?
– Рой – плотник, сколачивает леса вокруг домов.
– Строительство, – кивнул я.
– В самую точку.
Я провел еще четверть часа в обшитой сосной комнате, больше ничего не узнал и уехал.
Майло я нашел за рабочим столом и рассказал ему про Роя Никoлca.
– Значит, плохой характер, не любит животных, работает на тройках, – резюмировал он. – Сведения, которые Лорейн и Ал нe соизволили включить в досье.
– Эвелин Ньюсом сказала, что они встречались с ним и сочли парня не вызывающим подозрения.
– Ага, ага… Дай-ка я поищу его в банке данных по округу, на всякий случай… Есть Рой Дин Николс с датой рождения, которая подходит к нему… И взгляни сюда: два привода. Появление в пьяном виде в общественном месте в прошлом году и четыреста пятнадцатая статья – в позапрошлом. Через два месяца после убийства Флоры.
– Нарушение порядка может означать все, что угодно. А принимая во внимание причину первого привода, второй, вероятно, связан с пьянством.
– Пока мы разговариваем, я пробью его по Управлению автотранспортных средств… Вот, адрес на Хартер-стрит. Это Калвep-сити, недалеко от Палмс, где жила Флора. Ты не хочешь туда съездить? Я могу встретить тебя у станции, и мы нанесем визит этому типу. Офис конторы по досрочно освобожденным находился неподалеку от дома Эвелин Ньюсом. Потом Флору перевели в другой офис, на Сепульведу.
– Это один из тех проектов, которые финансировались из федерального бюджета. Маленькие офисы на первых этажах, их наоткрывали до полудюжины по всему городу. Чтобы уголовникам далеко не ходить. Богу угодно, дабы мы оплачивали их грехи. Была надежда на то, что плохие парни будут более покладистыми в вопросах постановки на учет.
– Ты говоришь в прошедшем времени.
– Ты уловил. Никакого эффекта, плохие парни покладистыми не стали, и несколько миллионов баксов спущено в унитаз. Офисы закрыли. Флора работала до тех пор, пока не иссякли фонды. Значит, она ненавидела работу не настолько, чтобы ее бросить. Особого впечатления на службе Флора не произвела. Наставник Флоры вспоминает ее как тихоню. Он говорил, что та в основном подшивала бумажки и отвечала на телефонные звонки. Он сомневается, что Флора связалась с каким-нибудь уголовником.
– Почему?
– Он сказал, что девушка держалась в сторонке, а уголовников приходило совсем мало.
– Приходило достаточно много, чтобы донять ее. А Сепульведа близко от дома Флоры. Хотел бы я знать, сколько уголовников, приписанных к тому офису, прежде проходило по делам, связанным с преступлениями на сексуальной почве.
– Удачи тебе, но вопросы досрочного освобождения жутко забюрократизированы. Все фильтруется через чиновников из Сакраменто. Но если дело развернется в эту сторону, я начну копать. Между прочим, жилище Роя Николса тоже рядом с домом Флоры, а у этого парня, что ни говори, имеются приводы.
Я вспомнил еще кое-что про Роя Николса:
– Мать Флоры сказала, что Николс – чистюля.
– Вот и еще одна зацепка. Именно такой тип способен тщательно прибраться на месте преступления. Он достоин того, чтобы им заняться, правильно? Встретимся через… сколько – двадцать минут, двадцать пять?
– Ж-ж-ж, я уже полетел.
Глава 12
Неприметный автомобиль Майло торчал у обочины напротив станции. Он сидел за рулем, курил и поигрывал пальцами. Мы тронулись в южном направлении. – Я поднял досье на Роя Николса. Четыреста пятнадцатая статья – это, как выяснилось, не просто битье окон по пьяному делу. Николс избил одного парня в спортбаре в Инглвуде. Образцово отделал – сломал несколько костей. В отчете сказано, что Николс разозлился на парня, поскольку тот стал заглядываться на его даму, женщину по имени Лайза Дженретт. Они затеяли перебранку, ну и одно потянуло другое. От обвинения в преступном нападении Николса спасло то, что несколько посетителей показали под присягой, что пострадавший ударил первым и он действительно бесцеремонно разглядывал подругу Роя. В общем, паренек оказался из тех болванов, которые всегда нарываются на драку. Николс оплатил часть счетов за его лечение и признал себя виновным в нарушении порядка. Роя не посадили: дав обещание держаться подальше от бара, он стал посещать занятия, на которых обучали контролировать эмоции. – Майло выскочил переулками на Олимпик, повернул налево и поехал к Сепульведе. – Слепая ревность вполне могла привести к убийству с особой жестокостью, что и произошло в спальне Флоры.
– Эвелин Ньюсом сказала, что именно Николс был инициатором разрыва отношений.
– Значит, он, вероятно, передумал, в нем проснулось чувство собственника. Алекс, я читал медицинский отчет по парню, которого Николс отметелил. Раздробленные кости лица, вывихнутое плечо. Один свидетель сказал, что Николс был готов превратить голову этого парня в кашу, но нескольким мужикам удалось его оттащить.
Некоторое время мы ехали молча.
– Занятия по контролю над эмоциями… Ты думаешь, от этого есть толк? – спросил Майло.
– Думаю, понадобится нечто большее, чем несколько принудительных уроков, чтобы переделать человеческий темперамент.
– Надо, чтобы тыква сама захотела измениться.
– Вот именно!
– Значит, деньги налогоплательщиков в очередной раз ушли коту под хвост, – кивнул он. – Вроде тех контор по вопросам досрочного освобождения.
– Очень может быть.
Майло скривился и замолчал.
***
Дом Роя Николса был чуть большей по размеру, безупречно белой версией бунгало Эвелин Ньюсом, со следами претенциозных, но безвкусных доработок. Чересчур широкие черные ставни куда лучше смотрелись бы на двухэтажном доме, построенном в колониальном стиле. Пара мощных дорических колонн подпирала совсем крошечную крышу крыльца. Дорогая разноцветная черепица испанской крыши была уложена слишком неэкономно. Совсем не к месту выглядел трехфутовый пояс из роскошного камня, что добывают в каньонах, облицовывавший нижнюю часть фасада.
Лужайка перед домом представляла собой пышную ярко-зеленую иллюстрацию праздника святого Патрика. По сторонам лестничных ступеней стояли пятифутовые саговые пальмы – растеньица долларов по пятьсот каждое. Фасад опоясывали кусты карликового можжевельника, подстриженные настолько коротко, что могли соревноваться в миниатюрности с японскими деревьями в горшках.
На подъездной дорожке под безукоризненно чистым черным чехлом стояло что-то крупное. Майло приподнял угол чехла на сверкающем черном "форде"-пикапе со свежехромированным бампером. Высокое шасси, фирменные колеса. На стикере, защищенном пластиковой лентой, было написано: "Как тебе моя езда? Позвони 1-800, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ".
Мы прошли к дому, в центре черной лакированной двери красовалась наклейка охранной фирмы. При нажатии кнопки звонка зазвучала музыкальная тема: "0-о-скажи-ты-видишь?" – Обождите!
Открыла женщина. Высокая, молодая, симпатичная, но бледная. У нее было лицо в форме сердечка. Из одежды – просвечивающийся черный топик и белые махровые шорты. Без бюстгальтера, босиком. Великолепные ноги, орнамент на глянцевой голени. Волосы, серебристо-светлые, матовые, собраны на макушке в небрежную копну. На ногтях неаккуратно нанесенный розовый лак. На пальцах ног лак темнее, но в еще более плачевном состоянии.
За спиной женщины просматривалась комната, заваленная новыми картонными коробками, перепоясанными коричневой лентой. Коробки имели надпись «Содержимое», после которой были нарисованы три прямые линии.
Она сложила руки на большой мягкой груди:
– Да?
Майло показал ей значок.
– Вы миссис Николс?
– Уже почти нет. Вы пришли к Рою?
– Да, мэм.
Она вздохнула и жестом пригласила в дом. За исключением нескольких футов перед дверью вся комната оказалась заставлена упаковочными коробками. У раскрытого мешка для мусора стоял поставленный на попа детский матрасик.
– Переезжаете?
– Как только приедут грузчики. Они обещали быть к завтрашнему дню, но один раз уже обманули. Этот дом продан, к следующей неделе я должна из него выехать. Что натворил Рой?
– Вы полагаете, он что-то натворил?
– Ну вы же здесь, так? А я ничего такого не сделала, Лорелей – тоже. Моя дочь. Ей четыре года, и, если она проснется, я выгоню вас, парни, поганой метлой.
– Как вас зовут, мэм?
– Мэм! – со смешком повторила она. – Я – Лайза. Пока еще Николс. Скорее всего я верну себе девичью фамилию, Дженретт, которую всегда считала красивее, чем Николс. И теперь мне есть чем заняться. Так что он натворил?
– Быть может, ничего. Нам просто нужно с ним переговорить.
– Тогда идите к нему на стройку. Он работает где-то в Инглвуде. Ремонт офисного здания. Я знаю, что он хорошо зарабатывает, но попробуйте вытащить из него хоть пенни. Благодарение Господу, что у него классные родители. Они хотят, чтобы Лорелей жила в приличных условиях, а ведь она им не родная, биологически. Я сказала им, что останусь в Лос-Анджелесе и они смогут с ней видеться, если помогут мне; в противном случае уеду назад в Тусон, где живут мои предки.
– Рой – очень скупой человек? – уточнил Майло.
– Рой похож на старого скупердяя, если только дело не касается его идей.
– Какого рода идей?
– Его грузовика, его коллекции марочного виски, ремонта дома. Вы видели дом – он без конца с ним возится. Если бы не эти коробки, я бы показала панели, которыми он обшил задние комнаты. Панели из розового дерева – очень дорогая штука – во всех трех спальнях. В комнатах стало темно, как в похоронном бюро, но Рой заявил, что эти панели помогут поднять стоимость дома при продаже. И вот что происходит: мы выставили дом на продажу, нашли покупателя, и первое, что новые жильцы намерены сделать, – ободрать все панели.
– Это вряд ли порадует Роя, – сказал я.
– Рой ничему не радуется.
– Угрюмый человек.
Она повернулась ко мне:
– Звучит так, словно вы с ним знакомы.
– Мы никогда не встречались.
– Вам повезло.
Майло поинтересовался, не видела ли она Роя в последнее время.
– В последний месяц нет. Он живет с родителями, в четырех кварталах отсюда. Вы думаете, Рой заходил навестить Лорелей?
– Ни разу?
– Я вожу Лорелей к его родителям раз в неделю. Иногда Рой оказывается на месте, но с ней не играет, потому что она ему не родная. – Ее глаза затуманились. Женщина переступила с ноги на ногу, опустила руки и устремила взгляд на ковер. – Послушайте, мне еще нужно сделать несколько звонков. Почему бы вам просто мне не сказать, что Рой натворил? Я в том смысле, что, если он опасен, разве мне не нужно об этом знать?
– Вы считаете его потенциально опасным? – спросил Майло.
– Вы что-то вроде психолога? Мы ходили к одному по причине развода. Суд нас обязал, и он занимался тем же, тот… психолог – задавал вопросы, вместо того чтобы давать ответы.
– Рой ничего не сделал. Нам лишь нужно поговорить с ним о его бывшей подружке.
– Той, которую убили? Флоре?
– Вы знаете о ней?
– Только то, что мне рассказывал Рой. – Ее рука взлетела ко рту. – Вы же не хотите сказать…
– Нет, мэм. Мы пересматриваем дело, потому и беседуем со всеми, кто был с ней знаком.
– У меня четырехлетняя дочь. Вы должны сказать мне все честно и прямо.
– Вы боитесь Роя? – спросил я.
– Я боюсь его характера. Не то чтобы он когда-нибудь обижал меня. Но то, каким он становится… замыкается в себе…
– Что он рассказывал вам о Флоре Ньюсом? – осведомился Майло.
– Что она была… – Лайза прикусила нижнюю губу. – Как-то неудобно…
– Что неудобно, мэм?
– Он говорил, что она была холодна. В постели. Не особенно сексуальна. Рой говорил, что она, видимо, наткнулась на какого-нибудь парня, что-то там не получилось, и из-за этого Флора такая, какая есть.
– Потому они и расстались?
– Возможно. Ведь Рой обо всем судит с точки зрения секса. Особенно если это касается его лично… – Лайза тряхнула головой. – Мне нужно закончить паковаться. Лори скоро проснется, и у меня будут связаны руки.
Она дала нам адрес и телефон родителей Роя Николса. Май-то позвонил им, поговорил с матерью, соврал, что является строительным подрядчиком, которому требуются специалисты по установке лесов, и получил информацию о месте, где в настоящее время работает Рой.
– Полагаю, что Флора не вполне устраивала Николса, – сказал он, когда мы ехали по Сепульведе на юг в сторону Инглвуда, – и потому этот парень избавился от нее. Или он… Как гам у вас называется, когда свое дерьмо перекладывают на кого-то другого?..
– Проецировал. Убийство с особой жестокостью нередко совершается в результате долго копившейся злости, а сексуальное поведение будущей жертвы вполне может быть источником такой злости.
– Прут от кованой железной изгороди… Такие прутья наверняка валяются вокруг строек. Больше, чем когда-либо, я хочу знать, где был этот ублюдок в ночь убийства Гэвина и блондинки. Кстати, о ней: я посылал двух детективов в соответствующие отели, потом они беседовали в управлении полиции Беверли-Хиллз, но никто не знает нашу девушку от "Джимми Чу". В отелях, вероятно, лгут, но у полицейских в Беверли есть досье на дорогих девиц по вызову, однако среди них она не значится. Но я думаю, установление личности блондинки – это всего лишь вопрос времени. Кто-то же должен ее хватиться.