Текст книги "Пациент всегда мертв"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Это типично? Уничтожение досье?

– У каждого психотерапевта по-своему.

– А как вы и доктор Ларсен?

– Я храню дела в течение двух лет. А ты, Элбин?

– Когда как, – ответил Ларсен, – но в среднем примерно столько же.

– Значит, официальная групповая политика отсутствует?

– Мы не официальная группа, – сказал Ларсен. – Мы просто работаем в одном офисном помещении.

– Так что сейчас с текущими пациентами доктора Коппел? В смысле лечения?

– Мы будем продолжать лечение тех, кто этого захочет. Если пациент предпочтет психотерапевта-женщину, мы даем направление, – сказал Франко Гулл.

– Похоже, все организовано хорошо.

– Нам необходимо быть организованными. Мы имеем дело с крайне ранимыми людьми. Что может быть хуже для больного, если его бросают на произвол судьбы так внезапно? – Гулл покачал головой, и его волнистые волосы шевельнулись. – Вообще это кошмар для них и для нас. В такое невозможно поверить.

– В убийство доктора Коппел?

Глаза Гулла прищурились:

– А мы говорим о чем-то другом?

Элбин Ларсен наколол на вилку помидор, но есть не стал.

– Это тяжелая утрата, – продолжил Гулл. – Для ее пациентов, для нас, для… Мэри была блестящим специалистом. Я учился у нее, детектив. Трудно поверить, что она ушла навсегда.

Он бросил взгляд на Ларсена.

Тот поиграл салатным листом и потер глаза.

– Мы потеряли близкого друга.

– У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог это сделать? – Майло поставил локти на стол. – Я знаю, джентльмены, вы связаны принципом конфиденциальности, но реальная угроза меняет все дело. Может, вам известен пациент, который когда-либо угрожал доктору Коппел? Или, возможно, кто-то ее сильно не любил?

– Пациент? – переспросил Гулл. – С чего вам такая идея пришла в голову?

– Я анализирую любые возможности, доктор.

– Нет, – сказал Гулл. – Таких пациентов не было. Совершенно точно, нет. – Он снова вытер лоб.

Майло посмотрел на Элбина Ларсена. Тот покачал головой.

– Доктор Коппел занималась не с обычными людьми, – сказал Майло. – Поэтому разве не логично обратить особое внимание на ее пациентов?

– Логично в каком-то абстрактном смысле, – сказал Гулл, – но дело в том, что Мэри не лечила психопатов.

– А кого она лечила?

– Ее пациенты люди с повседневными проблемами коррекции. Страх, депрессия – все, что обычно называют неврозами. В целом здоровые, стоящие перед проблемой выбора.

– Выбора чего?

– Да чего угодно.

– И их вы уже не называете неврастениками?

– Мы стараемся не навешивать ярлыки, детектив. Избегаем ставить клеймо. Психотерапия – это не лечение, подобное медицинскому, когда врач что-то диктует клиенту. Она основывается на договоре, партнерстве.

– Доктор и пациент работают как единая команда?

– Именно.

– Значит, вы абсолютно уверены, что у доктора Коппел не было пациентов, которых она бы опасалась?

– Мэри не понравилось бы работать с лицами, склонными к насилию, – вмешался в разговор Элбин Ларсен.

– А она делала только то, что ей нравилось?

– Мэри была очень популярным психотерапевтом и могла сама подбирать себе пациентов.

– А почему Копелл стала работать со склонными к насилию, доктор Ларсен?

– Мэри исповедовала отказ от насилия.

– И мы все тоже, доктор. Но это не означает, что нам удается отгородиться стеной от отвратительных сторон бытия.

– Доктор Коппел была способна отгородиться.

– В самом деле? -Да.

– Я слушал радиозаписи, где доктор Коппел рассуждает о тюремной реформе.

– А-а, это. – Ларсен сделал паузу. – Боюсь, что это результат моего влияния. А я тоже был на пленках?

– Нет, доктор.

Ларсен поджал губы.

– Я заинтересовал Мэри этой темой. Не в клиническом смысле. Она была общественно мыслящей личностью, поднимала важные социальные вопросы и как человек, и как ученый. Но когда дело касалось ее работы, Мэри сосредоточивалась на каждодневных проблемах приходивших к ней людей. В основном женщин. Разве это не отрицает возможность того, что убийца Мэри – ее пациент?

– Почему же, доктор Ларсен?

– Криминальное насилие – обычно дело рук мужчин.

– Вы интересуетесь криминальной психологией?

– Только как частью социальной проблематики, – сказал Ларсен.

– Элбин скромничает, – подал голос Франко Гулл. – Он очень много сделал как защитник прав человека.

– А почему от правозащиты вы перешли к частной практике? – поинтересовался я.

Ларсен холодно взглянул на меня:

– Каждый делает то, на что способен в конкретный период времени.

– На правах человека, вероятно, не заработаешь? – осведомился Майло.

Ларсен повернулся к нему:

– Мне неприятно это говорить, но вы правы, детектив.

– Значит, – сказал Майло, – в списке пациентов доктора Коппел психопатов нет.

Это было констатацией, не вопросом, и потому оба психолога промолчали. Элбин Ларсен съел кусочек салата. Франко Гулл посмотрел на свои золотые часы.

Майло вытащил на свет божий снимок блондинки:

– Джентльмены, кто-нибудь из вас ее узнает?

Ларсен и Гулл посмотрели на посмертный снимок. Оба покачали головами.

Потом Гулл облизнул губы. Капля пота сползла ему на кончик носа, и он раздраженно смахнул ее.

– Кто она?

– Точнее, кем была? – поправил коллегу доктор Ларсен. – Девушка явно мертва. – Он повернулся к Майло. – Это как-то связано с убийством Мэри?

– Пока не знаю, доктор.

– Мэри была знакома с этой девушкой? – спросил Гулл.

– И этого я тоже не знаю. Значит, никто из вас никогда не видел ее в офисе?

– Нет, – сказал Гулл.

Ларсен покачал головой. Повертел пуговицу на своей вязаной кофте:

– Детектив, может, вы нам хотите сказать что-то важное? Ради нашей собственной безопасности?

– Вы озабочены собственной безопасностью?

– Вы только что показали фотографию мертвой девушки. Мне кажется, вы считаете, что ее смерть связана с убийством Мэри.

Майло положил снимок в карман.

– Я могу лишь посоветовать принимать обычные меры предосторожности. Если же кто-то из вас столкнется с опасным пациентом или кем-то из бывшего окружения доктора Коппел, кто покажется вам подозрительным, то в ваших прямых интересах сообщить об этом мне.

Он скрестил ноги и посмотрел на играющих малышей. По аллее ехал, оглашая парк звоном колокольчика, фургон с мороженым. Некоторые дети принялись показывать пальцами на него и подпрыгивать.

– Еще что-нибудь? – спросил Франко Гулл. – У нас полностью забита вторая половина дня.

– Всего лишь несколько вопросов. Как строилось ваше партнерство с доктором Коппел?

– Элбин говорил вам, что партнерства как такового не существовало, – сказал Гулл. – Просто мы вместе арендовали офисное помещение.

– Чисто финансовое соглашение?

– Формально так оно и есть. Но Мэри была еще и нашим близким другом.

– Что с условиями аренды теперь, когда доктор Коппел мертва?

Гулл пристально посмотрел на Майло.

– Мне необходимо это знать, – твердо сказал тот.

– Мы с Элбином еще не обсуждали данный вопрос, детектив. – Гулл взглянул на коллегу.

– Я возьму на себя долю Мэри в арендной плате, – заявил Ларсен.

– Договорились, – сказал Гулл и повернулся к Майло. – Это не какая-то крупная сделка. Плата вполне разумная, а доля Мэри меньше наших.

– Почему же?

– Она нашла это здание, договорилась о прекрасных условиях аренды и присматривала за перестройкой офиса.

– Хороший организатор и умелый дипломат, – кивнул Майло.

– Да, – сказал Ларсен. – Переговоры об аренде, правда, облегчил тот факт, что здание принадлежит ее бывшему мужу.

– Эду Коппелу?

– Все зовут его Сонни, – сказал Франко Гулл. – Они с Мэри хорошо ладили. Развод состоялся много лет назад. Они разошлись полюбовно.

– Вообще без проблем?

– Он устроил нам аренду – пальчики оближешь, детектив. Разве это не говорит само за себя?

– Полагаю, да.

– Среди тех, кто хорошо знал Мэри, – продолжил Гулл, – вы не найдете никого, кто облил бы ее грязью. Она была изумительной женщиной. Ее смерть для нас действительно тяжелый удар.

У него задрожал подбородок, и он поспешно надел солнечные очки.

– Примите мои соболезнования. – Майло замолк, но, похоже, прощаться с психологами пока не собирался.

– Еще что-нибудь? – спросил Ларсен.

– Простая формальность, господа, но где каждый из вас был в ночь, когда убили доктора Коппел?

– Я находился дома, – сказал Гулл. – С женой и детьми.

– Сколько у вас детей?

– Двое.

Появился блокнот.

– А где вы живете, доктор?

– Клаб-драйв.

– Шевье-Хиллз? -Да.

– Значит, вы были соседями с доктором Коппел?

– Да, Мэри помогла нам найти дом.

– Через мистера Коппела?

– Нет. Насколько я знаю, Сонни занимается только коммерческой недвижимостью. Мэри знала, что мы ищем дом побольше. Она прогуливалась по окрестностям, заметила вывеску "Продается" и решила: вот то, что нам нужно.

– Как давно это было?

– Год… четырнадцать месяцев назад.

– До этого вы жили…

– В Студио-сити. Это относится к делу?

Майло повернулся к Ларсену.

– А вы, сэр? Где вы были в ту ночь?

– Тоже дома. Я живу в квартире на Гарвард-стрит в Санта-Монике, к северу от Уилшир. – Он произнес адрес тихим, усталым голосом.

– Живете один?

– Да. – Ларсен улыбнулся. – Я почитал и лег спать. Боюсь, что никто не может это подтвердить.

Майло улыбнулся в ответ.

– Что вы читали?

– Сартра. "Трансцендентность эго".

– Замечательное чтиво, однако.

– Иногда полезно поработать мозгами.

– Что правда, то правда. Знаете, над этим делом тоже придется поработать мозгами.

Ларсен промолчал.

Франко Гулл снова посмотрел на часы.

– Мне действительно нужно возвращаться в офис.

– Еще один момент. Я понимаю, что вы не можете поведать сокровенные тайны своих пациентов по этическим соображениям. Но у меня есть вопрос, на который, думаю, вы вполне можете ответить. Кто-нибудь из ваших пациентов ездит на темном фургоне "форд-аэростар"? Черном, темно-синем, может, сером?

Над нами шелестел листвой вяз, отовсюду слышались звонкие радостные голоса играющих детей. Фургон с мороженым звякнул колокольчиком и уехал.

– "Форд-аэростар" у наших пациентов? Нет, я не видел. – Взгляд Ларсена переместился в сторону Гулла.

– Ни один из тех пациентов, которых я знаю, не ездит на такой машине, – не долго думая ответил Франко Гулл. – Да я и не обратил бы на это внимания. Я сижу в офисе, когда пациенты паркуют свои машины, и не в курсе, кто на чем ездит… если только это не всплывает во время сеанса.

Его лоб блестел от пота.

Майло поцарапал ручкой у себя в блокноте и закрыл его.

– Спасибо, джентльмены. Пока все.

– Ожидается что-то еще? – спросил Гулл.

– Зависит от того, что мы обнаружим по линии улик.

– Отпечатки пальцев? Что-нибудь в таком роде?

– Да-да, в таком роде.

Гулл вскочил так быстро, что едва не потерял равновесие. Ларсен тоже встал. Гулл был выше его на голову и на полтора фута шире в плечах. Футбол в средней школе или колледже. Мы смотрели, как они шли к своим "мерседесам". – Ну разве это было не интересно? – Майло хлопнул ладонью о столик.

Глава 23

– Сильно потеющий парень, – промурлыкал Майло, набирая номер Департамента автотранспортных средств.

На поиск нужных сведений потребовалось совсем немного времени. На имя Франко Артура Гулла, проживающего на Клаб-драйв, были зарегистрированы три автомобиля: двухлетний "мерседес", "корвет" 1963 года и "форд-аэростар" 1999-го.

– Так-так-так.

Он вынул из моего бардачка путеводитель, нашел карту и ткнул в нее указательным пальцем.

– Дом Гулла находится всего в нескольких кварталах от дома Коппел, и то, что одна из его машин время от времени проезжает рядом, не является чем-то из ряда вон выходящим. Однако свидетель заявляет, что было похоже, будто водитель фургона что-то искал.

– Ездить туда-сюда в два часа ночи как-то не по-соседски. Так поступают маньяки-преследователи, – сказал я.

– Психотерапевт, у которого проблемы с психикой. Разве это может нас не заинтересовать?

– Быть может, Гэвин как-то узнал об этом и потому бросил Гулла и перешел к Коппел? Впрочем, есть и другой вариант. В семье Гулла три машины. "Мерседес" для него, старичок "корвет" для воскресных развлечений. Таким образом, "аэростар" остается жене.

– Терзаемая ревностью жена, – кивнул Майло. – Ну да. У Гулла и Коппел была интрижка.

– Когда ты говорил об уликах, Гулл спросил об отпечатках пальцев. Это показалось мне странным, не в тему. Возможно, он понимает, что его отпечатки имеются на вещах, которые ты откопал в доме Коппел.

– Больше, чем партнеры. Больше, чем соседи. Она находит ему дом неподалеку от своего, чтобы было проще встречаться. Миссис Гулл что-то подозревает и ездит по улице в два часа ночи. Проверяет. Неудивительно, что парень потеет, как марафонец.

– Ты все узнаешь довольно скоро. У него государственная лицензия, значит, отпечатки пальцев Гулла в базе данных имеются.

Он открыл крышку маленького голубого мобильника:

– Я позвоню криминалистам прямо сейчас. А пока давай навестим жену Гулла.

– А как же обыск комнаты Гэвина?

– Это тоже, – он широко улыбнулся, – но позже.

Резиденция Гулла, дом в стиле Тюдоров, похожий на особняк Мэри Лу Коппел, была чуть менее импозантной из-за того, что располагалась на плоском участке и не имела красивого вида из окон. Отлично подстриженная лужайка, обычные пышные клумбы с недотрогами, только начавший приживаться саженец ликвидамбара на месте выкорчеванного большого дерева.

Фургон "аэростар" был припаркован на подъездной дорожке. Темно-синий. На бампере две наклейки: "Мой ребенок – отличник в школе Уайлд-Роуз" и "Лейкерс", вперед!"

На стук Майло открыла горничная-латиноамериканка. Он попросил ее позвать хозяйку: "Ля сеньора пор фавор", а она сказала: "Ун моменто", – и закрыла дверь. Когда дверь вновь отворилась, на пороге оказалась миниатюрная женщина лет тридцати, выглядевшая чем-то расстроенной.

Светлые до белизны, собранные в хвост волосы, льдисто-голубые глаза, узкая кость, красивое лицо. Даже просто стоя в дверях, она выглядела грациозной. Но ужасно худой. Ее кожа казалась почти прозрачной, а черная вельветовая рубашка висела на ней мешком. Женщина была искусно накрашена, но макияж не мог скрыть покрасневших глаз.

– Миссис Гулл?

– Меня зовут Пэтги.

– Мы можем зайти?

– Для чего?

– Мы по поводу недавнего преступления по соседству.

Одна узкая ладонь побарабанила по другой.

– Что, опять хулиганство в Ранчо-парк?

– Кое-что посерьезней, мэм. И боюсь, жертва преступления вам хорошо знакома. – Она, – сказала Пэтти Гулл. Ее голос стал глубже, исчезли малейшие следы расстройства. Она расцепила руки, опустила их, потом уперла в бока и выпятила нижнюю челюсть. При всей красоте и утонченности ее лицо стало похоже на морду оскалившегося мастифа.

– Конечно, проходите.

На окнах гостиной были навешены деревянные ставни, стены обиты дубовыми панелями, настолько сильно проморенными, что казались почти черными. Интерьер, похоже, оформлял некто уважающий традиции, но не располагающий стабильным доходом. Здесь и посредственные копии произведений античного искусства, и типовые гравюры с изображением лошадей, и натюрморты, которые можно купить на уличных распродажах, и блестящие бронзовые безделушки, и кое-как сработанная под старину мебель. Сразу за гостиной находилась комната, забитая игрушками и другими детскими вещами.

Пэтти Гулл пристроилась на краешке чересчур громоздкого дивана, а мы уселись на парных стульях лицом к ней. Она взяла подушку с кистями и пристроила ее, как грелку, на животе.

– Я обратил внимание на наклейки у вас на бампере, – сказал Майло. – Кто-то болеет за "Лейкерс"?

– Я, – ответила хозяйка. – Я раньше работала в группе поддержки "Лейкерс". Давно уже, когда была молодой и красивой.

– Ну, не так уж и давно…

– Не гладьте меня по шерстке. Мне нравится думать, что я неплохо сохранилась, но через два года мне будет сорок и я испортила себе фигуру, подарив мужу двух замечательных детей. Он платит мне за это тем, что трахает других женщин где только можно.

Мы промолчали.

– Он охоч до женских дырок, детектив, – продолжила Пэтти Гулл. – Я тоже могла бы подцепить какого-нибудь баскетболиста. Хоть запасного. – Ее смех казался каким-то ломким. – Но я была хорошей девушкой: возвращалась домой сразу после игр, не участвовала в вечеринках, держалась в рамках приличий. Милая девушка-католичка, мне предрекали удачный брак. Я вышла замуж за психотерапевта, думала, что это принесет мне стабильность в жизни. – Ткнув кулаком в подушку с кистями, она отбросила ее в сторону и обхватила себя руками.

– Миссис Гулл…

– Пэтти. С меня довольно, Гулл в прошлом.

– Вы разводитесь?

– Возможно. Оцениваешь свою жизнь и говоришь: "Это я должна обязательно сделать", – и развод выглядит очевидным. Затем отступаешь, и все трудности вновь обрушиваются на тебя. Дети, деньги… Ведь всегда именно женщина оказывается без денег. Я не лезла в деловые связи Франко, и он мог утаивать все, что угодно.

– Вы беседовали с адвокатом?

– Неофициально. У меня подруга – адвокат. Она тоже работала в группе поддержки "Лейкерс", но в отличие от меня подружка оказалась достаточно дальновидной, чтобы не забросить учебу. Я всегда хотела получить диплом, что-нибудь делать для общей пользы. Может быть, в области спорта, я люблю спорт. Вместо того… – Она вскинула руки. – Для чего я рассказываю вам все это? Вы же здесь по поводу ее.

– Доктора Коппел.

– Доктора Трахающей-мужа-другой-женщины Коппел. Вы думаете, Франко убил ее? – Пэтти Гулл принялась рассматривать свои ногти.

– Мне стоит так думать, мэм?

– Вероятно, нет. В газетах писали, что ее застрелили, а у Франко нет пистолета, да он и не знает, как им пользоваться. К тому же он не был с ней в то время. Я знаю это, так как вскочила посреди ночи и поехала к ее дому, чтобы посмотреть, нет ли там его машины. Так вот, ее там не оказалось.

– Во сколько это было, мэм?

– Должно быть, где-то около двух ночи. Я легла спать в десять, как всегда. Насыщенная событиями жизнь и все такое. Франко появился еще до того, как мне удалось уснуть, и мы опять поцапались. Он ушел, а я уснула. Когда я проснулась, его не оказалось дома, а было уже почти два часа. Я просто растерялась.

– Из-за того, что он не вернулся домой?

– Из-за того, что он не собирался каяться. У вас серьезные проблемы, вы заявляете, что раскаялись, на полусогнутых подъезжаете к жене и просите прощения. Потом скандалите по новой. Это конструктивный подход. Франко посоветовал бы какому-нибудь своему пациенту поступить именно так. А что делает он сам? Гордо уходит, выключает в машине телефон и не возвращается.

– Значит, вы поехали его искать.

– Чертовски верно!

– Предполагая, что доктор Гулл находится у доктора Коппел.

– Доктор этот, доктор тот. У вас все это звучит так, словно речь идет о медицинской конференции. Они трахались. Я заставала их вместе. – Она схватила все ту же подушку, встряхнула ее и положила на свою худую коленку. – Ублюдок и сучка даже не пытались скрываться.

– Вы обнаружили их в ее доме?

– В точку.

– Когда?

– Месяц назад. Это после того, как Франко пообещал наконец разобраться со своей проблемой.

– Перестать охотиться за женскими дырками?

Собственные слова, повторенные другим человеком, казалось, шокировали Пэтти Гулл.

– Э-э, да… Он всегда был… Это всегда было трудно. Я оказалась терпеливее Матери Терезы, меня следует канонизировать. А потом я застукала его с ней – это было уже слишком, ее даже привлекательной не назовешь.

– Как же вам удалось застукать их?

– О, вам это понравится! Это было великолепно. Франко рассказал мне старую сказочку о том, что задержится на работе. Затем он попросил свою секретаршу позвонить мне без чего-то девять и сообщить, что он по-прежнему занят и будет еще позже. Я тут же поняла, что дело нечисто. Франко не принимает пациентов в критическом состоянии. Его работа в основном состоит в том, чтобы держать за ручку скучающих сучек из Беверли-Хиллз. Поэтому я решила съездить к нему в офис и взглянуть в глаза. Итак, я попросила Марию присмотреть за детьми, а сама отправилась в офис. И тут что-то заставило меня проехать по Макконнелл. Я катила мимо ее дома, а там его машина. Припаркованная перед домом, прямо перед домом. Это ли не бесстыдство?

– Вы правы, мэм.

– Я бросила машину, пробежала по ступеням на задний двор, а там, в задней комнате, они. Работает телик со здоровенным экраном, и на нем порновидео, а сучка с ублюдком явно собирались имитировать порнуху, которую смотрели.

– Bay! – воскликнул Майло.

– И впрямь, вау! Они даже не удосужились запереться, и я просто так вошла, прошла мимо них, а они были настолько увлечены, что ничего не услышали. Они открыли глаза, только когда я выключила телевизор. – Свои глаза она закрыла. Вспоминала. – Было просто изумительно. У них были такие лица. Как они смотрели на меня!

– Были потрясены?

– Больше, чем потрясены! – Пэтти Гулл улыбнулась. – Как будто кто-то с другой планеты, из другой галактики посадил свой НЛО посреди комнаты. А я просто стояла, глазами давая им понять, что они жалкая мразь. Потом я вышла на улицу и уехала домой. Через двадцать минут нарисовался Франко, причем с таким видом, словно у него нашли рак. Я заперла дверь и не впустила его, сказав, что, если попытается войти, вызову полицию. Он ушел. Я знала, что так будет – он всегда уходит. Я увидела его только на следующий день. Он пошел на работу, был хорошим маленьким психологом, вернулся домой и пытался говорить со мной своим терапевтическим голосом. Я впустила его только по той причине, что уже переговорила с подругой-адвокатом и она посоветовала мне не торопить события.

– То есть не заводить дело.

– Она предложила готовиться к разводу, но не осложнять себе повседневную жизнь. Поэтому я позволила этому ублюдку прийти домой, но запретила прикасаться ко мне. И я сказала, что буду общаться с ним только в присутствии детей.

– Это было месяц назад. После того случая и до убийства доктора Коппел вы ездили мимо ее дома?

– Конечно.

– Как часто?

– Через день по меньшей мере, а порой каждый. Это мне по дороге к магазину, так почему бы нет? Тем более, раз уж решила разводиться с Франко, можно заодно собирать доказательства. Подруга говорит, что даже при условии развода по взаимному согласию чем больше предъявляешь фактов его измены, тем лучше.

– Вам приходилось с тех пор видеть там его машину?

– Нет. К сожалению. Возможно, они занимались этим в офисе. Или в каком-нибудь мотеле.

Она зажмурилась.

– Вы и впрямь полагаете, что их связь продолжалась и после того, как вы их застукали?

Пэтти быстро открыла глаза.

– Это то, чем Франко занимается постоянно. И трахается, и трахается, и трахается. Он просто больной.

– Сколько у него других женщин?..

– Нет, на эту территорию я заходить не хочу. Некоторые вещи не должны становиться общим достоянием.

– Среди них могла быть его пациентка?

– Об этом я не знаю. Все, что связано с бизнесом Франко, – его вотчина. Таковы условия контракта.

– Контракта?

– Брачного контракта. Я оставила карьеру и свою привычную жизнь ради него, родила детей, а Франко нас обеспечивал.

– Он хорошо обеспечивал семью?

Пэтти обвела слабой рукой комнату.

– Да неплохо.

– Симпатичный дом.

– Я сама все придумала. А теперь собираюсь еще поучиться на декоратора.

– Миссис Гулл, возвращаясь к другим женщинам…

– Я же сказала, что не хочу заходить на ту территорию, о'кей? Да я и не знаю, трахал ли он своих пациенток. Зато я точно знаю, что он трахал ее. Но он не убивал эту суку. Я говорила, в ту ночь его там не было. И потом, у него кишка тонка.

– А где он был той ночью?

– В какой-то гостинице, я забыла… спросите у него, в какой именно.

– Откуда вы знаете, что он был там?

– Потому что Франко позвонил мне и сообщил номер комнаты. Я звонила ему, и он был на месте… Это где-то на Пико.

– О чем же вы говорили?

– Ни о чем особенном. А теперь, пожалуйста, уходите. У меня есть чем заняться.

– Не обижайтесь на этот вопрос, мэм, но где вы были…

– Я тоже не убивала эту суку! Пистолеты меня пугают, я даже никогда к ним не прикасалась. Это единственное, что есть общего у нас с Франко. Мы за запрет на владение оружием, ведь пистолеты сделали с нашей страной черт знает что. Ко всему прочему, в ту ночь Франко не был с ней, так чего ради я бы стала наносить этой суке визит?

– У вас имелась причина обижаться на доктора Коппел. Почему бы не поговорить с ней?

– В такое время?

– Ну вы же сели за руль.

– Пять минут туда и обратно. Просто посмотреть его "мерседес". Не увидела, вернулась домой, приняла снотворное и уснула как младенец.

Майло на это ничего не сказал, но и прощаться с Пэтти Гулл не спешил.

– Детектив, если обида является достаточным мотивом для убийства, я бы уже отправила на тот свет толпы женщин, а не только ее. – Она рассмеялась, на этот раз весело и вполне искренне. – Я бы стала серийной убийцей.

Из кармана Майло появилась фотография убитой девушки:

– Знаете ее, мэм?

С Пэтти Гулл разом слетело все веселье. Рот открылся, подбородок задрожал.

– Это она?.. Она, нет?

– Вы знаете ее?

– Нет, нет, конечно, нет… Она одна из женщин Франко?.. Он ее…

– В настоящий момент мы не знаем, кто она.

– Так зачем вы мне это показываете?.. Уберите сейчас же, это ужасно! – Майло хотел было выполнить ее требование, но Пэтти Гулл быстро выбросила вперед руку и не дала убрать фотографию. – Она похожа на меня. Не такая симпатичная, какой я была в ее возрасте. Но довольно симпатичная, она симпатичная девушка. – Пэтти положила снимок на колени и продолжала всматриваться в него. – Она похожа на меня. Это ужасно.